Ведьма глянула на него несколько озадаченно — и тут же все трое отпрыгнули в стороны легко, точно белки. Даже догонять их было бесполезно при такой прыти.
— Я люблю луну; когда сегодня я чуть не полег в схватке, придавленный этой нечистью, я посмотрел в небеса и увидел старую подругу. Она висела там, в вышине, такая прекрасно далекая и непостижимая, и сама мысль о том, что есть во Вселенной место, которое человек не осквернил своим сапогом, придала мне сил. Неужели правда, о Иегуда, что люди в стародавние времена побывали и там?— Это и тогда звучало сомнительно, — усмехнулся Слепец. — Я думаю, что там никогда не было ни одного человека.— Как хорошо! — воскликнул Рональд. — Значит, я верил не напрасно. Посмотри, какая она красивая! А ведь всего три тысячи стадиев отделяет ее от нас Рональд явно пользуется сведениями, почерпнутыми в произведении римского писателя II века Лукиана «Икароменипп, или Заоблачный полет»
. 200 километров! Я за всю жизнь прошел во много раз больше. Но что бы мы ни делали, нет силы, которая могла бы поднять нас над землей.— И в этом главная беда нашего времени, — подвел итог Иегуда.Они проехали еще метров сто. Затем Иегуда остановил коня и пошевелил ушами.— Там что-то движется с большой скоростью, много небольших предметов, летающих по воздуху, — сказал он.— Ядра! — догадался Рональд.— Видимо. А еще я чувствую большое количество снующих туда-сюда людей. Похоже, действительно битва кипит.Они пустили коней вскачь. Луна над их головами была единственным неподвижным предметом — все остальное летело со скоростью ветра. Несколько минут тяжелого дыхания Гантенбайна и коня Иегуды — и взору их открылся замок, криво и надменно, словно подбоченясь, высившийся над равниной. В окнах башен замка и на его стенах горели многочисленные огни. Под стенами двигались люди, которых Рональд приметил благодаря большому количеству факелов, приливавших, подобно огненным волнам, к холму, на котором стоял замок.Замок штурмовали.— Это крестьяне! — воскликнул Рональд, вглядываясь. — Вижу их серые рубахи и портки. А вместо мечей у них утварь сельскохозяйственная!В свете алчного огня фигуры людей, снующих под стенами замка, чудовищно извивались, словно буквы непонятного алфавита.— Сейчас, сейчас, — бормотал Рональд, пришпоривая Гантенбайна. Исмигуль кокетливо обнажалась, сбрасывая ножны. — Зайдем им в тыл!— Стой! — воскликнул Иегуда. — ты что, не видишь, что их там полчища?! Ты справишься с ними один?— Нет, не справлюсь, но паду в битве, не устрашившись, — ответил Рональд, однако коня остановил в ту же секунду, весьма радостный, что и чести не уронил, и головы тоже не лишился.— Мы не можем сражаться с ними со всеми! — прошипел Иегуда. — Судя по звукам, этих мужиков под стенами не менее трех тысяч… Надо попасть в замок — но как?Тьма над их головами засвистела и распалась на отдельные, вьющиеся на ветру ленты.— Я слышу свист летящих камней, — сообщил Иегуда. — там, на холме, стоят катапульты.Стены замка ухнули, выдерживая серию ударов невидимых глазу снарядов.Сдается мне, военному искусству они обучены слабо — на то и крестьяне, — задумчиво произнес Рональд. — Следовательно, поставить к катапультам добрую охрану им смекалки не хватило. А значит, мы можем уничтожить хотя бы их артиллерию — и тем решить исход битвы — при этом успев скрыться еще до того, как эти вилланы Виллан — крестьянин
за метят неладное.— Светлая идея, — одобрил Иегуда, и они пустили коней по краю поля, укрываясь на фоне темных деревьев.Словно колоссальные журавли, катапульты слетелись на холм; они то сгибали шеи, клювом собирая камни с земли, то резко поднимали головы — ив этот момент в воздухе возникал фантастический зигзаг; немного позже стена замка или поле перед ним отзывались гулким стоном. Впрочем, предположение Рональда не оправдалось — большая часть катапульт, собравшихся в кучу, превосходно охранялась — причем не мужичьем, вооруженным косами и вилами, а людьми виду вполне кровожадного и с почти военной выправкой — это могли быть разбойники или дезертиры, бежавшие из имперских войск, но уж никак не крестьяне.План спасения замка провалился.Иегуда и Рональд спешились и смотрели на снующих у катапульт артиллеристов, сознавая свою прискорбную беспомощность.— Что же делать? — пробормотал Рональд, бросая взгляд на могучих стражников. Иегуда посмотрел в сторону замка.— Сюда что-то летит, — сообщил он.Рональд открыл рот, чтобы спросить, что же именно — но голоса своего не услышал: его заглушил страшный свист десятка падающих ядер. И рыцарь, и монах совершенно непроизвольно отскочили под сень деревьев.Стробоскоп — вот как все виделось: первая картинка изображала могучие катапульты, заносчиво задравшие выи к небу, вторая — комья земли и куски досок, повисшие в воздухе, третья — мечущихся по холму и разбегающихся в разные стороны людей.— А маркиз-то не дурак! — воскликнул Иегуда. — Вот и все: один дружный залп — и нет больше никакой батареи.Он осматривал издали стены замка, Рональду почти невидимые.— Пушки пытаются стрелять по толпе, но у них не получается. Этот сброд уже под самыми стенами… В замок нам сегодня явно не попасть.— Придумал! — воскликнул Рональд. — Вон там стоит нетронутая катапульта: нам надо туда!Слепец не стал задавать лишних вопросов, а просто глянул на юношу своими бездонными глазами (видимо, оценивая своего спутника) — и побежал за ним.Стрелять из единственной катапульты крестьяне уже не решались, видимо, опасаясь привлекать к ней внимание пушкарей замка. Большая часть крестьян, завидев двух посторонних, просто-напросто разбежалась.— Прочь с дороги! — сказал Иегуда, рубанув невесть откуда взявшимся мечом подвернувшегося артиллериста из уцелевших, смотревшего на них, разинув рот.— Все очень просто, — объяснял Рональд. — Мы привязываем себя к снаряду, перерубаем ремни — и летим в замок. Главное — хорошо прицелиться, чтобы не разбиться о стены.— Забавно, — с сомнением сказал Иегуда. Рональд бросился поворачивать катапульту и дергать вниз ее рычаг.— Мне всегда было интересно: почему, падая на землю, убиться нельзя, а летя по воздуху с большой скоростью и наткнувшись, например, на стену — вполне можно? — поинтересовался Рональд. Время для подобных разговоров было не совсем подходящее — но в том и сказывается истинный интеллигент: он рассуждает на отвлеченные темы в такой ситуации, где простой смертный помышляет лишь о спасении собственной шкуры.— Я тоже задумывался над этим, — признался Иегуда, севший на камень и, по обыкновению, уже начавший чертить мечом круги на песке. — Вопрос гораздо более сложный и важный, чем представляется на первый взгляд. Ведь нет принципиальной разницы между падением на землю и ударом о стену. Древние так вычисляли силу удара.Его меч вычертил в пыли буквы:F = ma— Где m — масса летящего или падающего тела, а — ускорение, с которым он движется, а F — сила (в данном случае, сила удара). Все так просто. Точнее, было просто, когда действовали старые законы физики.Видя приглашающий жест Рональда, он вздохнул и полез в ложку катапульты. Рональд стал привязывать его к куску бревна.— Самое интересное, — продолжал Иегуда, — в том, что камень, упавший на вашу голову, непременно ее расшибет — а если самому упасть на камни и стукнуться головой, то ничего не будет: в худшем случае свезут в лазарет на день. Где логика? Нет ее.— Но там, где другие не увидели логики, я ее узрел. Что изменилось с Концом физики? Есть принципиальная разница между старыми законами природы, действовавшими до падения Аль-Магадана, и новыми. Вот эта разница: прежние законы строились на чистой математике, новые же — на слове. Они именно словесные, эти законы. Как юридические, например. Ну вот: «Человек, упавший на землю, не разобьется, с какой бы высоты ни упал; но если налетит на стену или дерево, то непременно убьется. То же касается и животных, что же до мертвой материи, то для нее по-прежнему А = ma». Вот формула, а искать за этими словами математику просто неразумно.Пока Иегуда рассуждал, Рональд успел обвязать монаха веревкою несколько раз. Иегуда в пылу своей речи то и дело пытался вытащить из-под веревок руку, чтобы сделать какой-то риторически значимый жест, что ему так и не удалось — вязать узлы Рональд умел.— Я разрублю веревки в трех мгновениях от падения на стену, — пообещал рыцарь; Иегуда мрачно кивнул. Рональд вздохнул, видя его тревогу.Полет — предки человека, должно быть, знали, что это такое. Не носись обезьяны, уцепившись за лиану, над сумеречным лесом — не изобрел бы он авиацию, не выбрался бы за пределы родной планеты. Брахиация, любовь к качанию — на руках матери ли, на детских качелях ли — вот психологическая основа той силы, что подняла человека над Землей. Вы видели щенка или котенка на качелях? Растерянный взгляд, трясущиеся лапки — разве так себя ведет человеческий ребенок?Вот о чем думал Рональд, взмахивая мечом над туго натянутым канатом.Вслед за этим земля вдруг превратилась в синее далекое пятно.— Ииииииииииииии… — то ли пищал, то ли визжал Иегуда, и звука этого даже свист ветра не мог заглушить.— Сейчас надо будет прыгать, о многомудрый, — поспешно и не очень-то вежливо сказал Рональд и, схватив монаха за плечи, резко дернул его вверх, отрывая от снаряда, в который он вцепился всеми четырьмя конечностями. Даже Исмигуль не понадобилась — мощные руки рыцаря вмиг превратили веревки в жалкую бахрому.Он успел сделать это за долю секунды. Снаряд рухнул на городскую стену, слегка вмяв плиты под собой, но отнюдь их не сокрушив, а оба славных героя упали на те же самые плиты всего миг спустя. Рональд даже на ноги приземлился, Иегуда же пал ничком и разбил о камень губу.К ним тут же бросились стражники с обнаженными мечами.— Я рыцарь Рональд Вульпи! — крикнул благородный воитель, резко повернувшись к ним.Стража остановилась как вкопанная.— А это кто? — спросил капитан.— Монах Иегуда из монастыря Св.Картезия, — несколько шамкая и запинаясь, — выговорил Слепец.— Доводилось слыхать это имя, — заметил капитан. — Правда, не помню, где.Иегуда было загрустил, но мгновенно взял себя в руки.— Нам нужно к маркизу, — заявил он. — Милорд Арьес прислал нас сюда для обороны замка и подавления мятежа.— Цель благородная, — согласился капитан, — а сколько у вас войска?— Немного, если не сказать двое, — сухо пояснил Иегуда.Стражники дружно стали поглаживать подбородки, скрывая усмешки.— У вас воспаление уха, капитан, — отметил Слепец, вглядываясь в лицо собеседнику. — Пока не сильное, но через пару дней вы сляжете.Капитан схватился за голову. Иегуда запахнулся в плащ и повел глазами вокруг.— Вон там — маркиз? — спросил он, глядя на зуб укреплений, за которым укрывалась небольшая и необычайно разношерстная компания.— Так точно, — отвечал капитан, явно напуганный.— Пойдем, о Рональд.Они зашагали по плитам, приближаясь к зубу городской стены.Спиной к ним стоял человек в богато украшенном костюме; услышав их шаги, он полуобернулся и стал виден в профиль — Впрочем, на мгновение: затем эксцентрическим движением он вновь повернулся к ним тылом.То был человек высокого роста, в накрахмаленном парике, с черной мушкой на щеке и в одежде, в целом напоминающей женскую: на нем была коротенькая юбка, из-под которой виднелись две стройные ноги в бежевых чулках и странное подобие расшитой жемчугами рубашки с завязочками на спине и каким-то намеком на декольте. Рядом с ним стоял толстый мальчишка с подносом, заваленным целой горой пистолетов. Человек в странных чулках хватал пистолет с подноса, небрежно целился в беснующуюся под башней толпу и стрелял; затем бросал пистолет в сторону и хватал новый.— Прекрасно! Диву подобно! Какой выстрел! — восклицал человек в восхищении. Увидев Рональда, он крикнул:— Ворота! Ворота держите! Они их сейчас начнут ломать!Это и был маркиз. Обращаться подобным образом с гостем было с его стороны не очень-то прилично, но Рональд, скользнув взглядом по стене башни вниз, понял, что говорит он чистую правду: крестьяне уже несли кованное железом бревно к воротам. И к тем же самым воротам, только уже с другой стороны, бежала по лестнице дворцовая стража.— Ударим конницей? — спросил маркиза стоявший рядом с ним человек в латах, вероятно, его фельдмаршал.— Можно и так, — согласился маркиз; фельдмаршал стал отдавать приказания страже.Рональд и Иегуда поспешили вниз, к воротам, по каменной лестнице. Они добежали только до середины бесконечной вереницы ступенек, когда ворота вдруг открылись и откуда-то из-под лестницы в проем хлынула конница. Вернее, не совсем конница: всмотревшись, Рональд понял, что это… кентавры! Решительные бородатые лица, мощные тела, едва прикрытые набедренными повязками… Среди кентавров были и другие существа, не менее странного вида — Рональд о таких только в античных поэмах читал: крылатые кони, химеры, составленные из частей трех животных, сатиры на козлиных копытах и с рожками, — в общем, всякий мифологический сброд. Глаза у всех горели доблестью, а кое у кого и звериной яростью.«Беда встретиться с такими в поле!» — подумалось юноше.Крестьяне, вероятно, подумали ровно то же самое и в тот же самый момент. Толпа дрогнула, но побежать не побежала. Они лишь выставили вперед пики и ждали.Стадо кентавров ударило в первый ряд крестьян с такой силой, что Рональд почти услышал звон тимпанов; вилы вошли в бока кентавров, мечи — в сердца крестьян; между двумя армиями образовалась как бы стена из тел, И странно было видеть, как только что нанесшие друг другу смертельную рану существа словно братаются перед смертью и смотрят с укором и предостережением на тех, кто еще жив.Но предостережение не было услышано: новые кентавры бросились на образовавшуюся баррикаду из тел и стали теснить толпу крестьян прочь от ворот, по пролету каменного моста. Рональд и Иегуда побежали вслед за кентаврами. Угнаться за ними, конечно же, было невозможно, но они нашли компаньонов в лице пары дюжин стражников, которые также сочли своим долгом прогуляться бегом до конца моста — и там их глазам открылось неожиданное зрелище.Отряд кентавров был почти уничтожен; их тела висели на хитро устроенных деревянных конструкциях, напоминавших ежей: несколько острых и крепких палок, привязанных друг к другу под углом и стоявших в поле. Кентавры по инерции налетели на них и теперь, как жуки, насаженные на булавки, лишь подрагивали в агонии копытами и размахивали руками. Те же, кому посчастливилось избежать острия палок, скакали между ежей, уворачиваясь от шквала летевших в них копий, камней, палок. Гиппогрифы взмывали в воздух и улетали с поля боя, химеры утекали в находившийся неподалеку лес.— Черт побери! — воскликнул Рональд, как полагалось в таких случаях.Стража, бежавшая с ним вместе, затормозила, подняв носками сапог тучу пыли, а затем стала отступать.— Мост! Держите мост! — кричал маркиз. — Мост! Дайте нам время, чтобы закрыть ворота!В разгильдяйстве своем стража не удосужилась подумать о настежь распахнутых воротах — расчет крестьян был точен. И вмиг положение поменялось: теперь уже драпала стража, а мужики бежали с вилами и топорами, — словно наступал ощетинившийся дикобраз.Рональду страшно повезло, что тяжелые доспехи не дали ему удалиться от моста; Иегуда же далеко не побежал по природной осторожности. Они спешно отошли к самым воротам и наблюдали, как стража со всех ног проносится мимо них, чтобы стать в проеме ворот и начать двигать их тяжеленные створки.Рональд обнажил меч.— Сколько бы сотен их не было, я порублю их всех, — сказал он, пытаясь придать словам по возможности более уверенный тон; это ему удалось.Толпа его слов не слышала. Рональд сперва почувствовал омерзительный запах, исходящий от немытых портков и рубах, затем разглядел свирепые красные лица с наполненными кровью глазами и недельной щетиной — семь секунд отделяло его меч от них, всего семь секунд. Он всегда ловил этот момент — пусть, возможно, и определял его неточно, зато звучало это красиво: семь секунд. Кое-кто из крестьян, впрочем, уже миновал Рональда — мост-то был широкий — и, стараясь держаться от рыцаря подальше (он это мысленно отметил и почувствовал гордость), бросился к воротам, вступив там в бой со стражей.— Не торопись, — сказал Слепец и сделал шаг вперед.Иегуда вытащил руку из кармана и бросил в гущу толпы крохотный предмет, похожий на кусок пряжи или клубок ниток, в воздухе распустившийся дюжиной острых металлических щупалец, пробивших тела крестьян, до которых смог дотянуться. Десяток голосов вскрикнул от боли; затем щупальца втянулись, вырвав из десятка тел, которым принадлежали эти голоса, по куску плоти; клубок ниток упал на камни моста. Вокруг него в радиусе трех-четырех метров лежала пара убитых;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Я люблю луну; когда сегодня я чуть не полег в схватке, придавленный этой нечистью, я посмотрел в небеса и увидел старую подругу. Она висела там, в вышине, такая прекрасно далекая и непостижимая, и сама мысль о том, что есть во Вселенной место, которое человек не осквернил своим сапогом, придала мне сил. Неужели правда, о Иегуда, что люди в стародавние времена побывали и там?— Это и тогда звучало сомнительно, — усмехнулся Слепец. — Я думаю, что там никогда не было ни одного человека.— Как хорошо! — воскликнул Рональд. — Значит, я верил не напрасно. Посмотри, какая она красивая! А ведь всего три тысячи стадиев отделяет ее от нас Рональд явно пользуется сведениями, почерпнутыми в произведении римского писателя II века Лукиана «Икароменипп, или Заоблачный полет»
. 200 километров! Я за всю жизнь прошел во много раз больше. Но что бы мы ни делали, нет силы, которая могла бы поднять нас над землей.— И в этом главная беда нашего времени, — подвел итог Иегуда.Они проехали еще метров сто. Затем Иегуда остановил коня и пошевелил ушами.— Там что-то движется с большой скоростью, много небольших предметов, летающих по воздуху, — сказал он.— Ядра! — догадался Рональд.— Видимо. А еще я чувствую большое количество снующих туда-сюда людей. Похоже, действительно битва кипит.Они пустили коней вскачь. Луна над их головами была единственным неподвижным предметом — все остальное летело со скоростью ветра. Несколько минут тяжелого дыхания Гантенбайна и коня Иегуды — и взору их открылся замок, криво и надменно, словно подбоченясь, высившийся над равниной. В окнах башен замка и на его стенах горели многочисленные огни. Под стенами двигались люди, которых Рональд приметил благодаря большому количеству факелов, приливавших, подобно огненным волнам, к холму, на котором стоял замок.Замок штурмовали.— Это крестьяне! — воскликнул Рональд, вглядываясь. — Вижу их серые рубахи и портки. А вместо мечей у них утварь сельскохозяйственная!В свете алчного огня фигуры людей, снующих под стенами замка, чудовищно извивались, словно буквы непонятного алфавита.— Сейчас, сейчас, — бормотал Рональд, пришпоривая Гантенбайна. Исмигуль кокетливо обнажалась, сбрасывая ножны. — Зайдем им в тыл!— Стой! — воскликнул Иегуда. — ты что, не видишь, что их там полчища?! Ты справишься с ними один?— Нет, не справлюсь, но паду в битве, не устрашившись, — ответил Рональд, однако коня остановил в ту же секунду, весьма радостный, что и чести не уронил, и головы тоже не лишился.— Мы не можем сражаться с ними со всеми! — прошипел Иегуда. — Судя по звукам, этих мужиков под стенами не менее трех тысяч… Надо попасть в замок — но как?Тьма над их головами засвистела и распалась на отдельные, вьющиеся на ветру ленты.— Я слышу свист летящих камней, — сообщил Иегуда. — там, на холме, стоят катапульты.Стены замка ухнули, выдерживая серию ударов невидимых глазу снарядов.Сдается мне, военному искусству они обучены слабо — на то и крестьяне, — задумчиво произнес Рональд. — Следовательно, поставить к катапультам добрую охрану им смекалки не хватило. А значит, мы можем уничтожить хотя бы их артиллерию — и тем решить исход битвы — при этом успев скрыться еще до того, как эти вилланы Виллан — крестьянин
за метят неладное.— Светлая идея, — одобрил Иегуда, и они пустили коней по краю поля, укрываясь на фоне темных деревьев.Словно колоссальные журавли, катапульты слетелись на холм; они то сгибали шеи, клювом собирая камни с земли, то резко поднимали головы — ив этот момент в воздухе возникал фантастический зигзаг; немного позже стена замка или поле перед ним отзывались гулким стоном. Впрочем, предположение Рональда не оправдалось — большая часть катапульт, собравшихся в кучу, превосходно охранялась — причем не мужичьем, вооруженным косами и вилами, а людьми виду вполне кровожадного и с почти военной выправкой — это могли быть разбойники или дезертиры, бежавшие из имперских войск, но уж никак не крестьяне.План спасения замка провалился.Иегуда и Рональд спешились и смотрели на снующих у катапульт артиллеристов, сознавая свою прискорбную беспомощность.— Что же делать? — пробормотал Рональд, бросая взгляд на могучих стражников. Иегуда посмотрел в сторону замка.— Сюда что-то летит, — сообщил он.Рональд открыл рот, чтобы спросить, что же именно — но голоса своего не услышал: его заглушил страшный свист десятка падающих ядер. И рыцарь, и монах совершенно непроизвольно отскочили под сень деревьев.Стробоскоп — вот как все виделось: первая картинка изображала могучие катапульты, заносчиво задравшие выи к небу, вторая — комья земли и куски досок, повисшие в воздухе, третья — мечущихся по холму и разбегающихся в разные стороны людей.— А маркиз-то не дурак! — воскликнул Иегуда. — Вот и все: один дружный залп — и нет больше никакой батареи.Он осматривал издали стены замка, Рональду почти невидимые.— Пушки пытаются стрелять по толпе, но у них не получается. Этот сброд уже под самыми стенами… В замок нам сегодня явно не попасть.— Придумал! — воскликнул Рональд. — Вон там стоит нетронутая катапульта: нам надо туда!Слепец не стал задавать лишних вопросов, а просто глянул на юношу своими бездонными глазами (видимо, оценивая своего спутника) — и побежал за ним.Стрелять из единственной катапульты крестьяне уже не решались, видимо, опасаясь привлекать к ней внимание пушкарей замка. Большая часть крестьян, завидев двух посторонних, просто-напросто разбежалась.— Прочь с дороги! — сказал Иегуда, рубанув невесть откуда взявшимся мечом подвернувшегося артиллериста из уцелевших, смотревшего на них, разинув рот.— Все очень просто, — объяснял Рональд. — Мы привязываем себя к снаряду, перерубаем ремни — и летим в замок. Главное — хорошо прицелиться, чтобы не разбиться о стены.— Забавно, — с сомнением сказал Иегуда. Рональд бросился поворачивать катапульту и дергать вниз ее рычаг.— Мне всегда было интересно: почему, падая на землю, убиться нельзя, а летя по воздуху с большой скоростью и наткнувшись, например, на стену — вполне можно? — поинтересовался Рональд. Время для подобных разговоров было не совсем подходящее — но в том и сказывается истинный интеллигент: он рассуждает на отвлеченные темы в такой ситуации, где простой смертный помышляет лишь о спасении собственной шкуры.— Я тоже задумывался над этим, — признался Иегуда, севший на камень и, по обыкновению, уже начавший чертить мечом круги на песке. — Вопрос гораздо более сложный и важный, чем представляется на первый взгляд. Ведь нет принципиальной разницы между падением на землю и ударом о стену. Древние так вычисляли силу удара.Его меч вычертил в пыли буквы:F = ma— Где m — масса летящего или падающего тела, а — ускорение, с которым он движется, а F — сила (в данном случае, сила удара). Все так просто. Точнее, было просто, когда действовали старые законы физики.Видя приглашающий жест Рональда, он вздохнул и полез в ложку катапульты. Рональд стал привязывать его к куску бревна.— Самое интересное, — продолжал Иегуда, — в том, что камень, упавший на вашу голову, непременно ее расшибет — а если самому упасть на камни и стукнуться головой, то ничего не будет: в худшем случае свезут в лазарет на день. Где логика? Нет ее.— Но там, где другие не увидели логики, я ее узрел. Что изменилось с Концом физики? Есть принципиальная разница между старыми законами природы, действовавшими до падения Аль-Магадана, и новыми. Вот эта разница: прежние законы строились на чистой математике, новые же — на слове. Они именно словесные, эти законы. Как юридические, например. Ну вот: «Человек, упавший на землю, не разобьется, с какой бы высоты ни упал; но если налетит на стену или дерево, то непременно убьется. То же касается и животных, что же до мертвой материи, то для нее по-прежнему А = ma». Вот формула, а искать за этими словами математику просто неразумно.Пока Иегуда рассуждал, Рональд успел обвязать монаха веревкою несколько раз. Иегуда в пылу своей речи то и дело пытался вытащить из-под веревок руку, чтобы сделать какой-то риторически значимый жест, что ему так и не удалось — вязать узлы Рональд умел.— Я разрублю веревки в трех мгновениях от падения на стену, — пообещал рыцарь; Иегуда мрачно кивнул. Рональд вздохнул, видя его тревогу.Полет — предки человека, должно быть, знали, что это такое. Не носись обезьяны, уцепившись за лиану, над сумеречным лесом — не изобрел бы он авиацию, не выбрался бы за пределы родной планеты. Брахиация, любовь к качанию — на руках матери ли, на детских качелях ли — вот психологическая основа той силы, что подняла человека над Землей. Вы видели щенка или котенка на качелях? Растерянный взгляд, трясущиеся лапки — разве так себя ведет человеческий ребенок?Вот о чем думал Рональд, взмахивая мечом над туго натянутым канатом.Вслед за этим земля вдруг превратилась в синее далекое пятно.— Ииииииииииииии… — то ли пищал, то ли визжал Иегуда, и звука этого даже свист ветра не мог заглушить.— Сейчас надо будет прыгать, о многомудрый, — поспешно и не очень-то вежливо сказал Рональд и, схватив монаха за плечи, резко дернул его вверх, отрывая от снаряда, в который он вцепился всеми четырьмя конечностями. Даже Исмигуль не понадобилась — мощные руки рыцаря вмиг превратили веревки в жалкую бахрому.Он успел сделать это за долю секунды. Снаряд рухнул на городскую стену, слегка вмяв плиты под собой, но отнюдь их не сокрушив, а оба славных героя упали на те же самые плиты всего миг спустя. Рональд даже на ноги приземлился, Иегуда же пал ничком и разбил о камень губу.К ним тут же бросились стражники с обнаженными мечами.— Я рыцарь Рональд Вульпи! — крикнул благородный воитель, резко повернувшись к ним.Стража остановилась как вкопанная.— А это кто? — спросил капитан.— Монах Иегуда из монастыря Св.Картезия, — несколько шамкая и запинаясь, — выговорил Слепец.— Доводилось слыхать это имя, — заметил капитан. — Правда, не помню, где.Иегуда было загрустил, но мгновенно взял себя в руки.— Нам нужно к маркизу, — заявил он. — Милорд Арьес прислал нас сюда для обороны замка и подавления мятежа.— Цель благородная, — согласился капитан, — а сколько у вас войска?— Немного, если не сказать двое, — сухо пояснил Иегуда.Стражники дружно стали поглаживать подбородки, скрывая усмешки.— У вас воспаление уха, капитан, — отметил Слепец, вглядываясь в лицо собеседнику. — Пока не сильное, но через пару дней вы сляжете.Капитан схватился за голову. Иегуда запахнулся в плащ и повел глазами вокруг.— Вон там — маркиз? — спросил он, глядя на зуб укреплений, за которым укрывалась небольшая и необычайно разношерстная компания.— Так точно, — отвечал капитан, явно напуганный.— Пойдем, о Рональд.Они зашагали по плитам, приближаясь к зубу городской стены.Спиной к ним стоял человек в богато украшенном костюме; услышав их шаги, он полуобернулся и стал виден в профиль — Впрочем, на мгновение: затем эксцентрическим движением он вновь повернулся к ним тылом.То был человек высокого роста, в накрахмаленном парике, с черной мушкой на щеке и в одежде, в целом напоминающей женскую: на нем была коротенькая юбка, из-под которой виднелись две стройные ноги в бежевых чулках и странное подобие расшитой жемчугами рубашки с завязочками на спине и каким-то намеком на декольте. Рядом с ним стоял толстый мальчишка с подносом, заваленным целой горой пистолетов. Человек в странных чулках хватал пистолет с подноса, небрежно целился в беснующуюся под башней толпу и стрелял; затем бросал пистолет в сторону и хватал новый.— Прекрасно! Диву подобно! Какой выстрел! — восклицал человек в восхищении. Увидев Рональда, он крикнул:— Ворота! Ворота держите! Они их сейчас начнут ломать!Это и был маркиз. Обращаться подобным образом с гостем было с его стороны не очень-то прилично, но Рональд, скользнув взглядом по стене башни вниз, понял, что говорит он чистую правду: крестьяне уже несли кованное железом бревно к воротам. И к тем же самым воротам, только уже с другой стороны, бежала по лестнице дворцовая стража.— Ударим конницей? — спросил маркиза стоявший рядом с ним человек в латах, вероятно, его фельдмаршал.— Можно и так, — согласился маркиз; фельдмаршал стал отдавать приказания страже.Рональд и Иегуда поспешили вниз, к воротам, по каменной лестнице. Они добежали только до середины бесконечной вереницы ступенек, когда ворота вдруг открылись и откуда-то из-под лестницы в проем хлынула конница. Вернее, не совсем конница: всмотревшись, Рональд понял, что это… кентавры! Решительные бородатые лица, мощные тела, едва прикрытые набедренными повязками… Среди кентавров были и другие существа, не менее странного вида — Рональд о таких только в античных поэмах читал: крылатые кони, химеры, составленные из частей трех животных, сатиры на козлиных копытах и с рожками, — в общем, всякий мифологический сброд. Глаза у всех горели доблестью, а кое у кого и звериной яростью.«Беда встретиться с такими в поле!» — подумалось юноше.Крестьяне, вероятно, подумали ровно то же самое и в тот же самый момент. Толпа дрогнула, но побежать не побежала. Они лишь выставили вперед пики и ждали.Стадо кентавров ударило в первый ряд крестьян с такой силой, что Рональд почти услышал звон тимпанов; вилы вошли в бока кентавров, мечи — в сердца крестьян; между двумя армиями образовалась как бы стена из тел, И странно было видеть, как только что нанесшие друг другу смертельную рану существа словно братаются перед смертью и смотрят с укором и предостережением на тех, кто еще жив.Но предостережение не было услышано: новые кентавры бросились на образовавшуюся баррикаду из тел и стали теснить толпу крестьян прочь от ворот, по пролету каменного моста. Рональд и Иегуда побежали вслед за кентаврами. Угнаться за ними, конечно же, было невозможно, но они нашли компаньонов в лице пары дюжин стражников, которые также сочли своим долгом прогуляться бегом до конца моста — и там их глазам открылось неожиданное зрелище.Отряд кентавров был почти уничтожен; их тела висели на хитро устроенных деревянных конструкциях, напоминавших ежей: несколько острых и крепких палок, привязанных друг к другу под углом и стоявших в поле. Кентавры по инерции налетели на них и теперь, как жуки, насаженные на булавки, лишь подрагивали в агонии копытами и размахивали руками. Те же, кому посчастливилось избежать острия палок, скакали между ежей, уворачиваясь от шквала летевших в них копий, камней, палок. Гиппогрифы взмывали в воздух и улетали с поля боя, химеры утекали в находившийся неподалеку лес.— Черт побери! — воскликнул Рональд, как полагалось в таких случаях.Стража, бежавшая с ним вместе, затормозила, подняв носками сапог тучу пыли, а затем стала отступать.— Мост! Держите мост! — кричал маркиз. — Мост! Дайте нам время, чтобы закрыть ворота!В разгильдяйстве своем стража не удосужилась подумать о настежь распахнутых воротах — расчет крестьян был точен. И вмиг положение поменялось: теперь уже драпала стража, а мужики бежали с вилами и топорами, — словно наступал ощетинившийся дикобраз.Рональду страшно повезло, что тяжелые доспехи не дали ему удалиться от моста; Иегуда же далеко не побежал по природной осторожности. Они спешно отошли к самым воротам и наблюдали, как стража со всех ног проносится мимо них, чтобы стать в проеме ворот и начать двигать их тяжеленные створки.Рональд обнажил меч.— Сколько бы сотен их не было, я порублю их всех, — сказал он, пытаясь придать словам по возможности более уверенный тон; это ему удалось.Толпа его слов не слышала. Рональд сперва почувствовал омерзительный запах, исходящий от немытых портков и рубах, затем разглядел свирепые красные лица с наполненными кровью глазами и недельной щетиной — семь секунд отделяло его меч от них, всего семь секунд. Он всегда ловил этот момент — пусть, возможно, и определял его неточно, зато звучало это красиво: семь секунд. Кое-кто из крестьян, впрочем, уже миновал Рональда — мост-то был широкий — и, стараясь держаться от рыцаря подальше (он это мысленно отметил и почувствовал гордость), бросился к воротам, вступив там в бой со стражей.— Не торопись, — сказал Слепец и сделал шаг вперед.Иегуда вытащил руку из кармана и бросил в гущу толпы крохотный предмет, похожий на кусок пряжи или клубок ниток, в воздухе распустившийся дюжиной острых металлических щупалец, пробивших тела крестьян, до которых смог дотянуться. Десяток голосов вскрикнул от боли; затем щупальца втянулись, вырвав из десятка тел, которым принадлежали эти голоса, по куску плоти; клубок ниток упал на камни моста. Вокруг него в радиусе трех-четырех метров лежала пара убитых;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40