Никто не спрашивал Марка Александровича, что говорил Сталин. Пересказ мо
жет что-нибудь исказить. Сталин сам говорит народу то, что считает нужным
. Марк Александрович называл сроки, объекты Ч это и было волей Сталина.
Главное то, что срок окончания строительства второго мартеновского цех
а отложен на год. Это предвещало новый, реалистический подход к составле
нию второго пятилетнего плана: металл Ч основа всего.
Будягин тоже занимался проектом решения, потом уехал, вернулся в восемь
утра и молча завизировал его.
Дружба с Марком Александровичем давала Будягину право спросить о разго
воре. Будягин не спросил. Марк Александрович угадывал в нем оппозицию к С
талину. Но не допускал мысли, что это оппозиция политическая. Скорее что-т
о личное, как бывает между бывшими друзьями, когда дружба кончилась. Може
т, обида, что отозвали из заграницы и назначили на должность, хотя и высоку
ю, но второстепенную, которая, возможно, станет ступенью к должности еще м
еньшей.
Приехал Орджоникидзе. Вот с кем Марк Александрович чувствовал себя легк
о. Орджоникидзе мог вспылить, гнев его казался страшным, но всем была изве
стна его отходчивость и человечность. Ему Марк Александрович был обязан
своим возвышением, его, директора небольшого южного завода, Серго выдвин
ул на нынешний высокий пост, сделал первым металлургом страны. Серго уме
л находить людей, защищал их, давал возможность работать.
Он сидел за громадным письменным столом, усталый человек с мясистым орли
ным носом на отечном лице, с поседевшей шевелюрой, густыми, неровно свиса
ющими усами. Верхняя пуговица кителя расстегнута, виднелась сиреневая р
убашка, ее воротничок мягко облегал толстую шею. Окна кабинета выходили
в узкий переулок, на маленькую старинную церквушку, каких много в старом
московском посаде, ограниченном Яузой, Солянкой и Москвой-рекой, и была о
на, наверно, чем-то примечательна, если оставили ее тут стоять, не снесли с
лица земли.
Ч Молодец!
Похвала относилась и к проекту решения Политбюро, в к тому, что Марк Алекс
андрович не растерялся перед Сталиным, понравился ему. Похвала относила
сь и к самому себе Ч подобрал хорошего человека и вообще умеет подбират
ь людей, на которых может положиться в сложных и ответственных ситуациях
.
Ч Рассказывай!
Марк Александрович передал разговор. Орджоникидзе слушал его напряжен
но, точно пытаясь проникнуть а истинный смысл каждого сталинского слова.

Чем дальше отдалялась встреча Марка Александрович со Сталиным, тем вели
чественнее она ему казалась. Такие встречи бывают раз в жизни. Главным бы
ло радостное чувство понимания великого человека, осенившего время сво
им гением.
Ч Я не технический авантюрист… Так и сказал? Ч смеясь, переспросил Ордж
оникидзе.
Ч Так и сказал.
Ч Значит, ЦК Ч технические авантюристы? Ч снова со смехом переспросил
Орджоникидзе.
Ч Так и спросил.
Орджоникидзе многозначительно посмотрел на него своими большими, кари
ми, навыкате глазами.
Ч В ЦК приедешь к десяти. Доклад пять минут, больше не дадут, учти. Не агити
руй за Советскую власть, говори конкретно, что тебе нужно. На вопросы отве
чай, реплики Ч проходи мимо. Не волнуйся, за твоей спиной я!

В комнате докладчиков стоял накрытый стол с большим кипящим самоваром, н
арезанными лимонами, бутербродами, минеральной водой. Буфетчика и офици
антов не было. Вдоль стен и у окон помещалась рабочие столики Ч за ними мо
жно готовить материал.
Вызова ожидали секретари обкомов, наркомы, их заместители и начальники г
лавков, несколько военных, большая группа кавказцев.
Пожилая женщина-секретарь объявляла: «Товарищ такой-то… Пожалуйста, на
заседание».
Если вызывались несколько человек, она говорила: «Товарищи из такой-то о
бласти» или «Товарищи из такого-то наркомата»…
Марка Александровича вызвали по фамилии.
Через комнату, где работали секретари, он прошел в зал заседаний, увидел р
яды кресел и людей в креслах. За столом президиума стоял Молотов. Справа о
т него возвышалась кафедра, слева и чуть позади сидел референт, еще левее
стенографистки.
Ч Товарищ докладчик, пожалуйста, сюда!
Молотов указал на кафедру. На внутренней стороне ее светилось табло «Док
ладчику пять минут». Против кафедры, над дверью, висели часы, черные с золо
тыми стрелками, похожие на кремлевские.
Сталин сидел в третьем ряду. Слева до конца ряда места пустовали, так что С
талин мог свободно выйти. Марк Александрович слышал о его привычке расха
живать по кабинету. Но, как и два дня назад, Сталин не вставал и не расхажив
ал.
Марк Александрович коротко прокомментировал проект решения. Он говори
л лаконичным, почти техническим языком, убедительным для людей, привыкши
х к языку политическому. Подчеркнул досрочный пуск четвертой домны и тол
ько вскользь упомянул о задержке второй очереди мартеновского цеха. Вто
рое было важнее первого. Но здесь, сегодня, важно подчеркнуть именно то, чт
о подчеркнул Марк Александрович.
Ч Вопросы? Ч спросил Молотов.
Кто-то заметил, что в проекте решения там, где говорилось о поставке леса,
нет визы Наркомата лесной промышленности.
Марк Александрович не успел ответить. Вдруг наступила тишина, и в этой ти
шине Марк услышал голос Сталина:
Ч Пусть товарищ Рязанов едет на комбинат и дает металл. Было бы неправил
ьно задерживать товарища Рязанова из-за бумажек…
Он говорил не только очень тихо, но отвернувшись в сторону, заставляя все
х напрягаться, чтобы услышать его.
Ч …Я думаю, мы сумеем получить визы и без товарища Рязанова. Решение прод
уманное, лишних запросов нету, и в наших силах помочь товарищу Рязанову в
ыполнить задание партии.
Он замолчал так же неожиданно, как и начал.
Больше никто вопросов не задавал.

3

Респектабельный до революции, дом на Арбате оказался теперь самым засел
енным Ч квартиры уплотнили. Но кое-кто сумел уберечься от этого Ч мален
ькая победа обывателя над новым строем. В числе победивших был и портной
Шарок.
Мальчик в модной мастерской, закройщик, мастер и, наконец, муж единственн
ой дочери хозяина Ч такова была карьера Шарока. Ее завершению помешала
революция: ожидаемое наследство Ч мастерскую Ч национализировали. Ша
рок поступил на швейную фабрику и подрабатывал дома. Но попасть к нему уд
авалось только по надежной рекомендации Ч предосторожность человека,
решившего никогда не встречаться с фининспектором.
Этот портной был еще статный, умеренно дородный, красиво стареющий мужчи
на с почтительно достойными манерами владельца дамского конфекциона. Ш
есть вечеров в неделю стоял он за столом с накинутым на шею сантиметром, н
аносил мелком линии кроя на материал, резал, шил, проглаживал швы утюгом. З
арабатывал деньги. Воскресенье проводил на ипподроме, его страстью был т
отализатор.
Может быть, старый Шарок примирился бы с жизнью, если бы не вечный страх пе
ред домоуправлением, соседями, всякими неожиданностями. Одной из них был
о осуждение старшего сына Владимира на восемь лет лагерей за ограбление
ювелирного магазина. Он и раньше не слишком доверял этому вертлявому уро
дцу, похожему на мать и, следовательно, на обезьяну. Но довольствовался те
м, что Владимир окончил поварскую школу при ресторане «Прага» и приноси
л домой зарплату. Конечно, сейчас повар не то, что раньше, какие теперь рес
тораны! Однако для физически слабого и неспособного к учению Владимира п
рофессию выбрали удачно. Живя одним тотализатором, старик не придавал зн
ачения тому, что Владимир поигрывает в картишки. Но грабить?! Это не только
по советским, это по любым законам Ч тюрьма.
Младший сын Шарока, Юрий, сдержанный, аккуратный подросток, лукавый и ост
орожный, выросший на арбатском дворе, вблизи Смоленского рынка и Проточн
ых переулков, рассадников московского жулья и босячества, догадывался о
воровской жизни брата, по дома ничего не рассказывал, законам улицы подч
инялся с большей охотой, чем законам общества, в котором жил. Он не знал, в ч
ем именно ущемила его революция, но с детства рос в сознании, что ущемила.
Не представлял, как бы жилось ему при другой строе, по не сомневался, что л
учше. Язвительное слово товарищи, ставшее обиходным в их семье
для обозначения новых хозяев жизни, он переносил на школьных комсомольц
ев. Эти заносчивые активисты воображали, будто им принадлежит мир. Когда
Саша Панкратов, тогда секретарь школьной комсомольской ячейки, выходил
на трибуну и начинал рубать, Юра чувствовал себя беззащитным.

Он ненавидел политику, единственно приемлемой считал профессию инжене
ра, она могла дать кое-какую независимость. Изменил эти планы случай, связ
анный опять же с арестом брата. Старик Шарок искал защитника, советовалс
я с заказчиками, наконец нашел адвоката, который согласился вести процес
с за пятьсот рублей. Сумма огромная, Шарок боялся ее вручать без свидетел
ей, взял с собой Юрия. Адвокат деньги пересчитывать не стал, открыл ящик ст
ола, небрежно кинул туда пачку. На этом их визит и окончился, но Юрий успел
разглядеть картины в золоченых рамах, золотые корешки книг за стеклами ш
кафов. Такой обстановки он еще не видел.
На улице старый Шарок завистливо вздохнул.
Ч Живут люди…
Но еще большее впечатление на Юру адвокат произвел в суде. Этот маленьки
й человечек с помятым лицом и холеной бородкой вертел грозным пролетарс
ким судом, как хотел. Так, во всяком случае, казалось молодому Шароку. Адво
кат сыпал статьями законов, прибегал к уловкам и ухищрениям, заставил вы
звать новых свидетелей, назначить дополнительную экспертизу, язвитель
но препирался с судьей и прокурором. В руках у мрачного судьи и неумолимо
го прокурора был закон, но закон пугал их самих Ч открытие, определившее
жизненные планы молодого Шарока. Путь к адвокатуре лежал через вуз, доро
га в вуз Ч через комсомол и завод.
Так в девятом классе Юрий Шарок стал комсомольцем. Сын рабочего, а это выс
око ценилось в школе, где учились дети арбатской интеллигенции, он держа
лся независимо, девочки считали Ч загадочно. Особенно нравился он умным
, серьезным, активным девочкам. Им казалось, что они воспитывают его, форми
руют личность. Для них, чистых, доверчивых, был очень привлекателен этот п
аренек: красивый и сдержанный.
Потом на заводе Шарок приобрел то, чего ему недоставало раньше, Ч уверен
ность. Рабочий! Синяя, всегда чистая спецовка хорошо сидела на его стройн
ой фигуре. Появилась грубоватость, выдаваемая за принципиальность, през
рение к сильно интеллигентным , принимаемое за рабочую просто
ту. Скромный и молчаливый в школе, здесь он часто выступал на собраниях, ре
зонно считая, что умение говорить публично пригодится будущему адвокат
у.
В институте Шарок ничем не выделялся, однако зарекомендовал себя исполн
ительным общественником. Он и не хотел выделяться. Газеты были полны соо
бщениями о вредителях, саботажниках, уклонистах. «Вывести на чистую воду
! Беспощадно карать! Мерзавцы! Уничтожить! Добить! Выкорчевать! Вытравить!
Стереть с лица земли!» Читая эти слова, эти фразы, короткие и неумолимые, к
ак выстрел, Шарок испытывал страх. Он все хорошо понимал и все трезво оцен
ивал. После института его зашлют в область, в район, в народный суд или про
куратуру. Он и не посмеет заикнуться о том, что хочет стать адвокатом. «Уви
ливаешь, Шарок!» Ч вот что ему ответят. Неужели придется отказаться от це
ли, к которой он так настойчиво стремился?

Отец сшил Юре костюм. Последнего фасона «чарльстон» Ч длинные широкие б
рюки и короткий, обтягивающий бедра пиджак с высокими плечами и ватной г
рудью. Голубоглазый Юра выглядел в нем очень представительно. Отрез купи
ли в торгсине на Тверской.
Ч В Арбатском торгсине соседи толкутся, разевают голодные пасти, Ч ска
зал отец, Ч скажут: у Шароков золото припрятано, в ложке воды утопят.
Как ни жалел старик золотого браслета и золотых запонок, понимая: чтобы у
строиться в Москве на хорошее место, надо быть прилично одетым, отошли, сл
ава богу, кожаные куртки и косоворотки. При всем своем эгоистическом рав
нодушии к семье и детям только к младшему Шарок испытывал чувство, похож
ее на отцовское: видел в нем себя в молодости. А в том, чтобы Юрий остался в М
оскве, был заинтересован крайне: домоуправление и без того зарится на вт
орую комнату, выпишется Юрий Ч отнимут.
Ч Знакомства, знакомства надо искать, Ч поучал он Юру.
Однако ни на заводе, ни в институте Юрий не приобрел друзей. Приводить в до
м товарищей запрещалось. Родственники были бедны, ничего, кроме обузы, в н
их не видели, к ним не ходили, у себя не принимали. Свободное время Шарок-от
ец проводил на бегах, мать Ч в церкви. На пасху дети получали кусок кулича
, на масленицу блины Ч этим и ограничивались праздники. Старый Шарок в бо
га не верил, не мог простить ему своего разорения. Еще меньше прощал он это
Советской власти. Первого мая и Седьмого ноября работал, как в будни.
Связи со школьными товарищами оказались самыми устойчивыми. Три однокл
ассника жили с Юрой в одном доме. Саша Панкратов Ч секретарь комсомольс
кой ячейки школы, Максим Костин Ч сын лифтерши, товарищи называли его Ма
кс, Нина Иванова Ч сердобольная комсомолка, воспитывавшая и образовыва
вшая Шарока. Вместе с Леной Будягиной, дочерью известного дипломата, они
составляли в школе сплоченную группу активистов. Собирались у Лены, в Пя
том доме Советов. Будягин жил за границей, квартира была в распоряжении р
ебят. Юра появлялся там, смутно сознавая, что такие связи ему пригодятся. С
егодня это ощущение, превратилось в реальную надежду. Будягин, отозванны
й из-за границы и назначенный заместителем наркома тяжелой промышленно
сти, может ему помочь.
С Воздвиженки Юра свернул на улицу Грановского. Здесь в Пятом доме Совет
ов, здании, выложенном из серого гранита, обитали они. В садике, о
гороженном стрельчатой решеткой, играли их дети. С непроницае
мым лицом Юрий ожидал в подъезде, пока старик швейцар звонил Будягиным п
о телефону. Потом поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка.
Дверь открыла Лена, как всегда, застенчиво улыбнулась ему. Высокий рост з
аставлял ее чуть наклонять голову с тяжелым клубком черных волос. На пре
красном, матовом, удлиненном лице несколько великоватым казался ярко-кр
асный рот с чуть вывернутыми губами. У Ленки левантийский профиль, сказа
ла как-то Нина. Что такое «левантийский», Юра не знал, но то, что Лена Будяги
на была самой красивой девочкой в школе, знал хорошо.
С грубоватой фамильярностью старого товарища Юрий притянул ее к себе. Он
а не отстранилась.
Ч Ребята пришли?
Ч Нет еще.
Ч Иван Григорьевич дома?
По коридору, пахнущему свеженатертыми полами, она провела его в кабинет
отца.
Ч Папа, вот Юра к тебе.
И, пропуская Шарока, улыбнулась ему счастливой преданной улыбкой.
Узкая комната полутемная оттого, что выступ наружной стены наполовину з
акрывает окно. Книги, газеты, журналы, проспекты, русские и иностранные, ле
жат на столе, на этажерке, на стульях, на полу. Карта полушарий, испещренна
я пунктирными линиями пароходных сообщений, висит над кушеткой. Юра заме
тил черные цифры трехзначного номера на бюллетене Ч Будягин закрыл его
и отложил в сторону: секретный документ, рассылаемый только членам ЦК и Ц
КК. Юра отметил еще заграничную ручку «Паркер», сигареты «Тройка», ботин
ки на каучуке и пиджак особого покроя, какие шил дипломатам высшего ранг
а знаменитый Энтин.
Ч Слушаю, Ч сказал Будягин спокойно-деловым тоном: привык, что к нему об
ращаются с просьбами. На его сухощавом черноусом лице под густыми бровям
и глаза казались еще более глубокими; чем у Лены.
Ч Институт кончаю, Иван Григорьевич, совправа. А брат сидит…
Из коридора донесся звонок, шум открываемой двери.
Ч Суд, прокуратура Ч не пропустят, Ч продолжал Шарок, Ч остается хозя
йственно-юридическая работа. Хотелось бы на предприятие. До института я
работал на Фрунзенском заводе. Знаю людей, производство.
Будягин скользнул по Юрию отстраненным взглядом. Уверен в своем праве ру
ководить другими. Что для него Юра и такие, как Юра? Они привыкли управлять
массами, решать судьбы масс.
Ч Ты к Эгерту зайди. Я скажу ему.
Ч Спасибо, Иван Григорьевич.
Ч Брат за что?
Ч Уголовное. Мальчишка, связался с компанией…
Ч Старую юстицию мы разогнали, Ч оказал Будягин, Ч а новая малограмот
на. Нужны образованные люди.
Ч Я понимаю, Иван Григорьевич, Ч охотно согласился Шарок, Ч но ведь не о
т меня зависит. Органы суда и прокуратуры, а тут брат…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11