Не поэтому она уехала.
— Ты подарил ей цветы, — напомнил Оудо. — Может, они ей не понравились?
— Оудо, она каждый день по нескольку часов проводит в саду. Думаю, она любит все цветы. — Дэрмот вздохнул. — Все это для меня так же бессмысленно, как и для вас. А Фрейзер вам больше ничего не говорила?
— Говорила. Что мама уехала не из-за нас, — ответил Оудо и нахмурился. — Но если она уехала не из-за нас и не из-за тебя, то тогда из-за кого же?
— Из-за женских дел, — пояснила Эллис.
Оудо и Оли с таким отвращением посмотрели на свою сестру, что Дэрмот невольно подумал, что, должно быть, именно так мужчины смотрят на женщин, когда не могут их понять. И ему очень захотелось, чтобы Илза оказалась сейчас здесь, чтобы он тоже мог на нее так посмотреть.
— Я знаю, что не все сказанное мной вы сможете понять, но все равно послушайте. Между мной и Илзой были некоторые разногласия, некоторые трудности в наших отношениях.
— Потому что у тебя крыша поехала, — уточнила Эллис.
— Да, это очень метко сказано, — согласился Дэрмот. — Иногда муж и жена не очень хорошо понимают друг друга. И это непонимание может расти. Думаю, именно это и произошло у нас с Илзой. Ваша мама вернулась в Дабейлленд, чтобы все хорошенько обдумать и прийти к какому-нибудь решению.
— И что, ты так и позволишь ей там жить, папа? — спросил Оудо. — Если она чего-то не понимает, разве ты не можешь ей этого объяснить? Иногда мужчине нужно просто вбить в голову женщины немножечко здравого смысла.
— Ты, наверное, говорил со своим дядюшкой Сигимором, да? — Оудо кивнул, и Дэрмот расплылся в улыбке. — Хочу дать тебе один совет: некоторые женщины не любят, когда в них вбивают здравый смысл, особенно если это делает мужчина.
— Но она ведь вернется, правда?
— Конечно, потому что я собираюсь поехать и привезти ее домой.
— Сегодня? Ты поедешь за ней сегодня?
— Нет. Я поеду за ней через два дня. Ей нужно время, чтобы… э… поразмыслить обо всем. Двух дней, я думаю, ей вполне хватит. В любом случае раньше я поехать не смогу, потому что у меня есть тут дела, которые я обязательно должен уладить. Итак, через два дня я поеду за ней и узнаю, начала ли ваша мама понимать что-то или нет.
— А если нет?
— Тогда она вернется домой и будет думать здесь. Она должна жить с нами, и через некоторое время она обязательно это поймет.
Дэрмот подумал, что в эти последние слова он вложил слишком много гнева и горечи, но все шестеро детей напустили на себя суровый вид — подражая, как подозревал Дэрмот, ему, своему отцу, — и согласно закивали головками. «Приятно сознавать, что у тебя есть союзники», — подумал Дэрмот.
— Надеюсь, у тебя есть этому достойное объяснение, девушка, — произнес Сиги мор, помогая Илзе спешиться и беря на руки Сирнака.
Тейт помог Гейл, а затем увел их лошадей, и Илза болезненно поморщилась. Было уже темно, и она с трудом сумела отыскать своих братьев. К счастью, Лайам услышал, что за ними кто-то гонится, и сам ее нашел. Илза старалась отогнать от себя ощущение, что она — всего лишь маленькая нашкодившая девчонка.
Они с Гейл уселись возле костра, и Сомерлед положил им горячего жаркого из кролика. Илза благодарно улыбнулась брату.
— Я не уверена в этом, — призналась она наконец. Сигимор недовольно нахмурился:
— Малышка, ты убежала от своего мужа, а это очень серьезный проступок. Когда он ничего не помнил и вел себя как глупец, это было бы еще оправданно. Возможно, я бы даже помог тебе. Но теперь-то все иначе, правда?
— Нет, — быстро проговорила она и положила в рот побольше жаркого, чтобы дать себе время придумать подходящий ответ.
— Нет… Вообще-то этот парень уже начал ухаживать за тобой, заботиться и оберегать. И делал это очень хорошо, если я не ошибаюсь.
— Да, все так и было. Но я не знаю почему. Зачем мужчине ухаживать за собственной женой? Ты считаешь, это имеет какой-то смысл?
— И да, и нет. Я считаю, что мужу всю жизнь надо заботиться о жене, чтобы она чувствовала себя счастливой. В твоем же случае мужу приходится ухаживать за тобой, потому что со времени твоего приезда в Клачтром он обращался с тобой очень скверно. Теперь он вспомнил все и понял, что был не прав. Я думаю, что таким образом он просто хотел заслужить твое прощение или что-то в этом роде.
— Да, он начал заботиться обо мне, когда к нему вернулась память. Пока этого не было, он не ухаживал за мной. Не опекал меня просто потому, что ему этого хотелось. Нет, он ждал, пока воспоминания не вернулись к нему, после чего вдруг подумал: «А ведь Илза не такая уж плохая девчонка! Что ж, начну-ка я за ней ухаживать».
Сигимор бросил взгляд на сидящих рядом с ним мужчин, но из всех улыбался только Лайам. Сомерлед и Тейт выглядели такими же озадаченными, как и сам Сигимор. Но раз Лайам улыбался, Сигимор устремил свой взгляд именно на него и легонько кивнул головой в сторону Илзы, как бы побуждая кузена поговорить с ней.
— Илза, от чего ты бежишь? — спросил Лайам.
— Ас чего ты решил, будто я от чего-то бегу?
Заметив вдруг, что у костра сидят лишь они двое, Илза нахмурилась.
— Трусы… — буркнула она.
Лайам рассмеялся:
— Да, точно! Ты бежишь, Илза, но ты же умная девушка, Я думаю, ты понимаешь, что, как бы быстро ты ни мчалась и как далеко бы ни скрылась, убежать от своих проблем тебе все равно не удастся.
— Ты же знаешь, что я любила его, — тихо сказала она.
— Да, знаю. Если бы это было по-другому, ты ни за что не позволила бы ему тебя соблазнить. Ты просто накричала бы на него так, что у него бы в ушах зазвенело.
— О… я и не знала, что была такой грубой… — Илза вздохнула. — Я сейчас растерялась. Когда я приехала в Клачтром и выяснилось, что он меня даже не помнит, мне было очень больно. И тогда я решила смиритъся с этим и начать все заново. Все то время, пока он не помнил меня, я старалась сделать так, чтобы он начал относиться ко мне так же, как раньше. Но это не помогло, Вообще не сработало.
— О… — Лайам кивнул. — А теперь он все вспомнил, и у вас все вроде бы наладилось, но ты все еще не можешь забыть те несколько месяцев, когда ты пыталась атобить его в себя, но у тебя ничего не получалось?
Илза моргнула и уставилась на своего кузена.
— А знаешь, наверное, в этом-то все и дело. А еще я думаю, что я — просто трусиха.
— Ну, ты знаешь, в делах сердечных многие из нас становятся трусами. Любовь может оставить на сердце такие раны, которые уже не залечишь. И кровоточить они потом будут много-много лет.
— Возможно, всю оставшуюся жизнь, — прошептала Илза и покачала головой. — Сначала я была его любимой женой, но со временем вдруг стала подлой лгуньей и, возможно, даже убийцей. Потом он посчитал, что я сознательно обманываю его, и тут я вдруг снова стала его обожаемой супругой, о которой он так жаждет заботиться.
— И это тебя смущает?
— Да. Когда он уехал в Дабейдленд, чтобы выяснить правду, он не думал обо мне, ну разве что совсем чуть-чуть. И вот он возвращается, наш враг повержен, и тут я вижу, что Дэрмот стал точно таким же, каким я помнила его год назад. Мне просто нужно время, чтобы все хорошенько обдумать.
— Да, тебе нужно над всем этим поразмыслить, Однако на твоем месте я не стал бы слишком затягивать с этим.
— Ты думаешь, Сигимор отправит меня назад?
— О нет! Все, что он может, — это разглагольствовать о том, какой должна быть жена и каким правилам она должна подчиняться. — Лайам криво усмехнулся, и Илза улыбнулась в ответ. — Нет, милая, думаю, все кончится тем, что за тобой приедет твой муж.
Илза вовсе не была в этом уверена. Дэрмот был человеком гордым, а она бросила его, ничего не объяснив. Теперь ему придется как-то объяснять ее отсутствие окружающим. И все это отнюдь его не порадует.
К ее величайшему облегчению, никто больше ничего не сказал. Она ехала домой, в Дабейдленд, вместе со своими братьями и Лайамом — все выглядело точно так же, как и всегда. Однако Илза поняла, что сейчас все совсем не так, как было раньше. Не важно, что она пыталась не думать о нем по пути домой, мысли о Дэрмоте не покидали ее ни на минуту. К тому времени, как она подъехала к своему маленькому домику, ей уже вообще надоело размышлять о своем непутевом муже.
— Ну вот, мы приехали, малышка, — улыбнулся Сигимор, занося ее веши в дом. — Здесь все осталось так, как было раньше. Я пришлю сюда кого-нибудь, чтобы вам принесли еды и питья.
— Спасибо, Сигимор, — произнесла Илза, отдавая Гейл Сирнака, чтобы та могла накормить близнецов.
— Я знаю, Лайам сказал тебе, что я все оставлю как есть, но… — Он вздохнул и провел рукой по волосам.
— Ну же, говори, Сигимор, Что бы это ни было, ты, по-видимому, размышлял над этим всю дорогу, пока мы ехали сюда.
— Он хороший человек, Илза.
— Я знаю.
— Я думаю, что ваш брак мог бы быть очень счастливым, да и все его дети от тебя без ума.
Илза содрогнулась. Трудно было не думать о том, какую боль ее отъезд причинил детям. Илза говорила себе, что для них же будет лучше, если она сможет разбить сковавший ее клубок чувств и эмоций, но даже это не помогало ей, и чувство вины железным обручем сдавливало сердце.
— Ну что ж, — заключил он, целуя ее в щеку, — начинай думать. Помни только — у тебя есть хороший муж и шестеро любящих детей. Я знаю: ты думаешь, что упоминать о них сейчас не совсем честно, но, по-моему, склоняясь к какому бы то ни было решению, ты не можешь не принимать их во внимание.
— Да, ты прав, о них нельзя забывать.
— Тогда думай. Думай хорошенько. И не затягивай с этим.
— Не затягивать? Почему?
— Потому что твой муж скоро приедет за тобой. Даже если ты в это не веришь.
Сигимор ушел, а Илза тихо выругалась. Она приехала в этот домик, чтобы в мире и спокойствии подумать обо всем. Если Лайам и Сигимор правы, времени на это у нее осталось не так уж много.
— Долго же ты сюда добирался, — улыбнулся Сигимор, когда три дня спустя Дэрмот в сопровождении Нэнти и Оудо ввалился в большой зал Дабейдленла.
— Этой поездки не было в моих планах, — ответил Дэрмот. Усевшись за стол и усадив рядом Оудо, он налил себе добрую кружку эля. — Прежде чем уехать, мне пришлось закончить дела, которые нельзя было откладывать.
В этот момент к Оудо подошел рыжеволосый мальчик и налил ему в кружку козьего молока, после чего сел за стол рядом с ним.
— А как тебя зовут? — поинтересовался Дэрмот.
— Я — Фергюс, самый младший, — ответил мальчик и ухмыльнулся. — Ты приехал, чтобы увезти нашу упрямую и глупую сестрицу обратно в Клачтром?
Дэрмот посмотрел на Сигимора.
— Ты тут разглагольствовал о ней, да?
— А ты — нет?
— И он тоже, — подтвердил Оудо. — Но большую часть времени он бормотал так невнятно, что я почти ничего не понял. Гленда говорит, что это хорошо, потому что папа, наверное, просто ругался.
— Понятно, — подмигнул ему Сигимор. — А ты-то зачем приехал, парень?
— Мы все — то есть дети — посоветовались и решили, что я должен поехать с папой и проследить, чтобы он не наговорил маме каких-нибудь глупостей.
Камероны дружно расхохотались, отчего стены Дабейдленда даже задрожали, а Дэрмот тяжело вздохнул. Он считал, что со стороны Нэнти было крайне вероломно весело смеяться вместе со всеми. И даже Оудо хихикал! Он пытался убедить мальчика, что его помощь совсем не нужна, но уговорить его остаться так и не сумел. Однако просто запретить Оудо ехать он тоже не смог. Дети, казалось, уже смирились с тем, что Илза уехала, но Дэрмот знал — это лишь потому, что они были твердо уверены: их отец поедет за ней и привезет ее домой. И Оудо, как догадывался Дэрмот, был своего рода гарантией, что все будет хорошо.
— Для тебя настали трудные времена?
— Нет, — ответил Дэрмот. — Дети ведут себя очень терпеливо. Мне только пришлось объяснить им все, что не смогла сделать Фрейзер. Она сказала им, что Илза уехала из-за своих женских дел.
Все рассмеялись, и на этот раз Дэрмот со спокойной душой к ним присоединился.
— Она снова поселилась в своем маленьком домике. Лайам все время за ней присматривает, — добавил Сигимор и ухмыльнулся.
— О… как это мило с его стороны…
— И он так думает. Не пойми меня неправильно, я не обвиняю ни тебя, ни ее. Но Илза очень встревожена. Мне пришлось попросить Лайама поговорить с ней, потому что она изрекала такие вещи, что у меня голова шла кругом. Временами я совсем ее не понимаю. Лайам пытался мне все объяснить. Все дело вроде бы в том, что пока твоя память не вернулась, ты не особо-то обращал на нее внимание, а теперь вдруг полюбил. — Он нахмурился. — Сначала она была для тебя чем-то одним, потом чем-то еще, а теперь снова стала чем-то другим. И она не знает, кто она для тебя сейчас или кем станет впоследствии.
— Ну, это же ясно как божий день!
— И я так думаю. Наверное, она ожидала, что ты начнешь заботиться о ней, когда твоя память еще не вернулась. Однако не думаю, что это сможет тебе чем-то помочь сейчас.
— Нет, но это не имеет значения. Я пойду и поговорю с ней.
— Похоже, ты выбрать для этого самое подходящее время. — Сигимор кивнул в сторону двери.
В зал входили Гейл с Финли на руках и Лайам с Сирнаком. Увидев Дэрмота, Гейл заметно удивилась, но прежде чем она успела уйти, маленькие ручки Оудо обвили ее колени. Дэрмот с улыбкой смотрел, как мальчик тащит изумленную девушку к столу.
— Добрый день, милорд, — произнесла Гейл, когда Дэрмот взял у нее из рук Фиши. — Я принесла детишек сюда, чтобы они пообщались со своими родственниками.
— О, они еще успеют насладиться обществом своих многочисленных дядюшек. — Дэрмот отдал Финли Гейл и взял Сирнака из рук Лайама. — Вообще-то, я думаю, им очень пойдет на пользу, если на этот раз они побудут со своими родственниками подольше. Например, всю следующую ночь.
— О… Вы думаете, они захотят?
— Да, думаю, захотят.
Она вздохнула и кивнула головой. А потом нахмурилась, посмотрев на Оудо.
— А зачем вы привезли его с собой?
— Я приехал проследить, чтобы папа не наговорил маме всяких глупостей. — Гейл рассмеялась, и Оудо довольно улыбнулся. — Меня выбрали остальные дети.
— Ну, это меня нисколько не удивляет. — Гейл посмотрела на Дэрмота. — Зачем вы приехали? Я думаю, что Илза скоро и сама бы вернулась.
— Сейчас — может быть. А что она решит через несколько дней? А если еще помедлить? — Он пожал плечами. — Я дал ей время подумать. Теперь нам пора поговорить.
Выражение лица Гейл не очень-то воодушевило его, но все же Дэрмот встал и направился к двери. Оглянувшись назад, он увидел, что Оудо, Нэнти, Тейт, Сигимор и Лайам спешат за ним следом, и улыбнулся. Очень долгое время он жил в уединении, как отшельник. Он не видел вокруг себя ничего, кроме собственных проблем, и всегда был погружен в невеселые мысли. Было похоже, что его затворнической жизни пришел конец.
Идя к домику Илзы, в котором он провел со своей женой две незабываемые недели после того, как они обручились, он говорил себе, что нужно говорить с ней спокойно, нежно и относиться с пониманием. После того как она приехала к нему в Клачтром, ее преследовала одна беда за другой. И неудивительно, что теперь она не уверена в завтрашнем дне.
Именно в тот момент, когда Дэрмот перестал убеждать себя, что он не сошел с ума, не обиделся на Илзу и абсолютно на нее не сердится, его взгляду открылась небольшая полянка, посередине которой стоял очаровательный и уютный домик. На самом же деле он испытывал и растерянность, и боль, и гнев. А еще он очень боялся. Боялся, что не сможет снова добиться того, чем с таким наслаждением пользовался чуть больше года назад. И страх этот отнюдь не прибавлял ему хорошего настроения.
Если бы Илза осталась в Клачтроме, они бы не спеша во всем разобрались, как взрослые люди, которыми они в общем-то и были. Но вместо этого ему пришлось уезжать из своего замка в самое трудное время года, встречаться с целой ордой ее родственников, а теперь еще и тащить ее домой, где она должна была бы находиться все это время. Все в Клачтроме, да и в Дабейдленде тоже, знают, что его жена от него сбежала. И это заставляло Дэрмота краснеть от стыда. Илза, конечно же, не подумала, как все это будет выглядеть. Своим поступком она задела его гордость. Никто ничего не говорил, но было очевидно — все считают, будто Дэрмот сделал что-то такое, отчего его супруга попросту удрала от него. А некоторые даже пытались дать ему пару дельных советов по поводу того, как нужно обращаться с собственной женой.
Когда Дэрмот подошел к двери домика, все внутри его кипело от гнева. Он чувствовал себя не просто оскорбленным. Он был унижен, измазан в грязи собственной женой! Он даст ей несколько минут, чтобы она сказала ему все, что посчитает нужным, а потом уложит ее в постель. После этого он отвезет ее домой и больше не позволит придумывать всякие глупости, типа «мне нужно время, чтобы все обдумать». Решив так, он, даже не потрудившись постучать, распахнул дверь. И удивленно уставился на женщину, которая сразу отчитала его за то, что он врывается без предупреждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Ты подарил ей цветы, — напомнил Оудо. — Может, они ей не понравились?
— Оудо, она каждый день по нескольку часов проводит в саду. Думаю, она любит все цветы. — Дэрмот вздохнул. — Все это для меня так же бессмысленно, как и для вас. А Фрейзер вам больше ничего не говорила?
— Говорила. Что мама уехала не из-за нас, — ответил Оудо и нахмурился. — Но если она уехала не из-за нас и не из-за тебя, то тогда из-за кого же?
— Из-за женских дел, — пояснила Эллис.
Оудо и Оли с таким отвращением посмотрели на свою сестру, что Дэрмот невольно подумал, что, должно быть, именно так мужчины смотрят на женщин, когда не могут их понять. И ему очень захотелось, чтобы Илза оказалась сейчас здесь, чтобы он тоже мог на нее так посмотреть.
— Я знаю, что не все сказанное мной вы сможете понять, но все равно послушайте. Между мной и Илзой были некоторые разногласия, некоторые трудности в наших отношениях.
— Потому что у тебя крыша поехала, — уточнила Эллис.
— Да, это очень метко сказано, — согласился Дэрмот. — Иногда муж и жена не очень хорошо понимают друг друга. И это непонимание может расти. Думаю, именно это и произошло у нас с Илзой. Ваша мама вернулась в Дабейлленд, чтобы все хорошенько обдумать и прийти к какому-нибудь решению.
— И что, ты так и позволишь ей там жить, папа? — спросил Оудо. — Если она чего-то не понимает, разве ты не можешь ей этого объяснить? Иногда мужчине нужно просто вбить в голову женщины немножечко здравого смысла.
— Ты, наверное, говорил со своим дядюшкой Сигимором, да? — Оудо кивнул, и Дэрмот расплылся в улыбке. — Хочу дать тебе один совет: некоторые женщины не любят, когда в них вбивают здравый смысл, особенно если это делает мужчина.
— Но она ведь вернется, правда?
— Конечно, потому что я собираюсь поехать и привезти ее домой.
— Сегодня? Ты поедешь за ней сегодня?
— Нет. Я поеду за ней через два дня. Ей нужно время, чтобы… э… поразмыслить обо всем. Двух дней, я думаю, ей вполне хватит. В любом случае раньше я поехать не смогу, потому что у меня есть тут дела, которые я обязательно должен уладить. Итак, через два дня я поеду за ней и узнаю, начала ли ваша мама понимать что-то или нет.
— А если нет?
— Тогда она вернется домой и будет думать здесь. Она должна жить с нами, и через некоторое время она обязательно это поймет.
Дэрмот подумал, что в эти последние слова он вложил слишком много гнева и горечи, но все шестеро детей напустили на себя суровый вид — подражая, как подозревал Дэрмот, ему, своему отцу, — и согласно закивали головками. «Приятно сознавать, что у тебя есть союзники», — подумал Дэрмот.
— Надеюсь, у тебя есть этому достойное объяснение, девушка, — произнес Сиги мор, помогая Илзе спешиться и беря на руки Сирнака.
Тейт помог Гейл, а затем увел их лошадей, и Илза болезненно поморщилась. Было уже темно, и она с трудом сумела отыскать своих братьев. К счастью, Лайам услышал, что за ними кто-то гонится, и сам ее нашел. Илза старалась отогнать от себя ощущение, что она — всего лишь маленькая нашкодившая девчонка.
Они с Гейл уселись возле костра, и Сомерлед положил им горячего жаркого из кролика. Илза благодарно улыбнулась брату.
— Я не уверена в этом, — призналась она наконец. Сигимор недовольно нахмурился:
— Малышка, ты убежала от своего мужа, а это очень серьезный проступок. Когда он ничего не помнил и вел себя как глупец, это было бы еще оправданно. Возможно, я бы даже помог тебе. Но теперь-то все иначе, правда?
— Нет, — быстро проговорила она и положила в рот побольше жаркого, чтобы дать себе время придумать подходящий ответ.
— Нет… Вообще-то этот парень уже начал ухаживать за тобой, заботиться и оберегать. И делал это очень хорошо, если я не ошибаюсь.
— Да, все так и было. Но я не знаю почему. Зачем мужчине ухаживать за собственной женой? Ты считаешь, это имеет какой-то смысл?
— И да, и нет. Я считаю, что мужу всю жизнь надо заботиться о жене, чтобы она чувствовала себя счастливой. В твоем же случае мужу приходится ухаживать за тобой, потому что со времени твоего приезда в Клачтром он обращался с тобой очень скверно. Теперь он вспомнил все и понял, что был не прав. Я думаю, что таким образом он просто хотел заслужить твое прощение или что-то в этом роде.
— Да, он начал заботиться обо мне, когда к нему вернулась память. Пока этого не было, он не ухаживал за мной. Не опекал меня просто потому, что ему этого хотелось. Нет, он ждал, пока воспоминания не вернулись к нему, после чего вдруг подумал: «А ведь Илза не такая уж плохая девчонка! Что ж, начну-ка я за ней ухаживать».
Сигимор бросил взгляд на сидящих рядом с ним мужчин, но из всех улыбался только Лайам. Сомерлед и Тейт выглядели такими же озадаченными, как и сам Сигимор. Но раз Лайам улыбался, Сигимор устремил свой взгляд именно на него и легонько кивнул головой в сторону Илзы, как бы побуждая кузена поговорить с ней.
— Илза, от чего ты бежишь? — спросил Лайам.
— Ас чего ты решил, будто я от чего-то бегу?
Заметив вдруг, что у костра сидят лишь они двое, Илза нахмурилась.
— Трусы… — буркнула она.
Лайам рассмеялся:
— Да, точно! Ты бежишь, Илза, но ты же умная девушка, Я думаю, ты понимаешь, что, как бы быстро ты ни мчалась и как далеко бы ни скрылась, убежать от своих проблем тебе все равно не удастся.
— Ты же знаешь, что я любила его, — тихо сказала она.
— Да, знаю. Если бы это было по-другому, ты ни за что не позволила бы ему тебя соблазнить. Ты просто накричала бы на него так, что у него бы в ушах зазвенело.
— О… я и не знала, что была такой грубой… — Илза вздохнула. — Я сейчас растерялась. Когда я приехала в Клачтром и выяснилось, что он меня даже не помнит, мне было очень больно. И тогда я решила смиритъся с этим и начать все заново. Все то время, пока он не помнил меня, я старалась сделать так, чтобы он начал относиться ко мне так же, как раньше. Но это не помогло, Вообще не сработало.
— О… — Лайам кивнул. — А теперь он все вспомнил, и у вас все вроде бы наладилось, но ты все еще не можешь забыть те несколько месяцев, когда ты пыталась атобить его в себя, но у тебя ничего не получалось?
Илза моргнула и уставилась на своего кузена.
— А знаешь, наверное, в этом-то все и дело. А еще я думаю, что я — просто трусиха.
— Ну, ты знаешь, в делах сердечных многие из нас становятся трусами. Любовь может оставить на сердце такие раны, которые уже не залечишь. И кровоточить они потом будут много-много лет.
— Возможно, всю оставшуюся жизнь, — прошептала Илза и покачала головой. — Сначала я была его любимой женой, но со временем вдруг стала подлой лгуньей и, возможно, даже убийцей. Потом он посчитал, что я сознательно обманываю его, и тут я вдруг снова стала его обожаемой супругой, о которой он так жаждет заботиться.
— И это тебя смущает?
— Да. Когда он уехал в Дабейдленд, чтобы выяснить правду, он не думал обо мне, ну разве что совсем чуть-чуть. И вот он возвращается, наш враг повержен, и тут я вижу, что Дэрмот стал точно таким же, каким я помнила его год назад. Мне просто нужно время, чтобы все хорошенько обдумать.
— Да, тебе нужно над всем этим поразмыслить, Однако на твоем месте я не стал бы слишком затягивать с этим.
— Ты думаешь, Сигимор отправит меня назад?
— О нет! Все, что он может, — это разглагольствовать о том, какой должна быть жена и каким правилам она должна подчиняться. — Лайам криво усмехнулся, и Илза улыбнулась в ответ. — Нет, милая, думаю, все кончится тем, что за тобой приедет твой муж.
Илза вовсе не была в этом уверена. Дэрмот был человеком гордым, а она бросила его, ничего не объяснив. Теперь ему придется как-то объяснять ее отсутствие окружающим. И все это отнюдь его не порадует.
К ее величайшему облегчению, никто больше ничего не сказал. Она ехала домой, в Дабейдленд, вместе со своими братьями и Лайамом — все выглядело точно так же, как и всегда. Однако Илза поняла, что сейчас все совсем не так, как было раньше. Не важно, что она пыталась не думать о нем по пути домой, мысли о Дэрмоте не покидали ее ни на минуту. К тому времени, как она подъехала к своему маленькому домику, ей уже вообще надоело размышлять о своем непутевом муже.
— Ну вот, мы приехали, малышка, — улыбнулся Сигимор, занося ее веши в дом. — Здесь все осталось так, как было раньше. Я пришлю сюда кого-нибудь, чтобы вам принесли еды и питья.
— Спасибо, Сигимор, — произнесла Илза, отдавая Гейл Сирнака, чтобы та могла накормить близнецов.
— Я знаю, Лайам сказал тебе, что я все оставлю как есть, но… — Он вздохнул и провел рукой по волосам.
— Ну же, говори, Сигимор, Что бы это ни было, ты, по-видимому, размышлял над этим всю дорогу, пока мы ехали сюда.
— Он хороший человек, Илза.
— Я знаю.
— Я думаю, что ваш брак мог бы быть очень счастливым, да и все его дети от тебя без ума.
Илза содрогнулась. Трудно было не думать о том, какую боль ее отъезд причинил детям. Илза говорила себе, что для них же будет лучше, если она сможет разбить сковавший ее клубок чувств и эмоций, но даже это не помогало ей, и чувство вины железным обручем сдавливало сердце.
— Ну что ж, — заключил он, целуя ее в щеку, — начинай думать. Помни только — у тебя есть хороший муж и шестеро любящих детей. Я знаю: ты думаешь, что упоминать о них сейчас не совсем честно, но, по-моему, склоняясь к какому бы то ни было решению, ты не можешь не принимать их во внимание.
— Да, ты прав, о них нельзя забывать.
— Тогда думай. Думай хорошенько. И не затягивай с этим.
— Не затягивать? Почему?
— Потому что твой муж скоро приедет за тобой. Даже если ты в это не веришь.
Сигимор ушел, а Илза тихо выругалась. Она приехала в этот домик, чтобы в мире и спокойствии подумать обо всем. Если Лайам и Сигимор правы, времени на это у нее осталось не так уж много.
— Долго же ты сюда добирался, — улыбнулся Сигимор, когда три дня спустя Дэрмот в сопровождении Нэнти и Оудо ввалился в большой зал Дабейдленла.
— Этой поездки не было в моих планах, — ответил Дэрмот. Усевшись за стол и усадив рядом Оудо, он налил себе добрую кружку эля. — Прежде чем уехать, мне пришлось закончить дела, которые нельзя было откладывать.
В этот момент к Оудо подошел рыжеволосый мальчик и налил ему в кружку козьего молока, после чего сел за стол рядом с ним.
— А как тебя зовут? — поинтересовался Дэрмот.
— Я — Фергюс, самый младший, — ответил мальчик и ухмыльнулся. — Ты приехал, чтобы увезти нашу упрямую и глупую сестрицу обратно в Клачтром?
Дэрмот посмотрел на Сигимора.
— Ты тут разглагольствовал о ней, да?
— А ты — нет?
— И он тоже, — подтвердил Оудо. — Но большую часть времени он бормотал так невнятно, что я почти ничего не понял. Гленда говорит, что это хорошо, потому что папа, наверное, просто ругался.
— Понятно, — подмигнул ему Сигимор. — А ты-то зачем приехал, парень?
— Мы все — то есть дети — посоветовались и решили, что я должен поехать с папой и проследить, чтобы он не наговорил маме каких-нибудь глупостей.
Камероны дружно расхохотались, отчего стены Дабейдленда даже задрожали, а Дэрмот тяжело вздохнул. Он считал, что со стороны Нэнти было крайне вероломно весело смеяться вместе со всеми. И даже Оудо хихикал! Он пытался убедить мальчика, что его помощь совсем не нужна, но уговорить его остаться так и не сумел. Однако просто запретить Оудо ехать он тоже не смог. Дети, казалось, уже смирились с тем, что Илза уехала, но Дэрмот знал — это лишь потому, что они были твердо уверены: их отец поедет за ней и привезет ее домой. И Оудо, как догадывался Дэрмот, был своего рода гарантией, что все будет хорошо.
— Для тебя настали трудные времена?
— Нет, — ответил Дэрмот. — Дети ведут себя очень терпеливо. Мне только пришлось объяснить им все, что не смогла сделать Фрейзер. Она сказала им, что Илза уехала из-за своих женских дел.
Все рассмеялись, и на этот раз Дэрмот со спокойной душой к ним присоединился.
— Она снова поселилась в своем маленьком домике. Лайам все время за ней присматривает, — добавил Сигимор и ухмыльнулся.
— О… как это мило с его стороны…
— И он так думает. Не пойми меня неправильно, я не обвиняю ни тебя, ни ее. Но Илза очень встревожена. Мне пришлось попросить Лайама поговорить с ней, потому что она изрекала такие вещи, что у меня голова шла кругом. Временами я совсем ее не понимаю. Лайам пытался мне все объяснить. Все дело вроде бы в том, что пока твоя память не вернулась, ты не особо-то обращал на нее внимание, а теперь вдруг полюбил. — Он нахмурился. — Сначала она была для тебя чем-то одним, потом чем-то еще, а теперь снова стала чем-то другим. И она не знает, кто она для тебя сейчас или кем станет впоследствии.
— Ну, это же ясно как божий день!
— И я так думаю. Наверное, она ожидала, что ты начнешь заботиться о ней, когда твоя память еще не вернулась. Однако не думаю, что это сможет тебе чем-то помочь сейчас.
— Нет, но это не имеет значения. Я пойду и поговорю с ней.
— Похоже, ты выбрать для этого самое подходящее время. — Сигимор кивнул в сторону двери.
В зал входили Гейл с Финли на руках и Лайам с Сирнаком. Увидев Дэрмота, Гейл заметно удивилась, но прежде чем она успела уйти, маленькие ручки Оудо обвили ее колени. Дэрмот с улыбкой смотрел, как мальчик тащит изумленную девушку к столу.
— Добрый день, милорд, — произнесла Гейл, когда Дэрмот взял у нее из рук Фиши. — Я принесла детишек сюда, чтобы они пообщались со своими родственниками.
— О, они еще успеют насладиться обществом своих многочисленных дядюшек. — Дэрмот отдал Финли Гейл и взял Сирнака из рук Лайама. — Вообще-то, я думаю, им очень пойдет на пользу, если на этот раз они побудут со своими родственниками подольше. Например, всю следующую ночь.
— О… Вы думаете, они захотят?
— Да, думаю, захотят.
Она вздохнула и кивнула головой. А потом нахмурилась, посмотрев на Оудо.
— А зачем вы привезли его с собой?
— Я приехал проследить, чтобы папа не наговорил маме всяких глупостей. — Гейл рассмеялась, и Оудо довольно улыбнулся. — Меня выбрали остальные дети.
— Ну, это меня нисколько не удивляет. — Гейл посмотрела на Дэрмота. — Зачем вы приехали? Я думаю, что Илза скоро и сама бы вернулась.
— Сейчас — может быть. А что она решит через несколько дней? А если еще помедлить? — Он пожал плечами. — Я дал ей время подумать. Теперь нам пора поговорить.
Выражение лица Гейл не очень-то воодушевило его, но все же Дэрмот встал и направился к двери. Оглянувшись назад, он увидел, что Оудо, Нэнти, Тейт, Сигимор и Лайам спешат за ним следом, и улыбнулся. Очень долгое время он жил в уединении, как отшельник. Он не видел вокруг себя ничего, кроме собственных проблем, и всегда был погружен в невеселые мысли. Было похоже, что его затворнической жизни пришел конец.
Идя к домику Илзы, в котором он провел со своей женой две незабываемые недели после того, как они обручились, он говорил себе, что нужно говорить с ней спокойно, нежно и относиться с пониманием. После того как она приехала к нему в Клачтром, ее преследовала одна беда за другой. И неудивительно, что теперь она не уверена в завтрашнем дне.
Именно в тот момент, когда Дэрмот перестал убеждать себя, что он не сошел с ума, не обиделся на Илзу и абсолютно на нее не сердится, его взгляду открылась небольшая полянка, посередине которой стоял очаровательный и уютный домик. На самом же деле он испытывал и растерянность, и боль, и гнев. А еще он очень боялся. Боялся, что не сможет снова добиться того, чем с таким наслаждением пользовался чуть больше года назад. И страх этот отнюдь не прибавлял ему хорошего настроения.
Если бы Илза осталась в Клачтроме, они бы не спеша во всем разобрались, как взрослые люди, которыми они в общем-то и были. Но вместо этого ему пришлось уезжать из своего замка в самое трудное время года, встречаться с целой ордой ее родственников, а теперь еще и тащить ее домой, где она должна была бы находиться все это время. Все в Клачтроме, да и в Дабейдленде тоже, знают, что его жена от него сбежала. И это заставляло Дэрмота краснеть от стыда. Илза, конечно же, не подумала, как все это будет выглядеть. Своим поступком она задела его гордость. Никто ничего не говорил, но было очевидно — все считают, будто Дэрмот сделал что-то такое, отчего его супруга попросту удрала от него. А некоторые даже пытались дать ему пару дельных советов по поводу того, как нужно обращаться с собственной женой.
Когда Дэрмот подошел к двери домика, все внутри его кипело от гнева. Он чувствовал себя не просто оскорбленным. Он был унижен, измазан в грязи собственной женой! Он даст ей несколько минут, чтобы она сказала ему все, что посчитает нужным, а потом уложит ее в постель. После этого он отвезет ее домой и больше не позволит придумывать всякие глупости, типа «мне нужно время, чтобы все обдумать». Решив так, он, даже не потрудившись постучать, распахнул дверь. И удивленно уставился на женщину, которая сразу отчитала его за то, что он врывается без предупреждения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36