Перед ней стоял Доминик.Анна словно приросла к полу.— Я слышал, как ты подошла, — произнес он сухо. — Ты хочешь поговорить со мной?Анна кивнула.— Твоя мать сказала, что ты завтра уезжаешь. Если это так, то нам, безусловно, есть что обсудить.Брови Доминика взметнулись вверх.— Неужели? Мне казалось, единственное, что ты хочешь обсудить, это время, когда мне подадут карету.Анна передернула плечами.— Да, я хотела бы знать, когда именно ты уедешь.Он сделал шаг в сторону.— Заходи, пожалуйста.Облизнув пересохшие губы, Анна пошла вслед за ним. Она никогда раньше не была не только в кабинете хозяина, но и вообще на мужской половине дома — для этого просто не было повода.Она остановилась посреди комнаты и для уверенности скрестила руки на груди, изо всех сил стараясь не смотреть вправо, где через открытую дверь виднелась спальня Дома.Вместо этого она сосредоточенно разглядывала кабинет. Пол покрывал золотистый ковер, потолки украшала золоченая лепнина. Стены были обиты шелковистой, золоченой материей в красную полоску с маленькими зелеными листочками, а мебель обшита тканью различных оттенков красного, коричневого и медно-рыжего. Одна стена целиком представляла собой огромного размера окно, из которого открывался восхитительный вид. Прямо от дома начинались сады, за ними тянулись изумрудно-зеленые лужайки, примыкающие к густо засаженному деревьями парку. В центре парка виднелось мерцающее озеро с маленьким островом посередине и развалины нормандской башни. За парком возвышались холмы, сливающиеся с быстро темнеющим небом, на котором уже ярко горели две звездочки.— Выпьешь что-нибудь?Жаркое дыхание Дома коснулось ее шеи, и Анна резко обернулась. Дом был без сюртука; он стоял так близко от нее, что юбка Анны задевала его щиколотки.— Н-нет… да.Он понимающе улыбнулся и вышел. Анна отвела взгляд, чтобы не видеть, как туго бриджи облегают его мускулистые ноги. Вскоре Дом вернулся и подал ей бокал шерри. Сделав глоток виски, он сквозь стекло своего бокала посмотрел на Анну.Анна почувствовала, что краснеет и, поспешно сев на бархатную кушетку, пригубила шерри.— Я только что разговаривала с твоей матерью… — начала она и осеклась, сообразив, что Доминик, возможно, еще не знает о дарственной Рутерфорда. И хотя Анне не терпелось осуществить свою месть, она была не настолько глупа, чтобы самой сообщить мужу о том, что он больше не хозяин этого дома.Дом присел на ручку дивана и сделал еще один глоток.— Чем ты так взволнована, Анна?— Я не взволнована.Он улыбнулся. Его явно забавляла ситуация.— Ты моя жена — хотя бы по документам. Поэтому нет ничего неприличного в том, что ты находишься в моей комнате.Анна встала, пролив немного шерри себе на руку. Неужели ее смущение так заметно? Не нужно было затевать этого разговора в его апартаментах. Здесь все слишком интимно, слишком выбивает из колеи и слишком напоминает Анне то, о чем она когда-то так глупо мечтала.— Я пришла только для того, чтобы обсудить вопрос об управлении имением, — сдавленно проговорила она.— Правда? А что здесь, собственно, надо обсуждать?— У нас нет управляющего. Мистер Харвей присвоил себе деньги, и с одобрения твоего отца мы год назад уволили его.Дом посмотрел на нее.— Если у нас целый год не было управляющего, то кто же вел дела в имении? Они что, шли сами собой? — насмешливо спросил Дом.Анна снова начала краснеть. Она знала, что все вокруг считают это совсем не женским делом — вести бухгалтерские книги и распоряжаться рабочими. В деревне ее деятельность всегда была источником сплетен и насмешек.— Дела не шли сами собой. Я руководила ими вместо твоего отца и управляющего.Дом изумленно посмотрел на Анну.— Неужели?Она покраснела еще больше.— Твой дед знает об этом. Он, конечно, очень помогал мне. А Филипу было все равно. Я думаю, он даже был рад, что его освободили от забот.Дом выпил виски до дна.— Очаровательно. Значит, священник был не так пьян, как я думал.Анна не поняла ни его слов, ни странного выражения его глаз.— Ч-что ты собираешься делать?— Я собираюсь поцеловать тебя.Анна оторопела. В следующее мгновение она едва не потеряла сознание, потому что Дом обнял ее за плечи и притянул к себе.— Я, должно быть, спятил, если не приезжал сюда четыре года, — пробормотал он. — Что на меня нашло?Анну охватила слабость от внезапного, безумного, дикого томления, разлившегося по телу.Он крепче прижал ее к себе.— Я дал себе клятву, — сказал он серьезно, — но не могу сдержать ее. Я был бы сумасшедшим, если бы попытался ей следовать.— Нет, — услышала Анна свой хриплый, испуганный голос, — ты не можешь сделать этого.— Могу, — спокойно ответил Дом. — Я твой муж. — Он обнял ее и, прежде чем Анна успела возразить, коснулся губами ее рта.Анна чуть не вскрикнула. Она не верила Доминику. И никогда не поверит снова. Но как давно в последний раз он сжимал ее в объятиях, обнимал и целовал! И теперь… Дом был так силен и по-мужски властен. Он мягко разомкнул губами ее рот, она почувствовала горячее прикосновение его языка. Анна обхватила Доминика за плечи. В голове все поплыло. Их бедра соприкоснулись, губы слились.Анна была и испугана, и околдована прикосновением крепкого мужского тела. У нее перехватило дыхание. Она застонала под его ненасытными, голодными, безжалостными поцелуями. Прошлое вдруг перестало существовать,Дом, наконец, оторвался от губ Анны и посмотрел на нее горящими глазами.— Господи!.. — прошептал он сдавленным голосом. Затем его взгляд остановился на двери в спальню.Анна была близка к обмороку. Она вся дрожала, но, тем не менее заметила, куда смотрит Дом, и отлично поняла, о чем он думает. И, что хуже всего, она думала о том же.— Анна, — хрипло произнес Дом.Некоторое время молодая женщина не могла пошевелиться. Сердце ее бешено колотилось. Больше всего на свете ей хотелось сейчас ответить на его призыв, закричать, броситься в его объятия и заняться любовью — яростно,неистово. Но воспоминания вернули ее к реальности. Анна резко высвободилась из его рук.— Нет! — Она выставила обе руки вперед. — Не прикасайся ко мне! — И теперь она действительно этого хотела.Дом долго смотрел на нее, и огонь в его глазах постепенно стал гаснуть. Анна уже почти овладела собой.— Ты моя жена. — Он пожал плечами. — Не думаю, что наступит конец света, если мы будем спать вместе.— Для меня наступит, — воскликнула Анна. — И меня едва ли можно назвать твоей женой. Он улыбнулся и язвительно произнес:— Ты ведь маркиза Уэверли, не так ли, Анна? И, значит, моя жена.— Дьявол! — бросила Анна. Дом вздрогнул, затем его глаза сузились и стали еще холоднее.— Ты действительно так ненавидишь меня?Анна приоткрыла рот, чтобы ответить. Действительно ли она ненавидит его? И ненавидела ли когда-нибудь? Когда-то она любила его, всей душой и всем сердцем…— Анна?— Я не люблю тебя.— Понятно. — Дом налил себе еще один бокал, медленно выпил и посмотрел на нее. — Но ты хотела меня минуту назад.— Ты ошибаешься, — процедила она сквозь зубы.— О нет, миледи. Я чувствую, когда женщина сгорает от желания.Если бы у Анны в бокале еще оставалось шерри, она бы, наверно, плеснула им Дому в лицо, так взбесила ее эта самоуверенная фраза.— Ты не принимаешь меня всерьез! — гневно воскликнула она. — И никогда не принимал.— Ты снова ошибаешься, — спокойно возразил Дом. — Я отношусь к тебе очень, очень серьезно, гораздо серьезнее, чем ты думаешь.Они долго смотрели друг на друга.— Что это значит?Дом пожал плечами и отвел взгляд. На его лице появилось отрешенное выражение.Но Анна должна была узнать главное, ради чего и пришла к нему сюда.— Скажи мне, — решительно начала она и, сделав шаг к нему, даже слегка дернула за рукав, отчего виски выплеснулось через край его бокала, — скажи мне. Дом, зачем в ту ночь в саду ты решил овладеть мной?Он невесело засмеялся.— Это самый глупый вопрос, который я когда-либо слышал. — Его взгляд был остр как бритва. — Я тогда потерял голову, Анна. Совершенно потерял голову.Она посмотрела ему в глаза. Для нее это был не ответ. Точнее, неприемлемый ответ.— Ты сделал меня всеобщим посмешищем, — с горечью прошептала она, — а я так любила тебя.— Мне очень жаль, что так получилось.— Я не верю тебе.Он взял ее за подбородок. Анна даже не пошевелилась.— Ты больше не посмешище. Ты красивая, добрая женщина. Благородная, элегантная леди.— Нет. Надо мной и сегодня все смеялись. Особенно когда ты флиртовал с Фелисити.— Я не флиртовал с ней.Анна отвернулась. Дальше оставаться здесь не было смысла. Но Дом схватил ее за плечи и притянул к себе.— Почему ты не спросишь меня о том, что тебе действительно хочется узнать?Она колебалась. Сердце гулко стучало в груди. Вопрос жег ее изнутри, и это продолжалось уже четыре года.— Потому что боюсь ответа.Он молчал, и Анна с размаху ударила его кулаками в грудь. Дом не уклонился.— Черт тебя побери! Почему ты бросил меня? Почему?— Потему что был дурак, — с сожалением сказал он.— Как ты мог так поступить? Как ты мог бросить меня? На следующее же утро после свадьбы? Как?— Мне очень жаль, — прошептал он.— Я ждала, что ты вернешься! — крикнула Анна сквозь нахлынувшие слезы. Задыхаясь от ярости, она все сильнее била его в грудь кулаками. — Я все ждала и ждала, год за годом! Будь ты проклят, Доминик!— Прости меня, Анна! Я сожалею об этом гораздо больше, чем ты думаешь.— Слишком поздно, — опустив руки, с горечью сказала Анна.Он отвернулся и подошел к окну…— Да, — после долгого молчания согласился наконец Дом. — Чертовски поздно. Глава 4 Анна смотрела ему в спину. За окном сгущались сумерки. Уже зажглись звезды, но еще можно было разглядеть клубившийся на лужайках туман. Скоро ночная мгла скроет старый особняк от любопытных глаз.Прошлое всколыхнулось в памяти с новой силой.— Будет лучше, если ты завтра уедешь, — медленно проговорила Анна. — Сразу же после того, как зачитают завещание твоего отца.Дом не шелохнулся. Он по-прежнему стоял к ней спиной и смотрел в окно.— Так ты уедешь завтра? — через силу спросила Анна. Он обернулся. Его лицо было печально.— А что ты сделаешь, если я скажу, что передумал?Глаза Анны округлились.— Что ты сказал?— Может быть, мне не хочется уезжать.Анна не нашлась, что ответить. Ее охватила паника. Нет, они не могут оставаться в одном доме и притворяться мужем и женой! Тем более жить друг с другом. Доминик был светским человеком. Ей трудно было представить его вне окружения красивых женщин. Даже если Анна согласится жить с ним в одном доме, как она сможет смириться с этим — видеть мужа каждый день, зная, о его постоянных изменах.Анна собралась с духом.— Я хочу, чтобы ты уехал, — решительно обрезала она. — Ты не можешь оставаться в Уэверли Холл.Дом пристально и сурово посмотрел на нее.— Да, ты все ясно мне сказала. Но, может быть, мои планы изменились.— Мне нет дела до твоих планов! — воскликнула она и, услышав в своем голосе истерические нотки, постаралась взять себя в руки. — Для нас обоих будет лучше, если ты немедленно уедешь.Его улыбка обдала ее холодом.— Чего ты боишься, Анна?— Не тебя, если ты на это намекаешь.Он скрестил руки на груди и оглядел жену долгим оценивающим взглядом.— Я остаюсь. По крайней мере, на некоторое время.— Тебя уговорила Кларисса?— Нет. — Он продолжал разглядывать ее. — В имении много дел, к тому же нужно нанять нового управляющего и разобраться с прислугой. — Похоже, Дома забавлял этот разговор.— Нет, — возразила Анна. Ее всю трясло. — Я не хочу, чтобы ты оставался.— Я вынужден тебе напомнить, что этот дом принадлежит мне. Ты не можешь приказать мне уехать отсюда. Кроме того, Анна, — он обворожительно улыбнулся, — по закону ты тоже принадлежишь мне, и неважно, считаешь ты себя моей женой или нет.— Нет, — ответила она, и ее сердце вновь гулко забилось. — Нет.— Нет? — передразнил он. — А что это у тебя на безымянном пальце? Разве не обручальное кольцо?— Я этого не отрицаю. Да, по закону я твоя жена, несмотря на то, что мы не видели друг друга с того момента, как поженились.— Если ты хотела заставить меня почувствовать вину, то своей цели достигла.— Я не этого хотела.— Тогда в чем же дело?Анна набрала полные легкие воздуха.— Это не твой дом, — почти шепотом выдохнула она.На его лице не дрогнул ни единый мускул.— Прости, что?Анна облизнула вмиг пересохшие губы. Как ей не хотелось самой говорить ему об этом, да еще при таких обстоятельствах!— Этот дом мой.— Что? — Он непонимающе уставился на нее.Анна выпрямилась.— Это правда.— Ты хочешь сказать, что меня лишили наследства? — Доминик не верил своим ушам.Анна всплеснула руками;— Нет! Только особняка. Видишь ли, по дарственной я стала единственной его владелицей.— Я ничего об этом не слышал, — недоуменно произнес он — Это абсурд. Уэверли Холл принадлежал моему отцу. Кто мог передать этот дом по дарственной моей жене? Я тебе не верю!— Это сделал герцог Рутерфорд, — запинаясь, произнесла Анна.Его глаза внезапно блеснули, и он вплотную подошел к ней.— Рутерфорд!Анна отступила на шаг назад.— Да.Выражение его лица изменилось, казалось, он верит и не верит тому, что она сказала.— Я… я была так же удивлена, как и ты! — торопливо произнесла Анна. — Рутерфорд сказал мне об этом только прошлой ночью! Дом, не смотри на меня так! Ты пугаешь меня!Его взгляд был тяжелым и безжалостным. Доминик был в бешенстве.Это неправда. Он единственный наследник Филипа, и Уэверли Холл мог перейти только к нему. И неважно, что у него есть еще несколько имений, доставшихся ему вместе с титулом виконта, одно из которых было даже больше и доходнее, чем Уэверли. Дело не в прибыли. Этот дом принадлежал ему по праву рождения!Доминик направился в другую часть особняка. Но не в главную гостиную, где люди, съехавшиеся на похороны, совсем недавно ели, пили и говорили о чем угодно, только не о том, кого утром предали земле, а в заднюю часть дома.Дверь в библиотеку была приоткрыта.В этой комнате любил работать отец, когда жил здесь. Мальчиком Доминика именно сюда приводили для ежедневного отчета отцу о своих занятиях, но поскольку Дом пренебрегал ими, то редко мог порадовать родителя. Впрочем, Филип Сент-Джордж не скрывал, что ничего другого от сына и не ждет. Поняв это, обиженный до глубины души Дом еще больше стал пренебрегать учебой. Но Филип никогда не наказывал его…Стоя перед дверью в библиотеку, Доминик словно вернулся на восемь или девять лет назад. На мгновение ему почудилось, что его отец здесь, сидит и работает за столом. Он так живо ощутил присутствие Филипа, что у него даже зашевелились волосы на затылке. Дом встряхнул головой, освобождаясь от наваждения: Филип лежал в земле на глубине шести футов, а Дом в привидения не верил. Он вошел в открытую дверь.Внутри кто-то был, но, разумеется, не маркиз Сент-Джордж. В массивном, винно-красном, с кожаной спинкой кресле за столом из красного дерева спиной к Доминику сидел герцог Рутерфорд. На полу лежал выцветший персидский ковер. Диван и два кресла были повернуты к зажженному камину, отделанному черным гранитом, и стеллажам с книгами.Дом молча смотрел на деда. Как он постарел! Раньше герцог всегда выглядел моложе своих лет, но сейчас любой дал бы ему его семьдесят четыре. Глаза старика опухли и покраснели. Дом вспомнил, как дед плакал на похоронах, и вдруг почувствовал, как слезы застилают его собственные глаза. Острое чувство утраты вновь охватило его. Теперь он никогда не узнает и не поймет своего отца!Рутерфорд поднялся и вышел из-за стола. Он был худой, почти шести футов росту, с некогда золотистыми, как у всех Сент-Джорджей, волосами, которые и теперь еще были густыми, но уже совершенно белыми. Их взгляды встретились.— Дедушка…Дому показалось, что Рутерфорд готов обнять его, но вместо этого тот дрожащей рукой протянул ему бокал.— Вот, выпей.Доминик взял бокал и залпом осушил его, чувствуя, как тепло постепенно разливается по телу.— Дедушка, как ты себя чувствуешь?— Плохо, — ответил герцог, снова опускаясь в кресло. Он закрыл лицо шишковатыми старческими ладонями, и Дому показалось, что он снова заплакал.В их семье не принято было открыто проявлять нежность, но Дому страстно захотелось утешить деда, который выглядел сейчас не суровым, полным достоинства герцогом, а старым, немощным, убитым горем стариком. Он постоял в нерешительности, затем подошел и опустился перед ним на колени, но так и не осмелился прикоснуться к нему.— Мне очень жаль, — прошептал он. Рутерфорд, не поднимая головы, отстранил его. В луче света сверкнуло рубиновое кольцо с печаткой.— Сейчас все будет в порядке.Гордость была их семейной чертой. Дом поднялся и отошел, чтобы налить себе и деду вина и дать старику время успокоиться. Когда он снова повернулся, герцог уже сидел прямо, и если он и плакал, то ничто, кроме слегка покрасневших глаз, не выдавало этого.Дом приблизился к деду и подал бокал.— Не могу поверить, что его больше нет.— Смерть иногда настигает неожиданно, — хрипло проговорил Рутерфорд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35