— Наши строятся тоже.Джек посмотрел туда же. Тридцать пятый уже рассредоточился вдоль утесов. Теперь армия англичан напоминала прямоугольник, только без внешней стороны и с очень короткими боковинами. Грамотность этого построения сделалась очевидной, как только кончился дождь, и противник, пользуясь улучшением видимости, осыпал из-за деревьев врагов градом пуль. Как только раздались первые выстрелы, все невольно пригнулись. Все, кроме Вулфа.— Время, Гвиллим?— Почти половина десятого, сэр.— Хорошо. Очень хорошо. Вашу трубу, будьте любезны. Абсолют, задержитесь.Джек, начавший было спускаться по склону, поспешно вернулся. В этот момент посторонившийся, чтобы дать ему дорогу, сержант с криком упал и схватился за шею, тщетно пытаясь зажать рукой рану, из которой толчками полилась кровь.— Прикажите солдатам залечь, Гвиллим.Команда пошла по цепи. Британская армия моментально повиновалась приказу.— А ты погоди, парень. — Вулф ухватил Джека за руку. — Стой смирно, не шевелись.Джек замер, отнюдь не пребывая в восторге от мысли, что является теперь на хорошо просматриваемом пространстве одной из самых заметных фигур, а Вулф между тем положил свой «телескоп» ему на плечо. Сам он уже не мог держать его, ибо с час назад получил пулю в запястье, и теперь белая повязка над кистью резко контрастировала с траурной, черной, повязанной выше в память о недавно почившем отце.Джек изо всех сил пытался сдерживать дрожь, хотя это не очень ему удавалось. Вулф же был совершенно спокоен. Не обращая внимания на свист пуль, он смотрел на восток. Там за холмами, облепленными французами, находился Квебек. Белая форма делала войска лягушатников похожими на скопления кучевых облаков. Расстояние до них не превышало и полумили.— Да, — пробормотал Вулф, — именно так я и думал. Монкальм поместил в центре самые опытные полки. Они уже строятся. Бог мой, он сам строит их! Видишь его, парень? Восседает на черном коне, напыщенный идиот. Очень удобно для кого-то из наших! — Он вздохнул. — Давай сядем, а?Джек с большим облегчением помог генералу опуститься на землю, потом плюхнулся рядом с ним и съежился, втянув шею в плечи. Он с удовольствием лег бы и на живот, но не решился, поскольку все остальные офицеры сидели.— Вы полагаете, он атакует нас, сэр? — спросил Гвиллим.— Да, полагаю… и очень скоро. Чтобы не дать нам тут окопаться, а потом, каждый час промедления позволяет нашим кораблям подвозить все новых и новых людей. Да и орудия тоже! — Генерал склонил набок голову, прислушиваясь к разрыву. — Шестифунтовый! Уильямсон уже берет их в работу. Поглядим, как это понравится их ополченцам и союзничкам-дикарям?Джек поднял взгляд. Среди поросли, покрывавшей утесы, двигались призрачные силуэты полуголых людей! Их гортанные жуткие вопли нервировали англичан много больше, чем пули. Казалось, они исторгались если не самим владыкой тьмы, то уж точно самыми ужасающими представителями его рогатого воинства. Джек передернулся, вспомнив боевой клич лондонских могавков. В сравнении с тем, что до него доносилось, это было пищанием слепых котят.Вулф отреагировал на новый взрыв воплей равнодушным пожатием плеч.— Le General прекрасно понимает, что, если он будет медлить, мы попросту слопаем его подкрепления, подходящие из Сен-Фуа, как… как яблочный пудинг. — Он улыбнулся. — Нет, джентльмены, Монкальм выступит прямо сейчас, причем сомкнутым строем. Он собирает лучшие части и сам поведет их. А мы его встретим. — Опираясь на плечо Джека, генерал неспешно встал. — Что ж, к делу. Бертон, остаешься за главного. Что бы там ни было, держи этот фланг.Произнеся это, Вулф быстро зашагал прочь. Джек и другие едва за ним поспевали. Теперь их командующий вовсе не напоминал прежнего немощного чахоточного. Он шел легко, помахивая черной тросточкой, и крысиный напудренный хвостик, болтаясь, бил его по спине.В центре британского фронта под флагами залегли сорок седьмой и сорок третий полки. Как только Вулф приблизился, офицеры вскочили, а солдаты лежа приветствовали командующего троекратным «ура».— Все в порядке, Джордж? — обратился Вулф к бригадному генералу.— Кажется, да, сэр, — ответил Монктон. — Но нам…Пока шло совещание, Джек оглядывал диспозицию. Англичане залегли в два ряда, напряженно следя за действиями белых мундиров. Где-то тут должен был располагаться и Семьдесят восьмой батальон Фрейзера, почти сплошь состоявший из горцев. Так и есть, воины в килтах лежали чуть в стороне. Но не все. Один невысокий шотландец невозмутимо прогуливался под пулями, попыхивая неизменной трубкой, крепко зажатой в зубах. Он обернулся, почувствовав чей-то взгляд, и направился к Джеку.— Как дела, парень?— Сносно.Шотландец помялся.— Ты хорошо почистил свой штык?Джек, содрогнувшись, отвел глаза в сторону. Макдональд, вытянув руку, потрепал его по плечу.— Дилон сказал мне. Скверная штука — впервые убить человека, а ты выбрал самый мерзкий способ -в ближнем бою.— У меня не было выбора, — сказал Джек. — Но в другой раз…— В другой раз будет не легче. — Горец ткнул пальцем в мушкет. — Хотя с этой штуковиной все вроде бы проще. Ты палишь не конкретно в кого-то, а просто в толпу.— Что ж, — ответил Джек, облизывая пересохшие губы, — кажется, я вскоре это проверю.— Достаточно скоро, о да, — улыбнулся Макдональд. — Если Вулф не отправит тебя как сопляка и любимчика куда-нибудь в тыл.Но все оказалось не так. Совещание кончилось, и Гвиллим знаком велел Джеку вернуться. Шотландец пошел вместе с ним.— Абсолют, я вновь собираюсь использовать твои ноги. Останешься здесь, в центре, посыльным. Если начнет припекать, будешь поддерживать связь между генералом Монктоном и другими частями.Макдональд вытащил изо рта трубку.— Сэр, в этом случае позвольте ему быть при мне. С нашими гренадерами, в нескольких ярдах от генерала. Он слишком горяч, я его придержу.— Горец и сдержанность то же, что шлюха и девственность, но пусть будет так, — улыбнулся Вулф.Шотландец яростно фыркнул, офицеры расхохотались, а генерал вновь повернулся к Джеку.— Если что, ты разыщешь меня, паренек?— Непременно, сэр. — Джек улыбнулся в ответ. — Можете на меня положиться.— Положиться на Абсолюта? Сына Безумного Джейми? Ничего лучшего нельзя и желать! — Вулф притронулся кончиком трости к полям своей шляпы. — Джентльмены. Пора.Развернувшись, он вновь направился к правому флангу, за ним двинулась свита. Какое-то время Макдональд смотрел ему вслед, потом произнес:— Они одного поля ягоды, твой папаша и он. Горцы по сей день вспоминают Каллоден, но зла на них у нас нет. Храбрость и благородство в почете везде. — Он пожевал губами. — И раз уж о том зашла речь, пойдем, я представлю тебя главам кланов.Представление было очень коротким. Джек услышал несколько пышных имен, но моментально забыл их, ибо французы ударили в барабаны. С холмов понеслись крики:— Vive le General! Vive le Roi! Vive la Paix! За генерала! За короля! За мирную жизнь! (фр.)
Пледы и килты зашевелились.— Семьдесят восьмой, становись!Аналогичные приказы полетели вдоль фронта. Англичане поспешно вставали, образуя две цепи защиты: первую там, где лежали, вторую чуть сзади.— Ты умеешь пользоваться мушкетом, солдат?Джек кивнул.— У нас недобор младших чинов, после того как кишки Арчи Макдугала разметало по всей палатке. Занимай его место в задней шеренге, я встану рядом с тобой. Сегодня будет важна каждая пуля, и этому, — горец похлопал по рукояти своего палаша, — тоже найдется работа.Джек не ответил, он смотрел на равнину, по которой к нему неуклонно катилась белая, методично заливающая все бугры и заполняющая все низины волна. Какое-то время она казалась сплошной, потом в ней стало проглядывать голубое и розовое — цвета жилеток отдельных полков. Войска Монкальма наступали тремя основными колоннами, а между ними словно бы колыхалась радужная разномастная дымка — это были пестро одетые отряды милиции и ополчения. По мере приближения боковые колонны принимали все более размытые очертания, зато центральная двигалась слаженно, как на параде, являя собой белую, направленную в сердце британских формирований стрелу.Англичане стояли недвижно. Дула их мушкетов и штыки были безобидно обращены к белесому канадскому небу.— Ты забил две пули, парень?Негромкий голос Макдональда вернул Джека к реальности.— Да, сэр, — был ответ.Вулф приказал зарядить мушкеты двумя пулями и увеличить количество пороха. Это повышало их разящую мощь, но снижало дальность каждого выстрела, что говорило о намерении командующего ждать, ждать и ждать.Дробь барабанов вдруг участилась, и наступающие ускорили шаг. Фланги французов ощутимо расширились, а центр уплотнился. Горец, стоявший впереди Джека, принялся что-то размеренно бормотать по-шотландски. Молился он или бранился, сказать было трудно, но Джеку вдруг тоже отчаянно захотелось занять себя чем-то подобным, и он сглотнул, пытаясь смочить пересохшее горло слюной. Ученикам Вестминстера вдалбливали бесконечное множество разнообразных молитв, но почему-то сейчас в памяти не всплывало ни слова из них. Ни на латыни, ни на греческом, ни на древнееврейском, ни на английском. Джек попытался сосредоточиться, угрызаясь тем, что ранее слишком мало заботился о душе. Но ничего не шло в голову, потом что-то вспомнилось… вместе с каким-то ритмом… нехитрой мелодией, и он забубнил:Изо всех мастей девиц,что падут пред вами ниц,обойди хоть целый свет,лучше нашей Нэнси нет!Он, должно быть, увлекся, ибо горец впереди него обернулся и изумленно вытаращил глаза. Его неподдельное удивление весьма позабавило Джека, он даже хихикнул. Раз, потом — два. Все, что творилось, ужасно смешило его, все было слишком невероятным, абсурдным! Еще совсем недавно он горланил эти куплеты в кабачках около «Ковент-Гардена», а теперь стоит черт-те где с мушкетом в руках, повторяя имя лондонской потаскушки, и сорок сотен французов бегут к нему, чтобы поднять его на штыки.Он хихикнул еще раз, и белая армия словно услышала его смех. Все барабаны грохнули и разом смолкли. Вражеская лавина замерла в ста шагах от линии красных мундиров. Видно, идиотизм ситуации дошел и до лягушатников, решил окончательно развеселившийся Джек. Сейчас они перестроятся и торжественно повернут восвояси. А убьют его как-нибудь в другой раз.Успокоенный и обрадованный этой мыслью, он почти с умилением наблюдал, как французы четко и слаженно опускают стволы мушкетов и прижимают приклады к плечу.Послышался нарастающий грохот, воздух внезапно наполнился свистом и криками, а также напоминающими чоканье звуками. Пули, летящие градом, задевали ружейные замки, солдатские пряжки и патронташи или, уже беззвучно, входили в тела англичан. Горец, шептавший молитву, качнулся и, едва не сбив с ног соседа, упал — на месте его глаза зияла кровавая рана.— Семьдесят восьмой, три шага вперед, — рявкнул голос с шотландским акцентом.Горцы поспешно повиновались приказу, замешкался только Джек, не привычный к муштре. Заминки хватило ему, чтобы увидеть оказавшихся за шеренгами павших. Их было около дюжины, они частью корчились, частью не подавали признаков жизни. Джек вздрогнул, заторопился и… очутился в первом ряду.— Роты… сомкнись!Шеренги сдвинулись, заполнив бреши.— Оружие к бою!И вновь все пришло в движение. Каждый боец выставил ногу вперед и вскинул к плечу мушкет. Джек, помня уроки йоркширского сквернослова, справился с этим не хуже других. Чем неожиданно заслужил похвалу.— Молодчина, — сказали сзади, обдавая его густым запахом трубочного табака. И прибавили: — Держись, сейчас будет жарко.Облако дыма, окутавшее французов, начинало редеть, из белого марева, как призраки, появлялись шагающие фигуры. Барабаны вновь грозно зарокотали в такт громким крикам:— Vive le Roi! Vive la Paix!Лягушатники наступали.А по рядам англичан пронеслось негромкое:— Ждать.Французы шли. Они уже были ярдах в восьмидесяти. Некоторые из них продолжали стрелять. Справа четвертый от Джека солдат вскрикнул, повалился ничком и застыл.— Ждать, парни! Ждать!Надо же, как это все-таки тяжело! К дулу мушкета словно приделали гирю. Руки Джека начинали подрагивать, еще одно-два мгновения — и пули войдут не во вражеские ряды, а в канадскую землю.А белая волна все катилась. Семьдесят ярдов. Шестьдесят. Пятьдесят.— Ну, идите, идите, — отчаянно шептал Джек. — Идите же к своей маленькой Нэнси.Макдональд над ухом неожиданно прокричал:— Взвод, пол-оборота направо.Дюжина горцев автоматически повернулась, то же проделал и Джек. Теперь он вместе со всеми целился в левую колонну французов, где, судя по цвету жилеток, маршировали беарнцы.Сорок пять шагов. Сорок.— Ждать, парни. Ждать.Потом, через бесконечно долгую паузу, раздалось долгожданное:— Пли!Джек, нажимая пальцем на спуск, испытал громадное, ни с чем не сравнимое облегчение. Порох на полке вспыхнул, свинец вылетел из ствола, плечо ощутило толчок отдачи. Он в кого-то целился, но не понял, попал или нет, ослепленный резкостью вспышки. Все опять утонуло в дыму, а когда тот стал, свертываясь, подниматься, взорам открылась ужасающая картина.Передние ряды французских колонн были буквально сметены дружным залпом. Их строгий порядок нарушился, уцелевшие казались одинокими белыми островками: здесь три человека, там два, там один. Джек молча пялился на окровавленного офицера без треуголки, тот, опираясь на шпагу, что-то кричал, но с губ его почему-то не срывалось ни звука. Над равниной висела странная всеобъемлющая тишина.Ее нарушил спокойный голос английского офицера:— Приготовиться к перезарядке.Этот негромкий приказ побежал по цепи к флангам, а над армией белых пронесся то ли всхлип, то ли стон, после чего французы развернулись и побежали.— Они сломлены! Боже, они удирают! — Бригадный генерал Меррей подскочил к полковнику Фрейзеру. Без треуголки, без парика, взволнованно потирая красную лысину. — Вперед! За ними! Их надо добить!Горцам не нужно было повторять это дважды. Мушкеты были вмиг закинуты за спину, в руках засверкали кинжалы и палаши. Джек не имел ни того ни другого, но, когда его взвод снялся с места, он без малейшего колебания тоже рванулся вперед. Однако он сделал лишь шаг, ибо Макдональд с решительным видом ухватил его за воротник и даже чуть проволок в обратную сторону.— Стой, малый, стой!Джек барахтался, извивался, пытаясь высвободиться из стальной хватки. Французы бегут, он должен дать им пинка. Не важно, что у него нет устрашающего шотландского палаша. Йоркширец учил, что штык в атаке не хуже. Джек, кстати, сегодня уже подколол им врага.Но вывернуться из рук Макдональда было не так-то просто. Горец рывком развернул его, впился взглядом в лицо.— Слушай меня, Абсолют. Мне велели не спускать с тебя глаз, и правильно, что велели. Иначе ты в горячке позабудешь себя и свой долг. Ты уже принял участие в бойне, и хватит. Теперь твое дело — ждать приказаний. Твои командиры надеются на тебя. — Он подбородком указал на английские развевающиеся знамена. — Ступай туда. Твое место там, а мое…Он быстро вытащил из ножен палаш и с криком «Макдональды и победа!» бросился догонять своих солдат.— Эй, Абсолют! Ты что, уснул?Это был командир Сорок третьего, Хейл.— Бери ноги в руки, — велел он, когда Джек приблизился, — и беги к командующему. Видишь, он там — на холме. Передай ему, что французы повсюду разбиты, а генерал Меррей у них на плечах прорывается к мосту. И еще вот что… — Полковник отошел в сторону, давая Джеку взглянуть на генерала Монктона. Тот с закатившимися от боли глазами лежал на земле, его жилет превратился в кровавое месиво, по которому шли пузыри. — Скажи ему и об этом. И спроси, что мне делать. — Он похлопал оцепеневшего гонца по плечу. — Вперед, Абсолют.Джек с большой неохотой сделал один шаг и с еще большей — другой. Он ведь солдат, а не мальчик на побегушках, его место — в бою. Но вдруг ему в голову вошла мысль, насколько важна его миссия. Особенно в столь триумфальный момент. Французы бегут. Битва выиграна. Вулф будет в восторге. И доставит ему это замечательное известие не кто иной, как сын его старого боевого товарища — молодой, но уже проверенный в деле корнет Абсолют.С этими мыслями он понесся к холму, где плотно сгрудилась свита Вулфа. Обежав офицерские спины по кругу, Джек попытался прорваться через заслон. Потом взмолился:— Джентльмены, прошу вас. У меня важное сообщение. Позвольте пройти!Спины раздвинулись. Джек скользнул в брешь. Генерал полулежал на руках коленопреклоненного гренадера и говорил пытавшемуся снять с него окровавленную рубашку врачу:— Повторяю, со мной все кончено. Не тратьте зря время!Джек упал на колени.— Сэр! Французы бегут.Глаза не открылись, но на губах заиграла улыбка.— Я понял. Благодарю тебя, Боже, я умираю в мире с собой.После этого голова генерала упала, а туловище обмякло, осело мешком.— Но, сэр! Я принес и другие известия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Пледы и килты зашевелились.— Семьдесят восьмой, становись!Аналогичные приказы полетели вдоль фронта. Англичане поспешно вставали, образуя две цепи защиты: первую там, где лежали, вторую чуть сзади.— Ты умеешь пользоваться мушкетом, солдат?Джек кивнул.— У нас недобор младших чинов, после того как кишки Арчи Макдугала разметало по всей палатке. Занимай его место в задней шеренге, я встану рядом с тобой. Сегодня будет важна каждая пуля, и этому, — горец похлопал по рукояти своего палаша, — тоже найдется работа.Джек не ответил, он смотрел на равнину, по которой к нему неуклонно катилась белая, методично заливающая все бугры и заполняющая все низины волна. Какое-то время она казалась сплошной, потом в ней стало проглядывать голубое и розовое — цвета жилеток отдельных полков. Войска Монкальма наступали тремя основными колоннами, а между ними словно бы колыхалась радужная разномастная дымка — это были пестро одетые отряды милиции и ополчения. По мере приближения боковые колонны принимали все более размытые очертания, зато центральная двигалась слаженно, как на параде, являя собой белую, направленную в сердце британских формирований стрелу.Англичане стояли недвижно. Дула их мушкетов и штыки были безобидно обращены к белесому канадскому небу.— Ты забил две пули, парень?Негромкий голос Макдональда вернул Джека к реальности.— Да, сэр, — был ответ.Вулф приказал зарядить мушкеты двумя пулями и увеличить количество пороха. Это повышало их разящую мощь, но снижало дальность каждого выстрела, что говорило о намерении командующего ждать, ждать и ждать.Дробь барабанов вдруг участилась, и наступающие ускорили шаг. Фланги французов ощутимо расширились, а центр уплотнился. Горец, стоявший впереди Джека, принялся что-то размеренно бормотать по-шотландски. Молился он или бранился, сказать было трудно, но Джеку вдруг тоже отчаянно захотелось занять себя чем-то подобным, и он сглотнул, пытаясь смочить пересохшее горло слюной. Ученикам Вестминстера вдалбливали бесконечное множество разнообразных молитв, но почему-то сейчас в памяти не всплывало ни слова из них. Ни на латыни, ни на греческом, ни на древнееврейском, ни на английском. Джек попытался сосредоточиться, угрызаясь тем, что ранее слишком мало заботился о душе. Но ничего не шло в голову, потом что-то вспомнилось… вместе с каким-то ритмом… нехитрой мелодией, и он забубнил:Изо всех мастей девиц,что падут пред вами ниц,обойди хоть целый свет,лучше нашей Нэнси нет!Он, должно быть, увлекся, ибо горец впереди него обернулся и изумленно вытаращил глаза. Его неподдельное удивление весьма позабавило Джека, он даже хихикнул. Раз, потом — два. Все, что творилось, ужасно смешило его, все было слишком невероятным, абсурдным! Еще совсем недавно он горланил эти куплеты в кабачках около «Ковент-Гардена», а теперь стоит черт-те где с мушкетом в руках, повторяя имя лондонской потаскушки, и сорок сотен французов бегут к нему, чтобы поднять его на штыки.Он хихикнул еще раз, и белая армия словно услышала его смех. Все барабаны грохнули и разом смолкли. Вражеская лавина замерла в ста шагах от линии красных мундиров. Видно, идиотизм ситуации дошел и до лягушатников, решил окончательно развеселившийся Джек. Сейчас они перестроятся и торжественно повернут восвояси. А убьют его как-нибудь в другой раз.Успокоенный и обрадованный этой мыслью, он почти с умилением наблюдал, как французы четко и слаженно опускают стволы мушкетов и прижимают приклады к плечу.Послышался нарастающий грохот, воздух внезапно наполнился свистом и криками, а также напоминающими чоканье звуками. Пули, летящие градом, задевали ружейные замки, солдатские пряжки и патронташи или, уже беззвучно, входили в тела англичан. Горец, шептавший молитву, качнулся и, едва не сбив с ног соседа, упал — на месте его глаза зияла кровавая рана.— Семьдесят восьмой, три шага вперед, — рявкнул голос с шотландским акцентом.Горцы поспешно повиновались приказу, замешкался только Джек, не привычный к муштре. Заминки хватило ему, чтобы увидеть оказавшихся за шеренгами павших. Их было около дюжины, они частью корчились, частью не подавали признаков жизни. Джек вздрогнул, заторопился и… очутился в первом ряду.— Роты… сомкнись!Шеренги сдвинулись, заполнив бреши.— Оружие к бою!И вновь все пришло в движение. Каждый боец выставил ногу вперед и вскинул к плечу мушкет. Джек, помня уроки йоркширского сквернослова, справился с этим не хуже других. Чем неожиданно заслужил похвалу.— Молодчина, — сказали сзади, обдавая его густым запахом трубочного табака. И прибавили: — Держись, сейчас будет жарко.Облако дыма, окутавшее французов, начинало редеть, из белого марева, как призраки, появлялись шагающие фигуры. Барабаны вновь грозно зарокотали в такт громким крикам:— Vive le Roi! Vive la Paix!Лягушатники наступали.А по рядам англичан пронеслось негромкое:— Ждать.Французы шли. Они уже были ярдах в восьмидесяти. Некоторые из них продолжали стрелять. Справа четвертый от Джека солдат вскрикнул, повалился ничком и застыл.— Ждать, парни! Ждать!Надо же, как это все-таки тяжело! К дулу мушкета словно приделали гирю. Руки Джека начинали подрагивать, еще одно-два мгновения — и пули войдут не во вражеские ряды, а в канадскую землю.А белая волна все катилась. Семьдесят ярдов. Шестьдесят. Пятьдесят.— Ну, идите, идите, — отчаянно шептал Джек. — Идите же к своей маленькой Нэнси.Макдональд над ухом неожиданно прокричал:— Взвод, пол-оборота направо.Дюжина горцев автоматически повернулась, то же проделал и Джек. Теперь он вместе со всеми целился в левую колонну французов, где, судя по цвету жилеток, маршировали беарнцы.Сорок пять шагов. Сорок.— Ждать, парни. Ждать.Потом, через бесконечно долгую паузу, раздалось долгожданное:— Пли!Джек, нажимая пальцем на спуск, испытал громадное, ни с чем не сравнимое облегчение. Порох на полке вспыхнул, свинец вылетел из ствола, плечо ощутило толчок отдачи. Он в кого-то целился, но не понял, попал или нет, ослепленный резкостью вспышки. Все опять утонуло в дыму, а когда тот стал, свертываясь, подниматься, взорам открылась ужасающая картина.Передние ряды французских колонн были буквально сметены дружным залпом. Их строгий порядок нарушился, уцелевшие казались одинокими белыми островками: здесь три человека, там два, там один. Джек молча пялился на окровавленного офицера без треуголки, тот, опираясь на шпагу, что-то кричал, но с губ его почему-то не срывалось ни звука. Над равниной висела странная всеобъемлющая тишина.Ее нарушил спокойный голос английского офицера:— Приготовиться к перезарядке.Этот негромкий приказ побежал по цепи к флангам, а над армией белых пронесся то ли всхлип, то ли стон, после чего французы развернулись и побежали.— Они сломлены! Боже, они удирают! — Бригадный генерал Меррей подскочил к полковнику Фрейзеру. Без треуголки, без парика, взволнованно потирая красную лысину. — Вперед! За ними! Их надо добить!Горцам не нужно было повторять это дважды. Мушкеты были вмиг закинуты за спину, в руках засверкали кинжалы и палаши. Джек не имел ни того ни другого, но, когда его взвод снялся с места, он без малейшего колебания тоже рванулся вперед. Однако он сделал лишь шаг, ибо Макдональд с решительным видом ухватил его за воротник и даже чуть проволок в обратную сторону.— Стой, малый, стой!Джек барахтался, извивался, пытаясь высвободиться из стальной хватки. Французы бегут, он должен дать им пинка. Не важно, что у него нет устрашающего шотландского палаша. Йоркширец учил, что штык в атаке не хуже. Джек, кстати, сегодня уже подколол им врага.Но вывернуться из рук Макдональда было не так-то просто. Горец рывком развернул его, впился взглядом в лицо.— Слушай меня, Абсолют. Мне велели не спускать с тебя глаз, и правильно, что велели. Иначе ты в горячке позабудешь себя и свой долг. Ты уже принял участие в бойне, и хватит. Теперь твое дело — ждать приказаний. Твои командиры надеются на тебя. — Он подбородком указал на английские развевающиеся знамена. — Ступай туда. Твое место там, а мое…Он быстро вытащил из ножен палаш и с криком «Макдональды и победа!» бросился догонять своих солдат.— Эй, Абсолют! Ты что, уснул?Это был командир Сорок третьего, Хейл.— Бери ноги в руки, — велел он, когда Джек приблизился, — и беги к командующему. Видишь, он там — на холме. Передай ему, что французы повсюду разбиты, а генерал Меррей у них на плечах прорывается к мосту. И еще вот что… — Полковник отошел в сторону, давая Джеку взглянуть на генерала Монктона. Тот с закатившимися от боли глазами лежал на земле, его жилет превратился в кровавое месиво, по которому шли пузыри. — Скажи ему и об этом. И спроси, что мне делать. — Он похлопал оцепеневшего гонца по плечу. — Вперед, Абсолют.Джек с большой неохотой сделал один шаг и с еще большей — другой. Он ведь солдат, а не мальчик на побегушках, его место — в бою. Но вдруг ему в голову вошла мысль, насколько важна его миссия. Особенно в столь триумфальный момент. Французы бегут. Битва выиграна. Вулф будет в восторге. И доставит ему это замечательное известие не кто иной, как сын его старого боевого товарища — молодой, но уже проверенный в деле корнет Абсолют.С этими мыслями он понесся к холму, где плотно сгрудилась свита Вулфа. Обежав офицерские спины по кругу, Джек попытался прорваться через заслон. Потом взмолился:— Джентльмены, прошу вас. У меня важное сообщение. Позвольте пройти!Спины раздвинулись. Джек скользнул в брешь. Генерал полулежал на руках коленопреклоненного гренадера и говорил пытавшемуся снять с него окровавленную рубашку врачу:— Повторяю, со мной все кончено. Не тратьте зря время!Джек упал на колени.— Сэр! Французы бегут.Глаза не открылись, но на губах заиграла улыбка.— Я понял. Благодарю тебя, Боже, я умираю в мире с собой.После этого голова генерала упала, а туловище обмякло, осело мешком.— Но, сэр! Я принес и другие известия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35