OCR Roland; SpelCheck Irynn
«Агнесса. Том 2»: Олма-Пресс; Москва; 1994
ISBN 5-87322-129-4
Оригинал: Lora Beckitt, “Agnes”
Аннотация
«Агнесса» — первый роман молодой, подающей надежды писательницы. Любовно, со знанием дела воссозданный исторический фон (Америка XIX века, быт и нравы ее сельского захолустья, труд аляскинских старателей), глубокое проникновение в психологию героев, увлеченность сильными, романтическими характерами обещают захватывающе интересное чтение.
Лора Бекитт
Агнесса. Том 2
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА I
В этом году осень выдалась холодная — Агнесса еще не помнила такой. С блеклого, в темно-серых разводах неба изливались на землю потоки дождя, в неумолимо-тревожном стремлении плыли куда-то облака; в сухую же погоду пронизывающий, какой бывает только осенью, ветер порывисто взметал и крутил по дорожкам зажелтевшего парка смешанные с пылью охапки листьев. Но тогда были особенно хороши вечера у камина, полнее ощущалось спокойствие души.
Изредка пасмурные дни перемежались светлыми — черные стволы деревьев золотило неяркое солнце, а воздух был прозрачен и свеж.
Агнесса сидела на балконе; лимонные блики скользили по лицу, волосам, рукам, длинной накинутой на плечи шали. Дверь в комнату была приоткрыта — там спал ее сын, родившийся год назад и через год после свадьбы с Орвилом. Агнесса улыбнулась; время появления ребенка всегда вспоминалось с благодарностью. Все было иначе, чем тогда, в первый раз, когда она изнемогала от смертельной тоски и боли в окружении хотя и добрых, но совершенно чужих людей; теперь же о ней трогательно заботился тот, кто любил ее и ничуть не меньше мечтал о малыше. И если Джессика родилась болезненно-слабенькой, то мальчик — здоровым и крепким, а Агнесса чувствовала себя так хорошо, что уже через три дня встала с постели. Она пожелала назвать сына Джеральдом, и Орвил согласился; его радости не было предела, первые дни он вообще не отходил от колыбели. Единственное огорчало его: Агнесса упорно не хотела брать для ребенка няню, как и гувернантку для Джессики, — сама заботилась о детях, стараясь уделять достаточно внимания не только новорожденному, но и дочери. Орвила беспокоило здоровье жены, но с этим ее желанием он ничего не мог поделать: Агнесса уверяла, что чувствует себя превосходно и ничуть не устает от домашних дел.
Отпраздновали крестины — крестной матерью стала приезжавшая погостить Филлис; она по-прежнему жила в Хоултоне и держала магазин дамского платья: дела ее шли вполне успешно.
Агнесса вздохнула: если от Филлис регулярно приходили письма, то от Аманды не было известий до сих пор, следы ее затерялись и, похоже, безнадежно. Агнесса собиралась съездить еще раз к Лорне; возможно, что и нынешние обитатели серого особняка могли что-нибудь рассказать, но беременность и последующее рождение Джерри помешали планам: она не поехала ни в Новый Орлеан, ни в Калифорнию. Орвил предлагал свою помощь, но он много работал, ему некогда было разъезжать в поисках, а разыскивать мать официальным путем Агнесса не хотела.
Она мотнула головой, отгоняя навязчивые мысли. Керби, лежащий возле ног хозяйки, шевельнулся — Агнесса нагнулась и погладила его. Собственно, Керби, которому шел уже девятый год, был старше их всех. Его морда совсем поседела. Что он думал о жизни, Агнесса не знала; ей казалось, он был доволен, самый давний и преданный ее друг… впрочем, возможно, она ошибалась.
Балконная дверь скрипнула: в проеме показалась голова Джессики.
— Мама, Джерри еще долго будет спать? — спросила она. — Я хочу поиграть на рояле!
За минувшие два года Джессика сильно выросла, ей исполнилось уже семь лет; вступив в самый подвижный и любознательный возраст, она была совершенно неутомима.
Весь день ее до предела заполнялся бесконечными делами, разнообразными интересными занятиями, а по вечерам она читала допоздна, частенько тайком нарушая запреты. Она увлекалась, в основном, рисованием, а не так давно Агнесса начала учить ее играть на рояле. Ноты девочка запомнила быстро, но гаммы разучивать отказалась наотрез, заявив, что это слишком скучно. Агнесса, бывшая в детстве примерной ученицей, удивилась и не одобрила такое поведение, но настаивать не стала, хотя было жаль — слух у Джессики оказался хороший. Через неделю девочка снова подошла к роялю и попросила, чтобы мать показала, «как играть красивую музыку». Она решила миновать длительный подготовительный период и сразу приступить к исполнению произведений, которые ей нравились. Агнесса была уверена, что из такого обучения ничего не выйдет, ее огорчало отсутствие у дочери упорства, ведь вскоре Джессике предстояло пойти в школу или же заняться всерьез домашним образованием (Орвил настаивал на последнем, Агнесса склонялась к первому), но, к ее удивлению, девочка с завидным рвением приступила к новому занятию и через пару месяцев играла несложные пьесы. Так обнаружилось одно из свойств характера Джессики: способность добиваться успехов в интересном и новом и полное нежелание заниматься тем, что кажется скучным, не захватывает и не влечет, как бы это ни было необходимо. Впрочем, Агнессу радовало, что дочь всегда, в любом деле ищет свой особый путь, не повторяясь и не подражая никому.
Агнесса невольно улыбнулась: да, она была такая особенная… ее Джессика.
— Я думаю, ты не помешаешь, Джесс! Иди, поиграй.
Джессика исчезла. Агнесса вернулась в комнату и подошла к сыну. Мальчик спокойно спал, длинные темные ресницы бросали тени на его щечки, налитые здоровой смуглостью. Агнесса поправила одеяло и опять улыбнулась: слава Господу, будущее ее сына казалось надежно защищенным — у него были любящие мать и отец, старшая сестра, дом и все, что нужно для счастливого детства.
Сейчас Орвил отсутствовал, его вообще не было в городе уже около двух недель. Трагическая весть о смерти сестры позвала его в дорогу. Не так давно Орвил навещал сестру, ездил и раньше, но Агнесса не сопровождала его. В первый раз она не поехала, зная отношение к ней Лилиан; Орвил не мог предугадать, как сестра примет Агнессу, и, поскольку в то время жена уже ожидала появления Джерри, не счел возможным рисковать. Во второй раз была другая причина — ребенку исполнилось всего лишь полгода, и сейчас Орвил опять не позволил ей поехать.
На балкон снова заглянула Джессика. Она успела переодеться в синюю амазонку и в руках держала шляпу и заколки.
— Мама, я передумала: лучше, пока нет дождя, покатаюсь на Бадди. Хорошо? Только заплети мне волосы, а то Лиза занята!
— Иди сюда.
Бадди звали длинногривого белого пони, которого Орвил подарил Джессике в прошлом году. Девочка ездила на лошадке по дорожкам парка, возилась с ней в конюшне и даже пробовала заводить в дом. Керби, с пониманием относящийся к новому увлечению своей маленькой хозяйки, считал ниже своего достоинства ревновать к пони, тем более что сам он уже не мог резвиться вместе с Джессикой.
Агнесса помогла дочери убрать волосы под шляпу и отпустила ее.
— Иди, дорогая, только будь осторожна и не опоздай, пожалуйста, к обеду.
— Ладно, мама!
Джессика убежала. Было слышно, как она мчится по лестнице, перескакивая через ступеньки.
Агнесса задумалась. Когда же приедет Орвил? Он должен был привезти с собой сына Лилиан. Агнесса уже велела приготовить для мальчика комнату, самую лучшую из тех, что оставались свободными, и с некоторой тревогой думала о том, каким окажется новый член их семьи. Как он отнесется к ней, к Джессике? И к своему переезду в дядин дом после всего, что случилось? Она уже предупредила Джессику, чтобы та ни о чем не расспрашивала мальчика, который теперь будет жить с ними, потому что родители его умерли, и девочка, сочувственно кивая, обещала выполнить все, о чем просила мать.
После обеда Джессика снова убежала кататься, Керби решил вздремнуть в гостиной, а Агнесса спустилась в парк.
Джерри еще спал, и она бродила среди деревьев, слушая осень. Умирание природы подступало незаметно, и Агнесса думала: быть может, оно так задумчиво-прекрасно, потому что не навсегда? Только очень сильно надеясь на возрождение или просто зная об этом наверняка, можно философски воспринимать такие моменты. Потому тоскливей конец осени: надежды ослабевают впереди маячит призрак холода, забвения, ледяных рук зимы.
Но здесь настоящей зимы не бывает, не бывает сильных холодов и снегопада. Агнесса зажмурилась: солнце светило в глаза, пробиваясь через золотую листву. Ничего не может быть загадочнее осени, ее легчайшего тепла, ее нежного света.
Ей показалось, что подъехал экипаж. Агнесса направилась к дому и еще издали увидела, как к крыльцу идут двое: мужчина и ребенок. Чуть поодаль шагали другие люди, наверное, кто-то из прислуги, — они несли тяжелые вещи.
Орвил Лемб и его племянник, сын умершей Лилиан, Рэймонд Хантер, вернулись домой.
— Орвил!
— Агнесса!
Они встретились возле крыльца и неловко обнялись под взглядами посторонних.
Орвил выглядел утомленным, но глаза его вмиг вспыхнули радостью — так бывало всегда, словно Агнесса была для него невидимым, но негаснущим факелом жизни. Буднично причесанная, в темно-коричневом закрытом платье и светлой шали она казалась такой родной, домашней, и в этом отражалось все, что привязывает к миру, что не дает оторваться от глаз любимой.
— Все в порядке?
— Да.
— Ты здорова? А Джерри?
— Все хорошо, — отвечала Агнесса.
Орвил с мальчиком вошли в дом. Сестра Орвила была некрасива, и Агнесса несколько удивилась, когда увидела, что сын Лилиан довольно симпатичный ребенок; более того, глаза Рея были не карие, как у матери и дяди, а светлые, и это сочетание серо-голубых глаз, черных волос, бровей и ресниц показалось Агнессе необычайно привлекательным.
— Сказать, чтобы вам подали обед? — спросила Агнесса Орвила.
— Спасибо, но я не хочу есть. Пусть накормят Рея.
— Да, конечно. А тебе я велю приготовить кофе.
— Это было бы неплохо.
Пока взрослые переговаривались, мальчик стоял молча, разглядывая узорчатый пол.
— Вот, Рей, — сказал Орвил, — познакомься. Это твоя тетя и моя жена, миссис Лемб.
Агнесса улыбнулась. Мальчик бросил на нее быстрый взгляд и снова опустил глаза.
— Идем, — позвала она. — Рейчел приготовит что-нибудь для тебя. Что ты любишь?
Рей не ответил. Он вообще смотрел в сторону, и вид у него был такой, будто слова Агнессы обращены вовсе не к нему.
— Рей! — строго произнес Орвил.
— Ничего, все в порядке, — сказала Агнесса. — Рей, идем. Я покажу тебе твою комнату.
Комната, большая, светлая, с балконом, располагалась на втором этаже. В ней еще пахло чистым бельем, которое постелила Полли. В высокой вазе стояли желтые осенние цветы. Агнесса подумала, что, верно, нужно будет повесить здесь портрет Лилиан.
— Ты хочешь умыться и переодеться с дороги? — спросила Агнесса. — Сейчас принесут чемоданы.
Она коснулась его плеча рукой, мальчик резко отшатнулся.
— Хорошо, — сказала Агнесса. — Я оставлю тебя ненадолго.
Она спустилась вниз, мысленно задавая себе вопрос: что же будет теперь?
Первое впечатление казалось удручающим. Характер у мальчика, по всей видимости, был сложный, а возраст — десять лет — не позволял что-либо в корне исправить. А быть может, неприязнь внушена ему покойной Лилиан?
Орвил стоял возле кроватки Джерри, и Агнесса, поймав мрачновато-задумчивый взгляд мужа, совершенно ранее не свойственный Орвилу, особенно когда он смотрел на ребенка, решила не говорить ничего.
Она просто подошла и взяла его за руку. И тогда Орвил, повернувшись, крепко обнял ее.
— Это было довольно тяжело, — без вступления произнес он.
— Я понимаю, Орвил.
— Если б ты была рядом, конечно, было бы легче.
— Я скучала по тебе, милый.
Она взяла на руки проснувшегося Джерри.
— Он еще больше подрос, — улыбнулся Орвил уже с совсем иным выражением. — Иди ко мне!
Мальчик потянулся к нему с такой забавной живостью, что взрослые невольно рассмеялись.
— Насчет Рея не волнуйся, Агнесса, — сказал Орвил. — Что-нибудь придумаем. Он и со мной еще двух слов не сказал.
— Но мальчик только что потерял мать, — тихо возразила Агнесса. — В этом случае любое поведение можно оправдать. Чужой дом, незнакомые люди… Он привыкнет.
Но Орвил, очевидно, знал больше, потому что ответил уклончиво:
— Будем надеяться, дорогая.
Он был сильно подавлен случившимся, хотя и не подавал вида. Раньше они редко заговаривали о его сестре. Лилиан не простила младшему брату женитьбы на Агнессе и в письмах никогда даже не называла невестку по имени, а о Джессике не упоминала вовсе, будто ее и на свете не было. Поэтому Орвил не стал ничего подробно рассказывать жене, а она не решилась расспрашивать.
— Я люблю тебя, Орвил.
— А я тебя, Агнесса.
Когда-то он спросил, а жена солгала, потому что знала: ложь иногда помогает человеку выжить, а правда убивает. Возможно, он не стал счастливее тогда, поняв ее обман, но он понял и то стремление, которое, должно быть, привело к величайшей награде: для Агнессы говорить правду, для Орвила — знать, что это так.
В соседней комнате послышался голосок Джессики:
— Лиза, папа приехал?!
— Да, мисс. И с ним молодой мистер.
В следующий момент вошла Лизелла, она несла на подносе кофейник и чашки, а следом за ней влетела Джессика, раскрасневшаяся, запыхавшаяся и растрепанная. С криком «Папа!» она бросилась к Орвилу.
— Привет, Джесс!
— Привет! Я каталась на Бадди и не слышала, как ты приехал!
— Джесси, иди переоденься и причешись, — сказала Агнесса. — Полли поможет тебе. А папе надо отдохнуть.
— Потом я тебя кое с кем познакомлю, — добавил Орвил.
Джессика, с готовностью кивнув, умчалась к себе. Потом, когда улеглась первоначальная суета, Орвил повел девочку в комнату Рея. Агнесса тем временем возилась с малышом.
Рей сиротливо сидел в углу дивана, то ли думал, то ли просто скучал — поза его была скованной, выражение лица — непроницаемо-хмурым.
— Познакомься, Рей, это твоя кузина Джессика, — сказал Орвил, отпуская руку девочки. — А это мой племянник Рей Хантер.
Джессика доброжелательно улыбнулась. Рей — тоже, но иначе, с пренебрежительной небрежностью, одними уголками сомкнутых губ.
— Я думаю, вы подружитесь. Джессика может показать тебе дом и все, что вокруг него.
С этими словами Орвил оставил детей, предоставив им возможность самим устанавливать отношения.
Мальчик разглядывал девочку. На Джессике было воздушное бледно-зеленое платье на белоснежном чехле, с коротенькими, но пышными рукавчиками и внизу все в кружевных оборках, кружевные панталончики и белые туфли. Волосы девочки, приподнятые с боков и собранные на макушке, крупными волнами спускались по спине, на висках же и на лбу выбилось несколько непокорных завитков. Облик ее совсем не соответствовал наряду ангелочка: до превращения девчонки в барышню было еще далеко, поэтому бесполезно было заставлять Джессику прятаться от солнца — тонкое личико за лето загорело, а волосы, напротив, выгорели; кроме того, вечно лазавшая где-то, она постоянно ходила с исцарапанными руками. Но ее большие серьезные глаза смотрели прямо и открыто.
Впрочем, все это не имело значения: независимо ни от чего, Рей мгновенно ее возненавидел.
Джессике же, давно уже живущей в окружении добрых, близких людей и напрочь забывшей о том, что на свете существует зло, способное обижать и приносить несчастья, не составило бы труда принять мальчика как друга. Еще секунда — она начала бы разговор, но Реи опередил ее:
— Слушай, кузина, ты откуда такая взялась? — насмешливо произнес он.
Джессика, не ожидавшая подобного вопроса, сразу почувствовала враждебность мальчика и растерялась.
— Ниоткуда.
— Ты чья?
— Мамина и папина дочка. Мой папа сейчас был здесь!
— Это не твой папа. У дяди нет дочерей, — последовал ответ.
— Нет, есть!
— Нет! Ты ненастоящая его дочь. «Кузина!» — передразнил он. — Никакая ты не кузина.
— А кто же? Я настоящая! — пыталась защищаться Джессика. — Это ты, наверное, ненастоящий. И это наш дом!
Мальчик поднялся на ноги — девочка попятилась, испуганная его взглядом.
— Это не твой дом! — с непререкаемой уверенностью заявил он. — Иди отсюда, и чтоб я тебя больше не видел!
Губы Джессики дрогнули от обиды.
— Почему ты так говоришь? Я расскажу все маме и папе!
Рей поморщился в досаде: он не сдержался в своей неприязни к девчонке, выдал себя с головой — себе же во вред. И, еще больше взбешенный этим, решил в отчаянии не отступать.
— Ну, и говори — только тебе хуже будет! Кто тебе поверит? Все вы девчонки ябеды!
— А вы, мальчишки, все злые! И ты хуже всех! — со слезами в голосе, глубоко задетая незаслуженной обидой, воскликнула девочка. — Я тебе ничего плохого не сделала! Мама велела с тобой дружить, но раз так, я не буду, а папу попрошу, чтобы он увез тебя обратно! Зачем ты нам нужен такой?
— Это ты нам не нужна!
Рей подскочил к Джессике и больно рванул ее за волосы так, что разлетелись заколки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47