Ковач так давно не испытывал подобного ощущения, что успел забыть, как это приятно.
— Нет!!!
Крик раздался, когда он дошел до середины лестницы. Услышав его. Ковач бегом ринулся к спальне.
— Нет! Нет!
— Аманда!
Она сидела в кровати, широко открыв глаза и размахивая руками, словно сражалась с невидимым врагом.
— Нет! Нет! Перестаньте!
— Аманда!
Ковач остановился у кровати, не зная, что делать. Зрелище было жутковатое. Аманда не спала, но казалось, будто она не видит его. Он осторожно коснулся ее плеча.
— Проснись, дорогая!
Вздрогнув, она отпрянула от него с диким взглядом. Ковач взял ее за руку:
— Аманда, это я, Сэм. Ты проснулась?
Она быстро заморгала, словно отгоняя наваждение, и недоуменно уставилась на него. i
— Все в порядке, милая, — ласково сказал Ковач, садясь на край кровати. — Тебе просто приснился дурной сон.
Аманда дрожала всем телом. Он привлек ее к себе. И набросил ей на плечи одеяло.
— Мне жаль… — прошептала она.
— Ш-ш… Жалеть не о чем. У тебя был ночной кошмар, но теперь все хорошо. Я никому не позволю тебя обидеть.
— Нет. — Аманда отстранилась от него и опустила голову. — Мне жаль…
Встав с кровати, она надела шелковый халат, словно стыдясь оставаться перед ним обнаженной.
— Мне так жаль… — повторила Аманда, все еще не глядя на него.
Ковач молча смотрел, как она скрылась в ванной, уже не сомневаясь в том, что второго такого шанса ему не представится. Аманда Сейвард, безусловно, переживала трудное время. Он видел ее уязвимой и беспомощной, а это не могло ей понравиться.
Тяжело вздохнув, Ковач поднялся и надел рубашку, потом подошел к ванной и постучал в дверь, прекрасно зная, что это ни к чему не приведет.
— Аманда, с тобой все в порядке?
— Да, спасибо.
Ковач вздрогнул, услышав знакомый официальный тон — ее излюбленный способ держать людей на расстоянии. Он решил испробовать другой подход.
— Тебе нечего стыдиться. На нашей работе все видят скверные сны. Знала бы ты, что иногда снится мне.
Шум воды прекратился. Других звуков не было. Ковач представил себе Аманду, смотрящую в зеркало, как только что делал он сам. Увиденное вряд ли нравилось ей: синяки на лице, бледная кожа, затравленный взгляд…
Увидев, что ручка поворачивается, он быстро шагнул назад. Аманда вышла из ванной и остановилась, обхватив себя руками за плечи.
— Это была не слишком хорошая идея, — сказала она, глядя в сторону.
— Не говори так!
Аманда на секунду закрыла глаза.
— Мы оба в этом нуждались, и это было прекрасно, но теперь…
— Это было больше чем прекрасно. — Ковач встал перед ней, чтобы видеть ее лицо, но она снова отвернулась.
— Сейчас я хочу, чтобы ты ушел.
— Нет.
— Пожалуйста, не делай ситуацию еще более неловкой.
— Не вижу в ней ничего неловкого.
— Я не занимаюсь любовью с сослуживцами.
— Тогда с кем?
— Это не твое дело.
— Не согласен, — возразил он. Аманда вздохнула:
— Пойми, я не хочу сколько-нибудь серьезных и длительных отношений. Нам лучше забыть об этом.
— А я не хочу забывать. — Ковач взял ее за плечи. Она уставилась в пол.
— Пожалуйста, уйди.
Ковачу слышал в ее голосе печаль и боль, которые ей не удалось скрыть, и его сердце заныло от жалости.
— Прошу тебя, Сэм… — прошептала Аманда. Наклонившись, он погладил ее по голове и коснулся губами щеки. Она закрыла глаза, сдерживая слезы.
— Пожалуйста…
— Хорошо. Только запри за мной дверь: я должен знать, что ты в безопасности.
Она вышла вместе с ним в холл и неподвижно стояла, пока он надевал ботинки и пальто. Ему хотелось сжать ее в объятиях и поцеловать, но он понимал, что сейчас не время.
— Что бы ты ни думала, — сказал наконец Ковач, — это не было ошибкой.
Аманда ничего не ответила, и он вышел навстречу холоду.
“Вот твоя реальность, Ковач, — подумал он, когда дверь за ним закрылась и щелкнул замок. — Холод и одиночество”.
То же самое с ним бывало и прежде, но сейчас терпеть это стало труднее, так как он успел ощутить вкус другой жизни.
Ковач ехал в город по пустой дороге, в пустой дом, к пустой кровати, чтобы провести остаток ночи без сна, глядя в пустоту своей жизни.
Глава 32
Лиска свернула на подъездную аллею, стараясь не смотреть на щиток с часами. Субботнее утро в ее доме означало хоккей. Она завезла Кайла и Ар-Джея на крытый каток и оставила их на попечение приятеля, который занимался сексуальными преступлениями в полиции Сент-Пола и имел двух сыновей примерно того же возраста. Покуда Майлоу наблюдает за детьми, ни один взрослый не сможет к ним приблизиться.
Было не больше восьми — солнце только начало всходить. Большинство обитателей Иден-Прери, вероятно, все еще отсыпалось после рождественских вечеринок с коктейлем. Но Лиску это не заботило. Она провела сорок пять минут за рулем, поддерживая кипящий в ней гнев, как огонь в камине, и твердо намеревалась поговорить с Кэлом Спрингером, даже если ей придется выбить дверь ногой и вытащить из постели его волосатую задницу.
Подбежав к парадному входу его опрятного дома, Лиска нажала кнопку звонка и не отпускала несколько секунд. Но, кроме мелодичного звона внутри, она не слышала никаких звуков. В тупике было тихо. Стекла машин, оставленных на подъездных аллеях, побелели от мороза. Молодые деревца во дворах покрылись снегом. От холода было больно дышать.
Лиска позвонила еще раз, и дверь наконец открылась. Миссис Кэл во фланелевом халате уставилась на нее, раскрыв рот от удивления.
— Где он? — осведомилась Лиска и вошла в дом, не дожидаясь приглашения.
Пэтси Спрингер шагнула назад.
— Кэлвин? Что вы от него хотите в такое время? Я не…
Лиска устремила на нее взгляд, который заставлял признаваться закоренелых преступников.
— Где он?
Со стороны кухни донесся голос Кэла:
— Кто это, Пэтс?
Лиска прошла мимо нее, шаря на ходу в сумке. Кэл сидел за дубовым столом и завтракал яйцом всмятку, запивая его солодовым напитком. При виде Лиски он выпучил глаза и разинул рот, как рыба.
— Что ты делаешь в моем доме?
Лиска вытащила из сумки фотографии и швырнула на стол рядом с тарелкой. Спрингер начал отодвигать стул, но она вцепилась ему в волосы, заставляя оставаться на месте.
— Это мои дети, Кэл. — Лиска с трудом сдерживалась, чтобы не кричать. — Ты их видишь?
— Да что с тобой?
— Ничего. Я просто очень зла. Ты знаешь, кто послал мне эти фотографии, Кэл? Могу высказать тебе две догадки.
— Понятия не имею, что тебе нужно! Он снова попытался встать, но Лиска изо всех сил дернула его за волосы. Миссис Кэл, стоя в дверях, прижала руки к груди.
— Она сумасшедшая, Кэлвин!
— Мне прислали их Рубел и Огден. — Взяв свободной рукой один из снимков, Лиска ткнула его в лицо Спрингеру. — Я не могу этого доказать, но знаю, что это они. Вот с какими людьми ты связался, Кэл! Эти мешки с дерьмом угрожают маленьким детям, а ты их защищаешь. Для меня ты ничем не лучше тех.
— Я позвоню в полицию, Кэлвин! — крикнула его жена.
— Заткнись, Пэтси! — рявкнул он в ответ.
— Если кто-то тронет хотя бы волос на голове моих мальчиков, я его убью, — продолжала Лиска. — От него и мокрого места не останется. Ты меня понял?
Спрингер тщетно пытался вырваться. Не отпуская его волосы. Лиска ткнула его в лоб костяшками пальцев.
— Ой!
— Тупой сукин сын! — Она ударила его снова. — Как ты мог с ними связаться?
Лиска оттолкнула его. Спрингер упал со стула и пополз по полу, как краб. Она схватила чашку с яйцом и швырнула в него. Он поднял руки, защищаясь, и упал на спину, ударившись головой о шкаф. Звук походил на выстрел. Миссис Спрингер завизжала.
— Отправляйся к Каслтону, ты, бесхребетный червяк! — приказала Лиска. — И скажи ему, где ты не был в четверг ночью. А потом иди в БВД. Такой сопливый кусок дерьма им как раз сейчас очень нужен. Ты выдашь этих скотов, иначе я превращу остаток твоей карьеры в такое мучение, какого не вынес бы даже Иов . Никто не сможет угрожать моим детям и выйти сухим из воды!
Она плеснула в него солодовым напитком и спрятала фотографии в сумку. Спрингер не двинулся с места — напиток стекал по его щеке.
Лиска вздохнула пару раз, чтобы успокоиться, и повернулась к Пэтси Спрингер.
— Простите, что я прервала ваш завтрак, — сказала она дрожащим от гнева голосом.
Миссис Кэл со сдавленным воплем забилась в угол.
— Можете меня не провожать.
Лиска вышла из дома, трясясь, как припадочная.
Сев в “Сатурн”, она облегченно вздохнула, вставила ключ в скважину и включила зажигание.
— Теперь я чувствую себя лучше, — произнесла она вслух.
* * *
“Зачем тебе понадобилось рассказывать? Я бы все устроила как надо…”
Что, черт возьми, имела в виду Джослин Деринг?
Ковач сидел на маленьком стуле в углу спальни Энди Фэллона, глядя в никуда. Он вспоминал Джослин, входящую в кабинет Пирса, ее выражение лица, дикую ярость в глазах. Если бы он не удержал ее, что она сделала бы с Пирсом?
Возможно, ему следовало ее арестовать: законы. Миннесоты суровы по отношению к домашнему насилию. Даже если жертва не желала предъявлять обвинение, это делал штат. Но, поразмыслив. Ковач решил, что любой адвокат мог бы без труда отыскать смягчающие обстоятельства. Бедняжка Джослин, услышав признание жениха в гомосексуальной связи, потеряла голову и набросилась на него. Почему нужно ее за это наказывать? Кончилось тем, что Джослин вышла из дома, волоча переполненный чемодан, а Том поехал на такси в ближайший травмопункт заявить, что поскользнулся на льду и расшиб голову.
Любовь по-американски…
Ковач постарался выбросить эти мысли из головы и сосредоточиться на месте гибели Энди Фэллона. Он пришел сюда, чтобы еще раз попытаться представить себе, что произошло. А еще для того, чтобы отвлечься от образа леди с погонами лейтенанта и мрачными тайнами на душе. Ковач старался не думать об источнике ее ночного кошмара, но ему было ясно, что это не отдельный случайный инцидент. Она велела ему уйти, боясь, что кошмар повторится и он захочет узнать причину.
“Очевидно, я окажу услугу обществу, если приглашу вас на чашку кофе…”
Он решительно отогнал образ Аманды, стоящей в дверях дома, и приказал себе думать о другой блондинке.
Вопрос: могла ли Джослин Деринг убить любовника своего жениха? Да. Имела ли она возможность это сделать? Он не знал и не мог ее ни о чем расспрашивать, потому что дело официально закрыто. Если Джослин имела возможность и воспользовалась ей, то каким образом? Как ей удалось залезть в постель к Фэллону? Ковач ни от кого не слышал, что Энди был бисексуалом. К тому же все слишком хорошо о нем отзывались, чтобы вообразить, будто он был способен переспать с невестой своего любовника.
Ковач подумал о снотворных таблетках и о бокалах в посудомойке. Может быть…
Следующий вопрос: если Джослин усыпила или оглушила Энди Фэллона, могла ли она поднять такую тяжесть и повесить его?
Ковач посмотрел на кровать, потом на балку, с которой свисала петля. Поднявшись со стула, он сел на край кровати. Потом встал, подошел к тому месту, где раньше висело тело, и взглянул в зеркало. Слово “жаль” казалось нацарапанным на его животе. Проверив наличие на зеркале отпечатков пальцев, полиция не стала конфисковывать его в качестве вещественного доказательства, так как никакого преступления не было.
Ковач смотрел на свое отражение, пытаясь представить себе на кровати позади Джослин Деринг. Конечно, она могла усадить жертву на край кровати, накинуть ей петлю на шею и подтянуть вверх на веревке, а привязать веревку к столбику кровати. Сколько весил Энди Фэллон? Сто семьдесят пять или сто восемьдесят фунтов? Целых сто восемьдесят фунтов бессознательной человеческой плоти. Джослин, конечно, сильная девушка, но мужчине было бы куда легче проделать такое…
А мог ли то же самое осуществить Нил? Убить своего брата за то, что он не одолжил ему денег, за то, что Эдвин не был неудачником, как сам Нил, из ревности или из желания наказать отца, прежде чем расправиться и с ним тоже?
Ковач вернулся к стулу и снова сел. Глядя на опрятную комнату, он вспоминал, как аккуратно была застелена кровать. Ему показалось странным, что Энди даже не присел на нее, прежде чем повеситься, и что в стиральной машине были простыни.
Кто же занимается стиркой перед тем, как покончить с собой?
Нет, если Энди убили, в квартире все прибрал убийца. Ковач подумал о жилище Нила Фэллона, которое они обыскивали. Ему редко приходилось видеть такое запущенное логово. “Такой тип, как Нил, не обошелся бы без кровавого месива, отпечатков пальцев повсюду”, — вспомнил он.
Нил Фэллон ни разу в жизни не менял простыни. Ничто в его доме не свидетельствовало о том, что он умел обращаться с посудомоечной машиной.
Тогда кто? У кого еще был мотив? С жалобой на Огдена в БВД уже было покончено. Если только Фэллон не наткнулся на что-то новое. Но они могут никогда этого не узнать, если не найдут его личные заметки. Да и как мог этот бык Огден действовать столь изощренно? Это совсем не в его натуре. Избить кого-нибудь обломком трубы — другое дело. Фэллон даже не впустил бы его в дом — разве только под дулом револьвера.
Хотя Лиска, безусловно, разворошила осиное гнездо, копаясь в деле Кертиса — Огдена…
Что касается Тома Пирса, то Ковачу казалось, что тот уже во всем признался. Он не мог себе представить, чтобы Пирс хладнокровно убил своего любовника. Если Пирс так любил Энди, он не стал бы его унижать. А несчастный случай во время сексуальной игры вызывал сомнение у Кейт Конлан.
Ковач вздохнул.
— Поговори со мной, Энди, — сказал он вслух.
Для того чтобы раскрыть большинство убийств, не требовалось быть Шерлоком Холмсом. Настоящие загадки были скорее исключением, чем правилом. Большую часть жертв убивали знакомые им люди по достаточно простым причинам.
Частная жизнь: семья, друзья, любовники, настоящие и бывшие…
Профессиональная жизнь: сослуживцы, враги, которыми обзаводятся на работе или из-за работы…
Звонки друзьям Энди по его записной книжке ничего не дали. Он ни с кем из них не был особенно близок. Слишком много лет тайной жизни. Правда, Пирс упомянул, что недавно видел его с каким-то мужчиной. С другим любовником?
Что же касается профессиональной жизни, Ковач не знал, какие еще дела вел Энди. Аманда Сейвард не станет ему об этом рассказывать, тем более что смерть Энди признали несчастным случаем. Вроде бы она не предполагала, что одно из его текущих расследований могло иметь отношение к убийце. Поэтому приходилось возвращаться к единственному делу, о котором знал Ковач, — делу Кертиса — Огдена.
Хотя это не совсем так. По словам Пирса, Энди копался в истории с убийством Торна. Но что могло ему дать дело, закрытое двадцать лет назад? Разве только вызвать недовольство отца.
“Большую часть жертв убивали знакомые им люди, по достаточно простым причинам”, — повторил он про себя. Но иногда жертвы убивали сами себя — по Причине депрессии.
Что может быть проще?
Жаль, что он не может заставить себя поверить в это.
* * *
Суббота была самым спокойным днем в отделе убийств. Леонард никогда не приходил на службу по уик-эндам, а сменные детективы сразу отправлялись по вызовам. Лишь иногда кто-то заходил в офис заполнить какой-нибудь документ. Ковач большинство суббот проводил на работе, так как личной жизни у него не было.
Повесив пальто, он задал себе вопрос, как Аманда проводит субботу. Думает ли она о нем, о том, что произошло между ними? Вспоминает ли тот момент, когда он ушел, и не упрекает ли себя за то, что не попро-1 сила его остаться? I Ковач опустился на стул и уставился на телефон. Нет, он не станет ей звонить. Просто надо же проверить сообщения, принятые автоответчиком. А вдруг?.. Нет, ничего. Вздохнув, Ковач полистал справочник и набрал номер.
— Архив, Терви, — послышался бесстрастный голос.
— Рассел, старый крот! Почему никогда не заходишь?
— Ха! На кой черт мне это нужно? Чем общаться детективами, лучше трахаться с обезьяной.
— Да, образ внушительный!
Ковач представил себе толстого шестидесятипятилетнего Рассела Терви с вечно прилипшей к губе сигаретой, проделывающего это с обезьяной.
Терви захохотал в ответ, но смех быстро перешел хриплый кашель. Звуки его легких походили на те, которые издают пластиковые пакеты, наполненные до середины желатином.
Ковач вынул пачку “Салема”, которую купил по дороге, и швырнул ее в мусорную корзину.
— Что тебе понадобилось, Сэм? Надеюсь, ничего незаконного?
— Разумеется.
— Э-э, да ты не шутишь! Становишься к старости занудой. Скверная история вышла с Железным Майком, верно? Я слышал, это ты нашел его. Такие крутые парни часто вышибают себе мозги.
— Возможно, он этого не делал. Я как раз в этом разбираюсь.
— Да ну? Ты меня разыгрываешь! Кто бы стал тратить пулю на старый кусок дерьма?
— Буду держать тебя в курсе, — пообещал Ковач. — Слушай, Расе, я тут наткнулся в лавке старьевщика на вышедший из употребления полицейский значок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— Нет!!!
Крик раздался, когда он дошел до середины лестницы. Услышав его. Ковач бегом ринулся к спальне.
— Нет! Нет!
— Аманда!
Она сидела в кровати, широко открыв глаза и размахивая руками, словно сражалась с невидимым врагом.
— Нет! Нет! Перестаньте!
— Аманда!
Ковач остановился у кровати, не зная, что делать. Зрелище было жутковатое. Аманда не спала, но казалось, будто она не видит его. Он осторожно коснулся ее плеча.
— Проснись, дорогая!
Вздрогнув, она отпрянула от него с диким взглядом. Ковач взял ее за руку:
— Аманда, это я, Сэм. Ты проснулась?
Она быстро заморгала, словно отгоняя наваждение, и недоуменно уставилась на него. i
— Все в порядке, милая, — ласково сказал Ковач, садясь на край кровати. — Тебе просто приснился дурной сон.
Аманда дрожала всем телом. Он привлек ее к себе. И набросил ей на плечи одеяло.
— Мне жаль… — прошептала она.
— Ш-ш… Жалеть не о чем. У тебя был ночной кошмар, но теперь все хорошо. Я никому не позволю тебя обидеть.
— Нет. — Аманда отстранилась от него и опустила голову. — Мне жаль…
Встав с кровати, она надела шелковый халат, словно стыдясь оставаться перед ним обнаженной.
— Мне так жаль… — повторила Аманда, все еще не глядя на него.
Ковач молча смотрел, как она скрылась в ванной, уже не сомневаясь в том, что второго такого шанса ему не представится. Аманда Сейвард, безусловно, переживала трудное время. Он видел ее уязвимой и беспомощной, а это не могло ей понравиться.
Тяжело вздохнув, Ковач поднялся и надел рубашку, потом подошел к ванной и постучал в дверь, прекрасно зная, что это ни к чему не приведет.
— Аманда, с тобой все в порядке?
— Да, спасибо.
Ковач вздрогнул, услышав знакомый официальный тон — ее излюбленный способ держать людей на расстоянии. Он решил испробовать другой подход.
— Тебе нечего стыдиться. На нашей работе все видят скверные сны. Знала бы ты, что иногда снится мне.
Шум воды прекратился. Других звуков не было. Ковач представил себе Аманду, смотрящую в зеркало, как только что делал он сам. Увиденное вряд ли нравилось ей: синяки на лице, бледная кожа, затравленный взгляд…
Увидев, что ручка поворачивается, он быстро шагнул назад. Аманда вышла из ванной и остановилась, обхватив себя руками за плечи.
— Это была не слишком хорошая идея, — сказала она, глядя в сторону.
— Не говори так!
Аманда на секунду закрыла глаза.
— Мы оба в этом нуждались, и это было прекрасно, но теперь…
— Это было больше чем прекрасно. — Ковач встал перед ней, чтобы видеть ее лицо, но она снова отвернулась.
— Сейчас я хочу, чтобы ты ушел.
— Нет.
— Пожалуйста, не делай ситуацию еще более неловкой.
— Не вижу в ней ничего неловкого.
— Я не занимаюсь любовью с сослуживцами.
— Тогда с кем?
— Это не твое дело.
— Не согласен, — возразил он. Аманда вздохнула:
— Пойми, я не хочу сколько-нибудь серьезных и длительных отношений. Нам лучше забыть об этом.
— А я не хочу забывать. — Ковач взял ее за плечи. Она уставилась в пол.
— Пожалуйста, уйди.
Ковачу слышал в ее голосе печаль и боль, которые ей не удалось скрыть, и его сердце заныло от жалости.
— Прошу тебя, Сэм… — прошептала Аманда. Наклонившись, он погладил ее по голове и коснулся губами щеки. Она закрыла глаза, сдерживая слезы.
— Пожалуйста…
— Хорошо. Только запри за мной дверь: я должен знать, что ты в безопасности.
Она вышла вместе с ним в холл и неподвижно стояла, пока он надевал ботинки и пальто. Ему хотелось сжать ее в объятиях и поцеловать, но он понимал, что сейчас не время.
— Что бы ты ни думала, — сказал наконец Ковач, — это не было ошибкой.
Аманда ничего не ответила, и он вышел навстречу холоду.
“Вот твоя реальность, Ковач, — подумал он, когда дверь за ним закрылась и щелкнул замок. — Холод и одиночество”.
То же самое с ним бывало и прежде, но сейчас терпеть это стало труднее, так как он успел ощутить вкус другой жизни.
Ковач ехал в город по пустой дороге, в пустой дом, к пустой кровати, чтобы провести остаток ночи без сна, глядя в пустоту своей жизни.
Глава 32
Лиска свернула на подъездную аллею, стараясь не смотреть на щиток с часами. Субботнее утро в ее доме означало хоккей. Она завезла Кайла и Ар-Джея на крытый каток и оставила их на попечение приятеля, который занимался сексуальными преступлениями в полиции Сент-Пола и имел двух сыновей примерно того же возраста. Покуда Майлоу наблюдает за детьми, ни один взрослый не сможет к ним приблизиться.
Было не больше восьми — солнце только начало всходить. Большинство обитателей Иден-Прери, вероятно, все еще отсыпалось после рождественских вечеринок с коктейлем. Но Лиску это не заботило. Она провела сорок пять минут за рулем, поддерживая кипящий в ней гнев, как огонь в камине, и твердо намеревалась поговорить с Кэлом Спрингером, даже если ей придется выбить дверь ногой и вытащить из постели его волосатую задницу.
Подбежав к парадному входу его опрятного дома, Лиска нажала кнопку звонка и не отпускала несколько секунд. Но, кроме мелодичного звона внутри, она не слышала никаких звуков. В тупике было тихо. Стекла машин, оставленных на подъездных аллеях, побелели от мороза. Молодые деревца во дворах покрылись снегом. От холода было больно дышать.
Лиска позвонила еще раз, и дверь наконец открылась. Миссис Кэл во фланелевом халате уставилась на нее, раскрыв рот от удивления.
— Где он? — осведомилась Лиска и вошла в дом, не дожидаясь приглашения.
Пэтси Спрингер шагнула назад.
— Кэлвин? Что вы от него хотите в такое время? Я не…
Лиска устремила на нее взгляд, который заставлял признаваться закоренелых преступников.
— Где он?
Со стороны кухни донесся голос Кэла:
— Кто это, Пэтс?
Лиска прошла мимо нее, шаря на ходу в сумке. Кэл сидел за дубовым столом и завтракал яйцом всмятку, запивая его солодовым напитком. При виде Лиски он выпучил глаза и разинул рот, как рыба.
— Что ты делаешь в моем доме?
Лиска вытащила из сумки фотографии и швырнула на стол рядом с тарелкой. Спрингер начал отодвигать стул, но она вцепилась ему в волосы, заставляя оставаться на месте.
— Это мои дети, Кэл. — Лиска с трудом сдерживалась, чтобы не кричать. — Ты их видишь?
— Да что с тобой?
— Ничего. Я просто очень зла. Ты знаешь, кто послал мне эти фотографии, Кэл? Могу высказать тебе две догадки.
— Понятия не имею, что тебе нужно! Он снова попытался встать, но Лиска изо всех сил дернула его за волосы. Миссис Кэл, стоя в дверях, прижала руки к груди.
— Она сумасшедшая, Кэлвин!
— Мне прислали их Рубел и Огден. — Взяв свободной рукой один из снимков, Лиска ткнула его в лицо Спрингеру. — Я не могу этого доказать, но знаю, что это они. Вот с какими людьми ты связался, Кэл! Эти мешки с дерьмом угрожают маленьким детям, а ты их защищаешь. Для меня ты ничем не лучше тех.
— Я позвоню в полицию, Кэлвин! — крикнула его жена.
— Заткнись, Пэтси! — рявкнул он в ответ.
— Если кто-то тронет хотя бы волос на голове моих мальчиков, я его убью, — продолжала Лиска. — От него и мокрого места не останется. Ты меня понял?
Спрингер тщетно пытался вырваться. Не отпуская его волосы. Лиска ткнула его в лоб костяшками пальцев.
— Ой!
— Тупой сукин сын! — Она ударила его снова. — Как ты мог с ними связаться?
Лиска оттолкнула его. Спрингер упал со стула и пополз по полу, как краб. Она схватила чашку с яйцом и швырнула в него. Он поднял руки, защищаясь, и упал на спину, ударившись головой о шкаф. Звук походил на выстрел. Миссис Спрингер завизжала.
— Отправляйся к Каслтону, ты, бесхребетный червяк! — приказала Лиска. — И скажи ему, где ты не был в четверг ночью. А потом иди в БВД. Такой сопливый кусок дерьма им как раз сейчас очень нужен. Ты выдашь этих скотов, иначе я превращу остаток твоей карьеры в такое мучение, какого не вынес бы даже Иов . Никто не сможет угрожать моим детям и выйти сухим из воды!
Она плеснула в него солодовым напитком и спрятала фотографии в сумку. Спрингер не двинулся с места — напиток стекал по его щеке.
Лиска вздохнула пару раз, чтобы успокоиться, и повернулась к Пэтси Спрингер.
— Простите, что я прервала ваш завтрак, — сказала она дрожащим от гнева голосом.
Миссис Кэл со сдавленным воплем забилась в угол.
— Можете меня не провожать.
Лиска вышла из дома, трясясь, как припадочная.
Сев в “Сатурн”, она облегченно вздохнула, вставила ключ в скважину и включила зажигание.
— Теперь я чувствую себя лучше, — произнесла она вслух.
* * *
“Зачем тебе понадобилось рассказывать? Я бы все устроила как надо…”
Что, черт возьми, имела в виду Джослин Деринг?
Ковач сидел на маленьком стуле в углу спальни Энди Фэллона, глядя в никуда. Он вспоминал Джослин, входящую в кабинет Пирса, ее выражение лица, дикую ярость в глазах. Если бы он не удержал ее, что она сделала бы с Пирсом?
Возможно, ему следовало ее арестовать: законы. Миннесоты суровы по отношению к домашнему насилию. Даже если жертва не желала предъявлять обвинение, это делал штат. Но, поразмыслив. Ковач решил, что любой адвокат мог бы без труда отыскать смягчающие обстоятельства. Бедняжка Джослин, услышав признание жениха в гомосексуальной связи, потеряла голову и набросилась на него. Почему нужно ее за это наказывать? Кончилось тем, что Джослин вышла из дома, волоча переполненный чемодан, а Том поехал на такси в ближайший травмопункт заявить, что поскользнулся на льду и расшиб голову.
Любовь по-американски…
Ковач постарался выбросить эти мысли из головы и сосредоточиться на месте гибели Энди Фэллона. Он пришел сюда, чтобы еще раз попытаться представить себе, что произошло. А еще для того, чтобы отвлечься от образа леди с погонами лейтенанта и мрачными тайнами на душе. Ковач старался не думать об источнике ее ночного кошмара, но ему было ясно, что это не отдельный случайный инцидент. Она велела ему уйти, боясь, что кошмар повторится и он захочет узнать причину.
“Очевидно, я окажу услугу обществу, если приглашу вас на чашку кофе…”
Он решительно отогнал образ Аманды, стоящей в дверях дома, и приказал себе думать о другой блондинке.
Вопрос: могла ли Джослин Деринг убить любовника своего жениха? Да. Имела ли она возможность это сделать? Он не знал и не мог ее ни о чем расспрашивать, потому что дело официально закрыто. Если Джослин имела возможность и воспользовалась ей, то каким образом? Как ей удалось залезть в постель к Фэллону? Ковач ни от кого не слышал, что Энди был бисексуалом. К тому же все слишком хорошо о нем отзывались, чтобы вообразить, будто он был способен переспать с невестой своего любовника.
Ковач подумал о снотворных таблетках и о бокалах в посудомойке. Может быть…
Следующий вопрос: если Джослин усыпила или оглушила Энди Фэллона, могла ли она поднять такую тяжесть и повесить его?
Ковач посмотрел на кровать, потом на балку, с которой свисала петля. Поднявшись со стула, он сел на край кровати. Потом встал, подошел к тому месту, где раньше висело тело, и взглянул в зеркало. Слово “жаль” казалось нацарапанным на его животе. Проверив наличие на зеркале отпечатков пальцев, полиция не стала конфисковывать его в качестве вещественного доказательства, так как никакого преступления не было.
Ковач смотрел на свое отражение, пытаясь представить себе на кровати позади Джослин Деринг. Конечно, она могла усадить жертву на край кровати, накинуть ей петлю на шею и подтянуть вверх на веревке, а привязать веревку к столбику кровати. Сколько весил Энди Фэллон? Сто семьдесят пять или сто восемьдесят фунтов? Целых сто восемьдесят фунтов бессознательной человеческой плоти. Джослин, конечно, сильная девушка, но мужчине было бы куда легче проделать такое…
А мог ли то же самое осуществить Нил? Убить своего брата за то, что он не одолжил ему денег, за то, что Эдвин не был неудачником, как сам Нил, из ревности или из желания наказать отца, прежде чем расправиться и с ним тоже?
Ковач вернулся к стулу и снова сел. Глядя на опрятную комнату, он вспоминал, как аккуратно была застелена кровать. Ему показалось странным, что Энди даже не присел на нее, прежде чем повеситься, и что в стиральной машине были простыни.
Кто же занимается стиркой перед тем, как покончить с собой?
Нет, если Энди убили, в квартире все прибрал убийца. Ковач подумал о жилище Нила Фэллона, которое они обыскивали. Ему редко приходилось видеть такое запущенное логово. “Такой тип, как Нил, не обошелся бы без кровавого месива, отпечатков пальцев повсюду”, — вспомнил он.
Нил Фэллон ни разу в жизни не менял простыни. Ничто в его доме не свидетельствовало о том, что он умел обращаться с посудомоечной машиной.
Тогда кто? У кого еще был мотив? С жалобой на Огдена в БВД уже было покончено. Если только Фэллон не наткнулся на что-то новое. Но они могут никогда этого не узнать, если не найдут его личные заметки. Да и как мог этот бык Огден действовать столь изощренно? Это совсем не в его натуре. Избить кого-нибудь обломком трубы — другое дело. Фэллон даже не впустил бы его в дом — разве только под дулом револьвера.
Хотя Лиска, безусловно, разворошила осиное гнездо, копаясь в деле Кертиса — Огдена…
Что касается Тома Пирса, то Ковачу казалось, что тот уже во всем признался. Он не мог себе представить, чтобы Пирс хладнокровно убил своего любовника. Если Пирс так любил Энди, он не стал бы его унижать. А несчастный случай во время сексуальной игры вызывал сомнение у Кейт Конлан.
Ковач вздохнул.
— Поговори со мной, Энди, — сказал он вслух.
Для того чтобы раскрыть большинство убийств, не требовалось быть Шерлоком Холмсом. Настоящие загадки были скорее исключением, чем правилом. Большую часть жертв убивали знакомые им люди по достаточно простым причинам.
Частная жизнь: семья, друзья, любовники, настоящие и бывшие…
Профессиональная жизнь: сослуживцы, враги, которыми обзаводятся на работе или из-за работы…
Звонки друзьям Энди по его записной книжке ничего не дали. Он ни с кем из них не был особенно близок. Слишком много лет тайной жизни. Правда, Пирс упомянул, что недавно видел его с каким-то мужчиной. С другим любовником?
Что же касается профессиональной жизни, Ковач не знал, какие еще дела вел Энди. Аманда Сейвард не станет ему об этом рассказывать, тем более что смерть Энди признали несчастным случаем. Вроде бы она не предполагала, что одно из его текущих расследований могло иметь отношение к убийце. Поэтому приходилось возвращаться к единственному делу, о котором знал Ковач, — делу Кертиса — Огдена.
Хотя это не совсем так. По словам Пирса, Энди копался в истории с убийством Торна. Но что могло ему дать дело, закрытое двадцать лет назад? Разве только вызвать недовольство отца.
“Большую часть жертв убивали знакомые им люди, по достаточно простым причинам”, — повторил он про себя. Но иногда жертвы убивали сами себя — по Причине депрессии.
Что может быть проще?
Жаль, что он не может заставить себя поверить в это.
* * *
Суббота была самым спокойным днем в отделе убийств. Леонард никогда не приходил на службу по уик-эндам, а сменные детективы сразу отправлялись по вызовам. Лишь иногда кто-то заходил в офис заполнить какой-нибудь документ. Ковач большинство суббот проводил на работе, так как личной жизни у него не было.
Повесив пальто, он задал себе вопрос, как Аманда проводит субботу. Думает ли она о нем, о том, что произошло между ними? Вспоминает ли тот момент, когда он ушел, и не упрекает ли себя за то, что не попро-1 сила его остаться? I Ковач опустился на стул и уставился на телефон. Нет, он не станет ей звонить. Просто надо же проверить сообщения, принятые автоответчиком. А вдруг?.. Нет, ничего. Вздохнув, Ковач полистал справочник и набрал номер.
— Архив, Терви, — послышался бесстрастный голос.
— Рассел, старый крот! Почему никогда не заходишь?
— Ха! На кой черт мне это нужно? Чем общаться детективами, лучше трахаться с обезьяной.
— Да, образ внушительный!
Ковач представил себе толстого шестидесятипятилетнего Рассела Терви с вечно прилипшей к губе сигаретой, проделывающего это с обезьяной.
Терви захохотал в ответ, но смех быстро перешел хриплый кашель. Звуки его легких походили на те, которые издают пластиковые пакеты, наполненные до середины желатином.
Ковач вынул пачку “Салема”, которую купил по дороге, и швырнул ее в мусорную корзину.
— Что тебе понадобилось, Сэм? Надеюсь, ничего незаконного?
— Разумеется.
— Э-э, да ты не шутишь! Становишься к старости занудой. Скверная история вышла с Железным Майком, верно? Я слышал, это ты нашел его. Такие крутые парни часто вышибают себе мозги.
— Возможно, он этого не делал. Я как раз в этом разбираюсь.
— Да ну? Ты меня разыгрываешь! Кто бы стал тратить пулю на старый кусок дерьма?
— Буду держать тебя в курсе, — пообещал Ковач. — Слушай, Расе, я тут наткнулся в лавке старьевщика на вышедший из употребления полицейский значок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37