А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Но сорока шести миллионов долларов хватит на то, чтобы нанять чертовски ловкого защитника, специализирующегося на уголовных делах.– Ясно одно, – вставил Тео. – Я знаю своего брата. Если он зашел так далеко, его уже не остановить.– А это означает, что мы должны вычислить его партнера.– Какие-нибудь мысли на этот счет есть? Джек откинулся на спинку стула, размышляя.– Я много думал над этим. Не исключено, что работают два убийцы. Значительно менее вероятно, что некто пытается представить дело так, будто убийц двое.– Каким образом ты пришел к числу «два»?– Первый – это парень, который позвонил мне после убийства прокурора и сообщил, что никто не сможет выйти из игры по доброй воле. «Все должны умереть». Если верить словам этого мерзавца, его главная цель – отнюдь не деньги.– Такой псих едва ли стал партнером Татума.– Нет. Но другой убийца или по крайней мере другой участник игры, – тот, кто напал на Келси и потребовал, чтобы Татум вышел из игры.– Минуточку. Раз ты считаешь этого человека партнером Татума, зачем ему желать, чтобы Татум вышел из игры? По-моему, более нормальным было бы противоположное желание.– Это ловкий ход. Он обеспечивает Татуму и его партнеру хорошее прикрытие, не так ли? Создается впечатление, будто Татума угрозами заставляют отказаться от наследства, на деле же Татум и его партнер убивают других наследников, с тем чтобы Татум остался в живых и унаследовал все состояние.– Ты говоришь так, словно уверен, что его партнер – не наследник.– Мое рассуждение имеет смысл только в том случае, если партнер Татума пока не является наследником и его не тошнит от вида крови.Джек и Тео посмотрели друг на друга так, словно им на ум одновременно пришло одно и то же имя.– Ты знаешь, о ком я думаю? – спросил Джек.– Похоже, имя не вызывает сомнений.– Тот, кто втянул Татума в эту игру с самого начала. Мешок с дерьмом, который свел Салли с Татумом.– Телохранитель Салли? – предположил Тео.– Да.Они пристально смотрели друг на друга, подозревая, что попали в точку.– А теперь что? Пойдешь в полицию? Джек покачал головой.– Твой братец не принадлежит к той категории людей, которые мне нравятся, но факт остается фактом: все, что я узнал о его возможных преступных деяниях, стало известно мне в условиях, когда действует правило о неразглашении информации, полученной от клиента.– Но я слышал, как ты сам сказал в зале, что право адвоката не действует, если клиент замышляет новое преступление.– Я защитник по уголовным делам, Тео. И мне нужно быть совершенно уверенным в достоверности того, что я выяснил. Только тогда у меня появится основание нарушить эту адвокатскую привилегию.– Так ты не уверен?– Не уверен... вполне. Я не могу побежать в полицию и сказать там: «Послушайте, у моего клиента нечаянно сорвались с языка слова о разделе наследства на троих, а не на двоих, и на этом основании я полагаю, что он, возможно, договорился с бывшим телохранителем Салли об убийстве остальных наследников».– И что же нам теперь делать?– Прежде всего я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты мог рассчитаться со своим никудышным братцем. Я сделаю так, чтобы ты помог самому себе.– Слушаю.– Тебе, по-видимому, стоит нанести визит бывшему телохранителю Салли.– Нанесу с удовольствием. – Сжав правую кисть руки в кулак, Тео поглаживал его.– Никакого насилия, – предупредил Джек.– Что же ты хочешь от меня?– Просто следуй моему плану.– Твоему плану? – ухмыльнулся Тео. – Прошлый раз, когда я следовал твоему плану, меня похитила русскоязычная детка из Латинской Америки, заперла в какой-то жалкой гостиничной комнатушке и приковала на три дня к столбику кровати...– И на что же ты жалуешься? Тео заулыбался еще шире.– Тебе решать, Джек. И какой же у тебя план? 56 Они остановили свой выбор на револьвере «смит-вессон» с коротким никелированным стволом.Для того чтобы сформулировать свою стратегию, Джеку и Тео понадобилось несколько минут. Келси предложила свою помощь, и, поскольку именно ее Татум запугивал самым непосредственным образом, Джек решил, что она заслужила право на ответный выстрел. Келси согласилась поехать с Тео в оружейный магазин на бульваре Бискейн и показать ему там револьвер, больше всего похожий на тот, который нападавший приставил к ее лицу возле библиотеки юридического института.– Вон тот. – Келси указала сквозь закрытую на замок стеклянную дверь в сторону демонстрационного шкафчика.– Ты уверена?– Тогда было темно, а человек был в маске. Но револьвер он приставил прямо к моему лицу, а свет из окон библиотеки позволил мне увидеть по крайней мере это. Возможно, модель не точно такая, но она очень похожа вон на ту.– Спасибо, – улыбнулся Тео. – Это все, что я хотел узнать. Отвезти тебя домой?– Нет, моя машина стоит около конторы Джека. Ты мог бы подбросить меня туда?– Никаких проблем.Келси вернулась в контору Джека, когда он стоял у бутыли с охлажденной питьевой водой. Она сказала, будто забыла что-то в своем письменном столе, но Джек решил проводить Келси до ее автомобиля, догадываясь, что на уме у нее нечто более серьезное. Они стояли на краю тротуара между машиной Келси и темным оливковым деревом, которое росло в квадратном гнезде, пробитом в асфальте в декоративных целях.– Тебя не удивляет, что я пришла сегодня в офис с намерением очистить свой рабочий стол?– Никто тебя не увольнял.– Никто не просил меня остаться.Несмотря на то, что решение Джека не было осознанным, он не мог отрицать справедливости сделанного ею вывода.– Мне жаль, – сказала Келси, – что своим поведением в суде я поставила тебя в неудобное положение в конце слушания. Это было не очень профессионально.– Понимаю.– Правда понимаешь? Или только говоришь так?– Думаю, дело принимает совсем уж дурацкий оборот.– Дурацкий? Джек, какой-то негодяй на пути из библиотеки домой приставил мне к лицу револьвер и угрожал утопить моего сына. Сегодня твой клиент схватил меня и продемонстрировал, как размозжит мне голову. Я не виню тебя ни за то, ни за другое, но вот какая штука: я все еще думаю, что во мне есть нечто такое, что может оправдать меня в твоих глазах.– Я не пытаюсь заставить тебя думать таким образом.Ее тон стал мягче, но выражение лица оставалось печальным.– Я хочу, чтобы мы перешагнули через это, через эту неловкость, возникшую в наших отношениях с тех пор, как журналистка позвонила мне насчет Татума.– Хотелось бы, чтобы этого не было, но я не могу делать вид, будто ничего не произошло.– Она взяла меня хитростью, и я совершила ошибку.– Из-за такой ошибки наш клиент мог бы попасть в тюрьму.– Туда, где ему, похоже, и следует находиться.– Дело далеко не в этом.– Я знаю, что допустила ошибку. Я же сказала, что сожалею об этом.Джек опустил глаза и смотрел в сторону. Келси приблизилась к нему и откинула назад голову, пытаясь поймать его взгляд.– Эй! – Она застенчиво улыбнулась. – Если ты намерен сказать, что любовь не предполагает заявлений типа «я сожалею», то я думаю, что сейчас же задушу тебя.По тому, как Келси смотрела на него, Джек понял, что сейчас лучше всего проявить честность.– Келси, я...– Не надо, – остановила она Джека.– Это важно. Вот что я пытаюсь сказать: пять лет я был женат на женщине, которая знала все мои секреты. Не важно, какими они были – личными или профессиональными. Я полностью доверял ей, и все же мы разошлись. Каковы же будут отношения в условиях, когда доверие потеряно еще до того, как мы в такие отношения вступили?По тротуару прошла женщина, прогуливающая кокер-спаниеля. Сказав «привет», она оттянула собаку от ботинка Джека и направилась дальше.– Она тебе действительно нравится, правда? – спросила Келси, посмотрев на Джека.– Никогда раньше не видел ее.– Я не об этой женщине, а о сестре Салли, Рене.Джек пожал плечами. Келси глубоко вздохнула.– Ты хороший парень, Джек. Честно говоря, доверие, о котором ты заговорил, – это не что иное, как интеллектуальная игра. Ты играешь в нее, потому что боишься связывать себя чем бы то ни было, если это не имеет смысла с интеллектуальной точки зрения. Но ты достоин иметь то, что тебе хочется, даже если не очень хорошо понимаешь, почему этого хочешь.– Спасибо. Я подумаю.– Надеюсь, это тебе поможет.– Я пока не уверен, что в этом что-то есть.– Будет.Джек с интересом взглянул на Келси, удивляясь, как это женщинам удается видеть в других женщинах то, что мужчинам не дано разглядеть даже в микроскоп.– Пока я продолжу играть роль, которая отведена мне в твоем плане. Буду делать все, что понадобится вам с Тео. – Келси протянула руку, словно хотела потереть щеку, и отошла назад. – Увидимся, Джек.– Да, увидимся.Он смотрел, как Келси села в автомобиль и запустила двигатель. Когда она отъезжала, Джек слегка махнул рукой. Возможно, она видела это, а может, и нет. Но холодок в душе, который он почувствовал, не был связан ни с Келси, ни с Рене.«Проклятие, – подумал Джек. – Я по-настоящему сожалею, Нейт». 57 Тео жаждал дела. Это состояние не следовало путать с частыми позывами к действиям, которые требовали большого количества массажного масла и соответствовали его трусикам и презервативам самого большого размера, которые светились бы в темноте. (Когда же Тео выпадала удача, то к подлинной удаче это обычно не имело никакого отношения.) Он скорее готовился играть сугубо формальный спектакль типа «Я хотел бы поблагодарить Академию кинематографии», чем показать весь свой подлинный артистизм.– Это вы говорите мне?Даже без работающих съемочных камер не было более совершенного актерского мастерства, чем превращение Хавьера, лживого приятеля Татума, в кристально честное существо.– Можно войти? – спросил Тео. Он стоял на ступеньках главного входа, а Хавьер стоял по другую сторону стеклянной двери, в тренировочных шортах и без рубашки. Он походил на человека, только что вставшего с кровати, а спать после двенадцати часов дня для вышибалы ночного клуба на Саут-Бич было делом совершенно обычным. Не вызывало сомнений, что в отрочестве и несколько позднее Хавьер много занимался тяжелой атлетикой, да и сексом, наверное, не пренебрегал, но теперь он начал делать последний поворот – выходить на финишную прямую, ведущую в Жирноград. На шее у Хавьера висела толстая золотая цепочка, и Тео заметил, что кожа на его грудных мышцах красная и со следами раздражения, как у ребят из гимнастического зала, которые натирали себе грудь воском, желая понравиться девушкам, предпочитавшим мужскую грудь без волос.Хавьер злобно посмотрел на Тео, словно пытался вспомнить, встречались ли они с ним раньше.– Ты чертовски похож на моего дружка Татума. Ты, наверное, его младший брат, причиняющий ему боль в заднице.– Меня зовут Тео. Нам с тобой пора поговорить.– Это о чем еще?– О деле.– Что за дело?– Такое, которое нельзя делать, стоя на ступеньках подъезда.Хавьер слегка улыбнулся, впустил Тео и повел его в конец квартиры, на кухню. Тео подвинул себе табурет, а Хавьер убрал со стойки четыре больших пластмассовых кувшина, наполненных энергетическими белками и добавками для бодибилдинга.– Пиво? – спросил Хавьер.– Нет, спасибо. Я уже завтракал.Пока Хавьер доставал себе из холодильника выпивку, Тео быстро оглядел квартиру. В комнате, расположенной возле кухни, доминирующее положение занимал телевизор с большим экраном. Мебель, казалось, досталась хозяину вместе с унылой квартирой. Если Хавьер занимался каким-нибудь противозаконным бизнесом, то он был либо мелким игроком, либо крупным дельцом, умело скрывающим свои доходы.Хавьер открыл пиво и сел по другую сторону стойки.– Ну так в чем дело?– Я пересмотрел предложение Татума.Хавьер отпил из банки и вытер губы тыльной стороной ладони.– Какое предложение?– Насчет сорока шести миллионов Салли.– Что насчет них?Тео сузил глаза, готовясь оценить реакцию Хавьера на то, что он сейчас скажет.– Я решил, что меня устраивает третья часть.– Да, – презрительно усмехнулся Хавьер, – а кого бы это не устроило?– Так ты с этим согласен? Тот отхлебнул еще глоток.– Согласен с чем, придурок?– Разделить на три части, а не на две. Хавьер вопросительно улыбнулся.– Ты знаешь что-то такое, чего не знаю я?Тео пришел сюда, чувствуя себя вполне уверенным в затеянном им блефе, но теперь начал сомневаться, действительно ли Хавьер – партнер его брата.– Валяешь передо мной дурака, Хавьер?Хавьер допил остатки пива и смял рукой алюминиевую банку.– Я похож на человека, который валяет дурака?Нет, подумал Тео, и в этом заключалась вся проблема. Он и так выглядел настоящим дураком, что препятствовало выполнению плана Джека. Весь замысел сводился к тому, что Тео придет сюда и будет блефовать, пытаясь выяснить, на самом ли деле телохранитель Салли – партнер Татума. Но если их гипотеза верна, то Тео следовало бы продвинуться значительно дальше в разговоре с этим тупоголовым субъектом.«Если он, конечно, не такой хладнокровный актер».Зазвонил телефон.– Задержи свою мысль.Хавьер бросил смятую банку в мусорную корзину и пошел через кухню. Глядя, как он протягивает руку к телефонной трубке, Тео вдруг почувствовал беспокойство из-за того, как претворяется в жизнь план Джека. Что, если Хавьер в самом деле хорошо играл роль дурачка? Что, если сейчас звонит Татум, который скажет ему, что Тео доверять нельзя и нужно прогнать его?Он еще раз внимательно и с гадливостью осмотрел помещение. А когда его взгляд остановился на коллекции ножей у плиты, в месте, отведенном для разделки мяса, его сердце забилось чаще.«Алло». – Хавьер начал разговор, и Тео захотелось узнать, кто его собеседник – тот, о ком он думал с надеждой, или тот, о ком он думал со страхом. 58 Было необходимо решить щекотливый вопрос: как поступить с Мигелем Риосом.Предупредив Татума о том, что бывший муж Салли будет первым, кому он расскажет о намерении Татума «поделить наследство на двоих» с партнером, похоже, столь же опасным, сколь и таинственным, Джек не только блефовал. Угрожая, Джек прежде всего желал подкрепить свою уверенность в том, что нарушение адвокатом привилегии, касающейся разглашения информации, полученной от клиента, в данном случае не идет вразрез с этикой и является необходимым шагом. Однако исходная посылка была слишком натянутой. И дело было не в том, что его клиент (или бывший клиент – в данном случае это не имело значения) убивал людей в прошлом. Этих сведений Джек не имел права разглашать вообще, даже под присягой, ибо это лишило бы его права заниматься адвокатской практикой. Дело состояло в том, что Татум собирался убивать в будущем. Если Тео не добьется успеха, встретившись с Хавьером, Джек ни на йоту не приблизится к решению вопроса, намерен ли его клиент совершить очередное убийство и существует ли реальная угроза жизни ни в чем не повинного человека. Джек, разумеется, не располагал достаточными доказательствами, необходимыми адвокату, который намеревался сделать экстраординарный шаг и обмануть доверие своего клиента.Тем не менее в данном случае важная роль отводилась моральной стороне дела. По крайней мере Джеку следует встретиться с Мигелем и убедиться в том, что один из немногих оставшихся в живых наследников Салли здраво оценивает степень угрожающей ему опасности.– Полагаете, я не обливаюсь холодным потом от страха? – спросил Мигель.Джек сидел на краю дивана и смотрел, как Мигель расхаживает по ковру. Мигель никак не мог сесть и успокоиться с тех пор, как пригласил Джека в свою гостиную. Говорил он быстро и с надрывом, и Джек вполне понимал его нервозность.– Думаю, не нужно быть гением, чтобы понять, что происходит, – сказал Джек.– Ну и что поделывает ваш клиент? Джек помедлил с ответом.– Я больше не представляю интересы Татума.– Почему?– Это все, что я могу вам сказать.Мигель наконец перестал ходить. Он смотрел Джеку в глаза и, казалось, догадывался, что тот хочет сказать нечто большее. А Джек в самом деле как бы подавал ему сигнал. Это походило на сцену в суде, когда адвокат уголовника знает, что его подзащитный лжесвидетельствует. Некоторые адвокаты полагают, что единственным этически правильным поведением защитника в таком случае было бы отойти в сторону и позволить клиенту говорить то, что тому заблагорассудится. Никто из адвокатов не может встать и заявить: «Мой клиент лжет», – но, стоит ему промолчать, не добиваясь от своего клиента каких-либо дополнительных показаний, любой, кто знаком с правилами игры, поймет, что происходит.Мигель был полицейским, и Джек надеялся, что у него хватит сообразительности понять, в какую сторону дует втер в его собственной гостиной.– Вы хотите сказать...– Я уже сказал вам все, что мог.Мигель оперся на подлокотник дивана, потом снова заходил по комнате.– Просто великолепно. Сначала Радски. Потом Мидоуз, затем Коллетти. Таким образом, в забеге остаемся мы с Татумом, который напугал меня еще в первую нашу встречу. И еще этот Алан Сирап.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37