Только попрошу вас, товар
ищ подполковник, отвечая мне, помнить, что каждый человек, занимающий нын
че должность, не соответствующую его рабочим качествам, не просто беспол
езен, хуже Ц вреден. С этой точки зрения давайте и будем оценивать нашего
Шеремета. Отметем, знаете ли, цеховщину, либерализм, даже дружеские отнош
ения, Ц вы с ним, кажется, приятели? Он мне это давал понять…
Левин внимательно посмотрел на командующего и ответил, не торопясь и под
ыскивая наиболее точные слова:
Ц Ну… приятели мы относительные… Что же касается до работы Ц то работа
ть с ним, с Шереметом, и трудно и неинтересно. Так думаю не я один, так думают
очень многие. Впрочем, он имеет и свои несомненные достоинства, которые н
евозможно отрицать.
Ц Какие? Ц с интересом спросил командующий.
Ц Он энергичен… напорист… умеет добиваться того, что ему нужно…
Ц Ему или нам? Учтите Ц это разница.
Александр Маркович подумал и согласился, что это, действительно, разница
. Но достоинства у Шеремета, несомненно, имеются.
Ц В числе этих достоинств, например, хамское отношение к таким работник
ам, как Варварушкина? Ц неприязненно спросил командующий. Ц Так? Это ве
дь на нее он топал ногами, выясняя историю с баней. Впрочем, это вы лучше зн
аете…
Ц Знать-то знаю, Ц ответил Левин, Ц но, видимо, есть и у нас начальники, к
оторым нравится, когда им специально подготавливают баню. Шеремет не дур
ак и знает, на кого работает.
Вот в чем загвоздка. Да что баня, товарищ командующий. Баня Ц пустячок, но
символический.
Я с Шереметом на эту тему имел беседу, как вам, впрочем, известно. Есть вещи
похуже…
Ц Есть! Ц сдвинув брови и поигрывая карандашом, произнес командующий.
Ц Есть, товарищ доктор, и мы с ними боремся. Только не так это просто. Но сей
час мы с вами говорим о потатчике всей этой холуйской мерзостиЦ о Шерем
ете. Так вот, что нам с ним персонально делать?
Ц А Ц выгнать! Ц кротко улыбаясь, ответил Левин. Ц Выгнать, и дело с кон
цом. Я бы выгнал. Впрочем, может быть, это слишком сильно сказано. На аптечн
ых склянках делают наклейки: "Перед употреблением взбалтывать". Если Шер
емета взболтнуть, то есть взболтать.
Командующий курил, слегка отворотясь. И опять Александр Маркович замети
л, как обрюзг и постарел генерал и какая печать усталости лежит на всем ег
о обликеЦ и на выражении лица, и на опущенных плечах, и на повисшей вдоль
тела руке.
Ц Незачем взбалтывать, Ц сказал он сухо, Ц человек на пятом десятке до
лжен сам понимать что к чему. Впрочем, мы разберемся. А сейчас приглашаю ва
с в салон ужинать, там займемся прочими нашими делами.
Своей твердой, чеканной походкой он пошел вперед, что-то коротко, почти од
ним словом приказал вскочившему адъютанту и с маху отворил дверь в салон
, по которому размеренным шагом, негромко насвистывая, прогуливался гене
рал Петров Ц высокий, в чеплашке и серых замшевых перчатках, которые он, т
ак же как и чеплашку, никогда не снимал, потому что был тяжело изувечен и н
е считал возможным, как он выражался, "портить аппетит здоровым людям".
И лицо его тоже было изуродовано так, что никто теперь не верил, будто ныне
шний заместитель командующего по политчасти генерал Петров был когда-т
о замечательно красивым летчиком. Сохранились на лице Петрова только пр
ежние глаза, такие веселые, всегда такие полные дружелюбно-иронического
блеска, что люди, которые впервые его видели, не сразу замечали и рубцы, и ш
рамы, и бурую кожу Ц все то, что много лет тому назад наделало пламя в каби
не истребителя над Гвадалахарой. Впрочем, про Гвадалахару знали очень не
многие: Петров, посмеиваясь, объяснял, что у него взорвался примус и испор
тил ему всю красоту.
Ц А говорили, что вы при смерти, Ц сказал он, пожимая руку Левину, Ц вовс
е не при смерти, только похудели немного. Ничего, отвоюемся Ц поедете в Со
чи. Вы ведь любите Сочи, часто туда раньше ездили?
И он раскатисто засмеялся, откинувшись на стуле и тряся головой. Все в ВВС
помнили, как Александр Маркович ездил в Сочи.
Ц Не поедет Левин в Сочи, Ц сказал командующий, Ц ему теперь надо язву л
ечить, это в Железноводске, что ли, или в Кисловодске? Налить вам водки, под
полковник? Я знал одного язвенника, так он только чистым спиртом лечился,
говорил Ц прижигания очень полезны.
Что вам можно? Сыру можно? Трески жареной желаете?
Ц Нет, благодарю вас, Ц сказал Левин, Ц я лучше чаю выпью с сухариком. Мн
е это всего полезнее покуда.
Подавальщица салона Зина одобрительно взглянула на подполковника. Ей о
чень нравилось, когда гости командующего не накидывались по-хамски на з
акуски. Надо же понимать, что в салоне тоже норма и на всех этих прожорливы
х летчиков никогда не напасешься. Вот давеча был тут майор Михайлов Ц по
двинул к себе сыр гаудэ и съел сразу четыреста граммов. А этот подполковн
ик пьет себе чаек и кушает корочки Ц сразу видно, что доктор и умеет себя
держать.
За едой говорили о спасательном самолете. Левин даже нарисовал чертежик
Ц как все должно быть оборудовано, и отдельно, покрупнее, изобразил авто
матический трос, предложенный Курочкой. За этот трос должны хвататься ут
опающие.
Ц А что? Остроумно, право, остроумно, Ц сильно жуя крепкими зубами над ух
ом Левина, сказал Петров. Ц Ах, голова у Курочки, Василий Мефодиевич, удив
ительная голова. Тут что же, шарикоподшипники, что ли, подполковник?
Левин не знал и ответил, что не знает.
Ц Он нам так и немца-летчика доставит, Ц сказал командующий, Ц немец-т
о за трос первым схватится, еще нашего оттолкнет. Привезете немца, доктор?
Или это нынче негуманно с точки зрения международного Красного Креста? Н
ынче что-то там сломалось вовсе в этом Красном Кресте, ничего не понять, в
ерно ведь?
Ц Верно, Ц улыбаясь, ответил Левин.
Зина принесла ему с кухни свежих сухариков, и он грыз их еще молодыми, ровн
ыми, белыми зубами. А командующий и Петров говорили о том человеке, которы
й должен управлять будущим спасательным воздушным кораблем.
Ц Вы о ком-нибудь персонально думали? Ц спросил командующий. Ц Курочк
а ведь тоже знает ваших людей. Толковали с ним?
Левин ответил, что они с Курочкой не раз обсуждали кандидатуру Боброва и
что пришли к выводу Ц плохой пилот погубит идею, идея будет дискредитир
ована.
И, размахивая в воздухе карандашом, принялся объяснять, каким, с его точки
зрения, будет хорошее начало. Объяснял он долго и подробно, и по тому, как о
н остаавливался на случайностях, возможных в таком деле, было видно, скол
ько вложено в эту идею сил и труда.
Командующий и Петров слушали молча, не перебивая. В стаканах остывал чай.
Пощелкивало в радиаторах парового отопления. Несколько раз входил и что
-то докладывал на ухо командующему оперативный дежурный. Василий Мефоди
евич кивал головой, задумчиво соглашаясь, помешивал ложечкой остывший ч
ай. Петров курил.
Зина, стоя на своем всегдашнем месте у самоварного столика, тоже слушала
Левина и от усталости за день то и дело засыпала. Во сне она видела огромны
й самолет над студеным морем, видела, как в самолете сидят доктора в халат
ах с инструментами, как эти доктора смотрят в окна и вдруг самолет опуска
ется, опускается и садится на быстро бегущие волны. И из самолета выходит
какая-то веревка, веревка волочится за ним по волнам, В пилот в это время к
ричит в трубу, потому что воют моторы и шумит море и совершенно ничего не с
лышно. А летчик в капке, обожженный и раненый, как когда-то генерал Петров,
из последних сил плывет к самолету. В небе же в это время продолжается сра
жение, сражаются друг с другом наши и фашистские самолеты, и вдруг один не
мец увидел нашу спасательную машину. Обрадовавшись, он камнем ринулся вн
из, но не тут-то было!
Ц Не тут-то было! Ц сказал Александр Маркович, Ц Вот вам наше вооружени
е. И вот вам сила огня и пулеметного и пушечного, впрочем, это, разумеется, п
риблизительно, я тут не совсем уверен…
Ц Боюсь, что вы путаете, Ц сказал командующий, Ц не поднять вам такое во
оружение. Да и какой смысл? Мы нам лучше истребителей будем давать с допол
ните льными бачками…
Ц Но это же не очень важно Ц путаю я или нет. Важно то, что покуда я или дру
гой военврач оказывает помощь спасенному из воды, машина готовится к взл
ету. И вот, пожалуйста, мы стартуем и ложимся на обратный курс. В случае есл
и мы получаем сообщение еще о таких! происшествиях, мы возвращаемся и про
изводим посадку вновь, но на положении первых спасенных это никак не отр
ажается. Спасенные уже находятся в условиях, близких к стационарным. Пер
вая помощь любого типа ими уже получена. Обогревание и прочие процедуры,
выполненные квалифицированным персоналом, закончены. Как я себе предст
авляю, состояние нервного подъема уже покинуло спасенных, они спят сладк
им сном, обстоятельства дальнейшего рейса им неизвестны и непонятны…
Ц Зинаида, чаю! Ц сказал командующий.
Ц И мне, Зинуша, Ц попросил Петров.
Зина, покачиваясь спросонья, принесла горячего чаю. Командующий посмотр
ел на нее и засмеялся.
Ц Смотрите, спит! Ц сказал он. Ц Как пехотинец на марше.
И, повернувшись всем туловищем к Левину, сказал все еще веселым и звонким
голосом:
Ц Ну, что ж, одобрим, Петров? А? На мой взгляд, отличная идея. И если все пойде
т благополучно, создателей самолета от имени нашего Советского правите
льства наградим, а?
Наградим, Петров? Как ты считаешь?
Петров молча улыбался глазами.
Ц Создателей наградим, Ц уже серьезно и даже раздраженно повторил ком
андующий, Ц ну, а тех, которые мешали, не помогали, разных там Шереметов, те
х накажем. Понимаете, подполковник? Сурово накажем, чтобы работать не меш
али.
Потом они оба проводили его до приемной и долго еще, стоя, разговаривали о
спасательном самолете. Тут же в стороне, вытянувшись, стоял вызванный к к
омандующему Шеремет. И Левин спиною чувствовал, как выглядит Шеремет, ка
ким привычно восторженным взглядом он смотрит на командующего и какой о
н весь образцово-показательный в своем роскошном кителе, в наутюженных
брюках, в начищенных до зеркального глянца ботинках.
Ц Ну, добро, Ц сказал командующий, Ц вопрос о Боброве мы завтра же оконч
ательно решим с начальником штаба. До свиданья, подполковник. Рад, что заг
лянули.
Вдвоем с Петровым он ушел к себе в кабинет, адъютант нырнул туда же, и тотч
ас Шеремет спросил:
Ц Зачем меня вызывают?
Ц Не знаю, Ц сказал Левин.
Ц Но обо мне была речь?
Ц Была.
Ц И что же?
Ц Я изложил свое мнение, Ц сказал Левин. Ц Оно сводится к тому, что вы пл
охой работник. Впрочем, я это говорил вам в глаза.
Шеремет сжал губы. Выражение бравой независимости и старательности сме
нилось выражением, которого Левин раньше никогда не видел на лице Шереме
та: тупой страх как бы оледенил лицо начсана.
Ц Вас, наверное, снимут с должности, Ц сказал Левин, Ц и это будет хорош
о нам всем. И санитаркам, и сестрам, и докторицам, и докторам. Мы устали от ва
с и от шума, который вы производите. До свиданья.
Дорогая Наталия Федоровна!
Сейчас довольно поздно, но мне что-то не спится. Был я у своего начал
ьства и порадовался на человеческие качества некоторых товарищей. Мне, к
ак Вам известно, много лет, и повидал я в жизни разного Ц худого, разумеет
ся, куда больше, нежели хорошего, и, может быть, поэтому настоящие люди, люд
и нашего времени, чистота их и благородство неустанно вызывают во мне во
схищение и желание быть не хуже, чем они. Простите меня за несколько выспр
енний слог, я вообще нынче что-то пребываю в чувствительном состоянии, на
верное это от лежания и от ничегонеделания. Лежа в своей шестой палате, до
читал «Палату № 6» А. П. Чехова. И, боже мой, как это опять перевернуло мне душ
у, как почувствовал я разницу между тем временем и нынешним, между тем гос
ударственным устройством и нашим. Та палата No 6 была реальной повседневно
стью, нормой, а нынче ведь нас бы за это судили, и как еще судили, не говоря о
том, что Андрей Ефимович не смог бы прожить и месяца среди нас. Кстати, чех
овская палата № 6 существует и на моей памяти Ц я в шестнадцатом году вид
ел буквально такую больницу и местечке Большие Гусищи. Помните, у Чехова:
«В отчетном году было обмануто 12.000 человек; все больничное дело, как и 20 лет
назад, построено на воровстве, дрязгах, сплетнях, кумовстве, на грубом шар
латанстве, и больница по-прежнему представляет из себя учреждение безнр
авственное из высшей степени вредное для здоровья жителей». Так думает А
ндрей Ефимович о своей больнице, и думает совершенно справедливо. Можем
ли мы сейчас представить себе хоть одного врача, который бы на мгновение
так подумал о своей деятельности? Нет, это решительно невозможно, немысл
имо.
Невыносимо грустно было читать. Помните? «Пришли мужики, взяли его
за руки и за ноги и отнесли в часовню. Там он лежал на столе с открытыми гла
зами, и луна освещала его». Стоит ли так жить?
Нет, так немыслимо, невозможно жить. И умирать так нельзя. Впрочем, на
м еще рано об этом размышлять,Нам дела еще много осталось.
Кстати, я совершенно потрясен: ваш Виктор женится? Выходит, мы уже ст
арые люди?
Будьте здоровы и не скучайте. О Н. И. опять слышалЦ делает удивитель
ные дела.
Впрочем, я не удивляюсь Ц я всегда верил в его характер, в его талант
.
Ваш А. Левин
12
Пока все проходило благополучно. Командующий спрашивал, Шеремет отвеча
л. Почему же и не спрашивать командующему, это его право. И, ободрившись, Ше
ремет пустился в рассуждения.
Он даже рассказал анекдот к случаю. У него всегда были анекдоты к случаю, о
н тщательно их собирал и никогда не забывал.
Но ни командующий, ни Петров не улыбнулись.
Это Шеремету не понравилось.
Ц Да, вот еще что, полковник! Ц сказал командующий и помолчал, как бы соби
раясь с мыслями.
Шеремет изобразил на своем широком лице внимание и заинтересованность.
Ц Давеча был я в бане!
"Начинается", Ц подумал Шеремет. И тотчас же лицо его приняло покорное и в
иноватое выражение.
Ц Черт знает что вы там устроили, Ц говорил командующий, холодно и зло г
лядя в подбородок Шеремету. Ц Бумажные цветы понаставили, ковер из Дома
флота притащили, одеяла из госпиталя, простыни, квас сварен из казенных с
ухарей. И, говорят, баню для командного состава закрыли на два часа раньше
. Верно это?
Ц Так точно, виноват, Ц сказал Шеремет.
Ц Стыдно, полковник, стыдно, Ц вставая с места, брезгливо, почти с отвращ
ением сказал командующий, Ц стыдно и подло.
При слове «подло» Шеремет порозовел от страха. Он стоял по стойке «смирн
о» Ц руки по швам, живот втянут, подбородок вперед, покорное и виноватое л
ицо, но сейчас это ничему не помогало. Сейчас заговорил Петров. Петров ход
ил за спиною Шеремета и говорил негромко, совершенно не стесняясь в выра
жениях.
Ц Вы чужой человек в авиации, Ц вдруг сказал Петров, Ц понимаете? Вот Ле
вин не летчик и не техник, однако он свой человек в нашей семье, а вы только
едок Ц вы с ложкой, когда мы с сошкой.
"Повернуться к нему или не повернуться? Ц думал Шеремет. Ц Если я поверн
усь к нему, то буду спиной к командующему. А если не повернусь, тоже будет п
лохо, Э, да что там, все равно хуже не бывает".
Ц Почему вы так топали ногами на Варварушкину? Ц спросил командующий.
Ц И насчет бани доложите подробно, для чего это вы все затеяли! Ц сказал
Петров.
Вопросы посыпались на него градом. Он не успевал отвечать. И каждый его от
вет сопровождался репликами, от которых у него подкашивались ноги. Он уж
е не понимал, кто бросает эти уничтожающие реплики, он только поводил сво
ей большой головой, и тупой, тяжелый страх все больше и больше сковывал ег
о жирное тело.
"Надо молчать, Ц решил он, Ц пусть будет что будет. Надо молчать и надо бо
яться.
Начальство любит, чтобы его боялись".
По и здесь он ошибся: это он любил, чтобы его боялись, чтобы хоть немножко т
репетали, входя к нему в кабинет, а они Ц ни командующий, ни Петров Ц терп
еть не могли испуганных подчиненных. Одно дело, если человек осознал сво
ю неправоту, понял, что ошибся, совсем другое дело, если он просто боится. И
так как Шеремет боялся Ц он стал им обоим неприятен.
Поэтому, переглянувшись, они оба сурово помолчали, и погодя командующий
сказал Шеремету, что тот может быть свободен.
Ц Есть! Ц ответил Шеремет.
Ц Доложите начсанупру флота, Ц сказал командующий, Ц что я накладываю
на вас взыскание и прошу генерала мне позвонить, как только он прибудет и
з города.
Ц Есть! Ц повторил Шеремет, еще не понимая сути слов командующего, но уж
е чувствуя на спине холодок и все еще не уходя.
Ц Так вот Ц можете быть свободным!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
ищ подполковник, отвечая мне, помнить, что каждый человек, занимающий нын
че должность, не соответствующую его рабочим качествам, не просто беспол
езен, хуже Ц вреден. С этой точки зрения давайте и будем оценивать нашего
Шеремета. Отметем, знаете ли, цеховщину, либерализм, даже дружеские отнош
ения, Ц вы с ним, кажется, приятели? Он мне это давал понять…
Левин внимательно посмотрел на командующего и ответил, не торопясь и под
ыскивая наиболее точные слова:
Ц Ну… приятели мы относительные… Что же касается до работы Ц то работа
ть с ним, с Шереметом, и трудно и неинтересно. Так думаю не я один, так думают
очень многие. Впрочем, он имеет и свои несомненные достоинства, которые н
евозможно отрицать.
Ц Какие? Ц с интересом спросил командующий.
Ц Он энергичен… напорист… умеет добиваться того, что ему нужно…
Ц Ему или нам? Учтите Ц это разница.
Александр Маркович подумал и согласился, что это, действительно, разница
. Но достоинства у Шеремета, несомненно, имеются.
Ц В числе этих достоинств, например, хамское отношение к таким работник
ам, как Варварушкина? Ц неприязненно спросил командующий. Ц Так? Это ве
дь на нее он топал ногами, выясняя историю с баней. Впрочем, это вы лучше зн
аете…
Ц Знать-то знаю, Ц ответил Левин, Ц но, видимо, есть и у нас начальники, к
оторым нравится, когда им специально подготавливают баню. Шеремет не дур
ак и знает, на кого работает.
Вот в чем загвоздка. Да что баня, товарищ командующий. Баня Ц пустячок, но
символический.
Я с Шереметом на эту тему имел беседу, как вам, впрочем, известно. Есть вещи
похуже…
Ц Есть! Ц сдвинув брови и поигрывая карандашом, произнес командующий.
Ц Есть, товарищ доктор, и мы с ними боремся. Только не так это просто. Но сей
час мы с вами говорим о потатчике всей этой холуйской мерзостиЦ о Шерем
ете. Так вот, что нам с ним персонально делать?
Ц А Ц выгнать! Ц кротко улыбаясь, ответил Левин. Ц Выгнать, и дело с кон
цом. Я бы выгнал. Впрочем, может быть, это слишком сильно сказано. На аптечн
ых склянках делают наклейки: "Перед употреблением взбалтывать". Если Шер
емета взболтнуть, то есть взболтать.
Командующий курил, слегка отворотясь. И опять Александр Маркович замети
л, как обрюзг и постарел генерал и какая печать усталости лежит на всем ег
о обликеЦ и на выражении лица, и на опущенных плечах, и на повисшей вдоль
тела руке.
Ц Незачем взбалтывать, Ц сказал он сухо, Ц человек на пятом десятке до
лжен сам понимать что к чему. Впрочем, мы разберемся. А сейчас приглашаю ва
с в салон ужинать, там займемся прочими нашими делами.
Своей твердой, чеканной походкой он пошел вперед, что-то коротко, почти од
ним словом приказал вскочившему адъютанту и с маху отворил дверь в салон
, по которому размеренным шагом, негромко насвистывая, прогуливался гене
рал Петров Ц высокий, в чеплашке и серых замшевых перчатках, которые он, т
ак же как и чеплашку, никогда не снимал, потому что был тяжело изувечен и н
е считал возможным, как он выражался, "портить аппетит здоровым людям".
И лицо его тоже было изуродовано так, что никто теперь не верил, будто ныне
шний заместитель командующего по политчасти генерал Петров был когда-т
о замечательно красивым летчиком. Сохранились на лице Петрова только пр
ежние глаза, такие веселые, всегда такие полные дружелюбно-иронического
блеска, что люди, которые впервые его видели, не сразу замечали и рубцы, и ш
рамы, и бурую кожу Ц все то, что много лет тому назад наделало пламя в каби
не истребителя над Гвадалахарой. Впрочем, про Гвадалахару знали очень не
многие: Петров, посмеиваясь, объяснял, что у него взорвался примус и испор
тил ему всю красоту.
Ц А говорили, что вы при смерти, Ц сказал он, пожимая руку Левину, Ц вовс
е не при смерти, только похудели немного. Ничего, отвоюемся Ц поедете в Со
чи. Вы ведь любите Сочи, часто туда раньше ездили?
И он раскатисто засмеялся, откинувшись на стуле и тряся головой. Все в ВВС
помнили, как Александр Маркович ездил в Сочи.
Ц Не поедет Левин в Сочи, Ц сказал командующий, Ц ему теперь надо язву л
ечить, это в Железноводске, что ли, или в Кисловодске? Налить вам водки, под
полковник? Я знал одного язвенника, так он только чистым спиртом лечился,
говорил Ц прижигания очень полезны.
Что вам можно? Сыру можно? Трески жареной желаете?
Ц Нет, благодарю вас, Ц сказал Левин, Ц я лучше чаю выпью с сухариком. Мн
е это всего полезнее покуда.
Подавальщица салона Зина одобрительно взглянула на подполковника. Ей о
чень нравилось, когда гости командующего не накидывались по-хамски на з
акуски. Надо же понимать, что в салоне тоже норма и на всех этих прожорливы
х летчиков никогда не напасешься. Вот давеча был тут майор Михайлов Ц по
двинул к себе сыр гаудэ и съел сразу четыреста граммов. А этот подполковн
ик пьет себе чаек и кушает корочки Ц сразу видно, что доктор и умеет себя
держать.
За едой говорили о спасательном самолете. Левин даже нарисовал чертежик
Ц как все должно быть оборудовано, и отдельно, покрупнее, изобразил авто
матический трос, предложенный Курочкой. За этот трос должны хвататься ут
опающие.
Ц А что? Остроумно, право, остроумно, Ц сильно жуя крепкими зубами над ух
ом Левина, сказал Петров. Ц Ах, голова у Курочки, Василий Мефодиевич, удив
ительная голова. Тут что же, шарикоподшипники, что ли, подполковник?
Левин не знал и ответил, что не знает.
Ц Он нам так и немца-летчика доставит, Ц сказал командующий, Ц немец-т
о за трос первым схватится, еще нашего оттолкнет. Привезете немца, доктор?
Или это нынче негуманно с точки зрения международного Красного Креста? Н
ынче что-то там сломалось вовсе в этом Красном Кресте, ничего не понять, в
ерно ведь?
Ц Верно, Ц улыбаясь, ответил Левин.
Зина принесла ему с кухни свежих сухариков, и он грыз их еще молодыми, ровн
ыми, белыми зубами. А командующий и Петров говорили о том человеке, которы
й должен управлять будущим спасательным воздушным кораблем.
Ц Вы о ком-нибудь персонально думали? Ц спросил командующий. Ц Курочк
а ведь тоже знает ваших людей. Толковали с ним?
Левин ответил, что они с Курочкой не раз обсуждали кандидатуру Боброва и
что пришли к выводу Ц плохой пилот погубит идею, идея будет дискредитир
ована.
И, размахивая в воздухе карандашом, принялся объяснять, каким, с его точки
зрения, будет хорошее начало. Объяснял он долго и подробно, и по тому, как о
н остаавливался на случайностях, возможных в таком деле, было видно, скол
ько вложено в эту идею сил и труда.
Командующий и Петров слушали молча, не перебивая. В стаканах остывал чай.
Пощелкивало в радиаторах парового отопления. Несколько раз входил и что
-то докладывал на ухо командующему оперативный дежурный. Василий Мефоди
евич кивал головой, задумчиво соглашаясь, помешивал ложечкой остывший ч
ай. Петров курил.
Зина, стоя на своем всегдашнем месте у самоварного столика, тоже слушала
Левина и от усталости за день то и дело засыпала. Во сне она видела огромны
й самолет над студеным морем, видела, как в самолете сидят доктора в халат
ах с инструментами, как эти доктора смотрят в окна и вдруг самолет опуска
ется, опускается и садится на быстро бегущие волны. И из самолета выходит
какая-то веревка, веревка волочится за ним по волнам, В пилот в это время к
ричит в трубу, потому что воют моторы и шумит море и совершенно ничего не с
лышно. А летчик в капке, обожженный и раненый, как когда-то генерал Петров,
из последних сил плывет к самолету. В небе же в это время продолжается сра
жение, сражаются друг с другом наши и фашистские самолеты, и вдруг один не
мец увидел нашу спасательную машину. Обрадовавшись, он камнем ринулся вн
из, но не тут-то было!
Ц Не тут-то было! Ц сказал Александр Маркович, Ц Вот вам наше вооружени
е. И вот вам сила огня и пулеметного и пушечного, впрочем, это, разумеется, п
риблизительно, я тут не совсем уверен…
Ц Боюсь, что вы путаете, Ц сказал командующий, Ц не поднять вам такое во
оружение. Да и какой смысл? Мы нам лучше истребителей будем давать с допол
ните льными бачками…
Ц Но это же не очень важно Ц путаю я или нет. Важно то, что покуда я или дру
гой военврач оказывает помощь спасенному из воды, машина готовится к взл
ету. И вот, пожалуйста, мы стартуем и ложимся на обратный курс. В случае есл
и мы получаем сообщение еще о таких! происшествиях, мы возвращаемся и про
изводим посадку вновь, но на положении первых спасенных это никак не отр
ажается. Спасенные уже находятся в условиях, близких к стационарным. Пер
вая помощь любого типа ими уже получена. Обогревание и прочие процедуры,
выполненные квалифицированным персоналом, закончены. Как я себе предст
авляю, состояние нервного подъема уже покинуло спасенных, они спят сладк
им сном, обстоятельства дальнейшего рейса им неизвестны и непонятны…
Ц Зинаида, чаю! Ц сказал командующий.
Ц И мне, Зинуша, Ц попросил Петров.
Зина, покачиваясь спросонья, принесла горячего чаю. Командующий посмотр
ел на нее и засмеялся.
Ц Смотрите, спит! Ц сказал он. Ц Как пехотинец на марше.
И, повернувшись всем туловищем к Левину, сказал все еще веселым и звонким
голосом:
Ц Ну, что ж, одобрим, Петров? А? На мой взгляд, отличная идея. И если все пойде
т благополучно, создателей самолета от имени нашего Советского правите
льства наградим, а?
Наградим, Петров? Как ты считаешь?
Петров молча улыбался глазами.
Ц Создателей наградим, Ц уже серьезно и даже раздраженно повторил ком
андующий, Ц ну, а тех, которые мешали, не помогали, разных там Шереметов, те
х накажем. Понимаете, подполковник? Сурово накажем, чтобы работать не меш
али.
Потом они оба проводили его до приемной и долго еще, стоя, разговаривали о
спасательном самолете. Тут же в стороне, вытянувшись, стоял вызванный к к
омандующему Шеремет. И Левин спиною чувствовал, как выглядит Шеремет, ка
ким привычно восторженным взглядом он смотрит на командующего и какой о
н весь образцово-показательный в своем роскошном кителе, в наутюженных
брюках, в начищенных до зеркального глянца ботинках.
Ц Ну, добро, Ц сказал командующий, Ц вопрос о Боброве мы завтра же оконч
ательно решим с начальником штаба. До свиданья, подполковник. Рад, что заг
лянули.
Вдвоем с Петровым он ушел к себе в кабинет, адъютант нырнул туда же, и тотч
ас Шеремет спросил:
Ц Зачем меня вызывают?
Ц Не знаю, Ц сказал Левин.
Ц Но обо мне была речь?
Ц Была.
Ц И что же?
Ц Я изложил свое мнение, Ц сказал Левин. Ц Оно сводится к тому, что вы пл
охой работник. Впрочем, я это говорил вам в глаза.
Шеремет сжал губы. Выражение бравой независимости и старательности сме
нилось выражением, которого Левин раньше никогда не видел на лице Шереме
та: тупой страх как бы оледенил лицо начсана.
Ц Вас, наверное, снимут с должности, Ц сказал Левин, Ц и это будет хорош
о нам всем. И санитаркам, и сестрам, и докторицам, и докторам. Мы устали от ва
с и от шума, который вы производите. До свиданья.
Дорогая Наталия Федоровна!
Сейчас довольно поздно, но мне что-то не спится. Был я у своего начал
ьства и порадовался на человеческие качества некоторых товарищей. Мне, к
ак Вам известно, много лет, и повидал я в жизни разного Ц худого, разумеет
ся, куда больше, нежели хорошего, и, может быть, поэтому настоящие люди, люд
и нашего времени, чистота их и благородство неустанно вызывают во мне во
схищение и желание быть не хуже, чем они. Простите меня за несколько выспр
енний слог, я вообще нынче что-то пребываю в чувствительном состоянии, на
верное это от лежания и от ничегонеделания. Лежа в своей шестой палате, до
читал «Палату № 6» А. П. Чехова. И, боже мой, как это опять перевернуло мне душ
у, как почувствовал я разницу между тем временем и нынешним, между тем гос
ударственным устройством и нашим. Та палата No 6 была реальной повседневно
стью, нормой, а нынче ведь нас бы за это судили, и как еще судили, не говоря о
том, что Андрей Ефимович не смог бы прожить и месяца среди нас. Кстати, чех
овская палата № 6 существует и на моей памяти Ц я в шестнадцатом году вид
ел буквально такую больницу и местечке Большие Гусищи. Помните, у Чехова:
«В отчетном году было обмануто 12.000 человек; все больничное дело, как и 20 лет
назад, построено на воровстве, дрязгах, сплетнях, кумовстве, на грубом шар
латанстве, и больница по-прежнему представляет из себя учреждение безнр
авственное из высшей степени вредное для здоровья жителей». Так думает А
ндрей Ефимович о своей больнице, и думает совершенно справедливо. Можем
ли мы сейчас представить себе хоть одного врача, который бы на мгновение
так подумал о своей деятельности? Нет, это решительно невозможно, немысл
имо.
Невыносимо грустно было читать. Помните? «Пришли мужики, взяли его
за руки и за ноги и отнесли в часовню. Там он лежал на столе с открытыми гла
зами, и луна освещала его». Стоит ли так жить?
Нет, так немыслимо, невозможно жить. И умирать так нельзя. Впрочем, на
м еще рано об этом размышлять,Нам дела еще много осталось.
Кстати, я совершенно потрясен: ваш Виктор женится? Выходит, мы уже ст
арые люди?
Будьте здоровы и не скучайте. О Н. И. опять слышалЦ делает удивитель
ные дела.
Впрочем, я не удивляюсь Ц я всегда верил в его характер, в его талант
.
Ваш А. Левин
12
Пока все проходило благополучно. Командующий спрашивал, Шеремет отвеча
л. Почему же и не спрашивать командующему, это его право. И, ободрившись, Ше
ремет пустился в рассуждения.
Он даже рассказал анекдот к случаю. У него всегда были анекдоты к случаю, о
н тщательно их собирал и никогда не забывал.
Но ни командующий, ни Петров не улыбнулись.
Это Шеремету не понравилось.
Ц Да, вот еще что, полковник! Ц сказал командующий и помолчал, как бы соби
раясь с мыслями.
Шеремет изобразил на своем широком лице внимание и заинтересованность.
Ц Давеча был я в бане!
"Начинается", Ц подумал Шеремет. И тотчас же лицо его приняло покорное и в
иноватое выражение.
Ц Черт знает что вы там устроили, Ц говорил командующий, холодно и зло г
лядя в подбородок Шеремету. Ц Бумажные цветы понаставили, ковер из Дома
флота притащили, одеяла из госпиталя, простыни, квас сварен из казенных с
ухарей. И, говорят, баню для командного состава закрыли на два часа раньше
. Верно это?
Ц Так точно, виноват, Ц сказал Шеремет.
Ц Стыдно, полковник, стыдно, Ц вставая с места, брезгливо, почти с отвращ
ением сказал командующий, Ц стыдно и подло.
При слове «подло» Шеремет порозовел от страха. Он стоял по стойке «смирн
о» Ц руки по швам, живот втянут, подбородок вперед, покорное и виноватое л
ицо, но сейчас это ничему не помогало. Сейчас заговорил Петров. Петров ход
ил за спиною Шеремета и говорил негромко, совершенно не стесняясь в выра
жениях.
Ц Вы чужой человек в авиации, Ц вдруг сказал Петров, Ц понимаете? Вот Ле
вин не летчик и не техник, однако он свой человек в нашей семье, а вы только
едок Ц вы с ложкой, когда мы с сошкой.
"Повернуться к нему или не повернуться? Ц думал Шеремет. Ц Если я поверн
усь к нему, то буду спиной к командующему. А если не повернусь, тоже будет п
лохо, Э, да что там, все равно хуже не бывает".
Ц Почему вы так топали ногами на Варварушкину? Ц спросил командующий.
Ц И насчет бани доложите подробно, для чего это вы все затеяли! Ц сказал
Петров.
Вопросы посыпались на него градом. Он не успевал отвечать. И каждый его от
вет сопровождался репликами, от которых у него подкашивались ноги. Он уж
е не понимал, кто бросает эти уничтожающие реплики, он только поводил сво
ей большой головой, и тупой, тяжелый страх все больше и больше сковывал ег
о жирное тело.
"Надо молчать, Ц решил он, Ц пусть будет что будет. Надо молчать и надо бо
яться.
Начальство любит, чтобы его боялись".
По и здесь он ошибся: это он любил, чтобы его боялись, чтобы хоть немножко т
репетали, входя к нему в кабинет, а они Ц ни командующий, ни Петров Ц терп
еть не могли испуганных подчиненных. Одно дело, если человек осознал сво
ю неправоту, понял, что ошибся, совсем другое дело, если он просто боится. И
так как Шеремет боялся Ц он стал им обоим неприятен.
Поэтому, переглянувшись, они оба сурово помолчали, и погодя командующий
сказал Шеремету, что тот может быть свободен.
Ц Есть! Ц ответил Шеремет.
Ц Доложите начсанупру флота, Ц сказал командующий, Ц что я накладываю
на вас взыскание и прошу генерала мне позвонить, как только он прибудет и
з города.
Ц Есть! Ц повторил Шеремет, еще не понимая сути слов командующего, но уж
е чувствуя на спине холодок и все еще не уходя.
Ц Так вот Ц можете быть свободным!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24