Далеко вверху светился голубой кружочек. Вокруг стояла унылая команда. Он угрожающе помахал дубинкой.
- Ну, фто, уроды, упустили?
Никто не решился что-нибудь ответить или хотя бы поднять глаза. Вдруг ему захочется злость выместить и как раз твой взгляд не понравится? Поэтому Моряк разглядывал лежащую на боку "стремянку" из грязных досок, увязанных проволочной петлей. Макака дул на обожженную ладонь и морщился от боли. Митрофаза перекладывал отвертки и пассатижи из одного кармана в другой. А Садык сурово глядел на них, помогая бригадиру.
- Вот змей! - первым подал голос Митрофаза. - И как только прополз в такую узину?
- Сейчас по заднице врежу, ты у меня пулей пролетишь! - рявкнул Бугор.
Митрофаза пожал плечами, мол, хозяин - барин, как скажет, так и будет. Принялся, кряхтя, поднимать деревянный трап. Моряк суетливо бросился помогать. Вдвоем поставили стремянку, подтянули проволоку потуже, чтобы доски не разъезжались. Моряк поставил ногу на нижнюю поперечину трапа, энергично надавил - ничего, крепко.
- Стой! - хрипло скомандовал Бугор. - Макака полезет.
Тот заныл:
- У меня же рука...
- Вот и рассчитаешься, - прогундел Бугор. - Сейчас тебе анестезию вколю - скачками побежишь.
При этих словах у всей банды глаза засверкали. Бугор тем временем вытащил из внутреннего кармана серую пластиковую коробку, перетянутую круглой аптечной резинкой. В коробочке, набитой ватой, лежал шприц, иглы и стеклянные ампулы. Под завистливыми взглядами команды Макака торопливо закатал рукав, обнажив локтевой сгиб, покрытый сплошным синяком в рубцах незаживающих следов инъекций. Моряк ловко перетянул ему руку куском тонкой резиновой трубки. Бугор с хрустом отломил хвостик ампулы, набрал шприц и протянул Садыку. Тот тяжело сглотнул, поискал подходящее место на почернелой вене и с неохотой воткнул иглу. Все жадно следили как поршень выгоняет прозрачную жидкость. Макака блаженно прижмурился. Моряк смотал резиновую трубку и сунул в карман. Все терпеливо ждали.
Через минуту Макака открыл глаза. До этого совершенно пустые, как у поросенка, сейчас они светились пониманием и сообразительностью. И весь он напружинился, словно сдерживая бьющую ключом энергию. Бугор вынул из кармана складной нож, нажал кнопку - со звоном выскочил сверкающий клинок. Попробовав ногтем лезвие, удовлетворенно сложил нож и протянул Макаке.
- Пять минут на все дела. Догони и сразу кончай. И жди нас там же. Сделаешь - всю коробку отдам. Не сделаешь - неделю пайки не получишь, будешь всухую ломку перекумаривать. Понял? Давай, пошел.
Макака резво вскарабкался на раскачивающуюся "стремянку", нырнул в отверстие. Ухватился за двухдюймовую трубу и энергичными рывками стал быстро подниматься. На трубе оставались клочья обожженной кожи и мокрые пятна, но он совершенно не ощущал боли. Наркотик превратил хилого недоростка в супермена, сделал ловким и стремительным, отняв чувство страха. Он буквально пролетел десятиметровый узкий колодец и выскочил, как Мюнхгаузен из пушечного жерла, только ядра не хватало - улететь.
Крутнувшись вправо-влево, он увидел того, за кем гнался, и издал грозный клич. В этом вопле было больше свинячьего визга, чем львиного рыка, но для Макаки и этого более чем достаточно. Он вскочил на край чугунной трубы, всплеснул руками и легко перемахнул на стену охладителя. При этом так припечатал обожженную ладонь, что лопнул последний ожоговый пузырь, и сукровица брызнула во все стороны. Не обратив на это никакого внимания, Макака быстро, словно паук, побежал по вертикальной стенке, цепляясь за болты, выступы, швы и стыки.
Визгливый вопль настиг Вовца почти на самом верху. Он рассчитывал, что там по периметру проложены мостки, а с другой стороны есть лестница для спуска. Во всяком случае, много раз проезжая мимо завода на трамвае, он видел, что по верхнему краю охладителя установлено ограждение. А зачем ограждение, если нет пешеходной дорожки? Оттуда, сверху, он собирался прикинуть, куда бежать, ведь на территории завода ему раньше бывать не приходилось.
Старый скалолазный опыт здорово пригодился. Вовец поднимался размеренно, без суеты и лишних движений, не пропуская ни один болт по вертикали. При таком подъеме главное - ноги, а руки только для опоры. Усилия нужны не больше, чем при подъеме по крутой лестнице.
Увидев погоню, Вовец сменил тактику, перейдя на скоростной подъем: подтягиваясь руками и ставя ногу через болт, на каждый второй. Такой метод можно сравнить со взбеганием по лестнице через ступеньку, хватаясь за перила. В считанные секунды он оказался наверху, но мостков не обнаружил. На дне гигантского колодца лежало круглое зеркало воды, отражая голубое небо и решетчатые стальные конструкции, оплетенные трубопроводами. Ажурная стальная башня поднималась из центра бассейна, похожие на строительные леса сооружения тянулись вдоль внутренних стен до самого верха. В противоположной стороне внизу не хватало одной секции, в вертикальный проем виднелся асфальт.
Все это Вовец увидел и оценил с первого взгляда. Второго не требовалось. Он стал спускаться по трубам и балкам: где съезжал, обхватив трубу руками, где сбегал по наклонному двутавру, придерживаясь за элементы конструкции, где повисая на руках и становясь на балку уровнем ниже. В студенческую пору у него была отличная шабашка - всем альпклубом красили мачты радиостанции. Вот тогда он и освоил передвижение по балкам. Сейчас этот навык возвратился. Правильно говорится, что умение невозможно забыть. Просто счастье, что этот охладитель отключен. Если бы хлестал из всех труб кипяток, ему бы уже хана пришла.
Весь вывозившись в ржавчине, Вовец быстро спускался. Еще немного и вода будет у ног. Тогда можно сделать переход вдоль стены и выскочить в тот проем напротив. Когда высота не действует на психику, гораздо легче бегать по балкам.
До воды оставалось метров пять, и Вовец решил взглянуть, что делается наверху. Там на фоне неба металась черная фигурка. И тут Вовец поскользнулся, оступился и, теряя равновесие, оттолкнулся ногами от балки все равно нырять придется. С плеском и брызгами вошел в воду. Она оказалась на удивление теплой, видно, не остыла ещё до конца. Перевернувшись под водой, Вовец всплыл вверх лицом. Нельзя выпускать врага из поля зрения, вдруг швырнет чем-нибудь в голову. Вовец поплыл на спине, стараясь не налететь на железные конструкции.
Макака наверху взвыл. Первый, ударный, эффект воздействия наркотика, взвинтивший психику и мобилизовавший все резервы организма, заканчивался. Скоро неизбежно должен наступить упадок сил и расслабление. Он уже начал ощущать покалывание в обожженной ладони, а пространство перед глазами постепенно принимало искаженные очертания. Он словно смотрел сквозь выпуклое стекло, и эта выпуклость все увеличивалась, росла, поле зрения постепенно сужалось, центр этого поля укрупнялся, приближался, а по краям, наоборот, изображение отдалялось и расплывалось. Он четко видел своего врага: враг смотрел из воды и корчил рожи, и в знак презрения махал то одной рукой, то другой.
Макака вынул нож и придавил кнопку. С готовностью выскочило сверкающее лезвие. Он зажал рукоятку обожженной ладонью и почувствовал, как плотно она прилипла к обнаженной кровавой плоти, словно приросла.
- Сейчас я из тебя кишок добуду, а потом поговорим...
Он осклабился, выставив крупные желтые зубы, и с протяжным воплем бросился с головокружительной высоты. Он падал долго, перевернувшись несколько раз в воздухе, и с громким плеском ударился о воду. А пронзительное эхо ещё долго гуляло в замкнутом пространстве охладителя, как в колоколе, постепенно затихая.
Вовец успел сделать три гребка, наблюдая этот безумный полет. Он слишком много сегодня пережил, чтобы взволноваться по такому поводу, и даже не сбился с ритма, продолжая размеренно дышать и выбрасывать поочередно руки, загребая неторопливо, но сильно. Он с некоторой отстраненностью подумал, что прыжок с такой высоты может совершить только очень натренированный спортсмен, и преследователь больше не представляет угрозы. Скорее всего, труп уже близок к дну бассейна. Сам Вовец с высоты три метра и более (но не более пяти!) прыгал солдатиком, ногами вперед, отлично запомнив, как в детстве несколько раз шлепнулся пластью на воду, а потом со слезами выползал на берег и долго отлеживался, держась за отбитый живот и скуля по-щенячьи.
Он подплыл к эстакаде у проема в стене и с сожалением понял, что проем очень высоко, более чем в двух метрах от поверхности воды. Вовец ухватился за вертикальную стойку эстакады и огляделся. Мокрая бетонная стенка была совершенно гладкой, а нижняя часть эстакады не имела горизонтальных поперечин, только стойки и круто наклоненные укосины. Он попробовал подтянуться по одной такой укосине, красной от ржавчины, но беспомощно съехал обратно в воду.
Неожиданно под гулкими сводами послышался плеск. Этого только не хватало - к нему плыл тот сумасшедший прыгун. Погружаясь с головой и снова всплывая, он выплевывал воду с кровью и сильно ударял руками, разбрасывая брызги. В правой был зажат нож, и он яростно вспарывал им легкую рябь. Движения рук, тяжелые и нескоординированные, показывали, что падение даром не прошло. Только продолжающимся действием наркотика можно объяснить то, что Макака не умер мгновенно от болевого шока, не потерял сознание и вообще остался на плаву, да ещё и пытался грести.
Вовец смерил глазом расстояние, оценил движения пловца и успокоился этот человек никогда не догонит его в воде. Гораздо больше его обеспокоила мокрая бетонная стенка. Если она не успела высохнуть, значит сейчас идет откачка воды из бассейна. Следовательно, надо ожидать, что скоро начнется обратный процесс, наполнение, но уже горячей водой. Для того и охладители ставят в ряд, чтобы по очереди использовать.
И как бы подтверждая самые мрачные предчувствия, загудели трубы, заиграли роковой ноктюрн, выдувая воздушные и водяные пробки. То тут, то там сверху срывались струйки и капли.
Следовало срочно убираться из этой суперкастрюли. Первым делом Вовец избавился от пиджака и спецовки, сковывавших движения. Сейчас он не спешил и, обхватив ногами стальную укосину, выпростался из лишней одежды, спокойно глядя на медленно приближающегося пловца, гребущего ножом. Рокот в трубах стихал, а струйки и капли сверху сыпались чаще, но пока ещё холодные. А что, если обмотать укосину мокрой спецовкой? Она не будет соскальзывать и, продвигая её все выше, можно будет подняться. Но мокрая спецовка, плотно облепив балку, вверх тоже не скользила, а стоило чуть ослабить хватку, и Вовец снова сполз в воду. Он попробовал влезть по вертикальной граненой балке, но сил уже не хватало.
Легкий шум наполнил охладитель, постепенно усиливаясь. Так набегает летний ливень: отдаленный шелест, он приближается, становится все громче, вот первые капли ударили по асфальту, по траве, и вдруг все вокруг заполняют ревущие струи. Здесь было так же, только струи не прохладные, а горячие. Терпимо горячие, но они обожгли Вовца ужасом. Он в отчаянье озирался по сторонам. Противоположная стена неразличима за отвесно падающими потоками. В нескольких метрах оскаленная морда с налипшими на глаза волосами и взлетающая рука, вспарывающая ножом воду. Спасительный проем слишком высоко, а могучий душ все горячей.
Вовец уже попадал в похожую ситуацию лет десять назад. Тогда их байдарку изломало в порогах, его вынесло к скале, прижало и мощная струя стала толкать и затягивать вниз под камень. Он вцепился, как клещ, запустив в трещины скалы пальцы, дожидаясь в ледяной воде, пока ребята выберутся на берег и сбросят ему сверху веревочный конец.
И сейчас он отчаянно зашарил по бетону, цепляясь за выбоины и раковины. Собрав все силы, Вовец полез по отвесной стене. Руки его дрожали от напряжения, кончики пальцев пронизывала боль, но он упорно карабкался сантиметр за сантиметром. Отчаянный этот рывок был изначально обречен на неудачу, поскольку требовалась ещё опора для ног, а ее-то и не нашлось. В выбоину или раковину, подходящую для зацепа пальцем, носок ботинка не вставишь. Короче, Вовец сорвался и с головой ушел в воду. На глубине его ступня наткнулась на нечто тонкое и упругое. Вынырнув под горячие струи, он снова погрузился в более прохладную глубину, теперь уже специально. Зацепил ногой и понял - толстая проволока. Попробовал подтянуть - подается.
Ухватился левой рукой за стойку, а правой достал улов. Большой дугообразный кусок толстой стальной катанки. Теперь он знал, что надо делать. Закрутил петлей один конец вокруг вертикальной опоры, передвинул его повыше, а другой конец захлестнул за укосину и тоже завернул петлю. Получилась перемычка, мостик. Закинул ногу на этот железный мостик в мизинец толщиной и стал влезать, цепляясь за стойку.
Рядом хрипел и булькал, барахтаясь, бандит с бесcмысленными выпученными глазами. У него уже не оставалось сил поднимать руку с ножом.
Вовец встал на проволоку, как заправский канатоходец, держась за стойку, выпрямился. Сверху низвергался уже настоящий кипяток. Вовец вскинул руки и ухватился за горизонтальную балку. Наконец-то он добрался до нее. Подтянуться и перебраться на бетонный цоколь в проем стены было минутным делом. Пар валил от него и вода сбегала ручьями. Выжимая горячую рубашку, он смотрел, как тонет бандит, и это зрелище не вызывало у него отвращения или сочувствия, скорее, удовлетворение.
Макака что-то пытался кричать, наверное, ругался и грозил, но за шумным падением воды ничего не было слышно. Он вскидывал красное распаренное лицо, хватая воздух разинутым ртом, но силы оставляли его, и он погрузился выше ноздрей. Дергая головой, таращил безумные глаза, перед которыми лопались пузыри. Видимо, последним усилием вскинул вверх руку с зажатым ножом и, словно придавленный его весом, пошел ко дну. Еще несколько секунд из-под воды блестело лезвие. Намертво прикипевшая к ободранной ладони рукоятка так и не выпала из ослабевших пальцев.
Вовец плюнул в проем, натянул мокрую рубашку, вылил воду из туфель, отжал, как получилось, низ брюк и поплелся мимо связок арматуры, огромных пакетов листового железа и слитков металла с диван величиной, отпинывая с пути гнутые куски катанки, брошенные такелажниками.
Человек так неожиданно вышел навстречу из-за штабеля чугунных болванок, что Вовец вздрогнул и остановился. Был человек среднего роста, среднего возраста, этак от тридцати до сорока, и внешность имел самую среднюю: лицо загорелое, волосы средней длины, слегка выгоревшие на солнце. Одет по-летнему: легкие серые брюки-бананы, кроссовки, цветастая майка и темные очки в половину лица. Он улыбнулся и спросил:
- Ты что, с моста падал? Видуха у тебя...
- Да вот... - Вовец замялся, растерявшись. Он думал, что встретив людей, побежит к ним и будет кричать о кровавой банде, а вышло иначе, и это смутило его, а вопрос и вовсе сбил с толку. Он готовился к совсем другому разговору и начал его: - Здесь бандиты. Я вырвался от них. Это страшные люди...
- Стойте, стойте, - прервал его незнакомец и быстро огляделся по сторонам. - Они здесь?
- Здесь, на заводе, в подвале, - торопливо заговорил Вовец. - Надо срочно сообщить в милицию. Это страшное место, там убивают людей. Я убежал, они гнались за мной.
- Погодите, - снова прервал его незнакомец. - Где они сейчас, кто гнался?
- Там, - Вовец махнул рукой в сторону бурой громады охладителя. - Я выбрался, а он, похоже, утонул. Может, были еще, но я видел только этого.
Больше всего он боялся, что ему не поверят. Ну, в самом деле: мокрый, грязный, без документов, неизвестно откуда взявшийся посреди завода в выходной день. Но незнакомец поверил.
- Вот что, я вас укрою, - сказал он озабоченно. - Надо действовать немедленно, поднимать охрану. Пошли.
Он быстро направился по широкому проходу между штабелями металла. Вовец едва поспевал следом. Мокрые брюки противно липли к ногам. В туфлях хлюпало. Они перешли через железнодорожные пути, под какими-то трубопроводами, мимо поддонов с огнеупорным кирпичом. Подошли к длинному трехэтажному зданию из белого силикатного кирпича, похожему на обычный жилой дом, только без балконов. На крепкой двери подъезда висели две таблички, одна над другой: "Цех связи" и "АТС". Поднялись на третий этаж. В конце короткого коридора, увешанного плакатами по технике безопасности, незнакомец открыл своим ключом дверь кабинета с надписью "Начальник связи".
Обычный кабинет начальника среднего калибра: двухтумбовый стол, бумажки под стеклом, телефоны; другой стол, попроще, приставленный торцом к этому; полдюжины стульев; шкаф; фирменный заводской календарь на стене "Нашу сталь знает весь мир!".
Хозяин заботливо накрыл мягкое сиденье стула полиэтиленовым пакетом и махнул рукой - садись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
- Ну, фто, уроды, упустили?
Никто не решился что-нибудь ответить или хотя бы поднять глаза. Вдруг ему захочется злость выместить и как раз твой взгляд не понравится? Поэтому Моряк разглядывал лежащую на боку "стремянку" из грязных досок, увязанных проволочной петлей. Макака дул на обожженную ладонь и морщился от боли. Митрофаза перекладывал отвертки и пассатижи из одного кармана в другой. А Садык сурово глядел на них, помогая бригадиру.
- Вот змей! - первым подал голос Митрофаза. - И как только прополз в такую узину?
- Сейчас по заднице врежу, ты у меня пулей пролетишь! - рявкнул Бугор.
Митрофаза пожал плечами, мол, хозяин - барин, как скажет, так и будет. Принялся, кряхтя, поднимать деревянный трап. Моряк суетливо бросился помогать. Вдвоем поставили стремянку, подтянули проволоку потуже, чтобы доски не разъезжались. Моряк поставил ногу на нижнюю поперечину трапа, энергично надавил - ничего, крепко.
- Стой! - хрипло скомандовал Бугор. - Макака полезет.
Тот заныл:
- У меня же рука...
- Вот и рассчитаешься, - прогундел Бугор. - Сейчас тебе анестезию вколю - скачками побежишь.
При этих словах у всей банды глаза засверкали. Бугор тем временем вытащил из внутреннего кармана серую пластиковую коробку, перетянутую круглой аптечной резинкой. В коробочке, набитой ватой, лежал шприц, иглы и стеклянные ампулы. Под завистливыми взглядами команды Макака торопливо закатал рукав, обнажив локтевой сгиб, покрытый сплошным синяком в рубцах незаживающих следов инъекций. Моряк ловко перетянул ему руку куском тонкой резиновой трубки. Бугор с хрустом отломил хвостик ампулы, набрал шприц и протянул Садыку. Тот тяжело сглотнул, поискал подходящее место на почернелой вене и с неохотой воткнул иглу. Все жадно следили как поршень выгоняет прозрачную жидкость. Макака блаженно прижмурился. Моряк смотал резиновую трубку и сунул в карман. Все терпеливо ждали.
Через минуту Макака открыл глаза. До этого совершенно пустые, как у поросенка, сейчас они светились пониманием и сообразительностью. И весь он напружинился, словно сдерживая бьющую ключом энергию. Бугор вынул из кармана складной нож, нажал кнопку - со звоном выскочил сверкающий клинок. Попробовав ногтем лезвие, удовлетворенно сложил нож и протянул Макаке.
- Пять минут на все дела. Догони и сразу кончай. И жди нас там же. Сделаешь - всю коробку отдам. Не сделаешь - неделю пайки не получишь, будешь всухую ломку перекумаривать. Понял? Давай, пошел.
Макака резво вскарабкался на раскачивающуюся "стремянку", нырнул в отверстие. Ухватился за двухдюймовую трубу и энергичными рывками стал быстро подниматься. На трубе оставались клочья обожженной кожи и мокрые пятна, но он совершенно не ощущал боли. Наркотик превратил хилого недоростка в супермена, сделал ловким и стремительным, отняв чувство страха. Он буквально пролетел десятиметровый узкий колодец и выскочил, как Мюнхгаузен из пушечного жерла, только ядра не хватало - улететь.
Крутнувшись вправо-влево, он увидел того, за кем гнался, и издал грозный клич. В этом вопле было больше свинячьего визга, чем львиного рыка, но для Макаки и этого более чем достаточно. Он вскочил на край чугунной трубы, всплеснул руками и легко перемахнул на стену охладителя. При этом так припечатал обожженную ладонь, что лопнул последний ожоговый пузырь, и сукровица брызнула во все стороны. Не обратив на это никакого внимания, Макака быстро, словно паук, побежал по вертикальной стенке, цепляясь за болты, выступы, швы и стыки.
Визгливый вопль настиг Вовца почти на самом верху. Он рассчитывал, что там по периметру проложены мостки, а с другой стороны есть лестница для спуска. Во всяком случае, много раз проезжая мимо завода на трамвае, он видел, что по верхнему краю охладителя установлено ограждение. А зачем ограждение, если нет пешеходной дорожки? Оттуда, сверху, он собирался прикинуть, куда бежать, ведь на территории завода ему раньше бывать не приходилось.
Старый скалолазный опыт здорово пригодился. Вовец поднимался размеренно, без суеты и лишних движений, не пропуская ни один болт по вертикали. При таком подъеме главное - ноги, а руки только для опоры. Усилия нужны не больше, чем при подъеме по крутой лестнице.
Увидев погоню, Вовец сменил тактику, перейдя на скоростной подъем: подтягиваясь руками и ставя ногу через болт, на каждый второй. Такой метод можно сравнить со взбеганием по лестнице через ступеньку, хватаясь за перила. В считанные секунды он оказался наверху, но мостков не обнаружил. На дне гигантского колодца лежало круглое зеркало воды, отражая голубое небо и решетчатые стальные конструкции, оплетенные трубопроводами. Ажурная стальная башня поднималась из центра бассейна, похожие на строительные леса сооружения тянулись вдоль внутренних стен до самого верха. В противоположной стороне внизу не хватало одной секции, в вертикальный проем виднелся асфальт.
Все это Вовец увидел и оценил с первого взгляда. Второго не требовалось. Он стал спускаться по трубам и балкам: где съезжал, обхватив трубу руками, где сбегал по наклонному двутавру, придерживаясь за элементы конструкции, где повисая на руках и становясь на балку уровнем ниже. В студенческую пору у него была отличная шабашка - всем альпклубом красили мачты радиостанции. Вот тогда он и освоил передвижение по балкам. Сейчас этот навык возвратился. Правильно говорится, что умение невозможно забыть. Просто счастье, что этот охладитель отключен. Если бы хлестал из всех труб кипяток, ему бы уже хана пришла.
Весь вывозившись в ржавчине, Вовец быстро спускался. Еще немного и вода будет у ног. Тогда можно сделать переход вдоль стены и выскочить в тот проем напротив. Когда высота не действует на психику, гораздо легче бегать по балкам.
До воды оставалось метров пять, и Вовец решил взглянуть, что делается наверху. Там на фоне неба металась черная фигурка. И тут Вовец поскользнулся, оступился и, теряя равновесие, оттолкнулся ногами от балки все равно нырять придется. С плеском и брызгами вошел в воду. Она оказалась на удивление теплой, видно, не остыла ещё до конца. Перевернувшись под водой, Вовец всплыл вверх лицом. Нельзя выпускать врага из поля зрения, вдруг швырнет чем-нибудь в голову. Вовец поплыл на спине, стараясь не налететь на железные конструкции.
Макака наверху взвыл. Первый, ударный, эффект воздействия наркотика, взвинтивший психику и мобилизовавший все резервы организма, заканчивался. Скоро неизбежно должен наступить упадок сил и расслабление. Он уже начал ощущать покалывание в обожженной ладони, а пространство перед глазами постепенно принимало искаженные очертания. Он словно смотрел сквозь выпуклое стекло, и эта выпуклость все увеличивалась, росла, поле зрения постепенно сужалось, центр этого поля укрупнялся, приближался, а по краям, наоборот, изображение отдалялось и расплывалось. Он четко видел своего врага: враг смотрел из воды и корчил рожи, и в знак презрения махал то одной рукой, то другой.
Макака вынул нож и придавил кнопку. С готовностью выскочило сверкающее лезвие. Он зажал рукоятку обожженной ладонью и почувствовал, как плотно она прилипла к обнаженной кровавой плоти, словно приросла.
- Сейчас я из тебя кишок добуду, а потом поговорим...
Он осклабился, выставив крупные желтые зубы, и с протяжным воплем бросился с головокружительной высоты. Он падал долго, перевернувшись несколько раз в воздухе, и с громким плеском ударился о воду. А пронзительное эхо ещё долго гуляло в замкнутом пространстве охладителя, как в колоколе, постепенно затихая.
Вовец успел сделать три гребка, наблюдая этот безумный полет. Он слишком много сегодня пережил, чтобы взволноваться по такому поводу, и даже не сбился с ритма, продолжая размеренно дышать и выбрасывать поочередно руки, загребая неторопливо, но сильно. Он с некоторой отстраненностью подумал, что прыжок с такой высоты может совершить только очень натренированный спортсмен, и преследователь больше не представляет угрозы. Скорее всего, труп уже близок к дну бассейна. Сам Вовец с высоты три метра и более (но не более пяти!) прыгал солдатиком, ногами вперед, отлично запомнив, как в детстве несколько раз шлепнулся пластью на воду, а потом со слезами выползал на берег и долго отлеживался, держась за отбитый живот и скуля по-щенячьи.
Он подплыл к эстакаде у проема в стене и с сожалением понял, что проем очень высоко, более чем в двух метрах от поверхности воды. Вовец ухватился за вертикальную стойку эстакады и огляделся. Мокрая бетонная стенка была совершенно гладкой, а нижняя часть эстакады не имела горизонтальных поперечин, только стойки и круто наклоненные укосины. Он попробовал подтянуться по одной такой укосине, красной от ржавчины, но беспомощно съехал обратно в воду.
Неожиданно под гулкими сводами послышался плеск. Этого только не хватало - к нему плыл тот сумасшедший прыгун. Погружаясь с головой и снова всплывая, он выплевывал воду с кровью и сильно ударял руками, разбрасывая брызги. В правой был зажат нож, и он яростно вспарывал им легкую рябь. Движения рук, тяжелые и нескоординированные, показывали, что падение даром не прошло. Только продолжающимся действием наркотика можно объяснить то, что Макака не умер мгновенно от болевого шока, не потерял сознание и вообще остался на плаву, да ещё и пытался грести.
Вовец смерил глазом расстояние, оценил движения пловца и успокоился этот человек никогда не догонит его в воде. Гораздо больше его обеспокоила мокрая бетонная стенка. Если она не успела высохнуть, значит сейчас идет откачка воды из бассейна. Следовательно, надо ожидать, что скоро начнется обратный процесс, наполнение, но уже горячей водой. Для того и охладители ставят в ряд, чтобы по очереди использовать.
И как бы подтверждая самые мрачные предчувствия, загудели трубы, заиграли роковой ноктюрн, выдувая воздушные и водяные пробки. То тут, то там сверху срывались струйки и капли.
Следовало срочно убираться из этой суперкастрюли. Первым делом Вовец избавился от пиджака и спецовки, сковывавших движения. Сейчас он не спешил и, обхватив ногами стальную укосину, выпростался из лишней одежды, спокойно глядя на медленно приближающегося пловца, гребущего ножом. Рокот в трубах стихал, а струйки и капли сверху сыпались чаще, но пока ещё холодные. А что, если обмотать укосину мокрой спецовкой? Она не будет соскальзывать и, продвигая её все выше, можно будет подняться. Но мокрая спецовка, плотно облепив балку, вверх тоже не скользила, а стоило чуть ослабить хватку, и Вовец снова сполз в воду. Он попробовал влезть по вертикальной граненой балке, но сил уже не хватало.
Легкий шум наполнил охладитель, постепенно усиливаясь. Так набегает летний ливень: отдаленный шелест, он приближается, становится все громче, вот первые капли ударили по асфальту, по траве, и вдруг все вокруг заполняют ревущие струи. Здесь было так же, только струи не прохладные, а горячие. Терпимо горячие, но они обожгли Вовца ужасом. Он в отчаянье озирался по сторонам. Противоположная стена неразличима за отвесно падающими потоками. В нескольких метрах оскаленная морда с налипшими на глаза волосами и взлетающая рука, вспарывающая ножом воду. Спасительный проем слишком высоко, а могучий душ все горячей.
Вовец уже попадал в похожую ситуацию лет десять назад. Тогда их байдарку изломало в порогах, его вынесло к скале, прижало и мощная струя стала толкать и затягивать вниз под камень. Он вцепился, как клещ, запустив в трещины скалы пальцы, дожидаясь в ледяной воде, пока ребята выберутся на берег и сбросят ему сверху веревочный конец.
И сейчас он отчаянно зашарил по бетону, цепляясь за выбоины и раковины. Собрав все силы, Вовец полез по отвесной стене. Руки его дрожали от напряжения, кончики пальцев пронизывала боль, но он упорно карабкался сантиметр за сантиметром. Отчаянный этот рывок был изначально обречен на неудачу, поскольку требовалась ещё опора для ног, а ее-то и не нашлось. В выбоину или раковину, подходящую для зацепа пальцем, носок ботинка не вставишь. Короче, Вовец сорвался и с головой ушел в воду. На глубине его ступня наткнулась на нечто тонкое и упругое. Вынырнув под горячие струи, он снова погрузился в более прохладную глубину, теперь уже специально. Зацепил ногой и понял - толстая проволока. Попробовал подтянуть - подается.
Ухватился левой рукой за стойку, а правой достал улов. Большой дугообразный кусок толстой стальной катанки. Теперь он знал, что надо делать. Закрутил петлей один конец вокруг вертикальной опоры, передвинул его повыше, а другой конец захлестнул за укосину и тоже завернул петлю. Получилась перемычка, мостик. Закинул ногу на этот железный мостик в мизинец толщиной и стал влезать, цепляясь за стойку.
Рядом хрипел и булькал, барахтаясь, бандит с бесcмысленными выпученными глазами. У него уже не оставалось сил поднимать руку с ножом.
Вовец встал на проволоку, как заправский канатоходец, держась за стойку, выпрямился. Сверху низвергался уже настоящий кипяток. Вовец вскинул руки и ухватился за горизонтальную балку. Наконец-то он добрался до нее. Подтянуться и перебраться на бетонный цоколь в проем стены было минутным делом. Пар валил от него и вода сбегала ручьями. Выжимая горячую рубашку, он смотрел, как тонет бандит, и это зрелище не вызывало у него отвращения или сочувствия, скорее, удовлетворение.
Макака что-то пытался кричать, наверное, ругался и грозил, но за шумным падением воды ничего не было слышно. Он вскидывал красное распаренное лицо, хватая воздух разинутым ртом, но силы оставляли его, и он погрузился выше ноздрей. Дергая головой, таращил безумные глаза, перед которыми лопались пузыри. Видимо, последним усилием вскинул вверх руку с зажатым ножом и, словно придавленный его весом, пошел ко дну. Еще несколько секунд из-под воды блестело лезвие. Намертво прикипевшая к ободранной ладони рукоятка так и не выпала из ослабевших пальцев.
Вовец плюнул в проем, натянул мокрую рубашку, вылил воду из туфель, отжал, как получилось, низ брюк и поплелся мимо связок арматуры, огромных пакетов листового железа и слитков металла с диван величиной, отпинывая с пути гнутые куски катанки, брошенные такелажниками.
Человек так неожиданно вышел навстречу из-за штабеля чугунных болванок, что Вовец вздрогнул и остановился. Был человек среднего роста, среднего возраста, этак от тридцати до сорока, и внешность имел самую среднюю: лицо загорелое, волосы средней длины, слегка выгоревшие на солнце. Одет по-летнему: легкие серые брюки-бананы, кроссовки, цветастая майка и темные очки в половину лица. Он улыбнулся и спросил:
- Ты что, с моста падал? Видуха у тебя...
- Да вот... - Вовец замялся, растерявшись. Он думал, что встретив людей, побежит к ним и будет кричать о кровавой банде, а вышло иначе, и это смутило его, а вопрос и вовсе сбил с толку. Он готовился к совсем другому разговору и начал его: - Здесь бандиты. Я вырвался от них. Это страшные люди...
- Стойте, стойте, - прервал его незнакомец и быстро огляделся по сторонам. - Они здесь?
- Здесь, на заводе, в подвале, - торопливо заговорил Вовец. - Надо срочно сообщить в милицию. Это страшное место, там убивают людей. Я убежал, они гнались за мной.
- Погодите, - снова прервал его незнакомец. - Где они сейчас, кто гнался?
- Там, - Вовец махнул рукой в сторону бурой громады охладителя. - Я выбрался, а он, похоже, утонул. Может, были еще, но я видел только этого.
Больше всего он боялся, что ему не поверят. Ну, в самом деле: мокрый, грязный, без документов, неизвестно откуда взявшийся посреди завода в выходной день. Но незнакомец поверил.
- Вот что, я вас укрою, - сказал он озабоченно. - Надо действовать немедленно, поднимать охрану. Пошли.
Он быстро направился по широкому проходу между штабелями металла. Вовец едва поспевал следом. Мокрые брюки противно липли к ногам. В туфлях хлюпало. Они перешли через железнодорожные пути, под какими-то трубопроводами, мимо поддонов с огнеупорным кирпичом. Подошли к длинному трехэтажному зданию из белого силикатного кирпича, похожему на обычный жилой дом, только без балконов. На крепкой двери подъезда висели две таблички, одна над другой: "Цех связи" и "АТС". Поднялись на третий этаж. В конце короткого коридора, увешанного плакатами по технике безопасности, незнакомец открыл своим ключом дверь кабинета с надписью "Начальник связи".
Обычный кабинет начальника среднего калибра: двухтумбовый стол, бумажки под стеклом, телефоны; другой стол, попроще, приставленный торцом к этому; полдюжины стульев; шкаф; фирменный заводской календарь на стене "Нашу сталь знает весь мир!".
Хозяин заботливо накрыл мягкое сиденье стула полиэтиленовым пакетом и махнул рукой - садись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22