Варя знала, что это не так, что людей, которые все могут и которым все дозво
лено, не существует. Но был флер, была видимость. Такая жизнь не
притягивала, как раньше, но напоминала о том, что притягивала и увлекала к
огда-то.
Ч Я слышала, ты разошлась с Костей?
Ч Да, Ч неохотно ответила Варя, не хотела разговаривать на эту тему.
Ч Ты меня извини, Варя, что я вмешиваюсь, но я с самого начала не одобряла т
воего брака. Жаль, что ты не спросила меня. Ведь, Варенька, я тебе всегда жел
ала только добра, всегда к тебе хорошо относилась. Но ты без всяких причин
оборвала нашу дружбу. Я тебя чем-то обидела?
Ч Так получилось, Ч сдержанно ответила Варя.
Ч Понимаю, Ч Вика сочувственно кивнула головой, Ч все мы рабы своих ув
лечений. Ты, наверно, слышала, за кем я замужем?
Ч Слышала.
Ч Он прекрасный человек, порядочнейший. Любит меня. Но, понимаешь, я почт
и его не вижу, он уходит рано утром и возвращается поздно вечером, иногда н
очует в мастерской. Но что делать? Он одержимый, как всякий гений... Я должна
терпеть, должна нести свою ношу. Однако скучновато.
Ч Пошла бы работать, Ч сказала Варя.
Ч Вставать в шесть утра?.. Трястись в трамвае через весь город... Ведь на мн
е дом, хозяйство, забота о муже, отце, Вадиме Ч все это на мне... Как работает
мой муж, я тебе сказала. Отец и в институте, и в клинике, и в кремлевской боль
нице, его вызывают по ночам, надо проводить, накормить. В сущности, я домаш
няя хозяйка. Вадим стал известным критиком, крупным газетчиком. А в журна
листике сумасшедшая жизнь, их задерживают в редакции до утра. Три такие л
ичности требуют ухода, вот я их и обслуживаю.
Она покосилась на Варю и добавила:
Ч Мои мужчины и слышать не хотят, чтобы я пошла работать.
Варя усмехнулась про себя: все сказала, только про Феню, домработницу, заб
ыла упомянуть, Феню, которая подает Вике кофе в постель.
Ч Разве у вас Феня больше не служит?
Ч Служит. Но Феня есть Феня. А в доме бывают не простые люди. Их надо принят
ь, это могу сделать только я. Я не жалуюсь, просто рассказываю о своей жизн
и. Никуда не хожу, нигде не бываю. И ко мне никто не заходит, хоть бы ты загля
нула как-нибудь.
Ч Когда? Днем я работаю, вечерами в институте.
Ч Да? Молодец! В каком?
Ч В строительном.
Ч Прекрасно! У меня масса знакомых по этой линии, архитекторы, инженеры-
строители, может быть, нужна их помощь?
Ч Нет, Ч сказала Варя, Ч никакая помощь не нужна.
Ч Ну смотри, а то пожалуйста. Я говорю не только о своем муже, а о своих зна
комых... Люди с мировыми именами... Одно их слово Ч и все для тебя будет сдел
ано.
Ч Ничего не надо, Ч нахмурилась Варя.
Ч Не надо, значит, не надо.
Вика остановилась.
Ч Мой телефон не потеряла?
Ч Нет.
Ч Вот и прекрасно. Звони, приходи, посидим, поболтаем...

6

Почта начала приходить регулярно. После убийства Кирова в газетах почти
ежедневно публиковались длинные списки террористов, заброшенных из-за
границы и расстрелянных в Москве, Ленинграде, Киеве, Минске. Создалось вп
ечатление, что именно они и убили Кирова.
Однако в конце декабря 1934 года газеты сообщили, что убийство Кирова из мес
ти организовали зиновьевцы, бывшие руководители ленинградского комсом
ола, они хотели убить также Сталина и других руководителей партии и прав
ительства.
Всех обвиняемых тогда же и расстреляли.
А в январе 1935 года на скамье подсудимых очутились сами Зиновьев, Каменев, Е
вдокимов, Бакаев и другие видные в прошлом деятели партии, всего девятна
дцать человек. Их прямое участие в убийстве Кирова не было доказано на су
де, и все же Зиновьеву дали десять лет, а остальным по восемь, шесть и пять.

Процесс был молниеносный, без защитников, однако версия о причастности з
иновьевцев к убийству выглядела убедительной. Кто еще мог это сделать? В
едь и Николаев, как сообщали газеты, в прошлом зиновьевец, и все его товари
щи зиновьевцы, и, конечно, моральную ответственность за них несут Зиновь
ев и Каменев. Сомнительно, заслуживали ли они такое суровое наказание, но
все же, как ни говори, Кирова-то убили! Убили ведь! Не Зиновьев и Каменев уби
ли, а их единомышленники... Убили ведь!
Иногда Саша заходил к Лидии Григорьевне Звягуро.
Жила она по-прежнему у Лариски, шила на машинке, работала много, особенно
для кежемских. Лариска относилась к ней почтительно, теперь к ней в дом, к
разводке, известной тут... приходили женщины, обсуждали, как и чего шить, и о
на принимала в этом участие, и ее роль в бабьей деревенской жизни стала зн
ачительней: была в курсе всех событий не только здесь, но и в самой Кежме. А
может быть, и просто побаивалась Лидию Григорьевну Ч властная женщина,
умела внушать к себе уважение.
Тарасик ее обычно сидел на лавке, молчаливый мальчик, изредка вертел в ру
ках какую-нибудь деревяшку Ч играл таким образом. И Лидия Григорьевна б
ыла неразговорчива Ч старообразная, некрасивая, с косо выпирающими зуб
ами.
Саша приносил ей газеты, через несколько дней она их ему возвращала, редк
о комментировала. Только о процессе Зиновьева Ч Каменева заметила:
Ч Начинается спектакль.
Ч Но ведь Кирова-то убили.
Ч В газетах можно написать что угодно, Ч желчно перебила Звягуро, Ч Зи
новьев и Каменев никогда на такое не пойдут, и не нужно им это. Убийство Ки
рова выгодно только одному человеку.
Саша понимал, о каком человеке она говорит.
Ч Но ведь партия, народ...
Ч У нас нет партии, Ч оборвала его Звягуро, Ч есть кадры, послушно прово
дящие его политику. Он ненавидит партию и истребляет ее, и народ ненавиди
т и тоже истребляет.
Саша пробегал глазами по газетным листам.
Ч Вот что говорит Сталин о народе: «Людей надо заботливо и внимательно в
ыращивать, как садовник выращивает облюбованное плодовое дерево».
Ч Кавказская цветистость, Ч снова перебила его Лидия Григорьевна, Ч «
садовник», «дерево». Сколько миллионов этих «деревьев» он вырубил на сел
е, сколько миллионов погибли с голода? Вы его не знаете, а я знаю.
Много лет видела вот так, как вижу вас сейчас. Люди, жизни Ч для него ничто,
он хуже уголовника, кого угодно убьет, если понадобится. Он актер, может сы
грать любую роль. Сейчас он говорит о людях, льстит народу. Так поступали в
се тираны. Умный тиран всегда льстит народу, на словах, конечно, а на деле о
н его уничтожает. Такие мысли не приходили вам в голову?
Да, такие мысли приходили Саше в голову и не могли не прийти. Но, вчитываяс
ь в речи Сталина, он стремился понять этого человека сам, по-своему, а не та
к, как представляла его Лидия Григорьевна, пронизанная ненавистью к нему
.
Ч Молчите?
Она насмешливо оглядела Сашу, задержала взгляд на обшлагах его брюк.
Ч Что же вы ходите в таких обтрепанных брюках?
Саша покраснел. Брюки были единственные, и в Москве у него не было запасны
х брюк, только костюм, который подарил Марк.
Ч Я обстригаю бахрому ножницами.
Ч Остроумно... Посидите за занавеской, я приведу в порядок ваши брюки.
Тон был, как всегда, категоричный.
Потом Лидия Григорьевна протянула ему подшитые брюки.
Ч Одевайтесь!
Он оделся, вышел из-за занавески.
Тарасик все сидел на прежнем месте, играл деревяшкой.
Ч Тарасик, Ч сказал Саша, Ч пойдем на улицу, погуляем.
Тарасик вопросительно посмотрел на Лидию Григорьевну.
Ч Иди, Ч сказала Лидия Григорьевна, Ч сидишь целыми днями дома, иди!
Она одела Тарасика, перевязала его платком крест-накрест, хотя было уже н
е так холодно, и они с Сашей вышли на улицу, пошли к Ангаре.
Мальчик шел рядом с ним, серьезный, молчаливый, маленький, неуклюжий в пер
евязанном крест-накрест платке.
Ч Сколько тебе лет? Ч спросил Саша.
Ч Не знаю... семь, однако.
Ч Значит, знаешь. Читать умеешь?
Ч Не.
Ч Буквы знаешь?
Ч Знаю.
Ч А стихи?
Ч Не.
Ч А тебе мама стихи читает?
Ч Читает.
Ч Какие?
Ч Не помню.
Ч Хочешь, я тебе почитаю?
Ч Хочу.
Они стояли над Ангарой. Пригревало. Тарасик мотал головой, видно, ему было
жарко.
Саша ослабил узел платка.
Ч Лучше?
Ч Ага.
Тарасик вынул руки из рукавиц, они висели на шнурке.
Саша взял его руку.
Ч Не замерзнешь?
Теплота маленькой, слабой детской ручки пронзила его. Он присел на корто
чки, взял ладони Тарасика в свои ладони.
Ч Тепло?
Ч Тепло.
Мальчик смотрел на него серьезно. Саша подумал, что Тарасик, наверно, нико
гда не смеялся.
Ч Так хочешь, стихотворение прочитаю?
Ч Хочу.
Ч Рукавицы надень.
Тарасик натянул рукавицы.
Саша поднялся...
Белая заснеженная пустыня вокруг, только лес темнел на том берегу, освещ
енный с одного края солнцем.
Потом потемнело. Солнце зашло за облако.
Ч Тебе что-нибудь напоминают облака?
Тарасик пожал плечами.
Ч Не.
Ч А вон корабль, видишь? Видишь, мачты, они будто обледенели. Паруса. Видиш
ь?
Ч Вижу, Ч неуверенно ответил Тарасик.
Саша вспомнил «Воздушный корабль» Лермонтова и прочитал его Тарасику:


По синим волнам океана,
Лишь звезды блеснут в небесах,
Корабль одинокий несется,
Несется на всех парусах...

Есть остров на том океане -
Пустынный и мрачный гранит;
На острове том есть могила,
А в ней император зарыт...

И в час его грустной кончины,

В полночь, как свершается год,
К высокому берегу тихо
Воздушный корабль пристает.

Из гроба тогда император,
Очнувшись, является вдруг;
На нем треугольная шляпа
И серый походный сюртук.

Скрестивши могучие руки,
Главу опустивши на грудь,
Идет и к рулю он садится
И быстро пускается в путь.

Несется он к Франции милой,
Где славу оставил и трон,
Оставил наследника-сына
И старую гвардию он...

На берег большими шагами
Он смело и прямо идет,
Соратников громко он кличет
И маршалов грозно зовет...

И маршалы зова не слышат:
Иные погибли в бою,
Другие ему изменили
И продали шпагу свою...

Потом на корабль свой волшеб
ный,
Главу опустивши на грудь,
Идет и, махнувши рукою,
В обратный пускается путь.

Мальчик напряженно слушал.
Ч Ну как, нравится? Ч спросил Саша.
Ч Да, Ч ответил Тарасик, Ч домой хочу.
Они вернулись. Саша хотел тут же уйти, но Лидия Григорьевна задержала его:

Ч Газеты забыли. Там фотографии вашего Сталина во всех видах. Оказывает
ся, он даже вел пролетарские полки на штурм Зимнего дворца.
Действительно, в каждом номере газеты портрет товарища Сталина, а то и дв
а и даже три: Сталин один, Сталин и Ленин, Сталин и Ворошилов, Сталин и Молот
ов, Сталин и Каганович, Сталин и Жданов, Сталин и колхозники, Сталин и воен
ные, Сталин и рабочие, рисованные портреты Сталина, скульптурные изображ
ения Сталина. Большие материалы о победах в гражданской войне: оборона Ц
арицына, взятие Ростова, Пермь, Восточный фронт, разгром Деникина, годовщ
ина Красной Армии, 15-летие Первой Конной, Польский фронт Ч все Сталин.
В октябре 1917 года, по словам историк а И.И.Минца, «Сталин, выполняя волю Лени
на, вывел большевистские полки против буржуазного правительства». Ага, н
ад этим издевалась Лидия Григорьевна. А ведь действительно вранье! Все з
аслуги Сталину, всюду побеждал Сталин. Приветствия Сталину с заводов, фа
брик, из колхозов; с вершин Эльбруса, с вершин Казбека. Каждое выступление
, каждая статья начинаются и кончаются его именем.
Но как бы лично он ни относился к Сталину, Сталин олицетворяет народ и пар
тию. И потому все чаще и чаще приходила Саше мысль написать Сталину. Он зна
л: все пишут Сталину, он не в состоянии прочитать и тысячной доли этих писе
м, не прочитает и его письмо. Оно и не дойдет до него.
И все же, обратившись к Сталину, он сделает последнюю попытку, что бы ни по
стигло его, как бы ни сложилась его жизнь, он сможет сказать самому себе: «
Я обращался к Сталину». Не помогло? Не помогло.
Два года назад, в институте, когда началась его печальная эпопея, он счита
л себя не вправе обращаться к Сталину, отнимать у него время, тогда он наде
ялся сам отстоять себя. Сейчас он не может сам отстоять себя, ему может пом
очь только Сталин, иначе новый срок, может быть, лагерь Ч и жизнь кончена.
Он обратится к Сталину потому, что он, Саша, тот самый «маленький человек»
, о котором говорит Сталин, он будет честно трудиться, добросовестно дела
ть свое дело, выполнять свой долг.
В эти одинокие томительные дни, длинные темные вечера, долгие бессонные
ночи здесь, в Сибири, на краю света, устав от своих бесконечных дум, он начи
нал фантазировать, представлял, как присылает за ним телегу Алферов, как
он едет в Кежму и Алферов объявляет ему, что из секретариата товарища Ста
лина пришла телеграмма: «Панкратова срочно отправить в Москву». В Красно
ярске для него уже готов билет, из Красноярска он звонит домой, маме. Встре
чайте таким-то поездом. Мама и Варя ждут его на перроне. Они идут к трамвай
ной остановке. И на четвертом номере Ч домой.
Саша долго обдумывал свое письмо, взвешивал каждое слово... «Уважаемый то
варищ Сталин! Ч писал Саша. Ч Простите, что я посмел обратиться к Вам. Пос
тановлением Особого Совещания при ОГПУ от 20 мая 1934 года я, по статье 58-10, осуж
ден на 3 года ссылки в Сибирь, с учетом предварительного заключения. Более
половины срока я отбыл. Но за что я осужден Ч не знаю. Я ни в чем не виноват.
Я учился в советской школе, в советском вузе, был пионером, комсомольцем, р
аботал на заводе, хочу быть полезен стране, а обречен на бездействие. Так ж
ить невозможно. Прошу Вас о пересмотре моего дела. С глубоким уважением. А.
Панкратов».
Он написал письмо, но не отсылал его, не решался.
Честно ли он поступает? Не фальшивит ли? Как бы он ни рассуждал, какие бы до
воды ни приводил, ведь в душе он не изменил своего отношения к Сталину. Нао
борот, после всего, что он увидел и пережил, его сомнения в Сталине только
укрепились. А теперь он обращается к нему. Он убеждает себя, что хочет рабо
тать, служить стране, а не стремится ли он просто спасти себя, свою жизнь, и
зменить свою судьбу?
И не наивно ли писать такое письмо? Дойдет Ч не дойдет? Будет читать Ч не
будет? Пересмотрят его дело Ч не пересмотрят? Конечно, не дойдет, не прочи
тает, дело не пересмотрят. Зачем же затеваться, зачем давать его на прочте
ние в НКВД? Ведь именно туда оно и попадет.
И все же, все же...

7

14 мая 1935 года Сталин приехал в Колонный зал Дома союзов на торжественное за
седание, посвященное пуску Московского метрополитена.
Глядя на сидевших в зале молодых людей Ч строителей метро, на их радостн
ые, веселые лица, обращенные только к НЕМУ, ждущие только ЕГО слова, он дум
ал о том, что молодежь за НЕГО, молодежь, выросшая в ЕГО эпоху, Ч это ЕГО мо
лодежь, им, детям из народа, он дал образование, дал возможность осуществи
ть свой трудовой подвиг, участвовать в великом преобразовании страны. Эт
от возраст, самый романтичный, навсегда будет связан в их памяти с НИМ, их
юность будет озарена ЕГО именем, преданность ЕМУ они пронесут до конца с
воей жизни.
Его мысли прервал Булганин:
Ч Слово имеет товарищ Сталин.
Сталин подошел к трибуне.
Зал встал... Овация длилась бесконечно...
Сталин поднял руку, призывая к спокойствию, но зал не утихал, все хлопали в
такт, это было похоже на удары по громадному барабану, и каждый удар сопро
вождался громовым скандированием одного слова: «Сталин!», «Сталин!».
Сталин привык к овациям. Но сегодняшние овации были особенными. Его прив
етствовали не чиновники, не комсомольские бюрократы, а простые рабочие
Ч бетонщики, проходчики, сварщики, слесари Ч строители первого в стран
е метрополитена. Это народ, лучшее из народа и будущее народа.
Аплодисменты сотрясали зал, Ч юноши и девушки вскакивали на кресла, кри
чали: «Да здравствует товарищ Сталин!», «Великому вождю товарищу Сталину
Ч комсомольское ура!»
Сталин вынул часы, поднял их, показывая залу, что пора угомониться. Ему отв
етили еще большей овацией.
Сталин показал часы президиуму. Там заулыбались, польщенные тем, что тож
е принимают участие в трогательном общении вождя с народом. И, как бы усту
пая требованию Сталина, так демократически выраженному, члены президиу
ма стали усаживаться на места.
Садились и в зале, но аплодисменты продолжались.
Ч Товарищи, Ч Сталин улыбнулся, Ч подождите авансом рукоплескать, вы
же не знаете, что я скажу.
Зал ответил ему радостным смехом и новыми овациями.
Ч Я имею две поправки, Ч продолжал Сталин, Ч партия и правительство на
градили за успешное строительство Московского метрополитена одних Ч
орденом Ленина, других Ч орденом Красной Звезды, третьих Ч орденом Тру
дового Красного Знамени, четвертых Ч грамотой ЦИК. Но вот вопрос: а как бы
ть с остальными, как быть с теми товарищами, которые клали свой труд, свое
умение, свои силы наравне с ними?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12