До сих пор нам не удалось вступить с ним в контакт.
- А он вообще-то говорит хоть что-нибудь? - осведомился Барстоу.
- Всего лишь одно или два, да и то самые простейшие. Например, насчет
еды или питья. А любая попытка выяснить причины потрясения вызывает у него
мгновенные приступы истерики.
- И вы не можете поставить диагноз?
- Если вы хотите услышать мое собственное мнение, выраженное
доступными словами, то я бы сказал, что он перепуган до смерти. Но... -
добавил Шульц, - я и раньше сталкивался с синдромами страха. Однако
никогда прежде не видел ничего подобного.
- А я видел, - вдруг сказал Лазарус.
- Вы? Где? При каких обстоятельствах?
- Однажды, лет двести назад, - начал рассказывать Лазарус, - когда я
был еще мальчишкой, я поймал взрослого койота и запер его в сарае. Я
почему-то тешил себя надеждой, что смогу выучить его и сделать из него
охотничьего пса. У меня ничего не получилось. Так вот, сейчас Форд ведет
себя точно так же, как тот койот.
Наступило тягостное молчание. Первым заговорил Шульц:
- Я не совсем понял, что вы этим хотели сказать. В чем тут аналогия?
- В общем-то, - медленно ответил Лазарус, - это всего-навсего
предположение. Единственный, кто знает истинную причину случившегося, -
сам Слэйтон, но он не может говорить. На мой взгляд, все мы совершили
глупейшую ошибку, неверно оценив этих самых джокайрийцев. Мы считали их
почти людьми только потому, что они похожи на нас внешне и почти столь же
цивилизованны. На самом деле они вовсе не люди. Они... домашние животные.
Минуточку, - добавил он. - Не спешите. Я знаю, о чем вы подумали. На
этой планете есть и люди, правильно. Настоящие люди. Они живут в храмах, и
джокайрийцы называют их богами. И это действительно боги!
Никто не проронил ни слова, и Лазарус продолжал:
- Мне понятны ваши сомнения. Поймите, я не собираюсь пачкать вам
мозги и просто выкладываю то, что пришло мне в голову. Я уверен в одном: в
этих храмах кто-то обитает, и этот кто-то настолько могущественен, что его
можно назвать богом. Кем бы ни были эти существа, именно они являются
доминирующей на этой планете расой - ее людьми! Для них все остальные - и
джоки, и мы - просто животные, дикие или ручные. Мы ошиблись, посчитав,
что местная религия просто предрассудок. Это далеко не так.
Барстоу медленно произнес:
- Ты полагаешь, что именно в этом кроется ключ к разгадке
происшедшего с Фордом?
- Да, полагаю. Он встретился с одним из них, с тем, кого зовут
Криилом, и это свело его с ума.
- Я так понимаю, - подытожил Шульц, - что, согласно вашей гипотезе,
всякий человек, оказавшийся в их... в их присутствии... станет психически
больным?
- Не совсем так, - ответил Лазарус. - Больше всего меня пугает то,
что я могу и не сойти с ума!
В тот же день джокайрийцы прекратили всякие контакты с землянами. Это
было очень кстати, ибо непременно произошли бы акты насилия. Над городом
навис страх перед неизвестным, которое было страшнее смерти, не имело
определенного лица, но сама встреча с которым могла превратить в
безвольное, бездумное животное. Теперь никто уже не видел в джокайрийцах
безобидных и отзывчивых друзей, несмотря на их несомненное расположение к
землянам и значительные научные достижения. Они стали казаться
марионетками, подсадными утками, состоящими на службе у своих незримых
могущественных владык, обитающих в "храмах".
Голосования не потребовалось. С единодушием толпы, стремящейся
выбраться из горящего здания, все земляне преисполнились желания как можно
скорее покинуть ужасное место. Заккур Барстоу принял командование.
- Свяжись с Кингом. Пусть высылает сразу все шлюпки. Мы постараемся
быстренько убраться отсюда. - Он обеспокоенно провел рукой по волосам. -
Сколько человек максимум можно погрузить на шлюпку? Сколько времени займет
эвакуация?
Лазарус что-то пробормотал в ответ.
- Что ты сказал?
- Я сказал, что это не вопрос времени. Вопрос в том, дадут ли нам
возможность улететь. Эти существа в храмах, похоже, нуждаются в притоке
новых домашних животных - то есть нас!
Лазарус пригодился бы в качестве пилота шлюпки, но сейчас важнее был
его талант управлять толпой. Заккур Барстоу предложил ему сколотить
группу, выполняющую роль дружины. Вдруг Лазарус взглянул куда-то за его
плечо и воскликнул:
- Ого! Взгляни-ка, Зак! Кажется, концерт окончен.
Заккур быстро обернулся и увидел, что к ним, с величавым достоинством
пересекая широкий зал, приближается Криил Сарлуу. Дороги ему никто не
преградил. Скоро стало ясно почему. Заккур пошел было навстречу, чтобы
приветствовать его, но обнаружил, что не может приблизиться к Сарлуу
ближе, чем на десять футов. Никакой видимой преграды не было. Просто он не
мог подойти.
- Приветствую тебя, несчастный брат, - начал Сарлуу.
- Приветствую тебя, Криил Сарлуу.
- Боги сказали: ваш народ никогда не станет цивилизованным. Ты и твои
братья должны покинуть этот мир.
Лазарус с облегчением вздохнул.
- Мы и так улетаем, Криил Сарлуу, - печально ответил Заккур.
- Боги требуют, чтобы вы ушли. Пусть ко мне подойдет брат Либби.
Заккур послал за Либби и снова вернулся к Сарлуу. Джокайриец, однако,
хранил молчание. Казалось, он просто не замечает их присутствия. Они
ждали.
Появился Либби. Сарлуу завел с ним долгий разговор. И Барстоу, и
Лазарус находились рядом с беседующими и видели, как движутся их губы, но
ничего не слышали. Лазарус находил все это очень подозрительным. "Лопни
мои глаза, - думал он, - я и сам в состоянии проделать подобный трюк
несколькими способами, будь у меня соответствующее оборудование, но,
похоже, ни один из этих приемов здесь не используется, да и аппаратуры
никакой не заметно.
Безмолвный разговор кончился. Сарлуу удалился не прощаясь. Либби
обернулся к остальным и заговорил. Теперь его голос был слышен.
- Сарлуу сообщил, - начал он, недоуменно подняв брови, - что мы
должны отправиться на планету... э-э-э... расположенную более чем в
тридцати двух световых годах отсюда. Так решили боги. - Он замолчал и
прикусил губу.
- Не будем теряться в догадках на этот счет, - предложил Лазарус. -
Хорошо, что они вообще позволяют нам улететь. Сдается мне, они запросто
могли бы нас смешать с землей. А уж как только мы окажемся в космосе, мы
уже сами выберем направление.
- Наверное, так. Правда, меня озадачивает, что он назвал точное время
нашего отлета - через три часа.
- Но это совершенно невозможно! - запротестовал Барстоу. - Исключено!
У нас не хватит шлюпок, чтобы так быстро перебраться на корабль!
Лазарус промолчал. Он теперь предпочитал не иметь собственного
мнения.
Заккур быстро убедился в несправедливости своих слов. Умудренный же
богатым жизненным опытом Лазарус был готов ко всему - и не ошибся.
Поторапливая своих собратьев на поле, где шла посадка в шлюпки, он вдруг
почувствовал, что отрывается от земли. Он пытался бороться с невидимой
силой, ноги и руки его не встречали никакого сопротивления, но земля
по-прежнему удалялась. Он закрыл глаза, досчитал до десяти и снова открыл
их. Теперь он уже парил примерно в двух милях над землей.
Под ним, роясь над городом, словно летучие мыши, взмывали в небо
бесчисленные точки и пятна, матово-черные на фоне освещенной земли.
Некоторые из них летели неподалеку и при ближайшем рассмотрении оказались
людьми, землянами, членами Семей.
Линия горизонта стиралась, поверхность планеты постепенно приобретала
сферические очертания, небеса темнели. Но дыхание по-прежнему было
свободным, а кровеносные сосуды и не думали лопаться.
Около "Новых Рубежей" уже зависли целые гроздья людей, похожие на
роящихся вокруг матки пчел. Оказавшись внутри корабля, Лазарус позволил
себе наконец перевести дух. "Фью-ю-ю! - присвистнул он про себя. - Начало
пока довольно приличное - прокатили с ветерком!"
Либби разыскал капитана Кинга сразу же, как только унял дрожь в
коленях. Он передал ему послание Сарлуу.
Кинг был в нерешительности.
- Даже не знаю, - сказал он. - Вам известно о туземцах больше, чем
мне, поскольку я практически не ступал на поверхность планеты. Но между
нами, у меня не укладывается в голове то, как они вернули пассажиров на
корабль. Это самое замечательное вознесение из всех, которые мне
приходилось видеть.
- Могу добавить, сэр, что ощущения при подъеме были самые
удивительные, - без тени юмора признался Либби. - Лично я предпочел бы
прыжок на лыжах с трамплина. Хорошо еще, что люки были открыты по вашему
приказу.
- Я тут ни при чем, - с выражением заметил Кинг. - Их открыли за
меня.
Они отправились в рубку, намереваясь как можно скорее убраться
подальше от планеты, с которой их изгнали. Курс и направление решено было
избрать позже.
- Кстати, та планета, о которой говорил Сарлуу, - вспомнил Кинг, -
она принадлежит к системе звезды типа G?
- Да, - подтвердил Либби, - землеподобная планета, вращающаяся вокруг
звезды типа Солнца. У меня есть ее координаты, и можно определить ее по
каталогу. Но лучше забыть о ней - она слишком далеко.
- Что ж... - Кинг включил звездный экран. Несколько мгновений ни один
из них не мог вымолвить ни слова. Картина небесных тел говорила сама за
себя. Без каких-либо указаний Кинга, без прикосновения чьих-либо рук к
пульту управления "Новые Рубежи" легли на заданный неведомым штурманом
курс, направляясь в открытый космос словно по собственной воле.
- Я не могу сказать ничего вразумительного, - признался Либби
несколько часов спустя группе, состоящей из Кинга, Заккура Барстоу и
Лазаруса Лонга. - Пока еще мы не перешли на субсветовую скорость, я мог
еще что-то определить: наш курс, например, позволял предположить, что мы
летим к звезде, о которой по воле своих богов сообщил нам Криил Сарлуу. Но
ускорение увеличилось, и звезд не стало видно. Теперь у меня нет никакой
возможности уточнить наше положение в пространстве и направление полета.
- Не горячись, Энди, - успокоил его Лазарус. - Прикинь примерно.
- Ну... если наш путь прямой - если! - у меня нет возможности
установить это доподлинно... то скорее всего мы направляемся в район
звезды PK-3722, о которой говорил Криил Сарлуу.
- Охо-хо! - выдохнул Лазарус и повернулся к Кингу: - А вы пытались
тормозить?
- Да, - коротко ответил Кинг. - Пульт управления мертв.
- М-м-м... Энди, когда мы окажемся там?
Либби беспомощно пожал плечами:
- Мне не хватает данных, чтобы высчитать это. Как можно определить
время, если не от чего оттолкнуться в расчетах?
Пространство и время, единые и неразделимые... Либби еще долго
размышлял над решением проблемы после того, как все разошлись. Во всяком
случае в его распоряжении было пространство самого корабля и,
следовательно, корабельное время. Часы на звездолете тикали, жужжали - они
шли; люди то и дело испытывали чувство голода и удовлетворяли его; они
уставали, отдыхали. Радиоактивные элементы распадались, физико-химические
процессы стремились к состояниям большей энтропии, его собственное
сознание субъективно вело отсчет времени.
Но Семьи лишились главного - возможности ориентироваться по звездам.
Если верить глазам и показаниям корабельных приборов, то они потеряли
связь с остальной вселенной.
Впрочем, какой вселенной?!
Никакой вселенной не было. Она исчезла.
Двигались они или нет? Что значит "двигаться" там, где нет
ориентиров?
И все-таки эффект псевдогравитации, вызванный вращением корабля,
существовал. "Вращением относительно чего? - думал Либби. - А что, если
пространство обладает собственным строением, своеобразной чистой,
абсолютной, безотносительной плотью - чем-то вроде давным-давно
разоблаченного и забытого "эфира", который не сумели обнаружить в ходе
классических опытов Майкельсона-Морли и на этом основании отвергли даже
саму возможность его существования, а следовательно, и существования
скоростей выше скорости света. Но действительно ли корабль превысил
скорость света? Не стал ли он подобием гроба с призраками на борту в
качестве пассажиров, несущимся неизвестно куда и неизвестно когда?"
Либби вдруг почувствовал слабый зуд под лопаткой, он почесался, его
левая нога затекла, он почувствовал, что проголодался, - если это и была
смерть, решил Либби, то она ничем не отличается от жизни.
Внутренне успокоившись, он вышел из рубки и направился в столовую, на
ходу обдумывая проблему создания новой математической доктрины,
позволявшей объяснить те диковинные явления, с которыми ему пришлось
столкнуться. Загадочность того, как гипотетические боги Джокайры
телепортировали Семьи с планеты на корабль, не давала покоя его
воображению. Вряд ли стоило надеяться когда-нибудь получить данные, точные
данные; самое большее, что мог тут сделать любой честный исследователь,
одержимый приверженностью к истине, - это констатировать факт и отметить,
что он пока не объясним. Факт имел место: ведь он сам совсем недавно
находился на поверхности планеты в тот момент и до сих пор еще помощники
Шульца выбиваются из сил, пытаясь с помощью стимуляторов привести в норму
тех, кто, пережив этот ужасный подъем, испытал слишком глубокое
потрясение.
У Либби не было рациональных объяснений происшедшему, поскольку
данных для анализа у него не было, но он постарался выбросить бесплодные
домыслы из головы. Сейчас ему больше хотелось заняться воспроизведением
картины мироздания во всем объеме ее сложности и основными проблемами
физики полей.
Если не считать пристрастия к математике, во всем остальном Либби был
обычным человеком. И шумную атмосферу "клуба", столовой N_9, он
предпочитал по иным, нежели Лазарус, причинам. Его успокаивала компания
людей моложе его возрастом. Лазарус был единственным старшим, с которым он
чувствовал себя легко.
В "клубе" он узнал, что время трапезы откладывается из-за суматохи,
вызванной внезапным отлетом. Но Лазарус и множество знакомых находились в
столовой, и Либби решил посидеть с ними. Нэнси Везерэл подвинулась и
высвободила для него местечко.
- Вот кого я как раз хотела видеть, - сказала она. - От Лазаруса,
судя по всему, толку не добьешься. Так куда же мы все-таки летим? И когда
прибудем на место?
Либби попытался разъяснить ситуацию. Нэнси сморщила носик:
- Хорошенькое дельце, нечего сказать! Что ж, видимо, бедняжке Нэнси
снова придется надевать хомут.
- Что вы имеете в виду?
- А вам когда-нибудь приходилось ухаживать за спящими? Нет, конечно,
нет. Это очень надоедает. Без конца переворачивай их, сгибай им руки,
разгибай ноги, поворачивай им головы, закрывай резервуар - прямо конвейер.
Я так устала от человеческих тел, что уже готова принять обет безбрачия.
- Не стоит принимать скоропалительных решений, - посоветовал Лазарус.
- А тебе-то какое дело, старый обманщик?
Элеонор Джонсон прервала шутливую перебранку:
- А я рада, что мы снова на корабле. Эти подобострастные скользкие
джокайрийцы... ух!
Нэнси пожала плечами:
- Это предрассудки, Элеонор. Джоки вообще-то ничего, хотя и
по-своему. Конечно, они не совсем такие, как мы, но ведь и собаки на нас
не похожи. Не будешь же ты из-за этого плохо относиться к собакам, верно?
- Вот что они такое, - печально протянул Лазарус. - Собаки...
- Что?
- Я не хочу сказать, что они собаки в прямом смысле - они даже внешне
ничем не напоминают собак. Кроме того, джокайрийцы развиты ничуть не менее
нас, а кое в чем превосходят. Но они все равно собаки. Эти, которых они
называют богами, просто их хозяева, их владельцы. А нас они приручить не
смогли, поэтому и вышвырнули за порог.
Либби подумал о необъяснимом телекинезе, к которому джокайрийцы - или
их хозяева - прибегли.
- Интересно, - задумчиво сказал он, - как бы это выглядело, если бы
они смогли одомашнить нас? Они научили бы нас множеству удивительных
вещей...
- Забудь об этом, - резко сказал Лазарус. - Человеку не пристало быть
чьей-либо собственностью.
- А что же пристало человеку?
- Человек должен оставаться самим собой... и всегда быть на высоте. -
Лазарус поднялся: - Мне пора.
Либби тоже собрался уходить, но Нэнси остановила его:
- Подожди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
- А он вообще-то говорит хоть что-нибудь? - осведомился Барстоу.
- Всего лишь одно или два, да и то самые простейшие. Например, насчет
еды или питья. А любая попытка выяснить причины потрясения вызывает у него
мгновенные приступы истерики.
- И вы не можете поставить диагноз?
- Если вы хотите услышать мое собственное мнение, выраженное
доступными словами, то я бы сказал, что он перепуган до смерти. Но... -
добавил Шульц, - я и раньше сталкивался с синдромами страха. Однако
никогда прежде не видел ничего подобного.
- А я видел, - вдруг сказал Лазарус.
- Вы? Где? При каких обстоятельствах?
- Однажды, лет двести назад, - начал рассказывать Лазарус, - когда я
был еще мальчишкой, я поймал взрослого койота и запер его в сарае. Я
почему-то тешил себя надеждой, что смогу выучить его и сделать из него
охотничьего пса. У меня ничего не получилось. Так вот, сейчас Форд ведет
себя точно так же, как тот койот.
Наступило тягостное молчание. Первым заговорил Шульц:
- Я не совсем понял, что вы этим хотели сказать. В чем тут аналогия?
- В общем-то, - медленно ответил Лазарус, - это всего-навсего
предположение. Единственный, кто знает истинную причину случившегося, -
сам Слэйтон, но он не может говорить. На мой взгляд, все мы совершили
глупейшую ошибку, неверно оценив этих самых джокайрийцев. Мы считали их
почти людьми только потому, что они похожи на нас внешне и почти столь же
цивилизованны. На самом деле они вовсе не люди. Они... домашние животные.
Минуточку, - добавил он. - Не спешите. Я знаю, о чем вы подумали. На
этой планете есть и люди, правильно. Настоящие люди. Они живут в храмах, и
джокайрийцы называют их богами. И это действительно боги!
Никто не проронил ни слова, и Лазарус продолжал:
- Мне понятны ваши сомнения. Поймите, я не собираюсь пачкать вам
мозги и просто выкладываю то, что пришло мне в голову. Я уверен в одном: в
этих храмах кто-то обитает, и этот кто-то настолько могущественен, что его
можно назвать богом. Кем бы ни были эти существа, именно они являются
доминирующей на этой планете расой - ее людьми! Для них все остальные - и
джоки, и мы - просто животные, дикие или ручные. Мы ошиблись, посчитав,
что местная религия просто предрассудок. Это далеко не так.
Барстоу медленно произнес:
- Ты полагаешь, что именно в этом кроется ключ к разгадке
происшедшего с Фордом?
- Да, полагаю. Он встретился с одним из них, с тем, кого зовут
Криилом, и это свело его с ума.
- Я так понимаю, - подытожил Шульц, - что, согласно вашей гипотезе,
всякий человек, оказавшийся в их... в их присутствии... станет психически
больным?
- Не совсем так, - ответил Лазарус. - Больше всего меня пугает то,
что я могу и не сойти с ума!
В тот же день джокайрийцы прекратили всякие контакты с землянами. Это
было очень кстати, ибо непременно произошли бы акты насилия. Над городом
навис страх перед неизвестным, которое было страшнее смерти, не имело
определенного лица, но сама встреча с которым могла превратить в
безвольное, бездумное животное. Теперь никто уже не видел в джокайрийцах
безобидных и отзывчивых друзей, несмотря на их несомненное расположение к
землянам и значительные научные достижения. Они стали казаться
марионетками, подсадными утками, состоящими на службе у своих незримых
могущественных владык, обитающих в "храмах".
Голосования не потребовалось. С единодушием толпы, стремящейся
выбраться из горящего здания, все земляне преисполнились желания как можно
скорее покинуть ужасное место. Заккур Барстоу принял командование.
- Свяжись с Кингом. Пусть высылает сразу все шлюпки. Мы постараемся
быстренько убраться отсюда. - Он обеспокоенно провел рукой по волосам. -
Сколько человек максимум можно погрузить на шлюпку? Сколько времени займет
эвакуация?
Лазарус что-то пробормотал в ответ.
- Что ты сказал?
- Я сказал, что это не вопрос времени. Вопрос в том, дадут ли нам
возможность улететь. Эти существа в храмах, похоже, нуждаются в притоке
новых домашних животных - то есть нас!
Лазарус пригодился бы в качестве пилота шлюпки, но сейчас важнее был
его талант управлять толпой. Заккур Барстоу предложил ему сколотить
группу, выполняющую роль дружины. Вдруг Лазарус взглянул куда-то за его
плечо и воскликнул:
- Ого! Взгляни-ка, Зак! Кажется, концерт окончен.
Заккур быстро обернулся и увидел, что к ним, с величавым достоинством
пересекая широкий зал, приближается Криил Сарлуу. Дороги ему никто не
преградил. Скоро стало ясно почему. Заккур пошел было навстречу, чтобы
приветствовать его, но обнаружил, что не может приблизиться к Сарлуу
ближе, чем на десять футов. Никакой видимой преграды не было. Просто он не
мог подойти.
- Приветствую тебя, несчастный брат, - начал Сарлуу.
- Приветствую тебя, Криил Сарлуу.
- Боги сказали: ваш народ никогда не станет цивилизованным. Ты и твои
братья должны покинуть этот мир.
Лазарус с облегчением вздохнул.
- Мы и так улетаем, Криил Сарлуу, - печально ответил Заккур.
- Боги требуют, чтобы вы ушли. Пусть ко мне подойдет брат Либби.
Заккур послал за Либби и снова вернулся к Сарлуу. Джокайриец, однако,
хранил молчание. Казалось, он просто не замечает их присутствия. Они
ждали.
Появился Либби. Сарлуу завел с ним долгий разговор. И Барстоу, и
Лазарус находились рядом с беседующими и видели, как движутся их губы, но
ничего не слышали. Лазарус находил все это очень подозрительным. "Лопни
мои глаза, - думал он, - я и сам в состоянии проделать подобный трюк
несколькими способами, будь у меня соответствующее оборудование, но,
похоже, ни один из этих приемов здесь не используется, да и аппаратуры
никакой не заметно.
Безмолвный разговор кончился. Сарлуу удалился не прощаясь. Либби
обернулся к остальным и заговорил. Теперь его голос был слышен.
- Сарлуу сообщил, - начал он, недоуменно подняв брови, - что мы
должны отправиться на планету... э-э-э... расположенную более чем в
тридцати двух световых годах отсюда. Так решили боги. - Он замолчал и
прикусил губу.
- Не будем теряться в догадках на этот счет, - предложил Лазарус. -
Хорошо, что они вообще позволяют нам улететь. Сдается мне, они запросто
могли бы нас смешать с землей. А уж как только мы окажемся в космосе, мы
уже сами выберем направление.
- Наверное, так. Правда, меня озадачивает, что он назвал точное время
нашего отлета - через три часа.
- Но это совершенно невозможно! - запротестовал Барстоу. - Исключено!
У нас не хватит шлюпок, чтобы так быстро перебраться на корабль!
Лазарус промолчал. Он теперь предпочитал не иметь собственного
мнения.
Заккур быстро убедился в несправедливости своих слов. Умудренный же
богатым жизненным опытом Лазарус был готов ко всему - и не ошибся.
Поторапливая своих собратьев на поле, где шла посадка в шлюпки, он вдруг
почувствовал, что отрывается от земли. Он пытался бороться с невидимой
силой, ноги и руки его не встречали никакого сопротивления, но земля
по-прежнему удалялась. Он закрыл глаза, досчитал до десяти и снова открыл
их. Теперь он уже парил примерно в двух милях над землей.
Под ним, роясь над городом, словно летучие мыши, взмывали в небо
бесчисленные точки и пятна, матово-черные на фоне освещенной земли.
Некоторые из них летели неподалеку и при ближайшем рассмотрении оказались
людьми, землянами, членами Семей.
Линия горизонта стиралась, поверхность планеты постепенно приобретала
сферические очертания, небеса темнели. Но дыхание по-прежнему было
свободным, а кровеносные сосуды и не думали лопаться.
Около "Новых Рубежей" уже зависли целые гроздья людей, похожие на
роящихся вокруг матки пчел. Оказавшись внутри корабля, Лазарус позволил
себе наконец перевести дух. "Фью-ю-ю! - присвистнул он про себя. - Начало
пока довольно приличное - прокатили с ветерком!"
Либби разыскал капитана Кинга сразу же, как только унял дрожь в
коленях. Он передал ему послание Сарлуу.
Кинг был в нерешительности.
- Даже не знаю, - сказал он. - Вам известно о туземцах больше, чем
мне, поскольку я практически не ступал на поверхность планеты. Но между
нами, у меня не укладывается в голове то, как они вернули пассажиров на
корабль. Это самое замечательное вознесение из всех, которые мне
приходилось видеть.
- Могу добавить, сэр, что ощущения при подъеме были самые
удивительные, - без тени юмора признался Либби. - Лично я предпочел бы
прыжок на лыжах с трамплина. Хорошо еще, что люки были открыты по вашему
приказу.
- Я тут ни при чем, - с выражением заметил Кинг. - Их открыли за
меня.
Они отправились в рубку, намереваясь как можно скорее убраться
подальше от планеты, с которой их изгнали. Курс и направление решено было
избрать позже.
- Кстати, та планета, о которой говорил Сарлуу, - вспомнил Кинг, -
она принадлежит к системе звезды типа G?
- Да, - подтвердил Либби, - землеподобная планета, вращающаяся вокруг
звезды типа Солнца. У меня есть ее координаты, и можно определить ее по
каталогу. Но лучше забыть о ней - она слишком далеко.
- Что ж... - Кинг включил звездный экран. Несколько мгновений ни один
из них не мог вымолвить ни слова. Картина небесных тел говорила сама за
себя. Без каких-либо указаний Кинга, без прикосновения чьих-либо рук к
пульту управления "Новые Рубежи" легли на заданный неведомым штурманом
курс, направляясь в открытый космос словно по собственной воле.
- Я не могу сказать ничего вразумительного, - признался Либби
несколько часов спустя группе, состоящей из Кинга, Заккура Барстоу и
Лазаруса Лонга. - Пока еще мы не перешли на субсветовую скорость, я мог
еще что-то определить: наш курс, например, позволял предположить, что мы
летим к звезде, о которой по воле своих богов сообщил нам Криил Сарлуу. Но
ускорение увеличилось, и звезд не стало видно. Теперь у меня нет никакой
возможности уточнить наше положение в пространстве и направление полета.
- Не горячись, Энди, - успокоил его Лазарус. - Прикинь примерно.
- Ну... если наш путь прямой - если! - у меня нет возможности
установить это доподлинно... то скорее всего мы направляемся в район
звезды PK-3722, о которой говорил Криил Сарлуу.
- Охо-хо! - выдохнул Лазарус и повернулся к Кингу: - А вы пытались
тормозить?
- Да, - коротко ответил Кинг. - Пульт управления мертв.
- М-м-м... Энди, когда мы окажемся там?
Либби беспомощно пожал плечами:
- Мне не хватает данных, чтобы высчитать это. Как можно определить
время, если не от чего оттолкнуться в расчетах?
Пространство и время, единые и неразделимые... Либби еще долго
размышлял над решением проблемы после того, как все разошлись. Во всяком
случае в его распоряжении было пространство самого корабля и,
следовательно, корабельное время. Часы на звездолете тикали, жужжали - они
шли; люди то и дело испытывали чувство голода и удовлетворяли его; они
уставали, отдыхали. Радиоактивные элементы распадались, физико-химические
процессы стремились к состояниям большей энтропии, его собственное
сознание субъективно вело отсчет времени.
Но Семьи лишились главного - возможности ориентироваться по звездам.
Если верить глазам и показаниям корабельных приборов, то они потеряли
связь с остальной вселенной.
Впрочем, какой вселенной?!
Никакой вселенной не было. Она исчезла.
Двигались они или нет? Что значит "двигаться" там, где нет
ориентиров?
И все-таки эффект псевдогравитации, вызванный вращением корабля,
существовал. "Вращением относительно чего? - думал Либби. - А что, если
пространство обладает собственным строением, своеобразной чистой,
абсолютной, безотносительной плотью - чем-то вроде давным-давно
разоблаченного и забытого "эфира", который не сумели обнаружить в ходе
классических опытов Майкельсона-Морли и на этом основании отвергли даже
саму возможность его существования, а следовательно, и существования
скоростей выше скорости света. Но действительно ли корабль превысил
скорость света? Не стал ли он подобием гроба с призраками на борту в
качестве пассажиров, несущимся неизвестно куда и неизвестно когда?"
Либби вдруг почувствовал слабый зуд под лопаткой, он почесался, его
левая нога затекла, он почувствовал, что проголодался, - если это и была
смерть, решил Либби, то она ничем не отличается от жизни.
Внутренне успокоившись, он вышел из рубки и направился в столовую, на
ходу обдумывая проблему создания новой математической доктрины,
позволявшей объяснить те диковинные явления, с которыми ему пришлось
столкнуться. Загадочность того, как гипотетические боги Джокайры
телепортировали Семьи с планеты на корабль, не давала покоя его
воображению. Вряд ли стоило надеяться когда-нибудь получить данные, точные
данные; самое большее, что мог тут сделать любой честный исследователь,
одержимый приверженностью к истине, - это констатировать факт и отметить,
что он пока не объясним. Факт имел место: ведь он сам совсем недавно
находился на поверхности планеты в тот момент и до сих пор еще помощники
Шульца выбиваются из сил, пытаясь с помощью стимуляторов привести в норму
тех, кто, пережив этот ужасный подъем, испытал слишком глубокое
потрясение.
У Либби не было рациональных объяснений происшедшему, поскольку
данных для анализа у него не было, но он постарался выбросить бесплодные
домыслы из головы. Сейчас ему больше хотелось заняться воспроизведением
картины мироздания во всем объеме ее сложности и основными проблемами
физики полей.
Если не считать пристрастия к математике, во всем остальном Либби был
обычным человеком. И шумную атмосферу "клуба", столовой N_9, он
предпочитал по иным, нежели Лазарус, причинам. Его успокаивала компания
людей моложе его возрастом. Лазарус был единственным старшим, с которым он
чувствовал себя легко.
В "клубе" он узнал, что время трапезы откладывается из-за суматохи,
вызванной внезапным отлетом. Но Лазарус и множество знакомых находились в
столовой, и Либби решил посидеть с ними. Нэнси Везерэл подвинулась и
высвободила для него местечко.
- Вот кого я как раз хотела видеть, - сказала она. - От Лазаруса,
судя по всему, толку не добьешься. Так куда же мы все-таки летим? И когда
прибудем на место?
Либби попытался разъяснить ситуацию. Нэнси сморщила носик:
- Хорошенькое дельце, нечего сказать! Что ж, видимо, бедняжке Нэнси
снова придется надевать хомут.
- Что вы имеете в виду?
- А вам когда-нибудь приходилось ухаживать за спящими? Нет, конечно,
нет. Это очень надоедает. Без конца переворачивай их, сгибай им руки,
разгибай ноги, поворачивай им головы, закрывай резервуар - прямо конвейер.
Я так устала от человеческих тел, что уже готова принять обет безбрачия.
- Не стоит принимать скоропалительных решений, - посоветовал Лазарус.
- А тебе-то какое дело, старый обманщик?
Элеонор Джонсон прервала шутливую перебранку:
- А я рада, что мы снова на корабле. Эти подобострастные скользкие
джокайрийцы... ух!
Нэнси пожала плечами:
- Это предрассудки, Элеонор. Джоки вообще-то ничего, хотя и
по-своему. Конечно, они не совсем такие, как мы, но ведь и собаки на нас
не похожи. Не будешь же ты из-за этого плохо относиться к собакам, верно?
- Вот что они такое, - печально протянул Лазарус. - Собаки...
- Что?
- Я не хочу сказать, что они собаки в прямом смысле - они даже внешне
ничем не напоминают собак. Кроме того, джокайрийцы развиты ничуть не менее
нас, а кое в чем превосходят. Но они все равно собаки. Эти, которых они
называют богами, просто их хозяева, их владельцы. А нас они приручить не
смогли, поэтому и вышвырнули за порог.
Либби подумал о необъяснимом телекинезе, к которому джокайрийцы - или
их хозяева - прибегли.
- Интересно, - задумчиво сказал он, - как бы это выглядело, если бы
они смогли одомашнить нас? Они научили бы нас множеству удивительных
вещей...
- Забудь об этом, - резко сказал Лазарус. - Человеку не пристало быть
чьей-либо собственностью.
- А что же пристало человеку?
- Человек должен оставаться самим собой... и всегда быть на высоте. -
Лазарус поднялся: - Мне пора.
Либби тоже собрался уходить, но Нэнси остановила его:
- Подожди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27