Поэтому Максим Александрович просил меня, чтобы я поговорил с вами. Дело в том, что теперь вы командуете домом чудес. Как вы уже знаете, дом чудес – это наш новьш спецпроект «Профсоюз святых и грешников», который родился от спецпроекта «Чертополох». – Профессор темных дел немножко поморщился: – Но во всем этом чертополохе есть некоторые м-м-м… маленькие колючки, о которые м-м-м… можно уколоться. Поэтому меня приставили к вам в качестве, так сказать, ангела-хранителя. Так вот, в порядке профилактики вам будет полезно познакомиться с тем, что мы официально называем высшей социологией. А наши студенты-баловники неофициально назьшают это черной социологией.
Наши студенты – это избранные члены правительства СССР, атомные генералы и адмиралы, члены ЦК партии, которым мы читаем специальные курсы в нашем Институте высшей социологии или НИИ 13. Но наши студенты балуются и по аналогии с бывшим Институтом красной профессуры называют наше заведение Институтом черной профессуры.
Профессор темных дел вытащил из портфеля толстую папку в твердом красном переплете. Вместо оглавления на переплете стоял большой штамп «Совершенно секретно» и порядковый номер для регистрации.
– Это конспект лекций по черной социологии, – пояснил Малинин. – Наши студенты-баловники называют эти конспекты «Протоколами советских мудрецов». Поскольку вы, Борис Алексаныч, теперь работаете в доме чудес, так сказать, среди всякого чертополоха, чтобы вы не ходили там вслепую и не спотыкались, почитайте-ка эти «Протоколы».
Генерал-профессор предупредил, что это материалы сугубо секретные и поэтому они будут храниться здесь, в доме начальника 13-го отдела КГБ, в штаб-квартире советской святейшей инквизиции.
– Знаете, за секретную речь Хрущева на XX съезде партии американская разведка заплатила ровно миллион долларов. А за эти «Протоколы советских мудрецов» они с удовольствием заплатят гораздо больше.
По старым русским поверьям резной петушок на крыше служил для защиты от нечистой силы. Однако дом Максима охранялся не только золотым петушком на крыше, но и другими, более современными методами. Московских воров и взломщиков, домушников и медвежатников, заранее предупредили, что залезть в этот дом куда труднее, чем в Госбанк СССР, и чтобы они обходили этот дом так же, как знаменитую Бутырскую тюрьму.
– Если у вас будут какие-нибудь вопросы, – сказал Малинин, – то я всегда к вашим услугам.
– 0-ох, ученические годы Вильгельма Мейстера, – ворчал Фома Неверный. – Как говорил колдун Апулей, чтобы добиться настоящей мудрости, сначала нужно побывать в ослиной шкуре.
Затем профессор темных дел поехал по своим делам, а Фома Неверный остался листать «Протоколы советских мудрецов».
Это была смесь истории, религии, философии и – сатановедения. Цитаты, таблицы, цифры. В общем, довольно скучно. И в папке говорится, что это только первый том, а потом идут еще несколько томов.
И все это под таким лозунгом: «Раньше была мистика, а теперь у нас статистика!»
Борис полистал-полистал, потом поиграл с золотыми рыбками, которые виляли хвостами в аквариуме на письменном столе Максима.
«Эх, век живи, век учись, – подумал он, – и дураком помрешь».
Он вспомнил, что сегодня вечером у него назначено свидание, захлопнул «Протоколы советских мудрецов» и поехал домой.
Никто не знал толком, чем занимается в доме чудес Жоржик Бутырский. Знали только, что основное занятие Жоржика – пьянство. Да еще знали, что держится он в доме чудес только благодаря протекции чародея Гильруда.
В определенной мере Жоржик был представителем советской золотой молодежи. Так сказать, второе поколение нового советского дворянства.
Наподобие того, как князь Потемкин-Таврический или граф Суворов-Рымникский получил свой титул от знаменитых мест или событий, так и фамилия Жоржика Бутырского брала свое начало от очень знаменитого места, а именно: от самой старой, самой большой и самой прославленной московской тюрьмы – Бутырской тюрьмы.
Так уж повелось, что из поколения в поколение все предки Жоржика рано или поздно попадали в эту тюрьму. Это стало своего рода семейной традицией. А тюремному начальству так надоело возиться с их блатными кличками: Санька Ирод, Федька Хромой, Манька Грех, Димка Косой, Зойка Рыжик и так далее, что для простоты канцелярского учета всю эту семейку стали записывать как казенное имущество – под фамилией Бутырские. Кстати, подобным же образом произошла фамилия февральского премьера Керенского – от тюрьмы в г. Керенске, где сидел его дед-фальшивомонетчик.

Если не считать постороннего вмешательства, вроде ножа в спину или веревки на шею, то естественной смертью в семье Бутырских считалась смерть от белой горячки. Поэтому новорожденным, чтобы они не орали, вместо соски сразу совали корку хлеба, размоченную в водке.
В момент революции 1917 года отец Жоржика Степан Бутырский, как полагается, сидел в Бутырской тюрьме. Оттуда он написал письмо Ленину, где жаловался на все несправедливости царского режима по отношению к его семье. Вскоре из Кремля пришел официальный ответ: чтобы исправить несправедливости царского режима, товарищ Бутырский назначается… начальником Бутырской тюрьмы!
Таким образом, из камеры заключенного Степан Бутырский переселился в квартиру начальника тюрьмы, которая находилась под той же крышей. Таким образом, его сын Жоржик Бутырский по семейной традиции даже родился в Бутырской тюрьме.
По случаю рождения сына начальник тюрьмы устроил большой праздник с выпивкой, что раньше называлось крестинами, а теперь – октябринами. Кроме того, в то время, в 20-х годах, среди новой советской знати было модно на этих октябринах давать детям имена не просто так, а из новых советских святцев. Например, Жорес или Рой – в честь знаменитых международных революционеров.
Так вот и Жоржика официально октябрили именем Жорес – в честь знаменитого французского социалиста Жана Жореса, основателя коммунистической газеты «Юманите».
Однако, когда маленький Жорес немного подрос, уличные мальчишки стали дразнить его всякими неприличными кличками вроде Жопес и даже хуже. Тогда Жопес взбунтовался и переименовал себя из Жореса в Жоржика.
Старожилы говорят, что за все время своего существования Бутырки не знали более подлого начальника, чем товарищ Бутырский. Потом подошла Великая Чистка, и в 1935 году товарищ Бутырский, подобно многим ленинским выдвиженцам, бесследно исчез. Но в газетах об этом не писали. Ведь неудобно же писать, что начальник крупнейшей московской тюрьмы одновременно, по совместительству, был атаманом одной из крупнейших шаек московских бандитов.
С товарищем Бутырским не церемонились, как при царском режиме. Его просто отвели в подвал и пристрелили как собаку. Правда, говорят, что его череп с дыркой в затылке хранится в специальном музее криминологии при Бутырках.
А Жоржик тем временем рос да рос. И так он дорос до того возраста, когда мальчикам начинают сниться девочки. Но у Жоржика сны были немножко другие: вместо девочек ему стали сниться мальчики. Да мальчики не простые, а голенькие. И дразнятся, как бесенята, – показывают Жоржику то свой голый зад, то язык. Жоржик вспоминал, как соседские мальчишки дразнили его Жопесом, и просыпался в холодном поту.
Чтобы избавиться от ночных мальчиков, днем Жоржик изо всех сил ухаживал за девочками. Да так усердно, что вскоре все считали его самым настоящим донжуаном. И лишь один только Жоржик знал, что он Донжуан не настоящий, а поддельный.
Вместе с пробуждением пола, в форме голеньких бесенят, в Жоржике проснулась еще одна странность – непреодолимая тяга к воровству. У него так чесались руки, что он стал воровать даже у барышень, за которыми он донжуанил.
Вскоре по семейной традиции Жоржик Бутырский попал в Бутырскую тюрьму. Но теперь там сидели уже не долдоны царского времени, а новые специалисты, которые изучали криминологию на дырявом черепе папы Бутырского. И они встретили Жоржика так, словно они его давно ждали.
Допрос вел полковник медслужбы и профессор Лунц, у которого из-под белого халата выглядывала форма МВД. А на поясе у профессора висел пистолет, который, судя по всему, тоже видал виды.
Профессор Лунц поставил такой диагноз:
– Клептомания. Как вовзратная реакция подавленной гомосексуальности. Комплекс донжуана. Наследственное предрасположение к алкоголизму. Пойдете дальше по этому пути – расстреляем, как и вашего отца. А пока будете у нас на спецучете. Занести в картотеку для дальнейшего использования.
Потом Жоржика отпустили, а профессор Лунц закурил и повернулся к своему ассистенту:
– Вот вам характерный пример. Отец был начальником Бутырской тюрьмы, а сын – клептоман. И точно такой же случай был в новочеркасской тюрьме. Вот и подумайте, что это такое: судьба, карма, наследственность? Или марксистский закон о единстве и борьбе противоположностей?
Кстати, этого типа официально зовут Жорес. И это немножко символично. Тот Жорес был не только членом французского парламента, но и членом тайных обществ дегенератов. Такой же ж-ник, как и этот. Без этого во Франции трудно попасть в парламент. Потом того Жореса пристрелил какой-то другой легионер. И этот Жорес тоже плохо кончит.
– Вы гадаете людям судьбу, прямо как старая цыганка, – недоверчиво улыбнулся ассистент.
– О подавленной гомосексуальности говорят, что гони черта в двери, так он придет в окно, – покачал головой профессор Лунц.
Но нехорошо выдавать все заветные тайны Жоржика так сразу. Иначе даже Достоевский поморщится. Поэтому давайте лучше посмотрим на Жоржика немножко со стороны. Чтобы и он отдохнул, и чтобы мы тоже немножко отдохнули.
Внешне Жоржик Бутырский был худощавым и длинноногом блондином с виляющей походкой, с водянистыми глазами и орлиным носом. А по характеру он походил на ласкового приблудного песика, который подходит к людям на улице и виляет хвостиком, ожидая подачки.
Ласковости этой Жоржик научился в трамваях, когда он незаметно прижимался к людям и шарил у них по карманам. Позже, после разговора с профессором Лунцем, это помогло ему стать мелким осведомителем МВД, где требовалось незаметно примазаться к незнакомым людям. Так эта ласковость перешла у него в привычку.
Военную службу Жоржик проходил на флоте, где в спектаклях самодеятельности он играл на губной гармошке и танцевал чечетку. С этого времени у него осталась вихляющая матросская походка и неудовлетворенная тяга к искусству. В глубине души Жоржик мечтал стать киноартистом.
После тщательного многолетнего наблюдения Жоржику дали первое серьезное задание по линии профессора Лунца. Ему выдали документы лейтенанта советской разведслужбы и для маскировки удостоверение фотокорреспондента ТАСС. Потом его послали на работу в Восточную Германию. А там он решил избрать свободу и перебежал к американцам в Западную Германию.
Бежал Жоржик довольно комфортабельно: его вела под руку соломенная блондинка, а блондинку тянул вперед большой белый пудель на цепочке. Поскольку Жоржик был мертвецки пьян, то всей этой экспедицией руководил, по-видимому, белый пудель.
Блондинка обещала Жоржику, что на Западе он станет звездой киноэкрана. И сценарий был поставлен так реалистично, что даже и сам Жоржик не понимал, что с ним происходит. Как только у Жоржика кончились деньги, блондинка с кинематографической быстротой исчезла. Вместе с ней исчез и белый пудель. А Жоржик оказался в собачьем положении.
Однако, оставшись на улице с пустыми карманами, Жоржик не растерялся и стал лазить по чужим карманам. Так в конце концов он и приземлился в немецкой полиции, которая затем передала его в американскую контрразведку. Вот этого-то от Жоржика и требовалось. А вся предыдущая путаница служила только для того, чтобы запутать американских разведчиков.
В американской разведке дело обстояло так.
Если советские перебежчики говорили, что они бежали по политическим причинам, то для американских разведчиков это было столь непонятно, что таких чудаков сразу зачисляли в категорию потенциальных советских агентов и отправляли в знаменитый концлагерь Камп-Кинг в Оберурзе-ле около Франкфурта. Там советских искателей свободы первым делом освобождали от всех советских документов, которыми американцы потом пользовались для подделки документов в целях шпионажа.
Потом этих искателей свободы месяцами держали в одиночках и пугали их выдачей назад – на расстрел. После, такой психологической подготовки американские разведчики, как опытные гангстеры, обворовывали этих людей с ног до головы, брали с них расписку, что им все вернули, и выбрасывали их на улицу, на свободу.
Одновременно в Мюнхене оперировали американские радиостаниции «Голос Америки» и «Освобождение», которые переругивались в эфире с московским радио «Свобода» и всячески зазывали советских граждан избирать американскую свободу.
Учитывая опыт своих собственных дезертиров, американские контрразведчики принимали за правду только следующие причины дезертирства: женщин, пьянство и воровство. И поэтому Жоржик не вызвал у них ни малейших подозрений.
Американские разведчики особенно ценили перебежчиков из советской разведки. И какая радость – у Жоржика документы лейтенанта советской разведслужбы.
Для агентов американской разведки Си-ай-эй самой лучшей маскировкой считается профессия журналиста. И какая радость – у Жоржика тоже удостоверение фотокорреспондента ТАСС.
Американские контрразведчики в лагере Камп-Кинг, где была главная квартира американской контрразведки в Европе, помимо всего прочего в большинстве случаев были ворами. И Жоржик тоже был вором. Все это создавало чувство взаимной симпатии.
Кроме того, у Жоржика было еще одно тайное оружие: те самые бесы, голенькие мальчики, которые мучили его по ночам. Инструкторы советской разведки поведали Жоржику самую большую тайну западных разведок. Жоржику сказали, что в западных разведках педерасты и прочие дегенераты играют почти такую же роль, как в советской разведке члены компартии. И это самый верный путь сделать карьеру в западных разведках, да и вообще на Западе. Нужно только знать, к кому с какого конца подходить. И это Жоржику тоже сказали: к кому и как.
В результате всего этого Жоржика не держали в одиночке, не угрожали отправить его назад и даже не обокрали. Хотя у него и красть-то было нечего. Но что самое главное, Жоржика сразу же взяли на довольно щекотливую работу с агентами-парашютистами, которых тогда готовили для засылки в Советский Союз. Таким агентам очень важно сразу же обзавестись подлинными советскими документами, которые проще всего украсть. И вот тут-то Жоржика как специалиста назначили инструктором по карманным кражам.
Когда этих парашютистов, известных как группа СТН1, сбросили в Советском Союзе, всех их арестовали прямо при посадке, устроили им показательный процесс и расстреляли. Затем подобным же образом провалилась и группа СТН2. А группа СТНЗ, наученная опытом, после посадки уже сама пошла в МВД. Советская пресса подняла шум на весь мир, а американцы переполошились и стали проверять. И только тогда, когда дело уже было сделано, выяснилось, что блондинка, которая привела Жоржика на Запад, вместе с пуделем благополучно вернулась на Восток и работает киноактрисой в Бебельсберге.
Когда взялись за Жоржика, он честно признался, что он – советский агент. Но судить его не могли, так как нельзя же было официально признать то, о чем уже и так трубили все советские газеты и от чего американское правительство официально отказывалось. Кроме того, за это время Жоржик при помощи своих бесенят, которые появлялись ему по ночам, уже обеспечил свой тыл среди своего американского начальства.
Тогда решили, что если не удается забросить агентов в Советский Союз, то почему бы вместо этого не перевернуть на свою сторону засыпавшегося советского агента? Так ласковый Жоржик стал агентом-двойником. Обязанности его были несложные: просто сообщать американцам все те задания, которые он получал от советской разведки, за что он получал двойное жалованье.
Через некоторое время Жоржик передал своему новому начальству приказ своего старого начальства – вернуться в Москву и с ласковой улыбкой предложил американцам поехать туда, в самую пасть льва, в качестве американского агента.
Американские разведчики жевали резинку и думали. Если не пустить, советская разведка сразу почувствует что-то неладное, и связь оборвется. Как ни думай, а другого выхода нет. Хотя Жоржик и пешка, но тот, кто двигал им, играл наверняка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47