Пряников побагровел, надулся как индюк, стал раза в два выше и шире. Глаза навыкате. Палились кровью.
— Не может этого быть! На моей машине Анка уехала к больной матери!
— Под Тельманово в пашей машине, кроме Тюльпановой, были Прудков-Кузьмаков и Победоносец-Дорошепко. При попытке задержать их они открыли огонь из автомата. Постовой вынужден был тоже применить оружие. Все это и послужило причиной аварии.
И вдруг этот здоровяк, смахивающий на комель, из которых в древности изготовляли стенобитные орудия, побледнел, начал, словно рыба, вытащенная из воды, хватать широким ртом воздух и съехал со стула па пол. Да так ловко, что Иван Иванович не успел его подхватить!
Кувшин с водой! Плеснул в стакан. Набрал полон рот и брызнул в лицо потерявшему сознание мужику, как это делала мать, когда катала рубелем белье (утюгов в Карповом хуторе в ту пору еще не было).
— Петр Прохорович! — похлестал майор Орач по ядреным жестким щекам Пряникова.— Вот уж чего не ожидал от вас!
Еще стакан воды ему на голову — и начальник четырнадцатого участка открыл глаза. Он плакал навзрыд.
— Честное слово, поверьте, Анка сказала мне: «Еду к матери». И телеграмму показывала...
Может, и была такая телеграмма, по это придется проверять.
— Надеюсь, вы понимаете, Петр Прохорович, что вам придется у нас задержаться на некоторое время. Привезут Тюльпанову, и мы с вами продолжим беседу.
Пряников все прекрасно понимал, более того, он готов задержаться, если это надо для дела, но...
— У меня в час наряд. Кто поедет в шахту? Богдана вы арестовали, и я у вас... задерживаюсь.
— Представьте, что с вами случилось несчастье... Бывает. Вы по каким-то делам задержались. Наконец, оформляетесь в отпуск. Видел я приказы в отделе кадров: на тридцать рабочих дней, да еще за участие в ДНД, отгулы за дни повышенной добычи. Незаменимых людей нет, Петр Прохорович.
— Если бы я кого-то предупредил... Может, съезжу, дам наряд и вернусь? — молил он о невозможном.
— А вдруг вы нам именно в это время и понадобитесь? Вот вам телефон — садитесь, руководите.
Пряников тяжело вздохпул и в отчаянии махнул рукой:
— Что уж теперь... Обойдутся! Все-таки какая стерва эта Анка! Я же ей как себе верил! Скажите, товарищ майор, я похож на сумасшедшего? Дать машину для участия в грабеже!
— Самый нормальный человек,— успокоил его Иван Иванович.— Вот только ваша жизненная позиция расходится с общепринятой у нас в стране моралью. Впрочем, это уже не по моей части: моя специальность — розыск особо опасных преступников. В частности, меня интересует человек по кличке папа Юля. Попрошу вас нарисовать его словесный портрет. Для начала в общих чертах: внешность, возраст, рост, характерные приметы...
Пряников снова изменился в лице. Его сковал страх. Вытащили из лунки окуш.ка, бросили на лед, потрепыхался он и притих, налившись холодом. Глаза выпучились, хвост задрался, так и застыл навеки.
— Смелее, смелее, Петр Прохорович, попробуйте доказать свою непричастность к ограблению мебельного и последующим трагическим событиям. Не забывайте — есть жертвы.
Предупреждение подействовало. Пряников зашевелил губами, облизал их сухим языком и выдавил из себя:
— Ну, такой... Лицо круглое...— Он скосил глаза на стол, где лежали портреты бородатых.
Иван Иванович поспешил убрать их, ему не нужна была словесная копия бородатого, на что нацелился Пряников.
— Ну... вашего роста... Жилистый такой... Глаза — упрямые... И вообще... не помню,— вдруг попросил пощады Пряников.— На участке — двести сорок человек, всех в лицо по запомнить. Люди уходят и приходят.
— Пу, папа Юля — по из тех, кто приходит и уходит. Он, по мнению Екатерины Ильиничны, играл особую роль в наведении дисциплины па участке.
При упоминании Екатерины Ильиничны Пряников резко дернулся, внимательно посмотрел на майора Орача. И тот понял, что попал в точку: Генералова кое-что из биографии папы Юли знала, или могла знать.
— Все с нее и началось! Святоша! Это она подсунула мне Анку! — прохрипел Пряников.
— А Алевтина Кузьминична порекомендовала вам папу Юлю,— догадался Иван Иванович.
И опять попал в точку. От досады Петр Прохорович замычал. Затем вскочил: лицо — без кровинки, глаза — лубяные. Ринулся вперед и с разбега стукнулся головой о стенку. Загудело, задрожало многоэтажное здание областного управления МВД. Пряников со стоном рухнул на колени. Густой ежик волос начал чернеть и лосниться. Выступила кровь.
«Довел мужика до белого каления!» —ругал себя Иван Иванович. Но ото была победа: Пряников признал свою вину — от отчаяния, от безвыходности, в которую он попал. Надо было срочно вызывать врача.
ЧТОБ ЗАИСКРИЛО, НУЖНО КРЕСАЛО
Положив голову на руки, Иван Иванович сладко спал за рабочим столом. Но сработал инстинкт, он неожиданно проснулся и увидел, как на цыпочках из кабинета выходит Крутояров.
— Олег Савельевич,— окликнул он коллегу.
Тот повернулся:
— Вижу: укатали сивку крутые горки, пусть, думаю, подремлет.
Иван Иванович поглядел на часы: 15.21. Ого! Часа два прокимарил!
Но голова гудела, как сто ос в банке. «Крутояров... Санька...» — вспомнил он.
— Что там у вас по магазину?
Хотел спросить без обиняков: «Что за история с распиской о невыезде?» Но что подумает о своем начальнике Крутояров?Крутояров молча извлек из кармана связку ключей на кожаном брелоке, выбрал самый большой и открыл сейф. Он понимал, что нужно Орачу,— подал тоненькую папку
с протоколами.Крутояров — аккуратист. На обложке четкими печатными буквами, почти типографским шрифтом, написано «Дело об ограблении мебельного магазина «Акация».Спросонья, что ли, Иван Иванович никак не мог понять, какое отношение эта папка с делом «об ограблении» имеет к Сане, вернее, к тому, что у Сани взята подписка о невыезде, как у соучастника преступления.
Раскрыл злополучную папку. Рисованная схема: торговый зал мебельного. «Солдатиками» указаны места, где во время ЧП находились грабители: один, с автоматом, возле центрального входа; он контролировал всех находившихся в магазине, в том числе и тот отдел, где, как отмечено на схеме, стоял столовый гарнитур на шестнадцать предметов из Арабской Республики Египет.
Второй, с пистолетом, отмечен рядом с кассой. Третий выведен за пределы торгового зала — он разговаривал с директором магазина Матронян. Вооружен ножом типа «выкидушка».Схема составлена по всем правилам, со сносками и пояснениями.Оказывается, возле гарнитура работы АРЕ стоял четвертый соучастник, вооруженный, как утверждает схема, наганом.
Санька!..
— Олег Савельевич? — растерялся Иван Иванович.
— Все по протоколу опроса, товарищ подполковник,— с достоинством пояснил Крутояров. Факты не нуждались в комментариях.
Иван Иванович пробежал глазами страницы протокола. Заведующая отделом «Импорт» Жеболенкина Ирина Сергеевна утверждала, что бородатый мужчина уперся наганом ей в живот и сказал: «Крепись, милая. Помешать нам вы не сможете, мы свое возьмем». Где-то неподалеку от нее была кнопка сигнализации, которая связывала отдел с кабинетом директора магазина. (Привилегия отдела «Импорт».) «Я хотела нажать кнопку сигнализации,— рассказывала Ирина Сергеевна Жеболенкина,— но бородатый схватил меня за руки и прижал к себе. Потом бросил меня на стул: «Сиди, а то утоплю». Когда тот, с автоматом, вышел, этот, с наганом, вслед за ним к выходу. Он сел в машину у входа с поднятым багажником. Тут закричали: «Милиция, ограбили!», и машина умчалась».
Иван Иванович отупело перечитывал короткий протокол во второй и в третий раз, и до него никак не доходило: «С наганом... Уперся дулом нагана в живот и сказал: «Кренись, милая. Помешать нам вы не сможете, мы свое возьмем». И тут он вспомнил: «Это же слова Сани!» Да, да, рассказывая о событиях в магазине, Саня сказал: «Говорю продавщице: «Крепитесь... Помешать им мы не сможем, они свое возьмут». И дальше все почти но тексту протокола, только совершенно в иной трактовке всех событий. Иван Иванович поднял глаза на Крутоярова, который настороженно ждал реакции своего начальника.
Вид у майора Орача был растерянный и жалкий. Крутояров, сочувствуя, сказал:
— Я сделал все, как вы приказывали, товарищ подполковник. Там есть вторая схема, по отделу: кто как стоял. Слова продавщицы соответствуют обстановке. Когда она увидела вашего сына, вцепилась в него и в истерику: «Вот он! Вот он!» Пришлось оттаскивать. Понять ее нетрудно: перенервничала во время грабежа. Женщина впечатлительная. Говорила: «Стрельнул бы он в меня... А дома двое детей, младший в первый класс пошел!» Я эти слова в протокол не вносил, считаю, что они к делу не имеют отношения.
«А все остальное по делу...» — подумал Иван Иванович. Крутояров — педант, во всем скрупулезный. Записал в протокол только то, что говорила пострадавшая.Уперся наганом в живот...
— Где... этот? — Иван Иванович постучал костяшками пальцев по столу. Сказать «сын» — не годится, сказать «участник грабежа» — язык не поворачивается.
— Исходя из материалов следствия, я счел необходимым выбрать меру пресечения — оформил подписку о невыезде. Все-таки участие в вооруженном грабеже, товарищ подполковник...— оправдывался Крутояров.
«Какой-то идиотизм!»
Чего сейчас было больше в Крутоярове: бессмысленного служебного рвения или желания подсидеть своего начальника, который его опередил в продвижении по служебной лесенке?
— Олег Савельевич, пока приказ но объявлен, я—майор.
— Как прикажете, товарищ подполковник.
— Майор! — повторил Орач.
— С момента подписания приказа министром вы — подполковник, так будет записано и в личном деле,— настаивал на своем Крутояров.
— Не будем об этом. Давайте по протоколу.
Из головы не шел Санька. Где он? Что делает? Парень болезненно самолюбивый. Не натворил бы глупостей, как тогда в детстве...
Закадычный дружок, сын председателя колхоза, который помогал молодому участковому Орачу вживаться в службу в труднейшие послевоенные годы, попрекнул Саньку отцом: мол, тех, под школой, в том числе и учительницу Матрену Игнатьевну, расстрелял Гришка Ходан, а он и есть твой родной отец. Санька посадил обидчика па вилку. Как карася. Воткнул ее ему в мягкое место пониже спины. Скандал был на весь район. А после того, как Иван расписался с Аннушкой, Санька вообще ушел из дому, совсем еще мальчонком, только что исполнился девятый год. Чтобы как-то прохарчиться, он нанялся в одном из совхозов перебирать картошку. Директор совхоза позвонил Ивану Орачу: «Чтобы не польстился на чужое, я его приспособил к делу. Самостоятельный мужик, говорит: «Чужой хлеб есть по хочу». Позже, когда он вернулся к Ивану, Санька сказал «Теперь у тебя свои дети будут, я тебе не нужен».
Словом, не сразу выкатался характер у Александра Орача, нет-нет и вылезет какой-нибудь острый шип.
— В протоколе записано: «Ткнул в живот наганом». Что, эта заведующая отделом «Импорт» Жеболепкипа — крупный специалист по маркам оружия? Пистолет системы
Макарова, револьвер системы Наган, системы Браунинга?..
— Она так сказала,— начал оправдываться Крутояров.— Что вы ко мне-то придираетесь, товарищ подполковник! Я и так писал только самую суть. Я же понимаю... Скажете: «Крутояров копает». Ничего подобного. Прикажите—я порву протоколы, будто их и не было. Пошлите на повторную беседу с Жеболепкиной кого-нибудь другого. Вы бы видели эту сцену... Сидим втроем у директора в кабинете: я, ваш сын и Матронян. Входит Жеболенкина. Как увидела вашего сына, сразу бросилась на него! В волосы вцепилась: «Это он! Это он вчера хотел убить меня! А у меня двое детей...» Верещит на весь магазин, Матронян тоже в крик, на нее. Я — на обеих. Словом, базар. И сразу по магазину пошло: «Поймали одного из тех, которые...» Сын вам расскажет... Я действовал по обстановке, согласно вашим указаниям. Давайте порвем протоколы,— снова предложил Крутояров.
Порвать протоколы дело нехитрое. По куда деть сам факт: участие в вооруженном грабеже? Жеболепкина во все инстанции напишет: «Милиция скрывает преступника». И будет права. В магазине человек пятьдесят сотрудников, можно сказать, тоже свидетели. По крайней мере, они слышали, как верещала в кабинете директора Ирина Сергеевна, вцепившись в густую шевелюру «бородатого бандита», а подписав протокол дознания и покинув кабинет Матронян, гражданка Жеболенкина такие «подробности» выдала сослуживцам! И пойдет по городу молва.
Нет, никаких противоправных действий сотрудник милиции Орач не допустит. Но он проведет дополнительное расследование. Жеболенкина должна будет сама убедиться в ошибочности своих впечатлений. Дело надо вести тонко, учитывая нервное потрясение Ирины Сергеевны и состояние психологического климата в коллективе после известных событии. Ну, а если вдруг все подтвердится, тогда никакой пощады!
В Орачо вдруг закипела ярость. Залила сердце, вот-вот захлестнет мозги. Неужели кровь Гришки Ходана взяла свое?Стон! Куда тебя понесло! Остынь. И подумай. Взвесь все «за» и «против».Как ему сейчас не хватало Стрекуна! Уж тот что-нибудь присоветовал бы. Нужное и мудрое, не оскорбляющее человеческого достоинства ни Ивана Ивановича, ни Саньки, ни Жеболенкиной, ни Крутоярова.
Иван Иванович представил себе Саню. Сидит где-нибудь в одиночестве. Разве что с Мариной поделится. Нет у него от нее секретов.Звонок телефона. Междугородный: длинный и тревожный. Можно отвлечься от проблемы, отодвинуть ее решение на потом. Если бы можно было задвинуть ее в далекий ящик, запереть, а ключи выбросить в бурное море.
Звонил начальник Тельмановского райотдела. Слышимость ужасная, пи одного членораздельного слова. В трубке трещало, стрекотало, чей-то баритон, перекрывая помехи, кого-то убеждал: «Червону руту не шукай вечо-рами...»
— Мне нужен полковник Строкуи!
— Его еще нет, он где-то там, у вас.
— Улетел. И простреленную машину отправили...
— Я его еще не видел. Давно улетел?
— Часа полтора тому назад, А кто это говорит?
— Замнач угро майор Орач.
— Это вы, Иван Иванович? Не узнаю что-то по голосу.
— Разбогатею. Что там у вас?
— В колхозе «Червоний Жовтень» исчез с фермы трактор «Беларусь». Кормораздатчик нашли, а трактора нет.
— Сами, что ли, не можете разобраться?
— Можем. Но полковник Строкуп предупредил: что бы пи случилось в районе — звонить ему. А ферма, с которой угнали трактор, в четырех километрах от того места,где нашли автомат.
— Так что, все-таки нашли автомат?
— Нашли, в болотине, неподалеку от подстреленной машины.
— А когда угнали трактор?
— То ли вчера вечером, то ли сегодня утром. Кормораздатчик стоял за скирдой, а трактора не было. Бригадир решил, что трактор забрали по приказу председателя, а председатель уехал в область. На ферму дали другой трактор. А когда председатель вернулся, выяснилось, что он трактора никому не давал. Стали искать, нам позвонили минут десять тому назад. Кормораздатчик стоял за скирдой, а лафета для вывоза навоза нет. Кормораздатчик отцепили, лафет прицепили.
— Понял. Спасибо. Строкуп появится — доложу. Ищите пропажу, ищите, трактор — не лесипа, не распилишь, в печь не всунешь.
— На запчасти разобрать можно, с руками оторвут. Трактор-то был новенький.
— Спасибо. Что пропишется, позвоните. Строкуну доложу.
Трактор... С лафетом... Гениальное решение! Увезти кормораздатчик — тут же спохватятся, поднимут бучу: нечем раздавать корма, скот голодный, ревет. А лафет для вывозки навоза когда еще потребуется! Трактор — наилучшее решение транспортном проблемы, если знаешь, что на всех перекрестках тебя ждут спецпосты. На Тельмановском посту работник ГАИ уже стрелял, прострелил скат. Надо уходить как можно быстрее и дальше. Но как? На тракторе! Кому придет в голову проверять тракториста, да еще с лафетом? Если трактор угнали вчера вечером, часов двадцать тому... На сколько трактору хватает горючего? Впрочем, разжиться соляркой не так уж и трудно.
Трактор. Теперь только он мог указать, в какую сторону подался тот, кто обстрелял пост ГАИ из окна пряниковской машины. На Таганрог и дальше — на Ростов, а там — куда заблагорассудится, широка и бескрайня матушка-Россия. По можно вернуться и назад, в Донецк. Здесь есть спой резон: залечь на каком-нибудь лежбище-квартире и пережидать лихолетье, главное — носа не высовывать. Денежки есть, с голода не помрешь.
И тревога по поводу Саньки как-то притупилась, отодвинувшись «на потом». Вот возвратится Евгений Павлович...
Строкуп был легок на помине. Он позвонил из своего кабинета по прямому телефону.
— Зайди,— только и сказал.
Иван Иванович прихватил все документы, которых оказалось уже довольно много: протоколы бесед с Генераловой, Лазией, Пряниковым, обыска гаража и квартиры, изъятия двух сумм денег, портреты «бородатой троиць!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41