— Я знаю, что она может со всем справиться сама, но не кажется ли тебе, что ребенка кто-то должен принять?
Мари улыбнулась.
— Для этого есть Ричард.
— Что?
Он так и остановился посреди комнаты, не веря услышанному.
— Ну уж этого-то я уж точно не допущу.
И он снова направился к двери.
— Ты думаешь, что он увидит что-то новое?
Мари с трудом сдержала смех при виде мелькнувшей ярости.
— Тони, она никого другого к себе не подпустит. Ричард не раз зашивал ее, не раз принимал вместе с ней роды у других. Он знает, что нужно делать.
Он хотел было что-то возразить, но тут в комнату влетела Стефани, так и оставив незакрытой дверь. Кивнув Мари, она направилась прямиком к Тони.
Ему ничего не оставалась, как усесться в кресло.
Забравшись к нему на руки, она выжидательно уставилась ему в глаза. Этот взгляд определенно заставил его на мгновение забыть о предстоящих родах жены. Впервые за все время их знакомства в ее глазах светилось беспокойство.
— Что-то случилось?
Она закусила губу, нерешительно отвернувшись в сторону.
— Стефани?
Тони начинал беспокоиться. Это юное невозмутимое создание не знало, с чего начать, а это по его меркам было уже серьезно. Обычно она шокировала его своими прямыми вопросами или ответами, но нерешительной она не была никогда.
— Мама, она… — Стефани осеклась, не договорив. — С ней все будет в порядке?
У Тони даже камень с души упал. Ясное дело, малышка боялась потерять свою вторую маму, и это ее беспокоило.
— Конечно с ней все будет в порядке. Просто скоро у тебя будет братик или сестричка. Не беспокойся, Ричард не допустит, чтобы с мамой что-то случилось.
Стефани нормальный ребенок, и потому сразу успокоилась, поверив отцу.
Она почти сразу же решила называть Тони папой, шокировав всех, разве что кроме самого Тони, который первым решил, что станет ей лучшим отцом.
— Дорогая, иди поиграй, я позову тебя, когда можно будет пойти к маме.
— А на конюшню мне можно?
Диана недавно вновь запретила ей туда ходить, но Тони этого не знал.
— Конечно, иди.
Он поставил ее на пол, и она тут же бегом пустилась к двери.
Он снова повернулся к Мари.
— Может мне подняться наверх?
— Нет. Ты будешь только мешать. Если что-нибудь понадобится, Ричард нам сообщит. Лучше просто сиди.
Но просидел он, наверное, всего лишь несколько минут.
— Господи, я его убью.
Мари не выдержала и звонко рассмеялась.
* * *
Через двух суток не смеялся уже никто. Даже вечно невозмутимая Кира выглядела встревоженной. Она с трудом удерживала не на шутку встревоженного Тони, который уже раз сто пообещал убить Ричарда, после того, конечно, как убьет ее, Киру. Из спальни наверху не было никаких вестей, только воду и чистые полотенца носили туда все чаще.
Мари начала нервно поглядывать на дверь. Так что Кире пришлось уже не только удерживать Тони, но и загородить немного собой дверь.
Стефани предусмотрительно отправили к одной из ее подруг. Сейчас ей здесь делать было нечего.
* * *
— Диана, только попробуй потерять сознание.
Ричард был не на шутку встревожен. Таких сложных родов он еще не принимал, и уже начал думать, что придется вынимать ребенка самому. А этого ему уж точно не хотелось делать. Раньше он только помогал в таких случаях Диане, но сам не делал этого никогда.
— Не беспокойся, я еще не настолько ослабела.
Ее голос был еле слышен, но она продолжала поддерживать его. Это даже немного его рассмешило. Но смех был вовсе не веселым.
— Ты должен помочь мне толкать его. У самой меня ничего не выйдет… Если и это не поможет, тебе придется резать… У тебя все получится.
Она перевела дыхание. Ричард тут же подал ей воды.
— Это будет последняя попытка… Потом останется только резать.
Она снова повторилась, давая понять, что других вариантов больше нет.
Диана откинула голову на подушку, прикрыв глаза. Слипшиеся пряди черными полосами лежали на мокрой подушке, которую Ричард уже и не особо пытался менять. Она знала, что все идет не так, как надо. Не так.
Но сделать не могла практически ничего.
Ее подбадривало только то, что ребенок внутри нее определенно не собирался сдаваться. Ни на секунду не приутихнув, он рвался наружу, отбирая у матери последние силы.
У Дианы даже мелькнула мысль, что она повторит судьбу своей матери. Та так больше и не встала после родов.
Глубоко вздохнув, она открыла глаза. Перед ней было донельзя встревоженное лицо Ричарда. Она попыталась улыбнуться, но это у нее не особо получилось. Какое-то жалкое подобие улыбки искривило ее бледные губы. Запавшие глаза слабо блеснули. Диана собирала все оставшиеся силы.
Сжав протянутую руку друга, она слабо кивнула.
А через несколько бесконечных минут комнату наполнил плач новорожденного и полу стон полу крик Дианы, которая, обессилев, потеряла сознание.
Она родила сына.
* * *
Крик вперемешку с детским плачем услышали мгновенно. Замер взбешенный и доведенный почти до отчаяния Тони, повернули головы в сторону двери женщины в комнате.
Но больше ничего не происходило.
Последующая тишина резала слух сильнее услышанного крика.
Тони он напомнил крик раненой птицы. И он тут же вспомнил данное Диане индейцами имя: Ночной Лебедь.
Сейчас его птица страдала, а он стоит здесь и бездействует. Он посмотрел на окруживших его женщин, и подумал, что сейчас готов даже убить их, лишь бы пройти к своей жене. Он уже так и вознамерился поступить, но его остановили. Не ножи и пистолеты, не удар по голове, простое прикосновение руки. Мари положила руку на его локоть, молча умоляя подождать. И это простое прикосновение подействовало на него лучше всяких пут. Он доподлинно осознал, что сейчас только помешает.
* * *
Ричард обмыл ребенка и, запеленав его, положил в приготовленную колыбель. Сейчас он должен заняться Дианой. Малышу придется немного подождать, кормить его сейчас она не в состоянии.
Осмотрев, наконец, немного успокоившимся взглядом все простыни, которые сейчас покрывали кровавые пятна, он ужаснулся. Господи, сколько крови!
Он даже побледнел.
В этот момент дверь отворилась, и вошла Кира.
Вовремя, несомненно вовремя.
— Я подыму ее, а ты постели новую постель.
Она молча кивнула, с ужасом осмотрев комнату. Походя заглянув в колыбель, она наткнулась на кряхтящего крепыша, который требовал еды. Малыш просто дышал здоровьем.
Ричард аккуратно поднял Диану.
С проворством, которому позавидовала бы любая горничная, Кира сменила постель, сразу пропитав руки кровью.
Ричард намочил полотенце и подал его своей помощнице, приказав обтереть Диану. После этого он снова осмотрел ее, с некоторым изумление заметив, что кровотечения больше нет. Интересно, сколько же часов прошло после рождения малыша?
Он бросил Кире одну из ночных сорочек Дианы и она с предельной осторожностью одела ее на подругу.
Оба понимали, что каждое неверное движение может привести к новому кровотечению.
Сбросив все простыни на одну и завязав ее узлом, Кира вынесла их в коридор, приказав сжечь.
Слабое движение на постели было замечено обоими в тот же самый миг, едва оно произошло. Диана приоткрыла рот, пытаясь что-то сказать. Телом она не пошевелила: либо не было сил, либо чувствовала, что этого делать нельзя. Веки поднялись с видимым трудом. Ричард тут же поднес к ее губам воду.
— Алекс…
Бредит.
Такого он еще за ней не замечал. Но Кира лишь коротко кивнула, глядя в глаза Диане. Подойдя к колыбели, она достала ребенка и принесла его Диане, положив так, чтобы он мог тут же приняться за еду.
— Она не бредит. Просто она решила назвать своего ребенка в честь погибшего друга.
Только тут Ричард все понял. И, поразмыслив, ничему не удивился. Он понял, что иначе она просто не могла его назвать.
С трудом подняв руку, она коснулась нежной щечки и ее глаза озарились настоящей гордостью и счастьем, которые не могла скрыть усталость.
— Мой сын…
Голос был еле слышен, но для них он прозвучал как знамение того, что теперь она пойдет на поправку. Так просто ее не сломить. Оба облегченно вздохнули.
* * *
Спустившись вниз, Ричард наконец осознал, насколько сильно устал. Бессознательно проведя рукой по волосам, он направился в гостиную. Кира осталась с Дианой.
В гостиной его встретило напряженное молчание. К Тони и Мари присоединились Лайза и Мередит. Все смотрели на него с немым вопросом.
— Она потеряла много крови. Двигаться ей сейчас нельзя, но с ней все будет в порядке…
— А ребенок?
Тони в мгновение ока оказался возле Ричарда.
— С ним все в порядке. В отличие от матери, он ни на секунду не хочет успокаиваться. Твой сын здоров и полон сил.
— Сын…
Тони сказал это словно заклинание. У него сын.
Его жена жива и идет на поправку. И у него сын.
— Я останусь с ней ночью. На случай непредвиденных обстоятельств.
Добавил Ричард, но Тони его уже не слышал. Он чуть ли не бегом направился наверх, к жене.
Несмотря на огромное желание ворваться в комнату, он лишь тихонько открыл дверь и бесшумно прошел вовнутрь. Комната почти вся была обставлена свечами, но больше всего их было у изголовья кровати.
Он остановился в нескольких шагах от постели. Среди белых простыней и подушек, черным покрывалом лежали волосы его жены. Невероятно бледное лицо, сквозь кожу которого, казалось, можно увидеть тонкие кости, было обращено в сторону розовощекого малыша, который не переставая посасывать молоко, тихо спал на руках матери.
Для Тони эта картина была ценнее всех когда-либо им виденных. Ибо это была его семья.
Диана почувствовала мужа, едва он прикоснулся к дверной ручке. Но сил повернуть голову в его сторону у нее не было. Потому она все так же продолжала смотреть на сына, ощущая при этом на себе его взгляд. Она знала, что поправится. Как попытался пошутить измученный Ричард, и не такое переживали.
Завидев Тони, Кира вышла из комнаты, позволив им остаться наедине.
Едва за ней закрылась дверь, Тони как бы вышел из оцепенения, охватившего его, едва он увидел жену. Он шагнул к ней, и присел на рядом стоящий стул, боясь даже прикасаться к кровати. Малейшее движение может вызвать кровотечение, так сказал Ричард.
Но от прикосновения к ней он удержаться не мог. Нежно проведя тыльной стороной ладони по ее щеке, он легонько повернул ее лицо к себе. Его встретили счастливые глаза.
— У нас сын.
Голос звучал крепче, чем можно было бы подумать, едва ее увидев.
— Да, любимая.
— Я назвала его Алексом. Ты не против?
Против? Да как он может быть против? Он теперь вообще не знал, способен ли в чем-то ей отказать. Да он и сам думал так назвать своего сына, ведь благодаря умершему другу Дианы она сейчас жива. Тот Алекс подарил ему своей смертью самое огромное счастье, как же он может быть против.
— Конечно я не против. Я сам так хотел его назвать.
— Правда?
— Да.
На ее лице отразилось удивление, но не более.
— Тебе ничего не нужно?
Ему хотелось что-нибудь сделать для нее, но он не знал, что именно.
— Вода.
Он тут же потянулся к кувшину и наполнил ее стакан. Аккуратно поднеся его к ее губам, он осторожно приподнял ее голову. Напившись, она снова посмотрела на сына.
— Когда он вырастет, он будет похож на тебя.
— Ты так думаешь?
— Я в этом уверена.
Зевнув, она устало вздохнула.
— Я отнесу его в колыбель.
Тони с максимальной осторожностью поднял ребенка и перенес его в колыбель. Когда он вернулся назад, Диана уже спала.
Запечатлев у нее на лбу поцелуй и прошептав «спасибо», он уселся в кресло, намереваясь не отходить от нее все ближайшее время.
Глава 13
— Господи, Диана, ты хоть когда-нибудь поступаешь так, как тебе говорят.
Ричард безнадежно развел в сторону руки.
— Нет и ты это знаешь.
— Он уже знает об этом?
Диана покачала головой и отвернулась. Все ее внимание занимал ее ребенок. Какое ей было дело до того, что думают о ее поведении другие?
Она и сама знала, что ей еще рано вставать, тем более после таких родов, но ее гнали с постели мысли о матери, которая так больше и не встала.
— Ричард, если это тебя беспокоит, то уходи, не порти мне настроение.
— Ты невыносима.
— Знаю.
Она наклонилась, чтобы взять сына на руки, и услышала протестующий возглас у себя за спиной.
Покачав головой, она направилась к креслу, намереваясь покормить ребенка. Конечно, это ее намерение не осталось незамеченным ее пока еще не совсем окрепшим телом, но она не обратила на это внимания. К черту все эти хвори! У нее сильный здоровый сын, так почему у него должна быть слабая больная мать?
Сев в кресло, она рассердилась на все свое тело, вместе взятое. Помимо избиения Джейсоном, ее за относительно небольшое время ранили четырнадцать раз, трижды весьма серьезно, а она тем не менее была на ногах уже через две недели. Сейчас же она пролежала уже три, а легкая пульсирующая боль до сих пор присутствовала. Кира уверяла ее, что все в полной норме и причины этого она понять не может, что приводило Диану чуть ли не в бешенство.
Теперь же она решила, что нашла причину этого: ее неподвижность. При любом сколь бы ни было серьезном ранении, она всегда двигалась. Сейчас же подалась на уговоры и приняла постельный режим.
Дольше так продолжаться не может. К тому же, ей осточертело обращение всех с ней, как с калекой.
Аккуратно пристроив у груди Алекса, она взглянула на Ричарда.
— Послушай, я хоть когда-нибудь лежала после ранений?
— Нет.
Он был весьма не уверен, стоило ли ему отвечать, но и молчать тоже не мог. Он чувствовал подвох.
— Хоть когда-нибудь мне становилось плохо от активности после них?
— Не-ет.
На сей раз он ответил медленнее, начиная понимать, куда она клонит.
— Тогда какого черта я лежу сейчас?
Она сказала это достаточно тихо, но злость он видел и без крика.
— Ты ведь сам видишь, что мне от этого только хуже.
— Да.
— Значит я больше не услышу ни одного протеста?
— Нет. По крайней мере от меня.
— Вот и прекрасно.
Она перевела взгляд с него на ребенка, и он тут же смягчился.
— Тогда объясни это моему мужу, чтобы я лишний раз не нервничала. Хорошо?
— Хорошо. Но я от этого не в восторге.
Она улыбнулась ему, после чего он направился разыскивать ее вспыльчивого мужа.
* * *
Диана погладила по блестящей шее Зевса, улыбнувшись в повернутые к ней ясные глаза. Спустя два месяца после родов она, наконец, перессорившись почти со всем домом, направилась в конюшню с единственной целью — прокатиться верхом. Для нее это было необходимее воздуха, которым она дышала. Больше ее ничто не могло остановить.
Она считала себя не только выздоровевшей, но и отдохнувшей на несколько месяцев вперед.
Одним плавным движением взлетев в седло, она удовлетворенно вздохнула. Повернув рвущегося на свободу Зевса, она направилась к выходу из конюшни. Возле двери ее встретил разъяренный взгляд мужа, но она только кивнула и пустила коня легкой рысью, направляясь к воротам.
Тони сверлил ее спину своим взглядом до тех пор, пока она не скрылась за поворотом.
Невозможная женщина. Невозможная.
* * *
— Где ты была так долго?
Диана бросила перчатки на стол, небрежно опустившись в кресло. Кира принесла ей сына и сейчас она пребывала в самом доброжелательном настроении. После верховой прогулки она была так полна энергии, как никогда во время постельного режима.
И сегодня она выпустит эту энергию наружу. В этом она не сомневалась. И даже разъяренные, но уже потерявшие весь запал слова мужа ее мало задевали.
— Ты разве забыл, что я каталась верхом?
— Без иронии пожалуйста.
Она улыбнулась, и Тони сдался. В конце концов какой смысл спорить, если с ней все в полном порядке?
Подойдя к ней почти вплотную он присел, оказавшись с ней на одном уровне. Проведя тыльной стороной ладони по щечке сына, он посмотрел в глаза жене.
— С тобой правда все в порядке?
В его голосе звучало столько истинной заботы, что губ Дианы вновь коснулась улыбка. Она перевела взгляд с сына на мужа.
— Правда. Разве я когда-либо делала что-то неосмысленно?
Он знал, что это риторический вопрос. Конечно, она всегда знает, что делает, в этом он не сомневался.
Поднявшись, он помог встать Диане, и молодая семья направилась наверх укладывать свое чадо.
* * *
Тони лежал в полной темноте. Ему не хотелось зажигать свечи. Он вспоминал, сколько провел таких ночей вдали от нее, и сам удивлялся: как?
Глаза давно привыкли к кромешной тьме, в которой даже очертания предметов казались едва различимыми. Теперь он обрел все назад. И, как оказалась, вернув жену, он получил еще и сына. Как же удивится Стивен, который до сих пор не знает, что они с Дианой вновь вместе, ведь когда она ездила принимать роды у Мариши, они еще были в разлуке. То время они с Дианой негласно договорились забыть. Но вот такими черными ночами воспоминания выныривали сами.
Каким же он был дураком! Его гордость едва не стоила ему жены, сына и жизни. Теперь он это понимал как никто другой. Понимал он и свою жену, которая превозмогая ненависть к убийце ее сестры и друга, сумела простить его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15