А вот если она замахивалась на большее, начинались неприятности. Она никогда не любила и не умела готовить. Она не знала элементарных вещей. В ее голове роились сплошные иллюзии. Я думаю, она считала, что рис – это мелко накрошенные спагетти. А яйца растут на деревьях. Кажется, я припоминаю, как она однажды поджарила нам с отцом яичницу, не вынув яйца из скорлупы.
Вот каковы примерно были ее успехи.
Как бы то ни было, наступила суббота, день сходки панков, а наша мама, господи спаси и помилуй, решила приготовить нам «нечто особенное». Зажарить бифштексы, ни больше ни меньше. Эти угольки она называла бифштексами. Если проколоть корочку вилкой, вытекала кровь – вот и все подсказки, что перед вами мясо. Обугленное сверху, сырое изнутри мясо. Кровь вытекала из бифштекса на тарелку, смешиваясь с консервированными спагетти, и у гурмана буйной радости бы не вызвала. Но что было не так с консервированными спагетти? Ведь мама умела пользоваться хотя бы консервным ножом. Но и тут не обошлось без проблем. Она разогрела спагетти на сковородке, в которой ранее пекла пудинг с клубничным муссом, а сковородку не помыла. Ужас. Если кому-то из вас интересно, как сочетаются консервированные спагетти с говяжьей кровью и клубничным муссом, советую попробовать, но не стройте никаких планов на ближайшие двадцать четыре часа, если эти планы исключают присутствие поблизости туалета.
Даже не знаю. Ведь мама старалась, готовила. И что нам оставалось делать? Есть и приговаривать: «О, как вкусно, какая прелесть, тра-ля-ля». А потом облизать тарелку.
Однако, пожалуй, не стоит после еды у себя в спальне опрокидывать четыре банки пива «Летающий тигр».
Я рассуждал так: спокойно, Винс, может, пиво утихомирит желудок.
Ну да, если бы.
Вот так я не попал на панковскую тусовку.
Пока группа «Баклуши» развлекала толпу панков Южного Йоркшира – и среди них наверняка была моя девушка, – меня выворачивало наизнанку после четырех банок «Летающего тигра» и маминых кровавых спагетти с клубничным муссом. И происходило все это за автобусной остановкой на Лоуэр-Арбор-торн-роуд.
Во всем ищи свои плюсы, Винс. Теперь на твоей футболке – настоящее пятно блевотины.
Но сегодня я не смогу похвалиться им перед остальными панками.
Сегодня миссия по вхождению в контакт с панкушкой невыполнима.
Я чувствовал такую слабость, что добирался домой пешком: от одной мысли, как я буду подпрыгивать на сиденье в старом раздолбанном автобусе, у меня снова подкатывало.
Но – интересный поворот событий.
Я подхожу к дому, собираюсь войти, но вижу в окно: мама кормит отца ужином. Кажется, сэндвичами с остатками консервированных спагетти. Бедный папа, подумалось мне. Я не мог войти в дом и подвергать себя такому риску. Поэтому остался во дворе, хотя пошел дождь.
И знаете, что я увидел в окно?
Мама подала отцу сэндвич и отошла на минутку в другую комнату. И знаете, что сделал мой отец? Я вам скажу. Отец положил сэндвич на стол. И давай на него смотреть, этим своим «особым» взглядом, не «взойди, взойди», но вроде того. И я клянусь, этот чертов сэндвич исчез, взял и растворился!
Тут в гостиную вернулась мама и спросила:
– Ну как, вкусный сэндвич?
А отец ответил:
– Восхитительный.
И я подумал: нда, волшебные способности всегда в хозяйстве пригодятся.
Найджел Даскинг
Моя попытка повидать панкушку закончилась полной катастрофой, но решимости не убавилось. Только надо торопиться. Я опасался, что, если не поспешу с этим делом, мне грозит опасность влюбиться в кого-нибудь еще, и не дай бог в не-панкушку. Например, в особу типа Айрис Ротерхэм.
А это потребует, так сказать, распанковки, перемены облика, что, после стольких усилий, доставит мне кучу новых хлопот. Ведь пиджак а-ля Траволта был преображен до неузнаваемости, со всеми его порезами, буйством красок, напыленных аэрозолем, пятнами кетчупа, чая, английскими булавками и прочим. Обратный процесс невозможен. Так что если я влюблюсь в какую-нибудь куколку диско, мне придется доставать новый пиджак а-ля Траволта.
Значит, какие у меня варианты?
Надеть панковский прикид и отправиться на городскую площадь.
Как поют «Стрэнглерз» в одной песне, банда панков «ошивается» именно там.
Пришел. Никаких признаков панкушки.
Ha этот раз я решил держать рот на замке, чтобы не спороть какую-нибудь глупость типа «привет», «прекрасный денек», «становится прохладно» и тому подобное.
Даз сидел на скамейке. Я подумал, что, может, это часть их протокола: скамейка принадлежит Дазу. Плевать. Сажусь рядом. Он никак не реагирует на меня. Я раздумываю, не предложить ли ему сигаретку, но он упрямо пытается доплюнуть до собачьей кучки напротив скамейки.
Мимо прошли две монашки. Даз поднимает голову:
– Терпеть не могу монашек. Это такое ЗАНУДСТВО.
Мы оба согласно киваем. Его можно понять.
И тут. Я вдруг вспомнил. Меня словно осенило. Черт меня подери.
Найджел Даскинг!
НАТУРА: ГОРОДСКАЯ ПЛОЩАДЬ – ВЕЧЕР
Винс сидит на скамейке и глядит на Даза. На губах у Винса играет загадочная улыбка.
Даз это прекрасно видит.
ДАЗ
Какого ХРЕНА ты уставился?
ВИНС (поспешно)
Да так, ничего.
Много лет назад Найджел Даскинг учился в нашей школе. Это было во втором классе. Я был во 2-м «Си», а он, кажется, во 2-м «Пи». Но наши классы вместе занимались физкультурой в зале и на улице, гоняли футбол и все такое. Помнится, все над этим мальчишкой потешались: он был такой тощий и носил розовые трусы с вышитой именной меткой.
Но это еще не все.
После физкультуры все мальчишки отправлялись в душ. И, помню, однажды кто-то сказал: «Эй, смотрите, у Даскинга между ног борода выросла». И все повернули головы и увидели ежик волос, примостившийся у него в паху, – еще пару дней назад его там не было! Знаю, знаю: через несколько лет и у всех остальных стали расти лобковые волосы, но Найджел был первый, и мы покатывались со смеху. А он сделал только хуже для себя, потому что через пару дней снова была физкультура, и Найджел снова отправился со всеми в душ, и мы увидели, что все волосы исчезли, но зато на порезе был налеплен пластырь. Нетрудно догадаться, что Найджел просто сбрил волосы. Он что, думал, никто не заметит? Заметили, и еще как, и стали орать: «Эй, смотрите, наш Найджел начал брить бороду». И все мы до упаду хохотали.
И, насколько я помню, Найджел Даскинг заплакал.
Дети вообще жестокие, да?
Летом он ушел из нашей школы. И я забыл про него напрочь.
Вот это да.
Великий Ирокез Даз, король панков, и есть тот самый Найджел Даскинг, в розовых трусах, с ежиком в паху, который он потом сбрил и плакал, когда мы над ним смеялись.
Кто бы мог подумать?
Никогда, никогда больше
Это был удар.
Мало того, что умер Жан-Поль. А теперь это. Жизнь изменилась навсегда.
– Питер, вы порвали сухожилие.
Так сказал доктор Бэннистер. Спокойно. Без эмоций. Как всякий медик.
– Думаю, это серьезно. На десять дней можете забыть о беге, абсолютно. Будьте реалистом. Может статься, вы никогда больше не сможете бегать на скорость и участвовать в соревнованиях.
Никогда.
Он так и сказал. Никогда.
Никогда, никогда больше.
Значит, никогда он не пробежит 10 километров меньше чем за 45 минут.
Никогда не пробежит 5 километров меньше чем за 22 мин. 16 сек.
И никогда уже не будет участвовать в марафонах.
Хромая, Питер вышел из кабинета хирурга.
Никогда больше.
Отрада семейной жизни
В тот вечер он ничего не рассказал Маргарет. Слишком тяжело, слишком больно. Маргарет не поймет.
Поймет только бегущий рядом.
Жан-Поль бы понял.
Ах, Жан-Поль. Питер никогда больше не побежит, но Жан-Поль… Жан-Поля никогда больше не будет.
Никогда больше.
К своему разочарованию, Питер этой мыслью почему-то не утешился. Он мысленно взглянул на свою жизнь. Нужно радоваться тому, что имеешь, сказал он себе: изобилие жизни с ее маленькими радостями, работа, дом, дочки, жена.
Пусть все это прольет бальзам на душу.
В тот вечер Питер не мог оставаться один в своем кабинете, как планировал.
А за ужином он предложил домашним сыграть в благородную игру скрэббл.
НАТУРА: ГОРОДСКАЯ ПЛОЩАДЬ – ВЕЧЕР
Панки все еще вшиваются на площади.
Винс собирается с духом и поворачивается к Дазу.
ВИНС
А что, твоя приятельница… твоя панкушка: она не придет?
ДАЗ
Чего?
ВИНС (отодвигаясь)
Ничего.
Оба молчат. Даз, растравленный долгим ожиданием, не выдерживает.
ДАЗ
Блядь, трах, хуй в ушах!
Поднимается и ОРЕТ.
ДАЗ
ТЕЛКАААААААААА!
Эта тихая игра скрэббл
Питер в целом плохо относился к настольным играм: к чему тратить силы и эмоции на монотонную, бессмысленную затею? Не лучше ли предаться чтению книги, сочинению стихотворения или раздумьям над формулами?
Но игра скрэббл – исключение. Если подойти к ней как полагается – с полной самоотдачей, – можно усовершенствовать свои лингвистические навыки, обогатить словарный запас. И, разумеется, в скрэббл можно играть как в одиночку, так и всей семьей: регулярные игры в скрэббл укрепляют семейный дух.
По настоянию Питера они старались играть в скрэббл минимум раз в месяц. Но в последнее время из-за упрямства Джоанны – и, надо признаться, загруженности Питера на беговом поприще – пришлось сделать пару пропусков.
На сей раз пробежка не воспрепятствует. А что касается Джоанны, она была приглашена с настойчивостью, подразумевающей, что отказ будет расценен как оскорбление.
Игра началась на живой ноте. Маргарет выложила слово Мотив (18 очков), а Люси продлила его как Лейтмотив, захватив клетку с двойным счетом и заработав 36 очков.
Но позиции Люси пошатнулись. Не успела она занести свои результаты на бумагу, как Питер воскликнул «Ага!» и выложил от буквы Л, соответственно, Е, Д, О, Р, У, Б. Использовав, таким образом, все семь фишек. И набрав пятьдесят очков к уже имеющимся блестящим – сколько там? – сорока девяти.
Всего 99.
Радость достигнутого заставила позабыть про ноющую боль в паху.
Да, все-таки хорошо, что они сели играть.
Итак. Маргарет 18 очков, Люси 36, Питер 99.
Твой ход, Джоанна.
Джоанна долго не думала.
– Мрак. Два очка.
Люси хихикнула. Питеру было не до смеха.
– Мне кажется, ты могла бы постараться, Джоанна.
– Вообще-то…
Она перевернула фишки, показывая, что стараться вроде бы не из чего.
Люси дождалась своего часа. И со скоростью молнии, даже быстрее Питера, выложила:
– Мракобес. Двойной счет. 46 очков.
Неудивительно, что Джоанна никак не прореагировала.
– Я ухожу, – раздраженно сказала она и пошла наверх разрисовывать лицо боевой окраской. Как это типично, подумал Питер. Ей плевать на игру. Плевать на близких. На их чувства. В этом вся Джоанна. Джоанна в лучшем виде.
Но игра должна продолжаться. Непременно. Игра будет еще приятнее и увлекательнее, раз унылая Джоанна покинула нас.
Так думал Питер.
Поскольку не рассчитывал, что за стол сядет следующий игрок.
НАТУРА: УЛИЦА – ВЕЧЕР
Даз целеустремленно шагает по улице.
ДАЗ
ТЕЛКАААААААА!
Винс идет следом на безопасном расстоянии.
ПАВИЛЬОН: КОМНАТА ДЖОАННЫ – ВЕЧЕР
Джоанна перевоплощается в панкушку.
ПАВИЛЬОН: ГОСТИНАЯ РОБИНСОНОВ – ВЕЧЕР
Люси выкладывает длинное слово.
ЛЮСИ
Trente-neuf.[xv] Ходи, мам.
Маргарет молча думает над своими фишками. И вдруг тишину разрезает крик:
ДАЗ (голос за кадром)
ТЕЛКААААААААААААА!
Даз стоит под окнами Робинсонов.
ПАВИЛЬОН: КОМНАТА ДЖОАННЫ – ВЕЧЕР
Джоанна, припанкованная, подбегает к окну.
ДАЗ
ТЕЛКААААААААААА!
ДЖОАННА
Уйди, пожалуйста!
ДАЗ (передразнивая)
АХ, УЙДИ, ПОЖАЛУЙСТА! КА-АКОЙ ТЫ НЕХОРОШИЙ!..
УГЛОВОЙ ПЛАН НА ВИНСА, который следит за происходящим из-за телефонной будки. Он видит в окне панкушку, разговаривающую с Дазом (Джоанну не узнает)
ПАВИЛЬОН: ГОСТИНАЯ – ВЕЧЕР
Робинсоны вслушиваются в крики под окном.
ДАЗ (голос за кадром)
БЛЯДЬ! ПИЗДА! ССАКИ! ГОВНО! ДРОЧИЛА!
Но игра продолжается.
МАРГАРЕТ
У меня одни гласные…
ДАЗ (за кадром)
БЛЯДЬ! ПИЗДА! ССАКИ! ГОВНО! ДРОЧИЛА!
НАТУРА: ВОЗЛЕ ДОМА РОБИНСОНОВ – ВЕЧЕР
Даз хватает птичью поилку, размахивает ею, собираясь совершить бросок.
ДЖОАННА
Прекрати! Прошу тебя!
ДАЗ (распевает)
А Я КРАСОТКА, А Я КРАСОТКА!
ПАВИЛЬОН: ГОСТИНАЯ – ВЕЧЕР
ДАЗ (голос за кадром)
ПУУУУУСТОООООО!
ПТИЧЬЯ ПОИЛКА летит в окно. Робинсоны поднимают головы… и сквозь торчащие осколки видят демонический силуэт Доза.
ДАЗ
ТЕЛКААААААААААА!
НАТУРА: ВОЗЛЕ ДОМА РОБИНСОНОВ – ВЕЧЕР
Винс подбегает к телефонной будке возле дома. Будка занята.
ПАВИЛЬОН: ГОСТИНАЯ РОБИНСОНОВ – ВЕЧЕР
Даз вваливается в гостиную. Приближается к испуганным игрокам.
ДАЗ (Люси)
Гони квадратики.
ЛЮСИ
Они называются фишки.
ДАЗ
Гони квадратики, я сказал!
Берет пригоршню фишек, засовывает их в рот и с хрустом РАЗГРЫЗАЕТ.
Вниз по лестнице сбегает Джоанна. Подходит к Дазу.
ДЖОАННА
Прошу тебя…
Протягивает руку, Даз ее отталкивает. Питер инстинктивно, предостерегающе кладет руку ДАЗУ на плечо. Секунду они так и стоят. Даз смотрит на Питерову руку. Затем в упор на Питера. Затем…
ДАЗ (дамам)
Все бабы наверх! Быстро!
ПИТЕР
Делайте, как он говорит.
Дамы уходят наверх. Оставляя перепуганного Питера наедине с Дазом.
ПИТЕР
Ну. И что теперь?
ДАЗ
Я и ты…
Берет пригоршню фишек.
ДАЗ
Будем, блин, играть!
НАТУРА: ВОЗЛЕ ДОМА РОБИНСОНОВ – ВЕЧЕР
Будка свободна, Винс влетает внутрь.
ПАВИЛЬОН: В ТЕЛЕФОННОЙ БУДКЕ – ВЕЧЕР
Винс звонит из телефонной будки.
ВИНС
Полиция?… Я хочу сообщить вам о хулиганском нападении панка…
Крантык
Что ж, я выполнил свой долг.
Долг? Гм. Я вдруг подумал, что вызывать полицию – это как-то не очень панково. Но дело сделано. Придется дожидаться полицейских, пусть разберутся с Найджелом Даскингом, к которому я, хочу отметить, не испытывал привязанности или каких теплых чувств.
Но не стану скрывать – мне было до смерти любопытно, что же происходит в доме? Шум и крики стихли. Я подкрался к разбитому окну, пригибаясь, чтоб не увидели, стараясь не наступать на осколки, чтоб те не захрустели и в доме никто не услышал.
В доме было очень, очень тихо.
На мгновение мне подумалось: не дай бог он там всех поубивал.
Потом я заглянул в комнату и понял, что не все так страшно.
Но я бы меньше удивился, если б увидел кучу трупов.
Даз и отец панкушки сидели на кушетке и резались в невинный скрэббл. Впрочем, сбледнувший отец панкушки, судя по лицу, озабочен был скорее промышленных размеров кучей, из-за которой штаны его сзади заметно отяжелели.
И кто бы бросил в него камень?
А вот Даз играл увлеченно. Кто бы мог подумать, чтобы чокнутый панк и ирокез по совместительству может так самозабвенно играть в скрэббл.
Что доказывает нам: не следует судить о книге по обложке, да?
И вот они играют, ход Даза: и тут глаза его загораются, и он по-деловому начинает выкладывать фишки.
Если я не ошибаюсь (а мы еще с Уолтером придумали и пытались запатентовать стрип-скрэббл, вариант Великой Игры для современного подростка), и если память мне не отказывает, ССАКИ = 6 очков, ГОВНО = 7 очков, ДРОЧИЛА = 12 очков, и – апофеоз всех матерных слов – БЛЯДЬ = 13 очков.
Ну, каков твой ход, Даз?
Поразительно, но Даз не выбрал ни одно из этих слов.
Кажется, он выложил еще какое-то слово, особенное – или Даз так думает. На лице его играет довольная ухмылка.
– Ходи!
Отец панкушки смотрит на это слово. И становится очевидно, что он является поборником игры по правилам и во имя этих правил готов рискнуть головой.
– Мне кажется, слова «крантык» не существует.
Даз не реагирует.
– ХОДИ!
Но его соперник отстаивает истину.
– Позвольте, я сверюсь со словарем.
И он тянется к словарю, но Даз опережает его, хватает словарь и швыряет его в стеклянную горку, где выставлен выпендрежный фарфоровый сервиз, из тех, что передают из поколения в поколение и хранят для самых торжественных случаев, и сервиз не будет особо выпендрежный, если его склеить из осколков, поэтому теперь все это можно только замести в совок и выбросить на помойку. Жаль сервиз, но Даза он мало колышет – его колышет слово «крантык».
– МУХЛЕВЩИК ХРЕНОВ!
Этот эпитет приводит в чувство отца панкушки, и он готов сотрудничать.
– Прекрасно. Замечательно. Пусть будет крантык. Позвольте, я теперь…
Фишек нет. Опоздал.
– СУКА!
Даз вскочил, глаза налились кровью, руки сжаты в кулаки, и я подумал, господи, не удивлюсь, если панкушкин папаша уже наложил в свои коричневые штаны, и, кажется, папаша уже и сам заметил, озирается, ищет, куда бы слинять, ищет оружие и внезапно, кажется, находит, но меня удивляет выбор.
Он решил драться словом.
– Послушайте, молодой человек… это глупо. Я полностью на вашей стороне.
Но погодите – может, он и прав. Потому что Даз замирает, склонив голову набок, сморщив нос.
– А?
Ага, Питер нащупал слабое место. И наносит удар.
– Даз, как и вы, я презираю буржуазное общество. Я, как и вы, считаю буржуазию пресыщенными людьми, погрязшими в неразрешимых этических противоречиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Вот каковы примерно были ее успехи.
Как бы то ни было, наступила суббота, день сходки панков, а наша мама, господи спаси и помилуй, решила приготовить нам «нечто особенное». Зажарить бифштексы, ни больше ни меньше. Эти угольки она называла бифштексами. Если проколоть корочку вилкой, вытекала кровь – вот и все подсказки, что перед вами мясо. Обугленное сверху, сырое изнутри мясо. Кровь вытекала из бифштекса на тарелку, смешиваясь с консервированными спагетти, и у гурмана буйной радости бы не вызвала. Но что было не так с консервированными спагетти? Ведь мама умела пользоваться хотя бы консервным ножом. Но и тут не обошлось без проблем. Она разогрела спагетти на сковородке, в которой ранее пекла пудинг с клубничным муссом, а сковородку не помыла. Ужас. Если кому-то из вас интересно, как сочетаются консервированные спагетти с говяжьей кровью и клубничным муссом, советую попробовать, но не стройте никаких планов на ближайшие двадцать четыре часа, если эти планы исключают присутствие поблизости туалета.
Даже не знаю. Ведь мама старалась, готовила. И что нам оставалось делать? Есть и приговаривать: «О, как вкусно, какая прелесть, тра-ля-ля». А потом облизать тарелку.
Однако, пожалуй, не стоит после еды у себя в спальне опрокидывать четыре банки пива «Летающий тигр».
Я рассуждал так: спокойно, Винс, может, пиво утихомирит желудок.
Ну да, если бы.
Вот так я не попал на панковскую тусовку.
Пока группа «Баклуши» развлекала толпу панков Южного Йоркшира – и среди них наверняка была моя девушка, – меня выворачивало наизнанку после четырех банок «Летающего тигра» и маминых кровавых спагетти с клубничным муссом. И происходило все это за автобусной остановкой на Лоуэр-Арбор-торн-роуд.
Во всем ищи свои плюсы, Винс. Теперь на твоей футболке – настоящее пятно блевотины.
Но сегодня я не смогу похвалиться им перед остальными панками.
Сегодня миссия по вхождению в контакт с панкушкой невыполнима.
Я чувствовал такую слабость, что добирался домой пешком: от одной мысли, как я буду подпрыгивать на сиденье в старом раздолбанном автобусе, у меня снова подкатывало.
Но – интересный поворот событий.
Я подхожу к дому, собираюсь войти, но вижу в окно: мама кормит отца ужином. Кажется, сэндвичами с остатками консервированных спагетти. Бедный папа, подумалось мне. Я не мог войти в дом и подвергать себя такому риску. Поэтому остался во дворе, хотя пошел дождь.
И знаете, что я увидел в окно?
Мама подала отцу сэндвич и отошла на минутку в другую комнату. И знаете, что сделал мой отец? Я вам скажу. Отец положил сэндвич на стол. И давай на него смотреть, этим своим «особым» взглядом, не «взойди, взойди», но вроде того. И я клянусь, этот чертов сэндвич исчез, взял и растворился!
Тут в гостиную вернулась мама и спросила:
– Ну как, вкусный сэндвич?
А отец ответил:
– Восхитительный.
И я подумал: нда, волшебные способности всегда в хозяйстве пригодятся.
Найджел Даскинг
Моя попытка повидать панкушку закончилась полной катастрофой, но решимости не убавилось. Только надо торопиться. Я опасался, что, если не поспешу с этим делом, мне грозит опасность влюбиться в кого-нибудь еще, и не дай бог в не-панкушку. Например, в особу типа Айрис Ротерхэм.
А это потребует, так сказать, распанковки, перемены облика, что, после стольких усилий, доставит мне кучу новых хлопот. Ведь пиджак а-ля Траволта был преображен до неузнаваемости, со всеми его порезами, буйством красок, напыленных аэрозолем, пятнами кетчупа, чая, английскими булавками и прочим. Обратный процесс невозможен. Так что если я влюблюсь в какую-нибудь куколку диско, мне придется доставать новый пиджак а-ля Траволта.
Значит, какие у меня варианты?
Надеть панковский прикид и отправиться на городскую площадь.
Как поют «Стрэнглерз» в одной песне, банда панков «ошивается» именно там.
Пришел. Никаких признаков панкушки.
Ha этот раз я решил держать рот на замке, чтобы не спороть какую-нибудь глупость типа «привет», «прекрасный денек», «становится прохладно» и тому подобное.
Даз сидел на скамейке. Я подумал, что, может, это часть их протокола: скамейка принадлежит Дазу. Плевать. Сажусь рядом. Он никак не реагирует на меня. Я раздумываю, не предложить ли ему сигаретку, но он упрямо пытается доплюнуть до собачьей кучки напротив скамейки.
Мимо прошли две монашки. Даз поднимает голову:
– Терпеть не могу монашек. Это такое ЗАНУДСТВО.
Мы оба согласно киваем. Его можно понять.
И тут. Я вдруг вспомнил. Меня словно осенило. Черт меня подери.
Найджел Даскинг!
НАТУРА: ГОРОДСКАЯ ПЛОЩАДЬ – ВЕЧЕР
Винс сидит на скамейке и глядит на Даза. На губах у Винса играет загадочная улыбка.
Даз это прекрасно видит.
ДАЗ
Какого ХРЕНА ты уставился?
ВИНС (поспешно)
Да так, ничего.
Много лет назад Найджел Даскинг учился в нашей школе. Это было во втором классе. Я был во 2-м «Си», а он, кажется, во 2-м «Пи». Но наши классы вместе занимались физкультурой в зале и на улице, гоняли футбол и все такое. Помнится, все над этим мальчишкой потешались: он был такой тощий и носил розовые трусы с вышитой именной меткой.
Но это еще не все.
После физкультуры все мальчишки отправлялись в душ. И, помню, однажды кто-то сказал: «Эй, смотрите, у Даскинга между ног борода выросла». И все повернули головы и увидели ежик волос, примостившийся у него в паху, – еще пару дней назад его там не было! Знаю, знаю: через несколько лет и у всех остальных стали расти лобковые волосы, но Найджел был первый, и мы покатывались со смеху. А он сделал только хуже для себя, потому что через пару дней снова была физкультура, и Найджел снова отправился со всеми в душ, и мы увидели, что все волосы исчезли, но зато на порезе был налеплен пластырь. Нетрудно догадаться, что Найджел просто сбрил волосы. Он что, думал, никто не заметит? Заметили, и еще как, и стали орать: «Эй, смотрите, наш Найджел начал брить бороду». И все мы до упаду хохотали.
И, насколько я помню, Найджел Даскинг заплакал.
Дети вообще жестокие, да?
Летом он ушел из нашей школы. И я забыл про него напрочь.
Вот это да.
Великий Ирокез Даз, король панков, и есть тот самый Найджел Даскинг, в розовых трусах, с ежиком в паху, который он потом сбрил и плакал, когда мы над ним смеялись.
Кто бы мог подумать?
Никогда, никогда больше
Это был удар.
Мало того, что умер Жан-Поль. А теперь это. Жизнь изменилась навсегда.
– Питер, вы порвали сухожилие.
Так сказал доктор Бэннистер. Спокойно. Без эмоций. Как всякий медик.
– Думаю, это серьезно. На десять дней можете забыть о беге, абсолютно. Будьте реалистом. Может статься, вы никогда больше не сможете бегать на скорость и участвовать в соревнованиях.
Никогда.
Он так и сказал. Никогда.
Никогда, никогда больше.
Значит, никогда он не пробежит 10 километров меньше чем за 45 минут.
Никогда не пробежит 5 километров меньше чем за 22 мин. 16 сек.
И никогда уже не будет участвовать в марафонах.
Хромая, Питер вышел из кабинета хирурга.
Никогда больше.
Отрада семейной жизни
В тот вечер он ничего не рассказал Маргарет. Слишком тяжело, слишком больно. Маргарет не поймет.
Поймет только бегущий рядом.
Жан-Поль бы понял.
Ах, Жан-Поль. Питер никогда больше не побежит, но Жан-Поль… Жан-Поля никогда больше не будет.
Никогда больше.
К своему разочарованию, Питер этой мыслью почему-то не утешился. Он мысленно взглянул на свою жизнь. Нужно радоваться тому, что имеешь, сказал он себе: изобилие жизни с ее маленькими радостями, работа, дом, дочки, жена.
Пусть все это прольет бальзам на душу.
В тот вечер Питер не мог оставаться один в своем кабинете, как планировал.
А за ужином он предложил домашним сыграть в благородную игру скрэббл.
НАТУРА: ГОРОДСКАЯ ПЛОЩАДЬ – ВЕЧЕР
Панки все еще вшиваются на площади.
Винс собирается с духом и поворачивается к Дазу.
ВИНС
А что, твоя приятельница… твоя панкушка: она не придет?
ДАЗ
Чего?
ВИНС (отодвигаясь)
Ничего.
Оба молчат. Даз, растравленный долгим ожиданием, не выдерживает.
ДАЗ
Блядь, трах, хуй в ушах!
Поднимается и ОРЕТ.
ДАЗ
ТЕЛКАААААААААА!
Эта тихая игра скрэббл
Питер в целом плохо относился к настольным играм: к чему тратить силы и эмоции на монотонную, бессмысленную затею? Не лучше ли предаться чтению книги, сочинению стихотворения или раздумьям над формулами?
Но игра скрэббл – исключение. Если подойти к ней как полагается – с полной самоотдачей, – можно усовершенствовать свои лингвистические навыки, обогатить словарный запас. И, разумеется, в скрэббл можно играть как в одиночку, так и всей семьей: регулярные игры в скрэббл укрепляют семейный дух.
По настоянию Питера они старались играть в скрэббл минимум раз в месяц. Но в последнее время из-за упрямства Джоанны – и, надо признаться, загруженности Питера на беговом поприще – пришлось сделать пару пропусков.
На сей раз пробежка не воспрепятствует. А что касается Джоанны, она была приглашена с настойчивостью, подразумевающей, что отказ будет расценен как оскорбление.
Игра началась на живой ноте. Маргарет выложила слово Мотив (18 очков), а Люси продлила его как Лейтмотив, захватив клетку с двойным счетом и заработав 36 очков.
Но позиции Люси пошатнулись. Не успела она занести свои результаты на бумагу, как Питер воскликнул «Ага!» и выложил от буквы Л, соответственно, Е, Д, О, Р, У, Б. Использовав, таким образом, все семь фишек. И набрав пятьдесят очков к уже имеющимся блестящим – сколько там? – сорока девяти.
Всего 99.
Радость достигнутого заставила позабыть про ноющую боль в паху.
Да, все-таки хорошо, что они сели играть.
Итак. Маргарет 18 очков, Люси 36, Питер 99.
Твой ход, Джоанна.
Джоанна долго не думала.
– Мрак. Два очка.
Люси хихикнула. Питеру было не до смеха.
– Мне кажется, ты могла бы постараться, Джоанна.
– Вообще-то…
Она перевернула фишки, показывая, что стараться вроде бы не из чего.
Люси дождалась своего часа. И со скоростью молнии, даже быстрее Питера, выложила:
– Мракобес. Двойной счет. 46 очков.
Неудивительно, что Джоанна никак не прореагировала.
– Я ухожу, – раздраженно сказала она и пошла наверх разрисовывать лицо боевой окраской. Как это типично, подумал Питер. Ей плевать на игру. Плевать на близких. На их чувства. В этом вся Джоанна. Джоанна в лучшем виде.
Но игра должна продолжаться. Непременно. Игра будет еще приятнее и увлекательнее, раз унылая Джоанна покинула нас.
Так думал Питер.
Поскольку не рассчитывал, что за стол сядет следующий игрок.
НАТУРА: УЛИЦА – ВЕЧЕР
Даз целеустремленно шагает по улице.
ДАЗ
ТЕЛКАААААААА!
Винс идет следом на безопасном расстоянии.
ПАВИЛЬОН: КОМНАТА ДЖОАННЫ – ВЕЧЕР
Джоанна перевоплощается в панкушку.
ПАВИЛЬОН: ГОСТИНАЯ РОБИНСОНОВ – ВЕЧЕР
Люси выкладывает длинное слово.
ЛЮСИ
Trente-neuf.[xv] Ходи, мам.
Маргарет молча думает над своими фишками. И вдруг тишину разрезает крик:
ДАЗ (голос за кадром)
ТЕЛКААААААААААААА!
Даз стоит под окнами Робинсонов.
ПАВИЛЬОН: КОМНАТА ДЖОАННЫ – ВЕЧЕР
Джоанна, припанкованная, подбегает к окну.
ДАЗ
ТЕЛКААААААААААА!
ДЖОАННА
Уйди, пожалуйста!
ДАЗ (передразнивая)
АХ, УЙДИ, ПОЖАЛУЙСТА! КА-АКОЙ ТЫ НЕХОРОШИЙ!..
УГЛОВОЙ ПЛАН НА ВИНСА, который следит за происходящим из-за телефонной будки. Он видит в окне панкушку, разговаривающую с Дазом (Джоанну не узнает)
ПАВИЛЬОН: ГОСТИНАЯ – ВЕЧЕР
Робинсоны вслушиваются в крики под окном.
ДАЗ (голос за кадром)
БЛЯДЬ! ПИЗДА! ССАКИ! ГОВНО! ДРОЧИЛА!
Но игра продолжается.
МАРГАРЕТ
У меня одни гласные…
ДАЗ (за кадром)
БЛЯДЬ! ПИЗДА! ССАКИ! ГОВНО! ДРОЧИЛА!
НАТУРА: ВОЗЛЕ ДОМА РОБИНСОНОВ – ВЕЧЕР
Даз хватает птичью поилку, размахивает ею, собираясь совершить бросок.
ДЖОАННА
Прекрати! Прошу тебя!
ДАЗ (распевает)
А Я КРАСОТКА, А Я КРАСОТКА!
ПАВИЛЬОН: ГОСТИНАЯ – ВЕЧЕР
ДАЗ (голос за кадром)
ПУУУУУСТОООООО!
ПТИЧЬЯ ПОИЛКА летит в окно. Робинсоны поднимают головы… и сквозь торчащие осколки видят демонический силуэт Доза.
ДАЗ
ТЕЛКААААААААААА!
НАТУРА: ВОЗЛЕ ДОМА РОБИНСОНОВ – ВЕЧЕР
Винс подбегает к телефонной будке возле дома. Будка занята.
ПАВИЛЬОН: ГОСТИНАЯ РОБИНСОНОВ – ВЕЧЕР
Даз вваливается в гостиную. Приближается к испуганным игрокам.
ДАЗ (Люси)
Гони квадратики.
ЛЮСИ
Они называются фишки.
ДАЗ
Гони квадратики, я сказал!
Берет пригоршню фишек, засовывает их в рот и с хрустом РАЗГРЫЗАЕТ.
Вниз по лестнице сбегает Джоанна. Подходит к Дазу.
ДЖОАННА
Прошу тебя…
Протягивает руку, Даз ее отталкивает. Питер инстинктивно, предостерегающе кладет руку ДАЗУ на плечо. Секунду они так и стоят. Даз смотрит на Питерову руку. Затем в упор на Питера. Затем…
ДАЗ (дамам)
Все бабы наверх! Быстро!
ПИТЕР
Делайте, как он говорит.
Дамы уходят наверх. Оставляя перепуганного Питера наедине с Дазом.
ПИТЕР
Ну. И что теперь?
ДАЗ
Я и ты…
Берет пригоршню фишек.
ДАЗ
Будем, блин, играть!
НАТУРА: ВОЗЛЕ ДОМА РОБИНСОНОВ – ВЕЧЕР
Будка свободна, Винс влетает внутрь.
ПАВИЛЬОН: В ТЕЛЕФОННОЙ БУДКЕ – ВЕЧЕР
Винс звонит из телефонной будки.
ВИНС
Полиция?… Я хочу сообщить вам о хулиганском нападении панка…
Крантык
Что ж, я выполнил свой долг.
Долг? Гм. Я вдруг подумал, что вызывать полицию – это как-то не очень панково. Но дело сделано. Придется дожидаться полицейских, пусть разберутся с Найджелом Даскингом, к которому я, хочу отметить, не испытывал привязанности или каких теплых чувств.
Но не стану скрывать – мне было до смерти любопытно, что же происходит в доме? Шум и крики стихли. Я подкрался к разбитому окну, пригибаясь, чтоб не увидели, стараясь не наступать на осколки, чтоб те не захрустели и в доме никто не услышал.
В доме было очень, очень тихо.
На мгновение мне подумалось: не дай бог он там всех поубивал.
Потом я заглянул в комнату и понял, что не все так страшно.
Но я бы меньше удивился, если б увидел кучу трупов.
Даз и отец панкушки сидели на кушетке и резались в невинный скрэббл. Впрочем, сбледнувший отец панкушки, судя по лицу, озабочен был скорее промышленных размеров кучей, из-за которой штаны его сзади заметно отяжелели.
И кто бы бросил в него камень?
А вот Даз играл увлеченно. Кто бы мог подумать, чтобы чокнутый панк и ирокез по совместительству может так самозабвенно играть в скрэббл.
Что доказывает нам: не следует судить о книге по обложке, да?
И вот они играют, ход Даза: и тут глаза его загораются, и он по-деловому начинает выкладывать фишки.
Если я не ошибаюсь (а мы еще с Уолтером придумали и пытались запатентовать стрип-скрэббл, вариант Великой Игры для современного подростка), и если память мне не отказывает, ССАКИ = 6 очков, ГОВНО = 7 очков, ДРОЧИЛА = 12 очков, и – апофеоз всех матерных слов – БЛЯДЬ = 13 очков.
Ну, каков твой ход, Даз?
Поразительно, но Даз не выбрал ни одно из этих слов.
Кажется, он выложил еще какое-то слово, особенное – или Даз так думает. На лице его играет довольная ухмылка.
– Ходи!
Отец панкушки смотрит на это слово. И становится очевидно, что он является поборником игры по правилам и во имя этих правил готов рискнуть головой.
– Мне кажется, слова «крантык» не существует.
Даз не реагирует.
– ХОДИ!
Но его соперник отстаивает истину.
– Позвольте, я сверюсь со словарем.
И он тянется к словарю, но Даз опережает его, хватает словарь и швыряет его в стеклянную горку, где выставлен выпендрежный фарфоровый сервиз, из тех, что передают из поколения в поколение и хранят для самых торжественных случаев, и сервиз не будет особо выпендрежный, если его склеить из осколков, поэтому теперь все это можно только замести в совок и выбросить на помойку. Жаль сервиз, но Даза он мало колышет – его колышет слово «крантык».
– МУХЛЕВЩИК ХРЕНОВ!
Этот эпитет приводит в чувство отца панкушки, и он готов сотрудничать.
– Прекрасно. Замечательно. Пусть будет крантык. Позвольте, я теперь…
Фишек нет. Опоздал.
– СУКА!
Даз вскочил, глаза налились кровью, руки сжаты в кулаки, и я подумал, господи, не удивлюсь, если панкушкин папаша уже наложил в свои коричневые штаны, и, кажется, папаша уже и сам заметил, озирается, ищет, куда бы слинять, ищет оружие и внезапно, кажется, находит, но меня удивляет выбор.
Он решил драться словом.
– Послушайте, молодой человек… это глупо. Я полностью на вашей стороне.
Но погодите – может, он и прав. Потому что Даз замирает, склонив голову набок, сморщив нос.
– А?
Ага, Питер нащупал слабое место. И наносит удар.
– Даз, как и вы, я презираю буржуазное общество. Я, как и вы, считаю буржуазию пресыщенными людьми, погрязшими в неразрешимых этических противоречиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21