Илза не была уверена, что то, что он делает, правильно, однако нескольких движений его языка оказалось достаточно, чтобы она поняла, что это и не важно. Блаженство, которое он дарил ей, было таким сильным, что Илза потеряла над собой контроль и крепко вцепилась в его плечи. Только сильные руки Дэрмота не позволили ей упасть с кровати, когда волна страсти накрыла ее с головой, унося в поднебесье с огромной скоростью.
Все еще находясь в оцепенении от только что пережитого, Илза все же ощутила новый прилив желания, стоило Дэрмоту снова начать целовать ее живот и грудь. И тут она заметила, что ее муж все еще мокрый. Выскользнув из его объятий, она подняла ткань, которой он вытирал ее. Решив, что долг платежом красен, Илза взялась вытирать руки Дэрмота. Его глаза расширились от удивления. Но она только улыбнулась, глядя на него.
К тому времени, как Илза добралась до его живота, она почувствовала, что он дрожит. И припала к его коже губами. Его страсть становилась все более бурной и неудержимой. Боясь, что Дэрмот закончит эту игру прежде, чем она будет готова, Илза встала за его спиной. Разочарование мужа было таким откровенным, что Илза не смогла сдержать улыбки. Вытирая его спину, она продолжала целовать, облизывать и даже покусывать его гладкую теплую кожу. От широких плеч она спускалась все ниже, к его сильным ягодицам. Страсть в ней вскипела с небывалой силой. Потом она опять встала перед Дэрмотом и вытерла его лодыжки. А потом не спеша двинулась вверх. В этот момент она уже решила, что сделает все, чтобы доставить мужу удовольствие. И ей страстно этого хотелось.
Дэрмот с трудом сдерживался, когда Илза дразнила его легкими поцелуями, медленно поднимаясь вверх то по одной, то по другой ноге. Когда она дошла до паха, Дэрмот подумал, осмелится ли она поцеловать и эту часть его тела. Наконец Илза отбросила ткань, легонько пробежала кончиками ногтей по его бедрам, и сладкая дрожь охватила Дэрмота. Ее теплые мягкие губы опустились на его изнывающее от страсти копье.
Хотя Дэрмот был не способен сейчас трезво мыслить, он начал шептать слова одобрения и побуждать Илзу к действию. Он запустил пальцы в ее густые волосы и прижал ее голову к себе, в то время как губы и язык жены буквально сводили его с ума.
Когда ее губы начали медленно обхватывать его мужское естество, Дэрмот понял, что эту игру пора остановить. Принимать такое наслаждение было еще слишком рано и в то же время слишком поздно. Слишком поздно — потому, что кипевшая в нем страсть помешала бы Дэрмоту по достоинству насладиться каждым мгновением ее ласки. А слишком рано — потому, что, несмотря на кажущуюся готовность, Илза вряд ли уже могла дарить ему такие интимные нежности, хотя он жаждал их всей душой.
Он схватил ее за руки и легонько отодвинул, после чего нежно уложил жену на спину, прямо на расстеленную на полу простыню.
— Ой… а мне показалось, что тебе это нравится, — смутилась Илза, испугавшись, что она возмутила его своей развязностью и непосредственностью.
— Мне это нравится. Даже слишком нравится. — Он встал на колени между ее разведенных бедер. — Ты подаришь мне такие ласки потом, когда я не буду так остро желать поскорее оказаться внутри тебя.
Дэрмот с ног до головы оглядел ее, заметил румянец, заливший ее белую кожу, затвердевшие соски, частое дыхание. Положив руку на ее лобок, он почувствовал, что сок желания уже наполнил ее лоно. От этого прикосновения Илза опять задрожала. Дэрмот видел, что жена готова принять его, и самообладание покинуло его. Он упал на ее жаждущее тело и рывком проник в горячее лоно. Слепое желание подталкивало его, и он двигался вперед все быстрее и быстрее. Когда дрожь восторга сотрясла его тело, Дэрмот услышал, что из уст Илзы вырвался крик блаженства. Она напряглась и крепко обхватила его ногами. У него промелькнула мысль, что он все-таки не причинил ей боли своими грубыми ласками.
Еще несколько минут они лежали рядом, удовлетворенные и пресыщенные. Потом Дэрмот поднялся. Илза заморгала. Неуклюже обмотавшись простыней, на которой лежала, она приподнялась на локте. Дэрмот быстро одевался, и Илза почувствовала, как ее охватил гнев. Неужели он не мог хотя бы немного поговорить с ней? Так, ни о чем. Неужели пустяковая болтовня смогла бы нарушить их перемирие?
Уже повернувшись к двери, Дэрмот вдруг остановился и с удовольствием чмокнул Илзу в макушку, чем немало ее удивил.
— Ты особо тут не копайся, а то еду уже скоро подадут, — приказал он и закрыл за собой дверь.
Глядя на закрытую дверь, Илза с трудом подавила желание запустить в нее чем-нибудь тяжелым. Лучше она сосредоточится на этом коротком, но нежном поцелуе. Он мог означать, что она наконец начинает выигрывать битву за его сердце и душу. Поднимаясь, чтобы одеться, она велела себе не слишком-то уповать на победу. Прошло еще слишком мало времени, чтобы залечить те рубцы, которыми испещрена душа Дэрмота. Не так-то просто будет заставить его отбросить привычную горечь и недоверие. Они служат ему своего рода защитой от боли. Ил за, правда, надеялась, что ей не придется страдать все то время, пока она будет доказывать Дэрмоту свою любовь и тот факт, что ей можно верить.
Глава 8
Джиллианна поцеловала маленького Финли, а затем передала его Илзе. Проделав то же с малышом Сирнаком, она протянула его Гейл. Это прощание оказалось таким болезненным, что Илза даже удивилась: она была знакома с Джиллианной всего несколько дней, а уже успела привязаться к этой доброй и благородной женщине. И связь эта возникла неспроста: помимо того, что они были замужем за братьями, и у Илзы, и у Джиллианны были дети-близнецы.
Илза оглядела двор. Все было готово к отъезду Джиллианны, Коннора и Ангуса. Нэнти настоял на том, чтобы остаться в Клачтроме подольше, и Илзу очень порадовал тот факт, что на это заявление младшего брата Дэрмот отреагировал так же бурно, как и на желание остаться в замке Сигимора и Тейта. Очевидно, мужа Илзы очень оскорбляло мнение родственников, что ему — или ей? — может понадобиться помощь, и очень скоро.
— Тебе предстоит жестокая битва, — тихо сказала Джиллианна, подходя к Илзе. — Мне бы очень хотелось остаться подольше, но — увы.
— Мне бы тоже этого хотелось, — заверила ее Илза. — Но не для того, чтобы ты помогала мне завоевывать Д эр мота. Единственный, кто может одержать победу в этой схватке, — это я сама. Только я могу завоевать его доверие, заставить его меня любить.
— А с чего ты хочешь начать?
— Прежде всего нужно, чтобы он начал мне доверять. Ведь Дэрмота столько раз предавали. Пока он не начнет доверять мне, он будет оберегать свое сердце, как чашу Грааля. — Джиллианна рассмеялась, и Илза мягко улыбнулась ей. — Леди Анабелъ оставила после себя слишком много шрамов.
— Да. Она была очень злой и отвратительной. По правде говоря, несмотря на все ее распутное поведение, временами мне казалось, что она ненавидит мужчин.
— В этом, я думаю, есть смысл. В конце концов даже самого большого, непокорного и сильного мужчину делает слабым страсть, похоть или любовь. Она одурачила много мужчин. Она имела над ними власть, что и сделало ее жестокой и такой порочной.
— Что ж, ты избрала правильную стратегию. Просто придерживайся ее, и все получится.
— Это я и собираюсь делать, хотя сложно вести себя как ни в чем не бывало и даже не пытаться отстаивать свою невиновность. Не пойми меня неправильно, я не собираюсь молча сносить все упреки и обвинения, которые Дэрмот наверняка на меня вывалит. Я не буду скрывать, что временами он ведет себя так дико, что мне хочется связать его и потолковать с этим мужланом совсем в другом тоне. И даже стукнуть по его упрямой голове разок-другой, чтобы он наконец мне поверил.
Джиллианна рассмеялась. Илза почувствовала, что Джиллианна поняла: произнесенные ею слова шутливы лишь отчасти. Иметь дело с постоянно озабоченным и подозрительным Дэрмотом оказалось куда утомительнее и болезненнее, чем можно было себе представить. Теперь, когда Илза снова была с ним, была его женой по законам страны и церкви, ей очень хотелось, чтобы Дэрмот стал прежним, стал тем мужчиной, в которого она влюбилась год назад. Ей хотелось снова пережить те минуты счастья, что они делили тогда. Хотелось просто любить и быть любимой и перестать постоянно оглядываться и бояться, что ее могут обидеть. Илза вынашивала множество планов и твердо вознамерилась следовать им, однако с грустью пришла к выводу, что терпение ее уже на исходе. Каждую минуту ей приходилось твердить себе, что терпение и труд все перетрут, что Бог милостив лишь к тем, кто умеет ждать. Но это не очень-то помогало.
— Все образуется, — успокоила се Джиллианна. — Мужчина не станет так старательно оберегать свое сердце, если уверен, что оно в безопасности.
Дети Дэрмота сгрудились вокруг нее, громко прощаясь, и Джиллианна всех перецеловала и каждого погладила по головке.
Хотя Илза изо всех сил старалась не особо-то надеяться на лучшее, слова Джиллианны ее обнадежили. Пожалуй, Джиллианна права. Если Дэрмот не испытывает к ней ничего, кроме естественного стремления заполучить женщину, ему не понадобилось бы ставить столько заслонов на пути к своему сердцу. Он мог просто спать с ней, когда ему вздумается, а в остальном жить так же, как жил до ее приезда в Клачтром. Вместо этого Дэрмот старается избегать свою новую жену, а когда она оказывается поблизости, только и делает, что дерзит ей.
Дети убежали к Фрейзер и окружили няню плотным кольцом. К ним подошел Дэрмот, и Илза напряглась. Он редко приближался к жене, когда близнецы были рядом с ней. Для нее полное отсутствие интереса Дэрмота к своим сыновьям оказалось самым тяжелым испытанием.
Илза отошла в сторонку, чтобы дать возможность Джиллианне попрощаться с Дэрмотом, но в этот момент маленький Грегори упал и истошно завопил. Гейл, Фрейзер и другие дети начали его успокаивать, но малыш никак не унимался, требуя, чтобы его утешила мама. Значит, дети Дэрмота и в самом деле приняли ее, подумала Илза и, сунув маленького Финли в руки зазевавшегося мужа, быстро побежала к плачущему Грегори.
Дэрмот испуганно смотрел на маленький комочек у себя в руках. А малыш внимательно смотрел на него. У мальчугана были на удивление густые ярко-рыжие кудряшки. А еще красивые темно-голубые глаза. «Точная копия моих глаз», — подумал вдруг Дэрмот, а потом сказал себе, что голубые глаза — не такая уж редкость. И тут малыш подарил своему отцу широкую беззубую улыбку, и Дэрмот не смог не улыбнуться в ответ, нежно погладив кудрявую головку ребенка.
— Это Финли, — пояснила Джиллианна. — Он обладает более веселым нравом, чем Сирнак. У него на ручке есть небольшой шрам, по которому можно узнать, что он родился первым. У Сигимора есть такой же. Он говорит, что это традиция; в их семье всегда таким образом помечают первенцев. В семье, где почти каждый год рождается двойня, это, я думаю, просто необходимо.
— Ты веришь, что эти дети — мои? — спросил Дэрмот, отыскав на малюсеньком предплечье Финли шрам, о котором говорила Джиллианна.
— Да. А если бы ты побыл с ними подольше, то тоже поверил бы в это.
— Сейчас самое беспокойное время в голу. У меня дел по горло, и я не могу тратить драгоценное время на пеленки.
Он проигнорировал осуждающий взгляд Джиллианны.
В этот момент малыш Финли схватил отвлекшегося папашу за волосы и потянул длинную прядь себе в рот. Дэрмот вскрикнул от неожиданности и попытался вырвать волосы из маленького кулачка. Но не тут-то было. Ручка ребенка оказалась на удивление сильной, а выражение миловидного личика Финли, когда он не хотел отдавать свой трофей, было упрямым и недовольным.
С трудом Дэрмоту удалось освободить свои волосы из плена. Состроив гримасу, он закинул обслюнявленную прядь за плечо. Но в этот момент Финли молниеносно вытянул ручку, и в его рот отправился другой локон Дэрмота.
— Может, он есть хочет? — недоуменно спросил Дэрмот улыбающуюся Джиллианну.
— Нет. — Она поцеловала головку Сирнака, который доверчиво прислонился пухлой щечкой к ее плечу. — Ему просто нравится все совать в рот. Сейчас за ним нужен глаз да глаз. Слава Богу, твои остальные дети не проказничают и не суют ему всякую гадость.
— Что значит «мои остальные дети»? Я допускаю, что когда-то мы с Илзой были любовниками, но это не значит, что близнецы от меня.
— Но у них твои глаза.
Дэрмот тоже так думал, но был слишком упрям, чтобы признать это.
— Голубой — не такой уж редкий цвет. — Он пожал плечами. — Я не могу быть уверен, что именно из моего семени выросли эти малыши. Впрочем, как и остальные дети.
— Илза права. Тебе явно нужно как следует дать по твоей упрямой голове! — выпалила Джиллианна. — Если ты будешь продолжать обращаться с ней так, как сейчас, в один прекрасный день Илза пырнет тебя кинжалом, да еще и повернет его в ране. А уж тогда ты потеряешь последнюю надежду наладить ваши отношения.
— Да? А почему ты считаешь, что их вообще можно наладить?
— Это чисто мужская черта: доверять той, кто вовсе не заслуживает доверия, но зато сторониться по-настоящему честной и порядочной женщины. Илза живет здесь уже две недели. И за все это время она не сделала ничего, что могло бы вызвать твое недоверие или подозрение. А ты только и делаешь, что обижаешь ее. Я знаю, что она неплохо согревает твою постель. Она заботится о твоем доме, и он с каждым днем становится все уютнее. Когда ее братья услышали эти дурацкие сплетни, с которыми ты, кстати, даже не пытаешься бороться, и хотели душу из тебя вытрясти, она сделала все, чтобы их остановить и прояснить ситуацию. Илза заботится о местных жителях и обитателях замка. Все ее любят и доверяют ей. А еще она ухаживает за твоими детьми, как если бы они были ее собственными. Многие ли женщины поступили бы на ее месте так же? Прекрасно, цепляйся за свои сомнения и подозрения! Но в один прекрасный день ты проснешься и увидишь, что это все, за что тебе осталось цепляться. Но прошу тебя, обращайся с ней чуть-чуть повежливей!
Слова Джиллианны задели Дэрмота за живое. Он старался придумать подходящий ответ, но не мог. В этот момент к ним подошла Илза.
— Забери своего хулигана! — выпалил он, скидывая Финли в руки растерявшейся жены. Затем рывком вытащил свои волосы из маленького ротика. — Я слишком занят, чтобы еще играть роль няньки.
Илза невозмутимо повернулась к Джиллианне.
— Подержи, пожалуйста, Финли. Всего одну минуточку.
— Конечно, — ответила Джиллианна, беря на руки второго малыша и устраивая детей поудобнее.
В каком-то оцепенении Дэрмот смотрел, как Илза подняла руку, сжала ее в кулак и изо всех сил ударила его в челюсть. Та мощь, с какой ее маленькая ручка врезалась в его лицо, была поистине ошеломляющей. Дэрмот даже отступил на несколько шагов. Споткнувшись о кочку на земле, он потерял равновесие, и с размаху грохнулся на землю.
— Спасибо, Джиллианна, — улыбнулась Илза, принимая у подруги близнецов и усаживая их себе на талию с двух сторон, — Счастливо вам добраться. И пожалуйста, дай мне знать, когда родится ребенок, хорошо? — Она поцеловала Джиллианну в щеку и быстро пошла в замок.
Потирая ушибленную челюсть, Дэрмот вдруг обнаружил, что вокруг него собралась целая толпа. Над ним склонились его собственные братья, а также братья Илзы, дети, Гейл и даже Фрейзер. Дэрмоту не обязательно было заглядывать за их спины, чтобы понять, что все находящиеся во дворе спешат к нему и вытягивают шеи, желая узнать, что произошло. Женщины смотрели на него чуть ли не с отвращением, детям было просто любопытно, а его с Илзой братья казались совершенно сбитыми с толку, что немного порадовало Дэрмота. Поднявшись на ноги, он отряхнулся.
— Ты сказал ей что-то обидное или просто нагрубил? — поинтересовался Коннор.
— Я думал, что вы уезжаете, — недовольно проворчал Дэрмот.
Коннор фыркнул, обвил рукой плечи Джиллианны и повел ее в стоящую наготове карету.
— По-моему, теми побоями тебе отшибли не только память. Похоже, ты растерял остаток своих хороших манер. Если, конечно, они вообще у тебя были.
Дэрмот ничего не ответил — он понимал, что упрек этот заслуженный. Он попрощался с отъезжающими. Когда родственники лэрда наконец уехали, Фрейзер и Гейл повели детей в замок. Заверив Нэнти, что они приведут и его лошадь тоже, Сигимор и Тейт направились в конюшню.
Нэнти встал напротив брата, скрестив руки на широкой груди, и Дэрмот нахмурился. С лица Нэнти сошло удивленное выражение, и теперь он смотрел на брата почти с таким же отвращением, с каким еще недавно смотрели женщины.
— Куда это вы направляетесь втроем? — спросил Дэрмот, надеясь, что сумеет заговорить брату зубы и тот забудет о своей лекции, которую уже готов был прочесть.
— На охоту, — процедил Нэнти.
— Но у нас мяса предостаточно!
— Не на такую охоту. Мы хотим выяснить, кто стоит за тем нападением и почему тебя избили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36