Связываясь в первую очередь со штабами механизированных корпусов, которые с утра 26 июня должны были принять участие в контрударе, мы настаивали: быстрее, как можно быстрее двигаться. Никого не покидало беспокойство об окруженных дивизиях. Мы понимали, как им трудно вести боевые действия в условиях окружения, да еще с ограниченным количеством боеприпасов. Как они держатся? Все попытки наладить их снабжение ни к чему не привели: пути подвоза были перехвачены врагом.
Всю ночь мы провели у телефонных и телеграфных аппаратов. Первое донесение было получено от генерала Рябышева в четвертом часу утра. Командир корпуса сообщал, что его 34-я танковая дивизия подходит к Радзивилову, 12-я танковая — к Бродам, а 7-я моторизованная все еще у Буска, на берегу Западного Буга. Не дожидаясь ее, танковые дивизии в назначенный срок приступят к выполнению боевой задачи. Рябышев просил поддержать корпус авиацией и прикрыть его правый фланг.
Почти в это же время генерал Карпезо обратился с просьбой отложить начало наступления, пока не подойдет 8-я танковая дивизия. Он сообщал, что части его корпуса в трехдневных напряженных боях понесли большие потери и наступать им будет чрезвычайно трудно.
Командир корпуса спрашивал, когда подойдет восьмая танковая; он возлагал на нее большие надежды. Его пришлось разочаровать. 8-я танковая дивизия, как нам сообщил генерал Музыченко, только что начала выдвигаться из района западнее Львова. В лучшем случае она могла подойти через сутки.
Когда обо всем этом узнал Кирпонос, он, не желая отменять принятое решение, велел послать Карпезо радиограмму: «Выполняйте приказ».
Ранним утром этого же дня командующий 5-й армией генерал Потапов сообщил, что еще не все дивизии 9-го и 19-го мехкорпусов успели после утомительных переходов сосредоточиться и подготовиться к наступлению на Дубно в назначенное время. По его расчетам, эти корпуса могли перейти в наступление лишь во второй половине дня.
Командующий фронтом, хорошо понимая всю остроту сложившейся обстановки, вынужден был потребовать от Потапова принять все меры для своевременного перехода в наступление мехкорпусов. Командующего можно было понять: иначе контрудар по рвущимся на восток танковым и моторизованным дивизиям генерала Клейста снова будет наноситься лишь частью сил.
Рано утром 8-й мехкорпус генерала Рябышева атаковал врага силами 12-й и 34-й танковых дивизий под командованием генерала Т. А. Мишанина и полковника И. В. Васильева. Перед ними были полнокровные соединения немецкого 48-го моторизованного корпуса, в том числе его 16-я танковая дивизия. Перевес в силах был на стороне противника, но он не выдержал удара советских танков, попятился. Генерала Д. И. Рябышева, комиссара корпуса бригадного комиссара Н. К. Попеля и командиров обеих наших дивизий видели в этот день в самом пекле боя. Возглавляемые ими войска 10 километров гнали фашистов, с ходу овладели местечком Лешнево, захватили там большие немецкие обозы. Фашистское командование бросило против советских войск крупные силы авиации и все резервы, оказавшиеся под рукой. Поэтому наши танки подошли к самому Берестечко, но дальше продвинуться не смогли.
Удар 8-го мехкорпуса оказался, к сожалению, изолированным. Сосед слева не смог поддержать его. Корпус генерала Карпезо с трудом отражал непрекращавшиеся атаки противника. А тут еще вражеская авиация засекла его командный пункт. В результате ожесточенной бомбежки штаб понес большие потери. Был тяжело ранен генерал Карпезо. Командование корпусом принял его заместитель полковник Г. И. Ермолаев. И хотя к этому времени к району Буска начали подходить передовые части 8-й танковой дивизии, ввести ее в бой не удалось: еще не было налажено управление войсками с нового КП корпуса.
Лишь к ночи стали известны результаты атак 9-го и 19-го мехкорпусов, наступавших с северо-востока. Получив приказ как можно быстрее нанести удар в общем направлении на Дубно, генералы Рокоссовский и Фекленко не стали ждать сосредоточения всех своих сил и двинули танковые дивизии в атаку. Хотя передовые части вражеских подвижных соединений, наступавших на луцком направлении, угрожали флангу и тылу наших частей, командиры корпусов не стали ввязываться в бои с ними, нацелив все силы на решение задачи, поставленной командармом. Особенно успешно действовала 20-я танковая дивизия 9-го мехкорпуса, глубоко врезавшаяся в боевые порядки врага. Ночью бои несколько затихли. Рокоссовский и Фекленко заверили Потапова, что они с утра возобновят атаки, но просили прикрыть войска от вражеской авиации, удары которой наносят им большой урон.
ПОРА ПЕРЕХОДИТЬ К ОБОРОНЕ
Уже пять дней и ночей в приграничной зоне шла невиданная по ожесточенности битва. Несмотря на огромное превосходство в силах и те преимущества, которые давала гитлеровцам внезапность нападения, они не смогли сломить советские войска. На направлении главного удара врагу не удалось превратить достигнутый тактический успех в оперативный: прорвать фронт советских войск и ринуться в глубь нашей территории. Но у фашистского командования среди прочих преимуществ было решающее — мощные резервы, готовые к вводу в сражение. И враг с упорством маньяка бросал их в бой. Гитлер и его приближенные, как зарвавшиеся игроки, ставили на карту все, лишь бы выиграть битву на украинской земле.
В эти напряженные дни у нас обновилось руководство военно-воздушными силами. Е. С. Птухин был отозван в Москву. На его место прибыл генерал-лейтенант авиации Ф. А. Астахов. Прежнего начальника штаба ВВС генерала Ласкина сменил генерал Я. С. Шкурин.
Федор Алексеевич Астахов был одним из старейших советских летчиков. Выходец из рабочей семьи, он в 1915 году успешно окончил школу прапорщиков, а через год — Качинскую школу авиаторов. Революцию Астахов принял всем сердцем, в гражданскую войну командовал авиацией 5-й армии, а затем военно-воздушными силами Сибири, не раз отличался в боях против белогвардейцев, а с 1924 года возглавил авиацию Отдельной Кавказской армии. Командуя в этой армии кавалерийским полком, я уже тогда слышал много хорошего о летчике Астахове. Несколько позже он стал помощником начальника ВВС Красной Армии, а потом командующим авиацией Киевского военного округа. На этом посту весной 1941 года его сменил Птухин. А теперь, на пятый день войны, Астахов снова вернулся к нам. Время было трудное, вражеская авиация давила нас. И вот в такой обстановке новый командующий решал нелегкую задачу руководства военно-воздушными силами, сумел быстро войти в курс Дела. Он хорошо знал авиационные части фронта, их людей; летчики уважали и любили его. Результаты усилий Федора Алексеевича сказались быстро. В частности, ему удалось резко улучшить авиационную разведку. Добытые ею данные многое прояснили.
Вечером 26 июня мне довелось докладывать оперативную обстановку Военному совету фронта, и я, основываясь на новых данных авиаразведки, сделал вывод, что волновавшие нас в последние дни сведения о движении крупной танковой колонны противника со стороны Брест-Литовска на Ковель не соответствуют действительности. Правый фланг 5-й армии вне опасности. Зато еще рельефнее вырисовывается угрожающее вторжение двух крупных танковых группировок генерала Клейста на луцко-ровненском и радзехувско-бродском направлениях. Их поддерживают главные силы немецкого 4-го воздушного флота. Танковые соединения противника наступают в тесном взаимодействии с пехотными дивизиями 6-й полевой армии.
Наши войска ценой огромного напряжения пока еще сдерживают врага на подступах к Ковелю, Луцку, Дубно и Бродам, нанося ему весьма существенные потери. Но надолго сил наших не хватит. Мы бросаем наши механизированные соединения в бой с ходу, нередко без надлежащей организации контрударов. Эти смелые, но преимущественно разрозненные атаки дают нам возможность задерживать и даже теснить противника на отдельных участках, а тем временем на других направлениях он продолжает продвигаться.
Сейчас из глубины стали подходить к району сражения наши стрелковые корпуса второго эшелона. В связи с этим создалась возможность принять наиболее отвечающее изменившейся обстановке оперативное решение, преследующее цель разгромить главную группировку фашистских войск, продолжающих наступать в полосе действий нашей 5-й армии.
Слово взял начальник штаба фронта. Его мысль сводилась к тому, что необходимо попытаться силами стрелковых корпусов прочно занять выгодный по условиям местности оборонительный рубеж. Иначе танковые группировки противника могут прорваться в тыл наших 6-й и 26?й армий. Надо подходящие из глубины 31, 36 и 37-й стрелковые корпуса расположить на линии рек Стоход, Стырь и населенных пунктов Дубно, Кременец, Золочев с задачей упорной обороной задержать врага. Механизированные корпуса отвести за этот рубеж. Здесь и подготовить войска к общему контрнаступлению.
Предложение М. А. Пуркаева не было неожиданным для командующего фронтом. Кирпонос и сам постепенно склонялся к выводу, что без временного перехода к обороне не обойтись: необходимо сосредоточить механизированные соединения, создать из растянувшихся на огромном пространстве войск достаточно мощные ударные группировки. С прибытием стрелковых корпусов такая возможность становилась вполне реальной.
Командующий фронтом сформулировал окончательное решение: стрелковым корпусам временно занять оборону по линии рек Стоход, Стырь и населенных пунктов Кременец, Золочев; механизированные корпуса отвести за этот рубеж; за три-четыре дня подготовить мощный контрудар с целью уничтожения вторгшихся на луцком и дубненском направлениях войск противника.
Времени для разработки общего боевого приказа уже не оставалось, и Кирпонос послал в войска своих ответственных представителей.
В этот же день был отдан приказ о приведении в порядок вооружения старых законсервированных укрепленных районов: Киевского, Шепетовского, Изяславского, Староконстантиновского и Остропольского и о формировании для них отдельных пулеметных батальонов.
Удостоверившись, что распоряжения в войска отправлены и о новом решении Военного совета фронта доложено в Москву, я прилег на походную койку. Уснул мгновенно, словно сознание потерял. Проснулся оттого, что кто-то сильно тряс меня за плечи.
— Товарищ полковник! Товарищ полковник! — услышал я голос оперативного дежурного. — Москва на проводе!
Бегу в переговорную. Увидев меня, бодистка отстучала в Москву: «У аппарата полковник Баграмян». Подхватываю ленту, читаю: «У аппарата генерал Маландин. Здравствуйте. Немедленно доложите командующему, что Ставка запретила отход и требует продолжать контрудар. Ни дня не давать покоя агрессору. Все».
Спешу к Кирпоносу. Выслушав мой доклад, он тихо чертыхнулся и распорядился связать его с Генеральным штабом. Я позвонил дежурному по связи. Неторопливо одевшись, командующий направился в переговорную, сказав мне, чтобы я доложил о случившемся начальнику штаба и вместе с ним подготовил распоряжения войскам о прекращении отхода. Пока мы с Пуркаевым спешно набрасывали проекты новых приказов, Кирпонос возвратился с переговоров. Отстоять принятое решение ему не удалось. И он молча подписал приказы.
Наступило утро шестого дня войны. Солнце слепило глаза. На небе — ни облачка.
Не успели мы получить донесения о возвращении 8-го и 15-го мехкорпусов на прежние рубежи и о готовности их к атаке, как по штабу пронеслась весть: фашистские танки прорвались к Дубно и устремились на Острог. В штабе — тревога. Командующий фронтом потребовал подробных сведений о случившемся. Полковник Бондарев взволнованно доложил, что сегодня на рассвете 11-я немецкая танковая дивизия совершила стремительный рывок и прорвалась из района Дубно. Отбросив к югу находившиеся на марше части правофланговой дивизии 36-го стрелкового корпуса, она теперь почти беспрепятственно продвигается на Острог.
— Надо любой ценой остановить ее и уничтожить, — спокойно сказал Кирпонос. — Иначе враг не только разрежет правое крыло нашего фронта, но и дойдет до Киева. — Он повернулся к Пуркаеву: — Что мы можем выставить на пути прорвавшихся танков?
— В районе Шепетовки еще есть некоторые части шестнадцатой армии генерала Лукина. Но по распоряжению Ставки они перебрасываются на Западный фронт под Смоленск и спешно грузятся в эшелоны.
— Потребуем от Лукина выставить заслон. Ведь, если немцы прорвутся в Шепетовку, ему все равно придется прекратить погрузку и вступить в бой. Пусть уж лучше не ждет, когда фашисты к нему пожалуют. Мы имеем связь с ним? — спросил Кирпонос меня.
Я ответил, что прямой связи с Лукиным нет, но с ним можно связаться через военного коменданта станции Шепетовка или через Киев. Командующий отдал распоряжение связистам, а для верности приказал направить к Лукину одного из командиров штаба, чтобы тот обрисовал ему обстановку. Н. С. Хрущев обещал переговорить со Ставкой и добиться разрешения на временную задержку в Шепетовке оставшихся частей 16-й армии.
А Кирпонос снова склонился над картой.
— Ставьте новые задачи нашим механизированным корпусам, — обратился он к Пуркаеву. — Восьмой повернем на северо-восток, пусть наступает прямо на Дубно, а пятнадцатый всеми силами ударит на Берестечко. Если Рябышев в районе Дубно соединится с корпусами Рокоссовского и Фекленко, то прорвавшиеся вражеские части окажутся в западне.
Бригадный комиссар А. И. Михайлов и комбриг Н. С. Петухов повезли новый приказ в 8-й и 15-й мехкорпуса. Вскоре туда же выехал Н. Н. Вашугин.
И опять потянулись часы мучительного ожидания. Штаб 5-й армии как в воду канул: ни одного донесения. Молчали и штабы мехкорпусов. Что там у них? Начали ли они наступление? Как оно развивается? Ни на один из этих вопросов я не мог ответить начальнику штаба фронта. Посланы в войска наиболее толковые офицеры оперативного отдела. Но когда еще они вернутся… Пока только генерал Астахов добывает для нас кое-какие сведения: его летчики видят, где сейчас идут наиболее ожесточенные бои. Но им с высоты нелегко разобраться: резко очерченной линии фронта нет, вместо нее кое-где образовался настоящий «слоеный пирог» — наши и вражеские части расположились вперемежку.
Нечего и говорить, как трудно в таких условиях управлять войсками, разбросанными на огромном пространстве. Однако в штабе фронта не чувствовалось и тени растерянности. Характерно, что это отмечал и противник. 27 июня начальник генерального штаба гитлеровских сухопутных войск Гальдер, подводя итоги пятому дню войны, записал в дневнике:
«На стороне противника, действующего против армий „Юг“, отмечается твердое и энергичное руководство. Противник все время подтягивает с юга свежие силы против нашего танкового клина».
А вот что пишет в своих воспоминаниях бывший командующий 3-й немецкой танковой группой генерал Гот:
«Тяжелее всех пришлось группе „Юг“. Войска противника, оборонявшиеся перед соединениями северного крыла, были отброшены от границы, но они быстро оправились от неожиданного удара и контратаками своих резервов и располагавшихся в глубине танковых частей остановили продвижение немецких войск. Оперативный прорыв 1-й танковой группой, приданной 6-й армии, до 28 июня достигнут не был. Большим препятствием на пути наступления немецких частей были мощные контрудары противника».
Как видим, даже фашистские генералы вынуждены были признать, что в результате активных боевых действий войск Юго-Западного фронта был сорван в самом начале войны, в ее первые дни, гитлеровский план стремительного прорыва главных сил группы армий «Юг» к Киеву. Потери врага были настолько внушительны, что для продолжения наступления на киевском направлении немецкому командованию потребовалось перебросить из стратегических резервов значительное число соединений, направить сотни танков с экипажами, чтобы пополнить танковые дивизии генерала Клейста.
Штаб фронта, его оперативный и разведывательный отделы принимали все меры, чтобы уточнить обстановку. Кирпонос то и дело наведывался на узел связи. Не уходил отсюда и Пуркаев. Только Н. С. Хрущев не покидал своего кабинета. Сюда непрерывно приезжали посланцы из Киева и областных центров республики, решали вопросы дальнейшей мобилизации всего населения на отпор врагу.
Лишь во второй половине дня 27 июня картина на южном фланге 5-й армии стала понемногу проясняться. Прибыли наши посланцы из 8-го и 15-го мехкорпусов. Рассказали, сколько хлопот доставили войскам наши все время меняющиеся распоряжения. Ночью, получив приказ об отходе, некоторые дивизии уже снялись с места и под прикрытием заслонов начали движение на восток. Потом поступил приказ вернуться назад и продолжать атаки в указанных ранее направлениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62