Скоро в одном мини-фургоне осталось лишь двое спецназовцев. Завершению операции мешала граната. К этому времени капитан понял тщетность своих усилий, но предохранительная чека от гранаты куда-то подевалась и найти ее он не мог. Сержант крикнул Чернявину, предупреждая его об опасности, однако Чернявин не смог бы подойти к месту событий, потому что был прикован к инвалидному креслу. Наконец капитан последним вышел из машины. Ему хотелось бросить гранату в майора, который, по его мнению, предал свою страну, но тут он увидел, что тот сидит в инвалидной коляске, а ноги его в гипсе.
Чернявин увидел выражение лица офицера.
— Андрей Ильич, неужели вы хотите, чтобы ваша жизнь закончилась так глупо? — спросил он. — Эти подонки дали мне наркотики и узнали все подробности о предстоящей операции в Ламмерсдорфе. Я не мог допустить, чтобы вы все погибли.
— Но у меня в руке взведенная граната! — громко воскликнул капитан. — Я брошу ее в мини-фургон. — И граната полетела внутрь машины, прежде чем кто-нибудь успел помешать ему. Через мгновенье фургон взорвался, и в клубах огня сгорели все карты и планы операции. Впервые за неделю на лице майора Чернявина появилась широкая улыбка:
— Молодец, Андрей!
Глава 17 «Царство грез»
Германия, передний край района боевых действий
Для большинства людей панорама казалась бы пугающей. Над головой, на высоте четырех тысяч футов нависла сплошная масса облаков. Он летел сквозь завесы ливней, которые скорее слышал, чем видел этой темной ночью, и черные силуэты деревьев словно протягивали ветви-руки, чтобы схватить мчащийся истребитель. Только безумец согласится лететь в такую ночь на бреющем полете — ну что ж, тем лучше, улыбнулся он в свою кислородную маску.
Полковник Дуглас Эллингтон кончиками пальцев одной руки легко касался ручки управления истребителя «гоустрайдер», F-19A, а его другая рука покоилась на рычаге управления тягой двигателя, расположенном на левой стенке кабины. Дисплей, проецируемый на ветровое стекло, показывал скорость 625 узлов, высоту 106 футов, курс ноль-тринадцать градусов, а вокруг цифр виднелось моноцветное голографическое изображение проносящейся внизу местности, передаваемое установленной в носу истребителя камерой, которая работала в инфракрасном диапазоне. Изображение увеличивалось и усиливалось невидимым лазером, посылающим пучки лучей вниз восемь раз в секунду. Для облегчения периферического зрения шлем на голове полковника был снабжен очками, усиливавшими интенсивность визуального изображения.
— Над нашими головами идет настоящая битва, — доложил второй пилот, сидящий позади Эллингтона. Майор Дон Эйсли следил за поступающими радарными и радиосигналами, а также вел наблюдение за приборами их истребителя. — Все системы работают нормально, до цели девяносто миль.
— Ясно, — отозвался Дюк. Как и следовало ожидать, таким стало прозвище человека с фамилией Эллингтон, который даже внешне немного напоминал знаменитого джазового музыканта.
Полковник Эллингтон наслаждался полетом. Они скользили на север на безрассудно малой высоте над пересеченной местностью Восточной Германии, и их «фризби» — летающая тарелка, — не поднимаясь выше двухсот футов от земли, то взмывала, то ныряла, повинуясь малейшим движениям руки пилота.
Фирма «Локхид», которая произвела на свет этот истребитель, дала ему прозвище «гоустрайдер», а летчики называли его «фризби». F-19A был разработан в полной тайне с использованием технологии «стеяс». У этого истребителя не было углов, отсутствовали резкие очертания корпуса, что мешало лучам радиолокаторов отражаться прямо от него. Высоко расположенные турбореактивные двигатели были спроектированы таким образом, что в лучшем случае давали расплывчатое инфракрасное изображение. Если смотреть сверху, его крылья напоминали очертания церковного колокола. При взгляде спереди крылья слегка изгибались каким-то странным образом вниз, из-за чего истребитель и заслужил ласковое название «фризби», по имени летающей тарелки, так любимой детьми. Несмотря на то, что этот самолет представлял собой шедевр электрон ной технологии, обычно он не использовал свои электронные системы в активном режиме. Радиолокаторы и радиоприборы излучают электронные сигналы, которые мог обнаружить противник, а весь смысл создания «гоустрайдера» заключался в том, что он словно вообще не существовал.
Высоко— высоко в небе над их головами по обеим сторонам границы сотни истребителей занимались смертельной игрой, будто угрожая нападением и в последнее мгновение поворачивая назад. Обе стороны стремились заставить противника напасть первым и таким образом нарушить хрупкий мир. У каждой стороны имелись самолеты радиолокационного обнаружения, с помощью которых они управляли этой смертельной игрой, стремясь добиться превосходства в войне, которая уже началась, хотя мало кто об этом знал.
А мы наносим быстрый и решительный удар, подумал Эллингтон. Наконец-то мы делаем что-то разумное! Ему довелось во Вьетнаме совершить сотню вылетов на первых штурмовых истребителях F-11. Дюк являлся лучшим специалистом военно-воздушных сил по операциям, проводимым над самой землей, и о нем говорили, что он мог без промаха попасть в барсучью нору темной полночью во время бушующего канзасского торнадо. Это не совсем соответствовало истине. «Фризби» не смог бы выдержать могучего вихря торнадо. Печально, но факт — F-19 являлся плохо управляемым самолетом и из-за своей неуклюжей формы летал с грацией поросенка. Но Эллингтону было наплевать на это. Его истребитель был призраком, невидимкой, а это намного лучше хорошей маневренности, считал он, зная, что вот сейчас сумеет доказать свою правоту или продемонстрировать, как ошибается.
В данный момент эскадрилья F-19A проникала сквозь самый плотный заслон противовоздушной обороны в мире, вооруженный ракетами класса «земля-воздух».
— Расстояние до основной цели — шестьдесят миль, — сообщил Эйсли. — Все бортовые системы работают нормально. Радиолокационные станции противника не засекли нас. Похоже, все идет хорошо, Дюк.
— Понял. — Эллингтон чуть подал от себя ручку управления и нырнул вниз, как только они пролетели над вершиной небольшого холма, и выровнял истребитель на высоте восьмидесяти футов над полем, засеянным пшеницей. Дюк использовал до предела весь свой опыт, накопленный за многие годы полетов на малой высоте. Их основной целью являлся советский самолет типа АВАКСа Ил-76, «мэйнстей», руководивший летными операциями. Сейчас Ил-76 с мощным радиолокационным комплексом на борту описывал круги над Магдебургом и находился в непосредстзенной близости — всего в десяти милях — от запасной цели, мостов на шоссе Е-8 через реку Эльбу у Хохенроарте. Операция становилась все более опасной с каждой секундой. Чем ближе подлетал истребитель к «мэйнстею», тем больше радиолокационных сигналов обрушивалось на корпус самолета, причем интенсивность их возрастала в квадрате. Рано или поздно достаточно сильный сигнал отразится от «гоустрайдера», попадет на антенны «мэйнстея» и будет опознан бортовым компьютером советского самолета, несмотря на изогнутую форму крыльев, изготовленных из композитных материалов, поглощающих радиолокационное излучение. Технология «стеле» затрудняла обнаружение истребителя, но отнюдь не исключала его. Итак, сумеют ли радиолокаторы «мэйнстея» обнаружить их и, если сумеют, насколько быстро отреагируют на это русские?
Продолжай вести его как можно ближе к земле, на бреющем полете, сказал он себе. Соблюдай правила, в осуществлении которых ты столько практиковался. Они репетировали эту операцию в течение девяти дней на «Царстве грез», совершенно секретном полигоне, расположенном в районе авиабазы ВВС Неллис в штате Невада. Даже самолет раннего обнаружения Е-ЗА «сентри» с трудом замечал их на расстоянии сорока миль, а ведь «сентри» представлял собой намного более совершенную платформу для радиолокационного наблюдения, чем «мэйнстей», правда?
Именно это тебе и предстоит сейчас выяснить, парень… На боевом дежурстве находилось пять «мэйнстеев», все на расстоянии сотни километров от границы, разделявшей Германию на две части. Вполне безопасное расстояние, особенно когда между ними и границей находится более трехсот истребителей.
— Двадцать миль, Дюк.
— Ясно. Постоянно сообщай расстояние. Дон.
— Понял. По-прежнему никаких излучений, свидетельствующих о наведении ракет «воздух-воздух», да и поисковые радиолокаторы не останавливаются на нас. Масса радиопереговоров, но главным образом к западу. Почти никаких радиосигналов со стороны цели.
Эллингтон протянул левую руку и перевел четыре ракеты AIM-9M «сайдуайндер», подвешенные под крыльями истребителя, в состояние боевой готовности. Индикатор дружески замигал смертоносным зеленым светом.
— Восемнадцать миль. Цель ведет себя нормально, описывает круги, не предпринимает маневров уклонения.
Десять миль до открытия огня, рассчитал в уме Эллингтон, одна минута сорок секунд полета.
— Шестнадцать миль. — Эйсли считывал цифры с компьютерного дисплея, подключенного к спутниковой навигационной системе НАВСТАР.
У «мэйнстея» не будет ни малейших шансов на спасение. F-19A начнет набирать высоту лишь после того, как он окажется под целью. Четырнадцать миль. Двенадцать. Десять. Восемь. Шесть миль до огромного пассажирского самолета, превращенного в воздушную платформу радиолокационного обнаружения.
— «Мэйнстей» только что изменил курс — да, он начал маневр уклонения. Только что над нами пролетел «фоксфайэр», — бесстрастно произнес Эйсли. Сейчас их начал разыскивать советский перехватчик МиГ-25, действующий, очевидно, по указаниям, полученным от Ил-76. Обладая мощным двигателем и отличной маневренностью, советский истребитель вполне мог отыскать их, несмотря на технологию «стеле», — но первым, должно быть, обнаружил «мэйнстей».
— Радиолокаторов ракетного наведения незаметно?
— Пока нет. — Взгляд Эйсли не отрывался от приборов, указывающих на появление опасности. До настоящего момента на «фризби» не замкнулись лучи наведения. — Находимся под целью.
— Понятно. Набираем высоту. — Эллингтон потянул на себя рычаг и включил форсаж. Двигатели истребителя позволяли развивать скорость лишь в 1,3 Маха, но сейчас нужно было использовать весь их ресурс. Судя по сведениям метеорологов облачность достигала двадцати тысяч футов, а Ил-76 будет находиться в пяти тысячах футов над ее верхней кромкой. Теперь «фризби» стал уязвим. Он больше не скрывался в массе радиолокационных сигналов, отражающихся от земли, двигатели работали на полную мощность и давали отчетливую инфракрасную отметку, и потому, несмотря на технологию «стеле», самолет ясно извещал о своем присутствии. Быстрей набирай высоту, бэби…
— Ага! — громко воскликнул Эллингтон по системе внутренней связи в тот момент, когда истребитель прорвался сквозь облака и системы ночного видения мгновенно обнаружили «мэйнстей» в пяти милях от них. Тот пикировал вниз, пытаясь укрыться в облаках. Слишком поздно. Самолеты сближались со скоростью свыше тысячи миль в час. Полковник навел лазерный прицел на Ил-76. Тут же в наушниках его шлема послышались меняющиеся трели: самонаводящиеся боеголовки «сайдуайндеров» обнаружили цель. Большим пальцем правой руки он повернул рычажок пуска и указательным пальцем дважды нажал на кнопку. Ракеты вылетели из-под крыльев истребителя с промежутком в полсекунды. Сверкающие ракетные выхлопы на мгновение ослепили его, но Эллингтон не отводил взгляда от ракет, мчащихся к цели. На это им потребовалось восемь секунд. Обе ракеты чуть свернули в сторону к правому крылу «мэйнстея». На расстоянии тридцати футов от цели лазерные детонаторы сработали, и туча смертоносных осколков ударила по основанию крыла. Все произошло молниеносно. Оба правых двигателя Ил-76 взорвались, крыло отвалилось, и советский самолет начал, кувыркаясь, падать вниз. Через несколько секунд он скрылся в пелене облаков.
Господи! — подумал Эллингтон, делая поворот и ныряя к земле, гарантирующей безопасность. Совсем не как в кино. Цель уничтожена в мгновение ока. Ну что ж, это оказалось просто. Главная цель уничтожена. Дальше все будет намного труднее.
***
Техники радиолокационного наблюдения на борту самолета Е-ЗА «сентри», кружащего над Страсбургом, с удовлетворением отметили, что все пять советских самолетов радиолокационного слежения сбиты в течение двух минут. Все получилось очень удачно, F-19A действительно застали их врасплох.
Бригадный генерал, непосредственно руководивший операцией «Царство грез», наклонился вперед в своем кресле и включил стоящий перед ним микрофон.
— Трубач, трубач, трубач, — произнес он и выключил микрофон. — Молодцы, парни, — выдохнул он. — Теперь за работу.
Из скоплений тактических истребителей НАТО, барражирующих у границы, вырвались около сотни истребителей и на бреющем полете устремились вперед. Половину этой сотни составляли F-111F «аардварк», другую половину — «торнадо». Все они несли максимальную нагрузку — их крылья были увешаны запасными баками с горючим и «умными» бомбами. Они следовали за второй волной истребителей-невидимок «фризби», которые уже углубились на шестьдесят миль над Восточной Германией и разлетались в разные стороны к своим целям. За истребителями поднялись всепогодные перехватчики «иглы» и «фантомы», направляемые самолетами радиолокационного наведения «сентри», описывающими круги над Рейном, и атаковали самонаводящимися ракетами советские истребители, которые только что потеряли систему управления. Наконец, через границу устремилась третья волна самолетов НАТО, летящих над самой землей и уничтожающих наземные радиолокационные станции, которые пытались заменить уже сбитые «мэйнстей».
Хохенроарте, Германская Демократическая Республика
Эллингтон облетел свою цель на высоте тысячи футов, в нескольких милях от нее. На этот раз его целью был двойной мост из двух бетонных арок ярдов по пятьсот длиной и шириной в две полосы каждая, пересекающий Эльбу в середине ее плавного изгиба. Красивый мост, подумал полковник. Наверно, решил он, его построили в тридцатые годы, потому что шоссе из Берлина в Брауншвейг было одним из первых автобанов в Германии. Может быть, сам старик Адольф проезжал по этим мостам, размышлял Эллингтон. Ну что ж, тем лучше.
В этот момент телевизионная камера в его системе наведения, способная работать при слабом освещении, показала, что по мосту идут русские танки Т-80, направляющиеся на запад. Эллингтон, глядя на экран, оценил ситуацию. Это мог быть только второй эшелон армии, разворачивающейся для нападения на войска НАТО. На вершине холма 76, к югу от моста на западном берегу, располагалась батарея зенитных ракетных установок «земля-воздух», предназначенная для защиты переправы. Сейчас она наверняка находилась в состоянии полной боевой готовности. В наушниках полковника непрерывно раздавались трели, исходящие из приемника радиолокационных сигналов, поскольку волны поисковых радаров из десятков противовоздушных батарей то и дело обтекали его самолет. Стоит одному из них удачно отразиться от композитной поверхности… Фактор случайности, мрачно подумал Эллингтон.
— Как там «пэйв тэк»?
— Наготове, — коротко ответил Эйсли. Оба пилота — первый и второй — испытывали крайнее напряжение.
— Осветить цель, — скомандовал Эллингтон. Эйсли, сидящий в кресле позади полковника, включил лазер установки «пэйв тэк», осветивший цель.
Сложная система «пэйв тэк» располагалась в чуть опущенном носовом конусе «гоустраядера». В самой нижней части находилась вращающаяся башенка, в которой размещались лазер, работающий на углекислом газе, и телевизионная камера. Майор направил телевизионную камеру на мост, затем включил лазер. В центре северной арки моста появилась невидимая точка. Компьютерная система будет теперь удерживать ее на цели до тех пор, пока не поступит другая команда, а видеомагнитофон произведет визуальную запись того, насколько успешным оказался залп.
— Цель освещена, — доложил Эйсли. — Все еще не отмечено замкнутых на нас радиолокационных станций наведения.
— Немо, это «Тень-4». Цель освещена.
— Понял.
Через Пятнадцать секунд первый «аардварк» с ревом промчался на юг всего в тридцати футах над речной поверхностью, сбросил бомбу лазерного наведения GBU-15 «пейвуэй» и тут же резко повернул на восток. Оптическая компьютерная установка в носу бомбы заметила отраженный луч, вышла на него и должным образом повернула хвостовые стабилизаторы.
Командир зенитной батареи ракет «земля-воздух», расположенной к югу от моста, пытался определить источник шума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Чернявин увидел выражение лица офицера.
— Андрей Ильич, неужели вы хотите, чтобы ваша жизнь закончилась так глупо? — спросил он. — Эти подонки дали мне наркотики и узнали все подробности о предстоящей операции в Ламмерсдорфе. Я не мог допустить, чтобы вы все погибли.
— Но у меня в руке взведенная граната! — громко воскликнул капитан. — Я брошу ее в мини-фургон. — И граната полетела внутрь машины, прежде чем кто-нибудь успел помешать ему. Через мгновенье фургон взорвался, и в клубах огня сгорели все карты и планы операции. Впервые за неделю на лице майора Чернявина появилась широкая улыбка:
— Молодец, Андрей!
Глава 17 «Царство грез»
Германия, передний край района боевых действий
Для большинства людей панорама казалась бы пугающей. Над головой, на высоте четырех тысяч футов нависла сплошная масса облаков. Он летел сквозь завесы ливней, которые скорее слышал, чем видел этой темной ночью, и черные силуэты деревьев словно протягивали ветви-руки, чтобы схватить мчащийся истребитель. Только безумец согласится лететь в такую ночь на бреющем полете — ну что ж, тем лучше, улыбнулся он в свою кислородную маску.
Полковник Дуглас Эллингтон кончиками пальцев одной руки легко касался ручки управления истребителя «гоустрайдер», F-19A, а его другая рука покоилась на рычаге управления тягой двигателя, расположенном на левой стенке кабины. Дисплей, проецируемый на ветровое стекло, показывал скорость 625 узлов, высоту 106 футов, курс ноль-тринадцать градусов, а вокруг цифр виднелось моноцветное голографическое изображение проносящейся внизу местности, передаваемое установленной в носу истребителя камерой, которая работала в инфракрасном диапазоне. Изображение увеличивалось и усиливалось невидимым лазером, посылающим пучки лучей вниз восемь раз в секунду. Для облегчения периферического зрения шлем на голове полковника был снабжен очками, усиливавшими интенсивность визуального изображения.
— Над нашими головами идет настоящая битва, — доложил второй пилот, сидящий позади Эллингтона. Майор Дон Эйсли следил за поступающими радарными и радиосигналами, а также вел наблюдение за приборами их истребителя. — Все системы работают нормально, до цели девяносто миль.
— Ясно, — отозвался Дюк. Как и следовало ожидать, таким стало прозвище человека с фамилией Эллингтон, который даже внешне немного напоминал знаменитого джазового музыканта.
Полковник Эллингтон наслаждался полетом. Они скользили на север на безрассудно малой высоте над пересеченной местностью Восточной Германии, и их «фризби» — летающая тарелка, — не поднимаясь выше двухсот футов от земли, то взмывала, то ныряла, повинуясь малейшим движениям руки пилота.
Фирма «Локхид», которая произвела на свет этот истребитель, дала ему прозвище «гоустрайдер», а летчики называли его «фризби». F-19A был разработан в полной тайне с использованием технологии «стеяс». У этого истребителя не было углов, отсутствовали резкие очертания корпуса, что мешало лучам радиолокаторов отражаться прямо от него. Высоко расположенные турбореактивные двигатели были спроектированы таким образом, что в лучшем случае давали расплывчатое инфракрасное изображение. Если смотреть сверху, его крылья напоминали очертания церковного колокола. При взгляде спереди крылья слегка изгибались каким-то странным образом вниз, из-за чего истребитель и заслужил ласковое название «фризби», по имени летающей тарелки, так любимой детьми. Несмотря на то, что этот самолет представлял собой шедевр электрон ной технологии, обычно он не использовал свои электронные системы в активном режиме. Радиолокаторы и радиоприборы излучают электронные сигналы, которые мог обнаружить противник, а весь смысл создания «гоустрайдера» заключался в том, что он словно вообще не существовал.
Высоко— высоко в небе над их головами по обеим сторонам границы сотни истребителей занимались смертельной игрой, будто угрожая нападением и в последнее мгновение поворачивая назад. Обе стороны стремились заставить противника напасть первым и таким образом нарушить хрупкий мир. У каждой стороны имелись самолеты радиолокационного обнаружения, с помощью которых они управляли этой смертельной игрой, стремясь добиться превосходства в войне, которая уже началась, хотя мало кто об этом знал.
А мы наносим быстрый и решительный удар, подумал Эллингтон. Наконец-то мы делаем что-то разумное! Ему довелось во Вьетнаме совершить сотню вылетов на первых штурмовых истребителях F-11. Дюк являлся лучшим специалистом военно-воздушных сил по операциям, проводимым над самой землей, и о нем говорили, что он мог без промаха попасть в барсучью нору темной полночью во время бушующего канзасского торнадо. Это не совсем соответствовало истине. «Фризби» не смог бы выдержать могучего вихря торнадо. Печально, но факт — F-19 являлся плохо управляемым самолетом и из-за своей неуклюжей формы летал с грацией поросенка. Но Эллингтону было наплевать на это. Его истребитель был призраком, невидимкой, а это намного лучше хорошей маневренности, считал он, зная, что вот сейчас сумеет доказать свою правоту или продемонстрировать, как ошибается.
В данный момент эскадрилья F-19A проникала сквозь самый плотный заслон противовоздушной обороны в мире, вооруженный ракетами класса «земля-воздух».
— Расстояние до основной цели — шестьдесят миль, — сообщил Эйсли. — Все бортовые системы работают нормально. Радиолокационные станции противника не засекли нас. Похоже, все идет хорошо, Дюк.
— Понял. — Эллингтон чуть подал от себя ручку управления и нырнул вниз, как только они пролетели над вершиной небольшого холма, и выровнял истребитель на высоте восьмидесяти футов над полем, засеянным пшеницей. Дюк использовал до предела весь свой опыт, накопленный за многие годы полетов на малой высоте. Их основной целью являлся советский самолет типа АВАКСа Ил-76, «мэйнстей», руководивший летными операциями. Сейчас Ил-76 с мощным радиолокационным комплексом на борту описывал круги над Магдебургом и находился в непосредстзенной близости — всего в десяти милях — от запасной цели, мостов на шоссе Е-8 через реку Эльбу у Хохенроарте. Операция становилась все более опасной с каждой секундой. Чем ближе подлетал истребитель к «мэйнстею», тем больше радиолокационных сигналов обрушивалось на корпус самолета, причем интенсивность их возрастала в квадрате. Рано или поздно достаточно сильный сигнал отразится от «гоустрайдера», попадет на антенны «мэйнстея» и будет опознан бортовым компьютером советского самолета, несмотря на изогнутую форму крыльев, изготовленных из композитных материалов, поглощающих радиолокационное излучение. Технология «стеле» затрудняла обнаружение истребителя, но отнюдь не исключала его. Итак, сумеют ли радиолокаторы «мэйнстея» обнаружить их и, если сумеют, насколько быстро отреагируют на это русские?
Продолжай вести его как можно ближе к земле, на бреющем полете, сказал он себе. Соблюдай правила, в осуществлении которых ты столько практиковался. Они репетировали эту операцию в течение девяти дней на «Царстве грез», совершенно секретном полигоне, расположенном в районе авиабазы ВВС Неллис в штате Невада. Даже самолет раннего обнаружения Е-ЗА «сентри» с трудом замечал их на расстоянии сорока миль, а ведь «сентри» представлял собой намного более совершенную платформу для радиолокационного наблюдения, чем «мэйнстей», правда?
Именно это тебе и предстоит сейчас выяснить, парень… На боевом дежурстве находилось пять «мэйнстеев», все на расстоянии сотни километров от границы, разделявшей Германию на две части. Вполне безопасное расстояние, особенно когда между ними и границей находится более трехсот истребителей.
— Двадцать миль, Дюк.
— Ясно. Постоянно сообщай расстояние. Дон.
— Понял. По-прежнему никаких излучений, свидетельствующих о наведении ракет «воздух-воздух», да и поисковые радиолокаторы не останавливаются на нас. Масса радиопереговоров, но главным образом к западу. Почти никаких радиосигналов со стороны цели.
Эллингтон протянул левую руку и перевел четыре ракеты AIM-9M «сайдуайндер», подвешенные под крыльями истребителя, в состояние боевой готовности. Индикатор дружески замигал смертоносным зеленым светом.
— Восемнадцать миль. Цель ведет себя нормально, описывает круги, не предпринимает маневров уклонения.
Десять миль до открытия огня, рассчитал в уме Эллингтон, одна минута сорок секунд полета.
— Шестнадцать миль. — Эйсли считывал цифры с компьютерного дисплея, подключенного к спутниковой навигационной системе НАВСТАР.
У «мэйнстея» не будет ни малейших шансов на спасение. F-19A начнет набирать высоту лишь после того, как он окажется под целью. Четырнадцать миль. Двенадцать. Десять. Восемь. Шесть миль до огромного пассажирского самолета, превращенного в воздушную платформу радиолокационного обнаружения.
— «Мэйнстей» только что изменил курс — да, он начал маневр уклонения. Только что над нами пролетел «фоксфайэр», — бесстрастно произнес Эйсли. Сейчас их начал разыскивать советский перехватчик МиГ-25, действующий, очевидно, по указаниям, полученным от Ил-76. Обладая мощным двигателем и отличной маневренностью, советский истребитель вполне мог отыскать их, несмотря на технологию «стеле», — но первым, должно быть, обнаружил «мэйнстей».
— Радиолокаторов ракетного наведения незаметно?
— Пока нет. — Взгляд Эйсли не отрывался от приборов, указывающих на появление опасности. До настоящего момента на «фризби» не замкнулись лучи наведения. — Находимся под целью.
— Понятно. Набираем высоту. — Эллингтон потянул на себя рычаг и включил форсаж. Двигатели истребителя позволяли развивать скорость лишь в 1,3 Маха, но сейчас нужно было использовать весь их ресурс. Судя по сведениям метеорологов облачность достигала двадцати тысяч футов, а Ил-76 будет находиться в пяти тысячах футов над ее верхней кромкой. Теперь «фризби» стал уязвим. Он больше не скрывался в массе радиолокационных сигналов, отражающихся от земли, двигатели работали на полную мощность и давали отчетливую инфракрасную отметку, и потому, несмотря на технологию «стеле», самолет ясно извещал о своем присутствии. Быстрей набирай высоту, бэби…
— Ага! — громко воскликнул Эллингтон по системе внутренней связи в тот момент, когда истребитель прорвался сквозь облака и системы ночного видения мгновенно обнаружили «мэйнстей» в пяти милях от них. Тот пикировал вниз, пытаясь укрыться в облаках. Слишком поздно. Самолеты сближались со скоростью свыше тысячи миль в час. Полковник навел лазерный прицел на Ил-76. Тут же в наушниках его шлема послышались меняющиеся трели: самонаводящиеся боеголовки «сайдуайндеров» обнаружили цель. Большим пальцем правой руки он повернул рычажок пуска и указательным пальцем дважды нажал на кнопку. Ракеты вылетели из-под крыльев истребителя с промежутком в полсекунды. Сверкающие ракетные выхлопы на мгновение ослепили его, но Эллингтон не отводил взгляда от ракет, мчащихся к цели. На это им потребовалось восемь секунд. Обе ракеты чуть свернули в сторону к правому крылу «мэйнстея». На расстоянии тридцати футов от цели лазерные детонаторы сработали, и туча смертоносных осколков ударила по основанию крыла. Все произошло молниеносно. Оба правых двигателя Ил-76 взорвались, крыло отвалилось, и советский самолет начал, кувыркаясь, падать вниз. Через несколько секунд он скрылся в пелене облаков.
Господи! — подумал Эллингтон, делая поворот и ныряя к земле, гарантирующей безопасность. Совсем не как в кино. Цель уничтожена в мгновение ока. Ну что ж, это оказалось просто. Главная цель уничтожена. Дальше все будет намного труднее.
***
Техники радиолокационного наблюдения на борту самолета Е-ЗА «сентри», кружащего над Страсбургом, с удовлетворением отметили, что все пять советских самолетов радиолокационного слежения сбиты в течение двух минут. Все получилось очень удачно, F-19A действительно застали их врасплох.
Бригадный генерал, непосредственно руководивший операцией «Царство грез», наклонился вперед в своем кресле и включил стоящий перед ним микрофон.
— Трубач, трубач, трубач, — произнес он и выключил микрофон. — Молодцы, парни, — выдохнул он. — Теперь за работу.
Из скоплений тактических истребителей НАТО, барражирующих у границы, вырвались около сотни истребителей и на бреющем полете устремились вперед. Половину этой сотни составляли F-111F «аардварк», другую половину — «торнадо». Все они несли максимальную нагрузку — их крылья были увешаны запасными баками с горючим и «умными» бомбами. Они следовали за второй волной истребителей-невидимок «фризби», которые уже углубились на шестьдесят миль над Восточной Германией и разлетались в разные стороны к своим целям. За истребителями поднялись всепогодные перехватчики «иглы» и «фантомы», направляемые самолетами радиолокационного наведения «сентри», описывающими круги над Рейном, и атаковали самонаводящимися ракетами советские истребители, которые только что потеряли систему управления. Наконец, через границу устремилась третья волна самолетов НАТО, летящих над самой землей и уничтожающих наземные радиолокационные станции, которые пытались заменить уже сбитые «мэйнстей».
Хохенроарте, Германская Демократическая Республика
Эллингтон облетел свою цель на высоте тысячи футов, в нескольких милях от нее. На этот раз его целью был двойной мост из двух бетонных арок ярдов по пятьсот длиной и шириной в две полосы каждая, пересекающий Эльбу в середине ее плавного изгиба. Красивый мост, подумал полковник. Наверно, решил он, его построили в тридцатые годы, потому что шоссе из Берлина в Брауншвейг было одним из первых автобанов в Германии. Может быть, сам старик Адольф проезжал по этим мостам, размышлял Эллингтон. Ну что ж, тем лучше.
В этот момент телевизионная камера в его системе наведения, способная работать при слабом освещении, показала, что по мосту идут русские танки Т-80, направляющиеся на запад. Эллингтон, глядя на экран, оценил ситуацию. Это мог быть только второй эшелон армии, разворачивающейся для нападения на войска НАТО. На вершине холма 76, к югу от моста на западном берегу, располагалась батарея зенитных ракетных установок «земля-воздух», предназначенная для защиты переправы. Сейчас она наверняка находилась в состоянии полной боевой готовности. В наушниках полковника непрерывно раздавались трели, исходящие из приемника радиолокационных сигналов, поскольку волны поисковых радаров из десятков противовоздушных батарей то и дело обтекали его самолет. Стоит одному из них удачно отразиться от композитной поверхности… Фактор случайности, мрачно подумал Эллингтон.
— Как там «пэйв тэк»?
— Наготове, — коротко ответил Эйсли. Оба пилота — первый и второй — испытывали крайнее напряжение.
— Осветить цель, — скомандовал Эллингтон. Эйсли, сидящий в кресле позади полковника, включил лазер установки «пэйв тэк», осветивший цель.
Сложная система «пэйв тэк» располагалась в чуть опущенном носовом конусе «гоустраядера». В самой нижней части находилась вращающаяся башенка, в которой размещались лазер, работающий на углекислом газе, и телевизионная камера. Майор направил телевизионную камеру на мост, затем включил лазер. В центре северной арки моста появилась невидимая точка. Компьютерная система будет теперь удерживать ее на цели до тех пор, пока не поступит другая команда, а видеомагнитофон произведет визуальную запись того, насколько успешным оказался залп.
— Цель освещена, — доложил Эйсли. — Все еще не отмечено замкнутых на нас радиолокационных станций наведения.
— Немо, это «Тень-4». Цель освещена.
— Понял.
Через Пятнадцать секунд первый «аардварк» с ревом промчался на юг всего в тридцати футах над речной поверхностью, сбросил бомбу лазерного наведения GBU-15 «пейвуэй» и тут же резко повернул на восток. Оптическая компьютерная установка в носу бомбы заметила отраженный луч, вышла на него и должным образом повернула хвостовые стабилизаторы.
Командир зенитной батареи ракет «земля-воздух», расположенной к югу от моста, пытался определить источник шума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113