Сэм разразилась беспомощным смехом, в то же время крепко закусывая губы, чтобы его подавить.
Чары были разрушены. Глаза Трэвиса сверкали негодованием, он спросил напряженно:
— Может, мы вместе посмеемся, а, Сэм?
Дрожащими пальцами она яростно терла себе губы, чтобы избавиться от щекотки. Трэвис, решив, что она пытается стереть с них следы его поцелуев, вскочил с кровати и начал натягивать на себя одежду, каждым движением выдавая свою ярость и оскорбленное мужское достоинство.
— Трэвис! — умоляющим голосом произнесла Сэм. — Прости меня. Я не хотела смеяться, но твои усы так щекочут меня, что просто ужас.
Он бросил на нее грозный взгляд.
— Раньше никто на это не жаловался, — запальчиво сказал он.
— Ну и я тоже никогда не целовалась с усатыми мужчинами, — пояснила она. — Это вышло как-то неожиданно.
— Не бери себе в голову, — отрезал Трэвис. — Этого больше не случится. Этого и не должно было случиться, если хочешь знать. — В считанные минуты Трэвис превратился в степенного, строгого начальника полиции, для которого долг прежде всего.
— А почему нет? — спокойно спросила она.
— Что нет?
— Почему это не должно было случиться?
— Потому что я тебя арестовал, Сэм, и мне не следовало терять из-за тебя голову. Это моя вина, и я жалею об этом.
Слышать, что он жалеет о том, что поцеловал ее, для Сэм было все равно что облиться ледяной водой.
— Ты жалеешь о том, что поцеловал меня, или о том, что тебе это понравилось? — хотелось ей знать.
— И о том и о другом вместе, — криво усмехнулся он и покачал головой.
Встряхнув очередное полотенце, Сэм прикрепила его к веревке, едва сдерживая бессильную ярость. Когда она оделась и спустилась вниз, Трэвис уже проглотил завтрак и выскакивал из дома, чтобы бежать к себе в участок. На полпути вниз по лестнице он крикнул Элси:
— Между прочим, чуть не забыл. Сегодня можете не беспокоиться об обеде. Поешьте с Сэм что хотите. В воскресенье я приглашен к Сандовалям, а сегодня вернусь очень поздно.
Взявшись за дверную ручку, он остановился и бросил через плечо холодный взгляд на Сэм. Он явно хотел, чтобы она это слышала, он знал, что она все время была рядом. Трэвис нарочно, специально хотел обидеть ее.
Сейчас Сэм, так же как и Трэвис, ругала себя за то, что пустила в свою душу этого наглого полицейского, и слишком поздно поняла, что ему удалось захватить ее чувства. Она восхищалась им, она скучала без него, ей даже не хватало их бесконечных ссор.
В последнее время он стал так много значить в ее жизни, что даже резкий взгляд или грубое слово глубоко ранили ее, и эта рана долго не заживала. Утренний поцелуй пошатнул весь ее привычный мир. Внутри нее проснулось желание, она ничего не видела вокруг себя, только его одного.
Но сейчас пелена спала с ее глаз, и то, что открылось взору, пугало ее. Она подошла к опасной черте, чуть не отдала свое сердце этому человеку, чуть не влюбилась очертя голову в своего врага. Этого не должно быть! Нет, она не имеет права допустить это хотя бы потому, что Трэвис явно не отвечает взаимностью. О, она не раз убеждалась в том, что он хочет ее, ока ловила на себе взгляды его бездонных сине-зеленых глаз, полных желания. Однако Сэм была не настолько наивна, чтобы обыкновенное вожделение принять за любовь. Если бы он хоть чуточку любил ее, он не пошел бы в воскресенье на обед к Ноле.
Кроме всего прочего, какая она, Сэм, ему пара? Как вообще это могло прийти ей в голову? Проклятье! Он начальник полиции, а она преступница! Этого нельзя отрицать.
Большую часть своей жизни она провела вне закона, всего на один шаг опережая своих преследователей и постоянно ожидая, что ее вот-вот поймают. Трэвис же само воплощение закона, полицейский до мозга костей. Закон был в его крови, закон — это его жизнь. Они двое — как вода и масло, не имеют между собой ничего общего, две противоположности, — и это изменить нельзя.
«Нужно бежать! — подумала в панике Сэм. — Мне здесь нечего делать! Мое место в семье, с отцом и братьями! Никакая я не Золушка, как в той сказке, которую читала мне мисс Такер. Проклятье! Хоть я и ненавижу Нолу, но она права в одном. Не получится шелковый кошелек из свиного уха, и не получится из меня настоящей леди. Пера перестать обманывать всех, и себя прежде всего. Давно пора!»
Сэм бросила быстрый взгляд на дом, потом на полупустую корзину с бельем у своих ног. Если еще развесить белье по всей веревке, то тогда длинный ряд мокрых простынь полностью скроет ее от взгляда Элси из окна в кухне.
Сэм скривилась в мрачной улыбке.
— Прости, Элси. Сегодня тебе не следовало ослаблять за мной слежку, — пробормотала она.
Секундой позже Сэм резво бежала через огороды, прячась между сараями, кустами и деревьями, упорно продвигаясь к тыльной стороне платной конюшни, куда Трэвис поместил ее кобылу.
ГЛАВА 13
— Трэвис, Трэвис! — Маленькая круглая Элси неслась по улице к полицейскому участку со всей скоростью, на какую были способны ее короткие ножки. У самого порога она споткнулась и упала головой вперед. Хотя к ней на помощь бросились сразу несколько человек, падение предотвратить не удалось. Элси громко охала и не могла подняться из-за острой боли в правом бедре.
Трэвис находился в табачной лавке через два дома от полицейского участка, когда услышал душераздирающие вопли Элси. Он протиснулся сквозь толпу, собравшуюся у дверей, и увидел, что Чес с помощью одного из прохожих пытается поднять Элси на ноги. По белому как полотно лицу экономки ручьем текли слезы, она жалобно стонала.
— Элси! Боже мой, что случилось? — воскликнул Трэвис.
— Она споткнулась и упала, — объяснил один из свидетелей происшествия.
— Трэвис! — прошептала Элси, хватая его за руку. — Сэм сбежала! Вот только что… — Элси помолчала, чтобы справиться с очередным приступом боли, и затем продолжала, тяжело дыша: — Вот только что она была на заднем дворе, развешивала белье, и не успела я оглянуться, как ее и след простыл. Я весь дом обшарила…
— Не волнуйтесь, Элси. Я ее найду, — успокоил Трэвис. — Но сначала отнесу вас к доктору. — Очень осторожно, как ребенка, Трэвис поднял Элси на руки. — Держитесь, моя милая, — продолжал он уговаривать ее, неся на руках. — Я обо всем позабочусь, а то, что мне не под силу, сделает доктор Пэрди. Я обещаю.
Он доставил Элси к доктору Пэрди, обыскал весь город и обнаружил, что Сэм выкрала из платной конюшни свою лошадь. На все это ушло немало времени. Трэвис подсчитал, что она опережала его на целый час. Эд Говард, владелец конюшни, работал у себя в мастерской и не заметил появление девушки. Единственное, что мог узнать Трэвис, так это то, что Сэм пришлось ускакать без седла, поскольку и седло и уздечка все еще находились у Эда в мастерской. Кроме лошади, ничего не пропало.
Трэвис, не теряя времени, оседлал своего собственного коня. Он заехал домой только для того, чтобы удостовериться, что Сэм ничего больше не взяла с собой из своих пожиток, и отправился в путь с твердым намерением выследить беглянку и вернуть ее. Он найдет эту ловкую мошенницу, даже если ему придется перевернуть все камни в округе! И тогда не будет сворачивать ей шею! Он просто изобьет ее до полусмерти!
Ухватившись за гриву Бесс и сжимая голыми бедрами ее раздувающиеся бока, Сэм ругала себя на чем свет стоит. Она не взяла с собой ни еды, ни воды, ни седла, и теперь в кровь стерла ноги, потому что ей пришлось высоко задрать юбку, чтобы сесть верхом на лошадь. Если бы она хоть немного подумала, можно было бы организовать этот побег куда лучше. Господи, она не прихватила с собой даже пистолет, а ведь это самое главное для тех, кто вне закона.
В довершение ко всему Сэм не имела ни малейшего представления о том, где искать свою семью. Хэнк, да благословит Господь его добрую, глупую душу, даже не обмолвился, где они раскинули свой лагерь, у него и в мыслях не было, что ему не удастся спасти ее! Теперь ей придется рыскать по всем окрестностям Тамбла, стараясь в то же время избежать встречи с начальником полиции Трэвисом Кинкейдом! Она ни на секунду не сомневалась в том, что он пустится за ней в погоню. Он относился к себе и к своей службе слишком серьезно, чтобы так легко дать ей уйти. Сэм надеялась только на то, что ей удастся отыскать отца и братьев раньше, чем ее перехватит Трэвис. А может быть, отец и братья и сами наткнутся на нее.
Неожиданно небо начало быстро темнеть. Грозные черные тучи заслонили солнце, вдалеке слышались раскаты грома. Сэм не знала, то ли ей смеяться, то ли плакать. За все время, что ее держали под замком, дождь шел всего один раз, и то слабый. А сейчас похоже на то, что начнется настоящая буря.
Она была не слишком хорошо знакома с окрестностями Тамбла и поэтому, чтобы не попасть в ливневый паводок, решила держаться возвышенностей. Дождь, конечно, смоет ее следы, но, с другой стороны, намного затруднит ей возможность передвигаться, и таким образом Трэвису ничего не будет стоить изловить ее. Шансы найти своих тоже резко снижаются. Матушка-природа воистину выбрала неудачный день, чтобы продемонстрировать свое непостоянство.
Ослепительная молния расколола надвое темное небо, осветив собою тучи и землю. Кобылка в испуге отшатнулась, и Сэм крепко схватила ее за гриву.
— Сейчас не время капризничать, Бесс, — прошептала Сэм. Коленями она надавила на бока лошади, понуждая ее идти вперед. Ей необходимо было найти убежище, чтобы спрятаться от Трэвиса на время грозы.
Прошло несколько томительных часов. Сэм сидела под кустами и дрожала. Даже если бы ей и удалось найти немного сухого дерева, что было весьма проблематично, разводить костер значило бы идти на большой риск. Дождь лил как из ведра, и Сэм промокла до нитки. С мокрых волос струйки воды стекали по лицу и по спине.
Ей удалось найти укрытие среди камней на небольшом холме. Так как молнии по-прежнему вспыхивали беспрестанно, ей пришлось бы продвигаться дальше только прячась под деревьями. Поэтому она решила переждать под кустами и сидела там съежившись в мокрый шарик в компании пугливой лошадки.
Она заметила, что внизу, в долине, вода начала собираться в быстрые потоки. Вся земля вокруг нее превратилась в море грязи. Как ни жаждала высохшая под солнцем почва дождя, она не могла сразу вобрать в себя такое количество влаги. Когда дождь кончится, жаркое техасское солнце за несколько часов вновь испечет всю эту грязь до твердости кирпича.
— Знаешь, Бесс, — недовольно ворчала Сэм, смахивая волосы с лица грязными пальцами, — пастор Олдрич в одной проповеди рассказывал о битве, в которой прольется столько крови, что в ней будут утопать лошади. Ему надо посмотреть на то, что творится сейчас. Держу пари, здесь есть такие места, где индеец ростом в десять футов провалится по самую задницу.
Но через некоторое время одиночество бедной Сэм было нарушено. В четырех футах от ее убежища, на большом камне ярко сверкнул огонек от вспыхнувшей спички. За шумом дождя и раскатами грома она и не заметила, что к ней кто-то подошел. Тревожным взглядом она проследила путь спички, когда та приблизилась к лицу человека. Но и до того, как спичка осветила черты худого лица, скрытого шляпой, Сэм догадалась, кто там стоял. Ее сердце забилось в ожидании неотвратимой судьбы, когда она увидела, что о камень упирается Трэвис и спокойно закуривает сигарету.
Он затянулся, выдохнул, и дым поплыл в ее сторону, словно указывая ему, где она прячется. В глубине души Сэм знала, что Трэвису уже известно, что она рядом. Он играл с ней, выжидая, когда она сама выдаст себя. Тянулись мучительные минуты, оба молчали, оба испытывали друг друга. Один раз он повернул голову и уставился прямо на нее, и Сэм задрожала под его горящим взглядом. Потом он отвернулся, принял тот же равнодушный вид, а Сэм продолжала упрямо молчать.
Наконец Трэвис вздохнул и бросил окурок на землю.
— Это смешно. Я знаю, где ты прячешься, Сэм. Я уже так долго стою здесь и смотрю, как твоя кобыла машет хвостом туда-сюда, что у меня голова закружилась. Выходи, сейчас грянет музыка, потанцуем. — Он снова повернулся к ней лицом.
— Найди себе для танцев кого-нибудь другого, Кинкейд, — отрезала она. — Что-то я не в настроении танцевать.
— Сэм! — рявкнул он. — Выходи!
— О, черт! Придется выйти. А то ты из одного упрямства будешь стоять здесь, пока корни не пустишь. — Сэм медленно выползла из кустов вся заляпанная грязью, в волосах запутались ветки и листья. — Как ты меня нашел?
— Это не я, — ответил он, криво усмехнувшись, что ей совсем не понравилось. — Это Расти. — Он дернул головой в сторону коня, привязанного к колышку, вбитому в землю в некотором отдалении.
— Умная же у тебя коняга, начальник, — насмешливо сказала Сэм.
— Не то чтобы Расти слишком умен, зато он настойчив. Учуял, что у Бесс начинается период, вот у него и возбудился интерес.
— Тебе надо было бы назвать его Рэнди. Это имечко подошло бы ему куда больше.
Его короткий смешок прозвучал недобро, а глаза ощупывали ее совсем уж нагло.
— Ну ты и штучка!
— Да, я не из тех, кто собирает маргаритки на лужку, — ответила она небрежно, снова переходя на свою прежнюю безграмотную речь. Она откинула спутанные волосы за плечи, сверкнула темными глазами, но не смогла выдержать его осуждающего взгляда.
— Ни от одной женщины нет столько неприятностей, сколько от тебя, — воскликнул он. — Перед тем как уехать на твои поиски, я отвез Элси к доктору Пэрди, и все из-за тебя.
Услышав это, Сэм вскинула голову:
— Почему? Что случилось?
— Когда она бежала ко мне, чтобы предупредить меня, что ты удрала, она упала и сломала бедро.
— Ей… очень больно? — Чувство вины переполнило Сэм. Она очень подружилась с пожилой женщиной.
— Молись за нее Богу, не то тебе несдобровать. Проглотив обидные слова и забыв об оскорбленной гордости, Сэм сказала:
— Мне очень, жаль. Честно. Я бы никогда ничего плохого не сделала Элси, тем более нарочно. — Сэм повесила голову и превратилась в само воплощение раскаяния.
Порыв ветра чуть не сбил ее с ног, дождь ручьями стекал по ее непокрытой голове, а она продолжала смиренно стоять перед ним.
— Проклятье! Ты так продрогла, что даже посинела! — внезапно воскликнул он. — Еще не хватало, чтобы ты подхватила воспаление легких и умерла! — Он поспешно принялся стаскивать через голову пончо, которое защищало его от дождя.
Сэм воспользовалась этим единственным представившимся ей шансом на спасение. Не успел он освободиться от неуклюжего одеяния, как она пустилась бежать, скользя и оступаясь на склоне холма. Трэвис издал оглушительный вопль и бросился за ней, как разъяренный бык.
На середине склона он догнал ее и сбил с ног. Не собираясь уступать так легко, Сэм извивалась и царапалась, как дикая кошка, осыпая его ругательствами и стараясь зацепиться руками за жидкую грязь. Хотя Трэвис был в два раза выше ее ростом, Сэм вертелась как уж, и Трэвис с большим трудом удерживал ее. Перевернув ее на спину лицом к себе, Трэвис навалился на нее всем своим телом и старался дотянуться до ее рук, которыми она размахивала, как мельница.
— Черт побери, Сэм! Прекрати это безобразие!
Вместо ответа она запустила в его лицо пригоршню мокрой земли. Трэвис стряхнул грязь с ресниц, заморгал, а она в это время попыталась вывернуться у него из рук. Но возмездие наступило быстро. Трэвис взял ком грязи и измазал им лицо Сэм.
— Ну как, тебе это нравится? — громыхал он, и пока она отплевывалась и откашливалась, ему удалось захватить и зажать обе ее руки.
Ярость сверкала в их глазах, оба тяжело дышали, но продолжали борьбу. Грязь покрывала их коричневым одеялом с головы до ног, пока они барахтались под ливнем. Мутные капли воды, стекали с его волос ей на лицо, не делая его чище.
Трэвис лежал на Сэм, подмяв ее под себя своим телом, и вдруг у него перехватило дыхание. Они оба промокли до нитки, их одежда прилипла к ним, как вторая кожа, и с каждым лихорадочным рывком Трэвис все больше сознавал физическую близость Сэм. Она вся измазалась в грязи, по ее лицу бежали темные потоки, волосы слиплись. По всем законам на таком грязном лице не должно было быть видно глаз, но они сверкали злостью, горели яростью. Как ни смешно и нелепо это могло показаться, но именно в этот момент он понял, что она самая совершенная красавица из всех женщин, которые когда-либо встречались на его пути, и именно ее он желал больше всего в жизни. Он чувствовал, что умрет, если не сможет овладеть ею.
Она все еще кричала на него, осыпая проклятьями, старалась освободить руки, когда он вдруг близко придвинул к ней лицо.
— Замолчи, Сэм, — прохрипел он. — Замолчи и поцелуй меня!
От неожиданности она замолчала. На секунду она поймала странный блеск в его глазах. В следующее мгновение его губы нежно коснулись ее губ, и он стал языком раскрывать их. Она ощутила вкус земли и Трэвиса. Сладкая горячая волна залила ее с головы до ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Чары были разрушены. Глаза Трэвиса сверкали негодованием, он спросил напряженно:
— Может, мы вместе посмеемся, а, Сэм?
Дрожащими пальцами она яростно терла себе губы, чтобы избавиться от щекотки. Трэвис, решив, что она пытается стереть с них следы его поцелуев, вскочил с кровати и начал натягивать на себя одежду, каждым движением выдавая свою ярость и оскорбленное мужское достоинство.
— Трэвис! — умоляющим голосом произнесла Сэм. — Прости меня. Я не хотела смеяться, но твои усы так щекочут меня, что просто ужас.
Он бросил на нее грозный взгляд.
— Раньше никто на это не жаловался, — запальчиво сказал он.
— Ну и я тоже никогда не целовалась с усатыми мужчинами, — пояснила она. — Это вышло как-то неожиданно.
— Не бери себе в голову, — отрезал Трэвис. — Этого больше не случится. Этого и не должно было случиться, если хочешь знать. — В считанные минуты Трэвис превратился в степенного, строгого начальника полиции, для которого долг прежде всего.
— А почему нет? — спокойно спросила она.
— Что нет?
— Почему это не должно было случиться?
— Потому что я тебя арестовал, Сэм, и мне не следовало терять из-за тебя голову. Это моя вина, и я жалею об этом.
Слышать, что он жалеет о том, что поцеловал ее, для Сэм было все равно что облиться ледяной водой.
— Ты жалеешь о том, что поцеловал меня, или о том, что тебе это понравилось? — хотелось ей знать.
— И о том и о другом вместе, — криво усмехнулся он и покачал головой.
Встряхнув очередное полотенце, Сэм прикрепила его к веревке, едва сдерживая бессильную ярость. Когда она оделась и спустилась вниз, Трэвис уже проглотил завтрак и выскакивал из дома, чтобы бежать к себе в участок. На полпути вниз по лестнице он крикнул Элси:
— Между прочим, чуть не забыл. Сегодня можете не беспокоиться об обеде. Поешьте с Сэм что хотите. В воскресенье я приглашен к Сандовалям, а сегодня вернусь очень поздно.
Взявшись за дверную ручку, он остановился и бросил через плечо холодный взгляд на Сэм. Он явно хотел, чтобы она это слышала, он знал, что она все время была рядом. Трэвис нарочно, специально хотел обидеть ее.
Сейчас Сэм, так же как и Трэвис, ругала себя за то, что пустила в свою душу этого наглого полицейского, и слишком поздно поняла, что ему удалось захватить ее чувства. Она восхищалась им, она скучала без него, ей даже не хватало их бесконечных ссор.
В последнее время он стал так много значить в ее жизни, что даже резкий взгляд или грубое слово глубоко ранили ее, и эта рана долго не заживала. Утренний поцелуй пошатнул весь ее привычный мир. Внутри нее проснулось желание, она ничего не видела вокруг себя, только его одного.
Но сейчас пелена спала с ее глаз, и то, что открылось взору, пугало ее. Она подошла к опасной черте, чуть не отдала свое сердце этому человеку, чуть не влюбилась очертя голову в своего врага. Этого не должно быть! Нет, она не имеет права допустить это хотя бы потому, что Трэвис явно не отвечает взаимностью. О, она не раз убеждалась в том, что он хочет ее, ока ловила на себе взгляды его бездонных сине-зеленых глаз, полных желания. Однако Сэм была не настолько наивна, чтобы обыкновенное вожделение принять за любовь. Если бы он хоть чуточку любил ее, он не пошел бы в воскресенье на обед к Ноле.
Кроме всего прочего, какая она, Сэм, ему пара? Как вообще это могло прийти ей в голову? Проклятье! Он начальник полиции, а она преступница! Этого нельзя отрицать.
Большую часть своей жизни она провела вне закона, всего на один шаг опережая своих преследователей и постоянно ожидая, что ее вот-вот поймают. Трэвис же само воплощение закона, полицейский до мозга костей. Закон был в его крови, закон — это его жизнь. Они двое — как вода и масло, не имеют между собой ничего общего, две противоположности, — и это изменить нельзя.
«Нужно бежать! — подумала в панике Сэм. — Мне здесь нечего делать! Мое место в семье, с отцом и братьями! Никакая я не Золушка, как в той сказке, которую читала мне мисс Такер. Проклятье! Хоть я и ненавижу Нолу, но она права в одном. Не получится шелковый кошелек из свиного уха, и не получится из меня настоящей леди. Пера перестать обманывать всех, и себя прежде всего. Давно пора!»
Сэм бросила быстрый взгляд на дом, потом на полупустую корзину с бельем у своих ног. Если еще развесить белье по всей веревке, то тогда длинный ряд мокрых простынь полностью скроет ее от взгляда Элси из окна в кухне.
Сэм скривилась в мрачной улыбке.
— Прости, Элси. Сегодня тебе не следовало ослаблять за мной слежку, — пробормотала она.
Секундой позже Сэм резво бежала через огороды, прячась между сараями, кустами и деревьями, упорно продвигаясь к тыльной стороне платной конюшни, куда Трэвис поместил ее кобылу.
ГЛАВА 13
— Трэвис, Трэвис! — Маленькая круглая Элси неслась по улице к полицейскому участку со всей скоростью, на какую были способны ее короткие ножки. У самого порога она споткнулась и упала головой вперед. Хотя к ней на помощь бросились сразу несколько человек, падение предотвратить не удалось. Элси громко охала и не могла подняться из-за острой боли в правом бедре.
Трэвис находился в табачной лавке через два дома от полицейского участка, когда услышал душераздирающие вопли Элси. Он протиснулся сквозь толпу, собравшуюся у дверей, и увидел, что Чес с помощью одного из прохожих пытается поднять Элси на ноги. По белому как полотно лицу экономки ручьем текли слезы, она жалобно стонала.
— Элси! Боже мой, что случилось? — воскликнул Трэвис.
— Она споткнулась и упала, — объяснил один из свидетелей происшествия.
— Трэвис! — прошептала Элси, хватая его за руку. — Сэм сбежала! Вот только что… — Элси помолчала, чтобы справиться с очередным приступом боли, и затем продолжала, тяжело дыша: — Вот только что она была на заднем дворе, развешивала белье, и не успела я оглянуться, как ее и след простыл. Я весь дом обшарила…
— Не волнуйтесь, Элси. Я ее найду, — успокоил Трэвис. — Но сначала отнесу вас к доктору. — Очень осторожно, как ребенка, Трэвис поднял Элси на руки. — Держитесь, моя милая, — продолжал он уговаривать ее, неся на руках. — Я обо всем позабочусь, а то, что мне не под силу, сделает доктор Пэрди. Я обещаю.
Он доставил Элси к доктору Пэрди, обыскал весь город и обнаружил, что Сэм выкрала из платной конюшни свою лошадь. На все это ушло немало времени. Трэвис подсчитал, что она опережала его на целый час. Эд Говард, владелец конюшни, работал у себя в мастерской и не заметил появление девушки. Единственное, что мог узнать Трэвис, так это то, что Сэм пришлось ускакать без седла, поскольку и седло и уздечка все еще находились у Эда в мастерской. Кроме лошади, ничего не пропало.
Трэвис, не теряя времени, оседлал своего собственного коня. Он заехал домой только для того, чтобы удостовериться, что Сэм ничего больше не взяла с собой из своих пожиток, и отправился в путь с твердым намерением выследить беглянку и вернуть ее. Он найдет эту ловкую мошенницу, даже если ему придется перевернуть все камни в округе! И тогда не будет сворачивать ей шею! Он просто изобьет ее до полусмерти!
Ухватившись за гриву Бесс и сжимая голыми бедрами ее раздувающиеся бока, Сэм ругала себя на чем свет стоит. Она не взяла с собой ни еды, ни воды, ни седла, и теперь в кровь стерла ноги, потому что ей пришлось высоко задрать юбку, чтобы сесть верхом на лошадь. Если бы она хоть немного подумала, можно было бы организовать этот побег куда лучше. Господи, она не прихватила с собой даже пистолет, а ведь это самое главное для тех, кто вне закона.
В довершение ко всему Сэм не имела ни малейшего представления о том, где искать свою семью. Хэнк, да благословит Господь его добрую, глупую душу, даже не обмолвился, где они раскинули свой лагерь, у него и в мыслях не было, что ему не удастся спасти ее! Теперь ей придется рыскать по всем окрестностям Тамбла, стараясь в то же время избежать встречи с начальником полиции Трэвисом Кинкейдом! Она ни на секунду не сомневалась в том, что он пустится за ней в погоню. Он относился к себе и к своей службе слишком серьезно, чтобы так легко дать ей уйти. Сэм надеялась только на то, что ей удастся отыскать отца и братьев раньше, чем ее перехватит Трэвис. А может быть, отец и братья и сами наткнутся на нее.
Неожиданно небо начало быстро темнеть. Грозные черные тучи заслонили солнце, вдалеке слышались раскаты грома. Сэм не знала, то ли ей смеяться, то ли плакать. За все время, что ее держали под замком, дождь шел всего один раз, и то слабый. А сейчас похоже на то, что начнется настоящая буря.
Она была не слишком хорошо знакома с окрестностями Тамбла и поэтому, чтобы не попасть в ливневый паводок, решила держаться возвышенностей. Дождь, конечно, смоет ее следы, но, с другой стороны, намного затруднит ей возможность передвигаться, и таким образом Трэвису ничего не будет стоить изловить ее. Шансы найти своих тоже резко снижаются. Матушка-природа воистину выбрала неудачный день, чтобы продемонстрировать свое непостоянство.
Ослепительная молния расколола надвое темное небо, осветив собою тучи и землю. Кобылка в испуге отшатнулась, и Сэм крепко схватила ее за гриву.
— Сейчас не время капризничать, Бесс, — прошептала Сэм. Коленями она надавила на бока лошади, понуждая ее идти вперед. Ей необходимо было найти убежище, чтобы спрятаться от Трэвиса на время грозы.
Прошло несколько томительных часов. Сэм сидела под кустами и дрожала. Даже если бы ей и удалось найти немного сухого дерева, что было весьма проблематично, разводить костер значило бы идти на большой риск. Дождь лил как из ведра, и Сэм промокла до нитки. С мокрых волос струйки воды стекали по лицу и по спине.
Ей удалось найти укрытие среди камней на небольшом холме. Так как молнии по-прежнему вспыхивали беспрестанно, ей пришлось бы продвигаться дальше только прячась под деревьями. Поэтому она решила переждать под кустами и сидела там съежившись в мокрый шарик в компании пугливой лошадки.
Она заметила, что внизу, в долине, вода начала собираться в быстрые потоки. Вся земля вокруг нее превратилась в море грязи. Как ни жаждала высохшая под солнцем почва дождя, она не могла сразу вобрать в себя такое количество влаги. Когда дождь кончится, жаркое техасское солнце за несколько часов вновь испечет всю эту грязь до твердости кирпича.
— Знаешь, Бесс, — недовольно ворчала Сэм, смахивая волосы с лица грязными пальцами, — пастор Олдрич в одной проповеди рассказывал о битве, в которой прольется столько крови, что в ней будут утопать лошади. Ему надо посмотреть на то, что творится сейчас. Держу пари, здесь есть такие места, где индеец ростом в десять футов провалится по самую задницу.
Но через некоторое время одиночество бедной Сэм было нарушено. В четырех футах от ее убежища, на большом камне ярко сверкнул огонек от вспыхнувшей спички. За шумом дождя и раскатами грома она и не заметила, что к ней кто-то подошел. Тревожным взглядом она проследила путь спички, когда та приблизилась к лицу человека. Но и до того, как спичка осветила черты худого лица, скрытого шляпой, Сэм догадалась, кто там стоял. Ее сердце забилось в ожидании неотвратимой судьбы, когда она увидела, что о камень упирается Трэвис и спокойно закуривает сигарету.
Он затянулся, выдохнул, и дым поплыл в ее сторону, словно указывая ему, где она прячется. В глубине души Сэм знала, что Трэвису уже известно, что она рядом. Он играл с ней, выжидая, когда она сама выдаст себя. Тянулись мучительные минуты, оба молчали, оба испытывали друг друга. Один раз он повернул голову и уставился прямо на нее, и Сэм задрожала под его горящим взглядом. Потом он отвернулся, принял тот же равнодушный вид, а Сэм продолжала упрямо молчать.
Наконец Трэвис вздохнул и бросил окурок на землю.
— Это смешно. Я знаю, где ты прячешься, Сэм. Я уже так долго стою здесь и смотрю, как твоя кобыла машет хвостом туда-сюда, что у меня голова закружилась. Выходи, сейчас грянет музыка, потанцуем. — Он снова повернулся к ней лицом.
— Найди себе для танцев кого-нибудь другого, Кинкейд, — отрезала она. — Что-то я не в настроении танцевать.
— Сэм! — рявкнул он. — Выходи!
— О, черт! Придется выйти. А то ты из одного упрямства будешь стоять здесь, пока корни не пустишь. — Сэм медленно выползла из кустов вся заляпанная грязью, в волосах запутались ветки и листья. — Как ты меня нашел?
— Это не я, — ответил он, криво усмехнувшись, что ей совсем не понравилось. — Это Расти. — Он дернул головой в сторону коня, привязанного к колышку, вбитому в землю в некотором отдалении.
— Умная же у тебя коняга, начальник, — насмешливо сказала Сэм.
— Не то чтобы Расти слишком умен, зато он настойчив. Учуял, что у Бесс начинается период, вот у него и возбудился интерес.
— Тебе надо было бы назвать его Рэнди. Это имечко подошло бы ему куда больше.
Его короткий смешок прозвучал недобро, а глаза ощупывали ее совсем уж нагло.
— Ну ты и штучка!
— Да, я не из тех, кто собирает маргаритки на лужку, — ответила она небрежно, снова переходя на свою прежнюю безграмотную речь. Она откинула спутанные волосы за плечи, сверкнула темными глазами, но не смогла выдержать его осуждающего взгляда.
— Ни от одной женщины нет столько неприятностей, сколько от тебя, — воскликнул он. — Перед тем как уехать на твои поиски, я отвез Элси к доктору Пэрди, и все из-за тебя.
Услышав это, Сэм вскинула голову:
— Почему? Что случилось?
— Когда она бежала ко мне, чтобы предупредить меня, что ты удрала, она упала и сломала бедро.
— Ей… очень больно? — Чувство вины переполнило Сэм. Она очень подружилась с пожилой женщиной.
— Молись за нее Богу, не то тебе несдобровать. Проглотив обидные слова и забыв об оскорбленной гордости, Сэм сказала:
— Мне очень, жаль. Честно. Я бы никогда ничего плохого не сделала Элси, тем более нарочно. — Сэм повесила голову и превратилась в само воплощение раскаяния.
Порыв ветра чуть не сбил ее с ног, дождь ручьями стекал по ее непокрытой голове, а она продолжала смиренно стоять перед ним.
— Проклятье! Ты так продрогла, что даже посинела! — внезапно воскликнул он. — Еще не хватало, чтобы ты подхватила воспаление легких и умерла! — Он поспешно принялся стаскивать через голову пончо, которое защищало его от дождя.
Сэм воспользовалась этим единственным представившимся ей шансом на спасение. Не успел он освободиться от неуклюжего одеяния, как она пустилась бежать, скользя и оступаясь на склоне холма. Трэвис издал оглушительный вопль и бросился за ней, как разъяренный бык.
На середине склона он догнал ее и сбил с ног. Не собираясь уступать так легко, Сэм извивалась и царапалась, как дикая кошка, осыпая его ругательствами и стараясь зацепиться руками за жидкую грязь. Хотя Трэвис был в два раза выше ее ростом, Сэм вертелась как уж, и Трэвис с большим трудом удерживал ее. Перевернув ее на спину лицом к себе, Трэвис навалился на нее всем своим телом и старался дотянуться до ее рук, которыми она размахивала, как мельница.
— Черт побери, Сэм! Прекрати это безобразие!
Вместо ответа она запустила в его лицо пригоршню мокрой земли. Трэвис стряхнул грязь с ресниц, заморгал, а она в это время попыталась вывернуться у него из рук. Но возмездие наступило быстро. Трэвис взял ком грязи и измазал им лицо Сэм.
— Ну как, тебе это нравится? — громыхал он, и пока она отплевывалась и откашливалась, ему удалось захватить и зажать обе ее руки.
Ярость сверкала в их глазах, оба тяжело дышали, но продолжали борьбу. Грязь покрывала их коричневым одеялом с головы до ног, пока они барахтались под ливнем. Мутные капли воды, стекали с его волос ей на лицо, не делая его чище.
Трэвис лежал на Сэм, подмяв ее под себя своим телом, и вдруг у него перехватило дыхание. Они оба промокли до нитки, их одежда прилипла к ним, как вторая кожа, и с каждым лихорадочным рывком Трэвис все больше сознавал физическую близость Сэм. Она вся измазалась в грязи, по ее лицу бежали темные потоки, волосы слиплись. По всем законам на таком грязном лице не должно было быть видно глаз, но они сверкали злостью, горели яростью. Как ни смешно и нелепо это могло показаться, но именно в этот момент он понял, что она самая совершенная красавица из всех женщин, которые когда-либо встречались на его пути, и именно ее он желал больше всего в жизни. Он чувствовал, что умрет, если не сможет овладеть ею.
Она все еще кричала на него, осыпая проклятьями, старалась освободить руки, когда он вдруг близко придвинул к ней лицо.
— Замолчи, Сэм, — прохрипел он. — Замолчи и поцелуй меня!
От неожиданности она замолчала. На секунду она поймала странный блеск в его глазах. В следующее мгновение его губы нежно коснулись ее губ, и он стал языком раскрывать их. Она ощутила вкус земли и Трэвиса. Сладкая горячая волна залила ее с головы до ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38