Почти черные тени неподвижно лежали под раскидистыми смоковницами, поднимавшими к небу свои густые кроны. Вдруг одна из них шевельнулась. У Шанны перехватило дыхание, когда она разглядела неясную тень, имевшую очертания человеческой фигуры. Встав на ноги, она сильно перегнулась через перила, не спуская ставшего жестким взгляда с этой присевшей на корточки фигуры. Человек выпрямился, и Шанна увидела, что на нем были короткие белые бриджи.— Рюарк, — невольно вырвалось у нее.Повернувшись спиной, он небрежно поддал ногой в сандалии комок дерна и непринужденно зашагал прочь, оставляя за собой словно повисшую в воздухе мелодию, которую он весело насвистывал. Теперь Шанна была уверена в том, что не ошиблась. Она знала эту мягкую, как у зверя, походку.— Негодяй!Шанна ринулась обратно в спальню, неожиданно уязвленная тем, что он не подошел к ее балкону с мольбами о милости к нему. Она задула свечу и бросилась на кровать, не спуская злого взгляда с окон. «И он еще смеет надеяться на то, что я когда-нибудь лягу к нему в постель, а сам рыскает вокруг моего дома и ни на минуту не перестает шпионить за мной?» Чего хочет от нее этот плебей? Ха! Что за вопрос — все та же сделка! Ах, эта проклятая сделка! Он не хочет упустить случая. Но что за цена! Провести с ним в постели целую ночь!Шанне очень хотелось чувствовать себя оскорбленной и разгневанной, но мысль о ночи с Рюарком была ей не так уж неприятна…«Простое любопытство, — уверяла она себя. — Я едва пригубила этого напитка, и просто мне хочется распробовать его как следует. Любая женщина на моем месте… Ну да, я женщина здоровая и крепкая, и хочу как следует испытать пылкость этого наглеца. Он обвиняет меня в недостатке женственности, но я не хочу отдаться первому попавшемуся мужчине. Ах! С каким наслаждением я приняла бы любящего и благородного мужчину, который сумел бы меня взволновать!»Закрыв глаза, Шанна пыталась представить себе образ того единственного, который был бы для нее таким желанным. И он появился перед ней, черноволосый, с ироничным взглядом янтарных глаз. Шанна вскочила, смяла подушку и отшвырнула ее в сторону. Что за человек этот Рюарк Бошан, проникший даже в ее сокровенные мечты?Прошло две недели. В одну из суббот, после обеда, Шанна уселась без седла на Аттилу и берегом отъехала недалеко от деревни. Она была в легком будничном платье и соломенной шляпе с широкими полями, защищавшими ее лицо от обжигавших солнечных лучей. Подвернув юбку гораздо выше колен и подсунув ее подол под себя, так что обнажились ее босые стройные ноги, она направила своего могучего жеребца в воду, на глубокое место. Ветер разметал ее волосы, и их золотистая масса буйно развевалась за ее спиной. Шанна надвинула шляпу глубже на голову и весело рассмеялась, низко пригнувшись к шее ускорившего бег Аттилы.Внезапно тишину прорезал какой-то свист, и лошадь замедлила шаг. Звук этот повторился, и, несмотря на усилия Шанны повернуть Аттилу в другую сторону, он вынес ее к зарослям на краю болота. Без повода она не могла управлять жеребцом.Рюарк вышел на освещенное солнцем место и снова свистнул, на этот раз потише, протягивая руку навстречу лошади. Аттила фыркнул, приблизился к нему и взял губами с ладони кусок сахара.Шанна не могла вымолвить ни слова, неотрывно глядя в насмешливые и веселые глаза Рюарка. Он небрежно гладил морду Аттилы, тогда как глаза его дерзко рассматривали ее обнаженные бедра и промокшее от брызг платье, плотно облегавшее ее грудь.— Вы испортили прекрасную лошадь! — наконец воскликнула она, приходя в ярость от того, что он так легко завоевал доверие Аттилы.Губы Рюарка медленно растянулись в улыбку.— Это прекрасный резвый жеребец. На другого у меня ушло бы несколько месяцев. Я научил его лишь являться на мой свист. Вам бы не удалось и это.Шанна вскипела, и грудь ее поднялась от негодования.— Если вы думаете, что я буду когда-нибудь являться по вашему свисту, то это величайшее из всех ваших заблуждений, сэр!Он, казалось, не слышал ее пылкой речи. Его взгляд с каким-то тлеющим в нем огнем ласково прошелся по ее едва прикрытому телу, и у него разгорелось желание. Он так хорошо помнил нежность ее прохладной кожи…— Вы перестанете так пялиться на меня? — грубо спросила Шанна, чувствуя, как ее пожирают эти пылающие глаза.Без единого слова Рюарк подошел вплотную и вскочил на Аттилу позади Шанны. Задохнувшись, она попыталась бороться, но он, почти обняв ее, взялся за гриву лошади.— Вы с ума сошли? Слезайте сейчас же! — запротестовала она, но все мысли ее были о крепкой обнаженной груди Рюарка, которой он прижался к ее спине, его стройных, загорелых и мускулистых бедрах, которые слились с ее бедрами. Он тесно прижался к ее ягодицам, и она задохнулась от ощущения его близости.— Чего вы добиваетесь? — Она попыталась вывернуться из его рук. — Если вы собираетесь совершить насилие надо мной, то вам не поздоровится, клянусь вам!Около ее уха прозвучал хриплый голос:— Спокойно, Шанна, позвольте мне немного проводить вас. Вы привыкли к дамскому седлу, как и Аттила. Он должен научиться подчиняться своему наезднику, кем бы тот ни был. — И весело добавил: — Тогда вы сможете помешать ему являться на мой свист. А теперь смотрите, я покажу вам, как управляет лошадью мужчина.Взволнованная его близостью, Шанна сорвала с головы шляпу и, ухмыляясь, спросила:— А если нас увидят? Что тогда, мистер Рюарк?— Между этими зарослями и коралловыми рифами? — Он слегка усмехнулся. — Сомневаюсь. Да и вы так не думаете. Успокойтесь, Шанна. И, кроме того, вашей добродетели в моем присутствии ничто не угрожает. Кто, как не ваш муж, позаботится о ней?— Не угрожает! — В голосе ее зазвучала насмешка. — Когда вы рядом со мной, вы всегда стараетесь прикоснуться ко мне, и мне кажется, что только это вас и занимает.— Как и вас, любовь моя. И вы знаете, каков будет результат. Сделка будет полностью завершена тогда, когда мне будет угодно, и так, как я захочу.— Надо быть негодяем, чтобы так принуждать леди!— Негодяем? Вовсе нет! — пожал плечами Рюарк. — Я лишь желаю, чтобы была оплачена услуга, согласно договоренности. Что же до принуждения — никогда! Я не желаю вам зла, Шанна. Скорее, я бы сказал, я желаю разделить с вами минуту блаженства и позволить вам ощутить пробуждение страсти.Шанна обернулась, чтобы взглянуть ему в глаза, в ее же собственных отражались удивление и гнев.— Довольно! — Рюарк понадежнее усадил ее перед собой. — Сегодня вы в безопасности. Я хочу вам преподать только урок верховой езды. Смотрите. — Он сосредоточился. — Поднимите колени выше, чтобы лошадь чувствовала ваши пятки. Потом…Он тронул бока Аттилы своими пятками, и жеребец медленно и величественно тронулся с места. Рюарк наклонился вперед, и Аттила ускорил шаг. Рюарк заставил его выполнить ряд маневров, к немалому удивлению Шанны. Она чувствовала движения этого человека, и Аттила отвечал на них так, как если бы составлял с ним одно целое. Затем колени Рюарка напряглись, и Аттила с места рванулся вперед и понесся по берегу наперегонки с ветром.Рюарк что-то зашептал на ухо Шанне, и она обернулась к нему.— Я спросил, не обещали ли вы отцу скоро вернуться.Шанна покачала головой, и ее волосы легли на его плечо. Рюарк прижал ее к себе.— Хорошо. Я покажу вам чудесную поляну в лесу. Ничего не бойтесь.Глядя в его глаза, Шанна ощущала их мягкое, улыбчивое тепло, и в ней не было никакого страха. Ее любопытство возбуждала очевидная способность Рюарка обращать обстоятельства в свою пользу. Этот человек взял ее девственность, избежал виселицы и с легкостью согласился на рабство.— Я в вашей власти, сэр. — Она подчинилась ему, возможно, с большей готовностью, чем ей бы хотелось. — И надеюсь лишь на то, что вы будете верны своему слову.— Мне незачем обманывать вас, Шанна. Свою ночь я все равно получу.Откинувшись назад, Рюарк замедлил бег лошади, из-под копыт которой поднимались фонтанчики влажного песка и воды. Шанна никогда не осмелилась бы дать лошади такую свободу, не связывая ее поводом, и все же она чувствовала себя в странной безопасности в кольце этих сильных рук.Щелкнув языком и сжав колени, Рюарк повернул жеребца на узкую тропу, которая, казалось, вела в никуда, все более углубляясь в дикие заросли. Скоро они оказались на залитой солнцем поляне, покрытой высокой травой, в которой цвело множество благоухающих фуксий; окружавшие поляну высокие деревья покорно склонили свои ветви перед этой красотой.Рюарк спешился и помог сойти с лошади Шанне.— Вы были правы, — пробормотала она, отдавая ему должное. Вы действительно умеете обращаться с лошадьми.Рюарк ласково гладил шею Аттилы.— Я люблю работать с ними. Хороший конь всегда знает своего хозяина.Шанна пристально смотрела на Рюарка, пока он, наконец, не поднял вопросительно бровь.— А вы знаете своего хозяина? — резко спросила она. — Готовы ли вы признать хозяином любого?— А какой человек, мадам, мог бы подчинить меня себе? — Он стоял рядом с ней, глядя на нее сверху и не позволяя оторваться от своих янтарных глаз. Голос его звучал мягко, когда он продолжил свою мысль, но в нем была твердая нотка решимости, которая странным образом одновременно пугала и злила ее. — Говорю вам, Шанна, любовь моя, ни один мужчина не будет мне хозяином, если я этого не захочу.— Как и ни одна женщина, — подхватила Шанна. — Вы откажетесь выполнять и мои приказания и станете отрицать мое право на них?— Ах, любимая, никогда! — усмехнулся Рюарк. — Я только ваш покорный слуга, как вы моя законная супруга. Я всегда буду служить вам и ловить благосклонность в ваших глазах.Не в силах вынести его разгоряченного, страстного взгляда, Шанна окинула взором расцвеченный фуксиями зеленый ковер и, сорвав хрупкий цветок, воткнула его стебель в волосы, а потом собрала каскад роскошных прядей в низкий пучок. Совершенно очарованный, Рюарк прислонился спиной к стволу дерева и, скрестив руки на груди, думал о том, во что вылилась задуманная им игра. Она не могла догадаться о всей глубине той муки, которую ему причиняла. Он горел всепоглощающим желанием обладать ею. По ночам он тщетно пытался заснуть на своем узком ложе, так как и во сне она не оставляла его: то мягкая и податливая, то прекрасная и надменная, восхитительная и соблазнительная, в мокрой тончайшей рубашке, возбуждавшей больше, чем обнаженная плоть. Мысли о ней никогда не покидали Рюарка, и, где бы ни останавливалось ландо ее отца — в полях или же на деревенских улицах, — Рюарк всегда искал ее глазами рядом со сквайром. В сравнении с тучным отцом она выглядела изящной и миниатюрной, и Рюарк с болью в сердце думал, что ни одну женщину на свете он не желал с такой силой. Его преследовал аромат ее духов — запах экзотических цветов. Но даже они не могли заглушить исходящий от нее сладкий запах женщины. Она разожгла пламя, бушевавшее теперь в его крови, и он был не в состоянии умерить этот огонь. Что были другие женщины в сравнении с ней? Даже дочка рыботорговца Милли Хоукинс, смазливая и безотказная, правда, слишком пахнущая рыбой.Неожиданно Рюарк расхохотался, и Шанна, обернувшись на этот смех, увидела его удивленно поднятые брови. Рюарк указал пальцем на цветок, приколотый к ее волосам:— Так прикалывает цветок женщина индейских племен, чтобы дать знать мужу о своем желании.Шанна покраснела, вырвала цветок из волос и старательно закрепила его в другом месте. Рюарк ухмыльнулся:— А это означает, что незамужняя женщина свободна.Шанна схватила цветок и стала машинально сплетать его с другими цветами. И тут же почувствовала, что Рюарк пристально смотрит на нее со странной и нежной улыбкой.— Миледи Шанна, ваша красота затмевает все, — проникновенно проговорил он.— Почему вы ухаживаете за мной, Рюарк? — спросила Шанна с мягкой усмешкой. Ее рот искривился в дразнящей улыбке, когда она подошла к нему с чувственной грацией почти вплотную и уперлась кончиком пальца протянутой руки в самую середину поросшей черными волосами загорелой груди. — Никогда раньше за мной не ухаживал раб. Не так давно, правда, был один, которого вот-вот должны были повесить. Он тоже был единственным в своем роде. Все же остальные являлись лордами и знатными джентльменами.— Похоже, вы издеваетесь надо мной, моя милая Шанна, — помолчав, ответил Рюарк. — Ах, любовь моя, не слишком ли вы торопитесь вывести меня из терпения, чтобы иметь потом причину меня ненавидеть? — Рот его исказила дьявольская улыбка. — Если это игра, мадам, пусть будет так. Я ценю ваше внимание ко мне и принимаю вызов.Искры гнева ярко заблистали в зелено-голубых глазах, когда Шанна резко высвободила руку.— Вы очень самонадеянны.Она скользнула глазами по его стройной фигуре, желая найти в ней какой-либо повод для насмешки, но не обнаружила ничего такого, над чем можно было бы посмеяться. Ничего! Он был крепок и худощав, но вовсе не тощий, а под загорелой кожей угадывались сильные мускулы. Внезапно она представила себе, как хорошо было бы провести целую ночь в одной постели рядом с этим красивым телом.— Я еду домой, — решительно объявила Шанна в смятении от собственных мыслей. — Помогите мне сесть на лошадь.— Я ваш покорный слуга, мадам.Яркая белизна его зубов ослепила ее, когда он расплылся в широкой улыбке. Шанна направилась к лошади. Рюарк нагнулся за ней, оценивающе разглядывая ее бедра, которые покачивались с вызывающей грацией. Подойдя к Аттиле, Рюарк пригнулся, подставил руки под ее босую ногу и легко поднял Шанну на спину жеребца. Едва оказавшись верхом на Аттиле, она ударила его пятками, и конь взял в галоп.Шанна уже выезжала из лесу, когда ее пронзило воспоминание об ужасном вое, раздавшемся в ту бурную, дождливую ночь. Страдальческий стон вырвался из ее груди, и она с проклятиями повернула лошадь и помчалась обратно к Рюарку. Он медленным, размеренным шагом шел по тропинке и был весьма удивлен, завидев возвращающуюся Шанну. Он ловко ухватил лошадь за шею, и Аттила резко остановился рядом с ним.— Полегче, полегче, — успокаивал жеребца Рюарк, поглаживая бархатистую морду и вопросительно глядя на Шанну.— Вы понадобитесь нам завтра в поле, — проговорила она, как бы объясняя причину своего возвращения. — И если вы всю ночь собираетесь тащиться до деревни, от вас днем будет мало толку.— Я буду вам вечно благодарен, мадам, если вы сократите мой путь, — проговорил он, и от Шанны не ускользнула жесткая нота в его голосе.— Вы негодяй. — На ее лице появилась вымученная улыбка. — Я убеждена, что Хикс вас непременно повесил бы. Ему, кажется, этого очень хотелось, — закончила она уже без улыбки.— Желание получить за меня деньги оказалось сильнее! — ухмыльнулся Рюарк и вскочил на лошадь позади нее.Его загорелые руки снова обхватили с обеих сторон Шанну, и он слегка тронул бока Аттилы пятками, пуская его легким галопом. Он правил жеребцом без усилий, и Шанна расслабилась, опершись на него и предоставив ему командовать умным животным. Она снова чувствовала рядом с собой его мужскую силу и тепло, разливавшееся по всему телу.Когда они почти доехали до того места, где Рюарк свистом остановил лошадь, он спросил, коснувшись губами виска Шанны:— Не хотите ли снова встретиться здесь со мной?— Что за вопрос! Конечно же, не хочу! — Это снова была гордая Шанна, не желавшая признавать, что он возбуждает ее. Она распрямила спину и сбросила со своего бедра руку Рюарка. — Неужели вы в самом деле думаете, что я буду за спиной отца назначать свидания в лесу с одним из его рабов? Сама эта мысль — уже большая гнусность с вашей стороны, сэр.— О, вы хотите спрятаться за спиной отца, — резко отозвался Рюарк. — Совсем как девочка, боящаяся стать женщиной.Шанна раздраженно отвернулась от него.— Слезайте с лошади, негодяй! — потребовала она. — Слезайте и оставьте меня в покое! Не знаю, почему это я поехала с нами. Вы… вы паршивое отродье трактирной судомойки!Его тихий, колючий смех злил ее еще больше. Рюарк остановил Аттилу, соскользнул со спины жеребца и посмотрел на нее пристальным взглядом — в нем были и насмешка, и восторг. На этот раз она, не оглянувшись, ударила пятками в бока жеребца, послав его в галоп по песчаной полоске берега.Поскольку желанное одиночество ей никак не давалось, Шанна решила посвятить себя активной деятельности. Не имея никакого плана, она стала чем-то вроде личного секретаря отца. Она сопровождала его в поездках по острову, записывала все, что ему казалось важным, когда они проезжали мимо полей и плантаций. Слушала отчеты надсмотрщиков и десятников, записывала их замечания, вела учет времени и людей, необходимых для выполнения работ.Скоро стало очевидно, что там, где возникали какие-нибудь трудности, обычно появлялся всадник на муле, в коротких штанах, постоянно что-то объяснявший, то жестами, то набрасывая эскизы различных устройств, для чего при нем всегда были гусиное перо и листки пергамента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58