Он приложил к себе тунику, ощущая ее мягкость, и вдруг почувствовал почти осязаемую связь с Эйлой, вложившей столько труда и любви в ее изготовление. Он с удовольствием надел бы ее, даже если бы она не была такой красивой.
Но она была красива. Наряд, который он выбрал для своего Брачного ритуала, теперь казался невзрачным, несмотря на все его украшения. Джондалар умел одеваться со вкусом и знал это. Он всегда втайне гордился своим умением выбрать красивую и изящную одежду. С легким самодовольством он оценивал стильные и красивые вещи и впитал такое умение практически с молоком матери, ведь никто не умел одеваться так красиво и со вкусом, как Мартона. Джондалар подумал, видела ли она эту тунику. Вряд ли. Уж она бы оценила ее потрясающее качество и изящество отделки из горностаевых хвостиков и наверняка выдала бы свое знание хоть каким-то намеком.
Его размышления прервал вошедший в шатер Джохарран:
– Вот ты где, Джондалар. Похоже, мне сегодня весь день придется разыскивать тебя. Тебе нужно получить особые указания. – Он заметил белый наряд. – Откуда ты взял это? – спросил он.
– Эйла подарила мне Брачный наряд. Мать звала меня, чтобы вручить его. – Он вытянул тунику перед собой.
– Джондалар! Какая красота! – сказал его брат. – Даже не знаю, приходилось ли мне видеть такую замечательную белую кожу. Ты всегда любил красиво приодеться, но в этом наряде ты будешь просто неотразим. Наверное, много женщин захотят сегодня оказаться на месте Эйлы. Хотя и мужчин, желающих занять твое место, братец, тоже будет немало, и твой старший брат, безусловно, вступил бы в их ряды… если бы не было Пролевы.
– Да, мне везет. Ты даже не представляешь, как мне повезло, Джохарран!
– Ладно, ладно, я желаю вам обоим много счастья. У меня пока все не было возможности сказать тебе об этом. Раньше я порой беспокоился за тебя. Особенно после той… ну той истории, когда тебя отослали к Даланару. После возвращения ты общался со многими женщинами, но я сомневался, найдешь ли ты когда-нибудь ту, с кем будешь счастлив. Ты обзавелся бы семьей в итоге, я уверен, но я не знал, найдешь ли ты когда-то такое счастье, какое смог я обрести с такой замечательной женой, как Пролева. Мне всегда казалось, что Марона не подходит тебе, – сказал Джохарран. Джондалар был тронут. – Я знаю, что сегодня полагается подшучивать над тобой, ведь ты решился расстаться со свободой и связать себя узами ответственности за семейный очаг, – продолжал Джохарран, – но скажу тебе честно, Пролева сделала меня очень счастливым, а ее сын привнес в нашу жизнь особое тепло, которого невозможно достичь никакими иными способами. Ты знаешь, что она опять ждет ребенка?
– Нет, не знал. Эйла тоже ждет. У наших жен, похоже, родятся дети, которые будут ровесниками и сводными родственниками, – с широкой улыбкой сказал Джондалар.
– Я определенно чувствую, что сын Пролевы появился от моего духа, и надеюсь, что следующий ее ребенок также будет похож на меня, но дети очага в любом случае приносят мужчине огромное счастье, пробуждают какое-то особое, почти непередаваемое чувство. Когда я смотрю на Джарадала, то меня переполняют чувства особой гордости и радости.
Два брата похлопали друг друга по плечам и обнялись.
– Надо же, какие глубокие чувства познал мой старший брат, – улыбнувшись, сказал Джондалар поглядывая сверху вниз на мужчину, которого слегка перегнал по росту. Потом его выражение стало более серьезным. – Скажу тебе честно, Джохарран. Я частенько завидовал твоему счастью, еще до того, как ушел, даже когда у вас еще не было детей. Уже тогда я понял, что Пролева будет тебе хорошей женой. Что она наполнит твой дом и доброжелательностью, и радушием. И пусть я вернулся совсем недавно, но за это время уже успел полюбить ее малыша. Кстати, Джарадал действительно похож на тебя.
– Ладно, тебе пора идти, Джондалар. Мне велели поторопить тебя.
Джондалар сложил белую тунику, тщательно завернул ее в мягкое кожаное полотнище и, аккуратно положив на свою спальную скатку, последовал за братом. Но напоследок он еще раз оглянулся через плечо и посмотрел на этот сверток, мечтая, как скоро примерит тунику, белую тунику, в которой встретится с Эйлой на Брачном ритуале.
Глава 31
– Я же не знала, что сегодня будут такие строгие ограничения, иначе подготовилась бы заранее, – сказала Эйла. – Мне нужно проверить, все ли в порядке с лошадьми, да и Волк начнет проявлять беспокойство, если долго не увидит меня.
– Да, таких осложнений у нас никогда прежде не возникало, – сказала Четырнадцатая Зеландони. – В день бракосочетания тебе положено находиться под присмотром до самого ритуала. Предания говорят, что в давние времена женщины томились в заключении целый месяц!
– Это было очень давно, когда еще не устраивался общий летний праздник, и Брачные ритуалы зачастую проводились зимой, – заметила Верховная. – В те времена племя Зеландонии было значительно меньше, и они не собирались на таких Летних Сходах. Конечно, можно было без особого ущерба для Пещеры наложить такое месячное ограничение на одну или двух женщин в зимний сезон, но мы лишились бы многого, если бы нам пришлось содержать всех невест под надзором целый месяц во время сезона охоты и сбора плодов на Летнем Сходе. Если бы они не помогли разделать и уложить на хранение охотничьи трофеи, то мы бы еще до сих пор продолжали этим заниматься.
– В общем-то, ты права, – сказала пожилая Зеландони, – но один-то день можно потерпеть.
– Обычно можно, но из-за этих животных сложилась особая ситуация, – сказала Верховная жрица. – Я уверена, мы что-нибудь придумаем.
– Может быть, предоставить Волку полную свободу? – сказала Мартона. – Все здесь, похоже, уже знакомы с ним. Чтобы он мог проверить, все ли в порядке с Эйлой, нам просто не надо завязывать нижнюю часть занавеса.
– Я думаю, это вполне допустимо, – сказала Четырнадцатая.
Четырнадцатую приятно удивило знакомство с четвероногим охотником. Он лизнул ее руку и, видимо, почувствовал к ней расположение, а ей очень понравилось гладить мех живого зверя. После некоторых вопросов Эйла рассказала историю о том, как она принесла в дом детеныша волка и спасла маленькую кобылку от гиен. Она утверждала, что многие животные могут стать друзьями человека, если приучать их с детства. Четырнадцатая заметила, как много внимания и уважения принес Волк этой чужеземной женщине, и уже прикидывала, трудно ли ей будет подружиться с каким-нибудь зверем, конечно, лучше бы он был меньших размеров. В данном случае размер не играет особой роли, привлекать внимание будет любое животное, добровольно остающееся рядом с человеком.
– Тогда осталось разобраться только с лошадьми. Может быть, Джондалар навестит их? – спросила Мартона.
– Конечно, он может, но мне нужно рассказать ему, что нужно сделать. Только я занималась ими, с тех пор как мы прибыли на Летний Сход, он постоянно бывал занят другими делами, – сказала Эйла.
– Ей нельзя общаться с ним, – возразила Четырнадцатая. – Нельзя ни о чем с ним говорить!
– Но ведь это может сделать кто-то другой, – сказала Мартона.
– К сожалению, только тот, кто не участвует в ритуале. Родственникам нельзя, – сказала Девятнадцатая Зеландони. – Четырнадцатая верно говорит, конечно, и раз уж срок уединения стал таким коротким, то очень важно, чтобы невесты строго придерживались всех правил. – Подагра почти парализовала тело этой седой женщины, но не ослабила силу ее духа. Эйла видела такое прежде.
Мартона обрадовалась, что не упомянула о том, что уже передала Джондалару пакет от Эйлы. А то жрецы могли совсем рассердиться на нее. Они бывали совершенно непреклонными в том, что касалось соблюдения традиций и поведения во время важных ритуалов, и хотя, будучи вождем, Мартона в основном соглашалась с ними, но про себя думала, что всегда можно сделать исключения. Вожди чаще попадали в сложные ситуации и научились понимать, когда нужно стойко отстаивать свою позицию, а когда и уступить слегка.
– А можно сказать тому, кто не участвует в ритуале? – спросила Эйла.
– Знаешь ли ты кого-нибудь, кто не связан никаким родством ни с тобой ни с твоим женихом? – спросила Четырнадцатая.
Эйла задумалась на мгновение.
– Я знаю Ланидара. Мартона, у него нет каких-нибудь родственных связей с Джондаларом? – спросила она.
– Нет… нет, у него нет. Я уверена, что у меня нет, а Даланар сказал мне в то утро, когда они приходили к нам в гости, что его просто выбрали в наставники, когда бабушка этого мальчика проходила ритуал Первой Радости, – сказала Мартона. – Он тоже не родственник.
– Все верно, – сказала Девятнадцатая. – Я помню, что Денода совсем потеряла… голову из-за Даланара. Ей потребовалось время, чтобы забыть его. Он, конечно, был очень хорош. Всегда был таким тактичным, внимательным, но соблюдал все приличия и близко никого не подпускал. Впечатляющий был мужчина.
– Всегда, – сказала Мартона почти шепотом и мысленно закончила: «Он всегда вел себя исключительно правильно и делал только то, что положено».
Девятнадцатой захотелось уточнить.
– Что всегда? Был тактичным? Внимательным? Или впечатляющим? – спросила она.
Мартона улыбнулась.
– В нем всего хватало, – сказала она.
– И Джондалар настоящий сын его очага, – сказала Верховная.
– Да, – согласилась Мартона, – с одной лишь разницей. Этому мальчику, возможно, порой не хватало его тактичности, но зато у него более сердечная натура.
– Не только дух мужчины помогает зачатию, ребенку всегда передается кое-что и от матери, – заметила Верховная жрица.
Эйла внимательно прислушивалась к этому довольно туманному разговору, особенно когда упомянули Джондалара, и определила особенности голоса и поз, которые сообщили ей больше, чем слова. Замечание Девятнадцатой о Деноде никак нельзя было назвать одобрительным, и чувствовалось, что эта старая жрица также была совершенно очарована Даланаром. Дальнейший обмен мнениями подразумевал, что сын Мартоны мог порой презреть приличия, в отличие от ее бывшего мужа – все они, конечно, знали о его юношеской несдержанности. Мартона догадывалась, как относится к ним обоим эта старая женщина, и дала ей понять, что знала Даланара лучше и его качества не произвели на нее особо сильного впечатления.
Замечания Верховной поведали им, что она также знала обоих мужчин и полагала, что Джондалар стал таким же, как Даланар, и его достоинства ничуть не меньше. Она также сделала косвенный комплимент Мартоне, подразумевая, что Мать выбрала для нее именно дух Даланара, чтобы подарить ребенка его очагу. Эйла начала понимать, что женщина, зачавшая ребенка от духа своего мужа, удостаивается большего уважения. Мартона прозрачно намекнула жрицам, особенно Девятнадцатой Зеландони, что хотя ее сын, возможно, не обладал всеми прекрасными качествами Даланара, но имел нечто более ценное. Верховная не только согласилась с ней, но еще и добавила, что его лучшие качества он унаследовал от матери. Очевидно, Зеландони и бывшего вождя Девятой Пещеры связывали близкие отношения и огромное уважение друг к другу.
Существовало множество тонкостей и оттенков, которые добавляли смысл знаковому языку Клана, включая понимание выражения лиц и поз, наряду с жестами и даже некоторыми словами, но разговорный язык, который пользовался услугами всех нюансов голоса и тона, наряду с выражением лица, неосознанными позами и вспомогательными жестами, передавал еще больше, если кто умел понимать его. Эйла очень хорошо понимала неосознанные выражения языка тела и быстро усвоила, что они означают у Других, но начала также лучше понимать оттенки произношения слов и особенности их употребления.
– Если найти Ланидара, – сказала Эйла, – то я могла бы попросить его найти Джондалара.
– Нет, Эйла, сама ты не можешь попросить его, – сказала Мартона, – зато я могу. – И, посмотрев на жрецов, собравшихся в этом доме, который стал на сегодняшний день Домом невест, добавила: – Если кто-то сможет найти его.
– Разумеется, – сказала Верховная. Она окинула взглядом имевшихся в ее распоряжении жрецов и подозвала Меджеру, перешедшую в ученицы к Зеландони Третьей Пещеры. Она была с ними во время обряда Поиска елана Тонолана в недрах Родниковой Скалы. Тогда она училась у Четырнадцатой Зеландони, что ее совсем не радовало. Эйла узнала ее и улыбнулась.
– У меня есть поручение для тебя, – сказала Верховная. – Мартона, объясни.
– Ты знаешь Ланидара, мальчика из Девятнадцатой Пещеры? – начала Мартона. Ученица озадаченно помолчала. – Он сын Мардены, дочери Деноды. – Меджера отрицательно покачала головой.
– Ему двенадцать лет, но выглядит он младше, – добавила Эйла, – у него еще недоразвитая правая рука.
На лице Меджеры появилась понимающая улыбка.
– Да, конечно. Он метнул дротик во время демонстрации копьеметалки.
– Вот-вот, он-то нам и нужен, – сказала Мартона. – Тебе надо попросить его найти Джондалара и передать ему сообщение от меня. Пусть Ланидар передаст Джондалару, что Эйла беспокоится о лошадях и просит его навестить их до вечернего праздника. Все понятно?
– А не проще ли мне сходить к Джондалару? – сказала Меджера.
– Да, так было бы гораздо проще, но ты участвуешь в Брачном ритуале, и до этого тебе нельзя общаться с Джондаларом и передавать ему сообщение от Эйлы, даже через меня. Однако если ты не сможешь отыскать Ланидара, то насколько я понимаю, можешь попросить любого человека, не связанного с ним родственными узами, передать ему мое сообщение. Понятно?
– Да, я все сделаю. Не переживай за них, Эйла, я обязательно найду способ известить Джондалара, – сказала Меджера и поспешно вышла.
– По-моему, Эйла, – тихо сказала Мартона, – жрецы могут найти предосудительным то, что ты разговаривала об этом с Меджерой, поэтому я не стала вдаваться в подробности. И нам лучше не упоминать о переданном ему свертке.
– Наверное, нам лучше воздержаться от любых упоминаний, – сказала Эйла.
– Отлично, а теперь нам пора начинать подготовку, – сказала Мартона.
– Но ведь сейчас только середина дня. До вечера еще так далеко, – заметила Эйла. – Я сумею довольно быстро надеть тунику, подаренную мне Неззи.
– Одевание – это лишь заключительная часть подготовки. Сначала все мы отправимся на Реку для проведения ритуального очищения. Для такого ритуала обычно даже кипятят воду, чтобы она стала чище. На самом деле горячей водой гораздо приятнее мыться.
– Пожалуй, это самая приятная процедура добрачной подготовки. Ее также устроят Джондалару и всем женихам, в другом месте, естественно, – пояснила Мартона.
– Горячую воду я люблю, – сказала Эйла. – Около пещеры Лосадунаи есть горячий источник. Ты не представляешь, как приятно купаться в нем.
– А вот и представляю. Пару раз я тоже совершала Путешествия. На севере, там, где берет начало Река, есть водоемы с горячей водой, – сказала Мартона.
– По-моему, я знаю, о чем ты говоришь. Мы делали там привал по пути к вам, – сказала Эйла. – О, я хотела спросить тебя еще кое о чем. Надо было бы спросить об этом пораньше, возможно, уже поздно, но я надеялась успеть проколоть уши. У меня есть пара янтарей, подаренных мне Тули, вождем Львиного стойбища, и мне хотелось бы надеть их, если удастся как-нибудь подвесить их к моим ушам. Она говорила, что так надо носить их.
– Я думаю, это можно будет устроить, – сказала женщина. – Уверена, кто-нибудь из жрецов с удовольствием проколет тебе уши.
– Фолара, посмотри-ка, так лучше или вот так? – спросила Меджера, держа в руках пряди волос Эйлы и укладывая их двумя разными способами. Фолара присоединилась к ним, когда они вернулись с ритуала очищения. Несмотря на огни многочисленных масляных светильников, в Доме Жрецов все же было гораздо темнее, чем под ярким солнечным светом, и Эйла предпочла бы, чтобы ей делали прическу на свежем воздухе, а не в душном помещении.
– Мне больше понравился первый вариант, – заметила Фолара.
– Меджера, а ты не хочешь рассказать нам, чем же закончились твои поиски? – поинтересовалась Мартона. Было очевидно, что Эйлу смущают все эти хлопоты. Она не привыкла, чтобы кто-то занимался ее волосами, а молодая ученица казалась достаточно искусной, чтобы поболтать во время укладки ее волос. Мартона подумала, что это отвлечет ее.
– Ну, как я уже говорила, я спрашивала всех. Но не встретила никого из знакомых. Наконец я дошла до вашего лагеря и встретила там одну женщину, по-моему, жену близкого друга Джохаррана, Солабана или Рушемара, с маленьким ребенком. Она как раз плела корзину…
– Да, это Салова, жена Рушемара, – уточнила Мартона.
– Она сказала, что, возможно, кто-то из них пошел к лошадям, поэтому я прошла вверх по берегу ручья и там нашла их обоих. Ланидар сказал, что его мать сообщила ему, что ты, Эйла, весь день проведешь с невестами, и он решил, что должен проверить лошадей, как ты просила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Но она была красива. Наряд, который он выбрал для своего Брачного ритуала, теперь казался невзрачным, несмотря на все его украшения. Джондалар умел одеваться со вкусом и знал это. Он всегда втайне гордился своим умением выбрать красивую и изящную одежду. С легким самодовольством он оценивал стильные и красивые вещи и впитал такое умение практически с молоком матери, ведь никто не умел одеваться так красиво и со вкусом, как Мартона. Джондалар подумал, видела ли она эту тунику. Вряд ли. Уж она бы оценила ее потрясающее качество и изящество отделки из горностаевых хвостиков и наверняка выдала бы свое знание хоть каким-то намеком.
Его размышления прервал вошедший в шатер Джохарран:
– Вот ты где, Джондалар. Похоже, мне сегодня весь день придется разыскивать тебя. Тебе нужно получить особые указания. – Он заметил белый наряд. – Откуда ты взял это? – спросил он.
– Эйла подарила мне Брачный наряд. Мать звала меня, чтобы вручить его. – Он вытянул тунику перед собой.
– Джондалар! Какая красота! – сказал его брат. – Даже не знаю, приходилось ли мне видеть такую замечательную белую кожу. Ты всегда любил красиво приодеться, но в этом наряде ты будешь просто неотразим. Наверное, много женщин захотят сегодня оказаться на месте Эйлы. Хотя и мужчин, желающих занять твое место, братец, тоже будет немало, и твой старший брат, безусловно, вступил бы в их ряды… если бы не было Пролевы.
– Да, мне везет. Ты даже не представляешь, как мне повезло, Джохарран!
– Ладно, ладно, я желаю вам обоим много счастья. У меня пока все не было возможности сказать тебе об этом. Раньше я порой беспокоился за тебя. Особенно после той… ну той истории, когда тебя отослали к Даланару. После возвращения ты общался со многими женщинами, но я сомневался, найдешь ли ты когда-нибудь ту, с кем будешь счастлив. Ты обзавелся бы семьей в итоге, я уверен, но я не знал, найдешь ли ты когда-то такое счастье, какое смог я обрести с такой замечательной женой, как Пролева. Мне всегда казалось, что Марона не подходит тебе, – сказал Джохарран. Джондалар был тронут. – Я знаю, что сегодня полагается подшучивать над тобой, ведь ты решился расстаться со свободой и связать себя узами ответственности за семейный очаг, – продолжал Джохарран, – но скажу тебе честно, Пролева сделала меня очень счастливым, а ее сын привнес в нашу жизнь особое тепло, которого невозможно достичь никакими иными способами. Ты знаешь, что она опять ждет ребенка?
– Нет, не знал. Эйла тоже ждет. У наших жен, похоже, родятся дети, которые будут ровесниками и сводными родственниками, – с широкой улыбкой сказал Джондалар.
– Я определенно чувствую, что сын Пролевы появился от моего духа, и надеюсь, что следующий ее ребенок также будет похож на меня, но дети очага в любом случае приносят мужчине огромное счастье, пробуждают какое-то особое, почти непередаваемое чувство. Когда я смотрю на Джарадала, то меня переполняют чувства особой гордости и радости.
Два брата похлопали друг друга по плечам и обнялись.
– Надо же, какие глубокие чувства познал мой старший брат, – улыбнувшись, сказал Джондалар поглядывая сверху вниз на мужчину, которого слегка перегнал по росту. Потом его выражение стало более серьезным. – Скажу тебе честно, Джохарран. Я частенько завидовал твоему счастью, еще до того, как ушел, даже когда у вас еще не было детей. Уже тогда я понял, что Пролева будет тебе хорошей женой. Что она наполнит твой дом и доброжелательностью, и радушием. И пусть я вернулся совсем недавно, но за это время уже успел полюбить ее малыша. Кстати, Джарадал действительно похож на тебя.
– Ладно, тебе пора идти, Джондалар. Мне велели поторопить тебя.
Джондалар сложил белую тунику, тщательно завернул ее в мягкое кожаное полотнище и, аккуратно положив на свою спальную скатку, последовал за братом. Но напоследок он еще раз оглянулся через плечо и посмотрел на этот сверток, мечтая, как скоро примерит тунику, белую тунику, в которой встретится с Эйлой на Брачном ритуале.
Глава 31
– Я же не знала, что сегодня будут такие строгие ограничения, иначе подготовилась бы заранее, – сказала Эйла. – Мне нужно проверить, все ли в порядке с лошадьми, да и Волк начнет проявлять беспокойство, если долго не увидит меня.
– Да, таких осложнений у нас никогда прежде не возникало, – сказала Четырнадцатая Зеландони. – В день бракосочетания тебе положено находиться под присмотром до самого ритуала. Предания говорят, что в давние времена женщины томились в заключении целый месяц!
– Это было очень давно, когда еще не устраивался общий летний праздник, и Брачные ритуалы зачастую проводились зимой, – заметила Верховная. – В те времена племя Зеландонии было значительно меньше, и они не собирались на таких Летних Сходах. Конечно, можно было без особого ущерба для Пещеры наложить такое месячное ограничение на одну или двух женщин в зимний сезон, но мы лишились бы многого, если бы нам пришлось содержать всех невест под надзором целый месяц во время сезона охоты и сбора плодов на Летнем Сходе. Если бы они не помогли разделать и уложить на хранение охотничьи трофеи, то мы бы еще до сих пор продолжали этим заниматься.
– В общем-то, ты права, – сказала пожилая Зеландони, – но один-то день можно потерпеть.
– Обычно можно, но из-за этих животных сложилась особая ситуация, – сказала Верховная жрица. – Я уверена, мы что-нибудь придумаем.
– Может быть, предоставить Волку полную свободу? – сказала Мартона. – Все здесь, похоже, уже знакомы с ним. Чтобы он мог проверить, все ли в порядке с Эйлой, нам просто не надо завязывать нижнюю часть занавеса.
– Я думаю, это вполне допустимо, – сказала Четырнадцатая.
Четырнадцатую приятно удивило знакомство с четвероногим охотником. Он лизнул ее руку и, видимо, почувствовал к ней расположение, а ей очень понравилось гладить мех живого зверя. После некоторых вопросов Эйла рассказала историю о том, как она принесла в дом детеныша волка и спасла маленькую кобылку от гиен. Она утверждала, что многие животные могут стать друзьями человека, если приучать их с детства. Четырнадцатая заметила, как много внимания и уважения принес Волк этой чужеземной женщине, и уже прикидывала, трудно ли ей будет подружиться с каким-нибудь зверем, конечно, лучше бы он был меньших размеров. В данном случае размер не играет особой роли, привлекать внимание будет любое животное, добровольно остающееся рядом с человеком.
– Тогда осталось разобраться только с лошадьми. Может быть, Джондалар навестит их? – спросила Мартона.
– Конечно, он может, но мне нужно рассказать ему, что нужно сделать. Только я занималась ими, с тех пор как мы прибыли на Летний Сход, он постоянно бывал занят другими делами, – сказала Эйла.
– Ей нельзя общаться с ним, – возразила Четырнадцатая. – Нельзя ни о чем с ним говорить!
– Но ведь это может сделать кто-то другой, – сказала Мартона.
– К сожалению, только тот, кто не участвует в ритуале. Родственникам нельзя, – сказала Девятнадцатая Зеландони. – Четырнадцатая верно говорит, конечно, и раз уж срок уединения стал таким коротким, то очень важно, чтобы невесты строго придерживались всех правил. – Подагра почти парализовала тело этой седой женщины, но не ослабила силу ее духа. Эйла видела такое прежде.
Мартона обрадовалась, что не упомянула о том, что уже передала Джондалару пакет от Эйлы. А то жрецы могли совсем рассердиться на нее. Они бывали совершенно непреклонными в том, что касалось соблюдения традиций и поведения во время важных ритуалов, и хотя, будучи вождем, Мартона в основном соглашалась с ними, но про себя думала, что всегда можно сделать исключения. Вожди чаще попадали в сложные ситуации и научились понимать, когда нужно стойко отстаивать свою позицию, а когда и уступить слегка.
– А можно сказать тому, кто не участвует в ритуале? – спросила Эйла.
– Знаешь ли ты кого-нибудь, кто не связан никаким родством ни с тобой ни с твоим женихом? – спросила Четырнадцатая.
Эйла задумалась на мгновение.
– Я знаю Ланидара. Мартона, у него нет каких-нибудь родственных связей с Джондаларом? – спросила она.
– Нет… нет, у него нет. Я уверена, что у меня нет, а Даланар сказал мне в то утро, когда они приходили к нам в гости, что его просто выбрали в наставники, когда бабушка этого мальчика проходила ритуал Первой Радости, – сказала Мартона. – Он тоже не родственник.
– Все верно, – сказала Девятнадцатая. – Я помню, что Денода совсем потеряла… голову из-за Даланара. Ей потребовалось время, чтобы забыть его. Он, конечно, был очень хорош. Всегда был таким тактичным, внимательным, но соблюдал все приличия и близко никого не подпускал. Впечатляющий был мужчина.
– Всегда, – сказала Мартона почти шепотом и мысленно закончила: «Он всегда вел себя исключительно правильно и делал только то, что положено».
Девятнадцатой захотелось уточнить.
– Что всегда? Был тактичным? Внимательным? Или впечатляющим? – спросила она.
Мартона улыбнулась.
– В нем всего хватало, – сказала она.
– И Джондалар настоящий сын его очага, – сказала Верховная.
– Да, – согласилась Мартона, – с одной лишь разницей. Этому мальчику, возможно, порой не хватало его тактичности, но зато у него более сердечная натура.
– Не только дух мужчины помогает зачатию, ребенку всегда передается кое-что и от матери, – заметила Верховная жрица.
Эйла внимательно прислушивалась к этому довольно туманному разговору, особенно когда упомянули Джондалара, и определила особенности голоса и поз, которые сообщили ей больше, чем слова. Замечание Девятнадцатой о Деноде никак нельзя было назвать одобрительным, и чувствовалось, что эта старая жрица также была совершенно очарована Даланаром. Дальнейший обмен мнениями подразумевал, что сын Мартоны мог порой презреть приличия, в отличие от ее бывшего мужа – все они, конечно, знали о его юношеской несдержанности. Мартона догадывалась, как относится к ним обоим эта старая женщина, и дала ей понять, что знала Даланара лучше и его качества не произвели на нее особо сильного впечатления.
Замечания Верховной поведали им, что она также знала обоих мужчин и полагала, что Джондалар стал таким же, как Даланар, и его достоинства ничуть не меньше. Она также сделала косвенный комплимент Мартоне, подразумевая, что Мать выбрала для нее именно дух Даланара, чтобы подарить ребенка его очагу. Эйла начала понимать, что женщина, зачавшая ребенка от духа своего мужа, удостаивается большего уважения. Мартона прозрачно намекнула жрицам, особенно Девятнадцатой Зеландони, что хотя ее сын, возможно, не обладал всеми прекрасными качествами Даланара, но имел нечто более ценное. Верховная не только согласилась с ней, но еще и добавила, что его лучшие качества он унаследовал от матери. Очевидно, Зеландони и бывшего вождя Девятой Пещеры связывали близкие отношения и огромное уважение друг к другу.
Существовало множество тонкостей и оттенков, которые добавляли смысл знаковому языку Клана, включая понимание выражения лиц и поз, наряду с жестами и даже некоторыми словами, но разговорный язык, который пользовался услугами всех нюансов голоса и тона, наряду с выражением лица, неосознанными позами и вспомогательными жестами, передавал еще больше, если кто умел понимать его. Эйла очень хорошо понимала неосознанные выражения языка тела и быстро усвоила, что они означают у Других, но начала также лучше понимать оттенки произношения слов и особенности их употребления.
– Если найти Ланидара, – сказала Эйла, – то я могла бы попросить его найти Джондалара.
– Нет, Эйла, сама ты не можешь попросить его, – сказала Мартона, – зато я могу. – И, посмотрев на жрецов, собравшихся в этом доме, который стал на сегодняшний день Домом невест, добавила: – Если кто-то сможет найти его.
– Разумеется, – сказала Верховная. Она окинула взглядом имевшихся в ее распоряжении жрецов и подозвала Меджеру, перешедшую в ученицы к Зеландони Третьей Пещеры. Она была с ними во время обряда Поиска елана Тонолана в недрах Родниковой Скалы. Тогда она училась у Четырнадцатой Зеландони, что ее совсем не радовало. Эйла узнала ее и улыбнулась.
– У меня есть поручение для тебя, – сказала Верховная. – Мартона, объясни.
– Ты знаешь Ланидара, мальчика из Девятнадцатой Пещеры? – начала Мартона. Ученица озадаченно помолчала. – Он сын Мардены, дочери Деноды. – Меджера отрицательно покачала головой.
– Ему двенадцать лет, но выглядит он младше, – добавила Эйла, – у него еще недоразвитая правая рука.
На лице Меджеры появилась понимающая улыбка.
– Да, конечно. Он метнул дротик во время демонстрации копьеметалки.
– Вот-вот, он-то нам и нужен, – сказала Мартона. – Тебе надо попросить его найти Джондалара и передать ему сообщение от меня. Пусть Ланидар передаст Джондалару, что Эйла беспокоится о лошадях и просит его навестить их до вечернего праздника. Все понятно?
– А не проще ли мне сходить к Джондалару? – сказала Меджера.
– Да, так было бы гораздо проще, но ты участвуешь в Брачном ритуале, и до этого тебе нельзя общаться с Джондаларом и передавать ему сообщение от Эйлы, даже через меня. Однако если ты не сможешь отыскать Ланидара, то насколько я понимаю, можешь попросить любого человека, не связанного с ним родственными узами, передать ему мое сообщение. Понятно?
– Да, я все сделаю. Не переживай за них, Эйла, я обязательно найду способ известить Джондалара, – сказала Меджера и поспешно вышла.
– По-моему, Эйла, – тихо сказала Мартона, – жрецы могут найти предосудительным то, что ты разговаривала об этом с Меджерой, поэтому я не стала вдаваться в подробности. И нам лучше не упоминать о переданном ему свертке.
– Наверное, нам лучше воздержаться от любых упоминаний, – сказала Эйла.
– Отлично, а теперь нам пора начинать подготовку, – сказала Мартона.
– Но ведь сейчас только середина дня. До вечера еще так далеко, – заметила Эйла. – Я сумею довольно быстро надеть тунику, подаренную мне Неззи.
– Одевание – это лишь заключительная часть подготовки. Сначала все мы отправимся на Реку для проведения ритуального очищения. Для такого ритуала обычно даже кипятят воду, чтобы она стала чище. На самом деле горячей водой гораздо приятнее мыться.
– Пожалуй, это самая приятная процедура добрачной подготовки. Ее также устроят Джондалару и всем женихам, в другом месте, естественно, – пояснила Мартона.
– Горячую воду я люблю, – сказала Эйла. – Около пещеры Лосадунаи есть горячий источник. Ты не представляешь, как приятно купаться в нем.
– А вот и представляю. Пару раз я тоже совершала Путешествия. На севере, там, где берет начало Река, есть водоемы с горячей водой, – сказала Мартона.
– По-моему, я знаю, о чем ты говоришь. Мы делали там привал по пути к вам, – сказала Эйла. – О, я хотела спросить тебя еще кое о чем. Надо было бы спросить об этом пораньше, возможно, уже поздно, но я надеялась успеть проколоть уши. У меня есть пара янтарей, подаренных мне Тули, вождем Львиного стойбища, и мне хотелось бы надеть их, если удастся как-нибудь подвесить их к моим ушам. Она говорила, что так надо носить их.
– Я думаю, это можно будет устроить, – сказала женщина. – Уверена, кто-нибудь из жрецов с удовольствием проколет тебе уши.
– Фолара, посмотри-ка, так лучше или вот так? – спросила Меджера, держа в руках пряди волос Эйлы и укладывая их двумя разными способами. Фолара присоединилась к ним, когда они вернулись с ритуала очищения. Несмотря на огни многочисленных масляных светильников, в Доме Жрецов все же было гораздо темнее, чем под ярким солнечным светом, и Эйла предпочла бы, чтобы ей делали прическу на свежем воздухе, а не в душном помещении.
– Мне больше понравился первый вариант, – заметила Фолара.
– Меджера, а ты не хочешь рассказать нам, чем же закончились твои поиски? – поинтересовалась Мартона. Было очевидно, что Эйлу смущают все эти хлопоты. Она не привыкла, чтобы кто-то занимался ее волосами, а молодая ученица казалась достаточно искусной, чтобы поболтать во время укладки ее волос. Мартона подумала, что это отвлечет ее.
– Ну, как я уже говорила, я спрашивала всех. Но не встретила никого из знакомых. Наконец я дошла до вашего лагеря и встретила там одну женщину, по-моему, жену близкого друга Джохаррана, Солабана или Рушемара, с маленьким ребенком. Она как раз плела корзину…
– Да, это Салова, жена Рушемара, – уточнила Мартона.
– Она сказала, что, возможно, кто-то из них пошел к лошадям, поэтому я прошла вверх по берегу ручья и там нашла их обоих. Ланидар сказал, что его мать сообщила ему, что ты, Эйла, весь день проведешь с невестами, и он решил, что должен проверить лошадей, как ты просила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109