Ветер усилился даже за то время, что я был внизу. Он дул так сильно, что перехватывало дыхание. Силуэты Фрэнки и Бьянки темнели в наветренной стороне кокпита.
Компас показывал почти триста пятьдесят градусов: десять градусов от положенного севера. Ветер отклонялся, и мы следовали изменению его направления.
— Солнечный ветер! — гаркнул Ян. — Он всегда дует с северо-востока. До завтрашнего утра не затихнет. Он доставит нас домой!
Я поднялся наверх, чтобы осмотреться. Встречные волны наносили мощные удары, и крутые черные стены воды, устремляющиеся вдоль длинных валов Атлантики, обрушивались в кокпит пеленой брызг. На траверзе появилось мерцание Поинт-де-Поулейнс. Ближе и далеко впереди по правому борту мигал десятисекундный ярко-красный буй отмечающий рассеянные скалы.
Ветер то спадал, то налетал шквалами и опять спадал. Он пытался сменить направление, обходя компас по часовой стрелке и вновь соскальзывая обратно.
Бьянка стояла у штурвала, руками ощущая ветер так, как, вероятно, наездница ощущает через поводья породистую лошадь. За кормой, там, где яхта шла бейдевинд, словно призрачный ятаган изогнулся кильватер. Вновь налетел шквал ветра. При его порывах яхта вибрировала, как виолончельная струна. Ветер затих и ударил снова, на этот раз сильно, с носа судна, так что поручни с подветренного борта яхты окунулись в море и черная вода снова рухнула в кокпит. Новый щипок струны. Стена воды обрушилась на кормовую часть, словно кулаком ударив меня в лицо.
Ветер стабилизировался. Палуба накренилась, и мир затих, если не считать свиста кильватера и ударов и натиска волн. За кормой над фосфоресцирующим кильватером мерцал зеленый свет. Над ним виднелась бледная тень. Я зажмурился и вновь открыл глаза: свет по-прежнему был там. Навигационный огонь правого борта! Можно было видеть белый гребень волны у его подножия и отчетливые треугольники парусов. Оппозиция прибыла.
— Как скоро мы можем сменить галс? — спросил я у Яна.
Я видел, как он повернул голову к белому мерцанию ярко-красного буя и свету Поинт-де-Поулейнс. Затем Ян ткнул кнопку «Брукс и Гейтхаус», проверяя скорость яхты и направление.
— Похоже, не слишком скоро.
Ян был спокоен, как рыбак, прикидывающий, когда закинуть свои сети. В луче маяка на его плечах вспыхивали фосфоресцирующие буквы: «Тибо Леду».
«Плавание с призраками», — подумал я. Призрак живого человека. В Картхистоуне люди утверждали, что встречали призраки тех, кто был близок к смерти.
Но передо мной был не призрак, а Ян в куртке босса.
Я сам определил местонахождение яхты, скользнул в люк и нанес диаграмму на карту. Мы все еще находились южнее западного ярко-красного буя. Такие буи указывают подводные скалы. Западные — установлены к западу от рифов. Тот, кто не знает прибрежных вод, оставит этот буй справа по борту и лишь тогда сменит галс, резко поворачивая направо вокруг макушки острова.
Но это в том случае, если он не провел два десятка лет, мотаясь туда-сюда из бухточек и щелей, как Ян.
В свете дня Бель-Иль представляет собой гранитную крепость с острыми кромками, и зеленые волны, словно осадные орудия, громыхают в его выступы и лощины. От северо-западного побережья острова до места, обозначенного ярко-красным буем, морское дно все в скалах черного гранита. Между скалами и берегом имеется гораздо более короткий проход, да не каждому по зубам преодолеть его.
Разве что требуется выиграть гонку.
Я вернулся в кокпит, втиснулся в углубление палубы и стал наблюдать за курсом. Ветер вновь усилился. «Плаж де Ор» с грохотом переваливал через крутые волны. Позади, в чернильной тьме, виднелись два куста навигационных огней. Нам было предназначено идти безопасным маршрутом — длинным кружным путем к западу от буя. Огни позади нарастали. Было еще слишком рано менять галс, если мы намеревались следовать безопасным маршрутом.
— Можно поворачивать, — сказал Ян.
Чреватый опасностями маршрут.
— Ну, если ты готов.
Зубы Яна на мгновение блеснули из-под капюшона.
— Оверштаг, — скомандовал я.
Работа закипела. Защелкали лебедки. Мы сменили галс.
Зеленые огни правого борта преследователя ослабли во мраке за кормой, все еще направленные по маршруту в обход буя. Из приемника высокочастотной связи послышался звуковой импульс. Я не обратил на него внимания.
— Возьмите штурвал, — сказала Бьянка.
Она так долго держала на нем руку, что он сохранял еще тепло ее пальцев.
«Плаж де Ор» мчался по волнам, надежный и основательный, как локомотив. Я вдруг понял, что снова думаю о Мэри Эллен.
Когда мы пересекали Атлантику, в Гольфстриме выдалось три штормовых дня: зеленые волны достигали середины мачты, а сила ветра — десяти баллов. В течение этих трех дней Мэри Эллен хранила молчание, а Фрэнки, которую бросало из стороны в сторону в навигаторской койке, гонялась там за детскими кубиками с алфавитом. Наконец погода смягчилась. И Мэри Эллен сказала:
— Неужели ты когда-нибудь снова обречешь на это своего ребенка?
На самом деле Фрэнки оказалась единственной, кто получил от этого удовольствие.
«И снова мы с ней в море», — подумал я.
— Замечательно! — воскликнула Фрэнки.
— Буруны, — указала рукой Бьянка.
Справа по борту появилась белая полоса и исчезла.
— Видел, — сказал я.
Мы неожиданно выскользнули с отмели. Свет маяка Поинт-де-Поулейнс почти пропал впереди, мигая за кливером.
— Мы идем внутренним маршрутом, — объяснил я.
— Замечательно! — обрадовалась Фрэнки.
— Дочь своего отца, — резюмировала Бьянка.
Фрэнки рассмеялась. Она выглядела довольной и гордой.
«Плаж де Ор» погрузился в шквал и загремел. Мы мчались в воронку: стену из скал с севера, сходящуюся с каменистыми берегами острова с южной стороны. И где-то там, во мраке, как раз вблизи точки их соединения был проход.
Буруны становились все больше и белее. Я проходил отрезок с вибрацией, что означало: ветер хлещет не в ту сторону паруса, разрывая гладкую аэродинамическую поверхность, тянувшую нас вперед. Слева по борту что-то белело.
Бьянка тоже заметила это.
— Парусник, — сказала она.
Я сильно прищурился в направлении объекта, чтобы задействовать сетчатку глаза на ночное видение. Бледное нечто смутно вырисовывалось, как большой белый цветок, высохший от грохота. Водяная пыль заморосила в кокпит.
— Расслабься, — успокоил я. — Это всего лишь скала.
Фрэнки хохотнула. Полмиллиона фунтов стерлингов, в которые оценивалась яхта и четыре человеческих жизни, подобно норовистым лошадям, мчались к двадцатиярдовому проходу среди усеявших море скал.
Время тянулось медленно.
Справа по борту, подпрыгивая, нас встречали буруны. Слева — гейзеры белых брызг отскакивали в черное небо. Мир был полон грохота, который скорее ощущался, нежели воспринимался барабанными перепонками. Впереди море было все в белой пене, которая в свете навигационных огней имела болотно-зеленый оттенок.
Фрэнки теперь стояла рядом, тесно прижавшись коленом к моему бедру. Ян полуприсел над своим компасом курса, искоса взглядывая на маяк. Тот мигал высоко над нами, его ослепительный белый свет то появлялся, то исчезал.
— Немного правее, — крикнул Ян.
Из-за грохота его голос был еле слышен. Мы обогнули скалу, оставив ее, вероятно, ярдах в сорока от правого борта.
Впереди опускалось в море смутное очертание мыса. За ним полоса ревущих белых бурунов расходилась по всему пространству.
— Держи курс на буй, — крикнул Ян.
Бьянка ослабляла полотна, приспособляя паруса к новому углу ветра. «Плаж де Ор» любил свободу, с каждым звуком рвущегося холста он выбивал из волн фонтаны брызг. Я увидел северный ярко-красный буй — непрерывную быструю вспышку за серебряно-белыми бурунами — и переложил руль к ветру, целиком доверившись Яну.
Теперь мы находились в интерференционной полосе откатывающейся от берега волны. Скалы проносились мимо, о них с грохотом разбивались волны. Впереди, меж нами и буем, море кипело, словно огромный котел.
Ян пришел на корму.
— Видишь ту скалу? Оставь ее слева по борту! — прокричал он сквозь рев моря.
Пальцы Фрэнки вцепились в мою руку. Большая волна скользнула под корму, та стала задираться кверху. Нос нырнул в воду. Где-то на уровне моего уха словно загремел железнодорожный экспресс. Боковым зрением я увидел, как верхушка волны на миг зависла и рухнула. Шестидесятифутовая палуба «Плаж де Ор» круто накренилась. Яхта рванулась вперед в веерах белой воды по обе стороны ее корпуса. Прибой.
Прибой направлялся к бурлящему серебряному берегу. Я взял право руля, но бывают моменты, когда судно в прибое движется с той же скоростью, что и вода, и руль бездействует.
Сейчас как раз был такой случай.
Нос судна не повернулся. Двигаясь со скоростью в тридцать узлов, яхта устремилась прямо на скалы.
Фрэнки крепко обхватила рукой мою ногу. Слева по борту фронт волны начал опрокидываться на гранит.
— Лево, — пронзительно крикнул я Бьянке.
Парус, хлопнув, вступил в бой. Грот яростно загрохотал. Упруго натянутый, он потащил нос судна по ветру, что я тщетно пытался сделать штурвалом.
Яхта развернулась.
«Плаж де Ор» пробилось через фронт волны словно шестидесятифутовый тобогган. И судно неожиданно двинулось медленнее, чем гребень волны. Вода загромыхала по его пустым палубам. Огромная волна подхватила меня и швырнула о стенку кокпита, забив нос и уши, попытавшись разодрать мне рот и выдернуть ремни безопасности из их опор. Я обхватил руками Фрэнки — то, за что мне удалось зацепиться.
Так я держался и ждал, когда море позволит мне вздохнуть. Казалось, прошло не меньше двух часов, когда вода отступила и я смог наконец вдохнуть и дать возможность Фрэнки позаботиться о самой себе.
Море впереди преобразилось. Северный ярко-красный буй мигал за кормой. Слева по борту покров ночи был озарен белым светом. Это Киброн, в семи милях к северо-востоку.
Целая волна воды выкатилась из дальнего конца кокпита в темную пучину. Я пересчитал головы. Все были на месте. От сознания, что опасность миновала, я стал покрываться испариной. Между тем я покрутил штурвал. Катушка компаса колебалась. Я услышал собственный крик:
— Так где этот проклятый верхний летучий парус?
Ян склонился над лебедкой. Неожиданно выстрелил спинакер. Со скоростью четырнадцать узлов плюс прилив, по крайней мере на милю опережая соперников, «Плаж де Ор» направился домой.
К штурвалу стала Бьянка. Она была особенно сильна в вождении при таком курсе относительно ветра. Фрэнки сидела внизу у большой корзины с термосами. Она протянула мне кружку супу и сказала:
— Отлично сработано, отец! Вот это жизнь, а?!
Во мне поднялась волна любви к ней. Я повалился с ногами на одну из коек. На протяжении коротких прибрежных гонок не принято спать, но короткое забытье не повредит. Радарный детектор «Локата» посылал свои сигналы и улавливал излучения судов, находящихся поблизости, а они улавливали нас на свой экран. Мы были крупным объектом, так что я не беспокоился. Фрэнки спала на соседней койке. Теперь, потратив столько нервной энергии, я ощутил усталость и задремал.
Прошло никак не больше двадцати минут, когда я проснулся. Кто-то стучал сверху по каюте. «Плаж де Ор» по-прежнему двигался равномерными скачками. И все же что-то было не так. Через люк на палубу пробивался свет. Режущий глаз белый свет, которого не должно бы там быть.
Я спрыгнул с кровати и поднялся в кокпит.
Глава 18
«Плаж де Ор» бороздил широкое водное пространство под спинакером, вырывая длинные полосы брызг из сверкающего черного фронта волны. Все в кокпите было погружено в синевато-белое сияние. Бьянка в капюшоне стояла у штурвала — ее загорелая кожа помертвела в этом ослепительном блеске — и прикрывала рукой глаза, дабы сохранить их приспособленность к темноте.
Свет шел со стороны правого борта. Казалось, в конце ослепительной дорожки серебристой воды поднялось солнце. Из-за сверкающего диска доносился звук двигателей. Светил прожектор, причем большой.
— Он там уже пять минут, — сообщил Ян.
— Слабоумный ублюдок, — выругался я. И помахал непрошенному судну руками, дескать, отходи.
Свет погас. У меня перед глазами поплыли красные круги. А там, в ночи, набирал обороты мощный двигатель.
— Оно приближается, — констатировал Ян. — О Боже!..
Гудение двигателя возросло до громкого рева. Бывают ли ночные видения, нет ли, но там, во тьме, стронулось с места что-то огромное, вспенивая фосфоресцирующую воду своими винтами. И двинулось в нашу сторону.
Спотыкаясь, я поспешил к корме, с разбегу отстранив Бьянку от штурвала. Великан в ночи вздымался уже ближе. Я крутанул штурвал. «Плаж де Ор» был над волной, когда неизвестное судно проревело в наветренной стороне. На миг сверкнула высокая белая стена корпуса, и судно ударило «Плаж де Ор» бортом о борт.
Меня сбило с ног и швырнуло на палубу. Я вскочил и покарабкался к штурвалу. Бьянка кричала.
— Он таранил нас, — сказал Ян так, словно никак не мог поверить, что это действительно имело место.
Неприятельское судно отвернуло и включило свой прожектор. Теперь я видел его. Большое судно, моторная яхта, вероятно. На спине дождевика Яна словно дорожный знак сияли фосфоресцирующим светом буквы: «Тибо Леду».
— Достань плавающие перлини, — сказал я. — Они в переднем рундуке.
Лицо Яна белело в ослепляющем свете. Его глаза вновь обрели осмысленное выражение. Он нырнул в каюту. Я выключил навигационные огни и потянул штурвал по кругу. «Плаж де Ор» вновь запрыгал по воде.
— Этот парень хочет прикончить нас, — сказал я Бьянке. — Сверни верхний летучий парус. Увеличь площадь главного.
Бледная, она поднялась и заметалась по кокпиту.
— Пусть улетает, — сказал я, — сбрось его.
Бьянка поняла. Она быстро и проворно, вприпрыжку, кинулась к мачте.
Прожектор погас. Рев мотора опять приблизился.
— Держись! — заорал я.
Судно надвигалось на нас со скоростью в двадцать узлов. Я отвернул от него на пятнадцати, но не мог идти полным ходом, так как наверху все еще раздувался спинакер — огромный матерчатый мешок, наполненный тоннами ветра. Послышалось громкое шипение схлестнувшихся кильватеров. Нервный шок швырнул меня в рундук кокпита. Высокий стальной борт судна проскреб корпус «Плаж де Ор» по всей длине.
Впереди раздался грохот. Что-то прохлопало через небо, словно гигантская летучая мышь, и пропало. Ян появился из люка, таща две огромные катушки с тросами: трехдюймовыми полипропиленовыми перлинями для волочения за кормой в больших преследующих судно волнах. Полипропилен — паршивая веревка, но она прочна и не тонет.
— За борт! — скомандовал я.
Ян бросил катушки на палубу и подал конец одной из них за корму. Обезветрив паруса, «Плаж де Ор» медленно двигался вперед. По мере его продвижения Ян постепенно сматывал трос с катушки.
— Как корпус? — поинтересовался я.
— Так себе, — сказал Ян.
Один перлинь, полностью смотанный с катушки, уже волочился за кормой.
Ян согнулся на дне кокпита, связывая второй перлинь с первым.
— Но течи нет, — успокоил он.
Корпус яхты был выполнен из кевлара: из этого же материала делают пуленепробиваемые жилеты.
Прожектор вновь загорелся. «Тибо Леду», — блеснули литеры на куртке Яна.
— Не подымайся, — крикнул я.
Мне следовало бы испугаться до умопомрачения, я же чертовски разозлился. «Ах ты, ублюдок! — думал я. — Полагаешь, что можешь на досуге растерзать нас на мелкие кусочки? Ошибаешься».
Несколько лет назад был короткий период, когда Мик Сэвидж был под стать гонке бичом залива Пултни. Злость помогала тогда, особенно в скверных поединках, известных как предстартовые маневры.
Неприятельское судно вновь приближалось. На этот раз оно шло с включенным прожектором.
— Держись! — заорал я.
Мы впали в панику. Это было очевидно не только для нас, посаженных на вертел прожекторного луча при срывающем гребни с волн ветре, но и для моторной яхты водоизмещением в сотни тонн, пытающейся отправить нас на дно морское.
Яхта приблизилась, прожектор на ней казался огромным глазом. Когда расстояние между нами составило двадцать ярдов, я перевел руль к ветру, ощутив рывок троса, в то время как «Плаж де Ор» лег в крутой бейдевинд, оказавшись в шестидесяти футах от правого борта моторной яхты. Та не смогла вовремя сменить курс, чтобы задеть «Плаж де Ор». Прожектор потерял нас из поля зрения, и судно проскочило мимо нашей кормы. Я уловил зловоние его выхлопов. Яхта пересекла сотню метров троса, тянущегося за нашей кормой. «Теперь или никогда», — подумал я.
— Клюнуло! — сообщил Ян.
На палубе в кормовой части кокпита, словно кобра на электрическом стуле, подпрыгивало то, что осталось от намотанного на катушку перлиня. Другой его конец ушел под моторную яхту. Теперь он наматывался на ее гребные винты большими пластиковыми петлями толщиной с запястье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34