Ты не можешь допустить того, чтобы гнев руководил твоими действиями, потому что гнев не приведет ни к чему хорошему. Гнев никогда до добра не доводит.
Джеймс понимал, что Аннора права. Ему стоило немалых усилий усмирить свой гнев и побороть страх за судьбу дочери.
Хорошо, пока они останутся здесь. Пока угроза для Анноры не станет слишком велика, мысленно пообещал себе Джеймс. Он не отдаст свою Аннору другому мужчине, женится Эган на ней или нет. За Мегги можно быть спокойным еще несколько лет, пока она не станет девушкой. Что касается Анноры, остался всего один месяц до ее свадьбы. И если Джеймс будет сидеть, сложа руки, через месяц Аннора предстанет перед священником и навсегда свяжет свою судьбу с человеком, который на самом деле заслуживает только одного – виселицы. А сейчас пусть некоторое время все идет своим чередом, но если вдруг выяснится, что над Аннорой нависла реальная угроза, он тут же увезет ее из Данкрейга – даже если для этого ему придется связать ее и унести отсюда в мешке. Джеймс не сомневался, что как только Мегги поймет, что Аннора в опасности, она будет на его стороне.
Взглянув Анноре в глаза, Джеймс увидел в них страх и вместе с тем решимость. Если Аннора узнает о том, что он задумал, она наверняка будет с ним спорить и попытается его отговорить, а значит, не стоит посвящать ее в свои планы. То, что она думает о других людях, похвально, однако Джеймс не позволит Анноре приносить себя в жертву. Бегство во Францию идет вразрез с намерением Джеймса вернуть себе Данкрейг, но позже он повторит попытку восстановить справедливость. Когда Доннел успокоится и перестанет их разыскивать, а Аннора и Мегги будут в безопасности, Джеймс обязательно возвратится в Данкрейг. Он разработает новый план вернуть себе то, что ему принадлежит по закону.
Немного погодя он что-нибудь придумает, чтобы Аннора с Мегги были в большей безопасности. А сейчас ему не до этого – он и Аннора сейчас лежат в постели обнаженные, и дверь спальни закрыта. И он намерен предъявить права на свою женщину.
– Ну что, мы обо всем договорились? – спросила Аннора, нежно гладя его по спине.
– Да, довольно разговоров. Давай на время забудем о наших тревогах.
– Согласна и полностью поддерживаю твою идею.
– В самом деле?
– Ну да! Могу тебе показать, насколько сильно я ее поддерживаю, – проговорила она мягким, вкрадчивым голосом.
И к радости и восторгу Джеймса, она и вправду это ему показала. Лежа рядом с ней, он тонул в мягкой дымке наслаждения и думал о том, что уйдет из Данкрейга, только если Аннора будет рядом с ним. Она для него важнее его честного имени и важнее Данкрейга. Он готов убежать с ней и со своей дочерью и никогда не вспоминать о прошлом, если это обеспечит их безопасность. Однако все же будет лучше, если он сделает Аннору хозяйкой Данкрейга, потому что она этого достойна, а Данкрейг, в свою очередь, заслуживает такой хозяйки, как она.
Глава 11
Джеймс торопливо шел по изрытой ухабами дороге, которая вела в деревню, и размышлял о том, для чего Эдмунд его вызвал. Он строил многочисленные догадки. Может быть, Эдмунд получил весточку от его родственников? А возможно, они с Идой разузнали что-то, что может наконец положить конец маскараду и вернет его на место лэрда Данкрейга и освободит от ложных обвинений. Скорее всего это в самом деле какое-либо известие от его родных, потому что он сообщал им о своих планах. Хотя в своей записке Джеймс настаивал, чтобы они не рисковали и не появлялись здесь. И все же не исключено, что его родственники не послушали его.
Входя в кузницу, Джеймс прямо с порога позвал Эдмунда. Бочар, ожидавший его с нетерпением, отвел Джеймса в подсобное помещение. За все это время он не проронил ни слова. Джеймс все понял, увидев двух мужчин, сидевших за небольшим столом грубой работы. Его родня пренебрегла его советом сохранять благоразумие и держаться в стороне от всего, что творится в Данкрейге, и дать ему возможность самому добиваться справедливости. Они не хотели оставлять его один на один с его бедами.
Торманд Мюррей не был Джеймсу кровной родней, но в самых главных вопросах они с ним были словно два родных брата. Эрик и Бетия Мюррей взяли Джеймса в свою семью, когда он остался сиротой. Они спасли ему жизнь, когда маленького Джеймса хотел убить один человек, который не хотел, чтобы мальчик, когда вырастет, смог предъявить права на Данкрейг. Эта семья не только спасла его: они заботились о нем, как о родном сыне, и он был с ними вполне счастлив. После того как они фактически усыновили Джеймса, все рождавшиеся в этой семье дети становились его братьями и сестрами. Если бы он не был Драммондом, наследником Данкрейга, он бы изменил свою фамилию и стал называться Мюрреем, потому что весь клан принял его и считал своим. Поэтому сейчас Джеймс чувствовал то, что чувствовал бы каждый родственник, когда младший брат его ослушался. Ему хотелось вздуть Торманда Мюррея за то, что тот пренебрег приказанием.
– Я вижу, ты до сих пор не научился подчиняться даже самым простым приказам, – сказал Джеймс Торманду.
На этот выпад Торманд ответил широкой улыбкой, но тут же снова стал серьезным.
– Это сэр Саймон Иннес. – Кивком он показал на человека, сидящего рядом с ним за столом. Человек поднялся на ноги и учтиво поклонился. – Он служит у короля, ему можно доверять.
– Ты привел сюда человека, который служит у короля? Ты забыл, что меня все считают преступником?
– Саймон поклялся, что закроет на это глаза. А если мы не сможем найти доказательство того, что ты невиновен, он поклялся, что забудет даже о том, что тебя видел.
Джеймс посмотрел на брата так, словно перед ним законченный идиот.
– Значит, вот так возьмете и забудете обо всем и закроете на все глаза?
– Да, – ответил Саймон. Странно, что у такого худощавого человека оказался такой низкий голос. – Обо всем забуду. По правде говоря, я никогда не соглашался с предъявленным вам обвинением. Пусть я знаю сэра Доннела Маккея не очень хорошо, но все же я знаю о нем достаточно для того, чтобы поставить под сомнение правдивость его слов. К сожалению, в тот день, когда был подписан указ, меня не было при дворе. У меня сложилось впечатление, что все было очень ловко спланировано.
– Кажется, сама судьба была в тот момент против меня.
– Может быть, судьба просто хотела немного приструнить тебя, научив смирению, братишка, – предположил Торманд.
Джеймс бросил на него хмурый взгляд:
– И возможно, судьба прислала тебя сегодня, чтобы я тебя хорошенько вздул.
– Садись, – приказал Эдмунд и поставил на стол кувшин темного эля и четыре элегантных кубка работы Джеймса.
– Да, золотые у тебя руки, Джеймс, – сказал Торманд, разглядывая стоящий перед ним кубок. – Мать была в восторге от тех двух кубков, которые ты прислал ей в подарок. Хотя она обрадовалась бы гораздо больше, если бы вместо кубков увидела бы своего Джеймса. Знаешь, она очень сильно за тебя переживала.
– Знаю, – сказал Джеймс, сделав глоток крепкого эля. Он тоже ужасно соскучился по своим родным. – Но смерть ходит за мной по пятам, и я не могу привести ее к родительскому порогу.
– Мать все понимает и часто повторяет, что если ей придется выбирать, то она согласна никогда тебя не видеть, лишь бы сохранить тебе жизнь. – Торманд широко улыбнулся. – Разумеется, она то и дело говорит отцу, чтобы он поехал в Данкрейг и разорвал Маккея в клочья.
Джеймс рассмеялся, живо представив этот разговор своих спокойных миролюбивых родителей, ни один из которых не способен на кровопролитие.
– Итак, если не считать того, что ты для отвода глаз изменил свою внешность, насколько ты преуспел в своей затее? – спросил Торманд.
– Не так-то просто узнать правду о человеке, который искусно скрывает истину. По крайней мере это требует времени.
Саймон кивнул:
– При этом дело осложняется тем, что необходимо соблюдать осторожность, нельзя привлекать к себе внимание. Здесь спешка только вредит делу.
Джеймс согласился с ним. Выпивая еще одну кружку эля, он внимательно изучал лицо Саймона Иннеса. В его серых глазах светился ум. Мужчина был молод, однако, несмотря на это, пользовался большим влиянием при дворе короля. Саймон Иннес внушал Джеймсу доверие точно так же, как наверняка он внушал доверие и самому королю. Единственное, что было непонятно и удивляло Джеймса, так это то, почему Саймон решился ему помочь: ведь это могло рассердить короля, потому что означало, что Иннес подвергает сомнению решение их сеньора. Не удержавшись, Джеймс спросил Саймона об этом. И что самое удивительное, мужчина в ответ на его вопрос широко улыбнулся, отчего резкие черты его лица смягчились, и он сразу же стал выглядеть на несколько лет моложе.
– Королю уже известно, что я не согласен с вынесенным решением, и он знает почему. Мне удалось посеять в его душе сомнения, но дело было сделано. Не пристало королю сразу же вслед за тем, как решение принято, его изменять. В таком случае он и его советники будут выглядеть слабовольными и идущими на поводу у других людей. А это нехорошо.
– Ах, ну конечно, нехорошо, – пробормотал Джеймс, старательно скрывая возмущение тем, что необходимость того, чтобы король выглядел в глазах народа сильным и решительным, была важнее его собственной судьбы. – Итак, решили оставить все как есть, несмотря на то что понимали, что совершилась несправедливость. Как же в таком случае вышло так, что вы приехали сюда, чтобы выяснить правду?
– Что касается меня, я приехал сразу же, как только меня сюда пригласили, – ответил Саймон. – Однако королю нужно нечто большее. То, что Маккей совершает набеги на соседние кланы, на самом деле играет вам только на руку. Этот человек постепенно превратил некогда спокойный уголок страны в поле боя и постоянный источник опасности. Именно это и беспокоит сейчас короля и его советников. Я прибыл сюда как неофициальное лицо и никогда никому не признаюсь, что видел вас, но я нахожусь здесь с молчаливого согласия короля и его окружения.
– А что, при дворе короля не принято действовать в открытую?
– Они не могут пока действовать в открытую: у них связаны руки. И вы правы: мне кажется, им в каком-то смысле нравится вести закулисные игры. Итак, вам удалось что-нибудь разузнать? Может быть, всплыли какие-нибудь факты? Точнее сказать, вам удалось найти доказательства, что Маккей причастен к смерти вашей жены?
Мгновение Джеймс колебался. Узнав о намерении Доннела выдать Аннору замуж за Эгана, он понял, что медлить нельзя. Аннора была слишком дорога ему, и он не мог рисковать ею. Он готов был переступить через собственное самолюбие и принять помощь постороннего человека. Пусть даже это грозит ему тем, что станет известно о его семейных тайнах. Раз его родня доверяла Саймону Иннесу, он тоже готов целиком на него положиться. Тем более что ему самому этот человек внушал доверие.
– Прежде всего вполне вероятно, что моя жена была не только любовницей Маккея, но и его сообщницей в заговоре против меня. Одна из служанок видела, как Мэри входила в спальню Доннела в то время, когда он гостил в Данкрейге. Служанка утверждает, что отношения этих двоих носили совсем не родственный характер. Личность служанки мне неизвестна, потому что ее слова передала мне кухарка, с которой женщина взяла клятву, что та не назовет ее имя. Кроме того, также существует вероятность, что в ту ночь, когда случился пожар, Мэри на самом деле не погибла. – Джеймс видел, что его слова заинтересовали Саймона. Что касается Эдмунда и Торманда, они были потрясены тем, что только что услышали.
– Но вы ведь, кажется, похоронили вашу жену, не так ли? – спросил Саймон.
– Тело полностью обуглилось, и его было невозможно опознать. Я решил, что это Мэри, узнав ее обручальное кольцо и обгоревшие лоскутки платья, в котором я видел ее в последний раз. В тот момент я не мог понять, как она оказалась в той хижине, где ее нашли. Сейчас, однако, я подозреваю, что там она встречалась со своим любовником.
Джеймс поведал обо всем, что произошло после того, как он поселился в Данкрейге под видом резчика по дереву. Он рассказал о том, что ему удалось выяснить и каким образом. Когда Джеймс дал знать о намерении Доннела выдать Аннору замуж за Эгана, а малышку Мегги – за Халберта Чизхолма, Эдмунд разразился проклятиями в адрес Маккея. Выложив все как на духу, Джеймс скрестил руки на груди и стал терпеливо ждать, когда его товарищи выскажут свое мнение обо всем, что от него услышали.
– Вижу, вы не теряли времени даром, – с серьезным видом проговорил Саймон после минутного раздумья. – То, что в Данкрейге вы сблизились с Большой Мартой и Аннорой Маккей, сослужило вам хорошую службу. Многие мужчины совершают большую ошибку, пренебрегая помощью женщин. Они могут быть превосходным источником информации. Хотя я не уверен, что интимная связь с женщинами может привести к получению от них надежных сведений. Многим мужчинам кажется, что стоит им соблазнить женщину, как у нее не будет от него никаких секретов, и он может многое выведать от нее. Скорее всего таким женщинам вряд ли можно доверять. Слишком много умных мужчин попадали впросак, принимая к сведению то, что сообщила им любовница. Однако в конце концов выяснялось, что она действовала в интересах врагов. Мужчина думал, что это он соблазнил женщину, хотя на самом деле все обстояло как раз наоборот – он стал орудием в чужих руках.
– Аннора никогда не поступит так со мной, – твердо заявил Джеймс, услышав в голосе Саймона нотки беспокойства и неодобрения и стараясь не раздражаться из-за этого.
– Не забывайте, что она – Маккей и живет на иждивении Маккея.
– Она ненавидит его и возмущается тем, что он творит в Данкрейге. Ей всегда казались сомнительными ею права на Мегги и на Данкрейг. Большая Марта безоговорочно ей доверяет.
– Так же, как и мы с Идой, – поддержал его Эдмунд. – Она незаконнорожденная сирота, хотя и знатного происхождения. Поэтому ей ничего другого не оставалось, как жить в доме Доннела. По крайней мере она сделает все, что в ее силах, чтобы леди Маргарет было хорошо.
Саймон медленно кивнул:
– Возможно. Я допускаю, что ради девочки она согласится вам помогать. Это единственная причина, по которой она на это пойдет.
– Единственная? А разве не может она оказывать мне содействие из-за того, что просто верит в мою невиновность? До встречи со мной она была девственницей, неискушенной в вопросах любви, а не многоопытной шлюхой, которая пользуется мужчинами, очаровывая их своими талантами в постели.
– Однако она никуда не уезжает из Данкрейга, несмотря на то что ее кузен собирается насильно выдать ее замуж за настоящее чудовище?
– Как совершенно справедливо заметил Эдмунд, Аннора Маккей остается в Данкрейге ради Мегги. Она не допустит, чтобы Маккей отдал Мегги в жены Халберту Чизхолму, хотя до этого еще много лет. Аннора никуда не уезжает, потому что ей нужно время, чтобы придумать что-нибудь, чтобы и ей самой быть в безопасности, и одновременно всегда быть под рукой, когда Мегги понадобится ее помощь.
– Ну что же, в таком случае вы меня убедили.
Джеймс не был до конца уверен в том, что Саймон искренне согласился принять помощь Анноры, но больше о девушке в тот вечер разговор не заходил.
– Вы останетесь жить в деревне?
– Да, – ответил Торманд. – Здесь никто даже не подозревает, кто такой Саймон, и я постараюсь никому не попадаться на глаза. Хотя Доннел никогда не встречался со мной, и я не похож ни на одного из наших родителей.
Джеймс не был согласен с Тормандом, но не считал нужным спорить с ним, поэтому он одобрительно кивнул. Они еще некоторое время обсуждали, что могут предпринять Саймон и Торманд, чтобы помочь найти факты, доказывающие сделанные Джеймсом предположения. Саймон был немногословен, и, судя по тому, что он сказал, Джеймс сделал вывод о том, что мужчина мастерски умеет раскрывать тайны. Наверное, именно поэтому в столь молодом возрасте он уже приближен к королю.
Когда Джеймс покидал дом Эдмунда, его сердце наполняла надежда на то, что скоро настанет конец его испытаниям. Торманд проводил его до тенистой аллеи, расположенной между хижиной Эдмунда и домом хозяйки пивной. Джеймс чувствовал, что Торманд беспокоился из-за того, что Аннора – родственница Доннела, и ему были понятны его опасения.
– Ты хотел мне что-то сказать, брат? – спросил Джеймс.
– Да, я хотел спросить тебя об этой девушке, Анноре, – начал Торманд.
– Торманд, понимаешь, эта девушка – особенная. Моя вторая половинка, которую каждый из нас всю жизнь мечтает встретить.
Торманд смотрел недоверчиво.
– Ты уверен? А разве Мэри ты не считал особенной женщиной и идеальной женой?
– Нет, я никогда ее такой не считал. Просто мне надоело ждать, когда я встречу мою вторую половинку. Мне нравилась Мэри, и я хотел ее как женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Джеймс понимал, что Аннора права. Ему стоило немалых усилий усмирить свой гнев и побороть страх за судьбу дочери.
Хорошо, пока они останутся здесь. Пока угроза для Анноры не станет слишком велика, мысленно пообещал себе Джеймс. Он не отдаст свою Аннору другому мужчине, женится Эган на ней или нет. За Мегги можно быть спокойным еще несколько лет, пока она не станет девушкой. Что касается Анноры, остался всего один месяц до ее свадьбы. И если Джеймс будет сидеть, сложа руки, через месяц Аннора предстанет перед священником и навсегда свяжет свою судьбу с человеком, который на самом деле заслуживает только одного – виселицы. А сейчас пусть некоторое время все идет своим чередом, но если вдруг выяснится, что над Аннорой нависла реальная угроза, он тут же увезет ее из Данкрейга – даже если для этого ему придется связать ее и унести отсюда в мешке. Джеймс не сомневался, что как только Мегги поймет, что Аннора в опасности, она будет на его стороне.
Взглянув Анноре в глаза, Джеймс увидел в них страх и вместе с тем решимость. Если Аннора узнает о том, что он задумал, она наверняка будет с ним спорить и попытается его отговорить, а значит, не стоит посвящать ее в свои планы. То, что она думает о других людях, похвально, однако Джеймс не позволит Анноре приносить себя в жертву. Бегство во Францию идет вразрез с намерением Джеймса вернуть себе Данкрейг, но позже он повторит попытку восстановить справедливость. Когда Доннел успокоится и перестанет их разыскивать, а Аннора и Мегги будут в безопасности, Джеймс обязательно возвратится в Данкрейг. Он разработает новый план вернуть себе то, что ему принадлежит по закону.
Немного погодя он что-нибудь придумает, чтобы Аннора с Мегги были в большей безопасности. А сейчас ему не до этого – он и Аннора сейчас лежат в постели обнаженные, и дверь спальни закрыта. И он намерен предъявить права на свою женщину.
– Ну что, мы обо всем договорились? – спросила Аннора, нежно гладя его по спине.
– Да, довольно разговоров. Давай на время забудем о наших тревогах.
– Согласна и полностью поддерживаю твою идею.
– В самом деле?
– Ну да! Могу тебе показать, насколько сильно я ее поддерживаю, – проговорила она мягким, вкрадчивым голосом.
И к радости и восторгу Джеймса, она и вправду это ему показала. Лежа рядом с ней, он тонул в мягкой дымке наслаждения и думал о том, что уйдет из Данкрейга, только если Аннора будет рядом с ним. Она для него важнее его честного имени и важнее Данкрейга. Он готов убежать с ней и со своей дочерью и никогда не вспоминать о прошлом, если это обеспечит их безопасность. Однако все же будет лучше, если он сделает Аннору хозяйкой Данкрейга, потому что она этого достойна, а Данкрейг, в свою очередь, заслуживает такой хозяйки, как она.
Глава 11
Джеймс торопливо шел по изрытой ухабами дороге, которая вела в деревню, и размышлял о том, для чего Эдмунд его вызвал. Он строил многочисленные догадки. Может быть, Эдмунд получил весточку от его родственников? А возможно, они с Идой разузнали что-то, что может наконец положить конец маскараду и вернет его на место лэрда Данкрейга и освободит от ложных обвинений. Скорее всего это в самом деле какое-либо известие от его родных, потому что он сообщал им о своих планах. Хотя в своей записке Джеймс настаивал, чтобы они не рисковали и не появлялись здесь. И все же не исключено, что его родственники не послушали его.
Входя в кузницу, Джеймс прямо с порога позвал Эдмунда. Бочар, ожидавший его с нетерпением, отвел Джеймса в подсобное помещение. За все это время он не проронил ни слова. Джеймс все понял, увидев двух мужчин, сидевших за небольшим столом грубой работы. Его родня пренебрегла его советом сохранять благоразумие и держаться в стороне от всего, что творится в Данкрейге, и дать ему возможность самому добиваться справедливости. Они не хотели оставлять его один на один с его бедами.
Торманд Мюррей не был Джеймсу кровной родней, но в самых главных вопросах они с ним были словно два родных брата. Эрик и Бетия Мюррей взяли Джеймса в свою семью, когда он остался сиротой. Они спасли ему жизнь, когда маленького Джеймса хотел убить один человек, который не хотел, чтобы мальчик, когда вырастет, смог предъявить права на Данкрейг. Эта семья не только спасла его: они заботились о нем, как о родном сыне, и он был с ними вполне счастлив. После того как они фактически усыновили Джеймса, все рождавшиеся в этой семье дети становились его братьями и сестрами. Если бы он не был Драммондом, наследником Данкрейга, он бы изменил свою фамилию и стал называться Мюрреем, потому что весь клан принял его и считал своим. Поэтому сейчас Джеймс чувствовал то, что чувствовал бы каждый родственник, когда младший брат его ослушался. Ему хотелось вздуть Торманда Мюррея за то, что тот пренебрег приказанием.
– Я вижу, ты до сих пор не научился подчиняться даже самым простым приказам, – сказал Джеймс Торманду.
На этот выпад Торманд ответил широкой улыбкой, но тут же снова стал серьезным.
– Это сэр Саймон Иннес. – Кивком он показал на человека, сидящего рядом с ним за столом. Человек поднялся на ноги и учтиво поклонился. – Он служит у короля, ему можно доверять.
– Ты привел сюда человека, который служит у короля? Ты забыл, что меня все считают преступником?
– Саймон поклялся, что закроет на это глаза. А если мы не сможем найти доказательство того, что ты невиновен, он поклялся, что забудет даже о том, что тебя видел.
Джеймс посмотрел на брата так, словно перед ним законченный идиот.
– Значит, вот так возьмете и забудете обо всем и закроете на все глаза?
– Да, – ответил Саймон. Странно, что у такого худощавого человека оказался такой низкий голос. – Обо всем забуду. По правде говоря, я никогда не соглашался с предъявленным вам обвинением. Пусть я знаю сэра Доннела Маккея не очень хорошо, но все же я знаю о нем достаточно для того, чтобы поставить под сомнение правдивость его слов. К сожалению, в тот день, когда был подписан указ, меня не было при дворе. У меня сложилось впечатление, что все было очень ловко спланировано.
– Кажется, сама судьба была в тот момент против меня.
– Может быть, судьба просто хотела немного приструнить тебя, научив смирению, братишка, – предположил Торманд.
Джеймс бросил на него хмурый взгляд:
– И возможно, судьба прислала тебя сегодня, чтобы я тебя хорошенько вздул.
– Садись, – приказал Эдмунд и поставил на стол кувшин темного эля и четыре элегантных кубка работы Джеймса.
– Да, золотые у тебя руки, Джеймс, – сказал Торманд, разглядывая стоящий перед ним кубок. – Мать была в восторге от тех двух кубков, которые ты прислал ей в подарок. Хотя она обрадовалась бы гораздо больше, если бы вместо кубков увидела бы своего Джеймса. Знаешь, она очень сильно за тебя переживала.
– Знаю, – сказал Джеймс, сделав глоток крепкого эля. Он тоже ужасно соскучился по своим родным. – Но смерть ходит за мной по пятам, и я не могу привести ее к родительскому порогу.
– Мать все понимает и часто повторяет, что если ей придется выбирать, то она согласна никогда тебя не видеть, лишь бы сохранить тебе жизнь. – Торманд широко улыбнулся. – Разумеется, она то и дело говорит отцу, чтобы он поехал в Данкрейг и разорвал Маккея в клочья.
Джеймс рассмеялся, живо представив этот разговор своих спокойных миролюбивых родителей, ни один из которых не способен на кровопролитие.
– Итак, если не считать того, что ты для отвода глаз изменил свою внешность, насколько ты преуспел в своей затее? – спросил Торманд.
– Не так-то просто узнать правду о человеке, который искусно скрывает истину. По крайней мере это требует времени.
Саймон кивнул:
– При этом дело осложняется тем, что необходимо соблюдать осторожность, нельзя привлекать к себе внимание. Здесь спешка только вредит делу.
Джеймс согласился с ним. Выпивая еще одну кружку эля, он внимательно изучал лицо Саймона Иннеса. В его серых глазах светился ум. Мужчина был молод, однако, несмотря на это, пользовался большим влиянием при дворе короля. Саймон Иннес внушал Джеймсу доверие точно так же, как наверняка он внушал доверие и самому королю. Единственное, что было непонятно и удивляло Джеймса, так это то, почему Саймон решился ему помочь: ведь это могло рассердить короля, потому что означало, что Иннес подвергает сомнению решение их сеньора. Не удержавшись, Джеймс спросил Саймона об этом. И что самое удивительное, мужчина в ответ на его вопрос широко улыбнулся, отчего резкие черты его лица смягчились, и он сразу же стал выглядеть на несколько лет моложе.
– Королю уже известно, что я не согласен с вынесенным решением, и он знает почему. Мне удалось посеять в его душе сомнения, но дело было сделано. Не пристало королю сразу же вслед за тем, как решение принято, его изменять. В таком случае он и его советники будут выглядеть слабовольными и идущими на поводу у других людей. А это нехорошо.
– Ах, ну конечно, нехорошо, – пробормотал Джеймс, старательно скрывая возмущение тем, что необходимость того, чтобы король выглядел в глазах народа сильным и решительным, была важнее его собственной судьбы. – Итак, решили оставить все как есть, несмотря на то что понимали, что совершилась несправедливость. Как же в таком случае вышло так, что вы приехали сюда, чтобы выяснить правду?
– Что касается меня, я приехал сразу же, как только меня сюда пригласили, – ответил Саймон. – Однако королю нужно нечто большее. То, что Маккей совершает набеги на соседние кланы, на самом деле играет вам только на руку. Этот человек постепенно превратил некогда спокойный уголок страны в поле боя и постоянный источник опасности. Именно это и беспокоит сейчас короля и его советников. Я прибыл сюда как неофициальное лицо и никогда никому не признаюсь, что видел вас, но я нахожусь здесь с молчаливого согласия короля и его окружения.
– А что, при дворе короля не принято действовать в открытую?
– Они не могут пока действовать в открытую: у них связаны руки. И вы правы: мне кажется, им в каком-то смысле нравится вести закулисные игры. Итак, вам удалось что-нибудь разузнать? Может быть, всплыли какие-нибудь факты? Точнее сказать, вам удалось найти доказательства, что Маккей причастен к смерти вашей жены?
Мгновение Джеймс колебался. Узнав о намерении Доннела выдать Аннору замуж за Эгана, он понял, что медлить нельзя. Аннора была слишком дорога ему, и он не мог рисковать ею. Он готов был переступить через собственное самолюбие и принять помощь постороннего человека. Пусть даже это грозит ему тем, что станет известно о его семейных тайнах. Раз его родня доверяла Саймону Иннесу, он тоже готов целиком на него положиться. Тем более что ему самому этот человек внушал доверие.
– Прежде всего вполне вероятно, что моя жена была не только любовницей Маккея, но и его сообщницей в заговоре против меня. Одна из служанок видела, как Мэри входила в спальню Доннела в то время, когда он гостил в Данкрейге. Служанка утверждает, что отношения этих двоих носили совсем не родственный характер. Личность служанки мне неизвестна, потому что ее слова передала мне кухарка, с которой женщина взяла клятву, что та не назовет ее имя. Кроме того, также существует вероятность, что в ту ночь, когда случился пожар, Мэри на самом деле не погибла. – Джеймс видел, что его слова заинтересовали Саймона. Что касается Эдмунда и Торманда, они были потрясены тем, что только что услышали.
– Но вы ведь, кажется, похоронили вашу жену, не так ли? – спросил Саймон.
– Тело полностью обуглилось, и его было невозможно опознать. Я решил, что это Мэри, узнав ее обручальное кольцо и обгоревшие лоскутки платья, в котором я видел ее в последний раз. В тот момент я не мог понять, как она оказалась в той хижине, где ее нашли. Сейчас, однако, я подозреваю, что там она встречалась со своим любовником.
Джеймс поведал обо всем, что произошло после того, как он поселился в Данкрейге под видом резчика по дереву. Он рассказал о том, что ему удалось выяснить и каким образом. Когда Джеймс дал знать о намерении Доннела выдать Аннору замуж за Эгана, а малышку Мегги – за Халберта Чизхолма, Эдмунд разразился проклятиями в адрес Маккея. Выложив все как на духу, Джеймс скрестил руки на груди и стал терпеливо ждать, когда его товарищи выскажут свое мнение обо всем, что от него услышали.
– Вижу, вы не теряли времени даром, – с серьезным видом проговорил Саймон после минутного раздумья. – То, что в Данкрейге вы сблизились с Большой Мартой и Аннорой Маккей, сослужило вам хорошую службу. Многие мужчины совершают большую ошибку, пренебрегая помощью женщин. Они могут быть превосходным источником информации. Хотя я не уверен, что интимная связь с женщинами может привести к получению от них надежных сведений. Многим мужчинам кажется, что стоит им соблазнить женщину, как у нее не будет от него никаких секретов, и он может многое выведать от нее. Скорее всего таким женщинам вряд ли можно доверять. Слишком много умных мужчин попадали впросак, принимая к сведению то, что сообщила им любовница. Однако в конце концов выяснялось, что она действовала в интересах врагов. Мужчина думал, что это он соблазнил женщину, хотя на самом деле все обстояло как раз наоборот – он стал орудием в чужих руках.
– Аннора никогда не поступит так со мной, – твердо заявил Джеймс, услышав в голосе Саймона нотки беспокойства и неодобрения и стараясь не раздражаться из-за этого.
– Не забывайте, что она – Маккей и живет на иждивении Маккея.
– Она ненавидит его и возмущается тем, что он творит в Данкрейге. Ей всегда казались сомнительными ею права на Мегги и на Данкрейг. Большая Марта безоговорочно ей доверяет.
– Так же, как и мы с Идой, – поддержал его Эдмунд. – Она незаконнорожденная сирота, хотя и знатного происхождения. Поэтому ей ничего другого не оставалось, как жить в доме Доннела. По крайней мере она сделает все, что в ее силах, чтобы леди Маргарет было хорошо.
Саймон медленно кивнул:
– Возможно. Я допускаю, что ради девочки она согласится вам помогать. Это единственная причина, по которой она на это пойдет.
– Единственная? А разве не может она оказывать мне содействие из-за того, что просто верит в мою невиновность? До встречи со мной она была девственницей, неискушенной в вопросах любви, а не многоопытной шлюхой, которая пользуется мужчинами, очаровывая их своими талантами в постели.
– Однако она никуда не уезжает из Данкрейга, несмотря на то что ее кузен собирается насильно выдать ее замуж за настоящее чудовище?
– Как совершенно справедливо заметил Эдмунд, Аннора Маккей остается в Данкрейге ради Мегги. Она не допустит, чтобы Маккей отдал Мегги в жены Халберту Чизхолму, хотя до этого еще много лет. Аннора никуда не уезжает, потому что ей нужно время, чтобы придумать что-нибудь, чтобы и ей самой быть в безопасности, и одновременно всегда быть под рукой, когда Мегги понадобится ее помощь.
– Ну что же, в таком случае вы меня убедили.
Джеймс не был до конца уверен в том, что Саймон искренне согласился принять помощь Анноры, но больше о девушке в тот вечер разговор не заходил.
– Вы останетесь жить в деревне?
– Да, – ответил Торманд. – Здесь никто даже не подозревает, кто такой Саймон, и я постараюсь никому не попадаться на глаза. Хотя Доннел никогда не встречался со мной, и я не похож ни на одного из наших родителей.
Джеймс не был согласен с Тормандом, но не считал нужным спорить с ним, поэтому он одобрительно кивнул. Они еще некоторое время обсуждали, что могут предпринять Саймон и Торманд, чтобы помочь найти факты, доказывающие сделанные Джеймсом предположения. Саймон был немногословен, и, судя по тому, что он сказал, Джеймс сделал вывод о том, что мужчина мастерски умеет раскрывать тайны. Наверное, именно поэтому в столь молодом возрасте он уже приближен к королю.
Когда Джеймс покидал дом Эдмунда, его сердце наполняла надежда на то, что скоро настанет конец его испытаниям. Торманд проводил его до тенистой аллеи, расположенной между хижиной Эдмунда и домом хозяйки пивной. Джеймс чувствовал, что Торманд беспокоился из-за того, что Аннора – родственница Доннела, и ему были понятны его опасения.
– Ты хотел мне что-то сказать, брат? – спросил Джеймс.
– Да, я хотел спросить тебя об этой девушке, Анноре, – начал Торманд.
– Торманд, понимаешь, эта девушка – особенная. Моя вторая половинка, которую каждый из нас всю жизнь мечтает встретить.
Торманд смотрел недоверчиво.
– Ты уверен? А разве Мэри ты не считал особенной женщиной и идеальной женой?
– Нет, я никогда ее такой не считал. Просто мне надоело ждать, когда я встречу мою вторую половинку. Мне нравилась Мэри, и я хотел ее как женщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28