А враги у большевиков и масонов, отмечал Астромов, одни и те же — национальные и религиозные предрассудки, классовый эгоизм, частная собственность. Суть сделки, которую он предлагал большевикам, заключалась в том, что в обмен на «негласную легализацию» в стране масонских лож «братья» взяли бы на себя обязательства содействовать «перемагничиванию» русской интеллигенции на сторону Советской власти, так как «стремления коммунизма совпадают в общих чертах со стремлениями русского масонства». Сопоставим теперь эти рассуждения масона Астромова, заподозрить которого в черносотенстве едва ли возможно, с высказываниями на эту тему противников масонства — Василия Иванова и митрополита Антония. Совпадение взглядов, как видим, поразительное.Теперь самое время возвратиться к разговору Феликса Чу-ева с Молотовым. Возник он неспроста, так как Вячеслав Михайлович уже давно находится «под подозрением». Что же касается масонства двух других большевиков, И. И. Скворцова-Степанова и С. П. Середы (работал в рязанской ложе), то оно считается бесспорным. Факт принадлежности Льва Троцкого к масонству подтвердила покойная ныне писательница Нина Берберова, много лет работавшая с масонскими архивами и установившая имена 660 русских масонов начала XX века. На заданный ей во время визита в СССР в сентябре 1989 года прямой вопрос: «Был ли Троцкий масоном?» — она ответила: «Был, 6 месяцев в 18 лет». Со своей стороны, автору этих строк удалось обнаружить в архиве бывшего КГБ СССР свидетельство принадлежности к «Великому Востоку Франции» А. В. Луначарского. «Под подозрением» находятся Карл Радек и Николай Бухарин.Наконец, нельзя не упомянуть и о масонской ложе «Ар э Тра-вай», в которую якобы входили Ленин, Зиновьев и другие большевики. И хотя документального подтверждения эти сведения пока не получили, каких-либо препятствий для вхождения большевиков (по крайней мере, до 1917 года) в заграничные масонские ложи не было. Ведь, как и их коллеги меньшевики, все они были социал-демократами, входили в одну и ту же партию — РСДРП, хотя и принадлежали к разным ее фракциям. Активное же участие в работе масонских лож меньшевиков, как и вообще социалистов Европы и Америки, никогда не вызывало сомнений.Так что не зря в интеллигентских кругах середины 1920-х годах говорили, что в Москве-де существуют две масонские сатанинские ложи — в Кремле и в Кропоткинском музее. Что касается последней (ложа Алексея Солоновича), то о ней мы уже знаем. Другое дело — «Кремлевская ложа». Не исключено, как полагает Андрей Никитин, что упоминание о ней содержит «намеки на реальные обстоятельства». Более определенен был в этом вопросе эмигрантский историк Василий Иванов, который не только отвечал утвердительно на вопрос относительно существования «Кремлевской ложи», но и уверенно называл ее Великого магистра: им был, по его сведениям, Карл Радек. Приводит он и отрывок из письма К. Б. Радека к Великому магистру «Великого Востока Франции» (начало 1930 годов) с просьбой повлиять через американских масонов на правительство президента Рузвельта, побудив его к скорейшему дипломатическому признанию СССР. Заслуживает внимания и факт посещения М. Н. Тухачевским в начале 1930 годов одной из масонских лож в Риме, о чем сообщает на основании масонских источников югославский историк 3. Ненезич в своей книге «Масоны в Югославии» (1984).И тем не менее никакой «Кремлевской ложи» обнаружить, при всем старании исследователей, не удается. Другое дело — «чекистская ложа» в Москве, существование которой — вполне доказанный факт. Возникновение ее напрямую связано с биографией известного советского чекиста, начальника 9-го управления ГУ ГБ НКВД Глеба Ивановича Бокия. Оказывается, еще в 1919 году в бытность свою председателем Петроградской ЧК, Глеб Иванович был посвящен в масонской ложе «Единое трудовое братство», возглавляемой учеником оккультиста Ж. И. Гурджиева доктором А. В. Барченко, расстрелянным в апреле 1938 года. Что же касается Г. И. Бокия, то переведенный в начале 1920-х годов в Москву, в аппарат ОГПУ, он становится с этого времени ведущим специалистом по «масонскому вопросу» в этом ведомстве. С тех пор мимо него не проходит ни одно масонское дело, раскручиваемое по линии ОГПУ. Он непременный участник коллегий ОГПУ, выносивших приговоры по масонским делам. «Убрали» Бокия в 1937 году, обвинив в организации, как это ни странно, масонской ложи, куда входило более 20 человек, в том числе такие представители партийно-советской элиты, как член ЦК ВКП(б) И. М. Москвин, заместитель наркома иностранных дел СССР Б. С. Стомоняков и другие. Самое любопытное, что проверка в 1956 году этого дела подтвердила: Г. И. Бокий действительно занимался в ОГПУ «изучением структуры и идейных течений масонства», давая, таким образом, косвенно понять, что «ложа» была.И это действительно так. Дело в том, что, перебравшись в 1921 году в Москву, где он возглавил Криптографический отдел (СПЕКО), занимавшийся прослушиванием и расшифровкой переписки иностранных посольств в Москве, Г. И. Бокий перевел в 1925 году в Москву и А. В. Барченко. Здесь Александр Васильевич при поддержке Глеба Ивановича возглавил лабораторию нейроэнергетики Всесоюзного института экспериментальной медицины. Лаборатория занималась паранормальными явлениями (взрывы, передача мыслей на расстоянии и прочее) и субсидировалась по линии ОГПУ. Что касается масонской ложи «Единое трудовое братство», то она была организована, или, вернее сказать, воссоздана в Москве в том же 1925 году после доклада Барченко о Шамбале на собрании заинтересованных лиц.И состав ложи, и время возникновения этого оккультного сообщества в недрах ОГПУ — 1925 год — время самых интенсивных переговоров генерального секретаря «Русского автономного масонства» Астромова со «специалистами» из ОГПУ на предмет использования масонских лож в интересах советского государства — все это, конечно, не случайные совпадения. Да и сама идея открыть масонскую ложу с ведома и под контролем ОГПУ была подброшена Астромову, как мы уже знаем, «неким Барченко».Как бы то ни было, открытое чтение лекций Барченко по оккультизму сотрудникам ОГПУ и телепатические сеансы на Лубянке — это действительные факты нашего недавнего прошлого, как, впрочем, и обнаруженная у Бокия при аресте коллекция засушенных мужских половых членов, в магическую силу которых он, несомненно, верил.Желание выйти на легендарную «Шамбалу» и установить контакты с Учителями было у масонов из ОГПУ настолько велико, что они предпринимали в 1920-е годы отчаянную попытку организовать экспедицию на Гималаи и даже совершали с этой целью предварительные рекогносцировочные поездки на Алтай. Стоит, видимо, упомянуть, что вскоре после этого пристальный интерес к Тибету проявляют нацистские спецслужбы, организовавшие туда три экспедиции СС под личным патронажом Гиммлера и Розенберга. Никаких Учителей, не говоря уже о входе во «внутреннюю полость Земли», они, конечно же не обнаружили. Не нашел их и Н. К. Рерих, которому помогал спецотдел Бокия, хотя он и утверждал, что его экспедиция, как никто другой, была близка к цели. Но это уже несколько другая история. * * * Двойственное, противоречивое чувство вызывают духовные искания русской интеллигенции. Стремление выйти за пределы серой повседневности бытия и погрузиться в волшебный мир ирреальности, потусторонности в общем-то понятно и даже в какой то мере естественно для человека, особенно когда речь идет о людях одаренных, творческих. Понятно и стремление сообразительных людей, тоже по-своему творчески одаренных, используя эту склонность человека ко всему таинственному и необычному, плодить различного рода новые религии, новые ложи и ордена. Поражает другое — удивительная легкость, с какой самозваные «учителя» находили и находят себе паству в нашей стране, хотя, казалось бы, прежде чем войти в ту или иную ложу или оккультный кружок, стоило бы задуматься, а что или кто стоит за проповедниками тайного знания, новой веры и новой религии. Любопытная параллель — среди граждан, пострадавших при крахе печально известной «МММ», по данным газеты «Известия», подавляющее большинство составили люди с высшим образованием.Спириты, теософы, мартинисты, филалеты, розенкрейцеры, софианцы… Пути разные, но цель одна — эрозия национального самосознания народа, причем главный удар всегда направлялся против «живущей силы Руси» — ее государственности и православия. Никогда не являлось тайной для русских людей и то, какие силы стояли и стоят до сих пор за проповедниками «новой веры», «новой религии» и «общечеловеческих ценностей».«Мировой закулисе» никогда не была нужна сильная единая и великая Россия. «Россия начала XX века, — отмечал в связи с этим В. Н. Ильин, — оставалась единственной в мире страной, где кроме банкиров, профессоров и адвокатов были еще и святые, почиталась святость». Впрочем, продолжает он свою мысль: «Европа не имела бы ничего против Сергия Радонежского, она, может быть, простила бы России ее Кремлевские соборы, если бы эта православная Россия не строила при этом в Сормове своих паровозов, не имела бы Балтийской и Николаевской верфей, не разрабатывала бы Донецкий бассейн <…> Но, оказывается, в России есть и то и другое».Не стоит поэтому удивляться неподдельной радости наших западноевропейских «союзников» в связи с революционными событиями 1917 года. «Нет больше России! — с удовлетворением констатировал в своем дневнике британский посол в Париже Ф. Берти. — Она распалась, и исчез идол в лице императора и религии, который связывал разные нации православной веры. Если только нам удастся добиться независимости буферных государств, граничащих с Германией на востоке, т. е. Финляндии, Польши, Эстонии, Украины и т. д., сколько бы их ни удалось сфабриковать, то, по мне, остальное может убираться к черту и вариться в собственном соку!»Как видим, «сфабриковать» «независимые государства» уже удалось. Хотя в покое Россию оставлять, конечно же, никто не собирается. «Надо сказать, — вынуждена констатировать вдова великого князя (внука Александра III) Тихона Николаевича Ольга Куликовская, — что мир Запада ненавидит православие». Но ведь «России без православия нет», как справедливо утверждал Н. А. Бердяев. Немало недругов у него и в самой России. Дух неверия, вражды и богоборчества по-прежнему царит в умах нашей так называемой «прогрессивной общественности».Трагический и во многом поучительный опыт духовных исканий ее непосредственного предшественника — российских интеллигентов предреволюционного времени и первых лет Советской власти по-прежнему остается невостребованным. АНДРЕЙ НИКИТИН. ТАМПЛИЕРОВ — НА ЛУБЯНКУ! Многие слышали о средневековом католическом духовно-рыцарском ордене тамплиеров («храмовников», от франц. temple — храм). Орден был основан в начале XII века, вскоре после первого крестового похода. Первоначально резиденция ордена находилась в Иерусалиме, близ церкви, построенной на месте древнего Иерусалимского храма. С этим фактом связывают и название ордена, хотя не следует забывать распространенное устное предание о том, что храмовники стремились к превращению несовершенного земного мира в гармоничную и стройную систему, к созданию духовного храма. После падения христианского Иерусалимского королевства центр ордена переместился в Европу. В начале XIV века французский король Филипп IV, опасаясь роста могущества ордена, привлек его рыцарей к церковному суду, многих в 1310 году сожгли на костре. Орден был упразднен указом папы Климента V в 1312 году.Действительно ли прекратил тогда свое существование орден Рыцарей Храма? Средневековые поэмы и романы называют тамплиеров хранителями Грааля — священной чаши с кровью Иисуса Христа. Грааль сокрыт в таинственном, почти никому не ведомом замке. Само существование рыцарей перемещается таким образом в «пространство мифа», а значит, выводится из-под власти земных законов, в том числе и закона неизбежной смерти. Достаточно устойчиво мнение, что тамплиеры были духовными предшественниками розенкрейцеров и более поздних мистических орденов и обществ. Тамплиеров иногда сближают с альбигойцами — представителями неортодоксального, гонимого направления в христианстве средневековой Франции и Прованса.Как разобраться в этом сейчас? Обратиться к первоисточникам? Такой путь многим представляется наиболее надежным, наиболее научным. Однако легенды и обрывки старинных хроник малоубедительны для современного человека. Другое дело, если бы тамплиеры или альбигойцы дожили до XX столетия и смогли сами рассказать о себе…И вот оказывается, что среди советских граждан, репрессированных в 30-е годы, были люди, обвиненные именно в принадлежности к ордену тамплиеров. Существует ли связь между ними и рыцарями минувшего? Что могло стать духовной основой возрождения (или активизации деятельности) ордена, причем в России, а не на Западе? Может быть, идеи преображения мира, соделания его Храмом Духа — идеи, созвучные устремлениям русской интеллигенции начала XX века?
Следственное дело № 103514 Если быть точным, дела за таким номером — 103514 — уже давно не существовало. Девять не слишком толстых канцелярских папок, которые назад положили передо мной на стол в одной из комнат приемной ФСБ СССР, содержали далеко не полный корпус документов прежнего следственного дела, получившего свое теперешнее оформление только в 1936 году — пять лет спустя после завершения. Впрочем, судя по некоторым пометкам, к ним обращались не раз: и в 1937 — 1938 годах, и в 1941-м, и позднее, — интересуясь людьми и именами. Видимо, тогда же поставленные на «тематический учет», они хранились в Центральном архиве ОГПУ — НКВД — МГБ — КГБ сначала за номером 499556, а затем, по-видимому, после реабилитации всех поименованных в нем лиц, — за номером Р-33312, под каким я и получил его для ознакомления и работы.Майор госбезопасности, на чью долю выпало меня «опекать» и который сам тщательно изучил перед встречей эти материалы, в заключение нашей беседы, как бы извиняясь за своих предшественников, произнес: «…Ну а на то, что там понаписано, особого внимания не обращайте. Ничего этого, конечно же, на самом деле не было. Сами знаете, что тогда делалось!..»Мне оставалось только понимающе кивнуть головой. В самом деле, в этих папках я не ожидал найти ничего из ряда вон выходящего. Они интересовали меня лишь потому, что в числе прочих включали и дела моих родителей, арестованных осенью 1930 года, а затем отправленных на Беломорканал. По рассказам мрей матери, Веры Робертовны Никитиной (1897 — 1976), и по оставленным ею воспоминаниям я знал, как это происходило и что им пришлось перенести. Вместе с тем она всегда подчеркивала, что, по счастью, они прошли через Лубянку и лагеря в то время, когда еще не начались ужасы беспредела. Так что за все время следствия, а потом и за годы, проведенные на Беломорканале и Свирьстрое, ей ни разу не пришлось столкнуться с издевательствами или откровенным садизмом, в отличие от тогдашней ситуации на Соловках.Обратиться к следственным материалам меня подвигнуло отнюдь не праздное любопытство. Собирая в последние годы материалы о жизни и творчестве моего отца, театрального художника Леонида Александровича Никитина (1896 — 1942), погибшего в результате второй волны репрессий в лагерном лазарете города Канска (Красноярский край), очень скоро я обнаружил, что вместе с ними извлекаю из забвения обширный, большинству моих современников совершенно не известный пласт истории нашей культуры. Я открывал имена давно забытых людей, пропавших без вести в лагерях, обнаруживал словно бы вычеркнутые из памяти истории театральные постановки, рукописи, так и не ставшие книгами, прослеживал никому уже не ведомые ниточки, связывавшие людей и создававшие ткань нашей национальной культуры.Кое-что удавалось найти в государственных архивах — письма, рукописи, фотографии. Однако самые необходимые сведения о человеке, даты его рождения и смерти, скупой перечень его занятий между этими крайними вехами приходилось искать за воротами «дома на Лубянке», которые однажды — и навсегда! — сомкнулись за его спиной. В известной мере это касалось и жизни моих родителей. Я не знал предъявленного им обвинения уже потому, что его не знала и моя мать, поскольку никакого суда и разбирательства в то время не было, приговор выносили в отсутствие обвиняемых, а им объявляли только срок и пункты традиционной 58-й статьи, согласно которым театральный художник и его неработающая жена обвинялись на пятнадцатом году строительства социализма в «контрреволюционной деятельности».Вероятно, не только теперь, но и тогда это выглядело абсурдом. По-видимому, так же расценивали это и сотрудники КГБ — и те, кто в 1962 году давал заключение о реабилитации моих родителей, и те, кто проверял дело в 1975 году, реабилитируя остальных участников, и тот майор госбезопасности, который деликатно посоветовал мне «не брать в голову» следственное обвинение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83