Иногда избивал его до крови. Этта пыталась остановить меня, тогда я колошматил и ее.Его голубые глаза спокойно смотрели на меня, словно излучая убеждение в своей полной невиновности.— Однажды ночью я избил ее особенно сильно. Она схватила кухонную лампу и швырнула мне в голову. Я уклонился, но керосин выплеснулся на топящуюся плиту, и кухня загорелась. Пламя я загасить не сумел, и большей части дома как не бывало. Этты — тоже.— Вы имеете в виду, что она сгорела?— Нет, я имею в виду не это. — Он был раздосадован на меня за то, что я не мог сразу понять его. — Она убежала. Больше я ее никогда в глаза не видел.— А что стало с вашим сыном?— С Джаспером? Какое-то время он оставался со мной. Было как раз начало экономического кризиса. Правительство создавало тогда искусственные рабочие места, и мне удалось получить работу на строительстве и ремонте дорог. Купил немного толя и покрыл то, что еще осталось от дома. Мы прожили там еще пару лет, маленький Джаспер и я. Относиться к нему я стал лучше, но он меня так особенно и не полюбил. Все время боялся, да я и не виню его за это. В четыре года начал убегать от меня. Я пытался его привязывать, но он чертовски натаскался распутывать узлы. Что мне оставалось делать? Отвез его к деду с бабкой в Лос-Анджелес. У мистера Крага было место охранника в одной нефтяной компании, и они согласились забрать у меня мальчика.Потом я несколько раз приезжал повидаться с Джаспером, но он всегда выходил из себя при одном моем биде. Набрасывался и колотил меня своими кулачками. Тогда я перестал приезжать. Уехал из штата. Вкалывал на серебряных рудниках в Колорадо. Ловил лосося в Анкоридже, на Аляске. Однажды у меня перевернулась лодка, до берега-то я доплыл, но свалился с двусторонним воспалением легких. После этого удача ко мне больше не шла, и я вернулся в Калифорнию. Такая вот моя невеселая история. А здесь я уже лет десять.Блевинс опять сел. Он не был особенно грустным, но и не улыбался. Ровно и глубоко дыша, он удовлетворенно смотрел на меня. Он приподнял груз своей жизни и вновь поставил его на прежнее место.Я спросил его:— Вы знаете, что стало с Джаспером? — Задавая этот вопрос я понимал, чем он чреват. Сейчас-то я знал наверняка, что Джаспер Блевинс погиб под колесами поезда пятнадцать лет назад.— Он вырос и женился. Родители Этты прислали мне вырезку свадебного объявления из газеты, а месяцев семь спустя — письмо, что у меня родился внук. Это было без малого двадцать лет назад, когда я жил в Колорадо, но эти семь месяцев врезались мне в память. Эта цифра означала, что Джасперу, так же как и мне в свое время, пришлось жениться.История повторяется, — продолжал он. — Но в одном я не хотел допускать ее повторения. Я решил не видеться со своим внуком. Не хотел, чтоб и он боялся меня. Мне вообще не хотелось видеть его, ведь потом меня все равно не стали бы пускать к нему. Решил, что лучше проживу всю жизнь бобылем.— Этого письма у вас, конечно, нет?— По-моему, оно сохранилось.Он развязал коричневый шнурок, связывающий пачку писем. Негнущимися скрюченными пальцами он неловко перебрал их и отложил голубой конверт. Достав из него письмо, он сначала медленно прочел его, шевеля губами, после чего протянул мне.Письмо было написано выцветшими синими чернилами на голубой почтовой бумаге с неровной кромкой:"Миссис Джозеф Л.КрагУэст Капо-стрит,209Санта-Моника, штат Калифорния14 декабря 1948 года.Мистеру Альберту Д.БлевинсуПочт. ящик 49Силвер-Крэк, штат Колорадо. Дорогой Альберт! Давно не получали от тебя писем. Надеемся, что это письмо ты получишь по тому же адресу. Ты так и не сообщил нам, получил ли ты свадебное объявление. Если нет, то еще раз извещаем тебя, что Джаспер женился на очаровательной девушке, урожденной Лорел Дадни, которая сейчас живет с нами. Ей всего семнадцать лет, но она уже взрослая — эти техасские девушки созревают рано. В общем, они поженились, и у них уже есть славный мальчик, который родился позавчера. Назвали его Дэвид, имя, как тебе известно, библейское.Так что теперь у тебя есть внук. Приезжай посмотреть на него, если можешь. Тебе непременно нужно это сделать: мы считаем, кто старое помянет, тому глаз вон. Джаспер и Лорел с ребенком поживут пока у нас, а потом Джаспер хочет заняться фермерством. Надеемся, Альберт, у тебя все обстоит хорошо на этих рудниках. Любящая тебя теща Элма Р.Краг. Р S. Никаких вестей от Этты мы не имеем.Э.Р.К."— У вас есть это свадебное объявление? — спросил я Блевинса.— Было, но я отдал его тому человеку. Вместе со свидетельством о рождении.— Чьим свидетельством?— Джаспера. Оно Джасперу нужно.— Он сказал, для чего?— Нет. Этот Флейшер своих карт не раскрывает. Он в самом деле полицейский?— В отставке.— Ну, и почему его это так интересует?— Не знаю.— Но наверняка знаете, почему это интересует вас, — сказал Блевинс. — Ведь не приехали же вы сюда для того, чтобы выслушать рассказ о моей жизни?— Ну, в известной степени и для этого, не так ли?— Наверное, — он улыбнулся так широко, что я смог насчитать у него во рту шесть верхних зубов. — Эта история с Джаспером всколыхнула столько воспоминаний. Почему все так интересуются Джаспером? И почему все вы желаете платить мне деньги? Или вы не желаете?Вместо ответа, я извлек из бумажника три купюры по двадцать долларов и разложил их на незанятой части стола. Расстегнув рубашку, Блевинс достал из-за пазухи клеенчатый портмоне, висевший у него на шее на засаленном сыромятном ремешке. Свернув бумажки несколько раз, он положил их в портмоне и спрятал его на поросшей редкими седыми волосами груди.— Двадцать пять — за брачное свидетельство, — сказал я, — двадцать пять за письмо и десять за автобиографию.— За что?— За рассказ о вашей жизни.— А-а. Большое вам спасибо. Мне как раз нужно теплое белье. На шестьдесят долларов можно много чего купить на распродаже старой одежды.Я почувствовал, что заплатил ему слишком мало, когда он протянул мне письмо и свидетельство. Пряча их во внутренний карман пиджака, я коснулся пальцами фотографии, которую мне дала миссис Флейшер. Я показал ее Альберту Блевинсу, вспомнив с болью в душе, что Лорел вчера умерла.— Узнаете ее, мистер Блевинс?— Нет.— Та самая девушка, на которой женился Джаспер.— Никогда не встречался с нею.Когда он возвращал мне фото, наши пальцы соприкоснулись, и я ощутил нечто вроде короткого замыкания — жужжание и ожог, словно я заземлил настоящее о реально осязаемую плоть прошлого.На какую-то долю мгновения время затуманилось, будто его заволокло пеленой слез. Отец Дэви умер насильственной смертью. Его мать тоже умерла от насилия. Дитя насилия — Дэви — стремительно уносился по дороге, ведущей его прямиком назад, к Альберту Блевинсу. Сквозь это жужжащее потрескивание, ожог и туман я впервые по-настоящему осознал и прочувствовал, что это действительно означает — быть Дэви, и от сознания этого меня всего передернуло, словно через меня пропустили ток высокого напряжения.— Нет, — сказал Блевинс, — жену Джаспера я никогда не видел. Красивая девушка.— Была.И, взяв фотографию, я вышел, пока кто-либо из нас не успел задать друг другу еще каких-нибудь вопросов. Глава 18 В офис Вилли Макки я поехал на такси, купив по дороге газету. Шапки на первой полосе сообщали об исчезновении Стивена Хэккета. Подробностей приводилось мало. Однако из газеты я узнал, что Хэккет считается одним из самых богатых людей в Калифорнии.От Вилли же я узнал, что Джек Флейшер выехал из гостиницы Сэндмена и направился на юг. Сотрудник Вилли упустил Флейшера на скоростном шоссе в районе Сан-Хосе.Я поговорил с этим сотрудником, когда он приехал. Им оказался серьезный молодой человек с короткой стрижкой по имени Боб Левин, который был в полном отчаянии. Флейшер не только ускользнул от него, но и машина у Флейшера оказалась быстрее, чем у него. Казалось, в сердцах он вот-вот начнет крушить изящную с красивой обивкой мебель, которой был обставлен офис Вилли.— Да не переживайте вы так, — успокоил я Левина. — Я знаю, где живет Флейшер, и выйду на него там, на юге. Эта ваша поездка за ним все равно была бы зряшной.— Правда?— Правда. За то время, что вы висели у Флейшера на хвосте, заходил ли он к кому-нибудь, кроме Альберта Блевинса?— Нет, если не считать копировальной мастерской. У меня не было возможности зайти к ним и проверить.— Я сделал это сам. Поговорите-ка с этим человеком еще раз. Возможно, он от меня кое-что утаил. У него могли остаться копии газетной страницы и свидетельства о рождении, которые ему приносил Флейшер.— Если они у него, я их добуду, — заверил меня Левин. — Чем еще могу быть вам полезен?— Отвезите меня в аэропорт, — я посмотрел на свои часы. — У нас еще есть время заскочить по пути в гостиницу Сэндмена.На Камино-Реаль мы заехали не зря. Горничная гостиницы как раз убирала номер выехавшего Флейшера. Единственное, что он оставил после себя в корзине для бумаг, была та же самая газета, которую часом раньше купил и я. Сообщение о Хэккете было из нее вырвано.Какими бы ни были интересы Флейшера, они постоянно совпадали с моими. В эту минуту он опережал меня на один ход, и я подсчитывал, на сколько быстрее я прилечу в Лос-Анджелес, прежде чем Флейшер доедет туда на машине. Получалось — на три часа.Почти весь первый час ушел у меня на то, чтобы медленно, с черепашьей скоростью добраться по забитому транспортом шоссе от международного аэропорта Лос-Анджелеса до дома Себастьяна в Вудлэнд-Хиллз. Я не стал предварительно звонить Киту Себастьяну, не желая услышать от него, что говорить с его дочерью мне нельзя. Когда я выехал из аэропорта, было еще светло, а когда моя машина, натужно завывая перегретым мотором, с трудом въезжала в гору к их дому, уже совсем стемнело.Перед домом стояла машина шерифа округа Лос-Анджелес. Из включенной рации доносился чей-то прерывистый голос, словно сама машина обрела дар речи и теперь жаловалась на положение дел в этом несовершенном мире. На мой звонок дверь открыл угрюмый помощник шерифа.— Что вам угодно?— Я хотел бы поговорить с мистером Себастьяном.— Мистер Себастьян в данный момент занят. Вы адвокат?— Нет. — Я сказал ему, кто я. — Мистер Себастьян захочет меня увидеть.— Сейчас спрошу у него.И он закрыл передо мной дверь, щелкнув замком. Я прождал минуты две, слушая бормотанье патрульной машины. Дверь открыл Себастьян. Внешний вид его постоянно менялся, как у боксера-профессионала, которого систематически избивают на протяжении всех пятнадцати раундов. Спутанный клок волос ясно следовало расчесать. Лицо его побледнело. В глазах застыло выражение полной безнадежности. Помощник шерифа стоял у него за спиной, словно секундант.— Они увозят ее, — сказал Себастьян. — Хотят посадить в тюрьму.— Это не тюрьма, — поправил помощник, — а дом предварительного заключения.Я спросил Себастьяна:— А под залог нельзя?— Можно, но у меня нет двадцати тысяч долларов.— Да, многовато.— Преднамеренное нападение — очень серьезное обвинение, — пояснил помощник. — Да еще обвинение в похищении...— Все равно много.— Судья так не считает, — пожал плечами помощник.Я обратился к нему:— Будьте так добры, оставьте нас вдвоем. Мне бы хотелось поговорить с мистером Себастьяном наедине.— Вы же сказали, что не адвокат. У вас нет права давать ему юридическую консультацию.— У вас тоже нет. Дайте нам, пожалуйста, немного поговорить. — За пределы видимости он отошел, а вот насчет пределов слышимости я поручиться не мог. Я спросил Себастьяна: — Кто ваш адвокат?— Я позвонил одному человеку в Ван-Нуйс. Арнольд Бэндикс. Сказал, что вечером придет.— Сейчас уже вечер. Что вы делали весь день?— Сам толком не знаю. — Себастьян оглянулся назад, словно этот день остался в доме, поджидая его там клубком неразрешимых загадок. — Были два человека от окружного прокурора. Потом мы, разумеется, долго говорили с Сэнди, пытались хоть как-то разобраться в этой страшной путанице.— Если будете просто сидеть и разговаривать, то вряд ли разберетесь. Вызовите адвоката сюда. И врача. Вам нужно убедить представителей закона разрешить дочери остаться дома хотя бы на эту ночь. Тогда у адвоката будет время поехать в суд и договориться там о снижении суммы залога. Можно договориться о десяти тысячах. Эту сумму вы сможете взять под заем за тысячу долларов.Цифра ужаснула его.— Как я смогу собрать тысячу долларов? Меня ведь теперь наверняка уволят.— Обратитесь к ростовщику. Для того они и существуют.— И во сколько же мне это обойдется? — спросил он несчастным голосом.— В сотню-другую. Но речь сейчас не о деньгах. А о том, чтобы ваша дочь не попала в тюрьму.Он воспринял это известие, не вникнув в него сначала, словно оно было передано ему через спутник связи: в данный момент ему предстояло решить труднейшую в жизни задачу. Взгляд его стал осмысленным, выражение безнадежности сменилось осознанием опасности ситуации. Оставалось то, что он был в состоянии сделать.Подойдя к телефону, он позвонил их семейному врачу — доктору Джеффри. Приезжать тот не хотел. Себастьян сказал ему, что это необходимо. Затем он позвонил адвокату и сказал ему то же самое.Мы прошли в гостиную в сопровождении помощника шерифа, вероятно, подозревавшего всех нас в том, что мы замышляем массовый побег. В гостиной находилась Бернис Себастьян, которая выглядела напряженной и похудевшей и была одета с особой изысканностью в черное облегчающее платье. Рядом стояла непринужденно держащаяся элегантная блондинка примерно моего возраста в голубом костюме, походящем на служебную форму.Она представилась как миссис Шеррид из отдела по работе с условно осужденными и досрочно освобожденными. Я сказал ей, что знаком с Джейком Белсайзом.— Я говорила с ним сегодня днем, — сказала она. — Он очень расстроен случившимся. Винит себя за то, что не очень тщательно контролировал поведение Спэннера.— Да, ему есть, за что винить себя, — вставила миссис Себастьян.— Сейчас об этом уже поздно говорить, — сказал я им обоим и, обращаясь к миссис Шеррид, добавил: — У Белсайза есть какие-то предложения?— То, что я здесь, — его предложение. К сожалению, девочка отказывается говорить со мной. Я пыталась объяснить ее родителям, что, если Сэнди изъявит желание как-то помочь нам ей самой же будет намного легче.Заговорил Себастьян:— Сэнди сейчас в таком состоянии, что ее нельзя допрашивать. Приняла снотворное и спит. Сюда едет доктор Джеффри. И мой адвокат Арнольд Бэндикс.— Мы не можем ждать всю ночь, — сказал помощник. — У нас имеется ордер, и мы обязаны забрать ее.— Нет, давай лучше подождем, Том, — сказала миссис Шеррил. — Посмотрим, что скажет доктор.Помощник сел отдельно в углу гостиной. Воцарилась гнетущая тишина. Мы будто бы присутствовали на похоронах или бодрствовали у смертного одра. Попав в беду, Сэнди тем самым незримо присутствовала здесь, не покидая мыслей каждого из нас, как некое божество, восседающее на троне и правящее всем этим домом. Я начал было подумывать, уж не входило ли именно это в ее изначальные намерения.Приехал доктор Джеффри, молодой торопливый человек. Он прошел в спальню Сэнди вместе с ее матерью. Сразу же вслед за доктором приехал и адвокат. Совместными усилиями им удалось убедить помощника шерифа и миссис Шеррил отложить все до утра.Доктор уезжал первым: его время было наиболее дорогостоящим. Я проводил его до машины, и он весьма неохотно уделил мне две минуты.— Каково внутреннее состояние Сэнди?— Она, естественно, напугана и находится в смятении. Немного истерична и очень утомлена.— Можно ли мне будет допросить ее, доктор?— Это необходимо?— От этого зависит жизнь человека. Возможно, вы не знаете, что происходит...— Это было в вечерних газетах. Но, по-моему, там все притянуто за уши. Ну как такая девочка могла участвовать в похищении?— В этом нет никакого сомнения. Так можно мне поговорить с нею?— Пять минут, не больше. Ей необходим покой.— А лечение у психиатра?— Завтра будет видно. Подростки обладают незаурядной способностью восстанавливать силы.Джеффри повернулся было, чтобы сесть в свой «лендровер». Но у меня к нему было еще несколько вопросов.— Как давно вы являетесь ее врачом?— Три или четыре года, сразу после педиатра.— Прошлым летом ее лечил доктор по имени Конверс из Беверли-Хиллз. Вы знали об этом?— Нет. — Мне удалось-таки заинтересовать Джеффри. — Не слышал ни о каком докторе Конверсе. От чего он ее лечил?— Мне он отказался сказать. А вот вам, возможно, скажет. Это может иметь отношение к данному делу.— В самом деле? Я позвоню ему.Выйдя из дома, помощник шерифа и миссис Шеррил сели в патрульную машину и поехали вниз по склону за «лендровером» Джеффри. Стоя в дверях, Бернис Себастьян смотрела им вслед.— Слава богу, что на сегодня они уехали от нас. А вам спасибо, мистер Арчер, что все устроили.Выражение благодарности давалось ей явно с трудом. Взгляд ее был утомленным и поникшим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24