Фраза, которая действовала успокаивающе на многих студентов, в течение нескольких лет проходивших у нее практику, не оказала никакого влияния на этого молодого мужчину.– Говори лишь когда спрашивают! – Он так зло прикрикнул на нее, что Беатриче сжалась в испуге.Что такого она ему сделала? Хотела показать свое дружеское расположение, только и всего. Но, видимо, вежливость здесь была не в ходу. Похоже, что в своем веке парень чувствует себя обиженным – почему и чем, знали лишь звезды на небе.Постепенно Беатриче начала овладевать злость. Эта мужская надменность действовала ей на нервы. Она не для того шесть лет изучала медицину и почти столько же работала хирургом, чтобы какому-то мальчишке, даже не умеющему обращаться с пациентами и владеющему основами хирургии хуже ее бабушки, позволить себя отчитывать.Тут-то память и подсказала ей его имя – парня звали Али.Беатриче глубоко вздохнула, чтобы не терять самообладания. «Спокойно, Беа! – увещевала она себя. – Он не может по-другому. Он продукт своего времени. В его столетии женщины в университетах не обучались».Ну конечно! А она чуть не забыла об этом. Ведь это происходило не в начале двадцать первого века, а в конце десятого. И не он был безнадежно отсталым, а она не соответствовала этому времени.Беатриче все время хотелось поправить молодого врача, сказать ему, как лучше проверять рефлексы и что методом, которым он прощупывал ее живот, ему никогда не обнаружить края печени. Но вместо этого она, стиснув зубы, молчала.– Можешь одеваться, – сказал он наконец.Беатриче быстро обмотала себя паранджой – она научилась делать это почти с такой же проворностью, как и другие женщины в гареме, – и взглянула на Али. Тот, гремя инструментами, вновь рылся в своем саквояже. Когда же он вознамерился, не говоря ни слова, удалиться, Беатриче не выдержала.– Стой! Не так быстро! Пациент имеет право узнать результаты обследования, – холодно произнесла она. – Клятва Гиппократа гласит: «Не верь ничему и никому, даже самому себе».Молодой врач, как раз собиравшийся открыть дверь, остановился как вкопанный, будто получил удар плетью. Он медленно обернулся. Лицо его стало белым как мел. Широко распахнутыми глазами он уставился на нее, как на персонаж из его самых плохих сновидений.– Откуда… откуда тебе известна клятва Гиппократа? – спросил он, затаив дыхание.Беатриче скрестила руки на груди и гордо вскинула подбородок.– Я сама давала ее несколько лет тому назад…– Но этого не может быть! – воскликнул Али. – Это нереально! Почему ты должна…– Очень просто, – не дала ему договорить Беатриче. – Потому что каждый врач дает эту клятву, когда официально заканчивает образование.Беатриче наслаждалась сложившейся ситуацией. Ужас, промелькнувший в его глазах, и капельки пота, выступившие на лбу, свидетельствующие о нервном напряжении, вполне удовлетворили ее.Пусть не думает, что женщины в Германии только и заняты тем, что поклоняются Пресвятой Деве Марии да молятся. Этот надменный, высокомерный молодой человек не заслуживает ничего другого.– Ну и каков же ваш диагноз, коллега?Он с трудом переводил дыхание, и Беатриче задалась вопросом, не зашла ли она слишком далеко. Изменения цвета его лица пугали. Совсем недавно оно было белым, как простыня, а сейчас приняло яркий цвет помидора. Вдруг у него больное сердце или повышенное кровяное давление?Беатриче уже думала, что ему придется оказывать первую помощь. Вспомнила все, что полагалось делать в таких случаях, – уложить пациента на спину, слегка приподняв верхнюю часть туловища, нащупать пульс, прослушать сердце, посмотреть вены. Но как она сможет измерить давление? Господин Рива-Росси, итальянский врач, разработавший метод измерения артериального давления, появится на свет только через восемьсот лет. А как сделать внутривенное вливание? В Средневековье не было еще полых игл. А так как под рукой не имелось никаких понижающих давление медикаментов, то эти манипуляции были лишены всякого смысла.Конечно, можно попытаться поискать альтернативное решение, ведь наверняка в то время существовали травы, эффективно понижающие давление. Но для этого следовало ознакомиться с флорой, найти соответствующее растение, приготовить из него настойку. А это процедура, требующая, в зависимости от обстоятельств, несколько дней.Но здесь был неотложный случай. Беатриче почувствовала, как ее охватывает паника. Она вдруг испугалась, представив, что на ее глазах молодой человек может скончаться, а она не успеет даже пошевелить пальцем. Мысли ее путались. Что делать? У нее ничего нет под рукой. Ни медикаментов, ни стетоскопа, ни полых игл. Ее вдруг осенила догадка.Ну конечно! Кровопускание – вот выход! Беатриче лихорадочно осматривалась вокруг в поисках ножа или броши с острой булавкой – того, чем она могла вскрыть молодому врачу вену, чтобы выпустить небольшое количество крови и снять излишнее давление. Но тут он наконец заговорил.– Ты совершенно здорова, – выдавил он из себя и, распахнув дверь, устремился прочь, будто за ним гнался черт.– Спешит, – услышала она чей-то голос.Пораженная, Беатриче повернулась к Юсуфу, про которого в волнении совершенно забыла. Темнокожий евнух стоял у двери, скрестив руки на груди. На лице его сияла улыбка. Юсуф, которого она знала грозным и суровым, улыбался сейчас во весь рот и был очень доволен сценой, невольным свидетелем которой оказался. Похоже, он не испытывал симпатий к молодому врачу, а может быть, даже ненавидел его. Беатриче задумалась. Быть может, Али был тем самым врачом, который превратил Юсуфа из полноценного мужчины в евнуха?– Хорошо, что я вовремя остановилась, – сказала Беатриче. – Он выглядел так, словно собирался упасть замертво.Юсуф презрительно фыркнул.– Он такой же, как все, кто носит тюрбаны. Ты сильная женщина. Он не был к этому готов.Беатриче с удивлением взглянула на евнуха. В его словах звучало признание. Откуда он родом? Как попал в гарем эмира? Беатриче подумала о том, что никогда не интересовалась Юсуфом, хотя он постоянно сопровождал ее и Мирват. Но расспрашивать не решилась.– Пойдем, Юсуф, – сказала она. – Не думаю, что врач вернется.Юсуф кивнул.Как только Али вошел в личные апартаменты эмира, Нух II вскочил и поспешил ему навстречу.– Ну что скажете, Али аль-Хусейн? Могу я наконец-то призвать рабыню к себе?Но Али не обратил внимания на слова эмира. Он пытался восстановить свое внутреннее равновесие. То, что произнесла эта женщина, потрясло его до глубины души. Все, во что он верил, что знал, было поставлено иод вопрос в течение нескольких мгновений. Возможно, она… Али не хотел даже думать о таком чудовищном факте. Тогда каким еще образом женщина могла знать о клятве Гиппократа, если она не изучала медицину?– Досточтимый Али аль-Хусейн, что с вами? – Озабоченный голос эмира прервал его размышления. – Как себя чувствуете? Вы выглядите так, будто только что повстречались с демоном!Слова Нуха произвели на Али эффект удара кулаком. Быть может, именно в этом и крылась разгадка. Эта женщина вовсе не человек, а посланный на землю злыми силами ада демон, цель которого – погубить его. Но через пару секунд Али уже смеялся над собой. Вообще-то он не верил в такого рода явления, как демоны, джинны, привидения и феи, и считал их ни больше ни меньше сказочными персонажами. Ими можно было стращать детей и простой народ, но рациональных доказательств их существования все же нет. Эта женщина все в нем перевернула. Настолько, что он забыл о своих собственных убеждениях.– Нет, нет, все хорошо, – произнес Али и попытался взять себя в руки. Он может предаться своим мыслям и рвать на себе волосы от внутреннего отчаяния дома, но не в присутствии эмира. – Я был занят размышлениями о сложном случае.Нух II от охватившего его ужаса вытаращил глаза.– Это касается моей рабыни? Что с ней? Сможете ли вы ей помочь? Должен ли я с ней расстаться? Это что-то заразное? Ведь мой гарем уже…К Али вернулось самообладание.– Нет, Нух II ибн Мансур, – успокоил он разволновавшегося эмира. – Ничего подобного. Вам вообще не стоит волноваться. Рабыня совершенно здорова.Нух II, не веря, взглянул на него.– Так она здорова?Али кивнул.– Да. Абсолютно здорова.– Значит, я уже могу призвать ее к себе?– Да, можете, – нехотя ответил Али. У него вдруг появилось желание спровоцировать какую-нибудь катастрофическую ситуацию. Но как взять свои слова назад, при этом не противореча самому себе? – Однако я должен предостеречь вас. Будьте осторожны. Эта женщина вовсе не такая, как все рабыни. Ее родина – Германия. А обычаи этой страны суровы и своеобразны. Она, предположительно, и поведет себя совсем не так, как вы ожидаете. Меня она тоже неоднократно удивляла.– Думаете, она опасна?Али поспешно кивнул.– При определенных обстоятельствах. Ни в коем случае вы не должны приводить ее к себе в опочивальню, не выставив достаточное количество охраны.Али был рад, что ему пришло в голову придать делу такой поворот. Он не мог не заметить, как похотливо и сладострастно засияли глаза эмира. Уж не размечтался ли Нух II о диких оргиях в своей постели, по сравнению с которыми ночи с Мирват казались лишь невинными играми? Он, Али, выполнил свой долг. Он предупредил эмира, и что бы ни случилось – никто не сможет призвать его за это к ответственности.Али попрощался с Нухом II, который вдруг сразу поспешил расстаться со своим гостем, и слуга проводил лейб-лекаря. Во дворце перед воротами уже стоял паланкин, в котором Али должны были доставить домой. Пока носильщики спокойно и уверенно шагали по улицам Бухары, Али предавался раздумьям. Рана, которую нанесла ему странная женщина, все еще болела. Кем она была? Знахаркой? Вполне возможно. При определенных условиях. Но врачом быть не могла.Когда, наконец, Али оказался в уюте, тишине и покое собственного дома, он послал за рассыльным, которому поручил добыть всю имеющуюся в Бухаре и округе информацию об обычаях и нравах в Германии и доставить ему. Может быть, таким образом он больше узнает об этой женщине.
Ахмад аль-Жахркун стоял в опочивальне эмира и, наморщив лоб, рассматривал творение своего повелителя. Нух II распорядился все тщательно подготовить. Полдюжины небольших масляных ламп погрузили помещение в приглушенный свет, свежие шелковые простыни были расстелены на широком ложе, которое благоухало запахом роз и жасмина, наполненные цветами апельсинового дерева медные чаши стояли у основания кровати. Все указывало на ожидание ночи исполнения желаний, хотя Ахмаду было совершенно непонятно, какую роль во всем этом должны сыграть меховые шкуры на полу и металлические цепи на столбиках. Он задумчиво поглаживал свою чуть тронутую сединой бороду. Что задумал Нух II? Зачем ему мех и цепи?С тех пор как Нух II ибн Мансур стал преемником своего отца – эмира Бухары, Ахмад стал его советником и доверенным лицом. Возможно, Нух II даже назвал бы его своим другом, не будь между ними столь большой разницы в положении. Они знали друг друга всю жизнь. И отец, и дед, и прадед Ахмада были советниками эмиров. С самого начала существования эмирата Бухары многие господствующие фамилии восходили на трон, и поздно или рано им на смену приходили другие. Но на протяжении почти трех столетий советниками эмиров были славные представители династии Жахркун. Конечно, они испытали на себе и зависть, и недоброжелательность со стороны других. Злые языки утверждали, что именно они правят Бухарой и потому заслуживают изгнания из города. Аллах, к счастью, хранил семью Жахркун; авторитет ее возрастал, богатство увеличивалось год от года, а беды и горести обходили стороной. И никто в Бухаре уже не мог себе представить трон, рядом с которым не находился бы представитель семейства Жахркун.Поэтому было совсем неудивительно, что мальчики-одногодки Нух II и Ахмад росли и воспитывались вместе до тех самых пор, пока не стали взрослыми. Они обучались скакать на лошадях и охотиться, делились первыми опытами любви. Ахмад знал Нуха II чуть ли не лучше самого себя. Он умел обуздать нетерпение и несдержанность повелителя и за много-много лет не раз уберегал его от совершения необдуманных поступков. Часто Ахмад угадывал мысли Нуха задолго до того, как тот их высказывал. Но что задумал эмир осуществить сегодня вечером, понять даже ему было не под силу.Открылась дверь, и вошел Нух П.– Восхитительно! – воскликнул он, потирая в предвкушении руки, как маленький мальчишка.– Да, мой повелитель, похоже, все предусмотрено для проведения ночи радости, – вкрадчиво сказал Ахмад. – Но позвольте задать один вопрос: для чего понадобились меховые шкуры и цепи?– Мне подумалось, что это больше будет соответствовать запросам женщины с золотыми волосами, чем шелковые простыни.– Женщины с золотыми волосами? – спросил Ахмад и с трудом подавил в себе отвращение. – Не о той ли рабыне с Севера вы говорите, что приобрели совсем недавно?– Ну, по моим соображениям, я купил ее уже давно. Ты абсолютно прав, Ахмад, речь идет именно о ней.– Но ее еще раз надо осмотреть. Али аль-Хусейн…– Он осмотрел ее несколько часов назад и заверил меня в том, что она совершенно здорова, – резко возразил эмир. – Я больше не намерен ждать. Я купил ее не для того, чтобы она разгуливала в моем саду. У тебя есть возражения?Ахмад лукавил. Он знал обо всем, что происходит во дворце. И то, что визит врача прошел без его ведома, было непростительным. Ахмад сначала сам хотел поговорить с врачом относительно той рабыни и уж, вне всякого сомнения, сумел бы привести дюжину причин, чтобы обосновать невозможность близкого общения Нуха II с ней.Начать хотя бы с того, что никто не знал, откуда она родом и как появилась здесь. В ее взгляде было что-то мужское. Другой причиной была Фатьма. Она была первой женой эмира до тех пор, пока не появилась молодая, прекрасная, беззаботная Мирват и Нух II не назвал ее своей любимой женой. Чувствуя себя обиженной и обделенной, Фатьма рвала и метала. И именно предстоящую ночь, Ахмад знал это точно, Нух II должен был провести с ней.– Прошу прощения, мой повелитель, – осторожно начал Ахмад. Нух не терпел возражений, но этого нельзя было оставить без внимания. – Сегодняшней ночью вы призвали к себе Фатьму. И я прошу вас, мой господин, сдержать слово.– О Аллах! Почему я должен сделать это? – рассерженно воскликнул Нух II. – Разве я не эмир Бухары? Или мои слово и повеление не закон для всего города? Что может сказать мне женщина? Если Фатьма хочет прийти, пусть приходит завтра. Сегодня я хочу провести ночь с рабыней с Севера.– Ну, господин, если вы этого желаете, то я пойду и обсужу ситуацию с Фатьмой лично, – возразил Ахмад. – Это будет, безусловно, лучше, чем сообщение через посыльного. Могу надеяться лишь на то, что она поймет все правильно.– Что ты хочешь этим сказать, Ахмад?Тот пожал плечами.– Вы знаете Фатьму, мой господин. Она страшно недовольна, что Мирват заняла ее место, и уж точно не станет радоваться, когда ее права будут попраны какой-то рабыней.Нух II задумчиво поглаживал бороду.– Как ты думаешь, что может прийти ей в голову?Ахмад сделал глубокий выдох и воздел руки к небу.– О мой повелитель! Об этом ведает один Аллах! Вспомните поговорку: «Разочарованная женщина подобна демону»; она способна совершить самый злой поступок. А Фатьма в гареме все еще имеет большое влияние…Нух II в нетерпении стал ходить по комнате взад и вперед. Ахмад спокойно и отрешенно ждал; его внутренний голос просил Аллаха, чтобы тот дал эмиру разум принять верное решение.– Ну хорошо! – в ярости наконец-то вскричал Нух II. – Сегодня ночью Фатьма будет у меня!Ахмад вздохнул с облегчением и воздал хвалу небу. Вообще-то он знал, какое решение примет Нух И. Эмир мог быть неуправляемым, падким на развлечения, временами вспыльчивым, но глупым он не был никогда.– Это мудрое решение, мой повелитель, – сказал Ахмад и согнулся в почтительном поклоне.– Надеюсь, – зло прошипел Нух II. – Я только называюсь повелителем Бухары, а на самом деле всего-навсего раб гарема, находящегося во власти интриг, козней и желаний своих баб. Скажу тебе, Ахмад, если бы у меня было право выбора, я бы поменялся местами со своим конюхом. У него всего одна жена.– Понимаю вас, мой повелитель, но…– Я знаю, у меня нет выбора, – воскликнул Нух II. – Беспорядки и волнения в гареме – самое страшное, что может случиться в доме господина. И эта ночь с рабыней очень дорого могла бы мне обойтись. Учитывая все обстоятельства, я должен быть благодарен тебе, Ахмад. Ты предостерег меня от ошибки и предотвратил, возможно, самое худшее. Ступай приведи ко мне Фатьму.Ахмад поклонился и покинул опочивальню. Прикрывая дверь, он слышал, как в бешенстве Нух II пнул ногой медное блюдо и оно загрохотало на всю комнату.Ахмад был доволен. Еще издалека он заметил загадочную женщину варварского дикого Севера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33