Еле сдерживая себя, он молча снял шляпу.
— Да, хороший был моряк, — кивнул Форк. — Именно он, если помните, привез вас в Виргинию в шестьдесят пятом году.
Пират продолжал говорить, но Ланс едва слышал его, направив всю свою волю на то, чтобы держать себя в руках. Беркли пошел на зверство, на открытый террор. Капитан Кэрвер, отвага которого в войне с голландцами принесла ему великую славу и пост верховного шерифа, повешен лишь за то, что был другом Бэкона! Чудовище! Невероятно!
— Железная рука, стальная хватка и решительность! — провозглашал между тем Форк. — Время компромиссов прошло. Терпение Беркли иссякло. Он повесит всех бунтовщиков.
Ланс вздрогнул. Старый дурачок! Осел-подкаблучник! Даже хорошо, что путешествие в Лондон сорвалось. Когда король услышит о страшной смерти Кэрвера, он сам примет меры, без всяких петиций!
— Кэрвер явился пригласить губернатора в, хм, джеймстаунскую тюрьму, — не умолкал Форк. — Они с Блендом потеряли «Ребекку». Теперь там капитан Латимер со своими парнями. А губернатор вернется в Джеймстаун, вот только не в тюрьму, а в свой дворец! Ха-ха!
Ланс ничего не ответил ему.
Снова полил дождь.
Часовые у огромного дома на плантации остановили их, а затем провели в полный москитов вестибюль. Беркли сидел в большой зале у камина, вытянув ноги к огню.
— Явился Форк, ваше превосходительство, — доложил слуга.
— А, Форк! Пусть заходит.
— Со мной молодой Клейборн, — ответил тот.
— Клейборн? — недоуменно поднял брови сэр Вильям. — Ах да! Клейборн! Заходите оба. Рад видеть вас, Клейборн. Очень, очень рад.
Ланс поклонился. Дождевая вода хлынула с полей шляпы на ковер.
— К вашим услугам, — ответил он.
— В самом деле? — с победной ноткой в голосе осведомился Беркли, пристально глядя в лицо юноши. Тот поднял глаза и твердо встретил взгляд губернатора.
Сэр Вильям прихлопнул севшего ему на колено москита и сказал:
— Вас арестовали, Клейборн, за непослушание.
— Простите, сэр. Видимо, я не понял вас. Мне было запрещено ездить на западные земли. Я же плыл на восток, сэр.
— Да, да! И заплыли слишком далеко! Кто дал вам разрешение покинуть колонию?
— Разве джентльмену требуется разрешение, чтобы плавать по реке на своем собственном судне?
— Джентльмену требуется пропуск начальника порта, чтобы отправиться в Англию, мой юный друг!
— Пропуск мне выправил капитан Ивлинг, сэр. Закон соблюден. — Ланс говорил совершенно спокойно, понимая, что в его положении — это единственно возможное поведение. Любая нервозность лишь вызовет подозрение. — Я протестую против моего ареста, сэр, — продолжал он. — Бумага, предъявленная мне вашим агентом, гласит, что я умудрился совершить государственную измену. Ни в чем подобном я не виновен. Я не повинен также ни в нарушении законов, ни в предательстве, ни в нарушении мира. Я требую, наконец, чтобы меня немедленно освободили!
— В самом деле? — не скрывая иронии, спросил губернатор, быстро взглянув на Форка.
— Именно так, сэр, — ответил юноша.
— Так вы ничего не слышали о бунте?
— Бунте?
— Именно так, сэр! — ехидно передразнил его губернатор. — В колонии военное положение, и ввел его я, наместник британской короны! У вас не отобрали шпагу, следовательно, вы дали Форку слово джентльмена. Отлично. Вы останетесь здесь под арестом до тех пор, пока ваше дело не рассмотрит суд.
— Какое дело, ваше превосходительство?
Беркли почти весело улыбнулся:
— Ты еще спрашиваешь, мой мальчик? Видимо, ты принимаешь меня за полного идиота? Чертовы москиты! — рявкнул он, прихлопнув еще одно насекомое, впившееся в его пухлую щеку.
Той ночью, сидя на постели из сухих стеблей маиса, Ланс мрачно размышлял о превратностях женской породы. Своим приключением он был обязан Истер Уокер. Она наверняка рассказала Френсис Беркли о планах его отца послать весточку королю. Черт возьми! Она не просто отдала его в руки ревнивого губернатора, а еще и на милость заклятого врага семьи.
Глупая девчонка! Да если ему суждено прожить еще тысячу лет, он никогда больше не поверит женщине! А если удастся вырваться из лап Форка живым, он уйдет на западные плантации. И уйдет один.
Кэрвер повешен! Если уж губернатор решился рассчитаться с ним, многих ждет та же участь. Теперь бунта, заговора, восстания действительно не миновать. Люди будут драться, чтобы остановить этот произвол!
Всю ночь по крытой дранкой крыше флигеля барабанил дождь. Тревожный сон Ланса часто прерывался перекличкой стражи и ржанием лошадей. Издалека доносился грохот якорных цепей.
Его враг, Хесус Форк, так и не решился перерезать ему глотку. Като удалось бежать. Это вселяло надежду.
Уже неделю Ланс оставался невольным и никем не замечаемым гостем губернатора в его суматошном лагере на Арлингтон-Плантейшн. Двухмачтовик Форка исчез. Пират отправился вверх по реке на поиски Тэма Макферлэйна. После его отплытия Ланс вздохнул полной грудью.
Ланс встретил здесь многих из тех, кого помнил еще по своим первым годам, проведенным в замке Клейборна. Роберт Биверли, Питер Найт, Нал Уиггинс, Томас Ладуэлл, брат полковника Филиппа Ладуэлла… Все они охотно говорили с ним и весело шутили, старательно избегая обсуждать поступки губернатора и их возможные последствия.
Все же Лансу удалось узнать, что перед своим походом на Запад Бэкон послал Кэрвера и Бленда на восточное побережье для переговоров с губернатором. Бленд остался на борту корабля, а Кэрвер сошел на берег, дабы выполнить свою миссию. Той ночью в Арлингтоне был устроен великолепный ужин. Губернатора давно уже не видели таким предупредительным и любезным. Кэрвер выпил много вина и стал слишком доверчив. На следующий день, решив, что Кэрвер добился мира, Бленд причалил «Ребекку» к пирсу и отпустил команду. Корабль был немедленно захвачен людьми Беркли.
Постепенно из случайно подслушанных обрывков новостей Ланс составил полную картину происшедшего. Бэкон хотел задержать отплытие судна Кристофера Ивлинга, на которое Лансу так и не удалось попасть. Но он не успел. Ивлинг поднял паруса, увозя с собой в Англию письмо губернатора королю. Теперь Карл II узнает о событиях в Виргинии лишь со слов Беркли и решит, что все описанное правда.
Теперь Беркли занимался подготовкой своего возвращения в Джеймстаун. Он был очень занят и не мог принять юношу. Ланс отправился к капитану Питеру Найту, муштровавшему на пастбище свою пехоту. Нет, сейчас и ему не до молодого Клейборна.
Вернувшись в дом, Ланс столкнулся в дверях с полковником Филиппом Ладуэллом, лишь вчера вечером прибывшим из Кикотана. Ладуэлл быстро посмотрел вокруг, словно опасаясь слежки, и сделал юноше знак следовать за собой. Они вошли во флигель.
— Ну, как дела, парень? — спросил полковник, знавший Ланса с детства. — Ты плывешь с нами в Джеймстаун?
— Не знаю, сэр. Я здесь пленник.
— Пленник? — Ладуэлл на мгновение задумался, а затем тихо сказал: — Вчера в Кикотане я видел твоего отца.
Ланс ничего не ответил.
— Он пытался получить пропуск сюда, на плантацию. Я посоветовал ему вернуться в замок Клейборна. Сэр Мэтью очень зол. Ему лучше здесь не появляться. Я заверил его, что ты в полной безопасности и что тебя скоро отпустят.
— Меня обвиняют в измене.
— Это лишь подозрение, парень, не более того. Никакого суда не будет.
Ланс хотел спросить, судили ли Кэрвера, но промолчал.
— Суда не будет, — повторил полковник.
— Вы знаете, сэр, что арестовавший меня капитан — кровный враг моей семьи?
— Да, понимаю, — махнул рукой Ладуэлл. — Он сам попросил губернатора о том, чтобы это поручили ему. Но Беркли строжайше запретил Форку сводить с тобой старые счеты. И он, как вижу, подчинился. У тебя даже не отобрали шпагу.
— Губернатор повесил Кэрвера!
Ладуэлл вздрогнул:
— Да. Его обвинили в вооруженном мятеже. Доказательств было больше чем достаточно. Но Кэрвер — просто моряк. С джентльменом так не поступят. Закон прежде всего.
— Закон военного времени?
— К тебе это не относится, парень. Твой вопрос может решать только гражданский суд.
— Тогда я обращаюсь к вам, как к магистрату гражданского суда, а если все-таки решат, что мое преступление подпадает под закон военный, то как к офицеру, полковнику его величества. Пусть меня наконец отпустят или же повесят рядом с Кэрвером.
Ладуэлл снова вздрогнул и быстро проговорил:
— Я поговорю с сэром Вильямом.
— Прямо сейчас?
— Да, пока не вернулся капитан Форк.
— Благодарю вас, сэр.
— Если Форк повесит джентльмена… — Ладуэлл нахмурился. — Слушай меня, Ланс. Слушай внимательно. Положение крайне сложное. Это безумие пора как-то остановить. Если губернатор посмеет повесить еще кого-нибудь, последствия могут быть непредсказуемыми. Кроме того, сэр Генри Чичерли — пленник Бэкона.
— В самом деле? — Ланс пристально посмотрел полковнику прямо в глаза и сказал: — Сэр, если вам удастся переговорить с Беркли, передайте ему следующее: ровно в полдень я буду считать себя свободным от данного Форку слова джентльмена. Если он намерен и дальше держать меня под арестом, пусть закует в железо, как Бленда и остальных несчастных с «Ребекки». Скажите ему, что я требую суда. Для этого в лагере достаточно членов совета.
Тяжело ступая, Ладуэлл направился к дому.
Ланс посмотрел на солнце. До полудня оставалось два часа. Он прошел вперед по опушке леса и увидел в бухте свой шлюп, привязанный к пирсу. Вдалеке виднелся большой корабль, очертания которого ему были незнакомы. Все говорило о том, что губернатор действительно собрался вернуться в Джеймстаун.
Ланс тщательно осмотрел свой маленький шлюп. Парус был на месте. Ни одна деталь оснастки не пострадала. По палубе ходил какое-то человек, без сомнения, часовой.
Время шло. Ланс вернулся к дому, но Ладуэлл не появлялся. Тогда он попросил часового арестовать его. Тот вежливо отказался. Прошло еще несколько минут. К дому подъехал всадник и спешился у крыльца. Это был капитан Найт.
Ланс приветствовал его и сказал:
— Сэр, меня следует содержать под стражей.
Найт изумленно посмотрел на него и переспросил:
— Вас… что?
— Я прошу запереть меня, сэр. Уже полдень. Я беру свое слово назад. Если меня не арестуют по всем правилам, я просто уйду.
Капитан нервно рассмеялся:
— Вы сами просите, чтобы вас бросили в темницу?
— Да, — ответил Ланс. — Губернатор заявил что не может принять меня. И я сообщаю об этом вам.
Найт не знал, как поступить. Он прекрасно видел, что Ланс чем-то не угодил губернатору, но не имел представления, в чем, собственно, обвиняют юношу. Кроме того, это был сын Мэтью Клейборна, когда-то объезжавшего коней для самого Карла II.
— Я также поставил в известность полковника Ладуэлла, сэр, — настаивал Ланс. — Ровно в полдень, если не будет принято никакого решения, я ухожу.
— Но, черт возьми, молодой человек, к чему такая спешка? Губернатор нуждается в вас, в вас и в вашей шпаге! Мы все вместе вернемся в Джеймстаун, чтобы сражаться с шайкой Бэкона. Так куда торопиться, дьявол меня побери?
Наконец появился Ладуэлл. На его лице застыло недоумение.
— Что решил губернатор, сэр? — обратился к нему Ланс.
— Черт! Да ничего! Он просто не хочет тебя отпускать.
— Тогда я требую, чтобы меня заперли, — повторил Ланс.
— Он этого не приказывал.
— Тогда прощайте, господа. Я ухожу. Срок действия моего честного слова истек.
— Мне и впрямь придется арестовать вас, сэр, — сказал капитан Найт. — Ерунда какая-то!
Ланс молча отстегнул шпагу и протянул ее капитану. Тот неохотно принял клинок и повел юношу в дом.
Найт не заметил, как внимательно его пленник смотрел по сторонам, стараясь запомнить каждый поворот коридора, расположение мебели, даже количество ступенек и лестничных пролетов, ведших в единственную свободную в доме комнатку под самой крышей. Ей и была отведена роль темницы. У дверей поставили часового.
Неопытным тюремщикам и в голову не пришло обыскать Ланса, и тот вздохнул с облегчением, нащупывая под камзолом спрятанный пистолет. Кроме того, в правом кармане остались складной нож, трут и огниво.
Оставшись один, юноша тщательно исследовал помещение. Крышу подпирали толстые кедровые балки. С двух сторон, один напротив другого, располагались давно не топленные камины. Затянутые бычьим пузырем маленькие окна рядом с ними были настолько узки, что сквозь них не протиснулась бы и лиса. Они также являлись и единственным источником света. Не вызывало сомнений, что комнату и раньше использовали в качестве тюремной камеры. Здесь не было ничего, с чем узник мог бы напасть на часового или пробить себе выход через крышу. В углу стояли бочонок с водой и деревянная миска.
У Ланса созрел план. Он взял миску и поставил ее на пол в середине комнаты. Затем ножом отколол несколько щепок от ближайшей кедровой балки и бросил их в нее, а сверху положил старое крысиное гнездо, найденное в углу одного из каминов. Добавив еще несколько валявшихся на полу полос дранки и вынутые из оконных рам куски сухого и хрустящего, как пергамент, бычьего пузыря, он достал огниво, наклонился, высек искру, и вскоре у его ног запылал маленький костер.
Огонь горел не очень охотно, но через три минуты вся комната наполнилась дымом. Ланс лег на пол, где воздух был чище. Если этот план не сработает, он придумает что-нибудь еще, но предчувствие говорило ему, что его ждет удача. Люди снаружи должны заметить валящий из окон дым или, возможно, забеспокоится часовой, учуяв запах пожара. Они откроют дверь, чтобы не дать сгореть всему дому, и тогда…
Ланс сжал пистолет и принялся ждать.
С улицы раздался крик, и по коридорам застучали тяжелые сапоги. «Эй, откуда дым?» — послышались возбужденные голоса за дверью. Пленник молчал. Часовой заколотил в дверь, но так и не получил никакого ответа.
Ланс услышал топот бегущих ног, крики и слова команд. Как только в замочной скважине загремел ключ, он вскочил на ноги. Едва распахнулась дверь, юноша поднял пистолет.
Растерявшийся от неожиданности охранник сделал шаг назад. Быстро переложив оружие в левую руку, Ланс выхватил у опешившего часового солдатскую рапиру, втащил его в комнату, захлопнул за ним дверь и повернул ключ в замке. Но в коридоре путь беглецу преградил еще один драгун.
Ланс хотел было застрелить его, но передумал и пустил в ход рапиру. Снизу снова донесся топот, каждая секунда могла оказаться роковой, и скрепя сердцем, Ланс пошел на запрещенный прием: сделав обманное движение свободной рукой, он пронзил своему противнику правое предплечье и помчался вниз по лестнице.
Здесь сражаться ему не пришлось: навстречу, тяжело пыхтя, поднимался молодой офицер, тащивший огромный чан с водой. Увидев летящего прямо на него пленника, он попытался увернуться и упал. Ланс пробежал мимо, прыгая через две ступеньки. Внизу собралась целая толпа.
Не сбавляя скорости, беглец врезался в нее с криками: «Пожар! Пожар!». Паника заразительна, и эффект превзошел все ожидания. С воплями ужаса люди бросились кто куда.
Выскочив из дома, Ланс едва не налетел на капитана Питера Найта. В отличие от прочих тот сразу заподозрил неладное и со шпагой наголо спешил проверить, что скрывается за внезапным пожаром.
Ланс не хотел убивать его, как впрочем, и никого другого из людей губернатора. Однако времени на разговоры не оставалось, и после шести молниеносных выпадов беглеца тяжело раненный капитан выронил шпагу. Ланс помчался к пристани, но новый противник, на этот раз более грозный, чем Найт, преградил ему путь. Это был полковник Эдвард Хилл.
— Сдавайтесь, юноша! — рявкнул он.
Ланс снова подумал о пистолете. С его помощью он в мгновение ока расчистил бы себе дорогу, но звук выстрела мог привлечь внимание других. Снова со звоном скрестились клинки. Парировав несколько выпадов полковника, Ланс отскочил в сторону, так что его противник оказался против солнца. Атака заметно ослабела и перешла в оборону. Драгоценные секунды летели, но юноше не удавалось пробить железную защиту опытного фехтовальщика. И тут полковник сделал роковую ошибку: желая уйти от слепящего солнечного света и поставить в эту невыгодную позицию своего противника, он сделал резкое движение вправо и зацепился каблуком ботфорта за тонкий березовый корень. Стремясь сохранить равновесие, полковник непроизвольно взмахнул руками, и клинок Ланса, не встретив сопротивления, прошел под его левой ключицей. Привалившись спиной к стволу предательской березы, Хилл тяжело осел на землю.
Юноша отсалютовал ему своей окровавленной рапирой и бросился бежать к пристани. Его игра удалась. Не прошло и трех минут с тех пор, как он покинул полную дыма темницу.
У сосны, на которой все еще висел полуразложившийся труп несчастного Кэрвера, Ланс замедлил шаг.
Часовой на палубе шлюпа дремал, прислонившись к мачте. Услышав шаги, он открыл глаза, но и опомниться не успел, как оказался за бортом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
— Да, хороший был моряк, — кивнул Форк. — Именно он, если помните, привез вас в Виргинию в шестьдесят пятом году.
Пират продолжал говорить, но Ланс едва слышал его, направив всю свою волю на то, чтобы держать себя в руках. Беркли пошел на зверство, на открытый террор. Капитан Кэрвер, отвага которого в войне с голландцами принесла ему великую славу и пост верховного шерифа, повешен лишь за то, что был другом Бэкона! Чудовище! Невероятно!
— Железная рука, стальная хватка и решительность! — провозглашал между тем Форк. — Время компромиссов прошло. Терпение Беркли иссякло. Он повесит всех бунтовщиков.
Ланс вздрогнул. Старый дурачок! Осел-подкаблучник! Даже хорошо, что путешествие в Лондон сорвалось. Когда король услышит о страшной смерти Кэрвера, он сам примет меры, без всяких петиций!
— Кэрвер явился пригласить губернатора в, хм, джеймстаунскую тюрьму, — не умолкал Форк. — Они с Блендом потеряли «Ребекку». Теперь там капитан Латимер со своими парнями. А губернатор вернется в Джеймстаун, вот только не в тюрьму, а в свой дворец! Ха-ха!
Ланс ничего не ответил ему.
Снова полил дождь.
Часовые у огромного дома на плантации остановили их, а затем провели в полный москитов вестибюль. Беркли сидел в большой зале у камина, вытянув ноги к огню.
— Явился Форк, ваше превосходительство, — доложил слуга.
— А, Форк! Пусть заходит.
— Со мной молодой Клейборн, — ответил тот.
— Клейборн? — недоуменно поднял брови сэр Вильям. — Ах да! Клейборн! Заходите оба. Рад видеть вас, Клейборн. Очень, очень рад.
Ланс поклонился. Дождевая вода хлынула с полей шляпы на ковер.
— К вашим услугам, — ответил он.
— В самом деле? — с победной ноткой в голосе осведомился Беркли, пристально глядя в лицо юноши. Тот поднял глаза и твердо встретил взгляд губернатора.
Сэр Вильям прихлопнул севшего ему на колено москита и сказал:
— Вас арестовали, Клейборн, за непослушание.
— Простите, сэр. Видимо, я не понял вас. Мне было запрещено ездить на западные земли. Я же плыл на восток, сэр.
— Да, да! И заплыли слишком далеко! Кто дал вам разрешение покинуть колонию?
— Разве джентльмену требуется разрешение, чтобы плавать по реке на своем собственном судне?
— Джентльмену требуется пропуск начальника порта, чтобы отправиться в Англию, мой юный друг!
— Пропуск мне выправил капитан Ивлинг, сэр. Закон соблюден. — Ланс говорил совершенно спокойно, понимая, что в его положении — это единственно возможное поведение. Любая нервозность лишь вызовет подозрение. — Я протестую против моего ареста, сэр, — продолжал он. — Бумага, предъявленная мне вашим агентом, гласит, что я умудрился совершить государственную измену. Ни в чем подобном я не виновен. Я не повинен также ни в нарушении законов, ни в предательстве, ни в нарушении мира. Я требую, наконец, чтобы меня немедленно освободили!
— В самом деле? — не скрывая иронии, спросил губернатор, быстро взглянув на Форка.
— Именно так, сэр, — ответил юноша.
— Так вы ничего не слышали о бунте?
— Бунте?
— Именно так, сэр! — ехидно передразнил его губернатор. — В колонии военное положение, и ввел его я, наместник британской короны! У вас не отобрали шпагу, следовательно, вы дали Форку слово джентльмена. Отлично. Вы останетесь здесь под арестом до тех пор, пока ваше дело не рассмотрит суд.
— Какое дело, ваше превосходительство?
Беркли почти весело улыбнулся:
— Ты еще спрашиваешь, мой мальчик? Видимо, ты принимаешь меня за полного идиота? Чертовы москиты! — рявкнул он, прихлопнув еще одно насекомое, впившееся в его пухлую щеку.
Той ночью, сидя на постели из сухих стеблей маиса, Ланс мрачно размышлял о превратностях женской породы. Своим приключением он был обязан Истер Уокер. Она наверняка рассказала Френсис Беркли о планах его отца послать весточку королю. Черт возьми! Она не просто отдала его в руки ревнивого губернатора, а еще и на милость заклятого врага семьи.
Глупая девчонка! Да если ему суждено прожить еще тысячу лет, он никогда больше не поверит женщине! А если удастся вырваться из лап Форка живым, он уйдет на западные плантации. И уйдет один.
Кэрвер повешен! Если уж губернатор решился рассчитаться с ним, многих ждет та же участь. Теперь бунта, заговора, восстания действительно не миновать. Люди будут драться, чтобы остановить этот произвол!
Всю ночь по крытой дранкой крыше флигеля барабанил дождь. Тревожный сон Ланса часто прерывался перекличкой стражи и ржанием лошадей. Издалека доносился грохот якорных цепей.
Его враг, Хесус Форк, так и не решился перерезать ему глотку. Като удалось бежать. Это вселяло надежду.
Уже неделю Ланс оставался невольным и никем не замечаемым гостем губернатора в его суматошном лагере на Арлингтон-Плантейшн. Двухмачтовик Форка исчез. Пират отправился вверх по реке на поиски Тэма Макферлэйна. После его отплытия Ланс вздохнул полной грудью.
Ланс встретил здесь многих из тех, кого помнил еще по своим первым годам, проведенным в замке Клейборна. Роберт Биверли, Питер Найт, Нал Уиггинс, Томас Ладуэлл, брат полковника Филиппа Ладуэлла… Все они охотно говорили с ним и весело шутили, старательно избегая обсуждать поступки губернатора и их возможные последствия.
Все же Лансу удалось узнать, что перед своим походом на Запад Бэкон послал Кэрвера и Бленда на восточное побережье для переговоров с губернатором. Бленд остался на борту корабля, а Кэрвер сошел на берег, дабы выполнить свою миссию. Той ночью в Арлингтоне был устроен великолепный ужин. Губернатора давно уже не видели таким предупредительным и любезным. Кэрвер выпил много вина и стал слишком доверчив. На следующий день, решив, что Кэрвер добился мира, Бленд причалил «Ребекку» к пирсу и отпустил команду. Корабль был немедленно захвачен людьми Беркли.
Постепенно из случайно подслушанных обрывков новостей Ланс составил полную картину происшедшего. Бэкон хотел задержать отплытие судна Кристофера Ивлинга, на которое Лансу так и не удалось попасть. Но он не успел. Ивлинг поднял паруса, увозя с собой в Англию письмо губернатора королю. Теперь Карл II узнает о событиях в Виргинии лишь со слов Беркли и решит, что все описанное правда.
Теперь Беркли занимался подготовкой своего возвращения в Джеймстаун. Он был очень занят и не мог принять юношу. Ланс отправился к капитану Питеру Найту, муштровавшему на пастбище свою пехоту. Нет, сейчас и ему не до молодого Клейборна.
Вернувшись в дом, Ланс столкнулся в дверях с полковником Филиппом Ладуэллом, лишь вчера вечером прибывшим из Кикотана. Ладуэлл быстро посмотрел вокруг, словно опасаясь слежки, и сделал юноше знак следовать за собой. Они вошли во флигель.
— Ну, как дела, парень? — спросил полковник, знавший Ланса с детства. — Ты плывешь с нами в Джеймстаун?
— Не знаю, сэр. Я здесь пленник.
— Пленник? — Ладуэлл на мгновение задумался, а затем тихо сказал: — Вчера в Кикотане я видел твоего отца.
Ланс ничего не ответил.
— Он пытался получить пропуск сюда, на плантацию. Я посоветовал ему вернуться в замок Клейборна. Сэр Мэтью очень зол. Ему лучше здесь не появляться. Я заверил его, что ты в полной безопасности и что тебя скоро отпустят.
— Меня обвиняют в измене.
— Это лишь подозрение, парень, не более того. Никакого суда не будет.
Ланс хотел спросить, судили ли Кэрвера, но промолчал.
— Суда не будет, — повторил полковник.
— Вы знаете, сэр, что арестовавший меня капитан — кровный враг моей семьи?
— Да, понимаю, — махнул рукой Ладуэлл. — Он сам попросил губернатора о том, чтобы это поручили ему. Но Беркли строжайше запретил Форку сводить с тобой старые счеты. И он, как вижу, подчинился. У тебя даже не отобрали шпагу.
— Губернатор повесил Кэрвера!
Ладуэлл вздрогнул:
— Да. Его обвинили в вооруженном мятеже. Доказательств было больше чем достаточно. Но Кэрвер — просто моряк. С джентльменом так не поступят. Закон прежде всего.
— Закон военного времени?
— К тебе это не относится, парень. Твой вопрос может решать только гражданский суд.
— Тогда я обращаюсь к вам, как к магистрату гражданского суда, а если все-таки решат, что мое преступление подпадает под закон военный, то как к офицеру, полковнику его величества. Пусть меня наконец отпустят или же повесят рядом с Кэрвером.
Ладуэлл снова вздрогнул и быстро проговорил:
— Я поговорю с сэром Вильямом.
— Прямо сейчас?
— Да, пока не вернулся капитан Форк.
— Благодарю вас, сэр.
— Если Форк повесит джентльмена… — Ладуэлл нахмурился. — Слушай меня, Ланс. Слушай внимательно. Положение крайне сложное. Это безумие пора как-то остановить. Если губернатор посмеет повесить еще кого-нибудь, последствия могут быть непредсказуемыми. Кроме того, сэр Генри Чичерли — пленник Бэкона.
— В самом деле? — Ланс пристально посмотрел полковнику прямо в глаза и сказал: — Сэр, если вам удастся переговорить с Беркли, передайте ему следующее: ровно в полдень я буду считать себя свободным от данного Форку слова джентльмена. Если он намерен и дальше держать меня под арестом, пусть закует в железо, как Бленда и остальных несчастных с «Ребекки». Скажите ему, что я требую суда. Для этого в лагере достаточно членов совета.
Тяжело ступая, Ладуэлл направился к дому.
Ланс посмотрел на солнце. До полудня оставалось два часа. Он прошел вперед по опушке леса и увидел в бухте свой шлюп, привязанный к пирсу. Вдалеке виднелся большой корабль, очертания которого ему были незнакомы. Все говорило о том, что губернатор действительно собрался вернуться в Джеймстаун.
Ланс тщательно осмотрел свой маленький шлюп. Парус был на месте. Ни одна деталь оснастки не пострадала. По палубе ходил какое-то человек, без сомнения, часовой.
Время шло. Ланс вернулся к дому, но Ладуэлл не появлялся. Тогда он попросил часового арестовать его. Тот вежливо отказался. Прошло еще несколько минут. К дому подъехал всадник и спешился у крыльца. Это был капитан Найт.
Ланс приветствовал его и сказал:
— Сэр, меня следует содержать под стражей.
Найт изумленно посмотрел на него и переспросил:
— Вас… что?
— Я прошу запереть меня, сэр. Уже полдень. Я беру свое слово назад. Если меня не арестуют по всем правилам, я просто уйду.
Капитан нервно рассмеялся:
— Вы сами просите, чтобы вас бросили в темницу?
— Да, — ответил Ланс. — Губернатор заявил что не может принять меня. И я сообщаю об этом вам.
Найт не знал, как поступить. Он прекрасно видел, что Ланс чем-то не угодил губернатору, но не имел представления, в чем, собственно, обвиняют юношу. Кроме того, это был сын Мэтью Клейборна, когда-то объезжавшего коней для самого Карла II.
— Я также поставил в известность полковника Ладуэлла, сэр, — настаивал Ланс. — Ровно в полдень, если не будет принято никакого решения, я ухожу.
— Но, черт возьми, молодой человек, к чему такая спешка? Губернатор нуждается в вас, в вас и в вашей шпаге! Мы все вместе вернемся в Джеймстаун, чтобы сражаться с шайкой Бэкона. Так куда торопиться, дьявол меня побери?
Наконец появился Ладуэлл. На его лице застыло недоумение.
— Что решил губернатор, сэр? — обратился к нему Ланс.
— Черт! Да ничего! Он просто не хочет тебя отпускать.
— Тогда я требую, чтобы меня заперли, — повторил Ланс.
— Он этого не приказывал.
— Тогда прощайте, господа. Я ухожу. Срок действия моего честного слова истек.
— Мне и впрямь придется арестовать вас, сэр, — сказал капитан Найт. — Ерунда какая-то!
Ланс молча отстегнул шпагу и протянул ее капитану. Тот неохотно принял клинок и повел юношу в дом.
Найт не заметил, как внимательно его пленник смотрел по сторонам, стараясь запомнить каждый поворот коридора, расположение мебели, даже количество ступенек и лестничных пролетов, ведших в единственную свободную в доме комнатку под самой крышей. Ей и была отведена роль темницы. У дверей поставили часового.
Неопытным тюремщикам и в голову не пришло обыскать Ланса, и тот вздохнул с облегчением, нащупывая под камзолом спрятанный пистолет. Кроме того, в правом кармане остались складной нож, трут и огниво.
Оставшись один, юноша тщательно исследовал помещение. Крышу подпирали толстые кедровые балки. С двух сторон, один напротив другого, располагались давно не топленные камины. Затянутые бычьим пузырем маленькие окна рядом с ними были настолько узки, что сквозь них не протиснулась бы и лиса. Они также являлись и единственным источником света. Не вызывало сомнений, что комнату и раньше использовали в качестве тюремной камеры. Здесь не было ничего, с чем узник мог бы напасть на часового или пробить себе выход через крышу. В углу стояли бочонок с водой и деревянная миска.
У Ланса созрел план. Он взял миску и поставил ее на пол в середине комнаты. Затем ножом отколол несколько щепок от ближайшей кедровой балки и бросил их в нее, а сверху положил старое крысиное гнездо, найденное в углу одного из каминов. Добавив еще несколько валявшихся на полу полос дранки и вынутые из оконных рам куски сухого и хрустящего, как пергамент, бычьего пузыря, он достал огниво, наклонился, высек искру, и вскоре у его ног запылал маленький костер.
Огонь горел не очень охотно, но через три минуты вся комната наполнилась дымом. Ланс лег на пол, где воздух был чище. Если этот план не сработает, он придумает что-нибудь еще, но предчувствие говорило ему, что его ждет удача. Люди снаружи должны заметить валящий из окон дым или, возможно, забеспокоится часовой, учуяв запах пожара. Они откроют дверь, чтобы не дать сгореть всему дому, и тогда…
Ланс сжал пистолет и принялся ждать.
С улицы раздался крик, и по коридорам застучали тяжелые сапоги. «Эй, откуда дым?» — послышались возбужденные голоса за дверью. Пленник молчал. Часовой заколотил в дверь, но так и не получил никакого ответа.
Ланс услышал топот бегущих ног, крики и слова команд. Как только в замочной скважине загремел ключ, он вскочил на ноги. Едва распахнулась дверь, юноша поднял пистолет.
Растерявшийся от неожиданности охранник сделал шаг назад. Быстро переложив оружие в левую руку, Ланс выхватил у опешившего часового солдатскую рапиру, втащил его в комнату, захлопнул за ним дверь и повернул ключ в замке. Но в коридоре путь беглецу преградил еще один драгун.
Ланс хотел было застрелить его, но передумал и пустил в ход рапиру. Снизу снова донесся топот, каждая секунда могла оказаться роковой, и скрепя сердцем, Ланс пошел на запрещенный прием: сделав обманное движение свободной рукой, он пронзил своему противнику правое предплечье и помчался вниз по лестнице.
Здесь сражаться ему не пришлось: навстречу, тяжело пыхтя, поднимался молодой офицер, тащивший огромный чан с водой. Увидев летящего прямо на него пленника, он попытался увернуться и упал. Ланс пробежал мимо, прыгая через две ступеньки. Внизу собралась целая толпа.
Не сбавляя скорости, беглец врезался в нее с криками: «Пожар! Пожар!». Паника заразительна, и эффект превзошел все ожидания. С воплями ужаса люди бросились кто куда.
Выскочив из дома, Ланс едва не налетел на капитана Питера Найта. В отличие от прочих тот сразу заподозрил неладное и со шпагой наголо спешил проверить, что скрывается за внезапным пожаром.
Ланс не хотел убивать его, как впрочем, и никого другого из людей губернатора. Однако времени на разговоры не оставалось, и после шести молниеносных выпадов беглеца тяжело раненный капитан выронил шпагу. Ланс помчался к пристани, но новый противник, на этот раз более грозный, чем Найт, преградил ему путь. Это был полковник Эдвард Хилл.
— Сдавайтесь, юноша! — рявкнул он.
Ланс снова подумал о пистолете. С его помощью он в мгновение ока расчистил бы себе дорогу, но звук выстрела мог привлечь внимание других. Снова со звоном скрестились клинки. Парировав несколько выпадов полковника, Ланс отскочил в сторону, так что его противник оказался против солнца. Атака заметно ослабела и перешла в оборону. Драгоценные секунды летели, но юноше не удавалось пробить железную защиту опытного фехтовальщика. И тут полковник сделал роковую ошибку: желая уйти от слепящего солнечного света и поставить в эту невыгодную позицию своего противника, он сделал резкое движение вправо и зацепился каблуком ботфорта за тонкий березовый корень. Стремясь сохранить равновесие, полковник непроизвольно взмахнул руками, и клинок Ланса, не встретив сопротивления, прошел под его левой ключицей. Привалившись спиной к стволу предательской березы, Хилл тяжело осел на землю.
Юноша отсалютовал ему своей окровавленной рапирой и бросился бежать к пристани. Его игра удалась. Не прошло и трех минут с тех пор, как он покинул полную дыма темницу.
У сосны, на которой все еще висел полуразложившийся труп несчастного Кэрвера, Ланс замедлил шаг.
Часовой на палубе шлюпа дремал, прислонившись к мачте. Услышав шаги, он открыл глаза, но и опомниться не успел, как оказался за бортом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34