И надо выпячивать то, что нужно, что выгодно нам. Ведь это он возвеличил
Петра: «Медный всадник», «Полтава», «Арап Петра Великого»... Да, когда надо
было, Пушкин восхвалял и существующую власть, защищал ее внешнюю политик
у.
Жалко, что в ЕГО эпоху нет поэта масштаба Пушкина.
Впрочем, почему жалко? Наоборот, это закономерно: рядом с великими правит
елями не бывает великих поэтов. Какие великие поэты были при Александре
Македонском, Чингисхане, Наполеоне, Иване Грозном, Петре Великом? И наобо
рот: Гомер, Гете, Шекспир, Пушкин, Толстой Ч при каких царях они были? Кто эт
их царей помнит? Великий поэт претендует на роль духовного главы народа.
Великий правитель Ч сам духовный глава народа, и рядом с ним никакого др
угого духовного главы быть не может.
Но все это так, кстати... Разбегаются мысли. Нехорошо. Надо уметь сосредото
чиваться... Да... теперь он уже не женится.
Брата первой жены Сталина Екатерины Семеновны Сванидзе, старого больше
вика Александра Семеновича (Алешу) Сванидзе арестовали в 1937 году и через п
ять лет Ч в 1942 году Ч расстреляли.
Перед расстрелом ему сказали, что, если он попросит прощения у товарища С
талина, тот его помилует.
Ч О чем я должен просить? Ведь я никакого преступления не совершал, Ч от
ветил Сванидзе.
И его расстреляли.
Когда об этом доложили товарищу Сталину, он сказал:
Ч Смотри, какой гордый, умер, но не попросил прощения.
Тогда же Ч в 1942 году Ч в лагере в Казахстане погибла его жена Мария Анисим
овна.
Их сын Джоник (Иван Александрович) сидел в тюрьме вместе с уголовниками и
был освобожден только в 1956 году.
Сестра первой жены Сталина Екатерины, Марико, была арестована в 1937 году и о
чень быстро погибла в тюрьме.
Анну Сергеевну Аллилуеву, сестру второй жены Сталина Надежды, арестовал
и в 1948 году, приговорили к десяти годам тюремного заключения. Она сидела в о
диночной камере Владимирской тюрьмы и была освобождена после смерти Ст
алина. Ее мужа Станислава Францевича Реденса расстреляли в 1938 году.
Павел Аллилуев, брат жены Сталина Надежды, служил в бронетанковом управл
ении, пытался защищать невинно репрессированных сотрудников, после чег
о Сталин перестал его принимать. В 1938 году Павел неожиданно скончался в во
зрасте сорока четырех лет.
Его жену Евгению Александровну Аллилуеву арестовали 10 декабря 1947 года и п
риговорили к десяти годам тюремного заключения. Когда. Евгению Александ
ровну 2 апреля 1954 года освободили, она уже в Москве, придя домой, сказала сын
у: «А все-таки наш родственник нас освободил». Она не знала, что Сталин уже
год как умер.
Киру Павловну Аллилуеву, дочь Павла и Евгении, арестовали в 1948 году и освоб
одили после смерти Сталина.
Сын Сталина от первой жены Яков летом 1941 года попал в немецко-фашистский п
лен, вел себя мужественно и погиб при невыясненных обстоятельствах в 1943 г
оду.
Его жену Юлию арестовали в Москве осенью 1941 года и освободили вскоре посл
е гибели Якова.
9
Первой в доме заметила беременность Лены Ашхен Степановна.
После ужина, когда все разошлись по своим комнатам, она задержала Лену в с
толовой.
Ч Останься, мне бы хотелось поговорить с тобой...
Они сели за стол друг против друга.
Ч Скажи мне, Леночка, я не ошиблась, ты беременна?
Ч Да.
Ч Значит, у тебя есть муж?
Ч У меня нет мужа.
Ч Прости... Кто, в таком случае, отец ребенка?
Ч Я не хочу называть его имени.
Ашхен Степановна пожала плечами.
Лена добавила:
Ч И я тебя попрошу: передай, пожалуйста, папе, пусть и он не спрашивает, кто
отец ребенка.
Иван Григорьевич молча выслушал жену, сказал:
Ч Вероятно, это все тот же сукин сын.
Ч Но она тогда порвала с ним.
Ч Они встречались после этого. Скажи ей, пусть зайдет ко мне.
Ч Она боится разговаривать с тобой, Иван, она просила, чтобы ты ни о чем ее
не спрашивал.
Ч Я ни о чем не буду спрашивать, пусть зайдет ко мне.
Ч И будь с ней поласковей. Обещаешь?
Ч Обещаю.
Ашхен Степановна вошла в комнату Лены.
Ч Леночка, отец тебя зовет. Хочет поговорить с тобой.
Ч Я тебе уже все сказала. Больше ничего не скажу.
Ч Он ничего у тебя не будет спрашивать. Обещал. Зайди.
Лена отложила книгу, встала и решительно направилась в кабинет Ивана Гри
горьевича.
Отец сидел на диване. Движением руки показал на место рядом с собой.
Лена села.
Иван Григорьевич долго смотрел на нее, потом улыбнулся.
Ч Ну что, хочешь произвести меня в дедушки?
Ч Если получится.
Ч Надо, чтобы получилось. Прошлогодняя история не должна повториться. Я
не упрекаю тебя, просто боюсь, как бы это не повлияло на роды. Поэтому прош
у тебя показаться врачу и быть под его наблюдением. Скажи об этом маме, хоч
ешь, я скажу?
Ч Я скажу сама, Ч ответила Лена, Ч и схожу к врачу.
Ч Теперь деликатная часть вопроса. Безусловно, меня интересует, кто оте
ц ребенка. Не для того, чтобы заставить его жениться на тебе и не для получ
ения алиментов. Воспитаем ребенка и без него. Кто же? Этот твой одноклассн
ик... Юра, кажется?
Ч Да.
Ч Он знает об этом?
Ч Да.
Ч Вы хотите пожениться?
Ч Ни в коем случае.
Ч Он будет предъявлять права на ребенка?
Ч Никогда.
Ч Еще кто-нибудь знает?
Ч Никто.
Ч Тогда все в порядке, Ч сказал Иван Григорьевич, Ч ребенок есть ребен
ок, будет жить. Прояви только твердость в своем решении: отсеки этого чело
века от себя навсегда.
Ч Я так и сделала.
Она не лукавила перед отцом. После майских праздников Юра позвонил ей на
работу, спросил, не изменила ли она своего решения. Непонятно было, что он
имел в виду: аборт, их разрыв... Но она не стала выяснять и ответила:
Ч Нет, своего решения я не изменила и не изменю.
Ч Тогда прощай.
Ч Прощай, Юра, Ч и повесила трубку.
Так обстояли теперь ее дела.
Ч Правда, папа, Ч повторила она, Ч я уже это сделала.
Иван Григорьевич хотел спросить, твердо ли она уверена в своем решении, н
о не спросил, посмотрел ей в глаза, и то, что Лена не отвела их, успокоило его
и обрадовало. Говорят: инфантильная, пассивная. Нет! Его дочь, его кровь, ег
о характер!
Он обнял ее за плечи, притянул к себе, она прижалась к нему, положила голов
у на плечо, как бывало в детстве.
В кабинете Ивана Григорьевича, всегда полутемном из-за выступающего угл
а стены, стало совсем темно. А они все сидели на диване молча, прижавшись д
руг к другу, отец и взрослая дочь. Такие минуты редко выпадали им в жизни. О
ни вознаграждали за все то трудное и мучительное, через что им пришлось п
ройти в последние годы, давали силы спокойней смотреть в туманный и трев
ожный завтрашний день.
В коридоре раздался звонок.
Иван Григорьевич поцеловал Лену в голову, потрепал по щеке.
Ч Все, дочка, посидели, это ко мне.
Он встал, зажег свет, вышел из кабинета.
В прихожей стоял Марк Александрович Рязанов.
Приехал он в Москву на июньский Пленум ЦК, позвонил, попросил разрешения
заглянуть вечером домой, хотя их отношения и разладились: Рязанов не поп
росил Сталина за племянника, и Иван Григорьевич позволил себе удивиться
на этот счет.
Будягин знал, что у Рязанова сложности, его будто бы снимают с завода и пер
еводят в Кемерово на строительство комбината. Назначение странное: Марк
Александрович Ч металлург, а не горняк, не химик, тем более не строитель.
За этим, конечно, он и пришел, хочет узнать, в чем суть дела. Но Иван Григорье
вич ничем не может ему помочь Ч сам ничего не знает.
Они прошли в кабинет. Марк Александрович попросил разрешения снять пидж
ак, небольшого роста лысеющий толстяк с короткой апоплексической шеей, з
адыхался, взгляд беспокойный и настороженный.
Ч Ну что, Марк, говорят, в Кемерово едешь? Ч спросил Будягин. Назвав Рязан
ова по имени, он хотел подчеркнуть дружеское к нему отношение. Понимал, Ря
занов сейчас в нем нуждается.
Ч Я бы хотел знать причины перевода. Но Григорий Константинович мне их н
е назвал. Такова, мол, воля партии. Орденом тебя наградили, значит, ценим.
В марте в «Правде» опубликовали большой список руководителей тяжелой п
ромышленности, награжденных орденами Ленина. Среди них был и Рязанов. Во
зглавлял список сам Орджоникидзе. Будягина в списке не было.
Ч Я не могу понять, в чем дело. Ломинадзе? Ломинадзе покончил с собой в янв
аре. У нас с ним не было близких отношений, но мы с ним никогда и не ссорилис
ь. И не во мне причина его самоубийства. Его вызывал секретарь обкома Рынд
ин, разговаривал грубо.
Ч Откуда ты знаешь?
Ч На заводе все это знают, Иван Григорьевич. Лично мне Ломинадзе об этом
не рассказывал, но говорят, будто ему предъявили чьи-то показания о том, ч
то он возглавлял заговор в Коминтерне. И, когда его в очередной раз вызвал
и к Рындину, он прямо в машине застрелился, шофер остановился Ч подумал, л
опнула шина. Смотрит, Ломинадзе повалился на бок и говорит «Бабский выст
рел». Как рассказывал шофер, они перед этим останавливались, выпили, заку
сили, по-видимому, диафрагма поднялась и, хотя Ломинадзе стрелял правиль
но, на два пальца ниже соска, пуля не попала в сердце. Они вернулись обратн
о, Виссариона Виссарионовича положили в больницу, прооперировали, но он
умер под хлороформом.
Иван Григорьевич внимательно слушал, хотя знал все, что рассказывал Ряза
нов, знал больше: выдуманные показания Чира и других негодяев посылались
самому Ломинадзе по личному распоряжению Сталина.
Ч Я был убежден, что Виссариона Виссарионовича похоронят на родине, как
это принято у грузин, но было приказано похоронить его на городском клад
бище, что и было сделано. Грузины поставили ему памятник, собрали деньги п
о подписке, не Бог весть какой монумент, приличный памятник, мог я им это з
апретить? Может быть, товарищ Сталин недоволен этим?
Ч А где этот список, этот подписной лист? Ч спросил Будягин.
Ч В бухгалтерии. Все оформлено, все законно.
Страхуется... Боится. И подписной лист держит в бухгалтерии. Неужели не пон
имает, что всех, кто фигурирует в этом подписном листе, всех этих несчастн
ых грузин со временем передушат. Сталин такой благотворительности не пр
ощает.
Ч Иван Григорьевич, Ч неуверенно начал Рязанов, Ч я конечно, понимаю, ч
то мой перевод не случаен. Но причины его мне не ясны: сроки строительства
выполняются, металл высокого качества, город благоустраивается, в январ
е пустили трамвай, ликвидировали неграмотность, в прошлом году в вузах, т
ехникумах, школах ликбеза обучались тридцать две тысячи человек. Город с
тал культурным центром, к нам приезжали Собинов и Обухова, Катаев и Гладк
ов, даже Луи Арагон приезжал. Ведь все сделано нашими руками, с нуля. Почем
у же вдруг снимать?
Ч Но ведь тебя не снимают, Ч возразил Иван Григорьевич, Ч тебя перевод
ят на другую, не менее ответственную работу. Вытянул здесь, молодец, тепер
ь вытягивай в другом месте. Так у нас заведено.
Ч Да, конечно, Ч согласился Марк Александрович, Ч я готов работать всю
ду, куда пошлет меня партия. Но помните прошлогоднюю историю с комиссией
Пятакова?
Ч Это та, которую ты арестовал? Ч засмеялся Будягин.
Ч Да не арестовывал я ее, Иван Григорьевич, Ч возразил Рязанов, Ч прост
о не хотел пускать на завод до разговора с Орджоникидзе, а они обиделись и
уехали... Дело это разбиралось у товарища Сталина, товарищ Сталин признал
наши действия правильными. А неделю назад меня вызвали в область на бюро
обкома и потребовали письменного объяснения по поводу этого инцидента.
Я им сказал, что товарищ Сталин одобрил мои действия. Они мне ответили: не
прикрывайтесь именем товарища Сталина, имейте мужество сами ответить з
а свои поступки. Я говорю: это строительство было необходимо для завода, д
ля рабочих, Рындин, секретарь обкома, оборвал меня: «Не рабочим оно было ну
жно, а вам лично для создания себе дешевой популярности».
Ч Ну и что они решили?
Ч Поручить парткомиссии разобраться. В общем, уезжаю с персональным де
лом Ч вот и вся награда за мою работу.
Ч А почему тебе не поговорить со Сталиным?
Рязанов опустил голову.
Ч Он меня не принял.
Ч Но ведь ты кандидат в члены ЦК, ты был на Пленуме.
Ч На Пленуме я не мог к нему подойти. Пленум был тяжелый. На Енукидзе было
страшно смотреть. Вы, вероятно, знаете решение?
Иван Григорьевич взглядом указал на «Правду» от 8 июня с резолюцией Плен
ума ЦК ВКП(б), которым руководил Сталин.
Рассчитался Сталин с лучшим своим другом, с крестным своей покойной жены
, с любимцем своих детей, Светланы и Васи, звавших его «дядя Авель», с единс
твенным человеком, который как-то поддерживал хотя бы видимый лад и согл
асие в их семье... И за что?
За то, что Енукидзе написал правду про бакинскую типографию «Нина», не сф
альсифицировал, не упомянул в своей брошюре Сталина, который даже и не зн
ал о ее существовании.
Рассчитался! И как рассчитался!
За две недели создали «кремлевский заговор», арестовали 78 человек, брали
всех подряд: сотрудников секретариата ЦИК СССР, правительственной библ
иотеки, Оружейной палаты Кремля, особенно много уборщиц Дома Правительс
тва, плотника, возчика, сторожа. Брали знакомых этих уборщиц, сторожей, биб
лиотекарей и дворников, знакомых тех знакомых, большинство «заговорщик
ов» даже не знали друг друга, выбили из них показания о разговорах по пово
ду смерти Кирова и Аллилуевой, квалифицировали как контрреволюционную
клевету, дискредитацию товарища Сталина и других руководителей и соору
дили «кремлевский заговор».
За это Авеля Енукидзе топтали на Пленуме: допустил засоренность служебн
ого аппарата, покровительствовал классово-враждебным элементам, котор
ые использовали его в своих гнусных целях, связь его с людьми из чужого ми
ра ему дороже, чем связь со своей собственной партией, обнаружил себя гни
лым обывателем, зарвавшимся, ожиревшим меньшевиствующим вельможей.
Все это говорилось на Пленуме, все это слышал Рязанов собственными ушами
, но не рассказывает об этом Будягину. Почему так осторожен? Стыдно за то, ч
то участвовал в расправе над старым коммунистом Авелем Енукидзе, над про
стыми, беззащитными, малограмотными людьми, уборщицами и сторожами?
Нет, не стыдно. Привык. Не хочет рассказывать подробности, тогда пришлось
бы выразить свое отношение, а этого он боится Ч какое может быть отношен
ие ко всей этой грязной фальсификации? Боится сейчас, как боялся и год наз
ад вступиться за Сашу, за своего племянника, хорошего, ни в чем не повинног
о парня, как неповинны и эти 78 человек. Чтобы расправиться с одним Авелем Е
нукидзе, Сталину потребовалось еще 78 жизней. Осудить одного Авеля значил
о бы явно рассчитаться с ним за ту брошюру, а вот в куче Ч это уже заговор, б
акинская история здесь ни при чем. Енукидзе отвечает за Кремль, в Кремле в
раги, вот Енукидзе и поплатился за это. Пострадали при том еще 78 ни в чем не
повинных людей Ч подумаешь, какое дело!.. И еще пострадают многие, круги р
азойдутся еще шире, чтобы все, кто покушается на ЕГО историю, знали: можно
уничтожить не 78 человек, а 78 тысяч. История дороже людей Ч такова сталинск
ая философия.
Но Рязанов сейчас не этим озабочен, он озабочен своей судьбой, почувство
вал поворот в своей судьбе, так хорошо шел, так стремительно по
днимался и вдруг Ч стоп!
Перемещение на Кузбасс Ч это в порядке вещей. Но без объяснения причин, с
персональным делом, Сталин не пожелал с ним разговаривать... Окончательн
ого краха Рязанов еще не предчувствует, но возник страх. И страх этот опра
вдан.
На Орджоникидзе Сталин не будет искать Николаева, как на Кирова, или сомн
ительных врачей, как на Куйбышева, он будет истреблять тех, кем Серго боль
ше всего гордится, Ч хозяйственные кадры, которые Серго сам нашел, выдви
нул и воспитал, эти кадры Сталин будет уничтожать как врагов, как вредите
лей и заставит Серго или принять участие в их избиении, или разделить с ни
ми ответственность за вредительство.
Конечно, авторитет Орджоникидзе велик, но разве меньше был авторитет Тро
цкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Рыкова, Томского? И дело Рязанова, на
верно, одно из звеньев этого плана Ч Сталин начинает обдумывать свои пл
аны задолго и ходы начинает делать тоже задолго. Рязанов, видимо, для Стал
ина хороший ход Ч верит в него, как в Бога, и сломается мгновенно.
И потому никакими своими мыслями, никакими своими сведениями Будягин с Р
язановым делиться не стал, только спросил:
Ч Ну и что ты хочешь от меня?
Ч Я прошу вас, Иван Григорьевич, выяснить и сказать мне, в чем истинная пр
ичина моего перевода, в чем истинная причина того, что на меня завели перс
ональное дело.
Ч Хорошо, Ч сказал Будягин, Ч я попытаюсь поговорить с Григорием Конс
тантиновичем.
Он встал. Рязанов тоже поднялся.
Ч Как твой племянник?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
Петра: «Медный всадник», «Полтава», «Арап Петра Великого»... Да, когда надо
было, Пушкин восхвалял и существующую власть, защищал ее внешнюю политик
у.
Жалко, что в ЕГО эпоху нет поэта масштаба Пушкина.
Впрочем, почему жалко? Наоборот, это закономерно: рядом с великими правит
елями не бывает великих поэтов. Какие великие поэты были при Александре
Македонском, Чингисхане, Наполеоне, Иване Грозном, Петре Великом? И наобо
рот: Гомер, Гете, Шекспир, Пушкин, Толстой Ч при каких царях они были? Кто эт
их царей помнит? Великий поэт претендует на роль духовного главы народа.
Великий правитель Ч сам духовный глава народа, и рядом с ним никакого др
угого духовного главы быть не может.
Но все это так, кстати... Разбегаются мысли. Нехорошо. Надо уметь сосредото
чиваться... Да... теперь он уже не женится.
Брата первой жены Сталина Екатерины Семеновны Сванидзе, старого больше
вика Александра Семеновича (Алешу) Сванидзе арестовали в 1937 году и через п
ять лет Ч в 1942 году Ч расстреляли.
Перед расстрелом ему сказали, что, если он попросит прощения у товарища С
талина, тот его помилует.
Ч О чем я должен просить? Ведь я никакого преступления не совершал, Ч от
ветил Сванидзе.
И его расстреляли.
Когда об этом доложили товарищу Сталину, он сказал:
Ч Смотри, какой гордый, умер, но не попросил прощения.
Тогда же Ч в 1942 году Ч в лагере в Казахстане погибла его жена Мария Анисим
овна.
Их сын Джоник (Иван Александрович) сидел в тюрьме вместе с уголовниками и
был освобожден только в 1956 году.
Сестра первой жены Сталина Екатерины, Марико, была арестована в 1937 году и о
чень быстро погибла в тюрьме.
Анну Сергеевну Аллилуеву, сестру второй жены Сталина Надежды, арестовал
и в 1948 году, приговорили к десяти годам тюремного заключения. Она сидела в о
диночной камере Владимирской тюрьмы и была освобождена после смерти Ст
алина. Ее мужа Станислава Францевича Реденса расстреляли в 1938 году.
Павел Аллилуев, брат жены Сталина Надежды, служил в бронетанковом управл
ении, пытался защищать невинно репрессированных сотрудников, после чег
о Сталин перестал его принимать. В 1938 году Павел неожиданно скончался в во
зрасте сорока четырех лет.
Его жену Евгению Александровну Аллилуеву арестовали 10 декабря 1947 года и п
риговорили к десяти годам тюремного заключения. Когда. Евгению Александ
ровну 2 апреля 1954 года освободили, она уже в Москве, придя домой, сказала сын
у: «А все-таки наш родственник нас освободил». Она не знала, что Сталин уже
год как умер.
Киру Павловну Аллилуеву, дочь Павла и Евгении, арестовали в 1948 году и освоб
одили после смерти Сталина.
Сын Сталина от первой жены Яков летом 1941 года попал в немецко-фашистский п
лен, вел себя мужественно и погиб при невыясненных обстоятельствах в 1943 г
оду.
Его жену Юлию арестовали в Москве осенью 1941 года и освободили вскоре посл
е гибели Якова.
9
Первой в доме заметила беременность Лены Ашхен Степановна.
После ужина, когда все разошлись по своим комнатам, она задержала Лену в с
толовой.
Ч Останься, мне бы хотелось поговорить с тобой...
Они сели за стол друг против друга.
Ч Скажи мне, Леночка, я не ошиблась, ты беременна?
Ч Да.
Ч Значит, у тебя есть муж?
Ч У меня нет мужа.
Ч Прости... Кто, в таком случае, отец ребенка?
Ч Я не хочу называть его имени.
Ашхен Степановна пожала плечами.
Лена добавила:
Ч И я тебя попрошу: передай, пожалуйста, папе, пусть и он не спрашивает, кто
отец ребенка.
Иван Григорьевич молча выслушал жену, сказал:
Ч Вероятно, это все тот же сукин сын.
Ч Но она тогда порвала с ним.
Ч Они встречались после этого. Скажи ей, пусть зайдет ко мне.
Ч Она боится разговаривать с тобой, Иван, она просила, чтобы ты ни о чем ее
не спрашивал.
Ч Я ни о чем не буду спрашивать, пусть зайдет ко мне.
Ч И будь с ней поласковей. Обещаешь?
Ч Обещаю.
Ашхен Степановна вошла в комнату Лены.
Ч Леночка, отец тебя зовет. Хочет поговорить с тобой.
Ч Я тебе уже все сказала. Больше ничего не скажу.
Ч Он ничего у тебя не будет спрашивать. Обещал. Зайди.
Лена отложила книгу, встала и решительно направилась в кабинет Ивана Гри
горьевича.
Отец сидел на диване. Движением руки показал на место рядом с собой.
Лена села.
Иван Григорьевич долго смотрел на нее, потом улыбнулся.
Ч Ну что, хочешь произвести меня в дедушки?
Ч Если получится.
Ч Надо, чтобы получилось. Прошлогодняя история не должна повториться. Я
не упрекаю тебя, просто боюсь, как бы это не повлияло на роды. Поэтому прош
у тебя показаться врачу и быть под его наблюдением. Скажи об этом маме, хоч
ешь, я скажу?
Ч Я скажу сама, Ч ответила Лена, Ч и схожу к врачу.
Ч Теперь деликатная часть вопроса. Безусловно, меня интересует, кто оте
ц ребенка. Не для того, чтобы заставить его жениться на тебе и не для получ
ения алиментов. Воспитаем ребенка и без него. Кто же? Этот твой одноклассн
ик... Юра, кажется?
Ч Да.
Ч Он знает об этом?
Ч Да.
Ч Вы хотите пожениться?
Ч Ни в коем случае.
Ч Он будет предъявлять права на ребенка?
Ч Никогда.
Ч Еще кто-нибудь знает?
Ч Никто.
Ч Тогда все в порядке, Ч сказал Иван Григорьевич, Ч ребенок есть ребен
ок, будет жить. Прояви только твердость в своем решении: отсеки этого чело
века от себя навсегда.
Ч Я так и сделала.
Она не лукавила перед отцом. После майских праздников Юра позвонил ей на
работу, спросил, не изменила ли она своего решения. Непонятно было, что он
имел в виду: аборт, их разрыв... Но она не стала выяснять и ответила:
Ч Нет, своего решения я не изменила и не изменю.
Ч Тогда прощай.
Ч Прощай, Юра, Ч и повесила трубку.
Так обстояли теперь ее дела.
Ч Правда, папа, Ч повторила она, Ч я уже это сделала.
Иван Григорьевич хотел спросить, твердо ли она уверена в своем решении, н
о не спросил, посмотрел ей в глаза, и то, что Лена не отвела их, успокоило его
и обрадовало. Говорят: инфантильная, пассивная. Нет! Его дочь, его кровь, ег
о характер!
Он обнял ее за плечи, притянул к себе, она прижалась к нему, положила голов
у на плечо, как бывало в детстве.
В кабинете Ивана Григорьевича, всегда полутемном из-за выступающего угл
а стены, стало совсем темно. А они все сидели на диване молча, прижавшись д
руг к другу, отец и взрослая дочь. Такие минуты редко выпадали им в жизни. О
ни вознаграждали за все то трудное и мучительное, через что им пришлось п
ройти в последние годы, давали силы спокойней смотреть в туманный и трев
ожный завтрашний день.
В коридоре раздался звонок.
Иван Григорьевич поцеловал Лену в голову, потрепал по щеке.
Ч Все, дочка, посидели, это ко мне.
Он встал, зажег свет, вышел из кабинета.
В прихожей стоял Марк Александрович Рязанов.
Приехал он в Москву на июньский Пленум ЦК, позвонил, попросил разрешения
заглянуть вечером домой, хотя их отношения и разладились: Рязанов не поп
росил Сталина за племянника, и Иван Григорьевич позволил себе удивиться
на этот счет.
Будягин знал, что у Рязанова сложности, его будто бы снимают с завода и пер
еводят в Кемерово на строительство комбината. Назначение странное: Марк
Александрович Ч металлург, а не горняк, не химик, тем более не строитель.
За этим, конечно, он и пришел, хочет узнать, в чем суть дела. Но Иван Григорье
вич ничем не может ему помочь Ч сам ничего не знает.
Они прошли в кабинет. Марк Александрович попросил разрешения снять пидж
ак, небольшого роста лысеющий толстяк с короткой апоплексической шеей, з
адыхался, взгляд беспокойный и настороженный.
Ч Ну что, Марк, говорят, в Кемерово едешь? Ч спросил Будягин. Назвав Рязан
ова по имени, он хотел подчеркнуть дружеское к нему отношение. Понимал, Ря
занов сейчас в нем нуждается.
Ч Я бы хотел знать причины перевода. Но Григорий Константинович мне их н
е назвал. Такова, мол, воля партии. Орденом тебя наградили, значит, ценим.
В марте в «Правде» опубликовали большой список руководителей тяжелой п
ромышленности, награжденных орденами Ленина. Среди них был и Рязанов. Во
зглавлял список сам Орджоникидзе. Будягина в списке не было.
Ч Я не могу понять, в чем дело. Ломинадзе? Ломинадзе покончил с собой в янв
аре. У нас с ним не было близких отношений, но мы с ним никогда и не ссорилис
ь. И не во мне причина его самоубийства. Его вызывал секретарь обкома Рынд
ин, разговаривал грубо.
Ч Откуда ты знаешь?
Ч На заводе все это знают, Иван Григорьевич. Лично мне Ломинадзе об этом
не рассказывал, но говорят, будто ему предъявили чьи-то показания о том, ч
то он возглавлял заговор в Коминтерне. И, когда его в очередной раз вызвал
и к Рындину, он прямо в машине застрелился, шофер остановился Ч подумал, л
опнула шина. Смотрит, Ломинадзе повалился на бок и говорит «Бабский выст
рел». Как рассказывал шофер, они перед этим останавливались, выпили, заку
сили, по-видимому, диафрагма поднялась и, хотя Ломинадзе стрелял правиль
но, на два пальца ниже соска, пуля не попала в сердце. Они вернулись обратн
о, Виссариона Виссарионовича положили в больницу, прооперировали, но он
умер под хлороформом.
Иван Григорьевич внимательно слушал, хотя знал все, что рассказывал Ряза
нов, знал больше: выдуманные показания Чира и других негодяев посылались
самому Ломинадзе по личному распоряжению Сталина.
Ч Я был убежден, что Виссариона Виссарионовича похоронят на родине, как
это принято у грузин, но было приказано похоронить его на городском клад
бище, что и было сделано. Грузины поставили ему памятник, собрали деньги п
о подписке, не Бог весть какой монумент, приличный памятник, мог я им это з
апретить? Может быть, товарищ Сталин недоволен этим?
Ч А где этот список, этот подписной лист? Ч спросил Будягин.
Ч В бухгалтерии. Все оформлено, все законно.
Страхуется... Боится. И подписной лист держит в бухгалтерии. Неужели не пон
имает, что всех, кто фигурирует в этом подписном листе, всех этих несчастн
ых грузин со временем передушат. Сталин такой благотворительности не пр
ощает.
Ч Иван Григорьевич, Ч неуверенно начал Рязанов, Ч я конечно, понимаю, ч
то мой перевод не случаен. Но причины его мне не ясны: сроки строительства
выполняются, металл высокого качества, город благоустраивается, в январ
е пустили трамвай, ликвидировали неграмотность, в прошлом году в вузах, т
ехникумах, школах ликбеза обучались тридцать две тысячи человек. Город с
тал культурным центром, к нам приезжали Собинов и Обухова, Катаев и Гладк
ов, даже Луи Арагон приезжал. Ведь все сделано нашими руками, с нуля. Почем
у же вдруг снимать?
Ч Но ведь тебя не снимают, Ч возразил Иван Григорьевич, Ч тебя перевод
ят на другую, не менее ответственную работу. Вытянул здесь, молодец, тепер
ь вытягивай в другом месте. Так у нас заведено.
Ч Да, конечно, Ч согласился Марк Александрович, Ч я готов работать всю
ду, куда пошлет меня партия. Но помните прошлогоднюю историю с комиссией
Пятакова?
Ч Это та, которую ты арестовал? Ч засмеялся Будягин.
Ч Да не арестовывал я ее, Иван Григорьевич, Ч возразил Рязанов, Ч прост
о не хотел пускать на завод до разговора с Орджоникидзе, а они обиделись и
уехали... Дело это разбиралось у товарища Сталина, товарищ Сталин признал
наши действия правильными. А неделю назад меня вызвали в область на бюро
обкома и потребовали письменного объяснения по поводу этого инцидента.
Я им сказал, что товарищ Сталин одобрил мои действия. Они мне ответили: не
прикрывайтесь именем товарища Сталина, имейте мужество сами ответить з
а свои поступки. Я говорю: это строительство было необходимо для завода, д
ля рабочих, Рындин, секретарь обкома, оборвал меня: «Не рабочим оно было ну
жно, а вам лично для создания себе дешевой популярности».
Ч Ну и что они решили?
Ч Поручить парткомиссии разобраться. В общем, уезжаю с персональным де
лом Ч вот и вся награда за мою работу.
Ч А почему тебе не поговорить со Сталиным?
Рязанов опустил голову.
Ч Он меня не принял.
Ч Но ведь ты кандидат в члены ЦК, ты был на Пленуме.
Ч На Пленуме я не мог к нему подойти. Пленум был тяжелый. На Енукидзе было
страшно смотреть. Вы, вероятно, знаете решение?
Иван Григорьевич взглядом указал на «Правду» от 8 июня с резолюцией Плен
ума ЦК ВКП(б), которым руководил Сталин.
Рассчитался Сталин с лучшим своим другом, с крестным своей покойной жены
, с любимцем своих детей, Светланы и Васи, звавших его «дядя Авель», с единс
твенным человеком, который как-то поддерживал хотя бы видимый лад и согл
асие в их семье... И за что?
За то, что Енукидзе написал правду про бакинскую типографию «Нина», не сф
альсифицировал, не упомянул в своей брошюре Сталина, который даже и не зн
ал о ее существовании.
Рассчитался! И как рассчитался!
За две недели создали «кремлевский заговор», арестовали 78 человек, брали
всех подряд: сотрудников секретариата ЦИК СССР, правительственной библ
иотеки, Оружейной палаты Кремля, особенно много уборщиц Дома Правительс
тва, плотника, возчика, сторожа. Брали знакомых этих уборщиц, сторожей, биб
лиотекарей и дворников, знакомых тех знакомых, большинство «заговорщик
ов» даже не знали друг друга, выбили из них показания о разговорах по пово
ду смерти Кирова и Аллилуевой, квалифицировали как контрреволюционную
клевету, дискредитацию товарища Сталина и других руководителей и соору
дили «кремлевский заговор».
За это Авеля Енукидзе топтали на Пленуме: допустил засоренность служебн
ого аппарата, покровительствовал классово-враждебным элементам, котор
ые использовали его в своих гнусных целях, связь его с людьми из чужого ми
ра ему дороже, чем связь со своей собственной партией, обнаружил себя гни
лым обывателем, зарвавшимся, ожиревшим меньшевиствующим вельможей.
Все это говорилось на Пленуме, все это слышал Рязанов собственными ушами
, но не рассказывает об этом Будягину. Почему так осторожен? Стыдно за то, ч
то участвовал в расправе над старым коммунистом Авелем Енукидзе, над про
стыми, беззащитными, малограмотными людьми, уборщицами и сторожами?
Нет, не стыдно. Привык. Не хочет рассказывать подробности, тогда пришлось
бы выразить свое отношение, а этого он боится Ч какое может быть отношен
ие ко всей этой грязной фальсификации? Боится сейчас, как боялся и год наз
ад вступиться за Сашу, за своего племянника, хорошего, ни в чем не повинног
о парня, как неповинны и эти 78 человек. Чтобы расправиться с одним Авелем Е
нукидзе, Сталину потребовалось еще 78 жизней. Осудить одного Авеля значил
о бы явно рассчитаться с ним за ту брошюру, а вот в куче Ч это уже заговор, б
акинская история здесь ни при чем. Енукидзе отвечает за Кремль, в Кремле в
раги, вот Енукидзе и поплатился за это. Пострадали при том еще 78 ни в чем не
повинных людей Ч подумаешь, какое дело!.. И еще пострадают многие, круги р
азойдутся еще шире, чтобы все, кто покушается на ЕГО историю, знали: можно
уничтожить не 78 человек, а 78 тысяч. История дороже людей Ч такова сталинск
ая философия.
Но Рязанов сейчас не этим озабочен, он озабочен своей судьбой, почувство
вал поворот в своей судьбе, так хорошо шел, так стремительно по
днимался и вдруг Ч стоп!
Перемещение на Кузбасс Ч это в порядке вещей. Но без объяснения причин, с
персональным делом, Сталин не пожелал с ним разговаривать... Окончательн
ого краха Рязанов еще не предчувствует, но возник страх. И страх этот опра
вдан.
На Орджоникидзе Сталин не будет искать Николаева, как на Кирова, или сомн
ительных врачей, как на Куйбышева, он будет истреблять тех, кем Серго боль
ше всего гордится, Ч хозяйственные кадры, которые Серго сам нашел, выдви
нул и воспитал, эти кадры Сталин будет уничтожать как врагов, как вредите
лей и заставит Серго или принять участие в их избиении, или разделить с ни
ми ответственность за вредительство.
Конечно, авторитет Орджоникидзе велик, но разве меньше был авторитет Тро
цкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Рыкова, Томского? И дело Рязанова, на
верно, одно из звеньев этого плана Ч Сталин начинает обдумывать свои пл
аны задолго и ходы начинает делать тоже задолго. Рязанов, видимо, для Стал
ина хороший ход Ч верит в него, как в Бога, и сломается мгновенно.
И потому никакими своими мыслями, никакими своими сведениями Будягин с Р
язановым делиться не стал, только спросил:
Ч Ну и что ты хочешь от меня?
Ч Я прошу вас, Иван Григорьевич, выяснить и сказать мне, в чем истинная пр
ичина моего перевода, в чем истинная причина того, что на меня завели перс
ональное дело.
Ч Хорошо, Ч сказал Будягин, Ч я попытаюсь поговорить с Григорием Конс
тантиновичем.
Он встал. Рязанов тоже поднялся.
Ч Как твой племянник?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12