Они посылали к ней больных ужасными заразными болезнями, тех, к которым боялись подходить сами. Мина садилась рядом с несчастными, возлагала руки на открытые язвы и гнойные пустулы и молила об их выздоровлении Единого Бога.Старые солдаты, озадаченные, перешептывались между собой о том, что она похожа на тех колдунов давнишних времен, которые творили чудеса силой, данной Богами. Такие колдуны, рассказывали они, когда-то могли поднимать мертвых. Но на это чудо Мина либо не решалась, либо попросту не была способна. Она уделяла погибшим особое внимание в своих молитвах, но не возвращала их к жизни, хоть ее часто просили об этом.— Мы пришли в этот мир, чтобы служить Истинному Богу, — отвечала она на такие просьбы. — И как мы служим ему здесь, так умершие будут служить ему в другом мире. Было бы неправильно возвращать их сюда.Она попросила солдат вынести всех убитых с поля боя — и врагов, и союзников — и положить их на траву, которая вскоре сплошь покрылась кровавыми пятнами. Мина становилась рядом с каждым трупом на колени и подолгу молилась, для нее было неважно, на чьей стороне сражался солдат, она посвящала его память Истинному Богу. Затем был отдан приказ похоронить всех в общей могиле.По настоянию Галдара на третий день после битвы Мина держала совет с высшими офицерами из числа рыцарей. К ней явились почти все подчиненные Повелителя Миллоса и попросили ее возглавить осаду Оплота и привести их к победе над соламнийцами.Мина отказала им в их просьбах.— Почему? — требовательно спрашивал в то утро Галдар, утро пятого дня после победы, когда он и Мина остались наедине. Минотавра ужасно рассердил ее отказ. — Почему ты не бросишь нас в атаку? Если ты завоюешь Оплот, то Повелитель Таргонн не посмеет даже пальцем тебя тронуть! Он будет вынужден признать тебя одним из самых выдающихся Рыцарей Тьмы!Мина в это время сидела за большим столом, который приказала внести в свою палатку, склонившись над разложенными на нем картами Ансалона. Она изучала их каждый день, шевеля губами, когда водила по ним пальцем, будто произнося про себя названия городков, деревушек, рек, стараясь запомнить каждое из них. Прервав на минуту работу, она подняла взгляд на Галдара.— Скажи, чего ты боишься, Галдар? — мягко спросила она.Минотавр нахмурился, кожа между его глазами собралась в складки.— Я боюсь за тебя, Мина. Те, кто когда-либо представлял угрозу для Таргонна, всегда исчезали. Никто не может чувствовать себя в безопасности рядом с этим человеком. Даже наш бывший предводитель, Мириел Абрена. Говорили, что она умерла, поев несвежего мяса, но каждый из нас знал правду.— А какова эта правда? — отсутствующим тоном спросила Мина, опять склонившись над картой.— Ну конечно же, он отравил ее. Спроси его сама, если представится случай побеседовать. Он даже не станет отрицать этого.— Что ж, сейчас Мириел уже счастлива, — вздохнула Мина. — Она пришла к Богу. Хотя Замысел, который она провозгласила, был ложным, теперь правда ей известна. Она понесла наказание за свои заблуждения и сейчас совершает подвиги во славу Единого Бога, остающегося для нас безымянным. А что касается Таргонна, — Мина опять подняла взгляд на Галдара, — он служит Истинному Богу здесь, в этом мире, и поэтому еще какое-то время пробудет на Кринне.— Таргонн? — Галдар пренебрежительно хмыкнул. — Да, этот точно служит Богу. Изо всех сил служит Богу Наживы.По лицу Мины скользнула спокойная улыбка.— Я ведь не сказала, что он знает о своей службе Богу, Галдар. Но это действительно так. Поэтому я не стану атаковать Оплот. Другие будут вести эту битву. Оплот — не наша забота. Мы двинемся к более великой цели.— К более великой цели? — Минотавр был изумлен. — Что ты такое говоришь, Мина? Что может быть более великого, чем покорить такой огромный город? Опять показать всем народам Кринна, какая это непобедимая сила — Неракские Рыцари!Палец Мины скользнул по карте и замер на самой южной ее точке.— А что ты скажешь о том, чтобы покорить великое эльфийское королевство Сильванести?Вместо ответа Галдар разразился смехом:— Мина, ты просто насмешила меня. Ладно, я согласен. Это была бы еще более великая победа. Почти такая же, как достать с неба луну и положить ее на тарелку. И совершить это почти так же легко.— Ты еще увидишь это, Галдар. — Мина говорила совершенно спокойно. — Обязательно сообщи мне, когда прибудет гонец от Таргонна. Да, и вот еще что…— Что? — Минотавр уже повернулся, чтобы уйти.— Будь осторожней. — Ее глаза видели Галдара насквозь, они пронзали его, словно стрелы. — Твои насмешки могут быть неприятны Богу. Смотри не повтори больше этой ошибки.Галдар тут же почувствовал боль в руке, пальцы его онемели.— Я понял, Мина, — пробормотал он и пошел к дверям. Массируя правую руку, он вынырнул из палатки, оставив девушку изучать карты.По его подсчетам, одному из приближенных офицеров Повелителя Миллоса должно было понадобиться около двух дней, чтобы добраться до штаба в Джелеке, один день был нужен, чтобы попасть на прием к Повелителю Ночи, и еще два дня требовалось на обратный путь. Сегодня он должен был вернуться в лагерь. Выйдя из палатки, минотавр помчался к главной дороге.На окраине лагеря уже столпилось много народу. Там были стрелки капитана Самоала и много рыцарей из войска Миллоса. Все стояли, держа оружие наготове. Они поклялись, что преградят путь любому, кто попытается забрать у них Мину.Глаза всех были устремлены на дорогу. Часовые, которые должны были наблюдать за Оплотом, смотрели в противоположную сторону, отвернувшись от осажденного города. Повелитель Миллос предпринял сегодня попытку выйти из своей палатки, но вынужден был торопливо ретироваться под улюлюканье и насмешливые выкрики собственных солдат. Теперь он осмелился снова покинуть шатер и застыл у входа, нетерпеливо вглядываясь в дорогу и не сомневаясь в том, что Таргонн поспешит на помощь своему помощнику, послав войска для подавления мятежа в лагере.Единственным человеком, который не смотрел на дорогу, была Мина. Она оставалась у себя, погрузившись в изучение лежавших перед ней карт.— И поэтому она не хочет идти в наступление на Оплот? Потому что мы отправимся завоевывать Сильванести? — переспросил Галдара капитан Самоал, пока они, стоя бок о бок на дороге, ожидали гонца. Капитан нахмурился: — Что за чепуха! Ты не думаешь, что она просто боится?Галдар рассвирепел. Быстрым движением он наполовину вытащил клинок из ножен.— Я сейчас отрежу твой поганый язык за такие слова! Ты же видел, как во время боя она в одиночку помчалась навстречу врагу! Где же тогда был ее страх?— Спокойнее, минотавр, — ничуть не испугался Самоал. — Убери свой меч. У меня и в мыслях не было ее обидеть. Но ты не хуже меня знаешь, как горячит кровь битва, как люди, считая себя неуязвимыми, совершают то, на что никогда не отважились бы в обычных обстоятельствах. И было бы вполне естественно, если бы сейчас она лишилась своего самообладания, как следует рассмотрев ситуацию и поняв масштабность этой задачи.— Нет, в ней нет страха. — Галдар говорил по-прежнему сердито, но все же отправил меч обратно в ножны. — Какой страх может быть у той, кто говорит о смерти с восторгом, у той, которая, будь ее воля, кинулась бы в объятия смерти, у той, которая только против своей воли остается в этом мире.— Человек может бояться многого и помимо смерти, — задумчиво произнес Самоал. — Например, неудачи. Может, она боится того, что если не сумеет взять Оплот, то все отвернутся от нее, как отвернулись от Повелителя Миллоса.Галдар покачал рогатой головой и оглянулся на палатку Мины, стоявшую на небольшом возвышении, над которой развевался сохранивший следы крови штандарт. У палатки стояли люди, множество солдат несли молчаливую добровольную вахту, ожидая и надеясь хоть мельком увидеть Мину или услышать ее голос.— Ты готов оставить ее сейчас, Самоал?— Нет, ни за что. — Капитан взглянул туда, куда смотрел минотавр. — И сам не понимаю почему. Будто она околдовала меня.— Я скажу тебе почему. Она дает нам то, во что можно верить. Что-то, что выше нас самих. — Он смутился и потер все еще болевшую руку. — Я сам только что посмеялся над этим. И теперь стыжусь.Вдали заиграл рожок. Часовые, находившиеся у входа в долину, стали подавать лагерю сигналы о том, что приближается гонец Таргонна. Солдаты замерли, каждый оставил то дело, которым был занят, весь обратившись в слух. Огромная толпа, собравшаяся на дороге, расступилась, пропуская к палаткам гонца на взмыленной лошади. Галдар поспешил к Мине.Повелитель Миллос смело покинул шатер как раз в ту минуту, когда Мина вышла из своей палатки. Не сомневаясь в том, что доставленные вести несут приказ схватить самозванку, он торжествующе глянул в ее сторону. Он предчувствовал, что ее падение неминуемо.Но девушка и не смотрела на него. Она ожидала дальнейшего развития событий молча и с таким спокойным безразличием, будто заранее предвидела его ход.Гонец соскочил с лошади. Он удивленно оглядел толпу солдат, собравшихся вокруг палатки Мины, с некоторой тревогой заметив враждебные взгляды, направленные на него, и услышал угрозы, высказываемые вполголоса, но совершенно недвусмысленные. Недоумевая и продолжая оглядываться, он направился к шатру Повелителя Миллоса и, подойдя, подал ему свиток в небольшом ларце. Никто из солдат не сводил с них глаз, люди стояли, сжимая в руках оружие.Повелитель Миллос нетерпеливо выхватил ларец у него из рук. Он настолько был уверен в содержании вестей, что даже не потрудился уйти к себе, чтобы прочитать донесение в одиночестве. Он открыл простой, без всяких украшений, футляр, вынул свиток, сломал печать и с хрустом развернул пергамент. Он уже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы выкрикнуть приказ об аресте этой самозванки, но вдруг поперхнулся. С таким свистом выходит воздух из проткнутого ножом пузыря. Лицо его мгновенно посерело, затем стало багровым, на лбу выступили капли пота. Несколько раз он облизнул пересохшие губы, скомкал в руках пергамент и, как слепой, стал тыкаться в полы шатра, не видя входа. Адъютант шагнул вперед, но Миллос со злобным рычанием оттолкнул его в сторону и бросился в шатер, захлопнув за собой полотнище.Тут гонец обернулся к толпе собравшихся.— Я разыскиваю командира отряда по имени Мина! — зычно выкрикнул он.— А какое у тебя к ней дело? — проревел гигантский минотавр, выступив из толпы навстречу посланцу.— Я привез ей приказ от Повелителя Ночи Таргонна.— Пропустите его, — велела Мина.Минотавр повел к ней гонца. Толпа, прежде загораживавшая тому путь, раздвинулась, образовав проход между шатром Миллоса и палаткой Мины. Посланец шел по нему, провожаемый отнюдь не дружелюбными взглядами вооруженных солдат. Он старался смотреть прямо перед собой, но это зрелище тоже было не из приятных — бычья шея и огромные плечи минотавра заслоняли собой все. Гонец шел вперед, кляня свою судьбу.— Я послан с сообщением к офицеру по имени Мина. — Он подчеркнул это слово, с удивлением увидев перед собой молодую девушку. — А это всего лишь дитя!— Дитя сражения. Дитя войны. Дитя смерти. Я — Мина. — Ее властный тон и спокойная уверенность не оставляли сомнений в ее праве на власть.Гонец поклонился и вручил ей второй свиток, который на этот раз покоился в роскошном кожаном футляре, запечатанном серебряной печатью Неракских Рыцарей с изображением черепа и цветка лилии. Мина раскрыла его и вынула донесение. В толпе, казалось, перестали дышать. Гонец продолжал оглядываться по сторонам со все возраставшим изумлением. Позднее он доложит Таргонну, что чувствовал себя вошедшим в Храм, а не в военный лагерь.С бесстрастным лицом Мина читала донесение, а прочитав до конца, передала его Галдару. У того, едва он взглянул на бумагу, появилось такое изумление на лице, что окружающие даже испугались. В его открытом рту блестели клыки, губы шевелились, не произнося ни звука. Он вновь и вновь перечитывал послание и наконец перевел глаза на Мину.— Мина, прости меня, если можешь, — тихо произнес он, протягивая ей лист пергамента.— Не у меня тебе следует просить прощения, — улыбнулась та. — Не во мне ты усомнился.— О чем говорится в донесении, Галдар? — нетерпеливо спросил Самоал, и его вопрос эхом повторила толпа.Мина подняла руку, и эта немая команда была понята всеми. Над лагерем повисла гнетущая тишина.— Мне приказано направиться на юг, чтобы захватить, покорить и подчинить эльфийские земли Сильванести.Тихое и гневное рокотание, подобное гулу приближавшегося шторма, было ей ответом.— Нет! — закричало затем несколько голосов. — Они не посмеют! Оставайся с нами, Мина! Пошел он в Бездну, этот Таргонн! Мы пойдем на Джелек сейчас же! Вот что надо делать! Идемте все на Джелек!— Слушать меня! — Голос Мины легко перекрыл нараставший шум. — Это приказание не генерала Таргонна! Он всего лишь рука, что водила пером по бумаге. Это повеление Единого Бога! Это Его воля приказывает нам идти на Сильванести, чтобы объявить всему миру о возвращении нашего Бога! Мы пойдем на Сильванести! — Голос Мины сорвался в счастливом рыдании. — И победа наша будет прекрасна!— Ура-а-а! — раздалось громогласное восклицание и тут же сменилось новым: — Мина! Мина! Мина!Гонец застыл как в столбняке. Весь лагерь, тысячи голосов, словно один человек, выкрикивали имя девушки. Оно неслось к горам и грохотом грома возвращалось обратно. Ликующий клич достиг стен Оплота, жители города дрожали, соламнийцы угрюмо сжимали оружие, полагая, что этот звук предвещает ужасное нашествие.Вдруг страшный, захлебывающийся плачем вопль заглушил скандирование. В сердце лагеря люди замолчали, недоумевая, что произошло, в то время как на подступах к нему еще выкрикивали славословий Мине. Вопль раздался в шатре Повелителя Миллоса, и он был так ужасен, что стоявшие рядом отхлынули в разные стороны, охваченные паникой.— Ступай посмотри, что случилось, — приказала Мина.Галдар повиновался, и вместе с ним пошел гонец, полагая, что Таргонну будет небезынтересно узнать о случившемся. Придерживая рукой меч, минотавр скользнул под кожаный ремень, который удерживал откидной клапан шатра в закрытом состоянии. Он вошел внутрь, но через мгновение появился снова.— Его Светлость Повелитель Миллос покончил с собой, — громко объявил он.Некоторые солдаты снова стали приветствовать Мину, многие принялись улюлюкать или хохотать.Мина резко обернулась к ним, и ее глаза словно полыхнули пламенем. Люди затихли. Не произнеся ни слова и ни на кого не взглянув, она гневно вскинула голову и направилась к шатру командующего.— Мина, — в руках Галдар сжимал запятнанный кровью листок, — этот негодяй хотел повесить тебя. Доказательством тому послание Таргонна.— Государь Миллос предстал сейчас перед судом Единого Бога, перед которым однажды окажемся и все мы.С этими словами она вынула из руки минотавра листок, сунула его за пояс и вошла в шатер. Галдар хотел было войти следом, но она преградила ему путь и опустила за собой клапан шатра.Минотавр проводил ее взглядом, затем покачал головой и принялся прохаживаться у входа, охраняя девушку.— Ступайте, займитесь своими делами, — посоветовал он солдатам, не отходившим от шатра. — Если мы отправляемся в Сильванести, то перед этим надо многое успеть сделать.— Что она там делает? — поинтересовался гонец.— Молится, — коротко бросил Галдар.— Молится? — переспросил тот, пораженный. И, вскочив на лошадь, умчался из лагеря, опасаясь потерять время и не доложить Повелителю Ночи вовремя о виденных им умопомрачительных происшествиях.— Что случилось? — спрашивал капитан Самоал, подходя к минотавру.— С Миллосом? — Тот ухмыльнулся. — Упал на свой меч. — И он протянул собеседнику лист пергамента. — Вот что я нашел у него в руке. Как мы и предполагали, он отправил Таргонну кучу вранья о том, как Мина чуть не проиграла битву, а он всех нас спас. Таргонн, быть может, и злобный выродок, но в известной сообразительности ему не откажешь. — В голосе Галдара послышалось уважение. — Таких, как наш бывший начальник, он насквозь видит, и он приказал ему отправляться к Малистрикс и лично доложить драконице о своей замечательной победе.— Да-а-а, — протянул Самоал. — Неудивительно, что он предпочел покончить с собой. Но почему Мину отправляют на юг в Сильванести? Что будет с Оплотом?— Таргонн приказал генералу Догаху оставить Кхур и присоединиться к осаде Оплота. Таргонн и вправду неглуп. Он уже понял, что Мина с ее разговорами о Едином Боге представляет для него и его вшивого Замысла нешуточную угрозу. Но вместе с тем он раскусил, что если отдаст приказ об аресте Мины, то в войсках начнется настоящий мятеж. А тут еще великая драконица Малистрикс давно гневается на сильванестийцев с их щитом и неуплатой налогов. Вот Таргонн и решил, что, послав на Сильванести войска, ублаготворит драконицу и одновременно избавится от опасной смутьянки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68