Но снова собрался с силами и продолжает полёт. К счастью, он увидел вдали на море маленькую точку.
Это был остров.
Когда альбатрос сел на землю, он снял с лапы рукавичку и заскрипел альбатросьим голосом:
— Хочу снова быть искрой Петром.
И через мгновение на утёсе сидел Пётр с портфелем, самокатом, мечтой, биноклем, музыкальными часами и рукавичкой. Он тяжело дышал. Опять он попал в переплёт! Стоят ли этого три банана? И зачем они нужны Господину в чёрной шляпе? И почему Чёрная дама их так охраняет? И главное: сколько ещё препятствий его ждёт?
Кто ответит ему на эти вопросы?
Пётр ужасно устал, и ему очень грустно. Надо бы подняться, осмотреть остров, где он очутился, но ему не хочется. Совсем ничего не хочется.
Который, собственно, час? Наверное, уже восемь.
Пётр прикоснулся к часам старичка, и они заиграли весёлую песенку. Пётр послушал, и вдруг ему снова стало хорошо. Опасность? Преследования? Трудности? Он всё преодолеет. И он засмеялся.
Когда песенка окончилась, он бодро вскочил, встал на самокат и прошептал:
По суше и по воздуху
Вези меня по острову!
Самокат тронулся с места и поехал к центру острова. Пётр с интересом смотрел по сторонам,
Но нигде он не видел ни живой души: ни птички-синички, ни лисички-сестрички, ни зелёного листочка, ни аленького цветочка. Только голые скалы да кактусы. Кактус тигровый зев, рождественский кактус, агава, кактусы высокие, кактусы круглые, кактусы гладкие, как стволы деревьев, и кактусы, усыпанные цветами. Везде шипы и колючки.
Остров был небольшой: через минуту самокат уже был на противоположном берегу, за которым опять простиралась широкая водная гладь. Только вдали чернела точка. Почему же Пётр не взял с собой бинокль? Но ведь в бинокль он всё равно увидел бы что-нибудь другое.
Возвращаясь обратно, Пётр увидел белую табличку, на которой была синяя буква
Г
И больше ничего. Пётр долго ходил вокруг надписи, но ничего не мог сообразить. Г. Что такое Г? Этого он не знал.
Самокат тарахтел по камням, время от времени взлетая над кактусами, которые попадались ему на пути.
Так Пётр стал Робинзоном — только на острове, по сравнению с которым там, где потерпел крушение Робинзон Крузо, был настоящий рай...
Пётр вернулся к своим вещам.
Он вспомнил о книжке, которую ему подарили псы, и начал искать её. Может быть, она отвлечёт его от грустных мыслей. Это был маленький альбом, озаглавленный «Пёс и кошка». На каждой странице была картинка с подписью. Пётр начал читать:
1. Когда-то у псов была своя планета.
2. На этой планете они весело лаяли.
3. Тогда и у кошек была своя планета.
4. На этой планете они весело мяукали.
5. Чёрной даме это не понравилось — Чёрная дама не любит, когда кто-нибудь весел и счастлив.
6. Чёрная дама вызвала сильную бурю.
7. Буря сдвинула с места планету псов и планету кошек.
8. Планеты отклонились от своих орбит и столкнулись.
9. Псы ругали кошек, а кошки бранили псов: «Это вы виноваты!»
10. С тех пор псы и кошки не любят друг друга и дерутся при каждой встрече.
— Вот, — сказал Пётр, — опять эта Чёрная дама. Кажется, дело не только в трёх бананах. Дело значительно серьёзнее.
Пётр вскочил, собрал вещи, надел рукавичку на руль самоката и сказал:
Не лети и не катись -
Быстро в лодку превратись!
И сразу на волнах закачалась моторная лодка, которая поплыла, едва только Пётр в неё сел.
Прощай, покинутый остров, прощайте, кактусы!
Лиловая лилия
Тёмная точка оказалась следующим островом в Китовом море. Но лодка остановилась на значительном расстоянии от него. Пётр быстро придумал стишок:
Милая лодочка, не тормози,
Быстро на остров меня отвези!
Но лодка не двинулась с места. Она упрямо стояла и не шевелилась. Тут что-то не так. Наверное, её заколдовала Чёрная дама... или… или — и это вероятнее всего — перед Петром новая опасность.
И эту опасность надо преодолеть!
Пётр снял рукавичку с мотора лодки, надел её на руку и сказал:
Лодка встала — ну и пусть!
Я в акулу превращусь!
И вот уже бороздит волны грозная акула, перед которой бросаются врассыпную осетры, камбала и треска.
Акула-Пётр подплыл к самому острову и увидел Лиловую лилию с маленьким микрофоном и антенной. Это была лилия-наблюдатель.
Она как раз говорила в микрофон:
— Лодка остановилась и исчезла в волнах. Наверное, она потерпела крушение или её проглотил кит. Стоп. Прерываю передачу.
Кому передаёт лилия свои сообщения? Кто бы это ни был, сыграем с ним шутку. Пётр вытащил из-под плавника бинокль и высунул его из воды.
— Смотри-ка, бинокль! — удивилась лилия. — Он мне пригодится. Наверное, он с потонувшей лодки.
Лилия приложила бинокль к глазам, вся затрепетала и включила микрофон:
— Говорит лилия, говорит лилия. Вы меня слышите? Приём.
Её, очевидно, услышали, потому что Лиловая лилия продолжала:
— Продолжаю наблюдение за великолепным боем кита с лодкой. Мальчик на лодке защищается, но безуспешно. Кит проглотил лодку вместе с мальчиком. Опасность миновала. Это был кит Всеед. Стоп. Передача окончена.
«Ну и ну, — подумала акула, — значит, я на правильном пути. Ведь таинственная надпись предостерегала меня от Лиловой лилии. А лилия, так же как и киты, охраняет покой Чёрной дамы».
Ну что ж, оставим лилии бинокль. Её обманчивые наблюдения ещё смогут вызвать на Где-то Там изрядную суматоху.
Акула доплыла до уединённого заливчика и превратилась в Петра. Пётр сел на самокат и поехал по острову. Остров был пуст и нем. Здесь росли только эвкалипты. На самом высоком эвкалипте висела табличка с надписью:
Д
Вы ещё не знаете, что значит буква Д? А Пётр уже начинает догадываться...
А что же дальше? Поехали к следующему острову, который вырисовывается на горизонте.
Огнеус и три золотых волоса Златовласки
При помощи рукавички Пётр стал китом. Он бороздил море во всех направлениях. Примерно на полпути между островами он встретил другого кита. Тот пробубнил:
— Охраняете, охраняете?
— Охраняю, охраняю, — с энтузиазмом пробубнил кит-Пётр.
— Ну, охраняйте, охраняйте, — с ещё большим энтузиазмом ответил ему другой кит.
— Все охраняют, все охраняют? — поинтересовался Пётр.
— Охраняют, охраняют, — подтвердил кит. — Через эту полосу, через эту полосу никто не пройдёт.
— Никто, никто, — весело согласился Пётр.
— Ну, пока, ну, пока, — пробубнил кит на прощание и величественно уплыл.
— Привет, привет! — крикнул ему вслед озорной кит-Пётр и быстро поплыл к острову.
Что ждёт Петра на следующем острове, где на самом берегу стоит табличка с буквой
Е?
Краб или Осьминог? Но там не было ни Краба, ни Осьминога. Там было очень жарко.
Везде пылали большие костры. Деревья за минуту вырастали на пять сантиметров. Между ними бегал красный человек с рыжей бородой и рыжими волосами, ломал ветки и бросал их в огонь.
Посреди острова сидела бледная девушка с золотыми волосами, ниспадающими до самой земли, дрожала от холода и просила:
— Подбрось, Огнеус, потому что я здесь замёрзну! А Огнеус бегал по острову и ломал деревья, пламя поднималось вверх, и жара становилась всё нестерпимее.
— Тепло ли тебе, Златовласка? — спрашивал он девушку поминутно.
— Топи, Огнеус, — сердилась Златовласка. — Ах, как тут холодно.
Огнеус забегал ещё быстрее, костры запылали ещё жарче. Деревья росли и росли, но их едва хватало для поддержания огня.
— Если бы кто-нибудь посоветовал мне, как согреть тебя, Златовласка, — сетовал Огнеус, с которого уже пот лил ручьями, — я дал бы ему всё, чего бы он ни пожелал.
— Но ведь у тебя ничего нет, Огнеус, — засмеялась Златовласка. — Только дрова и огонь.
— Я подарил бы ему, например, три твоих золотых волоса, — крикнул Огнеус.
— Но ведь ты знаешь, что Чёрная дама запретила это делать! — заволновалась Златовласка.
— Ну и что же, что запретила, — возразил Огнеус, — пришла бы сюда сама и хоть часок здесь поработала. Попробовала бы! Ей легко говорить, а у меня уже голова кругом идёт. — Красный человек с рыжей бородой и рыжими волосами на минутку остановился передохнуть.
— Подбрасывай, подбрасывай! — кричала Златовласка. — Разве ты не видишь, как я дрожу от холода? Огнеус вздохнул и снова принялся за работу.
— А на что годятся мои три золотых волоса? — спросила девушка...
— Ни на что, — отрезал Огнеус. — Только тот, у кого есть три золотых волоса Златовласки и три серебряных волоса Сребровласки, может... — Остальные слова потонули в треске огня и хрусте веток.
— Что ты сказал? — рассердилась Златовласка. Но Огнеус лишь махнул рукой:
— Мне некогда.
Пётр наблюдал эту сцену всё ещё в обличье кита. Вдруг его осенила какая-то мысль, он снова стал мальчиком, самокат превратил в комбинезон с охлаждающим устройством, надел его на себя (иначе в этой жаре он бы не выдержал) и вышел на берег.
— У меня есть для вас совет, Огнеус. Огнеус удивлённо оглянулся:
— Кто вы?
— Я ваш друг, — сказал Пётр. — Я хочу вам помочь.
— Не слушай его и топи, — стонала Златовласка.
— Говорите быстрее, а то погаснут мои костры, — подошёл Огнеус к Петру.
— Что вы дадите мне за мой совет? — поинтересовался Пётр.
— Телегу дров, — предложил Огнеус.
— Не хочу.
— Зажигалку.
— Она мне не нужна.
— Спички.
— Тоже не нужны.
— Но у меня ничего больше нет, — огорчённо сказал Огнеус.
Пётр улыбнулся:
— А три золотых волоса Златовласки?
Огнеус тяжело вздохнул и опустил глаза. Он думал.
— Мне холодно, я замёрзну, я превращусь в мороженое! — пищала Златовласка.
— Да, в ванильное, — подтвердил Огнеус, потом подошёл к девушке и выдернул у неё три волоска, так что они зазвенели. — Возьмите, — подал он их Петру. — А теперь я жду вашего совета.
— Пусть Златовласка помогает вам топить, — засмеялся Пётр. — Вот увидите, ей сразу станет тепло.
— Пусть Златовласка помогает мне топить... — с трудом соображал Огнеус. — Ну да! — Он хлопнул Петра по плечу и едва не повалил его. — Ну да, приятель, отличная идея; — И он занялся делом. — Марш! — согнал он Златовласку с её скамеечки. — Топи!
Златовласка с трудом поднялась, сделала несколько шагов и качала ломать веточки, сначала очень маленькие, потом всё большие.
— Огнеус, — закричала она радостно, — мне уже тепло! Сейчас мы оба отдохнём. Смотри, как хорошо горят костры!
Пётр не стал больше ждать. Он снова превратился в кита (в Китовом море это было самое разумное) и отправился к следующему острову.
Снеговик и три серебряных волоса Сребровласки
Посреди морской глади между островом Е и островом Т (он уже издали видел эту надпись в центре белого острова, который казался сделанным из сахара) Петра остановил ещё один кит.
— Привет, привет! — пробубнил он.
— Привет, привет! — в тон ему вторил Пётр.
— Куда плывёте, куда плывёте? — спросил кит.
— Охраняю, охраняю, — ответил Пётр.
— Вот хорошо, вот хорошо, — пробубнил кит, — Здесь конец, здесь конец.
— Конец чего, конец чего? — спросил Пётр.
— Охраняемой полосы, охраняемой полосы, — ответил кит.
— А что дальше, а что дальше? — снова спросил Пётр.
— Не ваше дело, не ваше дело. Но я скажу вам, но я скажу вам. Дальше холод, дальше холод. — И, не попрощавшись, уплыл.
Пётр был рад, что кит ни о чём его не расспрашивал. Он надел рукавичку и превратился в тюленя.
Остров был не из сахара, а из снега и льда.
Посреди снега и льда на ледяных креслах с поручнями из сосулек сидели Снеговик с красным носом и Сребровласка, чьи длинные серебряные волосы звенели на ветру, как маленькие колокольчики. Тюлень Пётр вылез на льдину, перелез на заснежённую равнину острова и спрятался прямо за креслами Снеговика и Сребровласки. Отсюда ему хорошо было слышно каждое слово.
— Как здесь грустно... — вздыхала Сребровласка.
— Посмотри на танцующих снежинок, — предлагал ей Снеговик.
— Я смотрю, но мне всё равно грустно.
— Ну, тогда поиграй в снежки.
— Когда я играю в снежки, мне ещё грустнее.
— Может быть, хочешь пососать сосульку?
— Не хочу...
— И малиновую не хочешь?
— Нет, нет...
— И апельсиновую?
— Никакую.
Тишина. Только ветер воет и подбрасывает вверх снежную пыль.
— Мне очень грустно, — снова вздыхает Сребровласка.
— Оставь меня в покое, — отмахивается от неё Снеговик.
— Я хочу к людям.
— Но ты растаешь, если уедешь с нашего острова.
— Но здесь нет никаких развлечений.
— Зато много снега.
— А на что он мне, если я не умею ходить на лыжах.
— Здесь есть лёд.
— Я не умею кататься на коньках.
— Так чего же ты хочешь?
— Поговорить с кем-нибудь.
— Ну, говори со мной.
Но Сребровласка продолжала ныть, как будто у неё болел живот:
— Вот если бы здесь была весёлая компания... Петру только этого и надо было. Он превратился в мальчика, вышел из своего укрытия и низко поклонился.
— Живое существо! — обрадовалась Сребровласка. — Кто ты? Не холодно ли тебе тут? Откуда ты взялся? — Не ожидая ответа, она спрыгнула с кресла. — Вот хорошо, что ты пришел. Мы будем вместе играть. И я тебя никогда не отпущу. Ты должен остаться здесь.
Петр вздрогнул. Во-первых, ему было действительно холодно, а во-вторых, он почувствовал озноб при одной мысли о том, что ему придется остаться здесь, среди снега и льда. Он быстро натянул рукавичку на самокат и превратил его в тёплую шубу, которую надел на себя. Потом он снова поклонился Сребровласке и Снеговику.
— Что тебе здесь надо? — забеспокоился Снеговик. — Тебе не следовало сюда приходить. Ты не такой, как мы, ты скоро захочешь уйти, и Сребровласке тогда станет ещё грустнее.
— Вы правы, пан Снеговик, — согласился Пётр. — Я не смогу у вас остаться. Но я пришёл для того, чтобы развеселить Сребровласку.
— Ну, говори, — нахмурился Снеговик, а Сребровласка с нетерпением ждала, что же будет дальше. — Если ты её не развеселись, я подую на тебя, и ты обледенеешь.
— Сейчас скажу, — пообещал мальчик. — Сейчас я вам всё скажу. Но вы тоже дайте мне обещание.
— Какое обещание?
— Что я получу три серебряных волоса Сребровласки, если мне удастся её развеселить. Снеговик задумался:
— Три серебряных волоса Сребровласки? А почему бы и нет? Все разно они не принесут тебе никакой пользы, если у тебя кет трёх золотых волос Златовласки.
— А если бы у меня были три золотых волоса Златовласки?
— Тогда бы ты мог... — Тут завыл сильный ветер, едва не поваливший Петра. Пётр не расслышал следующих слов, а переспросить уже не мог: Снеговик требовал, чтобы он скорее развеселил Сребровласку.
— Но вы оба должны мне помочь, — сказал Пётр.
— Да, да, — захлопала Сребровласка белыми ладошками. — Мы с радостью сделаем всё, что ты скажешь.
— Мне нужно несколько больших снежных шаров, несколько маленьких и несколько самых маленьких, — сказал Пётр и начал сам катать первый шар.
Снеговик и Сребровласка минуту смотрели, а потом стали помогать.
— Теперь мне нужны четыре морковки и несколько угольков, — продолжал Пётр, когда работа была окончена. — И четыре старые кастрюли.
Снеговик ему всё принёс.
Пётр поставил по три шара один на другой — большой, меньший и самый маленький, — на самых маленьких при помощи морковки и угольков сделал носы и глаза, надел на головы кастрюли, приделал руки — и четыре снеговика были готовы.
Каждому он на минуту надел рукавичку, сказав при этом:
Снеговичок мой белый, оживай скорее,
Чтобы Сребровласка стала веселее!
И снеговички начали прыгать вокруг Сребровласки. Сребровласка громко засмеялась. И мрачный Снеговик тоже повеселел. Но он стал торговаться:
— А может быть, ты хочешь в награду ореховое мороженое?
— Не хочу, — покачал головой Пётр.
— Или шоколадного мишку?
— Тоже нет.
— Тогда я дам тебе торт из мороженого.
— Я хочу три серебряных волоса Сребровласки.
— Ну ладно, выдерни, — сдался Снеговик. — Только побыстрее, чтоб никто не заметил.
Петр подскочил к Сребровласке — и... дзинь — первый волосок, динь — второй, дон — третий. Он крепко зажал их в руке.
— Внимание! — вдруг предостерегающе крикнул Снеговик. — Видите чёрную тучу на горизонте? Сюда летит Чёрная дама... Прячьтесь! — обратился он к Петру. — А остальные — ни звука!
Петр снова надел рукавичку и превратился в маленького снеговичка.
Через минуту налетела стая воронов и грачей, тянувшая лёгкую воздушную колесницу, в которой сидела Чёрная дама. Её лицо было бледным как мел.
Голос её свистел, как северный ветер, предвещающий мокрый снег:
— Что у вас здесь за компания?
— Несколько снеговиков, госпожа.
— И больше никого здесь не было?
— Ни живой души, госпожа, — ответил Снеговик.
— Будьте бдительны и сторожите как зеницу ока волосы моей Сребровласки. Если кто-нибудь завладеет ими, вам будет плохо.
— Мы сторожим, госпожа.
— Сюда приближается флотилия кораблей с контрабандистами и пиратами. Об этом мне сообщила Лиловая лилия. Я окружу корабли туманом, и они потеряют курс. Не успела я избавиться от Перта, а новые заботы тут как тут.
Как только отзвучали последние слова, стая воронов и грачей закаркала и улетела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Это был остров.
Когда альбатрос сел на землю, он снял с лапы рукавичку и заскрипел альбатросьим голосом:
— Хочу снова быть искрой Петром.
И через мгновение на утёсе сидел Пётр с портфелем, самокатом, мечтой, биноклем, музыкальными часами и рукавичкой. Он тяжело дышал. Опять он попал в переплёт! Стоят ли этого три банана? И зачем они нужны Господину в чёрной шляпе? И почему Чёрная дама их так охраняет? И главное: сколько ещё препятствий его ждёт?
Кто ответит ему на эти вопросы?
Пётр ужасно устал, и ему очень грустно. Надо бы подняться, осмотреть остров, где он очутился, но ему не хочется. Совсем ничего не хочется.
Который, собственно, час? Наверное, уже восемь.
Пётр прикоснулся к часам старичка, и они заиграли весёлую песенку. Пётр послушал, и вдруг ему снова стало хорошо. Опасность? Преследования? Трудности? Он всё преодолеет. И он засмеялся.
Когда песенка окончилась, он бодро вскочил, встал на самокат и прошептал:
По суше и по воздуху
Вези меня по острову!
Самокат тронулся с места и поехал к центру острова. Пётр с интересом смотрел по сторонам,
Но нигде он не видел ни живой души: ни птички-синички, ни лисички-сестрички, ни зелёного листочка, ни аленького цветочка. Только голые скалы да кактусы. Кактус тигровый зев, рождественский кактус, агава, кактусы высокие, кактусы круглые, кактусы гладкие, как стволы деревьев, и кактусы, усыпанные цветами. Везде шипы и колючки.
Остров был небольшой: через минуту самокат уже был на противоположном берегу, за которым опять простиралась широкая водная гладь. Только вдали чернела точка. Почему же Пётр не взял с собой бинокль? Но ведь в бинокль он всё равно увидел бы что-нибудь другое.
Возвращаясь обратно, Пётр увидел белую табличку, на которой была синяя буква
Г
И больше ничего. Пётр долго ходил вокруг надписи, но ничего не мог сообразить. Г. Что такое Г? Этого он не знал.
Самокат тарахтел по камням, время от времени взлетая над кактусами, которые попадались ему на пути.
Так Пётр стал Робинзоном — только на острове, по сравнению с которым там, где потерпел крушение Робинзон Крузо, был настоящий рай...
Пётр вернулся к своим вещам.
Он вспомнил о книжке, которую ему подарили псы, и начал искать её. Может быть, она отвлечёт его от грустных мыслей. Это был маленький альбом, озаглавленный «Пёс и кошка». На каждой странице была картинка с подписью. Пётр начал читать:
1. Когда-то у псов была своя планета.
2. На этой планете они весело лаяли.
3. Тогда и у кошек была своя планета.
4. На этой планете они весело мяукали.
5. Чёрной даме это не понравилось — Чёрная дама не любит, когда кто-нибудь весел и счастлив.
6. Чёрная дама вызвала сильную бурю.
7. Буря сдвинула с места планету псов и планету кошек.
8. Планеты отклонились от своих орбит и столкнулись.
9. Псы ругали кошек, а кошки бранили псов: «Это вы виноваты!»
10. С тех пор псы и кошки не любят друг друга и дерутся при каждой встрече.
— Вот, — сказал Пётр, — опять эта Чёрная дама. Кажется, дело не только в трёх бананах. Дело значительно серьёзнее.
Пётр вскочил, собрал вещи, надел рукавичку на руль самоката и сказал:
Не лети и не катись -
Быстро в лодку превратись!
И сразу на волнах закачалась моторная лодка, которая поплыла, едва только Пётр в неё сел.
Прощай, покинутый остров, прощайте, кактусы!
Лиловая лилия
Тёмная точка оказалась следующим островом в Китовом море. Но лодка остановилась на значительном расстоянии от него. Пётр быстро придумал стишок:
Милая лодочка, не тормози,
Быстро на остров меня отвези!
Но лодка не двинулась с места. Она упрямо стояла и не шевелилась. Тут что-то не так. Наверное, её заколдовала Чёрная дама... или… или — и это вероятнее всего — перед Петром новая опасность.
И эту опасность надо преодолеть!
Пётр снял рукавичку с мотора лодки, надел её на руку и сказал:
Лодка встала — ну и пусть!
Я в акулу превращусь!
И вот уже бороздит волны грозная акула, перед которой бросаются врассыпную осетры, камбала и треска.
Акула-Пётр подплыл к самому острову и увидел Лиловую лилию с маленьким микрофоном и антенной. Это была лилия-наблюдатель.
Она как раз говорила в микрофон:
— Лодка остановилась и исчезла в волнах. Наверное, она потерпела крушение или её проглотил кит. Стоп. Прерываю передачу.
Кому передаёт лилия свои сообщения? Кто бы это ни был, сыграем с ним шутку. Пётр вытащил из-под плавника бинокль и высунул его из воды.
— Смотри-ка, бинокль! — удивилась лилия. — Он мне пригодится. Наверное, он с потонувшей лодки.
Лилия приложила бинокль к глазам, вся затрепетала и включила микрофон:
— Говорит лилия, говорит лилия. Вы меня слышите? Приём.
Её, очевидно, услышали, потому что Лиловая лилия продолжала:
— Продолжаю наблюдение за великолепным боем кита с лодкой. Мальчик на лодке защищается, но безуспешно. Кит проглотил лодку вместе с мальчиком. Опасность миновала. Это был кит Всеед. Стоп. Передача окончена.
«Ну и ну, — подумала акула, — значит, я на правильном пути. Ведь таинственная надпись предостерегала меня от Лиловой лилии. А лилия, так же как и киты, охраняет покой Чёрной дамы».
Ну что ж, оставим лилии бинокль. Её обманчивые наблюдения ещё смогут вызвать на Где-то Там изрядную суматоху.
Акула доплыла до уединённого заливчика и превратилась в Петра. Пётр сел на самокат и поехал по острову. Остров был пуст и нем. Здесь росли только эвкалипты. На самом высоком эвкалипте висела табличка с надписью:
Д
Вы ещё не знаете, что значит буква Д? А Пётр уже начинает догадываться...
А что же дальше? Поехали к следующему острову, который вырисовывается на горизонте.
Огнеус и три золотых волоса Златовласки
При помощи рукавички Пётр стал китом. Он бороздил море во всех направлениях. Примерно на полпути между островами он встретил другого кита. Тот пробубнил:
— Охраняете, охраняете?
— Охраняю, охраняю, — с энтузиазмом пробубнил кит-Пётр.
— Ну, охраняйте, охраняйте, — с ещё большим энтузиазмом ответил ему другой кит.
— Все охраняют, все охраняют? — поинтересовался Пётр.
— Охраняют, охраняют, — подтвердил кит. — Через эту полосу, через эту полосу никто не пройдёт.
— Никто, никто, — весело согласился Пётр.
— Ну, пока, ну, пока, — пробубнил кит на прощание и величественно уплыл.
— Привет, привет! — крикнул ему вслед озорной кит-Пётр и быстро поплыл к острову.
Что ждёт Петра на следующем острове, где на самом берегу стоит табличка с буквой
Е?
Краб или Осьминог? Но там не было ни Краба, ни Осьминога. Там было очень жарко.
Везде пылали большие костры. Деревья за минуту вырастали на пять сантиметров. Между ними бегал красный человек с рыжей бородой и рыжими волосами, ломал ветки и бросал их в огонь.
Посреди острова сидела бледная девушка с золотыми волосами, ниспадающими до самой земли, дрожала от холода и просила:
— Подбрось, Огнеус, потому что я здесь замёрзну! А Огнеус бегал по острову и ломал деревья, пламя поднималось вверх, и жара становилась всё нестерпимее.
— Тепло ли тебе, Златовласка? — спрашивал он девушку поминутно.
— Топи, Огнеус, — сердилась Златовласка. — Ах, как тут холодно.
Огнеус забегал ещё быстрее, костры запылали ещё жарче. Деревья росли и росли, но их едва хватало для поддержания огня.
— Если бы кто-нибудь посоветовал мне, как согреть тебя, Златовласка, — сетовал Огнеус, с которого уже пот лил ручьями, — я дал бы ему всё, чего бы он ни пожелал.
— Но ведь у тебя ничего нет, Огнеус, — засмеялась Златовласка. — Только дрова и огонь.
— Я подарил бы ему, например, три твоих золотых волоса, — крикнул Огнеус.
— Но ведь ты знаешь, что Чёрная дама запретила это делать! — заволновалась Златовласка.
— Ну и что же, что запретила, — возразил Огнеус, — пришла бы сюда сама и хоть часок здесь поработала. Попробовала бы! Ей легко говорить, а у меня уже голова кругом идёт. — Красный человек с рыжей бородой и рыжими волосами на минутку остановился передохнуть.
— Подбрасывай, подбрасывай! — кричала Златовласка. — Разве ты не видишь, как я дрожу от холода? Огнеус вздохнул и снова принялся за работу.
— А на что годятся мои три золотых волоса? — спросила девушка...
— Ни на что, — отрезал Огнеус. — Только тот, у кого есть три золотых волоса Златовласки и три серебряных волоса Сребровласки, может... — Остальные слова потонули в треске огня и хрусте веток.
— Что ты сказал? — рассердилась Златовласка. Но Огнеус лишь махнул рукой:
— Мне некогда.
Пётр наблюдал эту сцену всё ещё в обличье кита. Вдруг его осенила какая-то мысль, он снова стал мальчиком, самокат превратил в комбинезон с охлаждающим устройством, надел его на себя (иначе в этой жаре он бы не выдержал) и вышел на берег.
— У меня есть для вас совет, Огнеус. Огнеус удивлённо оглянулся:
— Кто вы?
— Я ваш друг, — сказал Пётр. — Я хочу вам помочь.
— Не слушай его и топи, — стонала Златовласка.
— Говорите быстрее, а то погаснут мои костры, — подошёл Огнеус к Петру.
— Что вы дадите мне за мой совет? — поинтересовался Пётр.
— Телегу дров, — предложил Огнеус.
— Не хочу.
— Зажигалку.
— Она мне не нужна.
— Спички.
— Тоже не нужны.
— Но у меня ничего больше нет, — огорчённо сказал Огнеус.
Пётр улыбнулся:
— А три золотых волоса Златовласки?
Огнеус тяжело вздохнул и опустил глаза. Он думал.
— Мне холодно, я замёрзну, я превращусь в мороженое! — пищала Златовласка.
— Да, в ванильное, — подтвердил Огнеус, потом подошёл к девушке и выдернул у неё три волоска, так что они зазвенели. — Возьмите, — подал он их Петру. — А теперь я жду вашего совета.
— Пусть Златовласка помогает вам топить, — засмеялся Пётр. — Вот увидите, ей сразу станет тепло.
— Пусть Златовласка помогает мне топить... — с трудом соображал Огнеус. — Ну да! — Он хлопнул Петра по плечу и едва не повалил его. — Ну да, приятель, отличная идея; — И он занялся делом. — Марш! — согнал он Златовласку с её скамеечки. — Топи!
Златовласка с трудом поднялась, сделала несколько шагов и качала ломать веточки, сначала очень маленькие, потом всё большие.
— Огнеус, — закричала она радостно, — мне уже тепло! Сейчас мы оба отдохнём. Смотри, как хорошо горят костры!
Пётр не стал больше ждать. Он снова превратился в кита (в Китовом море это было самое разумное) и отправился к следующему острову.
Снеговик и три серебряных волоса Сребровласки
Посреди морской глади между островом Е и островом Т (он уже издали видел эту надпись в центре белого острова, который казался сделанным из сахара) Петра остановил ещё один кит.
— Привет, привет! — пробубнил он.
— Привет, привет! — в тон ему вторил Пётр.
— Куда плывёте, куда плывёте? — спросил кит.
— Охраняю, охраняю, — ответил Пётр.
— Вот хорошо, вот хорошо, — пробубнил кит, — Здесь конец, здесь конец.
— Конец чего, конец чего? — спросил Пётр.
— Охраняемой полосы, охраняемой полосы, — ответил кит.
— А что дальше, а что дальше? — снова спросил Пётр.
— Не ваше дело, не ваше дело. Но я скажу вам, но я скажу вам. Дальше холод, дальше холод. — И, не попрощавшись, уплыл.
Пётр был рад, что кит ни о чём его не расспрашивал. Он надел рукавичку и превратился в тюленя.
Остров был не из сахара, а из снега и льда.
Посреди снега и льда на ледяных креслах с поручнями из сосулек сидели Снеговик с красным носом и Сребровласка, чьи длинные серебряные волосы звенели на ветру, как маленькие колокольчики. Тюлень Пётр вылез на льдину, перелез на заснежённую равнину острова и спрятался прямо за креслами Снеговика и Сребровласки. Отсюда ему хорошо было слышно каждое слово.
— Как здесь грустно... — вздыхала Сребровласка.
— Посмотри на танцующих снежинок, — предлагал ей Снеговик.
— Я смотрю, но мне всё равно грустно.
— Ну, тогда поиграй в снежки.
— Когда я играю в снежки, мне ещё грустнее.
— Может быть, хочешь пососать сосульку?
— Не хочу...
— И малиновую не хочешь?
— Нет, нет...
— И апельсиновую?
— Никакую.
Тишина. Только ветер воет и подбрасывает вверх снежную пыль.
— Мне очень грустно, — снова вздыхает Сребровласка.
— Оставь меня в покое, — отмахивается от неё Снеговик.
— Я хочу к людям.
— Но ты растаешь, если уедешь с нашего острова.
— Но здесь нет никаких развлечений.
— Зато много снега.
— А на что он мне, если я не умею ходить на лыжах.
— Здесь есть лёд.
— Я не умею кататься на коньках.
— Так чего же ты хочешь?
— Поговорить с кем-нибудь.
— Ну, говори со мной.
Но Сребровласка продолжала ныть, как будто у неё болел живот:
— Вот если бы здесь была весёлая компания... Петру только этого и надо было. Он превратился в мальчика, вышел из своего укрытия и низко поклонился.
— Живое существо! — обрадовалась Сребровласка. — Кто ты? Не холодно ли тебе тут? Откуда ты взялся? — Не ожидая ответа, она спрыгнула с кресла. — Вот хорошо, что ты пришел. Мы будем вместе играть. И я тебя никогда не отпущу. Ты должен остаться здесь.
Петр вздрогнул. Во-первых, ему было действительно холодно, а во-вторых, он почувствовал озноб при одной мысли о том, что ему придется остаться здесь, среди снега и льда. Он быстро натянул рукавичку на самокат и превратил его в тёплую шубу, которую надел на себя. Потом он снова поклонился Сребровласке и Снеговику.
— Что тебе здесь надо? — забеспокоился Снеговик. — Тебе не следовало сюда приходить. Ты не такой, как мы, ты скоро захочешь уйти, и Сребровласке тогда станет ещё грустнее.
— Вы правы, пан Снеговик, — согласился Пётр. — Я не смогу у вас остаться. Но я пришёл для того, чтобы развеселить Сребровласку.
— Ну, говори, — нахмурился Снеговик, а Сребровласка с нетерпением ждала, что же будет дальше. — Если ты её не развеселись, я подую на тебя, и ты обледенеешь.
— Сейчас скажу, — пообещал мальчик. — Сейчас я вам всё скажу. Но вы тоже дайте мне обещание.
— Какое обещание?
— Что я получу три серебряных волоса Сребровласки, если мне удастся её развеселить. Снеговик задумался:
— Три серебряных волоса Сребровласки? А почему бы и нет? Все разно они не принесут тебе никакой пользы, если у тебя кет трёх золотых волос Златовласки.
— А если бы у меня были три золотых волоса Златовласки?
— Тогда бы ты мог... — Тут завыл сильный ветер, едва не поваливший Петра. Пётр не расслышал следующих слов, а переспросить уже не мог: Снеговик требовал, чтобы он скорее развеселил Сребровласку.
— Но вы оба должны мне помочь, — сказал Пётр.
— Да, да, — захлопала Сребровласка белыми ладошками. — Мы с радостью сделаем всё, что ты скажешь.
— Мне нужно несколько больших снежных шаров, несколько маленьких и несколько самых маленьких, — сказал Пётр и начал сам катать первый шар.
Снеговик и Сребровласка минуту смотрели, а потом стали помогать.
— Теперь мне нужны четыре морковки и несколько угольков, — продолжал Пётр, когда работа была окончена. — И четыре старые кастрюли.
Снеговик ему всё принёс.
Пётр поставил по три шара один на другой — большой, меньший и самый маленький, — на самых маленьких при помощи морковки и угольков сделал носы и глаза, надел на головы кастрюли, приделал руки — и четыре снеговика были готовы.
Каждому он на минуту надел рукавичку, сказав при этом:
Снеговичок мой белый, оживай скорее,
Чтобы Сребровласка стала веселее!
И снеговички начали прыгать вокруг Сребровласки. Сребровласка громко засмеялась. И мрачный Снеговик тоже повеселел. Но он стал торговаться:
— А может быть, ты хочешь в награду ореховое мороженое?
— Не хочу, — покачал головой Пётр.
— Или шоколадного мишку?
— Тоже нет.
— Тогда я дам тебе торт из мороженого.
— Я хочу три серебряных волоса Сребровласки.
— Ну ладно, выдерни, — сдался Снеговик. — Только побыстрее, чтоб никто не заметил.
Петр подскочил к Сребровласке — и... дзинь — первый волосок, динь — второй, дон — третий. Он крепко зажал их в руке.
— Внимание! — вдруг предостерегающе крикнул Снеговик. — Видите чёрную тучу на горизонте? Сюда летит Чёрная дама... Прячьтесь! — обратился он к Петру. — А остальные — ни звука!
Петр снова надел рукавичку и превратился в маленького снеговичка.
Через минуту налетела стая воронов и грачей, тянувшая лёгкую воздушную колесницу, в которой сидела Чёрная дама. Её лицо было бледным как мел.
Голос её свистел, как северный ветер, предвещающий мокрый снег:
— Что у вас здесь за компания?
— Несколько снеговиков, госпожа.
— И больше никого здесь не было?
— Ни живой души, госпожа, — ответил Снеговик.
— Будьте бдительны и сторожите как зеницу ока волосы моей Сребровласки. Если кто-нибудь завладеет ими, вам будет плохо.
— Мы сторожим, госпожа.
— Сюда приближается флотилия кораблей с контрабандистами и пиратами. Об этом мне сообщила Лиловая лилия. Я окружу корабли туманом, и они потеряют курс. Не успела я избавиться от Перта, а новые заботы тут как тут.
Как только отзвучали последние слова, стая воронов и грачей закаркала и улетела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14