Время текло медленно, кто-то попытался запеть и пуститься в пляс, но веселье не пошло. Атмосфера оставалась напряженной.
Из окна Мэри мы видели, как Мики поднялся на ноги. Держался он на них уже с большим трудом, и даже при мерцающем свете костров было видно, что его лицо имеет цвет спелого помидора. Он исчез за своим жилищем, вернулся с канистрой бензина и начал поливать им стены замаскированного прицепа, безмолвного свидетеля преступлений его семьи и моей недавней тюрьмы. Часть бензина стекала к его собственному роскошному хромированному дому, стоявшему рядом.
Мэри не выдержала. Она вышла, чтобы насладиться этим зрелищем, и позвала с собой меня и Джея. Тед Блейк присоединился к уговорам Мэри. Я не хотел, чтобы меня обвинили в трусости, и вышел. Едва ли, думал я, мотоциклист-призрак появится здесь в такой поздний час.
Все глаза устремились на Мика. Он продолжал свои попытки облить бензином пустой прицеп, но большая часть проливалась на землю или стекала к его фургону. Я надеялся, что у кого-нибудь хватит ума остановить его, но напрасно.
Наконец он выхватил головню из ближайшего костра и поднес ее к прицепу. Стены его мгновенно вспыхнули, высокие языки пламени взвились вверх и заползли в открытую дверь. Насыщенный бензиновыми парами воздух внутри взорвался, задняя дверь отлетела и чуть не прибила нескольких зрителей. Разумеется, по земле пламя перекинулось на дом Мика. Некоторое время он наблюдал, как горит одна стена, а потом с ревом кинулся вперед.
– Сделайте что-нибудь, умоляю! – закричала Мэри. – Разве можно просто так стоять? – Она подбежала к фургону Мики и схватилась за прицепной крюк, показывая, что надо оттащить его от пылающего соседнего трейлера. Остальные женщины бросились за огнетушителями. Тед и мы с Джеем присоединились к Мэри, но тяжелый фургон не двигался с места. Наконец он подался, и нам удалось откатить его на безопасное расстояние. Резина на его колесах горела, и было похоже, что ему все же не миновать судьбы соседа.
Вдруг появился Мик, весь покрытый копотью, но все еще держащийся на ногах. Он размахивал двумя чуть обгоревшими пакетами. Присутствующие Джойсы возликовали. Мэри подскочила к нему и выхватила у него меньшую пачку.
– Моя сдача! – прокричала она и подняла деньги над головой. Группа «нейтралов» взорвалась еще более громким одобрением.
Мне не удалось досмотреть этот спектакль, потому что кто-то сильно ударил меня в левый бок, и я полетел на землю. Раздался громкий рев мотора, и я с ужасом увидел, что на меня несется мотоциклист в черной куртке.
В этот момент стоявший позади меня лицом к надвигающемуся мотоциклисту Мик заорал: «Это он!», поднял свой тяжелый «Уэбли» и выстрелил. Я лежал на земле, убийца решил, что выполнил свою задачу и не стал дожидаться следующего выстрела Мики. Он развернул мотоцикл и помчался через лагерь в сторону стадиона. Дорога проходила между двумя прицепами, и с того места, где я лежал, произошедшее было видно очень хорошо. Мотоцикл повело направо, в следующий Момент его хозяина подбросило в воздух и раздался громкий, почти музыкальный звук, какой издает струна электрогитары. Мотоцикл рухнул на землю возле одного из фургонов.
Я чувствовал себя так, словно меня в плечо лягнула лошадь, но, тщательно ощупав его, пули не обнаружил. Выстрел пришелся по рукоятке моей «Беретты-92» и согнул ее в бараний рог. Тед Блейк помог мне встать на ноги. Никто не торопился подойти к неподвижно лежащему киллеру. Двигатель мотоцикла продолжал работать. Я понял, что он налетел на металлический трос, который тревеллеры натянули вокруг лагеря, чтобы помешать муниципальным властям отбуксировать фургоны с захваченного ими участка.
Мик размахивал пистолетом в воздухе.
– Вы когда-нибудь видели такой выстрел? – вопил он.
– Если вы не отнимете у него пушку, он в самом деле кого-нибудь пристрелит, – обратилась Мэри к Теду. Тот смело подошел к Мику и отобрал у него пистолет. После этого Мик удалился куда-то в темноту и через минуту вернулся, держа в руках что-то похожее на футбольный мяч.
– Готов, собака! – победно констатировал он и бросил на землю голову мотоциклиста в шлеме. Она подкатилась к моим ногам.
Вся веселость обитателей городка улетучилась. Гости заторопились с отъездом. Я набрал номер мобильного телефона Синклера, и скоро лагерь окружили синие мигалки десятка полицейских машин. Сначала стражи порядка попытались удержать отъезжающих, но быстро поняли, что в темноте это нереально.
Когда Синклер подошел ко мне, я все еще стоял возле догорающего прицепа.
Он был одет по всей форме заместителя главного констебля.
– Неосторожное обращение с бритвенным лезвием? – произнес он, дотрагиваясь до шлема носком начищенного ботинка.
Я рассказал ему, как все произошло. Он молча слушал. Тед Блейк подтвердил мои слова. Мы подошли к месту, где фотографы фиксировали положение тела мотоциклиста. Старший инспектор Синклера вынул из сжатых пальцев покойника пистолет. Это была «Матеба», восьмизарядный револьвер необычной формы, сделанный в Италии. Инспектор подержал его в руке.
– Прекрасно сбалансированное оружие, сэр, – заметил он. – Оптимально для стрельбы с мотоцикла.
К моему удивлению, Синклер дружелюбно взял меня под руку.
– Твоя карьера частного детектива кончена, Дейви, – объявил он. – Твои способности к разрушению нуждаются в гораздо более широком поле деятельности. Тебе нужна другая сфера, подальше от Манчестера. Это ты посоветовал своим друзьям окружить лагерь тросом? – он показал на убийственную проволоку. – Та самая толщина, которая дает эффект бритвы. Чуть-чуть потолще – и все превратилось бы в кашу.
Я знал, что когда Синклер в таком настроении, возражать ему бессмысленно. Он подвел меня к полицейским машинам.
– Может быть, это и незаконно, но я ни за что не впущу тебя в управление, даже для дачи показаний. Мы поедем к тебе в офис, твой юный помощник может нас отвезти.
Все время, пока он говорил, Джей вертелся у меня за спиной, а теперь он выскочил вперед и открыл Синклеру дверь взятой напрокат белой машины, как заправский личный водитель.
– Когда вы вступите в наши ряды, молодой человек, вам придется много чего забыть, но начинаете вы неплохо, – подбодрил его Синклер.
19
Атвуд Билдинг. Пятница, 14 января 1994 года.
Допрос, продолжавшийся до середины ночи, довольно мягкий по понятиям Синклера, все же привел меня в состояние истощения. Имя Джейка Гордона почти не упоминалось. Я знал, что мотоциклист был только исполнителем. Мне сказали, что его фамилия – Сиджвик и что он был уволен со флота. Попытки выяснить его связи ни к чему не привели. Он казался абсолютным одиночкой.
– Полицейская рутина, – сказал Синклер. – Проковыряемся не одну неделю, пока удастся что-нибудь откопать.
Наконец все разъехались. Синклер, его старший инспектор и стенографистка – в Честер-хаус, Джей Андерсон – в Мосс-сайд, а Блейк и Мэри – к Теду в Дидсбери. Я не сомневался в планах Мэри, и от души желал ей удачи. Тед воспринимал ее королевское происхождение так же серьезно, как она сама, они подходили друг другу и фигурой, и манерой одеваться и могли бы составить отличную пару. Тед выглядел таким счастливым, каким я не видел его много лет. Он держал в руках самую громкую историю года и перспективу очень выгодной сделки.
Оставшись один, я решил, что утро вечера мудренее. Почему-то я был уверен, что тот, кто организовал убийство Глории, на некоторое время оставит меня в покое. Мой спальный мешок остался на кровати в трейлере Мэри, и когда через четыре часа я проснулся в своем кресле, самочувствие мое не улучшилось ни на йоту. Также я обнаружил, что вся спина у меня искусана какими-то насекомыми – тревеллеры живут слишком близко к природе. Мне нужна была ванна. Часы показывали начало десятого, и если бы Делиз собиралась приехать, она бы уже явилась. Я позвонил ей.
Трубку сняла Молли Делани.
– Да! – гаркнула она в трубку.
Я был не готов к новому наезду и попытался изобразить женский голос.
– Вас беспокоят с кафедры археологии Манчестерского университета. Я могу поговорить с мисс Делиз Делани?
Послышались удаляющиеся тяжелые шаги, а затем обнадеженный голос Делиз.
– А, это ты… – разочарованно протянула она, поняв, что ее не собираются приглашать на новые раскопки.
– Почему ты не выходишь на работу, Делиз?
– Ты знаешь, Дейв, я думаю, нам лучше сделать паузу. Я рада, что ты вернулся, но мне надо немного собраться с мыслями. Я не в восторге от того, что как только между нами возникают малейшие трения, ты тут же находишь мне замену. Будешь отрицать, что прожил неделю с этой Принцессой-Без-Трусов? – Она бросила трубку.
Удивительно, как чутье Делиз срабатывало каждый раз, когда меня заносило на сторону. Это доказывало, что между нами существует настоящая связь, а может, я просто дал ей слишком много оснований мне не доверять. Я знал, что опереться мне не на что. «Через день-другой она остынет», – заверил я себя.
Я сидел в офисе – голодный, холодный, искусанный клопами, – и не знал, чем себя занять. В конце концов я собрал остатки своего гардероба, загрузил их в нанятую машину и поехал в Чорлтон. Я поднялся в квартиру, в которую клялся никогда не возвращаться, принял ванну, лег в кровать и заснул. Проснувшись в середине дня, я обнаружил, что ванна и сон сотворили чудо. Я спустился в гараж, сел на велосипед и впервые за несколько недель по-настоящему размялся. Что бы ни происходило, Мерси текла все так же безмятежно. На обратном пути я остановился у плавучего бара «Джексон-боут», выпил пару пинт пива и закусил.
Вернувшись в квартиру, я чувствовал себя почти человеком. Позвонил в агентство транспортных услуг и договорился о доставке моей мебели из подвала «Атвуд Билдинг». За дополнительную плату они согласились сделать это немедленно, и я провел выходные, обустраивая свое новое старое жилье. Салвеи были дома, но к общению не стремились.
Поговорил я только с отцом, по телефону.
– Неужто выбрался из очередной передряги, Дейв? – спросил он так же саркастически, как всегда.
– Можно сказать и так.
– А твою дверь, полагаю, осаждает эта парочка с телевидения? Делиз нам все рассказала. Они, конечно, поблагодарили тебя за то, что ты рисковал ради них головой?
– Я думаю, может быть, Кэт…
– Она слишком занята, чтобы думать о тебе, малыш. Что же до Саймона Риштона – держу пари, что он уже не помнит, как тебя зовут. – Я чувствовал, что ему действительно обидно за меня.
– Я уверен, что они позвонят мне, – сказал я, хотя в глубине души знал, что отец прав.
Когда наступил понедельник, я решил, что могу сегодня утром обойтись без работы. В банке лежали деньги. «Полар Билдинг Сосайети» еще не скоро предпримет новую попытку снова вытряхнуть меня из дома, и я мог позволить себе немного отдохнуть. Странное дело, но последние события меня не огорчили; я был уверен, что после провала попытки убрать меня таким грубым способом убийца Глории выждет некоторое время, а затем станет действовать хитрее. Когда принесли письма, среди них оказалась короткая записка с благодарностью от Кэт Хэдлам; она извещала меня, что уезжает отдыхать на Бермудские острова. О Саймоне Риштоне она не упоминала. Таким образом, визита мне не нанесли, но все же отец оказался не во всем прав.
В десять часов Джей позвонил мне из «Пимпернел инвестигейшнз».
– Тут что-то нехорошее, босс, – торопливо прошептал он в трубку. Я хотел сказать ему, чтобы, готовясь перейти от меня в полицию, он перестал называть меня боссом. – Либерти куда-то пропал.
– Скажи лучше что-нибудь новенькое!
– Да нет, его забрали . Это Джейк Гордон. Он звонил сюда и сказал, что пока вы не отдадите все бумаги, которые получили в «Полар Билдинг Сосайети» в Пойнтоне, он будет катать пацана на вертолете!
– Ты действительно уверен, что он у них?
– Его нигде нет. Я высадил его утром перед школой, а теперь там говорят, что Либерти забрал его дядя. Наверное, Гордон действительно предложил ему опять покататься на вертолете.
– Мы вытащим его, Джейк, – сказал я спокойно, – но ты знаешь, что распечатки погибли вместе с «ниссаном». Если бы они у меня были, я бы отдал их Синклеру.
– Я-то знаю, но Гордон уверен, что они у вас. Он не шутит, босс. Говорит, что вы должны привезти бумаги сами в его штаб-квартиру и что я должен сообщить об этом только вам лично. Думаете, надо позвонить в полицию?
Я усиленно соображал, что делать.
– Знаешь что, возьми-ка любые распечатки и положи ее в пластиковый пакет. Я подъеду через двадцать минут.
Если Гордону была нужна моя голова, я был готов преподнести ему ее, если за это он отпустит Либерти. Больше месяца я пытался отделаться от назойливого шотландского гнома, а теперь, когда мне представилась такая возможность, я собирался во что бы то ни стало его вернуть.
Я заехал за Джеем, и мы отправились в Ранкорн. Новый облик моего помощника создавал ощущение, что меня конвоирует полиция. Мы почти не разговаривали. Я удивлялся, зачем Гордону могут быть нужны распечатки, когда прошло столько времени. Или Синклер подбирается к границам его империи и он начинает нервничать?
В Ранкорне мы обнаружили, что вертолет Гордона стоит на своей площадке на верхушке крепости-фабрики. У ворот стоял только один пожилой охранник; не было видно ни грузовиков, ни автоцистерн. Подозрительно тихо для утра понедельника. Гориллы с автоматами, которых мы видели в прошлый раз, куда-то исчезли.
Охранник позвонил Гордону, и тот велел передать мне, чтобы я поднимался один, с пакетом. Я вышел из машины и велел Джею уезжать, как только к нему присоединится Либерти. Старый охранник, казалось, нервничал и ничего не записал в журнал. Он объяснил мне, как пройти в квартиру Гордона.
Проходя по указанному маршруту, я улыбался, обнаруживая следы Либерти: на пыльных притолоках отпечатались его пальцы. Меня никто не останавливал, не было ни охраны с автоматами, ни одной запертой двери. В моей душе зашевелилась надежда.
Гордон сидел один за столом в своем кабинете без пиджака, в жилетке, плохо сходящейся на животе. При виде меня он не выказал ни удивления, ни неудовольствия. В руке он держал стакан с виски, но даже не удосужился поставить его на стол. Я думал, что внезапным приездом, возможно, выведу его из равновесия и он сразу отдаст мне Либерти. Я ошибся (к чему, впрочем, уже начинал привыкать). Брови его, как обычно, были сдвинуты к переносице. Когда я вошел, он встал, но из-за стола не вышел.
– Глупый, глупый мальчишка! Я мог бы сделать тебя финансовым королем! Ты мелко мыслишь и всегда будешь мелко плавать.
Поскольку я никогда не мечтал стать финансистом, то и посоветовал ему, куда именно засунуть свои сожаления.
Выплеснув свою досаду, он встряхнул головой. Лицо его выражало скорее печаль, чем гнев. Каким бы мерзавцем он ни был, ему невозможно было отказать в незаурядном обаянии.
– Где Либерти? – спросил я.
– А где распечатки? – парировал он. Я бросил пакет на стул. Казалось, он пришел в добродушное настроение. – Мне не нужны эти бумажки. Мне нужен ты. Скажи, пожалуйста, зачем ты это сделал? Зачем разрушил мою сделку? Я выполнил все, о чем ты меня просил, дал тебе освободить этого сексуального маньяка Риштона – кстати, это все-таки он застрелил свою жену.
– А вы читали газеты? Убийца – точнее, его обезглавленное тело – уже в руках полиции. Пули были выпущены из его пистолета. Они пока не установили, кто послал его к Глории, Пултеру, Тревозу и ко мне, но мы ведь оба знаем, что это лишь вопрос времени, не так ли?
Он театрально всплеснул руками.
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
– Глория обнаружила, что ваши нефтяные богатства – мыльный пузырь. Ваши танкеры пусты. Она рассказала об этом своему бывшему мужу Риштону, и тот собирался воспользоваться этой информацией, чтобы сорвать сделку по «Альгамбре», которую вы планировали с Тревозом. Вы знали, что у Риштона с ней непростые отношения, и надеялись, что убийство удастся с легкостью повесить на него. Потом, когда Пултер уже почти признался, что книга регистрации подделана, вы убрали его, а потом решили отделаться и от Тревоза, на всякий случай.
Гордон сел, положил свою куполообразную голову на руки и стал гомерически хохотать, ударяя лбом по столу так, что тяжелый хрустальный графин с виски запрыгал, громко дребезжа. Рядом стояла бронзовая статуэтка загадочной формы. Я испугался, что она упадет ему на голову, и полиции будет нечего делать. Гордон играл прекрасно, но я знал, что это всего лишь игра.
– Ты слишком примитивно подходишь к жизни, Кьюнан, вот что я тебе скажу. Ты не понимаешь, что то, чем занимаемся мы с Харрисоном, – не ново и не уникально. Мы просто срезаем острые углы. Распечатки нужны мне только потому, что теоретически они могут быть неверно интерпретированы. Но полицию они не заинтересуют. Повторяю тебе, убийство Глории заказал Риштон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Из окна Мэри мы видели, как Мики поднялся на ноги. Держался он на них уже с большим трудом, и даже при мерцающем свете костров было видно, что его лицо имеет цвет спелого помидора. Он исчез за своим жилищем, вернулся с канистрой бензина и начал поливать им стены замаскированного прицепа, безмолвного свидетеля преступлений его семьи и моей недавней тюрьмы. Часть бензина стекала к его собственному роскошному хромированному дому, стоявшему рядом.
Мэри не выдержала. Она вышла, чтобы насладиться этим зрелищем, и позвала с собой меня и Джея. Тед Блейк присоединился к уговорам Мэри. Я не хотел, чтобы меня обвинили в трусости, и вышел. Едва ли, думал я, мотоциклист-призрак появится здесь в такой поздний час.
Все глаза устремились на Мика. Он продолжал свои попытки облить бензином пустой прицеп, но большая часть проливалась на землю или стекала к его фургону. Я надеялся, что у кого-нибудь хватит ума остановить его, но напрасно.
Наконец он выхватил головню из ближайшего костра и поднес ее к прицепу. Стены его мгновенно вспыхнули, высокие языки пламени взвились вверх и заползли в открытую дверь. Насыщенный бензиновыми парами воздух внутри взорвался, задняя дверь отлетела и чуть не прибила нескольких зрителей. Разумеется, по земле пламя перекинулось на дом Мика. Некоторое время он наблюдал, как горит одна стена, а потом с ревом кинулся вперед.
– Сделайте что-нибудь, умоляю! – закричала Мэри. – Разве можно просто так стоять? – Она подбежала к фургону Мики и схватилась за прицепной крюк, показывая, что надо оттащить его от пылающего соседнего трейлера. Остальные женщины бросились за огнетушителями. Тед и мы с Джеем присоединились к Мэри, но тяжелый фургон не двигался с места. Наконец он подался, и нам удалось откатить его на безопасное расстояние. Резина на его колесах горела, и было похоже, что ему все же не миновать судьбы соседа.
Вдруг появился Мик, весь покрытый копотью, но все еще держащийся на ногах. Он размахивал двумя чуть обгоревшими пакетами. Присутствующие Джойсы возликовали. Мэри подскочила к нему и выхватила у него меньшую пачку.
– Моя сдача! – прокричала она и подняла деньги над головой. Группа «нейтралов» взорвалась еще более громким одобрением.
Мне не удалось досмотреть этот спектакль, потому что кто-то сильно ударил меня в левый бок, и я полетел на землю. Раздался громкий рев мотора, и я с ужасом увидел, что на меня несется мотоциклист в черной куртке.
В этот момент стоявший позади меня лицом к надвигающемуся мотоциклисту Мик заорал: «Это он!», поднял свой тяжелый «Уэбли» и выстрелил. Я лежал на земле, убийца решил, что выполнил свою задачу и не стал дожидаться следующего выстрела Мики. Он развернул мотоцикл и помчался через лагерь в сторону стадиона. Дорога проходила между двумя прицепами, и с того места, где я лежал, произошедшее было видно очень хорошо. Мотоцикл повело направо, в следующий Момент его хозяина подбросило в воздух и раздался громкий, почти музыкальный звук, какой издает струна электрогитары. Мотоцикл рухнул на землю возле одного из фургонов.
Я чувствовал себя так, словно меня в плечо лягнула лошадь, но, тщательно ощупав его, пули не обнаружил. Выстрел пришелся по рукоятке моей «Беретты-92» и согнул ее в бараний рог. Тед Блейк помог мне встать на ноги. Никто не торопился подойти к неподвижно лежащему киллеру. Двигатель мотоцикла продолжал работать. Я понял, что он налетел на металлический трос, который тревеллеры натянули вокруг лагеря, чтобы помешать муниципальным властям отбуксировать фургоны с захваченного ими участка.
Мик размахивал пистолетом в воздухе.
– Вы когда-нибудь видели такой выстрел? – вопил он.
– Если вы не отнимете у него пушку, он в самом деле кого-нибудь пристрелит, – обратилась Мэри к Теду. Тот смело подошел к Мику и отобрал у него пистолет. После этого Мик удалился куда-то в темноту и через минуту вернулся, держа в руках что-то похожее на футбольный мяч.
– Готов, собака! – победно констатировал он и бросил на землю голову мотоциклиста в шлеме. Она подкатилась к моим ногам.
Вся веселость обитателей городка улетучилась. Гости заторопились с отъездом. Я набрал номер мобильного телефона Синклера, и скоро лагерь окружили синие мигалки десятка полицейских машин. Сначала стражи порядка попытались удержать отъезжающих, но быстро поняли, что в темноте это нереально.
Когда Синклер подошел ко мне, я все еще стоял возле догорающего прицепа.
Он был одет по всей форме заместителя главного констебля.
– Неосторожное обращение с бритвенным лезвием? – произнес он, дотрагиваясь до шлема носком начищенного ботинка.
Я рассказал ему, как все произошло. Он молча слушал. Тед Блейк подтвердил мои слова. Мы подошли к месту, где фотографы фиксировали положение тела мотоциклиста. Старший инспектор Синклера вынул из сжатых пальцев покойника пистолет. Это была «Матеба», восьмизарядный револьвер необычной формы, сделанный в Италии. Инспектор подержал его в руке.
– Прекрасно сбалансированное оружие, сэр, – заметил он. – Оптимально для стрельбы с мотоцикла.
К моему удивлению, Синклер дружелюбно взял меня под руку.
– Твоя карьера частного детектива кончена, Дейви, – объявил он. – Твои способности к разрушению нуждаются в гораздо более широком поле деятельности. Тебе нужна другая сфера, подальше от Манчестера. Это ты посоветовал своим друзьям окружить лагерь тросом? – он показал на убийственную проволоку. – Та самая толщина, которая дает эффект бритвы. Чуть-чуть потолще – и все превратилось бы в кашу.
Я знал, что когда Синклер в таком настроении, возражать ему бессмысленно. Он подвел меня к полицейским машинам.
– Может быть, это и незаконно, но я ни за что не впущу тебя в управление, даже для дачи показаний. Мы поедем к тебе в офис, твой юный помощник может нас отвезти.
Все время, пока он говорил, Джей вертелся у меня за спиной, а теперь он выскочил вперед и открыл Синклеру дверь взятой напрокат белой машины, как заправский личный водитель.
– Когда вы вступите в наши ряды, молодой человек, вам придется много чего забыть, но начинаете вы неплохо, – подбодрил его Синклер.
19
Атвуд Билдинг. Пятница, 14 января 1994 года.
Допрос, продолжавшийся до середины ночи, довольно мягкий по понятиям Синклера, все же привел меня в состояние истощения. Имя Джейка Гордона почти не упоминалось. Я знал, что мотоциклист был только исполнителем. Мне сказали, что его фамилия – Сиджвик и что он был уволен со флота. Попытки выяснить его связи ни к чему не привели. Он казался абсолютным одиночкой.
– Полицейская рутина, – сказал Синклер. – Проковыряемся не одну неделю, пока удастся что-нибудь откопать.
Наконец все разъехались. Синклер, его старший инспектор и стенографистка – в Честер-хаус, Джей Андерсон – в Мосс-сайд, а Блейк и Мэри – к Теду в Дидсбери. Я не сомневался в планах Мэри, и от души желал ей удачи. Тед воспринимал ее королевское происхождение так же серьезно, как она сама, они подходили друг другу и фигурой, и манерой одеваться и могли бы составить отличную пару. Тед выглядел таким счастливым, каким я не видел его много лет. Он держал в руках самую громкую историю года и перспективу очень выгодной сделки.
Оставшись один, я решил, что утро вечера мудренее. Почему-то я был уверен, что тот, кто организовал убийство Глории, на некоторое время оставит меня в покое. Мой спальный мешок остался на кровати в трейлере Мэри, и когда через четыре часа я проснулся в своем кресле, самочувствие мое не улучшилось ни на йоту. Также я обнаружил, что вся спина у меня искусана какими-то насекомыми – тревеллеры живут слишком близко к природе. Мне нужна была ванна. Часы показывали начало десятого, и если бы Делиз собиралась приехать, она бы уже явилась. Я позвонил ей.
Трубку сняла Молли Делани.
– Да! – гаркнула она в трубку.
Я был не готов к новому наезду и попытался изобразить женский голос.
– Вас беспокоят с кафедры археологии Манчестерского университета. Я могу поговорить с мисс Делиз Делани?
Послышались удаляющиеся тяжелые шаги, а затем обнадеженный голос Делиз.
– А, это ты… – разочарованно протянула она, поняв, что ее не собираются приглашать на новые раскопки.
– Почему ты не выходишь на работу, Делиз?
– Ты знаешь, Дейв, я думаю, нам лучше сделать паузу. Я рада, что ты вернулся, но мне надо немного собраться с мыслями. Я не в восторге от того, что как только между нами возникают малейшие трения, ты тут же находишь мне замену. Будешь отрицать, что прожил неделю с этой Принцессой-Без-Трусов? – Она бросила трубку.
Удивительно, как чутье Делиз срабатывало каждый раз, когда меня заносило на сторону. Это доказывало, что между нами существует настоящая связь, а может, я просто дал ей слишком много оснований мне не доверять. Я знал, что опереться мне не на что. «Через день-другой она остынет», – заверил я себя.
Я сидел в офисе – голодный, холодный, искусанный клопами, – и не знал, чем себя занять. В конце концов я собрал остатки своего гардероба, загрузил их в нанятую машину и поехал в Чорлтон. Я поднялся в квартиру, в которую клялся никогда не возвращаться, принял ванну, лег в кровать и заснул. Проснувшись в середине дня, я обнаружил, что ванна и сон сотворили чудо. Я спустился в гараж, сел на велосипед и впервые за несколько недель по-настоящему размялся. Что бы ни происходило, Мерси текла все так же безмятежно. На обратном пути я остановился у плавучего бара «Джексон-боут», выпил пару пинт пива и закусил.
Вернувшись в квартиру, я чувствовал себя почти человеком. Позвонил в агентство транспортных услуг и договорился о доставке моей мебели из подвала «Атвуд Билдинг». За дополнительную плату они согласились сделать это немедленно, и я провел выходные, обустраивая свое новое старое жилье. Салвеи были дома, но к общению не стремились.
Поговорил я только с отцом, по телефону.
– Неужто выбрался из очередной передряги, Дейв? – спросил он так же саркастически, как всегда.
– Можно сказать и так.
– А твою дверь, полагаю, осаждает эта парочка с телевидения? Делиз нам все рассказала. Они, конечно, поблагодарили тебя за то, что ты рисковал ради них головой?
– Я думаю, может быть, Кэт…
– Она слишком занята, чтобы думать о тебе, малыш. Что же до Саймона Риштона – держу пари, что он уже не помнит, как тебя зовут. – Я чувствовал, что ему действительно обидно за меня.
– Я уверен, что они позвонят мне, – сказал я, хотя в глубине души знал, что отец прав.
Когда наступил понедельник, я решил, что могу сегодня утром обойтись без работы. В банке лежали деньги. «Полар Билдинг Сосайети» еще не скоро предпримет новую попытку снова вытряхнуть меня из дома, и я мог позволить себе немного отдохнуть. Странное дело, но последние события меня не огорчили; я был уверен, что после провала попытки убрать меня таким грубым способом убийца Глории выждет некоторое время, а затем станет действовать хитрее. Когда принесли письма, среди них оказалась короткая записка с благодарностью от Кэт Хэдлам; она извещала меня, что уезжает отдыхать на Бермудские острова. О Саймоне Риштоне она не упоминала. Таким образом, визита мне не нанесли, но все же отец оказался не во всем прав.
В десять часов Джей позвонил мне из «Пимпернел инвестигейшнз».
– Тут что-то нехорошее, босс, – торопливо прошептал он в трубку. Я хотел сказать ему, чтобы, готовясь перейти от меня в полицию, он перестал называть меня боссом. – Либерти куда-то пропал.
– Скажи лучше что-нибудь новенькое!
– Да нет, его забрали . Это Джейк Гордон. Он звонил сюда и сказал, что пока вы не отдадите все бумаги, которые получили в «Полар Билдинг Сосайети» в Пойнтоне, он будет катать пацана на вертолете!
– Ты действительно уверен, что он у них?
– Его нигде нет. Я высадил его утром перед школой, а теперь там говорят, что Либерти забрал его дядя. Наверное, Гордон действительно предложил ему опять покататься на вертолете.
– Мы вытащим его, Джейк, – сказал я спокойно, – но ты знаешь, что распечатки погибли вместе с «ниссаном». Если бы они у меня были, я бы отдал их Синклеру.
– Я-то знаю, но Гордон уверен, что они у вас. Он не шутит, босс. Говорит, что вы должны привезти бумаги сами в его штаб-квартиру и что я должен сообщить об этом только вам лично. Думаете, надо позвонить в полицию?
Я усиленно соображал, что делать.
– Знаешь что, возьми-ка любые распечатки и положи ее в пластиковый пакет. Я подъеду через двадцать минут.
Если Гордону была нужна моя голова, я был готов преподнести ему ее, если за это он отпустит Либерти. Больше месяца я пытался отделаться от назойливого шотландского гнома, а теперь, когда мне представилась такая возможность, я собирался во что бы то ни стало его вернуть.
Я заехал за Джеем, и мы отправились в Ранкорн. Новый облик моего помощника создавал ощущение, что меня конвоирует полиция. Мы почти не разговаривали. Я удивлялся, зачем Гордону могут быть нужны распечатки, когда прошло столько времени. Или Синклер подбирается к границам его империи и он начинает нервничать?
В Ранкорне мы обнаружили, что вертолет Гордона стоит на своей площадке на верхушке крепости-фабрики. У ворот стоял только один пожилой охранник; не было видно ни грузовиков, ни автоцистерн. Подозрительно тихо для утра понедельника. Гориллы с автоматами, которых мы видели в прошлый раз, куда-то исчезли.
Охранник позвонил Гордону, и тот велел передать мне, чтобы я поднимался один, с пакетом. Я вышел из машины и велел Джею уезжать, как только к нему присоединится Либерти. Старый охранник, казалось, нервничал и ничего не записал в журнал. Он объяснил мне, как пройти в квартиру Гордона.
Проходя по указанному маршруту, я улыбался, обнаруживая следы Либерти: на пыльных притолоках отпечатались его пальцы. Меня никто не останавливал, не было ни охраны с автоматами, ни одной запертой двери. В моей душе зашевелилась надежда.
Гордон сидел один за столом в своем кабинете без пиджака, в жилетке, плохо сходящейся на животе. При виде меня он не выказал ни удивления, ни неудовольствия. В руке он держал стакан с виски, но даже не удосужился поставить его на стол. Я думал, что внезапным приездом, возможно, выведу его из равновесия и он сразу отдаст мне Либерти. Я ошибся (к чему, впрочем, уже начинал привыкать). Брови его, как обычно, были сдвинуты к переносице. Когда я вошел, он встал, но из-за стола не вышел.
– Глупый, глупый мальчишка! Я мог бы сделать тебя финансовым королем! Ты мелко мыслишь и всегда будешь мелко плавать.
Поскольку я никогда не мечтал стать финансистом, то и посоветовал ему, куда именно засунуть свои сожаления.
Выплеснув свою досаду, он встряхнул головой. Лицо его выражало скорее печаль, чем гнев. Каким бы мерзавцем он ни был, ему невозможно было отказать в незаурядном обаянии.
– Где Либерти? – спросил я.
– А где распечатки? – парировал он. Я бросил пакет на стул. Казалось, он пришел в добродушное настроение. – Мне не нужны эти бумажки. Мне нужен ты. Скажи, пожалуйста, зачем ты это сделал? Зачем разрушил мою сделку? Я выполнил все, о чем ты меня просил, дал тебе освободить этого сексуального маньяка Риштона – кстати, это все-таки он застрелил свою жену.
– А вы читали газеты? Убийца – точнее, его обезглавленное тело – уже в руках полиции. Пули были выпущены из его пистолета. Они пока не установили, кто послал его к Глории, Пултеру, Тревозу и ко мне, но мы ведь оба знаем, что это лишь вопрос времени, не так ли?
Он театрально всплеснул руками.
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
– Глория обнаружила, что ваши нефтяные богатства – мыльный пузырь. Ваши танкеры пусты. Она рассказала об этом своему бывшему мужу Риштону, и тот собирался воспользоваться этой информацией, чтобы сорвать сделку по «Альгамбре», которую вы планировали с Тревозом. Вы знали, что у Риштона с ней непростые отношения, и надеялись, что убийство удастся с легкостью повесить на него. Потом, когда Пултер уже почти признался, что книга регистрации подделана, вы убрали его, а потом решили отделаться и от Тревоза, на всякий случай.
Гордон сел, положил свою куполообразную голову на руки и стал гомерически хохотать, ударяя лбом по столу так, что тяжелый хрустальный графин с виски запрыгал, громко дребезжа. Рядом стояла бронзовая статуэтка загадочной формы. Я испугался, что она упадет ему на голову, и полиции будет нечего делать. Гордон играл прекрасно, но я знал, что это всего лишь игра.
– Ты слишком примитивно подходишь к жизни, Кьюнан, вот что я тебе скажу. Ты не понимаешь, что то, чем занимаемся мы с Харрисоном, – не ново и не уникально. Мы просто срезаем острые углы. Распечатки нужны мне только потому, что теоретически они могут быть неверно интерпретированы. Но полицию они не заинтересуют. Повторяю тебе, убийство Глории заказал Риштон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41