А на кухне новая вешалка для кружек и… Что там, на разделочном столе?.. Ага, кухонный набор, подаренный на день рождения! Об этом в одном из телефонных разговоров сообщила Сабрина. Так, теперь лестница наверх и спальня. Одеяло на постели и полосатые обои… Хотя нет, Полосатые обои здесь, в спальне лондонского дома на Кэдоган-сквер. Здесь полосатые обои и синий ковер и… что?
В сознании Стефании обе спальни слились в нечто единое, потом вновь разделились, только уже нельзя было понять, где из них какая… Какая настоящая…
Беда была в том, что она слишком сильно устала, что бы думать. Она бралась за все дела сразу, а спала очень мало. Каждый вечер Стефания уходила то на вечеринки, то на концерты, словом, выезжала в свет, как это и полагалось леди Лонгворт. Она коллекционировала мероприятия, словно марки в альбоме. Они все отличались элегантностью обилием красок и света, разнообразным угощением и множеством развлечений. И все это занимало вечерние часы вскоре она поняла, что это так же восхитительно, как и утомительно: вертеться в атмосфере, питаемой слухами участвовать в их распространении, улыбаться и делиться воспоминаниями с людьми, которых первый раз видишь, подходить к каждой группе и заинтересованно принимать участие в беседе, затем переходить к другой, где уже нужно говорить на иную тему, и, главное, не перепутать эти группы и уметь отличать одну от другой. Ко времени возвращения домой Стефания, как правило, была настолько усталой, что валилась тут же на кровать и спала без сновидений. А утром нужно было осознавать, какую жизнь она сегодня ведет: свою реальную, американскую, или великосветскую, лондонскую.
Порой трудно было сразу все сообразить и отличить явь от грез.
— Где я? — спрашивала она иногда вслух. — Где мой дом? Этот же вопрос вырвался у нее из уст и сейчас, когда она, погруженная в задумчивость, сидела в своем кабинете в «Амбассадоре».
— Миледи? — послышался голос Брайана. Она подняла глаза и увидела, что он стоит в дверях. Стефания отбросила все свои путаные мысли.
— Брайан, — произнесла она, — я только что встречалась с Рори Карром и сказала ему, что мы не станем у него ничего покупать. Запомните. Договорились? Возникли некоторые вопросы относительно его личности.
— В каком смысле, миледи?
— Возможно, он занимается подделками. Пока мы не уверимся в том, что это не так, нам следует избегать его. Брайан не стал проявлять любопытства, а Стефания собрала свои чертежи и уехала в новый дом Макса. Тем же вечером ей позвонила Габриэль. Она пожаловалась, что у нее с Бруксом возникли проблемы, и рассказала о некоторых ссорах и своих подозрениях.
С тех пор каждый вечер, как только Стефания появлялась дома, звонил телефон, она поднимала трубку, и Габриэль делилась с ней своими новыми страхами.
— Он изменился, — сказала Габриэль спустя неделю после первого звонка. — Он стал какой-то холодный и… Похоже, он в чем-то меня подозревает. Он следит за мной! Если я пишу или читаю письмо, он обязательно должен заглянуть мне через плечо. Если я говорю по телефону, он спрашивает: с кем? А теперь он стал вечерами уходить в свой офис. Он и сейчас там. Знаю, я звонила ему…
— Ты спрашивала его о том, что произошло? — поинтересовалась Стефания.
— Он не скажет… Он вообще со мной в последнее время почти не говорит. И возвращается поздно. Я не могу каждый день ждать его до ночи… Да и боюсь, потому что он приходит и ведет себя так, как будто меня нет. Он смотрит на меня, а я почему-то чувствую себя виноватой… Нет, лучше заснуть, чем видеть его лицо, когда он возвращается с работы. А когда я утром просыпаюсь, его уже нет.
«Да, — подумала Стефания. — Мне это знакомо. Я могу себе представить, каково жить под одной крышей с человеком, который тебя едва замечает».
— Я не могу понять, что стряслось, — дрожащим голосом проговорила Габриэль. В ту минуту она напомнила Стефании напуганного ребенка. Пенни! Когда дочь чего-то боится, она точно так же себя ведет: вот-вот заревет, каждую секунду хлюпает носом.
— Хочешь, я приеду к тебе и останусь до утра? — предложила Стефания.
Она посмотрела за окно. Темнота. На часах пробило полночь. Ей очень хотелось остаться дома. Только что она вернулась после обеда, на который уже третий раз за неделю ее приглашал Макс. Чувствуя усталость и радость одновременно, ей необходимо было спокойно подумать в одиночестве. Но отчаяние, которое чувствовалось в дрожащем голосе Габриэль, было настолько очевидно, что Стефанию захлестнули волны жалости и заботы, которые она не ощущала уже очень давно.
— Нет, не надо, Сабрина. Спасибо. Спасибо. Ты мила и я люблю тебя. Не знаю, что бы делала без тебя. Но Брук сразу поймет, что я тебе все рассказала. Я не хочу, чтобы он это знал. Лучше позвоню тебе завтра. Но на следующий день вместо звонка она сама появилась в дверях дома Стефании.
— Он сказал, чтобы я уходила, — упавшим голосом сообщила Габриэль. — Он сказал, что я… что я… — Она сделала над собой усилие и договорила: — Что я шпионка. Что я продала секрет новой партии косметики «Вестер-марк» другой компании. Даже не помню какой… Она беспомощно подняла глаза на Стефанию. Та обняла ее и прижала к своей груди. Габриэль расплакалась. Они сели на диван. Стефания стала покачиваться всем телом, как бы убаюкивая Габриэль. Почувствовав, что ее блузка намокла от слез, она прислонилась щекой к вьющимся волосам подруги.
— Не плачь, малышка Пенни, — ласково проговорила она и тут же, ужаснувшись своей промашке, затаила дыхание. Но Габриэль, кажется, не расслышала, и Стефания добавила: — Ничего, Габи, не волнуйся. Мы обязательно выясним, в чем тут дело. Все будет хорошо. Неожиданно для самой себя Стефания поняла, что тоже всхлипывает. Ей было дико жаль свою малышку… Пенни. Она заморгала.
— Габи, ты с кем-нибудь говорила о косметике «Вестермарк»?
— Нет, клянусь тебе! Я ничего в этом не понимаю. Я даже никогда не думаю о работе моего Брукса. Разве что когда сажусь к туалетному столику… Да и зачем мне это? Я не вижу никакой разницы между продукцией этих фирм. Хоть убей, не отличу помаду «Вестермарка» от помады «Ревлона» или «Эсти Лаудер»! Они все для меня одинаковы! Ой, прости! Только не говори об этом Бруксу! Стефания подавила улыбку.
— Ты захватила с собой какие-нибудь вещи? — спросила она.
Обреченно глядя на Стефанию, Габриэль отрицательно покачала головой.
— В таком случае надо будет это сделать позже.
— Нет… Я не могу вернуться туда до тех пор, пока он сам не позвонит. Он ведь позвонит, правда?
— Если он этого не сделает, тогда я сама позвоню.
С этими словами Стефания помогла обессиленной Габриэль подняться наверх, в розово-зеленую спальню, в которой ей самой пришлось спать год назад, когда она приезжала в гости к Сабрине.
— Открой шкаф и выбери, что тебе понравится. И отдохни немного. Обо всем поговорим позже. Вскоре раздался телефонный звонок, и Стефания поспешила снять трубку. Но это был не Брукс, а Александра.
— Меня пригласили роскошно отужинать в новом итальянском ресторанчике в Сохо. Так сказать, освятить своим присутствием зал, который после этого станет еще одним модным ресторанчиком.
— Как это вульгарно с их стороны, — отозвалась Стефания. — И часто случаются такие приглашения?
— Сердечко мое! С тобой все в порядке?
— Конечно, а почему ты спрашиваешь?
— Потому что… либо ты уже спишь, либо… Ой, прости! Ты что, не одна в постели?
— Одна. О чем ты?
— Тогда ничего не понимаю! Мы же с тобой только и делаем, что каждый месяц «освящаем» новое местечко! А ты спрашиваешь… У тебя какие-то неприятности?
— Ну… Потом расскажу.
— Ага, значит, все-таки есть что-то. О’кей, как насчет того, чтобы поужинать со мной сегодня? На этот ужин я согласилась, потому что владелец ресторана сделал мне как-то одно одолжение.
— Как называется заведение?
— «Иль коччио орт». Кажется, в переводе на английский означает «Золотой петушок», да? Стефания рассмеялась:
— «Золотой экипаж». Тебе необходимо еще раз пролистать учебники по итальянскому. Когда?
— В восемь, устроит? Я заеду за тобой. Прежде чем Стефания успела вернуться к Габриэль, телефон зазвонил снова. На этот раз звонила Сабрина.
— Я недолго, Стефания, просто появилась новость, которую ты должна знать.
— Что такое?
— Ничего, все нормально. Но Нат сказал, что он переносит рентген на двадцать второе число.
— На двадцать второе?! Но ведь это всего через неделю!
— Через десять дней. Что значит «всего»?
— Я просто удивилась, что так рано. Как у тебя рука?
— Откуда я знаю, ведь у меня повязка. Подожди! — Голос Сабрины отдалился от телефонной трубки. — Клифф, разумеется, ты тоже поедешь со мной в аэропорт. И ты, Пенни. Мы все поедем. — Ее голос вернулся к Стефании. Она спросила с оттенком раздражения: — Ты когда-нибудь бываешь одна в своей семье?
— Не часто, — подумав, с улыбкой ответила Стефания. — Кого ты встречаешь в аэропорту?
— Гарта. Он всю неделю был в Беркли. Стефания, я должна заканчивать. Там внизу дети опять что-то не поделили. Я просто хотела предупредить тебя заранее об изменившейся дате. Значит, двадцать второе октября. Позвони мне попозже, и мы уже спокойно поговорим.
Стефания, положив трубку, вдруг поняла, что машинально повторяет про себя слова сестры:
«Значит, двадцать второе октября… Двадцать второе октября… Еще десять дней. Сабрина говорила как-то… как-то без эмоций. Ни с радостью, ни с грустью. Как она там? А как я? Интересный вопрос…»
Впрочем, у нее не было сейчас времени думать об этом. В утешении нуждалась Габриэль. Бедняжка. Они проговорили до пяти часов.
Стефания настолько встревожилась за состояние подруги, настолько сильно была возмущена той низостью, которую совершил по отношению к ней Брукс, что позвонила ему и сказала, чтобы он встретился с ней и Александрой за чашечкой кофе и десертом в «Иль коччио орт».
Не дожидаясь ответа Брукса, который мог и отказать, Стефания положила трубку.
— Не возражаешь? — спросила она у Александры, когда они сидели в ресторане и ели телятину с миндалем и изюмом, запеченное «мозарелли», «скампа», едва успевая отмахиваться от назойливых официантов, которые должны были обеспечить «двум леди незабываемый вечер».
— Что ты, сердечко! После всего, что ты мне рассказала, мне просто не терпится посмотреть ему в глаза! Что мы с ним сделаем? Обойдемся плеткой или подвесим вниз головой?
— Дадим ему последний шанс. Ради Габи. Они улыбнулись друг другу. Зеркальные стены отразили их прекрасные лица по всему бело-золотому залу ресторану. Две очаровательные женщины, роскошно одетые и многочисленным персоналом, словно особы королевской крови.
В десять часов появился Брукс. Ему не нужно было выискивать их глазами: они сверкали на весь зал, как две ослепительные жемчужины.
— Три бисквита и три кофе, — сказала Стефания суетившемуся официанту. Затем она перевела строгий взгляд на Брукса. — Габи остается пока у меня. Завтра я заеду за ее вещами. Позаботься, пожалуйста, о том, что бы все было упаковано и готово к транспортировке. Он кивнул:
— Я и сам не рад этому, ты же знаешь…
— Да ну? — воскликнула Александра. — Мне так жаль тебя! Брукс не обратил внимания на колкость.
— Не думай, — продолжал он, обращаясь к Стефании, — что это было поспешное решение. Я получил доказательства, что она продавала информацию «Раймер косметикс» по тарифу в четверть миллиона фунтов.
— Просто смешно, — тут же заявила Стефания. — Габи никогда не предавала тебя. А деньги ей не нужны.
— Ага, не нужны. Она вся обросла долгами. Портному должна, обувщику должна, в салонах красоты должна, в гимнастическом зале должна! Кроме того, на прошлой неделе я узнал, что она подписывала какие-то векселя в Монте Карло.
— Каждый что-то кому-то должен, — сказала Александра. — Возьми хоть себя самого.
— У меня нет долгов.
— Значит, ты исключение из правил, — тут же парировала она.
— Какие у тебя доказательства? — спросила Стефания, прерывая перебранку, не имеющую отношения к делу.
— Мне об этом сообщил тот самый человек, который купил информацию. В результате две недели назад «Раймер» выпустил новую партию косметики, опередив нас на целый месяц. Состав косметики идентичен нашему. Цвета и упаковки одинаковые. Не похожие, а точно такие же! И все своровано! Ты хоть понимаешь, чего нам будет стоить создать новую партию? Ты представляешь себе, во что обойдется месячное отставание от «Раймера», «Ревлона» и других?!
— Так этот человек рассказал тебе, что Габи заработала на продаже…
— Свыше миллиона фунтов! Четыре раза к ней обращались, и четыре раза Габриэль делала для них «небольшую работенку»! Если бы я раньше знал, что она так легко продается, я сам перекупил бы ее. К тому же подешевле…
— Ты негодяй, Брукс! — выпалила Александра. Стефания молчала, пока официант подавал кофе. Подхватив кружочек лимона с блюдца, она опустила его в свою чашку.
— Если бы я была на твоем месте, — сказала она Бруксу, когда официант ушел, — я бы присмотрелась к своим подчиненным. Я уверена, что, свалив все на Габи, твой словоохотливый доброжелатель тем самым спас от провала настоящего информатора-предателя.
— Господи, что ты говоришь?! Не надо запутанных шпионских историй! Тут все банально, как арбуз! Весь последний месяц на лице Габи было выражение большой вины. Она сразу опускала глаза, как только я к ней подходил. Она секретничала со своими письмами и телефонными звонками. Все было до ужаса примитивно и выдавало ее с головой. Если бы ты была на моем месте, потерпела убытки и узнала, кто всему виной… Я ведь люблю Габи и сейчас…
— Трахаться ты с ней любишь, вот и все, — презрительно скривив губы, произнесла Александра. — А вот моя старомодная мамочка всегда говорила, что любовь вначале предполагает взаимное доверие, а потом постель.
— Я люблю Габи, — уже не так твердо повторил Брукс. — Но ведь нам всем известно, какой она ребенок. А детей легко соблазнить…
— Но, насколько я знаю, тебе именно этого и хотелось? — спросила Стефания. — Чтобы она была маленькой девочкой, ребенком? Брукс изумленно посмотрел ей в глаза.
— Я никогда не требовал от нее этого, — возразил он. Но Стефания поняла, что он тоже сейчас вспомнил тот вечер, когда Габи просила не «всыпать» ей дома.
— Она хочет доставить тебе радость, — сказала Стефания. — В этом смысл ее жизни. По крайней мере, сейчас.
— Хорошее веселье, когда тебе сообщают о диких долгах! Стефания пожала плечами:
— А ты хотел, чтобы она каждый раз спрашивала у тебя разрешения потратить фунт?
— При чем здесь разрешение? Но я же должен быть в курсе того, что она делает, чем занимается. В конце концов…
— В конце концов, я поняла тебя, — перебила его Стефания. — Ты сидишь перед нами злой и раздраженный, потому что до сих пор еще не уверен в вине Габи, а между тем уже выгнал ее.
— Мне сказали… — Он запнулся. — Может быть, мне стоит поговорить с ней?
— Но это же ниже твоего достоинства, — опять едко проговорила Александра, — разговаривать с подлым предателем, который причинил тебе такие убытки!
— Она не предатель, — холодно возразил он. — Возможно, она просто попала в беду. А если я поторопился, то…
— Поторопился? Какая малость! Ты так поторопился, что она едва не икает от страха! И заметь: все это время ты не обмолвился с ней ни словом. Что же будет с бедняжкой, если ты вдруг заговоришь? Как насчет того, чтобы вначале отыскать действительного виновника, чтобы потом можно было уже без колебаний встать перед ней на колени и извиниться? Пока ей лучше пожить у Сабрины. Безопаснее.
— Сабрина, — вдруг раздался за спиной Стефании знакомый голос.
Она повернулась и увидела, что рядом стоит Антонио.
— Как у тебя дела? — спросил он. — Я не звонил тебе…
Она улыбнулась.
— Я знаю. — И после некоторого раздумья добавила: — Ты не присоединишься к нам? Он тут же взял стул от соседнего столика и сел рядом со Стефанией, наскоро поприветствовав Александру и Брукса и заказав коньяк.
— Если я помешал личному разговору… И снова наступила недолгая пауза.
— Вмешался в раскрытие тайны, — сказала Александра.
— Прошу прощения, — смущенно проговорил Антонио, глядя на Стефанию.
Та сумела-таки подавить смех.
— Мы обсуждаем проблему утечки секретной информации и внедрения вражеских резидентов для ее организации. Тебе что-нибудь известно о таких вещах?
— Ровным счетом ничего. У меня работают люди, которые несут за такие дела персональную ответственность. Они присутствуют на всех совещаниях, которые я провожу по вопросам продвижения строительства моего города — Как это понимать: строительство города?
— Так и понимать. Разве тебе что-то не ясно?
— Ты хочешь сказать, что начинаешь на пустом месте и возводишь там целый город? С домами, улицами, магазинами, со всем?!
— Со всем. Со школами и больницами.
— А где ты возьмешь жителей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
В сознании Стефании обе спальни слились в нечто единое, потом вновь разделились, только уже нельзя было понять, где из них какая… Какая настоящая…
Беда была в том, что она слишком сильно устала, что бы думать. Она бралась за все дела сразу, а спала очень мало. Каждый вечер Стефания уходила то на вечеринки, то на концерты, словом, выезжала в свет, как это и полагалось леди Лонгворт. Она коллекционировала мероприятия, словно марки в альбоме. Они все отличались элегантностью обилием красок и света, разнообразным угощением и множеством развлечений. И все это занимало вечерние часы вскоре она поняла, что это так же восхитительно, как и утомительно: вертеться в атмосфере, питаемой слухами участвовать в их распространении, улыбаться и делиться воспоминаниями с людьми, которых первый раз видишь, подходить к каждой группе и заинтересованно принимать участие в беседе, затем переходить к другой, где уже нужно говорить на иную тему, и, главное, не перепутать эти группы и уметь отличать одну от другой. Ко времени возвращения домой Стефания, как правило, была настолько усталой, что валилась тут же на кровать и спала без сновидений. А утром нужно было осознавать, какую жизнь она сегодня ведет: свою реальную, американскую, или великосветскую, лондонскую.
Порой трудно было сразу все сообразить и отличить явь от грез.
— Где я? — спрашивала она иногда вслух. — Где мой дом? Этот же вопрос вырвался у нее из уст и сейчас, когда она, погруженная в задумчивость, сидела в своем кабинете в «Амбассадоре».
— Миледи? — послышался голос Брайана. Она подняла глаза и увидела, что он стоит в дверях. Стефания отбросила все свои путаные мысли.
— Брайан, — произнесла она, — я только что встречалась с Рори Карром и сказала ему, что мы не станем у него ничего покупать. Запомните. Договорились? Возникли некоторые вопросы относительно его личности.
— В каком смысле, миледи?
— Возможно, он занимается подделками. Пока мы не уверимся в том, что это не так, нам следует избегать его. Брайан не стал проявлять любопытства, а Стефания собрала свои чертежи и уехала в новый дом Макса. Тем же вечером ей позвонила Габриэль. Она пожаловалась, что у нее с Бруксом возникли проблемы, и рассказала о некоторых ссорах и своих подозрениях.
С тех пор каждый вечер, как только Стефания появлялась дома, звонил телефон, она поднимала трубку, и Габриэль делилась с ней своими новыми страхами.
— Он изменился, — сказала Габриэль спустя неделю после первого звонка. — Он стал какой-то холодный и… Похоже, он в чем-то меня подозревает. Он следит за мной! Если я пишу или читаю письмо, он обязательно должен заглянуть мне через плечо. Если я говорю по телефону, он спрашивает: с кем? А теперь он стал вечерами уходить в свой офис. Он и сейчас там. Знаю, я звонила ему…
— Ты спрашивала его о том, что произошло? — поинтересовалась Стефания.
— Он не скажет… Он вообще со мной в последнее время почти не говорит. И возвращается поздно. Я не могу каждый день ждать его до ночи… Да и боюсь, потому что он приходит и ведет себя так, как будто меня нет. Он смотрит на меня, а я почему-то чувствую себя виноватой… Нет, лучше заснуть, чем видеть его лицо, когда он возвращается с работы. А когда я утром просыпаюсь, его уже нет.
«Да, — подумала Стефания. — Мне это знакомо. Я могу себе представить, каково жить под одной крышей с человеком, который тебя едва замечает».
— Я не могу понять, что стряслось, — дрожащим голосом проговорила Габриэль. В ту минуту она напомнила Стефании напуганного ребенка. Пенни! Когда дочь чего-то боится, она точно так же себя ведет: вот-вот заревет, каждую секунду хлюпает носом.
— Хочешь, я приеду к тебе и останусь до утра? — предложила Стефания.
Она посмотрела за окно. Темнота. На часах пробило полночь. Ей очень хотелось остаться дома. Только что она вернулась после обеда, на который уже третий раз за неделю ее приглашал Макс. Чувствуя усталость и радость одновременно, ей необходимо было спокойно подумать в одиночестве. Но отчаяние, которое чувствовалось в дрожащем голосе Габриэль, было настолько очевидно, что Стефанию захлестнули волны жалости и заботы, которые она не ощущала уже очень давно.
— Нет, не надо, Сабрина. Спасибо. Спасибо. Ты мила и я люблю тебя. Не знаю, что бы делала без тебя. Но Брук сразу поймет, что я тебе все рассказала. Я не хочу, чтобы он это знал. Лучше позвоню тебе завтра. Но на следующий день вместо звонка она сама появилась в дверях дома Стефании.
— Он сказал, чтобы я уходила, — упавшим голосом сообщила Габриэль. — Он сказал, что я… что я… — Она сделала над собой усилие и договорила: — Что я шпионка. Что я продала секрет новой партии косметики «Вестер-марк» другой компании. Даже не помню какой… Она беспомощно подняла глаза на Стефанию. Та обняла ее и прижала к своей груди. Габриэль расплакалась. Они сели на диван. Стефания стала покачиваться всем телом, как бы убаюкивая Габриэль. Почувствовав, что ее блузка намокла от слез, она прислонилась щекой к вьющимся волосам подруги.
— Не плачь, малышка Пенни, — ласково проговорила она и тут же, ужаснувшись своей промашке, затаила дыхание. Но Габриэль, кажется, не расслышала, и Стефания добавила: — Ничего, Габи, не волнуйся. Мы обязательно выясним, в чем тут дело. Все будет хорошо. Неожиданно для самой себя Стефания поняла, что тоже всхлипывает. Ей было дико жаль свою малышку… Пенни. Она заморгала.
— Габи, ты с кем-нибудь говорила о косметике «Вестермарк»?
— Нет, клянусь тебе! Я ничего в этом не понимаю. Я даже никогда не думаю о работе моего Брукса. Разве что когда сажусь к туалетному столику… Да и зачем мне это? Я не вижу никакой разницы между продукцией этих фирм. Хоть убей, не отличу помаду «Вестермарка» от помады «Ревлона» или «Эсти Лаудер»! Они все для меня одинаковы! Ой, прости! Только не говори об этом Бруксу! Стефания подавила улыбку.
— Ты захватила с собой какие-нибудь вещи? — спросила она.
Обреченно глядя на Стефанию, Габриэль отрицательно покачала головой.
— В таком случае надо будет это сделать позже.
— Нет… Я не могу вернуться туда до тех пор, пока он сам не позвонит. Он ведь позвонит, правда?
— Если он этого не сделает, тогда я сама позвоню.
С этими словами Стефания помогла обессиленной Габриэль подняться наверх, в розово-зеленую спальню, в которой ей самой пришлось спать год назад, когда она приезжала в гости к Сабрине.
— Открой шкаф и выбери, что тебе понравится. И отдохни немного. Обо всем поговорим позже. Вскоре раздался телефонный звонок, и Стефания поспешила снять трубку. Но это был не Брукс, а Александра.
— Меня пригласили роскошно отужинать в новом итальянском ресторанчике в Сохо. Так сказать, освятить своим присутствием зал, который после этого станет еще одним модным ресторанчиком.
— Как это вульгарно с их стороны, — отозвалась Стефания. — И часто случаются такие приглашения?
— Сердечко мое! С тобой все в порядке?
— Конечно, а почему ты спрашиваешь?
— Потому что… либо ты уже спишь, либо… Ой, прости! Ты что, не одна в постели?
— Одна. О чем ты?
— Тогда ничего не понимаю! Мы же с тобой только и делаем, что каждый месяц «освящаем» новое местечко! А ты спрашиваешь… У тебя какие-то неприятности?
— Ну… Потом расскажу.
— Ага, значит, все-таки есть что-то. О’кей, как насчет того, чтобы поужинать со мной сегодня? На этот ужин я согласилась, потому что владелец ресторана сделал мне как-то одно одолжение.
— Как называется заведение?
— «Иль коччио орт». Кажется, в переводе на английский означает «Золотой петушок», да? Стефания рассмеялась:
— «Золотой экипаж». Тебе необходимо еще раз пролистать учебники по итальянскому. Когда?
— В восемь, устроит? Я заеду за тобой. Прежде чем Стефания успела вернуться к Габриэль, телефон зазвонил снова. На этот раз звонила Сабрина.
— Я недолго, Стефания, просто появилась новость, которую ты должна знать.
— Что такое?
— Ничего, все нормально. Но Нат сказал, что он переносит рентген на двадцать второе число.
— На двадцать второе?! Но ведь это всего через неделю!
— Через десять дней. Что значит «всего»?
— Я просто удивилась, что так рано. Как у тебя рука?
— Откуда я знаю, ведь у меня повязка. Подожди! — Голос Сабрины отдалился от телефонной трубки. — Клифф, разумеется, ты тоже поедешь со мной в аэропорт. И ты, Пенни. Мы все поедем. — Ее голос вернулся к Стефании. Она спросила с оттенком раздражения: — Ты когда-нибудь бываешь одна в своей семье?
— Не часто, — подумав, с улыбкой ответила Стефания. — Кого ты встречаешь в аэропорту?
— Гарта. Он всю неделю был в Беркли. Стефания, я должна заканчивать. Там внизу дети опять что-то не поделили. Я просто хотела предупредить тебя заранее об изменившейся дате. Значит, двадцать второе октября. Позвони мне попозже, и мы уже спокойно поговорим.
Стефания, положив трубку, вдруг поняла, что машинально повторяет про себя слова сестры:
«Значит, двадцать второе октября… Двадцать второе октября… Еще десять дней. Сабрина говорила как-то… как-то без эмоций. Ни с радостью, ни с грустью. Как она там? А как я? Интересный вопрос…»
Впрочем, у нее не было сейчас времени думать об этом. В утешении нуждалась Габриэль. Бедняжка. Они проговорили до пяти часов.
Стефания настолько встревожилась за состояние подруги, настолько сильно была возмущена той низостью, которую совершил по отношению к ней Брукс, что позвонила ему и сказала, чтобы он встретился с ней и Александрой за чашечкой кофе и десертом в «Иль коччио орт».
Не дожидаясь ответа Брукса, который мог и отказать, Стефания положила трубку.
— Не возражаешь? — спросила она у Александры, когда они сидели в ресторане и ели телятину с миндалем и изюмом, запеченное «мозарелли», «скампа», едва успевая отмахиваться от назойливых официантов, которые должны были обеспечить «двум леди незабываемый вечер».
— Что ты, сердечко! После всего, что ты мне рассказала, мне просто не терпится посмотреть ему в глаза! Что мы с ним сделаем? Обойдемся плеткой или подвесим вниз головой?
— Дадим ему последний шанс. Ради Габи. Они улыбнулись друг другу. Зеркальные стены отразили их прекрасные лица по всему бело-золотому залу ресторану. Две очаровательные женщины, роскошно одетые и многочисленным персоналом, словно особы королевской крови.
В десять часов появился Брукс. Ему не нужно было выискивать их глазами: они сверкали на весь зал, как две ослепительные жемчужины.
— Три бисквита и три кофе, — сказала Стефания суетившемуся официанту. Затем она перевела строгий взгляд на Брукса. — Габи остается пока у меня. Завтра я заеду за ее вещами. Позаботься, пожалуйста, о том, что бы все было упаковано и готово к транспортировке. Он кивнул:
— Я и сам не рад этому, ты же знаешь…
— Да ну? — воскликнула Александра. — Мне так жаль тебя! Брукс не обратил внимания на колкость.
— Не думай, — продолжал он, обращаясь к Стефании, — что это было поспешное решение. Я получил доказательства, что она продавала информацию «Раймер косметикс» по тарифу в четверть миллиона фунтов.
— Просто смешно, — тут же заявила Стефания. — Габи никогда не предавала тебя. А деньги ей не нужны.
— Ага, не нужны. Она вся обросла долгами. Портному должна, обувщику должна, в салонах красоты должна, в гимнастическом зале должна! Кроме того, на прошлой неделе я узнал, что она подписывала какие-то векселя в Монте Карло.
— Каждый что-то кому-то должен, — сказала Александра. — Возьми хоть себя самого.
— У меня нет долгов.
— Значит, ты исключение из правил, — тут же парировала она.
— Какие у тебя доказательства? — спросила Стефания, прерывая перебранку, не имеющую отношения к делу.
— Мне об этом сообщил тот самый человек, который купил информацию. В результате две недели назад «Раймер» выпустил новую партию косметики, опередив нас на целый месяц. Состав косметики идентичен нашему. Цвета и упаковки одинаковые. Не похожие, а точно такие же! И все своровано! Ты хоть понимаешь, чего нам будет стоить создать новую партию? Ты представляешь себе, во что обойдется месячное отставание от «Раймера», «Ревлона» и других?!
— Так этот человек рассказал тебе, что Габи заработала на продаже…
— Свыше миллиона фунтов! Четыре раза к ней обращались, и четыре раза Габриэль делала для них «небольшую работенку»! Если бы я раньше знал, что она так легко продается, я сам перекупил бы ее. К тому же подешевле…
— Ты негодяй, Брукс! — выпалила Александра. Стефания молчала, пока официант подавал кофе. Подхватив кружочек лимона с блюдца, она опустила его в свою чашку.
— Если бы я была на твоем месте, — сказала она Бруксу, когда официант ушел, — я бы присмотрелась к своим подчиненным. Я уверена, что, свалив все на Габи, твой словоохотливый доброжелатель тем самым спас от провала настоящего информатора-предателя.
— Господи, что ты говоришь?! Не надо запутанных шпионских историй! Тут все банально, как арбуз! Весь последний месяц на лице Габи было выражение большой вины. Она сразу опускала глаза, как только я к ней подходил. Она секретничала со своими письмами и телефонными звонками. Все было до ужаса примитивно и выдавало ее с головой. Если бы ты была на моем месте, потерпела убытки и узнала, кто всему виной… Я ведь люблю Габи и сейчас…
— Трахаться ты с ней любишь, вот и все, — презрительно скривив губы, произнесла Александра. — А вот моя старомодная мамочка всегда говорила, что любовь вначале предполагает взаимное доверие, а потом постель.
— Я люблю Габи, — уже не так твердо повторил Брукс. — Но ведь нам всем известно, какой она ребенок. А детей легко соблазнить…
— Но, насколько я знаю, тебе именно этого и хотелось? — спросила Стефания. — Чтобы она была маленькой девочкой, ребенком? Брукс изумленно посмотрел ей в глаза.
— Я никогда не требовал от нее этого, — возразил он. Но Стефания поняла, что он тоже сейчас вспомнил тот вечер, когда Габи просила не «всыпать» ей дома.
— Она хочет доставить тебе радость, — сказала Стефания. — В этом смысл ее жизни. По крайней мере, сейчас.
— Хорошее веселье, когда тебе сообщают о диких долгах! Стефания пожала плечами:
— А ты хотел, чтобы она каждый раз спрашивала у тебя разрешения потратить фунт?
— При чем здесь разрешение? Но я же должен быть в курсе того, что она делает, чем занимается. В конце концов…
— В конце концов, я поняла тебя, — перебила его Стефания. — Ты сидишь перед нами злой и раздраженный, потому что до сих пор еще не уверен в вине Габи, а между тем уже выгнал ее.
— Мне сказали… — Он запнулся. — Может быть, мне стоит поговорить с ней?
— Но это же ниже твоего достоинства, — опять едко проговорила Александра, — разговаривать с подлым предателем, который причинил тебе такие убытки!
— Она не предатель, — холодно возразил он. — Возможно, она просто попала в беду. А если я поторопился, то…
— Поторопился? Какая малость! Ты так поторопился, что она едва не икает от страха! И заметь: все это время ты не обмолвился с ней ни словом. Что же будет с бедняжкой, если ты вдруг заговоришь? Как насчет того, чтобы вначале отыскать действительного виновника, чтобы потом можно было уже без колебаний встать перед ней на колени и извиниться? Пока ей лучше пожить у Сабрины. Безопаснее.
— Сабрина, — вдруг раздался за спиной Стефании знакомый голос.
Она повернулась и увидела, что рядом стоит Антонио.
— Как у тебя дела? — спросил он. — Я не звонил тебе…
Она улыбнулась.
— Я знаю. — И после некоторого раздумья добавила: — Ты не присоединишься к нам? Он тут же взял стул от соседнего столика и сел рядом со Стефанией, наскоро поприветствовав Александру и Брукса и заказав коньяк.
— Если я помешал личному разговору… И снова наступила недолгая пауза.
— Вмешался в раскрытие тайны, — сказала Александра.
— Прошу прощения, — смущенно проговорил Антонио, глядя на Стефанию.
Та сумела-таки подавить смех.
— Мы обсуждаем проблему утечки секретной информации и внедрения вражеских резидентов для ее организации. Тебе что-нибудь известно о таких вещах?
— Ровным счетом ничего. У меня работают люди, которые несут за такие дела персональную ответственность. Они присутствуют на всех совещаниях, которые я провожу по вопросам продвижения строительства моего города — Как это понимать: строительство города?
— Так и понимать. Разве тебе что-то не ясно?
— Ты хочешь сказать, что начинаешь на пустом месте и возводишь там целый город? С домами, улицами, магазинами, со всем?!
— Со всем. Со школами и больницами.
— А где ты возьмешь жителей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65