А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Не так ли?– Будет оспаривание?– Я сомневаюсь, хотя могло бы быть, как мне кажется. Но пока никто не делал никаких заявлений.– Так вы советуете мне заняться этим делом?– Забудьте о том, что я вам сказала, – ответила Вивиен с улыбкой. – Это всего-навсего адвокатский цинизм. Всегда, когда на кону оказываются большие деньги, жди борьбы наследников между собой.– Вы уверены, что Татум Найт – наследник? В этот момент Нейт возбужденно заговорил:– Пойдемте, Джек, ну пойдемте же! Иначе мы пропустим первый удар.– Минуточку, дружок.– Мальчик прав, – заметила Вивиен. – Так мы пропустим первый удар. Приходите в мою контору утром в понедельник. Поговорим. И передайте от меня привет своему папочке, – добавила она, уходя.– Обязательно. Удачи вам сегодня вечером.– Вперед, «кавалеры»!Джек видел, как Вивиен с младшим сыном исчезли в толпе. Нескончаемый поток зрителей шел мимо Джека к своим местам. Нейт тащил Джека за руку.– Эй, там, наверху! – настойчиво кричал Нейт. – Ну, теперь-то мы можем пойти посмотреть игру?Татум Найт – наследник? Эта мысль все время будоражила Джека.– Почему у вас такой глупый вид?– Глупый вид?– Вы выглядите так, словно наступили на рвотную массу летучей мыши.– Возможно, именно это только что и случилось.– Вот зараза! В самом деле?– Нет, я не наступил.– Но что же вы имели в виду?– Ничего.– Ничего, ничего, ничего. Вы опять это сказали!– Да, сказал, – улыбнулся Джек. – Пошли смотреть футбол. – Он обнял Нейта и повел его на дешевые места. 6 Келси знакомилась с Салли Феннинг.Келси Крейвен работала на Джека Свайтека. Ее последним заданием было собрать информацию, которая относилась к двум трагедиям, ознаменовавшим жизнь Салли: ее бессмысленному убийству на перекрестке и убийству ее дочери за пять лет до этого. Келси не была профессиональным следователем, а лишь собирала все сведения, которые когда-либо публиковались в основном в Интернете, – такие, как газетные статьи и даже старый сайт в Паутине, посвященной поискам убийцы дочери Салли.Это не была полная занятость, а работа, занимавшая несколько часов в неделю, которые она могла посвятить Джеку. К тому же Келси была матерью Нейта и студенткой третьего курса факультета права университета Майами. Право было второй профессией Келси. Она избрала ее после развода с человеком, убедившим ее в том, что балерина слишком глупа для изучения права. До этого в течение двух лет Келси была профессиональной танцовщицей, пока не получила травму ноги, после чего вышла замуж и родила Нейта. С того дня, как он стал самостоятельно ходить, стало ясно, что балериной Келси никогда не станет, но, верная своей мечте, она открыла собственную студию, чтобы разделить эту мечту с детьми, в основном маленькими девочками. Келси все еще преподавала искусство танца, но студией уже не владела, ибо ей пришлось продать ее, чтобы иметь возможность платить за учебу на факультете права. Келси немного подрабатывала как служащая адвокатской конторы, занимаясь исследованиями правового характера и составлением документов для Свайтека и прокурора. Иногда Свайтек поручал ей сбор данных – таких, как по делу Салли Феннинг. Задание не требовало слишком большого интеллектуального напряжения, но оказалось одним из наиболее интересных.И уж конечно, это было единственное задание, которое вызвало у нее слезы.Зазвонил дверной звонок. Келси отложила в сторону свои записи и газетные вырезки, встала из-за стола и направилась к входной двери. Через дверной глазок она увидела Джека с Нейтом. Мальчик крепко спал, положив голову на плечо Джеку. Открыв дверь, Келси впустила Джека и прошептала:– Несите его прямо в спальню.Джек пронес Нейта через гостиную. Келси следовала за ними. Потом обогнала их, вошла в спальню, отрегулировала свет так, что можно было видеть лишь очертания предметов, и отвернула одеяло. Джек положил мальчика на кровать и шепнул:– Извините, что мы так задержались.– Ничего. Завтра ему в школу не идти. Уверена, что он получил большое удовольствие.– Сногсшибательное.– Спасибо, что взяли его.– Пожалуйста.Их взгляды встретились и не отрывались друг от друга, словно никто из них не знал, как сказать «спокойной ночи», когда оба оказались в спальне, а безумный Нейт не крутился под ногами. Наконец Джек сказал:– Ну, я, пожалуй, пойду.– Вы не могли бы задержаться хотя бы на минутку?– О да, думаю, что...– Я нашла кое-что интересное по Салли Феннинг. Мы могли бы посмотреть это за чашкой кофе.– Звучит неплохо.– Я скоро вернусь.Джек направился на кухню. Келси пыталась надеть на Нейта пижамку, не будя его, но это было безнадежное дело. Как бы осторожно вы ни пытались стянуть со спящего ребенка тенниску, она все равно потянет за собой его голову.– Мамуля, перестань.– Дай я тебе помогу.– Нет, нет. Я уже большой мальчик и могу сделать это сам.– Хорошо, снимай сам.– Мне нужно остаться одному.Нейт капризничал. Он явно переутомился. Келси дала ему пижамку.– Возьми ее с собой в ванную комнату. А раз уж проснулся, не забудь почистить зубы.Он недовольно заворчал и пошел в ванную. Келси незаметно улыбнулась, хотя ей было слегка не по себе. Подумать только: ее сын так повзрослел, что уже стеснялся одеваться при матери. Вернулся Нейт через тридцать секунд в пижамке, надетой задом наперед.– Спокойной ночи, мам, – сказал он, забираясь в кроватку.– А кто меня обнимет и поцелует?Он подошел к Келси и крепко прижался к ней.– Ой, ты такой сильный. – Она разомкнула его руки и спросила: – Зубы почищены?– Да.– Дай-ка я посмотрю.Мальчик крепче сжал губы, словно удивился чему-то. Эту уловку Келси хорошо знала. Потом Нейт опустил глаза и спросил:– Ты когда-нибудь думала о... себе и Джеке?Келси взяла сына за подбородок и подняла его голову.– О себе и Джеке – что?– Ты знаешь. Ты считаешь его красивым?– Да. Джек недурен собой.– Он славный, правда?– Очень.– Он тебе нравится?– Да, – осторожно ответила Келси, понимая, куда клонит мальчик. – Но между нами никогда не будет никаких романов.– Почему не будет?– Потому что... – Келси не знала, как ответить. Это был вопрос, который она много раз задавала себе. «А почему бы не Джек?» – Потому что он еще хуже тебя в том, что касается умения уходить от темы.– Я не ухожу от...– Покажи зубы.Губы Нейта слегка приоткрылись. Булочки «Орео» выдали его с головой. Келси снова направила сына в ванную.– Марш туда. И не забудь те, что сбоку.Нейт поспешно двинулся по коридору. Он был хорошим, послушным мальчиком, единственной отрадой в краткосрочном замужестве Келси. Ее муж, умный и обаятельный профессор, преподавал сравнительное исследование. К сожалению, наиболее охотно он сравнивал половые сношения на стороне.Возвращаясь из ванной комнаты, Нейт уже почти спал на ходу. Келси уложила его в кровать, а когда вышла из спальни, мальчик уже путешествовал где-то в своих сновидениях.Джек оставался на кухне в одиночестве и с удовольствием рассматривал наклеенные на дверцы холодильника и морозильника фотографии. Это было настоящее жизнеописание Нейта, начиная с рождения и до третьего класса, от сосок до бейсбольных рукавиц. На некоторых Нейт был один, но в основном это были его фотографии с мамулей. Они походили друг на друга одинаково большими светло-карими глазами, одинаковыми улыбками. Взрослея, Нейт все более напоминал мать, и это было хорошо. Всех балерин окружает некая аура красоты, когда они находятся на сцене, а Келси была одна из тех по-настоящему красивых женщин, которые не превращаются в кожу и кости, когда рассматриваешь их с близкого расстояния.– Вы видели последнюю, на которой вы сняты вместе с Нейтом?Джек вздрогнул от неожиданности, услышав голос Келси. Та вошла на кухню и показала на фотографию, приклеенную у самой ручки холодильника. На ней были Нейт, Джек и тигр в натуральную величину.– Ух ты! Я на самом краю холодильника.– Более почетного места в этом доме нет.– Это все равно что вывешивать портрет звезды на бульваре Голливуд.– Ну ладно, не будем горячиться. Это всего лишь клейкая лента и магниты. Сегодня Джек Свайтек, завтра Дерек Джетер. Вы понимаете, о чем я?– Ему восемь лет, – улыбнулся Джек.– Да, восемь, – с удовольствием согласилась Келси. – Хотите декофеинированного? Я приготовила его перед вашим приходом.– Да, спасибо.Джек сел. Она наполнила две чашки на стойке и, поставив их на стол, села напротив, рядом со своим переносным компьютером.– Сегодня я столкнулся с Вивиен Грассо. Это адвокат, ведущая дело о наследстве Салли, – заговорил Джек, размешивая ложечкой сахар в чашке.– И?..– Это она написала то самое письмо Татуму, потому что он упомянут в завещании Салли.Келси поперхнулась кофе. Джек рассказал ей все о Татуме, поскольку разговоры с ней подпадали под закон о праве адвоката не разглашать информацию, полученную от клиента, хотя Келси была всего лишь клерком в адвокатской конторе.– Минуточку, – заговорила Келси. – По вашим словам, она наняла этого парня, чтобы он убил ее, а потом внесла его в свое завещание?– Это то, что мне рассказали.– И вам это не кажется странным?– Кажется. Если допустить, что Татум говорит правду.– Хорошо, предположим, что он говорит правду. Почему в таком случае Салли сделала его своим наследником?– Это могло быть его гонораром за согласие убить ее, – ответил Джек. – Но расплачиваться таким образом глупо.– Может, за этим скрывается какая-то интрига? – предположила Келси.– Что вы имеете в виду?– На самом деле он вовсе не наследник. Вивиен Грассо только говорит, что это так. Возможно, она думает, что Татум убил Салли, и хочет заманить его в свою контору и допросить с пристрастием.– По-моему, Вивиен не способна на это.– Или, например, Вивиен полагает, что кто-то в ее конторе – еще один из наследников – нанял Татума убить Салли. Возможно, адвокат просто хочет увидеть реакцию каждого из наследников, когда Татум войдет в контору.– Мне нравится, как работает ваша мысль, но в данный момент, я думаю, она работает сверхурочно.Келси открыла банку с булочками. Все булочки «Орео», кроме рассыпчатых, которые любил Нейт, кончились. Джеку пришлось довольствоваться песочными коржиками.– Так что, по вашему мнению, все-таки происходит? – спросила Келси, закрывая банку.– Меня вполне устроит пойти на эту встречу и все выяснить.– Вас не смущает защита интересов мерзкого наемного убийцы?– Нет. Но мне не по душе защищать человека, который обманывает меня.– Значит, вы готовы защищать убийцу, но не лжеца.– Я этого не говорил.– Так вы не будете представлять интересы ни убийц, ни лжецов?– Существует лишь одна категория людей, которых я категорически отказываюсь защищать. Я могу или не могу представлять интересы убийцы. Я могу или не могу представлять интересы лжеца. Но я никогда не соглашусь представлять интересы человека, который врет мне.– Вы говорите так, словно уже обжигались на этом.– Не стану отрицать этого.– В личном или профессиональном плане? – Казалось, Келси хотела поставить вопрос иначе, но, не решившись, добавила: – Извините. Это не мое дело.– Ничего. Ответ таков: в том и в другом плане.– Полагаете, Татум врет вам?– Это как раз та проблема, которую я пытаюсь решить.– Принимая во внимание все обстоятельства дела, я надеюсь, что вы за него возьметесь.– Почему?– Поскольку я не знакома с этой женщиной, вам может показаться глупым, если я скажу, что мне это интересно. Но меня что-то привлекает в этом деле. Вся жизнь этой женщины – сплошная трагедия.Джек посмотрел на ее компьютер.– Это звучит так, словно вы раскопали кое-что о Салли Феннинг.– Вы говорили мне, что несколько лет назад на нее было совершено нападение. Но кроме этого, есть еще кое-что.– Это все, что мне рассказал Татум.– Он ничего не сообщил о самом важном. – Келен, перелистав свои записи, обратила его внимание на обстоятельства первого нападения на Салли и на смерть ее дочери. Джек молча слушал, размышляя над тем, почему Татум умолчал об этих деталях. Если, конечно, они были известны ему.– Это ужасно, – резюмировал Джек.– Да, ужасно.– Но это также могло бы объяснить кое-что, – продолжал размышлять Джек. – Возможно, Салли не могла вынести убийства своего единственного ребенка. Она вышла замуж за какого-то старого, но богатого человека, полагая, что деньги скрасят ее жизнь. Но это сделало ее еще более несчастной. И Салли наняла киллера, чтобы тот убил ее.– А это означает, что Татум, возможно, сказал вам правду. Салли на самом деле просила его убить ее.– Не исключено, что он сказал мне только часть правды. Допускаю, что Салли просила его убить ее и он не отказал ей.– Да, – отозвалась Келси. – Только мне эта версия почему-то кажется менее правдоподобной.– Почему? А если, не дай Бог, что-нибудь случилось бы с Нейтом, у вас не появилась бы мысль о том, что жизнь после этого потеряла всякий смысл?– Только не на месте Салли.– О чем вы?– Если бы что-то подобное случилось с моим сыном, я не успокоилась бы до тех пор, пока не поймали бы и не наказали убийцу.– Вы хотите сказать, что убийцу ребенка Салли так и не поймали?– Даже не арестовали. Сегодня днем я зашла в полицию, чтобы узнать, нельзя ли получить ее дело из полицейского архива, но у меня ничего не вышло. Его не сдавали в архив. Так что до сих пор, в техническом смысле, следствие еще не закончилось.– Интересно, – заметил Джек, погруженный в размышления. – Эта женщина пережила трагедию, страшнее которой и быть ничего не может. Ее четырехлетнюю дочь зверски убили в ее собственном доме. Прошло пять лет, она только что наложила лапу на сорок шесть миллионов долларов благодаря своему второму мужу, после чего решила, что жизнь потеряла всякий смысл.– Если допустить, что Татуму можно верить.– Очень смелое допущение, – усмехнулся Джек.– Ну и что же вы намерены предпринять?– Встречусь с Вивиен Грассо в понедельник. Времени у меня не так много, поэтому я должен сделать единственное, что могу.– Бросить это дело и двигаться дальше?– Дальше пути нет. – выпил последний глоток кофе и посмотрел Келен в глаза. – Я собираюсь выяснить, можно ли верить Татуму Найту. 7 Утром в воскресенье Тео Найт первым делом поехал в гимнастический зал Мо в Майами-Бич. В этом районе существовала устойчивая традиция соревнований по боксу, возникшая еще до того, как молодой и чрезмерно уверенный в себе Кассиус Клей тренировался там и участвовал в боях, надеясь отобрать титул у самого страшного чемпиона в тяжелом весе тех времен Сонни Листона. Гимнастический зал Мо не был рассчитан на знаменитостей. В нем тренировались только любители, которые стали активно посещать занятия по самообороне после террористических актов 11 сентября. Этих серьезных, крутых ребят можно было назвать любителями лишь потому, что у них не было лицензии на участие в боях и они вовсе не собирались оспаривать первенство Мохаммеда Али. Им просто нравилось заниматься, драться один на один, а Мо давал им хорошую подготовку для наиболее важных боев, которые они проводили вне ринга. Любой, кто приходил в гимнастический зал Мо, должен был, как говорится, уметь держать себя в узде и не испытывать страха при виде собственной крови.Тео нашел себе место у центрального ринга, на котором его брат Татум разделывал под орех какого-то любителя, видимо, не слышавшего о братьях Найт.Тео и Татум дрались часто и много: вне ринга, без перчаток, без славы. Тео вряд ли добровольно выбрал для себя судьбу крутого парня, члена хулиганствующих группировок. Но у внебрачных сыновей наркоманки выбор был невелик. Их тетка делала все возможное, чтобы воспитать Тео и его брата, но это было довольно трудно, поскольку она имела еще пятерых собственных детей. Татум постоянно попадал в неприятные истории, а Тео унаследовал репутацию плохого мальчика и множество врагов без всяких для этого оснований. Не то чтобы Тео был святым. Покинув среднюю школу, он уже принимал участие в краже вещей из автомобилей, так, баловался понемножку. По сравнению с Татумом он считался хорошим братом, пока не решил воспользоваться небольшой суммой наличных в продовольственном магазине самообслуживания, после чего оказался в кошмарном сне наяву. В эту неприятность, по мнению людей, скорее должен был попасть Татум, а не Тео. В течение многих лет Тео пытался загнать этот кошмар в самый дальний уголок своего сознания, куда он никогда намеренно не заглядывал. Но, сидя в зале и наблюдая за тем, как его брат сокрушает своего соперника, он почувствовал, как его память возвращается в прошлое. Воспоминания нахлынули на Тео из-за характерных запахов в заведении Мо и того, что там происходило: бои вокруг него, хулиганские граффити на стенах, повадки отверженных подростков.В четыре часа утра городские тротуары все еще были горячими. Шла середина июля, а в Майами в течение трех дней подряд не было ни одного послеполуденного дождя, который хоть немного освежил бы воздух. Пятнадцатилетний Тео сидел пассажиром в медленно идущем «шеви».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37