Одно знаю: в этом случае ни кричать, ни высмеивать ее нельзя.
21.11.59.
Вечером зашла ко мне:
- Давай книгу читать.
- Какую?
- Много-много разных.
- Ну все-таки, какую? "Амба-Хамба" хочешь?
- Нет.
- Почему?
- Я боюсь там хозяина, которого собака укусила.
- Какую же тогда?
- И "Волшебника" не хочу.
Открыла шкаф и выбрала три книги: "Мойдодыра", "Белочку и Тамарочку" и немецкую - про Би-Ба-Бутцимана. Эти книги волнуют, но не пугают.
* * *
Обнимает маму:
- Мамочка, я тебя люблю больше всех.
Потом подумала и говорит:
- И больше всех люблю папу. И больше всех люблю бабушку.
* * *
Очень любит колдовать, "превращать" меня - чаще всего - в "девочку Люсю".
- Тук-тук-тук. Будь девочка Люся.
И я тоненьким голоском отвечаю:
- Здравствуйте. Я - девочка Люся.
Ей очень нравится, когда я так говорю. Вероятно, и я неплохо вхожу в роль...
- Пойдем в Зоопарк, - говорит она девочке Люсе.
И девочка Люся отвечает:
- Я не могу. Мне мама не позволила.
- Я тоже твоя мама.
- Нет, у меня одна мама. Ее зовут Анна Семеновна.
Машке очень хочется оказаться в родственных отношениях с девочкой Люсей. Она говорит:
- Я твой папа.
- Папа? А где твои штаны?
Задрала юбку:
- Вот!
- А где твои усы?
Задумалась. Глазенки забегали. Придумала наконец:
- Нет, я бабушка просто!..
* * *
Наконец она нашла себе амплуа. Она - тетя. Тетя Оля.
Девочка Люся больна. Они живут на даче. Люся лежит в гамаке и скучает. Тут вот и появляется тетя Оля. По просьбе Люси она заваривает кофе, потом молочница приносит молоко - и Люся угощает молоком гостью.
Люся (то есть я). Тетя Оля, если вам не трудно, налейте мне, пожалуйста, тоже молока!
- Трудно!
- Что трудно?
- Трудно мне.
Это - отклик на "если вам не трудно". Буквалистка, как и все маленькие.
23.11.59.
Вечером сегодня играли. Я превращал Машу в разных животных.
- Тук-тук-тук. Будь корова!
- Му-у-уу!..
- Коровушка, дай мне, пожалуйста, молочка.
- На! (Лезет рукой за спину.) У меня там сися есть.
* * *
У нас в гостях тетя Ляля. Пьют чай в столовой. И Машка там. А я все еще лежу. Скоро Машку приведут или притащат прощаться.
Мама купила ей длинную, до пят ночную рубашку. Машка не нарадуется. Приходит сейчас, придерживает рукой подол.
- Видишь, какая я большая!..
Только что опять заходила - с тетей Лялей.
- Цыганский ребенок! - очень точно определила тетя Ляля.
И шумит как цыганка.
25.11.59.
Вчера до половины двенадцатого не могла заснуть. Все кричала:
- Боюсь! Хочу маму! Мама, иди сюда, боюсь!
Не знаешь, как тут быть. Конечно, Алена права: одной строгостью тут ничего не добьешься. Но вместе с тем и потакать, откликаться на каждую просьбу и на каждое требование (а просьба очень быстро перерастает в требование) нельзя. Надо, конечно, искоренять страх, развивать храбрость, приучать к темноте. Но все это требует очень тонкой работы. Ни грозными окриками, ни мягкими уговорами здесь ничего не сделаешь.
А ждать нельзя.
Элико читала вчера соответствующее место в книжке американской педагогессы Септ. В книге этой много дельного, но много и чепухи. Слишком часто автор выступает в роли утешителя: "Не надо волноваться, годам к пяти, семи, десяти это может само собой пройти" - и тому подобное.
* * *
Уверяла, что в комнате, где она спит, в темноте на нее "глаз смотрит".
Говорили: "чепуха", "глупости", "выдумываешь", а один раз Алена проснулась ночью и сама испугалась. Действительно - из черного мрака алькова смотрит на нее огромный зеленоватый глаз. Не сразу она поняла, что это фосфоресцирует циферблат будильника, который стоит на полке с Машиными игрушками.
На другой день Маше объяснили, в чем дело, показали светящийся циферблат, часы спрятали. Страхи эти исчезли. Но на смену им пришли новые. Вероятно, детская душа сама ищет их.
* * *
Плохо усваивает цвета, краски. Одно время боялся - не дальтонистка ли она?
Показываю на дверь, обитую черной клеенкой. Спрашиваю:
- А дверь какого цвета?
- Гм... Я что-то молчу.
Так и сказала: "Я что-то молчу!"
А подумав еще, сказала:
- Я что-то молчу крепко.
28.11.59.
Опять Машка плохо засыпала. И может быть, опять я виноват. Перед сном тискали пластилин, и я лепил всякую нечисть.
Впрочем, чтобы напугать Машку, вовсе не требуется что-нибудь очень уж страшное. Вылепишь что-нибудь бесформенное, не похожее ни на человека, ни на животное, и вдруг Машка:
- Ой, боюсь! Боюсь! Я его, кажется, боюсь!
Думаю, что может и сама что-нибудь вылепить - и тоже испугается.
Еще К.И.Чуковский заметил эту способность ребенка пугаться порождений собственного вымысла:
Дали Мурочке тетрадь,
Стала Мура рисовать...
* * *
Ест сливочную помадку, наслаждается, жмурится, причмокивает:
- Ой, как вкусно мне!..
30.11.59.
...Ей сказали, что если будешь есть - вырастешь большая.
Часто прибегает ко мне и очень смешно показывает, как она выросла: вытягивается на цыпочках, при этом выпячивает живот, таращит глаза; шейные сухожилия напрягаются, рот почему-то тоже участвует в этой демонстрации роста - растягивается чуть ли не до ушей.
* * *
Врач назначил мне инъекции витаминов. Вчера у меня была сестра, делала уколы. Пришла Машка, взяла из пепельницы ватку, понюхала:
- Ой, уколом пахнет!
Нюхает с удовольствием. Я тоже люблю этот запах. Мама смеется над нами, говорит: одного поля ягода.
А Машка с наслаждением втягивает в себя резкий запах медицинского спирта:
- Нет, правда, укольчиком пахнет!..
* * *
Подарил ей пустой флакон из-под духов "Шипр". Флакон в коробочке с зеленой кисточкой. В бутылочке несколько капель зеленых духов.
- Кому это?!
- Тебе.
Не может поверить своему счастью.
Спрашивает у меня:
- Откуда у тебя духи?
- Мне бабушка подарила.
- А почему ты мне даришь?
- Потому, говорит мама, - что папа тебя любит.
Сияет.
- Я буду Аннабеллу душить.
- Вот скоро Новый год, - говорит мама, - ты всех своих кукол на Новый год и надуши.
- Дай я тебя на Новый год надушу, - говорит Машка и тянется к матери и мажет ее пробочкой от флакона.
ТЕТРАДЬ СЕДЬМАЯ
3 ГОДА 4 МЕСЯЦА
4.12.59. Ленинград.
Я все еще лежу. Но много работаю. С Машкой мы видимся только по вечерам - перед ужином и после ужина.
Сегодня немножко читали (Чарушина, Сладкова), разглядывали картинки в "Мурзилке", играли в "лепешки". Еще раз убедился в том, что игрушки-импровизации доставляют ребенку (во всяком случае, ребенку этого возраста) гораздо больше радости, чем игрушки магазинные, готовые, то есть уменьшенные копии настоящих людей, зверей и предметов: куклы, собаки, мишки, посуда, автомашины и тому подобное.
"Лепешки" - это разноцветные пирамиды. Их у меня четыре. Самая маленькая - это Маша, маленькая потолще - Павлик, тоненькая высокая - мама, а самая высокая - папа.
Маша играет с этими куклами-абстракциями с большим удовольствием, чем с куклами-натуралистками, всеми этими Сонями, Тамарами, Аннабеллами. Она раздевает пирамидки и одевает, купает их, делает с ними гимнастику.
Почему же играть с этими пирамидками интереснее? Вероятно, только потому, что тут больше простора для творчества.
* * *
Я поставил на голову "папе" самую маленькую пирамидку - "Машу".
Машка придумала молниеносно. Схватила толстого "Павлика" и говорит:
- Это не Павлик, это тетя Ляля.
И густым трагическим голосом тети Ляли, обращаясь к "папе", восклицает:
- Алексей, не нужно! Алексей!!!
Именно так, в этих выражениях и с теми же трагическими интонациями, взывает ко мне моя сестрица, когда я проделываю с Машкой какие-нибудь акробатические трюки, сажаю ее на плечи, на багажник велосипеда и тому подобное.
Какое же воображение у трехлетнего ребенка! И какое острое художническое зрение! Увидеть за этими деревяшками живых, конкретных людей и тут же придумать им роли, целую сценку!..
* * *
Вчера вечером, вызывая к себе маму, я кричал грубым голосом:
- Люди! Звери! Птицы! Рыбы! Насекомые!
- Не кричи! - умоляла меня Машка. - Не кричи, а то меня возьмут.
То есть заберут спать.
* * *
- Насекомые!
Машка удивилась:
- Какие босикомые?
7.12.59.
Вчера была у меня недолго. Читали, потом играли в превращения.
Я говорю:
- Будь волк!
- Bay... Bay.
- Будь муха!
- Ж-ж-ж. Ж-ж-ж.
- Будь корова.
- Му-у-у-уу... Я вам м-м-м-молочко несу-у-у...
- Будь стул!
Подумала секунду - и скорчилась, приняла какую-то замысловатую позу, в которой она кажется себе похожей на стул.
* * *
Обещал ей как-то показать настоящий шприц для уколов.
Показал. Она увидела и испугалась.
- Не надо! Боюсь! Больно будет.
- Давай я тебе покажу, как укол делают.
- Боюсь!
- Я тебе больно не сделаю. Я без иголки.
- Боюсь!
- Папа говорит, что больно не будет...
- Будет!
- Иди сюда!
- Боюсь.
- Если папа говорит, что больно не будет, надо папе верить.
Не верит. И это меня, конечно, огорчает. А потом я подумал, что где же им верить, детям, если их на каждом шагу обманывают, объегоривают, обмишуривают.
- Иди, девочка, иди, дай ручку, больно не будет.
Девочка доверчиво протягивает руку, а ей: р-раз!
- Ничего, ничего, не плачь, сейчас пройдет.
Трудно, но надо воспитывать так, что:
- Будет немножко больно, но потерпи...
И всегда надо правду!
* * *
И вот - кстати - о правде.
Вчера мама возвращается из своего очередного похода, в прихожей ее встречает Машка и с места в карьер объявляет ей:
- Мамочка, я плохо себя вела, я была нехорошая.
Похвальна ли такая самокритика? Нет, в данном случае нисколько не похвальна.
Машка совершила поступок действительно очень дурной. После дневного сна она не захотела одеваться, раскидала всю свою одежду, а когда бабушка попыталась взять ее на руки, толкнула бабушку и несколько раз ударила ее по лицу.
Бабушка плакала.
И тут раздались три звонка, означавшие, что пришла мама.
- Сейчас я расскажу мамочке, как ты себя вела, - сказала бабушка.
- Не надо, можешь не говорить, я сама расскажу.
Расчет бы простой. Уже не один раз Машка признавалась в своих грехах, и чаще всего ее не только прощали, но и хвалили за правдивость.
На этот раз не вышло.
Мама накричала на Машку и велела ей немедленно извиниться перед бабушкой.
- Ты сама знаешь, что нужно сделать, - сказала она.
- Не помню, - нахмурилась Машка.
Извиняться она ни за что не хотела. Это уже второй случай, когда она отказывается извиняться перед бабушкой.
Когда я узнал о случившемся, я настоял, чтобы этот случай не был оставлен без последствий. Одних извинений тут мало. Нужно, чтобы девчонка поняла, как плохо она поступила. А индульгенция, которая покупается за бездушное, холодное "прости", ничего не стоит.
От моего имени Маше было объявлено, что папа не хочет ее видеть.
Мама не разговаривала с ней.
И даже бабушке было рекомендовано, чтобы она не таяла от первого слова раскаяния, от первого поцелуя внучки.
Когда Машка наконец сказала:
- Прости, бабушка.
Та ответила:
- Я еще подумаю, стоит ли тебя прощать.
Все это было и для бабушки и для Машки потрясением. Между нами говоря, кто из них больше виноват - я судить не берусь. Знаю только, что если бы моя милая, добрая и мягкая тещенька так не распустила девчонку, нам не пришлось бы всем домом устраивать этот педагогический аврал.
Машку было жалко. Весь вечер она сидела в столовой на тахте и негромко подвывала:
- Ма-а-а-а-ма-а-а...
* * *
Была ли в этом случае перегнута палка? Думаю, что нет, не была.
Одними внушениями, проповедью, разговорами о том, что дурно бить по лицу любимого и любящего тебя человека, тут обойтись нельзя было. Нужна была строгость. И нужно было потрясение.
А сегодня - новая беда.
Нашла на полу или в корзине для бумаг ломаную немецкую "архитекторскую" кнопку - красивую, блестящую, золотую...
- Денежка, - сказал я.
Она засмеялась: дескать, шутишь!
Такая взрослая ирония меня обманула. Я позволил Машке взять эту понарошную денежку.
А через двадцать минут из комнаты Элико вопли и крики. Оказывается, Машка запихала "денежку" в ноздрю... И забыла об этом. Потом пришла к матери и говорит:
- У меня козявка в носу.
Мама, не посмотрев, стала запихивать в нос вату.
А дышать Машке еще труднее.
Тогда мама подвела ее к окну, к свету, заглянула в нос и увидела, что там что-то блестит...
Заставила Машку сморкаться, и, слава богу, кнопка была извлечена.
А бабушке опять было худо.
* * *
Вчерашняя история сказалась на Машкином поведении. Слушается всех, даже бабушку и тетю Минзамал. Сейчас (три часа дня) мама и бабушка отправились по делам. Машку готовит к дневному сну Минзамал. И Машка беспрекословно дает себя разоблачать.
* * *
После происшествия с архитекторской кнопкой извожу Машку насмешками. Думаю, что в данном случае этот способ верный.
Говорю ей:
- Я ничего тебе теперь не буду давать - ни карандаша, ни ложки...
Мрачно усмехнулась...
- Ложку можно. Ложку мне сюда не засунуть.
- Дырка мала?
- Да. Мала...
И пытается пальцем растянуть ноздрю.
* * *
Донял ее. Убирает посуду у меня "со стола", то есть с табуретки, которая заменяет мне во время болезни и письменный и обеденный стол.
Унесла тарелку с хлебом, кружку из-под киселя. Прибегает:
- А еще что?
- Вот тарелка и вилка. Только, смотри, в нос вилку не запихай.
Со вздохом:
- Халясо...
И совершенно серьезно, даже мрачно:
- Я не умею вилку в нос запихивать.
* * *
Полушутя я хотел шлепнуть Машку по попке. Она понимает, что делается это играючи, и, охотно подставив попку, сказала:
- Один маленький попопчик!
* * *
Вернулась с прогулки, очень просила почитать ей старую "Мурзилку" номер за 1948 год, - где напечатана "Повесть о Галиной маме" Георгиевской. Там на картинке девочка Галя получает за маму орден, потому что у мамы забинтованы руки. Эта картинка произвела на Машу большое впечатление. Говорит:
- Я даже ночью сегодня думала об этой тете без рук.
Чтение отложили до вечера. Постараюсь вообще отложить. Чтение не по возрасту.
10.12.59.
- Пустите, пустите...
- Ты куда?
- Тете Минзамал хочу спасибо сказать!
* * *
Не пересаливаем ли мы с этими "спасибо" и "пожалуйста"? Может быть, и пересаливаем. Но в этом случае лучше, пожалуй, немного пересолить, чем недосолить.
Говорят: "Не в этом счастье". Вообще-то верно - не в этом. Но отчасти и в этом. Смотря как понимать это счастье. Если грубость окружающих ранит тебя, обижает, мешает тебе жить, то любезность, отзывчивость, дружелюбие наоборот, жизнь украшают. Мудрость, казалось бы, не велика, а как мало считаются у нас с этим добрым законом, как не хватает нашей молодежи этих "внешних форм"!
Телефонный звонок. Снимаю трубку:
- Я вас слушаю.
Молодой повелительный голос:
- Галю!
Отвечаю как можно мягче и любезнее:
- Простите, вы не туда попали.
И чаще всего слышу в ответ:
- А, черт!..
И скрежет брошенной на рычаг трубки.
Через день, через два или в тот же день попозже - уже другой голос, но опять молодой и опять повелительный:
- Марину позовите!
- Такой у нас, простите, нет.
- Как нет? А, ч-черт!..
Зато как приятно бывает услышать в ответ:
- Ах, простите!..
Или:
- Извините, пожалуйста!..
Редко, но бывает.
Между прочим, заметил, что после этих любезных слов человек никогда не бросает трубки.
11.12.59.
Ездил вчера по делам в "город", на обратном пути зашел в Гостиный двор, купил много всяких игрушек Павлику и немного - Маше.
В числе прочего купил маску - собачью, бульдожью морду, очень похожую на морду Синдбада...
Когда я надел эту маску и заглянул через застекленную дверь в столовую, Машка дико заорала. Конечно, я не ожидал такого эффекта и маску тут же сорвал. Потом по очереди при ней надевали маску мама и бабушка - она и тут орала.
Когда же я предложил ей самой попробовать надеть маску, она сделала это не задумываясь и охотно. Долго с любопытством смотрела на себя в зеркало. Бегала на кухню, пугала тетю Минзамал. Позже пугала шварцевскую тетю Нюру.
* * *
Показала мне туфли, которые мама и бабушка купили вчера в подарок Павлику.
- Это моему братишке Павлику.
- Вот он какой большой, - я говорю.
- А когда он жил в Разливе - в прошлом году, - он был маленький. И я была маленькая. Мы вместе были маленькие.
* * *
Ведет себя довольно прилично. Правда, с бабушкой у нее казусы бывают.
Проветривается мамина комната. Чтобы дверь в столовую не открылась, к ней приставили стул.
Машка влезает на этот стул.
- Машенька, слезь, - говорит бабушка. - Из той комнаты дует.
Машка сидит.
- Слышишь?
Слышит, конечно, но продолжает восседать на стуле.
Если бы в эту минуту не появился я, Машка оказалась бы победительницей в этой борьбе характеров. Я сказал:
- В чем дело?
И Машка слезла со стула.
Увы, поражение и тут засчитывается бабушке...
* * *
Вечером, перед сном, Машка была у меня. Я лежал.
- Маша, - сказал я.
- Я не Маша.
- А кто ты?
- Я девочка Мотя.
- Где ты живешь?
- Я одна живу. У меня мамы нет, и папы нет, и тети Гетты, и Павлика нет.
- Кто же тебе готовит?
- Я сама готовлю. И сама в магазин хожу. И сама в школу хожу.
- Что же ты готовишь на обед?
- Щи, каклетки, потом - компот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32