Своих детей. В рождественское утро, – подчеркнула она.
– Да-а, – протянул Дэн, – бывает… Раздались два хлопка дверей, и машина тронулась с места. Боже, как холодно.
Они исчезли во тьме.
– Пошли, – поторопила Люси. – Время не ждет.
Она прокрадывалась вдоль здания, прильнув к стене.
– Все ушли, – сказал я. – От кого ты прячешься?
– От сторожей, – прошептала она.
И в самом деле, откуда-то из дальнего уголка, где, по моим расчетам, находились клетки, пробивался свет.
– А зачем мы туда лезем? – уточнил я тоже шепотом. Как-то прежде столь законный вопрос мне в голову не приходил. В самом деле, ведь Пучка там все равно нет.
– Чтобы взять адрес в компьютере, – отозвалась Люси.
– Но мы же не знаем пароля.
– Пустяки. Что-нибудь собачье типа «гав» или «бродяга».
Мы добрались до фасада здания, все окна были темны, но бледного сияния луны и света удаленных фонарей как раз было достаточно, чтобы разглядеть серебристые полоски сигнализации на окнах.
– Так просто сюда не проникнешь, но к задней части здания нет прямого доступа, – сказала Люси, – так что вряд ли двери с той стороны тоже на сигнализации. Можно воспользоваться мусорным баком, чтобы взобраться на крышу и затем как-нибудь спуститься вниз с задней стороны.
– Сколько тебе было, когда вы с братом лазили по домам?
– Девять лет.
– И ты хочешь сказать, что в девять лет ты всему этому научилась?
– Я постоянно смотрю передачу «Ваш дом под угрозой».
– Это новая, что ли, которую ведет Джорди?
– Ты имеешь в виду «Воры повсюду»?
– Ах да, точно.
Я стал высматривать этот бак на колесиках, который благодаря колесикам казался не самой надежной подставкой, на которой придется балансировать, особенно учитывая обледеневший асфальт.
Люси держала бак, пока я пытался вскарабкаться на него. К сожалению, дни, когда я мог выполнять цирковые трюки, остались далеко позади, и первая моя попытка сорвалась. Все, чего мне удалось достичь, – это забросить ногу. После этого я уже не мог двинуться ни назад, ни вперед и стоял, как Пучок с задранной у дерева ногой.
– О, ради бога, – пробормотала Люси, – держи бак.
Я повиновался, и она полезла вверх. Не успел я оглянуться, как она по водосточной трубе добралась до крыши, словно юркий, проворный Санта-Клаус. Потом Люси исчезла, через пять минут открыла главную дверь, выходившую на фасад здания.
– Окно в уборной было открыто на проветривание, – сказала она, когда я с благодарностью вступал в теплое помещение.
– А как тебе удалось отключить сигнализацию?
– Код, как всегда, первые четыре цифры: 1234. Она заметила мой удивленный взгляд.
– Я это видела в «Современном ограблении: раскаяние за беспечность».
Мы вошли. Джули с Дэном прибрались перед уходом. Вероятно, варвары, захватившие Рим, также наводили в разграбленном городе порядок, если они собирались остаться там жить, вот только нигде не встретишь живописного полотна с таким сюжетом.
Мусор был сложен в черные пакеты, от праздника остался лишь спертый запах алкоголя и сигарет.
Компьютер находился рядом со стойкой регистратуры. Вот оно, хранилище песьих судеб, кинологический командный центр, собачий Олимп, откуда боги NCDL решают судьбы чихуахуа, шпицев и мопсов.
Включенный компьютер запросил пароль. Я поочередно ввел «гав», «ко мне», «фас» и прочее, что приходило в голову. Результат был нулевой. Это не срабатывало.
– Попробуй «Бекхэм», – сказала Люси.
Я попробовал, и компьютер тотчас раскрылся передо мной, как весенний цветок.
Нужный файл нашелся не сразу. Были папки, помеченные словами: «кобели» (числом 589), «суки» (примерно такое же количество), – и многообещающий каталог «Последние перемещения».
Открыв его, я обнаружил десятка два документов с указанием клички и номера собаки. Этих явно забирали насовсем.
Я заметил, что начинаю выстукивать дробь ногой, верный признак того, что мне подсознательно хочется скрыться отсюда как можно скорее. Наше дело, конечно, правое, но…
Деньги, полученные от миссис Кэдуоллер-Бофорт, явно не дошли до компьютера: он был, чуть ли не паровой модификации. Каждый файл он открывал со скрежетом, и ни в одном из них имени Пучка не упоминалось: «Топси – новая кличка Терви. Колли. Род муж. Отдан 12.11. Хозяева мистер и миссис Гофилд, 4, Бринклоу Драйв, Фэхем, Хэнтс». Везде содержался материал подобного рода. Я просматривал файл за файлом, но это занятие не проливало свет на участь Пучка.
Минут через двадцать я оторвал глаза от экрана. Люси не было. В памяти сразу прокрутились отрывки из «Хэллоуина», «Крика» и прочих шедевров кромсального кинематографа, где ночью в пустом доме маньяк гоняется за жертвой с ножом. Еще в памяти всплыли «Челюсти».
Я всегда понимал: шансов на то, что Большая Белая акула настигнет нас на побережье Ворсинга, чрезвычайно мало, но это не успокаивало меня, и я всякий раз, прежде чем зайти в море, высматривал, не покажется ли плавник над водой.
Я пошел блуждать по темному приюту. За стеклянной дверью, ведущей в собачий блок, брезжил мутный свет. Оттуда приближался чей-то темный силуэт. Я прижался к стене. Дверь открыла Люси.
– Где ты была? – прохрипел я.
Вместо ответа Люси распахнула пальто и показала крошечного черного щенка с белым ухом.
– Ты спятила, женщина?
– Он тебе понадобится.
– Ради всего святого, зачем?!
– Некогда объяснять, бери щенка.
Передав мне это сокровище, Люси повесила связку ключей на доску за регистрационной стойкой. Я еще не успел отогреться, и щенок показался мне очень горячим, когда я прижал его к себе.
– Адрес достал? – спросила Люси, взглянув на часы.
– Нет, и вообще непонятно, где его искать. Люси подошла к компьютеру и уставилась в экран. Секунд через десять она ткнула в него пальцем. Я посмотрел на экран: «Пес Придурковатого» назывался файл.
– Наверное, тот самый, – предположил я.
Еще через несколько секунд, кряхтя, как разбуженный калека, компьютер выдал информацию: «443, Дроув-роуд, Брайтон. Новая кличка Архимед ».
– Они назвали его Архимедом? Да он же терпеть не может ванны!
– «Доктор Робинсон с супругой». И приписка: «Ни в коем случае не выдавать никакой информации бывшему владельцу Д. Баркеру ввиду его невменяемости».
– Ничего себе! – вырвалось у меня.
– Папа! – протявкал щенок.
– Ой, только не начинай, – ответил я.
32
РОЖДЕСТВО В СЕМЕЙНОМ КРУГУ
Должен признаться, что Дроув-роуд идеальное место для любой собаки: как раз на краю Суссекс Даунс рядом с разрушенной хлебопекарней, где еще хранятся всякие соблазнительные запахи, рекомендуемые к исследованию, и откуда открывается свободный доступ к дикой, запущенной местности, рекомендуемой к прочесыванию.
Мы выбрались из приюта, дотащились до шоссе и вызвали два такси по мобильному. Ждать пришлось сорок пять минут. Мы укрылись на автобусной остановке, откуда наблюдали, как мир понемногу белеет, а мы – синеем.
Люси замерзла, и к тому же она ждала в гости племянников, поэтому наши пути разошлись.
Я поцеловал ее.
– Лучше бы я поехала с тобой, – сказала она.
– Это дело может сделать один человек.
– Где ты видишь человека? – спросила она.
– Спасибо за комплимент.
Я смотрел ей вслед, пока машина не исчезла в снежной ночи. Что снова навело меня на грустные размышления о том, насколько хрупки человеческие отношения и как легко они могут разорваться в любой момент.
– Блевать будете? – сразу спросил таксист, опуская стекло и возвращая меня к реальности.
– Нет.
– А сиденье не промочите?
– Нет.
– Ну ладно.
К дому Робинсона мы подъехали к девяти. Это был типичный особняк Эдвардианской эпохи, с окнами, выглядывающими из глубины оконных проемов, и полами из широких сосновых досок, с «Гардиан» и каким-нибудь котом по прозвищу Эндрю: короче, со всем, чем вдохновляются академики и прочие ученые мужи. Четыре спальни, две гардеробные, две гостиные с отделкой под старину, потрясающий вид на Даунс – в общем, домишко, что и говорить, стоивший порядочную кучу денег.
Мой план, который мы выработали совместно с Люси, был прост. Захожу с парадного (на этот раз) входа, объясняю доку Робинсону, что произошло недоразумение, предлагаю щенка взамен – и все улажено. Иными словами, все ясно, как зимний день.
Единственная неувязка – доктору Робинсону был нужен проблемный пес, со всеми вытекающими последствиями. Этому смелому экспериментатору требовался объект для воспитания.
С такими мыслями я вышел из такси и двинулся к дому, с облегчением заметив, что в окнах горит свет.
Доктор, очевидно, старался подчеркнуть свою принадлежность к среднему классу, поэтому на окнах не было тюля и внутренности главной комнаты, выходившей окнами на улицу и ярко освещенной, были выставлены на всеобщее обозрение. «Как в зале суда», – сказала бы моя мама. Джорди из передачи «Воры повсюду!» тоже не преминул бы отпустить по этому поводу несколько ехидных замечаний.
Поднявшись на крыльцо, я позвонил. За окнами не было видно ни души, только громадная елка раскинула свои мохнатые лапы. Именно она и освещала комнату, разукрашивая стены волшебными пятнами – синими, красными, зелеными и золотыми. Под елкой были навалены подарки, ближе к окну стояло пианино, обстановку дополняли диван и камин.
Несколько мгновений я стоял, словно голодный Крошка Тим, глядя через окно чужого дома на рождественского гуся, прежде чем вспомнил, зачем сюда пришел.
Тогда я еще раз нажал кнопку звонка.
– Папа! – пискнул щенок, тыкаясь носом в подмышку. Я прокашлялся, пытаясь обрести твердость и спокойствие, и позвонил в третий раз. Никакого ответа. Если бы Пучок был там, он бы, наверное, залаял. Он всегда лаял на звонок, даже когда мы с Люси подходили к дверям ее квартиры, и я нажимал на кнопку.
– Кто там? – голосил он, и уши его вставали торчком, насколько позволял экстерьер.
– Дурачок, это же мы звоним, – говорил я.
– Зачем?
– Чтобы войти.
– Так я и думал, захватчики! Ну, берегитесь! У меня острые зубы!
Есть вещи, которые просто не поддаются объяснению. Пес противился вторжению на любую территорию, даже когда захватчиком выступал сам.
Мороз постепенно запускал в меня свои когти, крыльцо дома доктора Робинсона было, конечно, очень красивым, но совершенно не защищало от непогоды, поэтому я решил поискать какое-нибудь укрытие от ветра, где можно было бы спрятаться, дожидаясь появления хозяев.
От дома шла узкая аллея, которая вела в ухоженный садик. Бредя по ней, я наткнулся на ворота с пятиуровневым кодовым замком, который, безусловно, получил бы одобрение Джорди, если бы не одно обстоятельство – ворота не были закрыты.
Я оказался в занесенном снегом сумрачном садике, украшенном статуей Купидона на постаменте, торчавшей посреди пруда. Укрыться здесь было негде.
Иного пути, кроме как возвращаться на крыльцо и мерзнуть в ожидании Робинсонов, у меня не было.
И тут меня посетила идея. Несмотря на свое пренебрежительное отношение к телешоу «Воры в доме!», я как-то раз наблюдал там один забавный способ проникновения в жилище.
Не могу сказать, чтобы я испытывал гордость за свой поступок, но в свое оправдание могу сказать, что меня к этому вынудили: а) не вполне трезвое состояние; б) крайнее волнение и в) лютый холод.
Дело в том, что в задней двери дома имелась открывающаяся в обе стороны дверца для кошки. Я наблюдал в телешоу, как можно сквозь эту дверцу добраться до замка. Предприимчивые грабители так и делают, после чего избавляют ваш дом от лишней электроники.
Засунув щенка поглубже за пазуху, я опустился на колени и просунул руку сквозь кошачий лаз. На мою удачу, дверца лаза была довольно высокая, а замок располагался низко, и я нащупал ключ с обратной стороны.
Я позволил себе улыбнуться, когда, повернув ключ в замке, обнаружил, что запер дверь. После этого не без некоторого усилия я снова дотянулся до ключа, открыл дверь и вошел внутрь.
Прямо напротив двери на стене была укреплена доска с развешанными на крючках запасными ключами.
Ключи от форта Нокс были у меня в руках: эти простофили не позаботились запереть заднюю дверь!
Я не полный идиот, поэтому сходил в переднюю и приставил стул к входной двери. Меня не захватят врасплох, если я не услышу, как они подойдут к дверям с улицы, и я успею смыться через задний ход.
Сперва я постоял на кухне, выложенной красным кафелем, оглядывая доску для заметок, над которой, чувствовалось, проведена изрядная работа: Амнистия Тому, Война Другому . Особенно воодушевила меня праздничная листовка с обращением: «Давайте отделять религию от Рождества ».
Через полчаса мне наскучило пребывание в кухне, и я двинулся на освоение других территорий. Как же мне не хватало сейчас Пучка, его верной головы, лежащей на моем колене, его мягкой успокаивающей шерсти.
Итак, я продолжил знакомство с домом Робинсонов. Сначала я воспользовался уборной: знакомство, которого все равно никак было не избежать. Затем прошелся по коридору, прислушиваясь, не донесутся ли с улицы звуки, возвещающие о прибытии хозяев. Я рассчитывал, что успею выйти через заднюю дверь, – мне как раз хватит времени, я уже отрепетировал, при условии, что я буду бдителен.
Рождественская елка в чарующем свете огней и гирлянд – замечательная вещь, волшебный костер посреди смыкающейся тьмы, который делает темноту еще глубже и таинственней. Неудивительно, что в таких декорациях я скоро заклевал носом, особенно после того, как «Маргариты», до сих пор сдерживаемые стрессом, дождались своего момента и целиком овладели моей нервной системой.
Было десять, судя по зеленым цифрам на видеомагнитофоне, когда я вдруг вспомнил про щенка.
Глаза мои заметались по полу, однако его нигде не было. И тут я услышал возню у главного входа: кто-то вставлял ключ в дверь.
– Па-па-па… – растерянно пробормотал я, не в силах выговорить «погодите».
– Папа! – пискнул голос из внутреннего кармана пиджака.
Кто-то толкнул дверь, прижатую стулом, и послышался детский голос:
– Я не могу открыть!
Я выбежал в коридор и завернул на кухню.
– Никаких грязных сапог на ковре, Хлоя. Иди через заднюю дверь! – послышался вальяжный мужской голос.
– Эта дверь не открывается, – пожаловалась девочка.
– Ты ее сломала! – донесся другой детский голос, судя по всему мальчишеский.
– Ты просто не хочешь открывать. Не хочешь огорчать меня тем, что опять нанесешь грязи в дом, и в то же время скрытно отстаиваешь свою независимость. Это вполне нормально, – прощающе прожурчал мужской голос.
Ребенок рассерженно хмыкнул, захлопывая дверь.
– Заходи, Пенни, сейчас я заберу его из машины. – Голос, произнесший это, мог принадлежать только Робинсону-старшему.
Я заметался по сторонам. Путь к бегству был отрезан. Да и куда бежать? Зачем? В каком-то смысле я даже и не помышлял о бегстве. Ведь это «сейчас я заберу его из машины» могло относиться только к Пучку.
Меня так и подмывало броситься туда. Не знаю каким образом, но я оказался в передней, у главного входа. Открылась задняя дверь, и донесся женский голос, увещевавший ребенка снимать сапоги, когда он входит в дом.
Затем появился просвет в передней двери. Это ломился в дом доктор Робинсон. Он, в отличие от детей, мог нести грязь куда угодно.
Я с трепетом ждал появления Пучка – он всегда открывал носом двери и высовывал его наружу, прежде чем выйти из лифта. Мир вдруг стал предельно простым: мне был нужен пес, а все остальное не имело значения. И я уведу его отсюда, во что бы то ни стало, какие бы препятствия ни чинила на моем пути семейка Робинсонов.
Под напором доктора стул стал отъезжать, а дверь открываться. Доктор нагнулся над переносной корзинкой и засюсюкал:
– А кто у нас хороший мальчик, не надо плакать.
Дальнейшее мое поведение не поддается логическому объяснению. Не знаю как, не знаю зачем, но я оказался в гостиной. У стены стоял большой кожаный диван с широкой, сильно откинутой назад спинкой, за которой оказалось вполне достаточно места для отчаявшегося агента по недвижимости. И я заполз туда, загребая локтями, точно морской пехотинец.
Послышались легкие шаги – в гостиную вбежали дети.
– Ой, смотри! – воскликнул мальчик. – Подарки уже под елкой. Можно их открыть?
– Это не твои подарки! – закричал женский голос из прихожей.
– А чьи же они? – спросила девочка.
– Потерпите, завтра узнаете, – сказала мать.
– А где наши подарки?
– Их принесет Санта.
– Дорогая, – кислым голосом сказал доктор, – пожалуйста, не надо этой мистики. Я же просил.
– И я тебя тоже просила, дорогой, чтобы ты вытирал ноги.
– Папа! – пискнул щенок.
В комнате воцарилось молчание.
– А кто хочет печенья? – донесся женский голос с кухни.
Послышался топот детских ног.
Я был в западне. Но ничего: еще пара часов, и они улягутся в постель, а уж тогда я выскользну наружу. Куда я собираюсь выскальзывать и в каком именно направлении продолжать поиски, пока не приходило на ум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Да-а, – протянул Дэн, – бывает… Раздались два хлопка дверей, и машина тронулась с места. Боже, как холодно.
Они исчезли во тьме.
– Пошли, – поторопила Люси. – Время не ждет.
Она прокрадывалась вдоль здания, прильнув к стене.
– Все ушли, – сказал я. – От кого ты прячешься?
– От сторожей, – прошептала она.
И в самом деле, откуда-то из дальнего уголка, где, по моим расчетам, находились клетки, пробивался свет.
– А зачем мы туда лезем? – уточнил я тоже шепотом. Как-то прежде столь законный вопрос мне в голову не приходил. В самом деле, ведь Пучка там все равно нет.
– Чтобы взять адрес в компьютере, – отозвалась Люси.
– Но мы же не знаем пароля.
– Пустяки. Что-нибудь собачье типа «гав» или «бродяга».
Мы добрались до фасада здания, все окна были темны, но бледного сияния луны и света удаленных фонарей как раз было достаточно, чтобы разглядеть серебристые полоски сигнализации на окнах.
– Так просто сюда не проникнешь, но к задней части здания нет прямого доступа, – сказала Люси, – так что вряд ли двери с той стороны тоже на сигнализации. Можно воспользоваться мусорным баком, чтобы взобраться на крышу и затем как-нибудь спуститься вниз с задней стороны.
– Сколько тебе было, когда вы с братом лазили по домам?
– Девять лет.
– И ты хочешь сказать, что в девять лет ты всему этому научилась?
– Я постоянно смотрю передачу «Ваш дом под угрозой».
– Это новая, что ли, которую ведет Джорди?
– Ты имеешь в виду «Воры повсюду»?
– Ах да, точно.
Я стал высматривать этот бак на колесиках, который благодаря колесикам казался не самой надежной подставкой, на которой придется балансировать, особенно учитывая обледеневший асфальт.
Люси держала бак, пока я пытался вскарабкаться на него. К сожалению, дни, когда я мог выполнять цирковые трюки, остались далеко позади, и первая моя попытка сорвалась. Все, чего мне удалось достичь, – это забросить ногу. После этого я уже не мог двинуться ни назад, ни вперед и стоял, как Пучок с задранной у дерева ногой.
– О, ради бога, – пробормотала Люси, – держи бак.
Я повиновался, и она полезла вверх. Не успел я оглянуться, как она по водосточной трубе добралась до крыши, словно юркий, проворный Санта-Клаус. Потом Люси исчезла, через пять минут открыла главную дверь, выходившую на фасад здания.
– Окно в уборной было открыто на проветривание, – сказала она, когда я с благодарностью вступал в теплое помещение.
– А как тебе удалось отключить сигнализацию?
– Код, как всегда, первые четыре цифры: 1234. Она заметила мой удивленный взгляд.
– Я это видела в «Современном ограблении: раскаяние за беспечность».
Мы вошли. Джули с Дэном прибрались перед уходом. Вероятно, варвары, захватившие Рим, также наводили в разграбленном городе порядок, если они собирались остаться там жить, вот только нигде не встретишь живописного полотна с таким сюжетом.
Мусор был сложен в черные пакеты, от праздника остался лишь спертый запах алкоголя и сигарет.
Компьютер находился рядом со стойкой регистратуры. Вот оно, хранилище песьих судеб, кинологический командный центр, собачий Олимп, откуда боги NCDL решают судьбы чихуахуа, шпицев и мопсов.
Включенный компьютер запросил пароль. Я поочередно ввел «гав», «ко мне», «фас» и прочее, что приходило в голову. Результат был нулевой. Это не срабатывало.
– Попробуй «Бекхэм», – сказала Люси.
Я попробовал, и компьютер тотчас раскрылся передо мной, как весенний цветок.
Нужный файл нашелся не сразу. Были папки, помеченные словами: «кобели» (числом 589), «суки» (примерно такое же количество), – и многообещающий каталог «Последние перемещения».
Открыв его, я обнаружил десятка два документов с указанием клички и номера собаки. Этих явно забирали насовсем.
Я заметил, что начинаю выстукивать дробь ногой, верный признак того, что мне подсознательно хочется скрыться отсюда как можно скорее. Наше дело, конечно, правое, но…
Деньги, полученные от миссис Кэдуоллер-Бофорт, явно не дошли до компьютера: он был, чуть ли не паровой модификации. Каждый файл он открывал со скрежетом, и ни в одном из них имени Пучка не упоминалось: «Топси – новая кличка Терви. Колли. Род муж. Отдан 12.11. Хозяева мистер и миссис Гофилд, 4, Бринклоу Драйв, Фэхем, Хэнтс». Везде содержался материал подобного рода. Я просматривал файл за файлом, но это занятие не проливало свет на участь Пучка.
Минут через двадцать я оторвал глаза от экрана. Люси не было. В памяти сразу прокрутились отрывки из «Хэллоуина», «Крика» и прочих шедевров кромсального кинематографа, где ночью в пустом доме маньяк гоняется за жертвой с ножом. Еще в памяти всплыли «Челюсти».
Я всегда понимал: шансов на то, что Большая Белая акула настигнет нас на побережье Ворсинга, чрезвычайно мало, но это не успокаивало меня, и я всякий раз, прежде чем зайти в море, высматривал, не покажется ли плавник над водой.
Я пошел блуждать по темному приюту. За стеклянной дверью, ведущей в собачий блок, брезжил мутный свет. Оттуда приближался чей-то темный силуэт. Я прижался к стене. Дверь открыла Люси.
– Где ты была? – прохрипел я.
Вместо ответа Люси распахнула пальто и показала крошечного черного щенка с белым ухом.
– Ты спятила, женщина?
– Он тебе понадобится.
– Ради всего святого, зачем?!
– Некогда объяснять, бери щенка.
Передав мне это сокровище, Люси повесила связку ключей на доску за регистрационной стойкой. Я еще не успел отогреться, и щенок показался мне очень горячим, когда я прижал его к себе.
– Адрес достал? – спросила Люси, взглянув на часы.
– Нет, и вообще непонятно, где его искать. Люси подошла к компьютеру и уставилась в экран. Секунд через десять она ткнула в него пальцем. Я посмотрел на экран: «Пес Придурковатого» назывался файл.
– Наверное, тот самый, – предположил я.
Еще через несколько секунд, кряхтя, как разбуженный калека, компьютер выдал информацию: «443, Дроув-роуд, Брайтон. Новая кличка Архимед ».
– Они назвали его Архимедом? Да он же терпеть не может ванны!
– «Доктор Робинсон с супругой». И приписка: «Ни в коем случае не выдавать никакой информации бывшему владельцу Д. Баркеру ввиду его невменяемости».
– Ничего себе! – вырвалось у меня.
– Папа! – протявкал щенок.
– Ой, только не начинай, – ответил я.
32
РОЖДЕСТВО В СЕМЕЙНОМ КРУГУ
Должен признаться, что Дроув-роуд идеальное место для любой собаки: как раз на краю Суссекс Даунс рядом с разрушенной хлебопекарней, где еще хранятся всякие соблазнительные запахи, рекомендуемые к исследованию, и откуда открывается свободный доступ к дикой, запущенной местности, рекомендуемой к прочесыванию.
Мы выбрались из приюта, дотащились до шоссе и вызвали два такси по мобильному. Ждать пришлось сорок пять минут. Мы укрылись на автобусной остановке, откуда наблюдали, как мир понемногу белеет, а мы – синеем.
Люси замерзла, и к тому же она ждала в гости племянников, поэтому наши пути разошлись.
Я поцеловал ее.
– Лучше бы я поехала с тобой, – сказала она.
– Это дело может сделать один человек.
– Где ты видишь человека? – спросила она.
– Спасибо за комплимент.
Я смотрел ей вслед, пока машина не исчезла в снежной ночи. Что снова навело меня на грустные размышления о том, насколько хрупки человеческие отношения и как легко они могут разорваться в любой момент.
– Блевать будете? – сразу спросил таксист, опуская стекло и возвращая меня к реальности.
– Нет.
– А сиденье не промочите?
– Нет.
– Ну ладно.
К дому Робинсона мы подъехали к девяти. Это был типичный особняк Эдвардианской эпохи, с окнами, выглядывающими из глубины оконных проемов, и полами из широких сосновых досок, с «Гардиан» и каким-нибудь котом по прозвищу Эндрю: короче, со всем, чем вдохновляются академики и прочие ученые мужи. Четыре спальни, две гардеробные, две гостиные с отделкой под старину, потрясающий вид на Даунс – в общем, домишко, что и говорить, стоивший порядочную кучу денег.
Мой план, который мы выработали совместно с Люси, был прост. Захожу с парадного (на этот раз) входа, объясняю доку Робинсону, что произошло недоразумение, предлагаю щенка взамен – и все улажено. Иными словами, все ясно, как зимний день.
Единственная неувязка – доктору Робинсону был нужен проблемный пес, со всеми вытекающими последствиями. Этому смелому экспериментатору требовался объект для воспитания.
С такими мыслями я вышел из такси и двинулся к дому, с облегчением заметив, что в окнах горит свет.
Доктор, очевидно, старался подчеркнуть свою принадлежность к среднему классу, поэтому на окнах не было тюля и внутренности главной комнаты, выходившей окнами на улицу и ярко освещенной, были выставлены на всеобщее обозрение. «Как в зале суда», – сказала бы моя мама. Джорди из передачи «Воры повсюду!» тоже не преминул бы отпустить по этому поводу несколько ехидных замечаний.
Поднявшись на крыльцо, я позвонил. За окнами не было видно ни души, только громадная елка раскинула свои мохнатые лапы. Именно она и освещала комнату, разукрашивая стены волшебными пятнами – синими, красными, зелеными и золотыми. Под елкой были навалены подарки, ближе к окну стояло пианино, обстановку дополняли диван и камин.
Несколько мгновений я стоял, словно голодный Крошка Тим, глядя через окно чужого дома на рождественского гуся, прежде чем вспомнил, зачем сюда пришел.
Тогда я еще раз нажал кнопку звонка.
– Папа! – пискнул щенок, тыкаясь носом в подмышку. Я прокашлялся, пытаясь обрести твердость и спокойствие, и позвонил в третий раз. Никакого ответа. Если бы Пучок был там, он бы, наверное, залаял. Он всегда лаял на звонок, даже когда мы с Люси подходили к дверям ее квартиры, и я нажимал на кнопку.
– Кто там? – голосил он, и уши его вставали торчком, насколько позволял экстерьер.
– Дурачок, это же мы звоним, – говорил я.
– Зачем?
– Чтобы войти.
– Так я и думал, захватчики! Ну, берегитесь! У меня острые зубы!
Есть вещи, которые просто не поддаются объяснению. Пес противился вторжению на любую территорию, даже когда захватчиком выступал сам.
Мороз постепенно запускал в меня свои когти, крыльцо дома доктора Робинсона было, конечно, очень красивым, но совершенно не защищало от непогоды, поэтому я решил поискать какое-нибудь укрытие от ветра, где можно было бы спрятаться, дожидаясь появления хозяев.
От дома шла узкая аллея, которая вела в ухоженный садик. Бредя по ней, я наткнулся на ворота с пятиуровневым кодовым замком, который, безусловно, получил бы одобрение Джорди, если бы не одно обстоятельство – ворота не были закрыты.
Я оказался в занесенном снегом сумрачном садике, украшенном статуей Купидона на постаменте, торчавшей посреди пруда. Укрыться здесь было негде.
Иного пути, кроме как возвращаться на крыльцо и мерзнуть в ожидании Робинсонов, у меня не было.
И тут меня посетила идея. Несмотря на свое пренебрежительное отношение к телешоу «Воры в доме!», я как-то раз наблюдал там один забавный способ проникновения в жилище.
Не могу сказать, чтобы я испытывал гордость за свой поступок, но в свое оправдание могу сказать, что меня к этому вынудили: а) не вполне трезвое состояние; б) крайнее волнение и в) лютый холод.
Дело в том, что в задней двери дома имелась открывающаяся в обе стороны дверца для кошки. Я наблюдал в телешоу, как можно сквозь эту дверцу добраться до замка. Предприимчивые грабители так и делают, после чего избавляют ваш дом от лишней электроники.
Засунув щенка поглубже за пазуху, я опустился на колени и просунул руку сквозь кошачий лаз. На мою удачу, дверца лаза была довольно высокая, а замок располагался низко, и я нащупал ключ с обратной стороны.
Я позволил себе улыбнуться, когда, повернув ключ в замке, обнаружил, что запер дверь. После этого не без некоторого усилия я снова дотянулся до ключа, открыл дверь и вошел внутрь.
Прямо напротив двери на стене была укреплена доска с развешанными на крючках запасными ключами.
Ключи от форта Нокс были у меня в руках: эти простофили не позаботились запереть заднюю дверь!
Я не полный идиот, поэтому сходил в переднюю и приставил стул к входной двери. Меня не захватят врасплох, если я не услышу, как они подойдут к дверям с улицы, и я успею смыться через задний ход.
Сперва я постоял на кухне, выложенной красным кафелем, оглядывая доску для заметок, над которой, чувствовалось, проведена изрядная работа: Амнистия Тому, Война Другому . Особенно воодушевила меня праздничная листовка с обращением: «Давайте отделять религию от Рождества ».
Через полчаса мне наскучило пребывание в кухне, и я двинулся на освоение других территорий. Как же мне не хватало сейчас Пучка, его верной головы, лежащей на моем колене, его мягкой успокаивающей шерсти.
Итак, я продолжил знакомство с домом Робинсонов. Сначала я воспользовался уборной: знакомство, которого все равно никак было не избежать. Затем прошелся по коридору, прислушиваясь, не донесутся ли с улицы звуки, возвещающие о прибытии хозяев. Я рассчитывал, что успею выйти через заднюю дверь, – мне как раз хватит времени, я уже отрепетировал, при условии, что я буду бдителен.
Рождественская елка в чарующем свете огней и гирлянд – замечательная вещь, волшебный костер посреди смыкающейся тьмы, который делает темноту еще глубже и таинственней. Неудивительно, что в таких декорациях я скоро заклевал носом, особенно после того, как «Маргариты», до сих пор сдерживаемые стрессом, дождались своего момента и целиком овладели моей нервной системой.
Было десять, судя по зеленым цифрам на видеомагнитофоне, когда я вдруг вспомнил про щенка.
Глаза мои заметались по полу, однако его нигде не было. И тут я услышал возню у главного входа: кто-то вставлял ключ в дверь.
– Па-па-па… – растерянно пробормотал я, не в силах выговорить «погодите».
– Папа! – пискнул голос из внутреннего кармана пиджака.
Кто-то толкнул дверь, прижатую стулом, и послышался детский голос:
– Я не могу открыть!
Я выбежал в коридор и завернул на кухню.
– Никаких грязных сапог на ковре, Хлоя. Иди через заднюю дверь! – послышался вальяжный мужской голос.
– Эта дверь не открывается, – пожаловалась девочка.
– Ты ее сломала! – донесся другой детский голос, судя по всему мальчишеский.
– Ты просто не хочешь открывать. Не хочешь огорчать меня тем, что опять нанесешь грязи в дом, и в то же время скрытно отстаиваешь свою независимость. Это вполне нормально, – прощающе прожурчал мужской голос.
Ребенок рассерженно хмыкнул, захлопывая дверь.
– Заходи, Пенни, сейчас я заберу его из машины. – Голос, произнесший это, мог принадлежать только Робинсону-старшему.
Я заметался по сторонам. Путь к бегству был отрезан. Да и куда бежать? Зачем? В каком-то смысле я даже и не помышлял о бегстве. Ведь это «сейчас я заберу его из машины» могло относиться только к Пучку.
Меня так и подмывало броситься туда. Не знаю каким образом, но я оказался в передней, у главного входа. Открылась задняя дверь, и донесся женский голос, увещевавший ребенка снимать сапоги, когда он входит в дом.
Затем появился просвет в передней двери. Это ломился в дом доктор Робинсон. Он, в отличие от детей, мог нести грязь куда угодно.
Я с трепетом ждал появления Пучка – он всегда открывал носом двери и высовывал его наружу, прежде чем выйти из лифта. Мир вдруг стал предельно простым: мне был нужен пес, а все остальное не имело значения. И я уведу его отсюда, во что бы то ни стало, какие бы препятствия ни чинила на моем пути семейка Робинсонов.
Под напором доктора стул стал отъезжать, а дверь открываться. Доктор нагнулся над переносной корзинкой и засюсюкал:
– А кто у нас хороший мальчик, не надо плакать.
Дальнейшее мое поведение не поддается логическому объяснению. Не знаю как, не знаю зачем, но я оказался в гостиной. У стены стоял большой кожаный диван с широкой, сильно откинутой назад спинкой, за которой оказалось вполне достаточно места для отчаявшегося агента по недвижимости. И я заполз туда, загребая локтями, точно морской пехотинец.
Послышались легкие шаги – в гостиную вбежали дети.
– Ой, смотри! – воскликнул мальчик. – Подарки уже под елкой. Можно их открыть?
– Это не твои подарки! – закричал женский голос из прихожей.
– А чьи же они? – спросила девочка.
– Потерпите, завтра узнаете, – сказала мать.
– А где наши подарки?
– Их принесет Санта.
– Дорогая, – кислым голосом сказал доктор, – пожалуйста, не надо этой мистики. Я же просил.
– И я тебя тоже просила, дорогой, чтобы ты вытирал ноги.
– Папа! – пискнул щенок.
В комнате воцарилось молчание.
– А кто хочет печенья? – донесся женский голос с кухни.
Послышался топот детских ног.
Я был в западне. Но ничего: еще пара часов, и они улягутся в постель, а уж тогда я выскользну наружу. Куда я собираюсь выскальзывать и в каком именно направлении продолжать поиски, пока не приходило на ум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44