Как они красивы! И это все благодаря доктору и милой Тернер! Это они заставляют его мечтать обо мне и сделают так, что мой образ всегда будет в его мыслях.
Франсис подумала о трех восковых фигурках, которые сделал доктор. Фигурку Эссекса пронзили булавками, разогретыми на пламени свечи, и во время этой процедуры доктор, облаченный в черную мантию с каббалистическими знаками, бормотал магические заклинания. Фигурка Роберта была одета в атлас и парчу, а фигурка Франсис была обнаженной. Доктор попросил, чтобы она попозировала, так как было важно, чтобы фигурка была совершенной во всех деталях. Теперь Франсис полностью ему доверяла – она смотрела на него как на любимого отца и, поборов смущение, позировала, пока изготовлялась фигурка.
Франсис помнила ритуал – горящий фимиам, который наполнил комнату ароматическими запахами и парами. Она помнила, как восковую мужскую фигурку раздели донага, положили вместе с женской на маленькое ложе и придали им позы любовного акта, одновременно втыкая нагретые булавки в фигурку Эссекса.
Сначала зрелище вызвало отвращение у Франсис, но постепенно стало ее возбуждать.
Франсис верила в черную магию – разве она не заметила перемен в своем возлюбленном с тех пор, как начала принимать в ней участие? В его пере появилась свежая сила, потому что только влюбленный мог написать письма, которые он писал ей. Роберт не ждал особой необходимости – письма приходили часто с приложением стихов, восхваляющих ее красоту и радость, которую ему приносит их любовь.
* * *
Из верхнего оконца дома в Ламбете женщина смотрела, как леди Эссекс отъезжает верхом в сопровождении своей служанки.
– На этот раз знатная дама, – с ухмылкой сказала женщина самой себе. – Саймон знает, как заполучить нужных клиентов.
Она отошла от окна, подошла к лестнице и посмотрела вниз. Где он сейчас? В той комнате, где принимает клиентов? Наверняка манипулирует с непристойными фигурками!
Что за человек!
Джейн Форман рассмеялась, удивляясь, как это ей удалось выйти замуж за Саймона. Она сделала это с радостью. В Саймоне было что-то, отличающее его от обыкновенных людей. Он был колдуном.
Однажды Джейн сказала ему:
– А что, если я выдам тебя охотникам за ведьмами, Саймон?
Он посмотрел на жену таким взглядом, что кровь застыла у нее в жилах. Джейн понимала, что, если у нее хватит глупости так поступить, Саймон заставит ее поплатиться за это. Но разве она способна на такое? Когда он устроил им такую приятную жизнь!
Джейн была ему хорошей женой, – она никогда не ворчала, когда он соблазнял служанок. Саймон говорил ей, что нуждается в разнообразии. К тому же его хозяин приказал ему не иметь под одной крышей девственниц, потому что они встанут между ним и его ремеслом, принося чистоту в дом, а это нехорошо, когда работаешь на дьявола.
Джейн могла бы возразить, что Саймон уже изгнал девственность из своего дома и что ему не нужно больше так усердно выполнять приказ своего хозяина. Но с Саймоном не поспоришь. Она должна быть благодарна за безбедную жизнь, которую он ей дал, и мириться с ним, его любовницами и внебрачными детьми, одной из которых, несомненно, была эта заносчивая Анна Тернер.
Они запирались вдвоем на несколько часов кряду. Саймон говорил, что они строят планы обработки новой клиентки, которая была самой богатой из тех, что попадали к ним в руки.
Джейн медленно спустилась по лестнице и направилась к двери комнаты, где Форман принимал клиентов.
– Саймон, – окликнула она, – ты звал меня?
Ответа не последовало, поэтому Джейн осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Ароматы все еще витали в воздухе, по занавеси были раздвинуты, впуская дневной свет, а свечи потушены.
Джейн тихо закрыла за собой дверь, подошла к столу и принялась оглядываться по сторонам. Заметив большую коробку на скамейке, она открыла и увидела восковые фигурки.
– Что за благородный красавчик! – хихикнула Джейн. – А здесь еще и дама с настоящими волосами. Ну и фигура!
Она могла представить, какие штуки Саймон с ними выкидывал.
Однако за всем этим кроются деньги, а они на них живут.
– Нельзя, чтобы он меня тут застукал, – прошептала Джейн.
Открыв дверь, она выглянула, удостоверилась, что ее никто не видит, и тихонечко прокралась вверх по лестнице.
* * *
Роберт поспешно вошел в покои, где Овербери сидел за работой.
– Том! – крикнул он. – Напиши мне быстро письмо… выражающее сожаление.
– Прекрасной графине? – спросил Овербери с улыбкой.
– Да. Я пообещал встретиться с ней сегодня вечером, но король приказал сопровождать его.
– Иногда неудобно быть таким популярным! – пробормотал Овербери.
– А когда закончишь, не мог бы ты отнести его в Хаммерсмит?
– В Хаммерсмит?
– Да, я должен был встретиться с ней там… в доме миссис Тернер. Сейчас мне нужно идти, но ты знаешь, что делать. Твои письма доставляют ей удовольствие. Напиши, что я в отчаянии… ты умеешь выразить это словами.
Роберт ушел, а Овербери вернулся к своему столу слегка раздосадованный. Одно дело писать цветистые послания, но доставлять их, как какой-нибудь паж, унизительно. И еще в Хаммерсмит! Какой-то миссис Тернер! Где-то он уже слышал это имя. Тому казалось, что она имеет отношение к доктору Форману – известному мошеннику, а возможно, даже колдуну. У этого человека не раз бывали неприятности – его призывали к ответу за грязные делишки. Не может быть, чтобы графиня Эссекс была связана с подобными людьми!
Однако ничего не оставалось, как написать письмо и отнести его этой женщине.
Час спустя Овербери скакал в Хаммерсмит, но по пути туда настроение его не улучшилось. Разве не абсурдно, что человек, наделенный такими талантами, как он, должен выполнять подобные поручения? В некоторых кругах говорили, что Рочестер управляет королем, а Овербери управляет Рочестером, а разве в этом случае Овербери не правит Англией?
Ему нравилось слушать подобные разговоры. Но это делало вдвойне досадным быть на посылках у тайных любовников.
Служанка впустила его в дом, а когда он сказал, что ему необходимо срочно увидеть графиню Эссекс, его препроводили в красивую комнату. Вскоре дверь распахнулась, женский голос воскликнул: «Роберт, любимый мой…» – затем умолк.
На графине было платье с глубоким вырезом, который, по новой моде, почти целиком открывал ее грудь. Длинные волосы были распущены, шею окружал серебристый воротник, собранный в складки.
Когда она посмотрела на него, выражение ее лица стало холодным.
– Миледи, я принес вам письмо от виконта Рочестера.
Франсис грубо выхватила письмо.
– Значит, он не придет, – сказала она.
– Королю понадобилось его присутствие.
Губки ее надулись, и она, как ребенок, ожидающий лакомства, обратила свой гнев на того, кто сообщил, что получить его сейчас же он не может.
– Возвращайтесь к милорду, – приказала она, – и поблагодарите его за то, что он послал вас. Но вам нужно закусить. Еду подадут в кухне.
– Мне вовсе не нужно закусывать, миледи, и я не ем в кухнях. Возможно, я должен был представиться. Сэр Томас Овербери к вашим услугам.
– Да, я знаю, что вы слуга милорда Рочестера.
И Франсис презрительно отвернулась.
Ярость охватила Овербери. Распутная девка! Да как она смеет! Она, видите ли, слышала о нем! А знает ли она, что благодаря его услугам Роберт Карр сумел запять пост министра? Как она смеет обходиться с ним так высокомерно!
Франсис удалилась, а Овербери вышел к своему коню и поскакал назад во дворец.
«Я не забуду ваших оскорблений, леди Эссекс!» – думал он.
* * *
Сентябрьский день выдался теплым, и окна в сад были открыты, когда Джейн Форман сидела рядом с мужем, пока служанки подавали им ужин.
Доктор был в благодушном настроении. Графиня приходила сегодня, а это событие всегда доставляло ему удовольствие.
Джейн размышляла, сколько денег он получает с этого дела и как долго ему удастся их тянуть. Тайком наведываясь в комнату, где Саймон принимал клиентов, и заглядывая в дневник, который он вел (Джейн немного умела читать), она узнала, что графиня влюблена в виконта Рочестера, который, как все знают, был самым известным человеком при дворе, и хочет избавиться от своего мужа, графа Эссекса. Джейн знала один-единственный способ избавления от мужей, а также то, что Саймон опасался торговать ядами. Он и так уже имел много неприятностей, чтобы нарываться на новые, а продажа ядов может довести его до настоящей беды.
«Ах, – подумала она, – в один прекрасный день он кончит жизнь на виселице!»
А ей от этого добра не будет – ведь жизнь здесь, в Ламбете, такая уютная, даже роскошная, а Джейн нравились удобства.
Она пристально посмотрела на мужа и при свете, падавшем ему на лицо, подумала, что Саймон за последнее время сильно состарился – его бледность стала более заметной, и он выглядел усталым.
Форман хорошо поел и подремывал за столом, поэтому Джейн не предполагала, что он чувствует ее испытующий взгляд.
– Ну, жена, – вдруг спросил Саймон, – о чем ты думаешь?
Джейн иногда верила, что он может читать ее мысли, поэтому не солгала ему.
– О смерти, – просто ответила она.
– И что именно о смерти?
– Я думала, кто из нас с тобой умрет первым. Ты знаешь? Конечно же знаешь? У тебя предчувствие на подобные вещи.
– Первым умру я, – спокойно сказал Саймон.
Джейн склонилась к нему и быстро спросила:
– Когда?
– В следующий четверг, – ответил он.
Джейн вскочила на ноги.
– В четверг?
Форман был удивлен не меньше ее.
– Эй! – воскликнул он. – Что такого я тут наговорил?
– Ты сказал, что умрешь в четверг.
Форман выглядел испуганным. Он говорил не думая, и слова слетали у него с языка почти помимо его воли. Саймон был встревожен, потому что такое происходило в тех редких случаях, когда он предвидел будущее.
– Забудь об этом, – сказал он.
Но никто из них не мог об этом забыть.
«Он выглядит еще старше, – думала Джейн. – И еще более усталым. Еще ближе к смерти – ближе к четвергу».
* * *
В среду Джейн сказала, шутя:
– Ну, тебе осталось жить один день, Саймон. Надеюсь, твои дела в порядке?
Он рассмеялся вместе с ней, и она почувствовала облегчение. Конечно же он пошутил!
В четверг Саймон сказал, что у него дела в Паддл-Доке, и поехал туда на лодке. Он спокойно греб, когда весла выпали у него из рук, и он упал лицом вниз.
Когда тело принесли домой, Джейн не могла этому поверить. Хотя некоторые его пророчества сбывались, но другие нет. Этому она не поверила, потому и была ошеломлена и сбита с толку.
Немного оправившись от шока, Джейн пошла в комнату, где Форман принимал клиентов. Очевидно, он сам не поверил своему пророчеству, поскольку не сделал попытки привести свои дела в порядок.
– Я должна уничтожить все это, – сказала Джейн, вынимая восковые фигурки, порошки и флаконы с какими-то жидкостями.
Она поставила все это на скамью и принялась копаться в ящиках его бюро. Здесь она обнаружила его дневник и стала переворачивать страницы.
Это было увлекательно, поскольку там содержался отчет о многих интригах и любовных делах, а Саймон без колебаний упоминал имена связанных с этими делами леди и джентльменов.
Сколько историй могла рассказать эта книга!
Джейн посмотрела на недавние записи и прочла отчет о любовной связи леди Эссекс и графа Рочестера с описаниями того, что она говорила и делала в этой комнате.
Джейн захлопнула книгу, а потом обнаружила письма. Форман сохранил все до одного.
«Дорогой отец», – называла его Франсис и подписывалась любящей дочерью.
Джейн разожгла камин в комнате и принялась сортировать письма и бумаги. Среди них были заговоры, заклинания и рецепты приготовления некоторых снадобий.
Возможно, не стоит уничтожать такие вещи – они могут пригодиться.
Она повернулась спиной к камину, нашла большую коробку и положила туда восковые фигурки, рецепты, письма и дневник с захватывающим отчетом о дворцовых интригах, в том числе о самой недавней – с участием леди Эссекс и королевского фаворита.
* * *
«Печальные новости! – писала миссис Тернер. – Умоляю добрую миледи прийти ко мне безотлагательно. Мы утешим друг друга».
При первой же возможности Франсис отправилась в Хаммерсмит, и обе поплакали вместе.
– Все уже начинало действовать, – горевала Франсис. – Милорд все больше влюблялся в меня. Его письма были таким замечательными. И я поняла, что ему легче выражать свои чувства на бумаге, чем поступками. Я знаю, это все благодаря моему любимому отцу. Что мы будем делать без него?
– Не отчаивайтесь, мой добрый друг. Есть и другие – хотя, возможно, не столь искусные, как наш отец. Но они существуют, и я их отыщу.
– Дорогая Анна, что я без тебя буду делать?
– Нет необходимости делать что-то без меня. Зная, что вам нужно, я уже обдумала ваше дело. Мой муж был лекарем, помните? Поэтому я знаю людей, которые понимают толк в снадобьях.
Франсис задумалась.
– Хотя милорд и стал любить меня больше, – медленно произнесла она, – тот, другой, остается источником моих бед. Как бы мне хотелось избавиться от него! Тогда бы мой милорд любил меня еще больше, так как я уверена, что соперник не идет у него из головы. Исполняя государственные дела, ему часто приходится писать или поддерживать отношения с тем, другим, и он делает это с исключительной вежливостью. Милорд чувствует себя неловко в такие моменты, а потом слегка охладевает и ко мне.
– Именно в этом я не всегда соглашалась с нашим любимым покойным отцом. Он хотел работать над вашим лордом и преуспел в этом. Но я всегда чувствовала, что мы должны избавиться от того, другого, чтобы добиться полного успеха.
– Хорошо бы! – вздохнула Франсис.
– У меня много друзей в Сити, – продолжала миссис Тернер. – Среди них имеется некий доктор Сейворис, который, как я полагаю, не уступает умом нашему дорогому отцу. Я могла бы посоветоваться с ним. Он берет дорого… гораздо дороже, чем наш дорогой отец. Но нельзя же надеяться, что все будет по-прежнему!
– Ты должна увидеться с этим доктором Сейворисом.
– Обязательно. И есть еще один человек, по имени Гришем, который предсказал Пороховой заговор в своем календаре и, бедняжка, поплатился за это, потому что многие говорили, что он был одним из заговорщиков. Но это не было доказано – просто он оказался прав в своем пророчестве.
– Я знаю, ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы помочь мне, Анна.
– Можете положиться на меня, – заверила миссис Тернер, – и мы вместе достигнем желаемого – даже без помощи нашего дорогого отца.
* * *
Роберт заметил перемену в отношении к себе Овербери, который стал держаться холодно и отчужденно. Он спросил, что случилось.
– Случилось? – проворчал Овербери. – А что может случиться? Все идет хорошо, разве нет? Король доволен моей работой.
– Мне кажется, Том, что недоволен ты.
– О, я уже привык, что ты получаешь похвалы за сделанную мной работу.
– Если тебе что-нибудь нужно…
– Ты щедр ко мне, – согласился Овербери. – В скупости тебя не упрекнешь.
– Я бы презирал себя, если бы скупился. Ведь не забываю того, что ты для меня сделал.
Овербери смягчился. Он не мог устоять перед очарованием Роберта. Красивая внешность и покладистый характер были очень привлекательны. К тому же его раздражал не сам Роберт, а его женщина.
– Знаю, – сказал он. – Роберт, могу я поговорить с тобой откровенно?
– Я всегда жду от тебя откровенности.
– Думаю, ты совершаешь большую ошибку, так часто встречаясь с этой женщиной.
Роберт удивился, и щеки его зарделись румянцем, но Овербери поспешно продолжал:
– В ней есть что-то… что-то порочное. Осторожнее, Роберт. А как же Эссекс? Ты сделал его рогоносцем. Если об этом пойдут слухи при дворе, будет очень неприятно.
В первый раз за всю их дружбу Овербери увидел гнев Роберта.
Он сказал как отрезал:
– Ты мне очень помог, но я прошу тебя не лезть в мои личные дела!
Они посмотрели друг на друга – оба были необычайно бледны, потому что румянец исчез с лица Роберта так же быстро, как появился. Не сказав ни слова, он повернулся и быстро вышел из покоев.
«Дурак! – подумал Овербери, когда захлопнулась дверь. – Неужели он не видит, куда это его заведет? Эта женщина погубит его».
И тут же последовала другая, более неприятная мысль: «А что будет со мной?» Ибо никогда еще людские судьбы не были так тесно связаны, как судьбы Тома Овербери и Роберта Карра.
Том принялся вышагивать по комнате. Так ли это? Многие догадывались, что неожиданные способности фаворита могли только означать, что он обладает призраком, который работает в его тени. Некоторые знали, что рука Овербери пишет письма, а его мозг создает блестящие идеи. И если Роберт Карр выйдет из милости, запятнав себя скандальной связью с женой Эссекса, никто не обвинит Тома Овербери. Люди могут вспомнить, что это он был мозгами этого красавчика. Эта мысль была утешительной.
«Нужен ли мне Роберт Карр так же, как я нужен ему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Франсис подумала о трех восковых фигурках, которые сделал доктор. Фигурку Эссекса пронзили булавками, разогретыми на пламени свечи, и во время этой процедуры доктор, облаченный в черную мантию с каббалистическими знаками, бормотал магические заклинания. Фигурка Роберта была одета в атлас и парчу, а фигурка Франсис была обнаженной. Доктор попросил, чтобы она попозировала, так как было важно, чтобы фигурка была совершенной во всех деталях. Теперь Франсис полностью ему доверяла – она смотрела на него как на любимого отца и, поборов смущение, позировала, пока изготовлялась фигурка.
Франсис помнила ритуал – горящий фимиам, который наполнил комнату ароматическими запахами и парами. Она помнила, как восковую мужскую фигурку раздели донага, положили вместе с женской на маленькое ложе и придали им позы любовного акта, одновременно втыкая нагретые булавки в фигурку Эссекса.
Сначала зрелище вызвало отвращение у Франсис, но постепенно стало ее возбуждать.
Франсис верила в черную магию – разве она не заметила перемен в своем возлюбленном с тех пор, как начала принимать в ней участие? В его пере появилась свежая сила, потому что только влюбленный мог написать письма, которые он писал ей. Роберт не ждал особой необходимости – письма приходили часто с приложением стихов, восхваляющих ее красоту и радость, которую ему приносит их любовь.
* * *
Из верхнего оконца дома в Ламбете женщина смотрела, как леди Эссекс отъезжает верхом в сопровождении своей служанки.
– На этот раз знатная дама, – с ухмылкой сказала женщина самой себе. – Саймон знает, как заполучить нужных клиентов.
Она отошла от окна, подошла к лестнице и посмотрела вниз. Где он сейчас? В той комнате, где принимает клиентов? Наверняка манипулирует с непристойными фигурками!
Что за человек!
Джейн Форман рассмеялась, удивляясь, как это ей удалось выйти замуж за Саймона. Она сделала это с радостью. В Саймоне было что-то, отличающее его от обыкновенных людей. Он был колдуном.
Однажды Джейн сказала ему:
– А что, если я выдам тебя охотникам за ведьмами, Саймон?
Он посмотрел на жену таким взглядом, что кровь застыла у нее в жилах. Джейн понимала, что, если у нее хватит глупости так поступить, Саймон заставит ее поплатиться за это. Но разве она способна на такое? Когда он устроил им такую приятную жизнь!
Джейн была ему хорошей женой, – она никогда не ворчала, когда он соблазнял служанок. Саймон говорил ей, что нуждается в разнообразии. К тому же его хозяин приказал ему не иметь под одной крышей девственниц, потому что они встанут между ним и его ремеслом, принося чистоту в дом, а это нехорошо, когда работаешь на дьявола.
Джейн могла бы возразить, что Саймон уже изгнал девственность из своего дома и что ему не нужно больше так усердно выполнять приказ своего хозяина. Но с Саймоном не поспоришь. Она должна быть благодарна за безбедную жизнь, которую он ей дал, и мириться с ним, его любовницами и внебрачными детьми, одной из которых, несомненно, была эта заносчивая Анна Тернер.
Они запирались вдвоем на несколько часов кряду. Саймон говорил, что они строят планы обработки новой клиентки, которая была самой богатой из тех, что попадали к ним в руки.
Джейн медленно спустилась по лестнице и направилась к двери комнаты, где Форман принимал клиентов.
– Саймон, – окликнула она, – ты звал меня?
Ответа не последовало, поэтому Джейн осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Ароматы все еще витали в воздухе, по занавеси были раздвинуты, впуская дневной свет, а свечи потушены.
Джейн тихо закрыла за собой дверь, подошла к столу и принялась оглядываться по сторонам. Заметив большую коробку на скамейке, она открыла и увидела восковые фигурки.
– Что за благородный красавчик! – хихикнула Джейн. – А здесь еще и дама с настоящими волосами. Ну и фигура!
Она могла представить, какие штуки Саймон с ними выкидывал.
Однако за всем этим кроются деньги, а они на них живут.
– Нельзя, чтобы он меня тут застукал, – прошептала Джейн.
Открыв дверь, она выглянула, удостоверилась, что ее никто не видит, и тихонечко прокралась вверх по лестнице.
* * *
Роберт поспешно вошел в покои, где Овербери сидел за работой.
– Том! – крикнул он. – Напиши мне быстро письмо… выражающее сожаление.
– Прекрасной графине? – спросил Овербери с улыбкой.
– Да. Я пообещал встретиться с ней сегодня вечером, но король приказал сопровождать его.
– Иногда неудобно быть таким популярным! – пробормотал Овербери.
– А когда закончишь, не мог бы ты отнести его в Хаммерсмит?
– В Хаммерсмит?
– Да, я должен был встретиться с ней там… в доме миссис Тернер. Сейчас мне нужно идти, но ты знаешь, что делать. Твои письма доставляют ей удовольствие. Напиши, что я в отчаянии… ты умеешь выразить это словами.
Роберт ушел, а Овербери вернулся к своему столу слегка раздосадованный. Одно дело писать цветистые послания, но доставлять их, как какой-нибудь паж, унизительно. И еще в Хаммерсмит! Какой-то миссис Тернер! Где-то он уже слышал это имя. Тому казалось, что она имеет отношение к доктору Форману – известному мошеннику, а возможно, даже колдуну. У этого человека не раз бывали неприятности – его призывали к ответу за грязные делишки. Не может быть, чтобы графиня Эссекс была связана с подобными людьми!
Однако ничего не оставалось, как написать письмо и отнести его этой женщине.
Час спустя Овербери скакал в Хаммерсмит, но по пути туда настроение его не улучшилось. Разве не абсурдно, что человек, наделенный такими талантами, как он, должен выполнять подобные поручения? В некоторых кругах говорили, что Рочестер управляет королем, а Овербери управляет Рочестером, а разве в этом случае Овербери не правит Англией?
Ему нравилось слушать подобные разговоры. Но это делало вдвойне досадным быть на посылках у тайных любовников.
Служанка впустила его в дом, а когда он сказал, что ему необходимо срочно увидеть графиню Эссекс, его препроводили в красивую комнату. Вскоре дверь распахнулась, женский голос воскликнул: «Роберт, любимый мой…» – затем умолк.
На графине было платье с глубоким вырезом, который, по новой моде, почти целиком открывал ее грудь. Длинные волосы были распущены, шею окружал серебристый воротник, собранный в складки.
Когда она посмотрела на него, выражение ее лица стало холодным.
– Миледи, я принес вам письмо от виконта Рочестера.
Франсис грубо выхватила письмо.
– Значит, он не придет, – сказала она.
– Королю понадобилось его присутствие.
Губки ее надулись, и она, как ребенок, ожидающий лакомства, обратила свой гнев на того, кто сообщил, что получить его сейчас же он не может.
– Возвращайтесь к милорду, – приказала она, – и поблагодарите его за то, что он послал вас. Но вам нужно закусить. Еду подадут в кухне.
– Мне вовсе не нужно закусывать, миледи, и я не ем в кухнях. Возможно, я должен был представиться. Сэр Томас Овербери к вашим услугам.
– Да, я знаю, что вы слуга милорда Рочестера.
И Франсис презрительно отвернулась.
Ярость охватила Овербери. Распутная девка! Да как она смеет! Она, видите ли, слышала о нем! А знает ли она, что благодаря его услугам Роберт Карр сумел запять пост министра? Как она смеет обходиться с ним так высокомерно!
Франсис удалилась, а Овербери вышел к своему коню и поскакал назад во дворец.
«Я не забуду ваших оскорблений, леди Эссекс!» – думал он.
* * *
Сентябрьский день выдался теплым, и окна в сад были открыты, когда Джейн Форман сидела рядом с мужем, пока служанки подавали им ужин.
Доктор был в благодушном настроении. Графиня приходила сегодня, а это событие всегда доставляло ему удовольствие.
Джейн размышляла, сколько денег он получает с этого дела и как долго ему удастся их тянуть. Тайком наведываясь в комнату, где Саймон принимал клиентов, и заглядывая в дневник, который он вел (Джейн немного умела читать), она узнала, что графиня влюблена в виконта Рочестера, который, как все знают, был самым известным человеком при дворе, и хочет избавиться от своего мужа, графа Эссекса. Джейн знала один-единственный способ избавления от мужей, а также то, что Саймон опасался торговать ядами. Он и так уже имел много неприятностей, чтобы нарываться на новые, а продажа ядов может довести его до настоящей беды.
«Ах, – подумала она, – в один прекрасный день он кончит жизнь на виселице!»
А ей от этого добра не будет – ведь жизнь здесь, в Ламбете, такая уютная, даже роскошная, а Джейн нравились удобства.
Она пристально посмотрела на мужа и при свете, падавшем ему на лицо, подумала, что Саймон за последнее время сильно состарился – его бледность стала более заметной, и он выглядел усталым.
Форман хорошо поел и подремывал за столом, поэтому Джейн не предполагала, что он чувствует ее испытующий взгляд.
– Ну, жена, – вдруг спросил Саймон, – о чем ты думаешь?
Джейн иногда верила, что он может читать ее мысли, поэтому не солгала ему.
– О смерти, – просто ответила она.
– И что именно о смерти?
– Я думала, кто из нас с тобой умрет первым. Ты знаешь? Конечно же знаешь? У тебя предчувствие на подобные вещи.
– Первым умру я, – спокойно сказал Саймон.
Джейн склонилась к нему и быстро спросила:
– Когда?
– В следующий четверг, – ответил он.
Джейн вскочила на ноги.
– В четверг?
Форман был удивлен не меньше ее.
– Эй! – воскликнул он. – Что такого я тут наговорил?
– Ты сказал, что умрешь в четверг.
Форман выглядел испуганным. Он говорил не думая, и слова слетали у него с языка почти помимо его воли. Саймон был встревожен, потому что такое происходило в тех редких случаях, когда он предвидел будущее.
– Забудь об этом, – сказал он.
Но никто из них не мог об этом забыть.
«Он выглядит еще старше, – думала Джейн. – И еще более усталым. Еще ближе к смерти – ближе к четвергу».
* * *
В среду Джейн сказала, шутя:
– Ну, тебе осталось жить один день, Саймон. Надеюсь, твои дела в порядке?
Он рассмеялся вместе с ней, и она почувствовала облегчение. Конечно же он пошутил!
В четверг Саймон сказал, что у него дела в Паддл-Доке, и поехал туда на лодке. Он спокойно греб, когда весла выпали у него из рук, и он упал лицом вниз.
Когда тело принесли домой, Джейн не могла этому поверить. Хотя некоторые его пророчества сбывались, но другие нет. Этому она не поверила, потому и была ошеломлена и сбита с толку.
Немного оправившись от шока, Джейн пошла в комнату, где Форман принимал клиентов. Очевидно, он сам не поверил своему пророчеству, поскольку не сделал попытки привести свои дела в порядок.
– Я должна уничтожить все это, – сказала Джейн, вынимая восковые фигурки, порошки и флаконы с какими-то жидкостями.
Она поставила все это на скамью и принялась копаться в ящиках его бюро. Здесь она обнаружила его дневник и стала переворачивать страницы.
Это было увлекательно, поскольку там содержался отчет о многих интригах и любовных делах, а Саймон без колебаний упоминал имена связанных с этими делами леди и джентльменов.
Сколько историй могла рассказать эта книга!
Джейн посмотрела на недавние записи и прочла отчет о любовной связи леди Эссекс и графа Рочестера с описаниями того, что она говорила и делала в этой комнате.
Джейн захлопнула книгу, а потом обнаружила письма. Форман сохранил все до одного.
«Дорогой отец», – называла его Франсис и подписывалась любящей дочерью.
Джейн разожгла камин в комнате и принялась сортировать письма и бумаги. Среди них были заговоры, заклинания и рецепты приготовления некоторых снадобий.
Возможно, не стоит уничтожать такие вещи – они могут пригодиться.
Она повернулась спиной к камину, нашла большую коробку и положила туда восковые фигурки, рецепты, письма и дневник с захватывающим отчетом о дворцовых интригах, в том числе о самой недавней – с участием леди Эссекс и королевского фаворита.
* * *
«Печальные новости! – писала миссис Тернер. – Умоляю добрую миледи прийти ко мне безотлагательно. Мы утешим друг друга».
При первой же возможности Франсис отправилась в Хаммерсмит, и обе поплакали вместе.
– Все уже начинало действовать, – горевала Франсис. – Милорд все больше влюблялся в меня. Его письма были таким замечательными. И я поняла, что ему легче выражать свои чувства на бумаге, чем поступками. Я знаю, это все благодаря моему любимому отцу. Что мы будем делать без него?
– Не отчаивайтесь, мой добрый друг. Есть и другие – хотя, возможно, не столь искусные, как наш отец. Но они существуют, и я их отыщу.
– Дорогая Анна, что я без тебя буду делать?
– Нет необходимости делать что-то без меня. Зная, что вам нужно, я уже обдумала ваше дело. Мой муж был лекарем, помните? Поэтому я знаю людей, которые понимают толк в снадобьях.
Франсис задумалась.
– Хотя милорд и стал любить меня больше, – медленно произнесла она, – тот, другой, остается источником моих бед. Как бы мне хотелось избавиться от него! Тогда бы мой милорд любил меня еще больше, так как я уверена, что соперник не идет у него из головы. Исполняя государственные дела, ему часто приходится писать или поддерживать отношения с тем, другим, и он делает это с исключительной вежливостью. Милорд чувствует себя неловко в такие моменты, а потом слегка охладевает и ко мне.
– Именно в этом я не всегда соглашалась с нашим любимым покойным отцом. Он хотел работать над вашим лордом и преуспел в этом. Но я всегда чувствовала, что мы должны избавиться от того, другого, чтобы добиться полного успеха.
– Хорошо бы! – вздохнула Франсис.
– У меня много друзей в Сити, – продолжала миссис Тернер. – Среди них имеется некий доктор Сейворис, который, как я полагаю, не уступает умом нашему дорогому отцу. Я могла бы посоветоваться с ним. Он берет дорого… гораздо дороже, чем наш дорогой отец. Но нельзя же надеяться, что все будет по-прежнему!
– Ты должна увидеться с этим доктором Сейворисом.
– Обязательно. И есть еще один человек, по имени Гришем, который предсказал Пороховой заговор в своем календаре и, бедняжка, поплатился за это, потому что многие говорили, что он был одним из заговорщиков. Но это не было доказано – просто он оказался прав в своем пророчестве.
– Я знаю, ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы помочь мне, Анна.
– Можете положиться на меня, – заверила миссис Тернер, – и мы вместе достигнем желаемого – даже без помощи нашего дорогого отца.
* * *
Роберт заметил перемену в отношении к себе Овербери, который стал держаться холодно и отчужденно. Он спросил, что случилось.
– Случилось? – проворчал Овербери. – А что может случиться? Все идет хорошо, разве нет? Король доволен моей работой.
– Мне кажется, Том, что недоволен ты.
– О, я уже привык, что ты получаешь похвалы за сделанную мной работу.
– Если тебе что-нибудь нужно…
– Ты щедр ко мне, – согласился Овербери. – В скупости тебя не упрекнешь.
– Я бы презирал себя, если бы скупился. Ведь не забываю того, что ты для меня сделал.
Овербери смягчился. Он не мог устоять перед очарованием Роберта. Красивая внешность и покладистый характер были очень привлекательны. К тому же его раздражал не сам Роберт, а его женщина.
– Знаю, – сказал он. – Роберт, могу я поговорить с тобой откровенно?
– Я всегда жду от тебя откровенности.
– Думаю, ты совершаешь большую ошибку, так часто встречаясь с этой женщиной.
Роберт удивился, и щеки его зарделись румянцем, но Овербери поспешно продолжал:
– В ней есть что-то… что-то порочное. Осторожнее, Роберт. А как же Эссекс? Ты сделал его рогоносцем. Если об этом пойдут слухи при дворе, будет очень неприятно.
В первый раз за всю их дружбу Овербери увидел гнев Роберта.
Он сказал как отрезал:
– Ты мне очень помог, но я прошу тебя не лезть в мои личные дела!
Они посмотрели друг на друга – оба были необычайно бледны, потому что румянец исчез с лица Роберта так же быстро, как появился. Не сказав ни слова, он повернулся и быстро вышел из покоев.
«Дурак! – подумал Овербери, когда захлопнулась дверь. – Неужели он не видит, куда это его заведет? Эта женщина погубит его».
И тут же последовала другая, более неприятная мысль: «А что будет со мной?» Ибо никогда еще людские судьбы не были так тесно связаны, как судьбы Тома Овербери и Роберта Карра.
Том принялся вышагивать по комнате. Так ли это? Многие догадывались, что неожиданные способности фаворита могли только означать, что он обладает призраком, который работает в его тени. Некоторые знали, что рука Овербери пишет письма, а его мозг создает блестящие идеи. И если Роберт Карр выйдет из милости, запятнав себя скандальной связью с женой Эссекса, никто не обвинит Тома Овербери. Люди могут вспомнить, что это он был мозгами этого красавчика. Эта мысль была утешительной.
«Нужен ли мне Роберт Карр так же, как я нужен ему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31