Тассельхоф замер на месте и обернулся так быстро, что рыцарь чуть не споткнулся о него.— Сотни? Сотни кендеров, убитых драконом? — Он был поражен. — Что ты хочешь сказать? Что в Кендерморе убивали кендеров? Но я не знал об этом. Я никогда ни о чем подобном не слышал! Нет, это неправда… Ты обманываешь меня… Нет, — добавил он вдруг жалобно, — я не прав. Ты не можешь солгать. Ты же рыцарь. Хоть ты и не любишь меня, но честь не позволит тебе лгать.Герард ничего не отвечал. Положив руку на плечо Тасу, он повернул его лицом к дороге, и они зашагали дальше.Тас почувствовал где-то, около самого сердца, странное, прежде незнакомое удушье, будто он проглотил самого большого в мире ужа. Чувство было совсем неприятным и даже ужасно противным. Тас знал, что рыцарь сказал правду. Что сотни его соотечественников погибли, страшно и мучительно. Он не знал, как именно это случилось, но был уверен, что это правда. Такая же правда, как то, что по краям дороги растет трава, и что над головой тянутся ветви деревьев, и что за их зелеными листьями сияет солнце.То была правда этого мира, мира, в котором похороны Карамона так сильно отличались от тех, что он видел раньше. Но в том, другом, мире это было совсем не так, и похороны там были другие.— Я как-то странно себя чувствую, — тихонько сказал Тас. — Голова кружится, что ли. Я боюсь, что меня вырвет. Если ты не возражаешь, я немного помолчу. Хорошо? Можно?— Сделай одолжение, — сказал рыцарь и добавил свое неизменное «пошевеливайся».Они молча пошли дальше и примерно к полудню достигли моста. Он нависал над извилистой звонкой речушкой, которая распевала свои песни у подножия Сторожевых Пиков и затем бежала вдоль Большого Южного Пути до самой реки Белая Ярость. Мост был достаточно широк, чтобы по нему могли проехать фургоны, упряжки лошадей или пройти потоки людей.В прежние дни движение по мосту было бесплатным, но по мере того, как оно становилось интенсивнее, поддержание переправы в порядке требовало все более серьезных сумм. Власти в Утехе устали постоянно латать дыры в городском бюджете, возникавшие из-за ремонта моста, и учредили специальную мостовую подать. С этой целью у входа на мост поставили воротца, а рядом будку для сборщика пошлины. Плату установили очень скромную. Речка, над которой нависал мост, была мелкой, и во многих местах путешественники могли бы перейти ее вброд, но берега были крутыми и скользкими; и уже не один фургон сорвался с них в воду вместе с поклажей. Большинство путешественников предпочитали платить пошлину.В то утро рыцарь и кендер были единственными, кто оказался на берегу реки. Сборщик подати завтракал в своей будке, а рядом, привязанные к тополю, стояли две лошадки. Тут же на траве дремал молодой парень, по одежде и запаху которого можно было догадаться, что он конюх. Одна из лошадей была вороной масти (ее блестящая шкура так и лоснилась на солнце) и довольно норовистой — она беспрестанно фыркала и то и дело натягивала поводья, как будто хотела проверить их прочность. Другая лошадка оказалась чудесным пони, крохотным, серым в яблоках, с ясными глазками и торчащими ушками. Его густая шерсть доставала почти до копыт.При виде этой прелести странное удушье мгновенно испарилось из груди Таса. Пони тоже смотрел на него во все глаза, радостно и как будто лукаво.— Она моя? — выдохнул Тас.— Нет, — хладнокровно ответил Герард. — Я всего лишь нанял этих лошадей на время путешествия.Рыцарь подошел к конюху, толкнул его, и тот проснулся. Потягиваясь и зевая, он объяснил, что за лошадей, сбрую и одеяла полагается тридцать монет, из которых десять будут возвращены, если лошади вернутся целыми и невредимыми. Герард вынул кошелек и рассчитался. Парень, все время стараясь держаться подальше от кендера, взял монеты, тщательно пересчитал их и засунул куда-то под рубашку.— Как зовут пони? — восхищенно спросил Тас.— Малыш Серый.Тас чуть нахмурился:— Какое простое и неинтересное имя! Не много же нужно воображения, чтобы такое придумать. Можно было бы изобрести что-нибудь покрасивее. А как зовут вороного?— Черныш. — Парень невозмутимо ковырял в зубах соломинкой.Тассельхоф разочарованно вздохнул.Сборщик пошлины высунулся из своей будки и принял причитавшиеся ему деньги. Управившись, он принялся разглядывать рыцаря и кендера с таким живым любопытством, будто приготовился провести остаток утра, обсуждая, кто они такие и куда держат путь.Но отрывистые «угу» и «гмм» Герарда были единственным, чего он достиг. Рыцарь усадил Таса на пони, который тут же повернул к седоку головку и посмотрел на него с таким видом, словно они уже совершили вместе несколько великолепных путешествий и хранят много общих секретов. Сам Герард приторочил таинственный мешок и завернутый меч позади седла, надежно привязал их, затем, взяв в руку поводья пони, сел верхом на свою лошадь, и они направились к мосту, оставив сборщика пошлины в печальном одиночестве.Рыцарь скакал впереди, Тас позади, вцепившись скованными руками в поммель седла своей чудесной лошадки. Черныш, казалось, так же не любил пони, как Герард не любил Таса, — возможно, потому, что из-за Малыша ему приходилось двигаться таким недостойно медленным шагом, возможно, потому, что он вообще был животным строгих правил и слегка стыдился игривости пони. Как бы то ни было, если Серый из чистой забавы выкидывал один-два курбета или останавливался, чтобы попробовать на вкус придорожные лютики, вороной тут же поворачивал голову и окатывал пони холодным взглядом.Они проскакали пять миль, когда Герард дал команду остановиться. Он привстал в стременах и оглядел дорогу. Они не встретили ни единого путешественника с тех пор, как пересекли мост, да и сейчас дорога была совершенно пустынной. Спешившись, Герард скинул с себя плащ и, скатав, сунул во вьюк. Его черные доспехи сверкали, а нагрудник был украшен черепом и мертвой лилией — эмблемой Рыцарей Тьмы.Тас замер в восхищении.— Какой у тебя чудный костюмчик! Ты так и сказал Повелителю Уоррену, что будешь путешествовать как рыцарь, только не сказал какой. Можно, я тоже наряжусь рыцарем? То есть, конечно, Неракским Рыцарем? Ой, нет, нет, я все понял! Я буду твоим пленником! — Тассельхоф был ужасно горд, что так хорошо все вычислил. — Это будет еще забав… я хочу сказать, будет еще интересней, чем я думал.Лицо Герарда оставалось серьезным.— Это не увеселительная прогулка, кендер. — Его голос звучал еще строже, чем обычно. — От тебя зависят и твоя, и моя жизнь, равно как и успех всего дела. Возможно, мне не следует доверять тебе такие важные вещи, но у меня нет другого выхода. Скоро мы прибудем на территорию, принадлежащую Неракским Рыцарям. И если ты одним словом обмолвишься о том, что я Соламнийский Рыцарь, то меня арестуют и казнят как шпиона. Предварительно подвергнув пытке, чтобы выведать то, что мне известно. У них принято растягивать людей на дыбе. Тебе никогда не приходилось видеть, что это такое, а, кендер?— Никогда, но один раз, когда Карамон стал делать гимнастику, он сказал, что это прямо как на ды…Герард, не обращая внимания на его слова, продолжал:— Они привязывают руки и ноги человека к дыбе и начинают тянуть их в разные стороны. Колени, локти, запястья, щиколотки, все кости выскакивают из суставов. Боль бывает невообразимой, но вся красота пытки заключается в том, что человек от этого не умирает. Они могут держать несчастных на дыбе по нескольку дней, и те, хотя и испытывают неимоверные страдания, продолжают жить. К тому же после пытки человек на всю жизнь остается калекой. Его даже на эшафот приходится тащить на руках, а чтобы повесить, они должны подставить стул. И если ты проговоришься, то эти мучения ждут меня, кендер, понимаешь?— Понимаю, — ответил Тас. — И хоть ты не любишь меня — а я должен признаться, что мне это ужасно обидно, — я не хочу, чтобы тебя мучили на дыбе. Кого-нибудь другого — еще ладно, я, может, и посмотрел бы на это — никогда не видел, как кости выворачиваются из суставов, — но не тебя.Герард, казалось, не оценил такого великодушия:— В общем, держи язык за зубами ради своей и моей безопасности.— Обещаю. — Тут Тас ухватил себя за хохолок и так сильно дернул, что слезы брызнули у него из глаз. — Я могу хранить секреты, и ты убедишься в этом. Я уже давно храню множество секретов, причем очень важных. Сохраню и этот. Можешь на меня положиться, иначе я не Тассельхоф Непоседа.Эти слова впечатлили Герарда еще меньше. С видом более мрачным, чем обычно, он сел в седло, и они поскакали вперед — Рыцарь Тьмы и его пленник.— Далеко еще до Квалинести? — спросил Тас.— При такой скорости четыре дня пути.Четыре дня. После этих слов Герард перестал обращать на кендера какое-либо внимание. Он отказывался отвечать на его вопросы. Он оставался глух к самым лучшим и захватывающим историям Тассельхофа. Он не отозвался на предложение Таса показать наиболее интересный и короткий путь через Омраченный Лес.— И так целых четыре дня! — простонал Тас, обращаясь к самому себе и пони. — Я не люблю жаловаться, но, признаться, не ожидаю от этого путешествия никакого удовольствия. Оно, похоже, будет таким скучным и тоскливым, что окажется и вовсе не приключением, а всего лишь занудной работой, если это слово здесь подходит.Так они с пони продвигались вперед, готовые провести четыре долгих дня без собеседников и каких-либо интересных занятий. Даже смотреть вокруг было не на что, кроме деревьев и гор, которые, конечно, могли оказаться достойными внимания, если бы только у Таса была возможность познакомиться с ними поближе. А так чего уж тут интересного, что он, деревьев не видел, что ли. И стало кендеру так скучно, что, когда у него в руках снова очутилось устройство для перемещения во времени, Тас едва не поддался соблазну им воспользоваться. Даже если тебе грозит быть расплющенным в лепешку страшным гигантом, все лучше, чем такая скука.«Если бы не мой чудный пони…» — подумалось Тасу.В этот момент вороной злобно оглянулся на пони, тут же посмотрел назад и Герард. Похоже, между ними уже установилось своеобразное мысленное родство. Застенчиво улыбаясь и пожимая плечами, Тас держал в руках устройство для перемещения во времени.С лицом до того холодным, что оно напоминало череп на его нагруднике, Герард остановился и дождался пони. Затем протянул руку, выхватил магическое устройство из рук Таса и, ни слова не говоря, сунул его обратно в свою сумку.Тассельхоф испустил глубокий вздох. Впереди были четыре долгих дня пути. 10. Победитель Ночи Орден Рыцарей Такхизис был рожден во тьме снов на далеком и таинственном северном острове, называвшемся Цитадель Бури. Во время Войны с Хаосом все дома на острове погибли. Страшные, вздымавшиеся к самому небу валы обрушились на рыцарскую твердыню. Многие говорили, что это гнев Богини Моря Зебоим, горевавшей из-за гибели своего сына, Ариакана, главы Ордена Рыцарей Тьмы, разрушил остров. Когда воды отступили, на остров никто из живых не вернулся. Теперь крепость казалась слишком отдаленной, чтобы иметь практическую ценность для Рыцарей Такхизис, которые в Войне с Хаосом были побеждены, лишившись своей Владычицы и ее Замысла, но все же сохранили значительную часть своих сил.С учетом всех этих обстоятельств Рыцарь Ордена Черепа Мириел Абрена, явившись на первый Совет Отважных Героев, чувствовала в себе достаточно уверенности, чтобы потребовать пожалования новых земель на континенте уцелевшим Рыцарям Такхизис в уплату за их героические подвиги во время Войны. Совет даровал рыцарям уже захваченные ими территории, то есть королевство Квалинести (по обыкновению, очень немногих людей заботила судьба эльфов) и северо-восточную часть Ансалона, где располагались Нерака и сопредельные с ней земли. Хотя Нерака и ее окрестности и считались проклятыми, Рыцари Тьмы приняли этот дар и принялись восстанавливать былую мощь своего Ордена.Многие из присутствовавших на том Совете втайне надеялись, что рыцари задохнутся и погибнут в насыщенной серными парами атмосфере Нераки. Но Орден Рыцарей Тьмы не только не погиб, но, напротив, укрепился, чему немало способствовало мудрое руководство Абрены, Повелительницы Ночи, которая добавила к этому воинскому титулу политический титул генерал-губернатора Нераки. Абрена ввела новую рекрутскую политику, значительно менее избирательную и либеральную, чем прежняя, и с тех пор рыцари не знали проблем с пополнением своих рядов. В безрадостные дни, последовавшие за Войной с Хаосом, люди чувствовали себя угнетенными и одинокими. Тогда-то и зародилось в Ансалоне то мировоззрение, которое можно было назвать Культом Великого «Я» и главный лозунг которого гласил: «Все лучшее только мне».Усвоив это нехитрый принцип, Рыцари Тьмы учредили весьма разумное правление. Они не стали следовать по пути расширения личных свобод, зато всячески поддерживали торговлю и предпринимательство. Когда Келлендрос, великий синий дракон, захватил Палантас, он отдал власть над этим городом Рыцарям Тьмы. Ужасавшиеся при одной лишь мысли о том, как эти жестокие правители станут громить их прекрасный город, жители Палантаса были приятно удивлены, обнаружив, что буквально процветают под их опекой. И хотя палантасцы несли на своих плечах бремя огромных налогов, их доходы все же позволяли им под властью Рыцарей Тьмы относительно благополучное существование. Рыцари обеспечивали закон и порядок, боролись с Воровской Гильдией и стремились избавить город от овражных гномов, нашедших приют в канализационной системе.Битва, которая произошла после прибытия великих драконов на Кринн, сначала потрясла и разгневала Рыцарей Такхизис — многие из них потеряли в этой резне прислуживавших им драконов. Тщетно сражались рыцари с великой красной драконицей Малис и ее собратьями. Многие из них погибли в этой борьбе, как и их разноцветные драконы. Но под искусным управлением Мириел этот разгром удалось обратить в победу. Рыцари Тьмы заключили с драконами ряд секретных пактов, согласившись оказывать им некоторые услуги — собирать налоги и обеспечивать закон и порядок в землях, управляемых драконами. За это драконы предоставили рыцарям полную свободу и прекратили хищническое истребление уцелевших драконов-прислужников.Жители Палантаса, Нераки и эльфы Квалинести даже не подозревали об этом сговоре. Люди видели лишь, что Рыцари Тьмы опять избавили их от страшного врага. Рыцари Соламнии и маги из Цитадели Света знали либо догадывались о заключенном перемирии, но доказать ничего не могли.В рядах Рыцарей Тьмы тоже находились те, кто еще верил в честь и самопожертвование, к которым призывал покойный Ариакан, но это, как правило, были пожилые воины, чьи взгляды считались устаревшими. Новый Замысел, пришедший на смену прежнему, был основан на знании таинственных сил сердца, которые постигла Золотая Луна в Цитадели Света и которые были похищены несколькими Рыцарями Ордена Черепа, тайно проникшими в Цитадель, чтобы научиться использовать их ради амбициозных целей. Жрецы Рыцарей Тьмы скрылись из Цитадели, унеся с собой познания об исцеляющих заговорах и, что было гораздо страшнее, способности манипулировать мыслями своих приверженцев.Вооруженные возможностью владеть не только телами, но и разумом тех, кто стремился вступить в ряды Рыцарства, члены Ордена Черепа достигли выдающегося положения в рядах Рыцарей Тьмы. Хотя последние долго и во всеуслышание объявляли о скором возвращении в мир Такхизис, сами они давно перестали в это верить. Они не верили ни во что, кроме своего могущества, и это нашло отражение в новом Замысле. Рыцари Ордена Черепа полагали, что мысли всех вступавших в их ряды должны быть открыты замыслу. Выведав самые сокровенные страхи людей, они манипулировали этим знанием, обещая им исполнение их самых тайных желаний — в обмен на безусловную покорность.Власть Рыцарей Черепа при подобной трактовке Замысла возросла столь значительно, что ближайшие сподвижники Мириел Абрены стали смотреть на них с недоверием и опаской. В частности, они предостерегали Мириел об опасности со стороны их предводителя и третейского судьи, которого звали Морхэм Таргонн.Абрену подобные предостережения только смешили.— Таргонн — способный администратор, — говорила она, — в этом ему нельзя отказать. Но когда все сделано и завершено, что такое способный администратор? Всего лишь удачливый клерк. Таков и Таргонн. Он никогда не осмелится соперничать со мной. Человек, которого тошнит от одного только вида крови! Человек, который не осмеливается посещать ристалища или отправиться в путешествие! Он целыми днями сидит, запершись в своем пыльном подземелье, поглощенный в бухгалтерскую рутину! Да у него пороху не хватит сразиться со мной!Абрена была права. Таргонну и в голову не могла прийти мысль о том, чтобы вступить в открытое противоборство с нею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68