Тилли обиженно посмотрела на нее.
— Меня оскорбляет то, что ты подумала задать мне такой вопрос. Скорее я позволю отрезать себе язык.
Джонти бросилась в объятия к Тилли.
— О, Тилли, — воскликнула она, — у меня такое чувство, будто ко мне вернулась бабушка.
Когда из глаз бывшей проститутки по морщинистым щекам потекли слезы, Джонти утерла их кончиком фартука и попросила ее не плакать.
Солнце клонилось на запад, а Джонти и Тилли наполняли тарелки из огромных кастрюль, подогревавшихся на большой черной плите.
— Сколько клиентов сегодня идет наверх? — спросила Тилли, облизывая палец, который случайно ткнула в горку картофельного пюре, стоящего рядом с грудой сочных бифштексов.
— Шесть, пока что, — рассеянно ответила Джонти. Ее внимание было сконцентрировано на вопросе, который вертелся у нее в голове последних пару часов. Нарушить ли правило, установленное дядей Джимом и запрещающее ей входить в помещение бара?
Джонти наполнила еще одну тарелку и поставила ее в длинный ряд других тарелок, выстроившихся на столе. Она взяла еще одну и, наколов на вилку бифштекс, положила туда, не обращая внимания на пустую болтовню своей напарницы. Понч все еще находился в пивной, и Джонти хотела посмотреть ему в лицо, чтобы навсегда покончить со страхом. И она думала сделать это в присутствии дяди Джима так, чтобы Понч знал, что у нее был защитник и что ему лучше оставить ее в покое.
Когда Тилли заставила большой поднос бифштексами и вышла, чтобы отнести его наверх, Джонти приняла решение. Через минуту она взяла другой поднос и вошла в бар.
Бармен Джейк удивленно посмотрел на нее, когда она поставила поднос на стойку бара.
— Ты что тут делаешь, малыш? Ты знаешь, что тебе запрещено сюда входить?
Джонти непринужденно улыбнулась.
— Тилли так занята наверху, что я решила помочь ей.
— Лучше тебе бежать обратно на кухню, пока не вернулся Джим.
Джонти подняла на него испуганные глаза.
— А дяди Джима здесь нет? — она вдруг перестала чувствовать себя защищенной.
Джейк нахмурился, заметив беспокойство в ее глазах.
— Он занят делами и сказал, что вернется, когда стемнеет, — Джейк посмотрел в ту сторону, куда уставилась Джонти.
— А, этот вшивый ублюдок, — проворчал он, угадав, что явилось причиной испуганного взгляда Джонти. — Сегодня он впервые привел сюда эту индианку. Обычно он водит ее в более дешевые кабаки вниз по улице.
Джонти почувствовала жалость и злость, когда посмотрела на индианку, которая стояла, низко склонив голову, и принимала, как неизбежное, торг Понча с несколькими заинтересовавшимися мужчинами. Джонти потеряла самообладание, увидев, как грязный охотник на буйволов грубо схватил индианку за руку и потащил к двери, чтобы воспользоваться ею прямо на улице.
Джонти догнала пару у двери, вцепившись в пояс мужчины.
— Убери от нее руки, — приказала она и с силой толкнула мужчину так, что он, споткнувшись, тяжело рухнул на пол. Пока среди всеобщего смеха Джонти смотрела на него, женщина отпрянула и захныкала. Разъяренный хозяин тяжело и грозно надвигался на хрупкую фигурку, вставшую на защиту индианки.
Когда Понч грубо схватил Джонти за плечо и повернул к себе, мрачное выражение на его лице сменилось крайним удивлением.
— Так, так, так. Посмотрите-ка, кого мы видим, — он злобно ухмыльнулся. — Маленького блудника, мальчика Корда Мак Байна. Что случилось, милый мальчик? Корд устал от тебя и дал пинка под зад? Чья же ты игрушка теперь?
Джонти отбросила толстую руку, все еще державшую ее.
— Я не игрушка, никому не принадлежу и никогда ею не был, понятно тебе, бочка с дерьмом буйвола? Что Люси устала от твоей вони и вышвырнула тебя? Ты опустился до того, что используешь беспомощную индианку?
Лицо Понча перекосилось от наполнившего комнату смеха и хихиканья.
— Ни одна женщина не вышвырнет меня! — взревел он. — Люси мертва, — Понч коротко и зло усмехнулся. — Она умерла так как ей хотелось бы, трахаясь с мужиком.
— С тобой, скорее всего, — насмешливо сказала Джонти.
— Нет, не со мной, — Понч отрицательно покачал головой. — Он был гигантских размеров и пьян. Доктор сказал, что похоже было на то, что мужик отключился в самый ответственный момент, а Люси не смогла столкнуть его с себя. Он выдавил воздух из ее легких.
Джонти отшатнулась. Она никогда не любила эту женщину, но какая ужасная смерть!
Джонти судорожно дернулась и отскочила, когда Понч попытался схватить ее снова.
— Ты хотел бы поменяться местами с индианкой, милый мальчик? — он обвел глазами комнату: за ними внимательно наблюдали. — Или ты уже нашел замену Мак Байну?
Неожиданно он снова схватил Джонти.
— Ты, кусок дерьма, отпусти мою руку! — Джонти попыталась вывернуться и освободиться от стальных пальцев, впившихся в ее тело.
— Это я-то кусок дерьма? — зарычал Понч, заломив ей руку за спину. — Сейчас мы прогуляемся, и на улице ты изменишь свое мнение обо мне.
Некоторые клиенты начали сердито ругаться, но вдруг все смолкло, когда Тилли открыла из кухни дверь, и Волк с воинственным видом пробежал по комнате и встал в стойку возле Джонти. Он оскалил зубы, и шерсть на шее у него ощетинилась.
Лицо Понча побелело.
— Ты все еще держишь эту проклятую собаку? — он ухмыльнулся. — Ну, раз и навсегда я собираюсь покончить с этой паршивой тварью.
Джонти почувствовала, что он потянулся за оружием и завизжала:
— Беги, Волк! Беги на кухню!
Дородный бармен начал действовать. Он вышел из-за бара с тяжелой дубинкой в руке, и в то же время через вращающуюся дверь вошел широкоплечий мужчина.
По залу пронесся ропот, когда Джим Ла Тор спокойно сказал, но так, что было слышно в самых отдаленных углах комнаты:
— Я сам займусь этим, Джейк.
После такой угрозы в задымленной комнате повисло гробовое молчание, а Джим Ла Тор стал надвигаться на толстяка. Когда его рука твердо сжала рукоятку огромного ножа, заткнутого за пояс, Понч отпустил руку Джонти, и его лицо стало бледным, как полотно.
— Послушай, Ла Тор, — он поднял руку. — Я не знал, что мальчишка…
Пощечина, которую Ла Тор отвесил по толстому лицу, прозвучала как выстрел.
— Молчи, мерзавец. Даже не смей об этом думать, — он подтолкнул Джонти в сторону, и когда она поспешно прижалась к нему, обнял ее за плечи.
— Это мальчишка начал, — Понч злобно посмотрел на них. — Он подбежал сюда и вмешался, когда этот человек выводил на улицу индианку.
— Итак, ты все еще плохо обращаешься с индейскими женщинами, — глаза Ла Тора пробуравили толстяка. — Я думал, что преподнес тебе урок насчет этого.
Когда Понч ничего не ответил, Ла Тор окинул его презрительным взглядом.
— Я даю тебе пять минут, чтобы сесть на лошадь и убраться из города. Если я когда-нибудь увижу тебя поблизости, считай, что ты уже — мертвец.
Понч поднял глаза и сразу же отвернулся. Все, заинтересованно наблюдавшие, видели его поражение. Он обернулся к съежившейся индианке и грубо сказал:
— Пойдем, сука.
Когда женщина неохотно двинулась за ним, Джонти ухватила Ла Тора за руку.
— Не позволяй ему забирать ее, — умоляюще попросила она. — Он не только продаст ее мужикам, он ужасно с ней обращается и оскорбляет ее.
— Черт возьми, Джонти, — Ла Тор заглянул в ее умоляющие глаза. — Ты просишь, чтобы я позволил тебе содержать еще одного любимца?
Джонти кивнула.
— Пожалуйста, дядя Джим.
Через минуту он улыбнулся и взъерошил ей волосы.
— Хорошо, — его взгляд вонзился в рассерженного толстяка. — Оставь индианку, Понч.
— Какого черта? — толстый мужчина воинственно шагнул к Ла Тору. Но тут рука вновь угрожающе опустилась на нож. Это Понча остановило.
Извергая проклятия и бросив злобный взгляд на Джонти, Понч повернулся и неуклюже вышел из пивной.
Все вернулись к разговорам и выпивке. Ла Тор положил руку на плечо Джонти и повел ее на кухню. Когда они вошли внутрь, он посадил ее за стол и спросил:
— Ну, молодой человек, выкладывай, что ты делал в баре?
Джонти посмотрела на Тилли, которая пыталась казаться серьезной, и, взглянув на Джима, решилась:
— Тилли знает, какого я пола, дядя Джим.
— Где ты получила эту информацию, женщина? — прорычал Ла Тор.
— Она вычислила это сама, — ответила Джонти, не дав и рта открыть Тилли.
Джонти встала, наполнила тарелку и поставила ее перед Ла Тором, затем, взяв стул, села напротив него и широко улыбнулась.
— А теперь расскажи мне, где ты был? У тебя любовный роман с какой-нибудь леди?
— Не пытайся изменить тему разговора, — Ла Тор потрепал ее по кудряшкам. — Если я когда-нибудь увижу, что ты разносишь там еду, я отшлепаю тебя по попке.
— А ты, Тилли, — он бросил на нее серьезный взгляд. — Это ты научила относиться с неуважением к старшим Джонти?
— Мне кажется, что у нее это нахальство от человека, который сидит напротив, — отпарировала Тилли. — Ты думаешь, что она…
Ла Тор посмотрел подозрительно на повариху.
— Ты пытаешься вычислить еще что-то, женщина?
Тилли поспешно опустила глаза и, запинаясь, ответила:
— Н-нет, Джим.
Ла Тор взял чашку и допил кофе.
— А что ты собираешься делать с индианкой, которую отобрала у Понча?
— Я забыла о ней, — воскликнула Джонти и нахмурилась. — Вы думаете, она говорит по-английски?
— Да, — мрачно сказала Тилли. — Я слышала, как она умоляла толстяка не бить ее.
Все замолчали, задумавшись о жестокости некоторых людей.
Вдруг Джонти зевнула.
— Я хочу спать, Тилли, у меня слипаются глаза. Ты не могла бы привести индианку и дать ей что-нибудь поесть?
А в то время, как Джонти раздевалась и забиралась в постель, Понч прятался на улице в тени, возле пивной. Его лицо исказилось от ненависти. Этот бандит опять его унизил. И опять все смеялись над ним.
«Но это в последний раз, ублюдок», — пробормотал Понч. Он, крадучись, пошел по темной улице, думая о том, как убить своих врагов. Вначале Ла Тора, потом Корда Мак Байна.
Глава 19
Джонти стояла у окна на кухне и наблюдала, как угасал день и наступали сумерки. День был серым и хмурым, и мрачная погода, как обычно, отразилась на настроении.
Она встряхнулась, как будто хотела сбросить с себя свое уныние, сопровождавшее ее весь день. Это было не в ее характере — впадать в такие депрессивные состояния. Она должна быть веселой, довольной. Ведь она теперь была с дядей Джимом и уехала от Корда, от его лживости и надменности.
Джонти сдержала вздох и отвернулась, услышав, как из бара начало доноситься ужасное сквернословие.
Весельчаки и пьяницы скоро захотят есть.
Слухи о том, что в «Конце пути» можно неплохо пообедать, распространялись и приводили все новых и новых посетителей в пивную. Тилли стала хорошим поваром и очень помогала Джонти. К тому же она была приятной компаньонкой со здоровым чувством юмора.
Джонти подумала о Немии. Будет ли она когда-нибудь смеяться и шутить? Индианка представляла собой жалкое зрелище в тот вечер, когда Тилли нашла ее сжавшейся в углу, полумертвой от страха. Тилли, в конце концов, уговорила ее пойти с ней на кухню, но когда она положила индианке руку на плечо, чтобы усадить на стул, женщина вскрикнула от боли. Испугавшись, что у индианки сломано плечо, Тилли разбудила Джонти.
Джонти прослезилась, когда сняла с Немии замшевую рубашку. Немия была настолько худой, что можно было легко пересчитать все ребра, и на ее изможденном теле почти не было живого места: все оно было в синяках и кровоподтеках. То, что женщина еще жива, казалось Джонти просто чудом.
Джонти обнаружила, что причиной крика Немии от боли была переломанная ключица. Но с этим можно было подождать. Если женщина ходила, опустив руку вниз, то боль не чувствовалась. Сначала Немию нужно было покормить.
Джонти сказала об этом Тилли, затем, обрушивая на голову Понча проклятия, какие только могла придумать, пошла в свою комнату за одеялом для Немии. Обернув одеяло вокруг хрупкого тела, Тилли поставила перед женщиной чашку с супом и дала полбуханки хлеба.
После двух дополнительных порций супа, Тилли вымыла Немию губкой в ванной и надела на нее одну из ночных рубашек Джонти. Джонти сделала перевязь, поддерживавшую руку Немии, чтобы уменьшить давление на сломанную кость. В большой комнате поставили раскладушку, и женщина легла спать.
— Этот Понч! — разразилась гневом Тилли. — Я бы хотела, чтобы Джим убил этого негодяя. Понч очень мстительный. Одна женщина в этом городе отказалась впустить его в дом, когда он слишком грубо обращался с ее девочками, а неделю спустя ее нашли на улице с перерезанным горлом. Все подозревают, что он это сделал, но доказательств нет. Понч на несколько недель уехал из города, а потом вернулся с Немией.
— Как ты думаешь, сколько ей лет? — прошептала Джонти.
— Возможно, она моложе, чем кажется нам, — ответила Тилли таким же тихим голосом. — Даже неделя, проведенная с таким мужиком, состарит любую женщину.
Воспоминания Джонти были прерваны, когда через черный ход на кухню вошла Тилли, и из пивной заглянул Ла Тор.
— Эта компания начинает реветь и требовать пожрать, — сказал Джим. — Как, ростбиф готов, Джонти?
— Дай мне еще пятнадцать минут, мне нужно потолочь картошку и сделать соус.
Обе женщины суетились на кухне. Так будет продолжаться еще пару часов.
— Вот так, так! У меня уже ноги гудят, — простонала Тилли, запирая дверь на кухне. — Я уже стала думать, что эта компания наверху никогда не начинит свои желудки, — она плюхнулась на стул.
— Тоже самое в баре. Я, должно быть, приготовила пятьдесят порций. Сейчас приму ванну и сразу же лягу спать.
— Эй, дай-ка, я помогу тебе нести это, — Тилли вскочила и с другой стороны взяла огромную кастрюлю с водой, подогревавшейся на плите.
Когда они пронесли ее в комнату Джонти и вылили в маленькую ванну, Джонти, сбрасывая одежду, сказала:
— Я думаю, что подносы наверх должен носить мужчина. Они слишком тяжелые, и тебе приходится подниматься туда много раз.
— Не беспокойся обо мне, милая, — сказала Тилли, когда Джонти шагнула в ванну. — Если станет слишком тяжело, я поставлю Джима в известность.
Джонти немного постояла, потирая грудь, прежде чем сесть в воду. Она с отвращением посмотрела на повязку, валявшуюся на полу.
— У меня настолько болит грудь, что я едва выдерживаю, когда к ней прикасаюсь. Мне даже кажется, что она распухла.
Тилли, прищурившись, посмотрела на юное тело, скрывавшееся под водой.
— Кажется, ты набираешь вес, — в раздумье сказала она.
Джонти кисло улыбнулась.
— Да, действительно. Я должна была похудеть, как я здесь суечусь.
Джонти вымыла и ополоснула волосы, и Тилли снова заговорила:
— А ты чувствуешь себя в последнее время нормально, Джонти? Может быть, ешь без аппетита по утрам?
Джонти весело хихикнула, намыливая плечи и грудь.
— Как можно здесь есть без аппетита? Но несколько раз я чувствовала тошноту. Возможно, от того, что целыми днями ношусь на ногах.
Взгляд Тилли помрачнел. Когда Джонти встала и потянулась за полотенцем, женщина мягко спросила:
— Ты когда-нибудь была с мужчиной, Джонти?
— Тилли! — упреком воскликнула Джонти. — Что за вопросы ты задаешь?
Тили кивнула.
— Да, я согласна, что задала очень личный вопрос. Тогда спрошу по-другому. У тебя были месячные?
Джонти помрачнела, заканчивая вытираться полотенцем и надевая ночную рубашку. Ее начинало возмущать любопытство Тилли. Но что-то подсказало ей подсчитать. Когда она поняла, что у нее уже давно не было месячных, она вся побледнела. Глазами, полными слез, дрожащих на ресницах, она посмотрела на Тилли, молча умоляя ее сказать, что это не так.
Но Джонти не услышала этих слов, когда подруга обняла ее дрожащее тело. И пока она плакала, уткнувшись в костлявое плечо, Тилли осторожно сказала:
— Я знаю, что здесь с тобой ничего не случилось. Кто-нибудь изнасиловал тебя на ранчо?
Джонти захотелось закричать: «Не изнасиловал в прямом смысле этого слова, Тилли. Он изнасиловал мой мозг сладкими словами, искусно ласкал мое тело руками и губами. Это было насилие над чувствами».
Не успела Джонти начать рассказывать Тилли, что это было не насилие, и что она была желанным партнером, как в дверь, соединяющую кухню и пивную, постучали, и Ла Тор позвал:
— Это я, Джонти. Открой дверь.
— Тилли, не открывай дверь! — Джонти вцепилась в тощую руку.
— Мне придется, девочка моя. Он знает, что мы не спим.
Стук повторился, только зазвучал громче, и Тилли заспешила на кухню.
Джонти пыталась успокоиться, перестать дрожать, но она обезумела от открытия, которое только что сделала. У нее под сердцем билась новая жизнь, жизнь, зародившаяся от беспечного человека. И таким же сильным был страх перед тем, что подумает о ней дядя Джим.
Будет ли он с презрением смотреть на нее, узнав, что она потеряла невинность?
Когда Ла Тор вышел в комнату, она вытирала мокрые от слез глаза. Тилли закрыла за ним дверь. Он тут же заметил красные глаза и распухшие губы.
— Джонти, — Ла Тор нахмурился и поспешно подошел к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45