"где, братец, здесь нужник?" Этот прозаический вопрос разочаровал Дельвига, который отменил свое намерение и возвратился в залу. Дельвиг это рассказывал мне с удивительным простодушием и веселостию. Держ.<авин> был очень стар. Он был <в> мундире и в плисовых сапогах. Экзамен наш очень его утомил. Он сидел, подперши голову рукою. Лицо его было бессмысленно; глаза мутны; губы отвислы; портрет его (где представлен он в колпаке и халате) очень похож. Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен в русской словесности. Тут он оживился, глаза заблистали; он преобразился весь. Разумеется, читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутно хвалили его стихи. Он слушал с живостию необыкновенной. Наконец вызвали меня. Я прочел мои Воспоминания в Ц.<арском> С.<еле>, стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояния души моей: когда дошел я до стиха где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом... -
Не помню, как я кончил свое чтение, не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел меня обнять... Меня искали, но не нашли...
<ХI.>
Денис Давыдов явился однажды в авангард к кн.<язю> Багратион<у> и сказал: "Главнокомандующий приказал доложить в<ашем>у с<иятельств>у, что неприятель у нас на носу, и просит вас немедленно отступить". Багратион отвечал: "Неприятель у нас на носу? на чьем? если на вашем, так он близко; а коли на моем, так мы успеем еще отобедать". -
<ХII.>
Дельвиг однажды вызвал на дуэль Булгарина. Булгарин отказался, сказав: "Скажите барону Дельвигу, что я на своем веку видел более крови, нежели он чернил".
<ХIII.>
Я встретился с Надеждиным у Погодина. Он показался мне весьма простонародным, vulgar, скучен, заносчив и безо всякого приличия. Например, он поднял платок, мною уроненный. Критики его были очень глупо написаны, но с живостию, а иногда и с красноречием. В них не было мыслей, но было движение; шутки были плоски.
Дельвиг звал однажды Рылеева к девкам. "Я женат", отвечал Рылеев. - "Так что же, сказал Д<ельвиг>, разве ты не можешь отобедать в ресторации, потому только, что у тебя дома есть кухня?"
Дельвиг не любил поэзии мистической. Он говаривал: "Чем ближе к небу, тем холоднее".
Сатирик Милонов пришел однажды к Гнедичу пьяный по-своему обыкновению, оборванный и растрепанный. Гнедич принялся увещевать его. Растроганный Милонов заплакал и, указывая на небо, сказал: "Там, там найду я награду за все мои страдания..." - "Братец, возразил ему Гнедич, посмотри на себя в зеркало: пустят ли тебя туда?" -
ОБ АРАПЕ ГРАФА С**
У графа С** был арап, молодой и статный мужчина. Дочь его от него родила. В городе о том узнали вот по какому случаю: У графа С** по субботам раздавали милостыню. В назначенный день нищие пришли по своему обыкновению. Но швейцар прогнал их, говоря сердито: "Ступайте прочь, не до вас. У нас графинюшка родила арапчинка, а вы лезете за милостыней".
Лица, созданные Шекспиром, не суть, как у Мольера, типы такой-то страсти, такого-то порока; но существа живые, исполненные многих страстей, многих пороков; обстоятельства развивают перед зрителем их разнообразные и многосторонние характеры. У Мольера Скупой скуп - и только; у Шекспира Шайлок скуп, сметлив, мстителен, чадолюбив, остроумен. У Мольера Лицемер волочится за женою своего благодетеля - лицемеря; принимает имение под сохранение, лицемеря; спрашивает стакан воды, лицемеря. У Шекспира лицемер произносит судебный приговор с тщеславною строгостию, но справедливо; он оправдывает свою жестокость глубокомысленным суждением государственного человека; он обольщает невинность сильными, увлекательными софизмами, не смешною смесью набожности и волокитства. Анджело лицемер - потому что его гласные действия противуречат тайным страстям! А какая глубина в этом характере!
Но нигде, может быть, многосторонний гений Шекспира не отразился с таким многообразием, как в Фальстафе, коего пороки, один с другим связанные, составляют забавную, уродливую цепь, подобную древней вакханалии. Разбирая характер Фальстафа, мы видим, что главная черта его есть сластолюбие; смолоду вероятно грубое дешевое волокитство было первою для него заботою, но ему уже за пятьдесят. Он растолстел, одрях; обжорство и вино приметно взяли верхь над Венерою. Во-вторых он трус, но проводя свою жизнь с молодыми повесами, поминутно подверженный их насмешкам и проказам, он прикрывает свою трусость дерзостью уклончивой и насмешливой. Он хвастлив по привычке и по расчету. Фальстаф совсем, не глуп, напротив. Он имеет и некоторые привычки человека, изредко видавшего хорошее общество. Правил нет у него никаких. Он слаб, как баба. Ему нужно крепкое испанское вино (the Sack), жирный обед и деньги для своих любовниц; чтоб достать их, он готов на вс°, только б не на явную опасность.
В молодости моей случай сблизил меня с человеком, в коем природа, казалось, желая подражать Шекспиру, повторила его гениальное создание. *** был второй Фальстаф: сластолюбив, трус, хвастлив, не глуп, забавен, без всяких правил, слезлив и толст. Одно обстоятельство придавало ему прелесть оригинальную. Он был женат. Шекспир не успел женить своего холостяка. Фальстаф умер у своих приятельниц, не успев быть ни рогатым супругом, ни отцом семейства; сколько сцен потерянных для кисти Шекспира!
Вот черта из домашней жизни моего почтенного друга. Четырехлетний сынок его, вылитый отец, маленький Фальстаф III однажды в его отсутствии повторял про себя: "Какой папинька хлаблий! Как папиньку госудаль любит!" Мальчика подслушали и кликнули: "Кто тебе это сказывал, Володя?" - Папинька, отвечал Володя.
<ХIХ.>
Когда Пугачев сидел на Меновом дворе, праздные москвичи между обедом и вечером заезжали на него поглядеть, подхватить какое-нибудь от него слово, которое спешили потом развозить по городу. Однажды сидел он задумавшись. Посетители молча окружали его, ожидая, чтоб он заговорил. Пугачев сказал: "Известно по преданиям, что Петр I, во время Персидского похода услыша, что могила Стеньки Разина находилась не в далеко, нарочно к ней поехал и велел разметать курган, дабы увидать хоть его кости..." (1) Всем известно, что Разин был четвертован и сожжен в Москве. Тем не менее сказка замечательна, особенно в устах Пугачева. В другой раз некто **, симбирский дворянин, бежавший от него, приехал на него посмотреть и, видя его крепко привинченного на цепи, стал осыпать его укоризнами. ** был очень дурен лицом, к тому же и без носу. Пугачев, на него посмотрев, сказал: "Правда много перевешал я вашей братии, но такой гнусной образины, признаюсь, не видывал".
<ХХ.>
6 октября 1834.
Дм.<итриев> предлагал имп.<ератору> А<лександру> Муравьева в сенаторы. Ц.<арь> отказал на чисто и, помолчав, объяснил на то причину. Он был в заговоре Палена. Пален заставил М.<уравьева> писать конституцию - а между тем произошло дело 11-го марта. - М.<уравьев> хвастался в последствии времени, что он будто бы не иначе соглашался на революцию, как с тем, чтоб наследник подписал хартию. Вздор.
План был начертан Рибасом и Паниным. Первый отстал, раскаясь и будучи осыпан милостями Павла. - Паденье Панина произошло от того, что он сказал, что вс° произошло по его плану. Слова сии были доведены до государыни М.<арии> Ф.<едоровны> - и Панин был удален.
(Сл.<ышано> от Дмитриева>)
<ХХI.>
Херасков очень уважал Кострова и предпочитал его талант своему собственному. Это приносит большую честь и его сердцу и его вкусу. Костров несколько времени жил у Хераскова, который не давал ему напиваться. Это наскучило Кострову. Он однажды пропал. Его бросились искать по всей Москве, и не нашли. Вдруг Херасков получает от него письмо из Казани. Костров благодарил его за все его милости, но, писал поэт, воля для меня всего дороже.
Костров был от императрицы Екатерины именован Университетским стихотворцем и в сем звании получал 1,500 р. жалования.
Когда наступали торжественные дни, Кострова искали по всему городу для сочинения стихов, и находили обыкновенно в кабаке или у дьячка, великого пьяницы, с которым был он в тесной дружбе.
Однажды в университете сделался шум. Студенты, недовольные своим столом, разбили несколько тарелок и швырнули в эконома несколькими пирогами. Начальники, разбирая это дело, в числе бунтовщиков нашли бакалавра Ермила Кострова. Все очень изумились. Костров был нраву самого кроткого, да уж и не в таких летах, чтоб бить тарелки и швырять пирогами. Его позвали в конференцию. - Помилуй, Ермил Иванович, сказал ему ректор, ты-то как сюда попался?.. - Из сострадания к человечеству, отвечал добрый Костров.
<ХХII.>
Гр.<аф> К.<ирилл> Разумовский был в заговоре 1762 <г.>. Исполнение было ускорено изменою одного из сообщников. Екатерина уже бежала из Петергофа, а Разум.<овский> еще ничего не знал. Он был дома. Вдруг слышит: к нему стучатся. Кто там? - Орлов, отоприте. - Алексей Орлов, которого до тех пор гр. Р.<азумовский> не видывал, вошел и объявил, что Екатерина в Измайловском полку, но что полк, взволнованный двумя офицерами (дедом моим Л. А. П.<ушкиным> и не помню кем еще), не хочет ей присягать. Раз<умовский> взял пистолеты в карманы, поехал в фуре, приготовленной для посуды, явился в полк и увлек его. Дед мой посажен был в крепость, где и сидел два года.
<ХХIII.>
Славный анекдот об Указе, разорванном к.<нязем> Яковом Долг.<оруким>, рассказан у Голикова ошибочно и не в полне. Д.<олгорукий> после дерзкого своего поступка уехал домой из сената.
Государь, узнав обо всем, очень прогневался и приехал к нему. Кн.<язь> Яков стал перед ним на колени и просил помилования. Государь, побранив его, стал с ним рассуждать о сущности разорванного Указа. Д.<олгорукий> изложил ему свое мнение. - Разве не мог ты то же самое сказать, заметил ему Петр, не раздирая моего Указа? - Правда твоя, государь, отвечал Д.<олгорукий>, но я знал, что если я его раздеру, то уже впредь таковых подписывать не станешь, жалея мою старость и усердие. Государь с ним помирился, но приехав к себе, приказал царице, которая к кн.<язьям> Долгоруким была особенно милостива, призвать князя Якова и присоветовать ему на другой день при всем сенате просить прощения у государя. Кн.<язь> Яков начисто отказался. На другой день он, как ни в чем не бывало, встретил в сенате государя и более, чем когда-нибудь, его оспоривал. Петр, видя, что с ним делать нечего, оставил это дело, и более о том уже не упоминал.
(Сл.<ышано> от кн. А. Н. Г<олицына>)
Одна дама сказывала мне, что если мужчина начинает с нею говорить о предметах ничтожных, как бы приноравливаясь к слабости женского понятия, то в ее глазах он тотчас обличает свое незнание женщин. В самом деле: не смешно ли почитать женщин, которые так часто поражают нас быстротою понятия и тонкостию чувства и разума, существами низшими в сравнении с нами! Это особенно странно в России, где царствовала Екатерина II, и где женщины вообще более просвещены, более читают, более следуют за европейским ходом вещей, нежели мы, гордые бог ведает почему.
Г°те имел большое влияние на Байрона. Фауст тревожил воображение Чальд Гарольда. Два раза Байрон пытался бороться с Великаном романтической поэзии - и остался хром, как Иаков.
Многие негодуют на журнальную критику за дурной ее тон, незнание приличия и тому подобное: неудовольствие их несправедливо. Ученый человек, занятый своим делом, погруженный в свои размышления, не имеет времени являться в общество и приобретать навык к суетной образованности, подобно праздному жителю большого света. Мы должны быть снисходительны к его простодушной грубости, залогу добросовестности и любви к истине. Педантизм имеет свою хорошую сторону. Он только тогда смешон и отвратителен, когда Мелкомыслие и Невежество выражаются его языком.
Зорич был очень прост. Собираясь в чужие края, он не знал, как назвать себя, и непременно думал путешествовать под чужим именем, чтоб не обеспокоить Европу. Он был влюблен в кн. Д<олгоруку>ю, которая жила в Могилеве, где муж ее начальствовал дивизией. У Зорича был домашний театр, и княгиня играла на нем в опере Annette et Lubin. Зорич, не зная, как ее угостить, вздумал велеть палить из пушек, когда Annette взойдет хозяйкой в свою хижину. Когда она бросается на колени перед своим господином, то из-за кулис велено было выдвинуть ей бархатную подушку и etc.
Когда граф д'Артуа приезжал в П.<етер>б.<ург>, то государыня приняла его самым ласковым и блистательным образом. Он ей, однако, надоедал, и она велела сказать дамам своим, чтоб они постарались его занять. Однажды посадила она графа д'Артуа в свою карету. Граф д'Ав<аре>, капитан гвардии принца, имея право повсюду следовать за ним, хотел было сесть также в карету, - но государыня остановила его, сказав: Cette fois-ci c'est moi qui me charge d'кtre le capitaine des gardes de m-r le c. d'Artois. (Слыш.<ано> от к.<нягини> К. Ф. Долг.<оруковой>)
<ХХIХ.>
Государь долго не производил Болдырева в генералы за картежную игру. Однажды, в какой-то праздник, во дворце, проходя мимо его в церковь, он сказал: "Болдырев, поздравляю тебя". Болдырев обрадовался; все бывшие тут думали, как и он, и поздравили его. Государь, вышед из церкви и проходя опять мимо Болдырева, сказал ему: "Поздравляю тебя, ты, говорят, вчерась выиграл". Болдырев был в отчаянии.
<ХХХ.>
Графа Кочубея похоронили в Невском монастыре. Графиня выпросила у государя позволение огородить решеткою часть пола, под которой он лежит. Старушка Новосильцева сказала:
"Посмотрим, каково-то будет ему в день второго пришествия. Он еще будет карабкаться через свою решетку, а другие давно уж будут на небесах".
<ХХХI.>
Кречетников, при возвращении своем из Польши, позван был в кабинет императрицы. Исполнил-ли ты мои такие приказания? - спросила императрица. - Нет, государыня, - отвечал Кр.<ечетников>. Государыня вспыхнула. - Как нет! - Кречетников стал излогать причины, не дозволившие ему исполнить высочайшие повеления. Императрица его не слушала, в порыве величайшего гнева она осыпала его укоризнами и угрозами. Кр.<ечетников> ожидал своей погибели. Наконец императрица умолкла и стала ходить в зад и в перед по комнате. Кр.<ечетников> стоял ни жив, ни мертв. Через несколько минут государыня снова обратилась к нему и сказала уже гораздо тише: Скажите же мне, какие причины помешали вам исполнить мою волю? Кр.<ечетников> повторил свои прежние оправдания. Екатерина, чувствуя его справедливость, но не желая признаться в своей вспыльчивости, сказала ему с видом совершенно успокоенным: Это дело другое. Зачем же ты мне тотчас этого не сказал?
(Сл.<ышано> от гр. Вельгор<ского>)
<ХХХII.>
Французские принцы имели большой успех при всех дворах, куда они явились. Были однако ж с их стороны некоторые промахи: они сыпали деньги и дорогие подарки. В Берлине старый принц Витгенштейн сказал Брессону, который хвастался их расточительностию: Mais, mon cher M-r Bresson, ce n'est pas convenable du tout; vos princes sont de la Maison de Bourbon et non pas de la maison Rotschild.
(Слыш.<ано> от гр. Вельг<орского>)
Июнь 1836
<ХХХIII.>
Голландская королева, женщина с умом замечательным и резким, сказала принцу Орлеанскому на бале: J'avais des projets hostiles pour vous. - Et quoi donc, Madame? - Je voulais paraоtre inondйe de fleurs de Lys. - Madame, отвечал принц, croyez que j'aurais donnй tout mon sang pour avoir le droit de porter cet emblиme.
1836 июнь.
Генерал Раевский был насмешлив и желчен. Во время турецкой войны, обедая у главнокомандующего графа Каменского, он заметил, что кандитор вздумал выставить графский вензель на крылиях мельницы из сахара, и сказал графу какую-то колкую шутку. В тот же день Раевской был выслан из главной квартиры. Он сказывал мне, что Каменский был трус и не мог хладнокровно слышать ядра; однако под какою-то крепостию он видел Каменского, вдавшегося в опасность. Один из наших генералов, не пользующийся блистательной славою, в 1812 году взял несколько пушек, брошенных неприятелем, и выманил себе за то награждение. Встретясь с г.<енералом> Раевским и боясь его шуток, он. дабы их предупредить, бросился было его обнимать; Раевский отступил и сказал ему с улыбкою: "Кажется Ваше превосходительство принимаете меня за пушку без прикрытия".
Раевский говорил об одном бедном майоре, жившем у него в управителях, что он был заслуженый офицер, отставленный за отличия с мундиром без штанов.
Будри, профессор французской словесности при Ц<арско>сельском лицее, был родной брат Марату. Екатерина II переменила ему фамилию, по просьбе его, придав ему аристократическую частицу de, которую Будри тщательно сохранял. Он был родом из Будри. Он очень уважал память своего брата и однажды в классе, говоря о Робеспиере, сказал нам, как ни в чем не бывало: c'est lui qui sous main travailla l'esprit de Charlotte Corday et fit de cette fille un second Ravaillac.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467 468 469 470 471 472 473 474 475 476 477 478 479 480 481 482 483 484 485 486 487 488 489 490 491 492 493 494 495 496 497 498 499 500 501 502 503 504 505 506 507 508 509 510 511 512 513 514 515 516 517 518 519 520 521 522 523 524 525 526 527 528 529 530 531 532 533 534 535 536 537 538 539 540 541 542 543 544 545 546 547 548 549 550 551 552 553 554 555 556 557 558 559 560 561 562 563 564 565 566 567 568 569 570 571 572 573 574 575 576 577 578 579 580 581 582 583 584 585 586 587 588 589 590 591 592 593 594 595 596 597 598 599 600 601 602 603 604 605 606 607 608 609 610 611 612 613 614 615 616 617 618 619 620 621 622 623 624 625 626 627 628 629 630 631 632 633 634 635 636 637 638 639 640 641 642 643 644 645 646 647 648 649 650 651 652 653 654 655 656 657 658 659 660 661 662 663 664 665 666 667 668 669 670 671 672 673 674 675 676 677 678 679 680 681 682 683 684 685 686 687 688 689 690 691 692 693 694 695 696 697 698 699 700 701 702 703 704 705 706 707 708 709 710 711 712 713 714 715 716 717 718 719 720
Не помню, как я кончил свое чтение, не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел меня обнять... Меня искали, но не нашли...
<ХI.>
Денис Давыдов явился однажды в авангард к кн.<язю> Багратион<у> и сказал: "Главнокомандующий приказал доложить в<ашем>у с<иятельств>у, что неприятель у нас на носу, и просит вас немедленно отступить". Багратион отвечал: "Неприятель у нас на носу? на чьем? если на вашем, так он близко; а коли на моем, так мы успеем еще отобедать". -
<ХII.>
Дельвиг однажды вызвал на дуэль Булгарина. Булгарин отказался, сказав: "Скажите барону Дельвигу, что я на своем веку видел более крови, нежели он чернил".
<ХIII.>
Я встретился с Надеждиным у Погодина. Он показался мне весьма простонародным, vulgar, скучен, заносчив и безо всякого приличия. Например, он поднял платок, мною уроненный. Критики его были очень глупо написаны, но с живостию, а иногда и с красноречием. В них не было мыслей, но было движение; шутки были плоски.
Дельвиг звал однажды Рылеева к девкам. "Я женат", отвечал Рылеев. - "Так что же, сказал Д<ельвиг>, разве ты не можешь отобедать в ресторации, потому только, что у тебя дома есть кухня?"
Дельвиг не любил поэзии мистической. Он говаривал: "Чем ближе к небу, тем холоднее".
Сатирик Милонов пришел однажды к Гнедичу пьяный по-своему обыкновению, оборванный и растрепанный. Гнедич принялся увещевать его. Растроганный Милонов заплакал и, указывая на небо, сказал: "Там, там найду я награду за все мои страдания..." - "Братец, возразил ему Гнедич, посмотри на себя в зеркало: пустят ли тебя туда?" -
ОБ АРАПЕ ГРАФА С**
У графа С** был арап, молодой и статный мужчина. Дочь его от него родила. В городе о том узнали вот по какому случаю: У графа С** по субботам раздавали милостыню. В назначенный день нищие пришли по своему обыкновению. Но швейцар прогнал их, говоря сердито: "Ступайте прочь, не до вас. У нас графинюшка родила арапчинка, а вы лезете за милостыней".
Лица, созданные Шекспиром, не суть, как у Мольера, типы такой-то страсти, такого-то порока; но существа живые, исполненные многих страстей, многих пороков; обстоятельства развивают перед зрителем их разнообразные и многосторонние характеры. У Мольера Скупой скуп - и только; у Шекспира Шайлок скуп, сметлив, мстителен, чадолюбив, остроумен. У Мольера Лицемер волочится за женою своего благодетеля - лицемеря; принимает имение под сохранение, лицемеря; спрашивает стакан воды, лицемеря. У Шекспира лицемер произносит судебный приговор с тщеславною строгостию, но справедливо; он оправдывает свою жестокость глубокомысленным суждением государственного человека; он обольщает невинность сильными, увлекательными софизмами, не смешною смесью набожности и волокитства. Анджело лицемер - потому что его гласные действия противуречат тайным страстям! А какая глубина в этом характере!
Но нигде, может быть, многосторонний гений Шекспира не отразился с таким многообразием, как в Фальстафе, коего пороки, один с другим связанные, составляют забавную, уродливую цепь, подобную древней вакханалии. Разбирая характер Фальстафа, мы видим, что главная черта его есть сластолюбие; смолоду вероятно грубое дешевое волокитство было первою для него заботою, но ему уже за пятьдесят. Он растолстел, одрях; обжорство и вино приметно взяли верхь над Венерою. Во-вторых он трус, но проводя свою жизнь с молодыми повесами, поминутно подверженный их насмешкам и проказам, он прикрывает свою трусость дерзостью уклончивой и насмешливой. Он хвастлив по привычке и по расчету. Фальстаф совсем, не глуп, напротив. Он имеет и некоторые привычки человека, изредко видавшего хорошее общество. Правил нет у него никаких. Он слаб, как баба. Ему нужно крепкое испанское вино (the Sack), жирный обед и деньги для своих любовниц; чтоб достать их, он готов на вс°, только б не на явную опасность.
В молодости моей случай сблизил меня с человеком, в коем природа, казалось, желая подражать Шекспиру, повторила его гениальное создание. *** был второй Фальстаф: сластолюбив, трус, хвастлив, не глуп, забавен, без всяких правил, слезлив и толст. Одно обстоятельство придавало ему прелесть оригинальную. Он был женат. Шекспир не успел женить своего холостяка. Фальстаф умер у своих приятельниц, не успев быть ни рогатым супругом, ни отцом семейства; сколько сцен потерянных для кисти Шекспира!
Вот черта из домашней жизни моего почтенного друга. Четырехлетний сынок его, вылитый отец, маленький Фальстаф III однажды в его отсутствии повторял про себя: "Какой папинька хлаблий! Как папиньку госудаль любит!" Мальчика подслушали и кликнули: "Кто тебе это сказывал, Володя?" - Папинька, отвечал Володя.
<ХIХ.>
Когда Пугачев сидел на Меновом дворе, праздные москвичи между обедом и вечером заезжали на него поглядеть, подхватить какое-нибудь от него слово, которое спешили потом развозить по городу. Однажды сидел он задумавшись. Посетители молча окружали его, ожидая, чтоб он заговорил. Пугачев сказал: "Известно по преданиям, что Петр I, во время Персидского похода услыша, что могила Стеньки Разина находилась не в далеко, нарочно к ней поехал и велел разметать курган, дабы увидать хоть его кости..." (1) Всем известно, что Разин был четвертован и сожжен в Москве. Тем не менее сказка замечательна, особенно в устах Пугачева. В другой раз некто **, симбирский дворянин, бежавший от него, приехал на него посмотреть и, видя его крепко привинченного на цепи, стал осыпать его укоризнами. ** был очень дурен лицом, к тому же и без носу. Пугачев, на него посмотрев, сказал: "Правда много перевешал я вашей братии, но такой гнусной образины, признаюсь, не видывал".
<ХХ.>
6 октября 1834.
Дм.<итриев> предлагал имп.<ератору> А<лександру> Муравьева в сенаторы. Ц.<арь> отказал на чисто и, помолчав, объяснил на то причину. Он был в заговоре Палена. Пален заставил М.<уравьева> писать конституцию - а между тем произошло дело 11-го марта. - М.<уравьев> хвастался в последствии времени, что он будто бы не иначе соглашался на революцию, как с тем, чтоб наследник подписал хартию. Вздор.
План был начертан Рибасом и Паниным. Первый отстал, раскаясь и будучи осыпан милостями Павла. - Паденье Панина произошло от того, что он сказал, что вс° произошло по его плану. Слова сии были доведены до государыни М.<арии> Ф.<едоровны> - и Панин был удален.
(Сл.<ышано> от Дмитриева>)
<ХХI.>
Херасков очень уважал Кострова и предпочитал его талант своему собственному. Это приносит большую честь и его сердцу и его вкусу. Костров несколько времени жил у Хераскова, который не давал ему напиваться. Это наскучило Кострову. Он однажды пропал. Его бросились искать по всей Москве, и не нашли. Вдруг Херасков получает от него письмо из Казани. Костров благодарил его за все его милости, но, писал поэт, воля для меня всего дороже.
Костров был от императрицы Екатерины именован Университетским стихотворцем и в сем звании получал 1,500 р. жалования.
Когда наступали торжественные дни, Кострова искали по всему городу для сочинения стихов, и находили обыкновенно в кабаке или у дьячка, великого пьяницы, с которым был он в тесной дружбе.
Однажды в университете сделался шум. Студенты, недовольные своим столом, разбили несколько тарелок и швырнули в эконома несколькими пирогами. Начальники, разбирая это дело, в числе бунтовщиков нашли бакалавра Ермила Кострова. Все очень изумились. Костров был нраву самого кроткого, да уж и не в таких летах, чтоб бить тарелки и швырять пирогами. Его позвали в конференцию. - Помилуй, Ермил Иванович, сказал ему ректор, ты-то как сюда попался?.. - Из сострадания к человечеству, отвечал добрый Костров.
<ХХII.>
Гр.<аф> К.<ирилл> Разумовский был в заговоре 1762 <г.>. Исполнение было ускорено изменою одного из сообщников. Екатерина уже бежала из Петергофа, а Разум.<овский> еще ничего не знал. Он был дома. Вдруг слышит: к нему стучатся. Кто там? - Орлов, отоприте. - Алексей Орлов, которого до тех пор гр. Р.<азумовский> не видывал, вошел и объявил, что Екатерина в Измайловском полку, но что полк, взволнованный двумя офицерами (дедом моим Л. А. П.<ушкиным> и не помню кем еще), не хочет ей присягать. Раз<умовский> взял пистолеты в карманы, поехал в фуре, приготовленной для посуды, явился в полк и увлек его. Дед мой посажен был в крепость, где и сидел два года.
<ХХIII.>
Славный анекдот об Указе, разорванном к.<нязем> Яковом Долг.<оруким>, рассказан у Голикова ошибочно и не в полне. Д.<олгорукий> после дерзкого своего поступка уехал домой из сената.
Государь, узнав обо всем, очень прогневался и приехал к нему. Кн.<язь> Яков стал перед ним на колени и просил помилования. Государь, побранив его, стал с ним рассуждать о сущности разорванного Указа. Д.<олгорукий> изложил ему свое мнение. - Разве не мог ты то же самое сказать, заметил ему Петр, не раздирая моего Указа? - Правда твоя, государь, отвечал Д.<олгорукий>, но я знал, что если я его раздеру, то уже впредь таковых подписывать не станешь, жалея мою старость и усердие. Государь с ним помирился, но приехав к себе, приказал царице, которая к кн.<язьям> Долгоруким была особенно милостива, призвать князя Якова и присоветовать ему на другой день при всем сенате просить прощения у государя. Кн.<язь> Яков начисто отказался. На другой день он, как ни в чем не бывало, встретил в сенате государя и более, чем когда-нибудь, его оспоривал. Петр, видя, что с ним делать нечего, оставил это дело, и более о том уже не упоминал.
(Сл.<ышано> от кн. А. Н. Г<олицына>)
Одна дама сказывала мне, что если мужчина начинает с нею говорить о предметах ничтожных, как бы приноравливаясь к слабости женского понятия, то в ее глазах он тотчас обличает свое незнание женщин. В самом деле: не смешно ли почитать женщин, которые так часто поражают нас быстротою понятия и тонкостию чувства и разума, существами низшими в сравнении с нами! Это особенно странно в России, где царствовала Екатерина II, и где женщины вообще более просвещены, более читают, более следуют за европейским ходом вещей, нежели мы, гордые бог ведает почему.
Г°те имел большое влияние на Байрона. Фауст тревожил воображение Чальд Гарольда. Два раза Байрон пытался бороться с Великаном романтической поэзии - и остался хром, как Иаков.
Многие негодуют на журнальную критику за дурной ее тон, незнание приличия и тому подобное: неудовольствие их несправедливо. Ученый человек, занятый своим делом, погруженный в свои размышления, не имеет времени являться в общество и приобретать навык к суетной образованности, подобно праздному жителю большого света. Мы должны быть снисходительны к его простодушной грубости, залогу добросовестности и любви к истине. Педантизм имеет свою хорошую сторону. Он только тогда смешон и отвратителен, когда Мелкомыслие и Невежество выражаются его языком.
Зорич был очень прост. Собираясь в чужие края, он не знал, как назвать себя, и непременно думал путешествовать под чужим именем, чтоб не обеспокоить Европу. Он был влюблен в кн. Д<олгоруку>ю, которая жила в Могилеве, где муж ее начальствовал дивизией. У Зорича был домашний театр, и княгиня играла на нем в опере Annette et Lubin. Зорич, не зная, как ее угостить, вздумал велеть палить из пушек, когда Annette взойдет хозяйкой в свою хижину. Когда она бросается на колени перед своим господином, то из-за кулис велено было выдвинуть ей бархатную подушку и etc.
Когда граф д'Артуа приезжал в П.<етер>б.<ург>, то государыня приняла его самым ласковым и блистательным образом. Он ей, однако, надоедал, и она велела сказать дамам своим, чтоб они постарались его занять. Однажды посадила она графа д'Артуа в свою карету. Граф д'Ав<аре>, капитан гвардии принца, имея право повсюду следовать за ним, хотел было сесть также в карету, - но государыня остановила его, сказав: Cette fois-ci c'est moi qui me charge d'кtre le capitaine des gardes de m-r le c.
<ХХIХ.>
Государь долго не производил Болдырева в генералы за картежную игру. Однажды, в какой-то праздник, во дворце, проходя мимо его в церковь, он сказал: "Болдырев, поздравляю тебя". Болдырев обрадовался; все бывшие тут думали, как и он, и поздравили его. Государь, вышед из церкви и проходя опять мимо Болдырева, сказал ему: "Поздравляю тебя, ты, говорят, вчерась выиграл". Болдырев был в отчаянии.
<ХХХ.>
Графа Кочубея похоронили в Невском монастыре. Графиня выпросила у государя позволение огородить решеткою часть пола, под которой он лежит. Старушка Новосильцева сказала:
"Посмотрим, каково-то будет ему в день второго пришествия. Он еще будет карабкаться через свою решетку, а другие давно уж будут на небесах".
<ХХХI.>
Кречетников, при возвращении своем из Польши, позван был в кабинет императрицы. Исполнил-ли ты мои такие приказания? - спросила императрица. - Нет, государыня, - отвечал Кр.<ечетников>. Государыня вспыхнула. - Как нет! - Кречетников стал излогать причины, не дозволившие ему исполнить высочайшие повеления. Императрица его не слушала, в порыве величайшего гнева она осыпала его укоризнами и угрозами. Кр.<ечетников> ожидал своей погибели. Наконец императрица умолкла и стала ходить в зад и в перед по комнате. Кр.<ечетников> стоял ни жив, ни мертв. Через несколько минут государыня снова обратилась к нему и сказала уже гораздо тише: Скажите же мне, какие причины помешали вам исполнить мою волю? Кр.<ечетников> повторил свои прежние оправдания. Екатерина, чувствуя его справедливость, но не желая признаться в своей вспыльчивости, сказала ему с видом совершенно успокоенным: Это дело другое. Зачем же ты мне тотчас этого не сказал?
(Сл.<ышано> от гр. Вельгор<ского>)
<ХХХII.>
Французские принцы имели большой успех при всех дворах, куда они явились. Были однако ж с их стороны некоторые промахи: они сыпали деньги и дорогие подарки. В Берлине старый принц Витгенштейн сказал Брессону, который хвастался их расточительностию: Mais, mon cher M-r Bresson, ce n'est pas convenable du tout; vos princes sont de la Maison de Bourbon et non pas de la maison Rotschild.
(Слыш.<ано> от гр. Вельг<орского>)
Июнь 1836
<ХХХIII.>
Голландская королева, женщина с умом замечательным и резким, сказала принцу Орлеанскому на бале: J'avais des projets hostiles pour vous. - Et quoi donc, Madame? - Je voulais paraоtre inondйe de fleurs de Lys. - Madame, отвечал принц, croyez que j'aurais donnй tout mon sang pour avoir le droit de porter cet emblиme.
1836 июнь.
Генерал Раевский был насмешлив и желчен. Во время турецкой войны, обедая у главнокомандующего графа Каменского, он заметил, что кандитор вздумал выставить графский вензель на крылиях мельницы из сахара, и сказал графу какую-то колкую шутку. В тот же день Раевской был выслан из главной квартиры. Он сказывал мне, что Каменский был трус и не мог хладнокровно слышать ядра; однако под какою-то крепостию он видел Каменского, вдавшегося в опасность. Один из наших генералов, не пользующийся блистательной славою, в 1812 году взял несколько пушек, брошенных неприятелем, и выманил себе за то награждение. Встретясь с г.<енералом> Раевским и боясь его шуток, он. дабы их предупредить, бросился было его обнимать; Раевский отступил и сказал ему с улыбкою: "Кажется Ваше превосходительство принимаете меня за пушку без прикрытия".
Раевский говорил об одном бедном майоре, жившем у него в управителях, что он был заслуженый офицер, отставленный за отличия с мундиром без штанов.
Будри, профессор французской словесности при Ц<арско>сельском лицее, был родной брат Марату. Екатерина II переменила ему фамилию, по просьбе его, придав ему аристократическую частицу de, которую Будри тщательно сохранял. Он был родом из Будри. Он очень уважал память своего брата и однажды в классе, говоря о Робеспиере, сказал нам, как ни в чем не бывало: c'est lui qui sous main travailla l'esprit de Charlotte Corday et fit de cette fille un second Ravaillac.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467 468 469 470 471 472 473 474 475 476 477 478 479 480 481 482 483 484 485 486 487 488 489 490 491 492 493 494 495 496 497 498 499 500 501 502 503 504 505 506 507 508 509 510 511 512 513 514 515 516 517 518 519 520 521 522 523 524 525 526 527 528 529 530 531 532 533 534 535 536 537 538 539 540 541 542 543 544 545 546 547 548 549 550 551 552 553 554 555 556 557 558 559 560 561 562 563 564 565 566 567 568 569 570 571 572 573 574 575 576 577 578 579 580 581 582 583 584 585 586 587 588 589 590 591 592 593 594 595 596 597 598 599 600 601 602 603 604 605 606 607 608 609 610 611 612 613 614 615 616 617 618 619 620 621 622 623 624 625 626 627 628 629 630 631 632 633 634 635 636 637 638 639 640 641 642 643 644 645 646 647 648 649 650 651 652 653 654 655 656 657 658 659 660 661 662 663 664 665 666 667 668 669 670 671 672 673 674 675 676 677 678 679 680 681 682 683 684 685 686 687 688 689 690 691 692 693 694 695 696 697 698 699 700 701 702 703 704 705 706 707 708 709 710 711 712 713 714 715 716 717 718 719 720