Уйдет ко мне… Я согласная ждать, долго ждать. Год, два, три… Знаю одно: рано или поздно это случится, и ты ничегошеньки не смогешь с энтим поделать…
Алена была раздавлена, смята, уничтожена этими словами. На глазах ее выступили слезы, но во взгляде вдруг обозначилась прежняя решимость.
— Не надейся! — выдавила она из себя. — Я не отдам тебе его, я буду бороться!
Дарья пожала плечами.
— Борись. Поглядим, кто кого…
— Будь ты проклята, ведьма! — с ненавистью сказала Алена и, повернувшись, бросилась прочь из конюшни.
Дарья проводила ее взглядом и опять взялась за вилы. Но после этих двух встреч желание работать пропало. Ей необходимо было рассказать матери, с чем к ней приходил Иван. Но сделать это надо было осторожно. Дарья знала, что если ей рассказать о том, что отцу приписывают контрреволюционную деятельность, ее сердце могло и не выдержать подобного удара. Поэтому, идя в хату, она ломала голову, как начать разговор, чтобы известие не было столь неожиданным…
Мать восприняла известие внешне спокойно, словно давно ждала его. Только Дарья чувствовала, какая буря чувств поднялась у нее внутри. То, что она увидела, невольно заглянув за тот занавес, которым отгородилась от нее Аксинья, напугало ее. Если раньше в этой всегда сильной духовно женщине еще жила надежда, что все обойдется, что ее Степана выпустят, то теперь эта вера рухнула окончательно, сломав ее и морально, и физически…
— Дашенька, доченька, съезди к отцу, повидайся с ним, — только и сказала она в ответ на ее слова. — Чую, не выбраться ему оттуда…
— А как же ты, мама?
Аксинья вымученно улыбнулась и погладила ее по голове.
— За меня не волнуйся, доченька. Я справлюсь…
Дарья почувствовала отчаяние. У нее возникло предчувствие, что сейчас ей ни в коем случае нельзя покидать мать. Почему нельзя этого делать, она не могла сказать, чувствовала только, что в ее отсутствие произойдет что-то нехорошее. К тому же она еще не закончила свое дело… Но отказать матери в ее просьбе девушка тоже не могла.
— Хорошо, мама, — сказала она. — Завтра с утра я поеду, съезжу к нему…
Иван вошел в здание сельсовета и с порога объявил Михаилу Атаманчукову, сидевшему за столом и что-то старательно вписывающему в тетрадь:
— Мишка, Фролов объявился!
Тот оторвался от своего занятия и удивленно посмотрел на него.
— Ну?.. Где?
— Он прячется в лесу, в заброшенном волчьем логове!
Атаманчуков вскочил и выбежал из-за стола.
— Будем брать?
Иван кивнул в ответ.
— Будем. Только надобно послать гонца к Мохову, чтобы он прислал своих орлов.
— А не сбегет? — недоверчиво поинтересовался Михаил. — Может, своими силами обойдемся?
Иван покачал головой.
— Нет, Мишка. Хватит с меня Давыдова. Пусть энтим делом занимаются соответствующие товарищи, а мы подсобим.
— Ну, ладно, — нехотя согласился Атаманчуков. — Тебе виднее…
Иван повернулся, собираясь идти, но Михаил остановил его.
— Ты хоть расскажи, как съездил-то? Как прошло бюро?
Иван повернулся к нему.
— Сняли меня с секретарей, Мишка. И из партии исключили…
Атаманчуков, вытащивший из стола наган, так и застыл с оружием в руках.
— Да ты что?! За что?
Иван горько усмехнулся.
— За связь с Дарьей, дочкой врага Советской власти. Ну, и ишо набралось…
— Да они что там, совсем, что ли?..
Иван ничего не ответил, а Атаманчуков нервно заходил по комнате взад-вперед.
— Нет, Иван, этого нельзя так оставлять! Надо выходить на окружком. Мы добьемся правды, мы этих бюрократов всех к ногтю!..
— Не кипятись, Мишка, — остановил его Иван. — Тута не все так просто. Мохов и тот ничего не смог поделать… Ладно, разберемся. Зараз нам надобно покончить с Фроловым, а там поглядим…
XVI
До обеда Фролов прошатался бесцельно по лесу, пытаясь найти для себя что-нибудь из еды. Создавалось такое ощущение, что все зверье куда-то ушло. Напрасно он бродил по лесу, надеясь увидеть хоть какую-нибудь пичугу. Все было тщетно. Лес словно вымер…
Он соорудил для себя удочку из ветки, рыболовную снасть захватил из дома, когда готовился бежать. Накопал червей, насадил на крючок, закинул и стал ждать. Он просидел несколько часов, но так ничего и не поймал. И это в месте, которое славилось, как самое хорошее для рыбалки! Не зря же Фрол со свояком прошлой ночью подались именно сюда…
Как бы то ни было, но Титу не удалось поймать даже маленькой, захудалой рыбешки. Плюнув на это дело, он опять принялся бродить по лесу. Его грыз сильный голод. Фролов не мог ни о чем думать, только о еде. Но даже вшивого гриба не было во всей округе…
Чтобы хоть как-то заглушить сосущее чувство голода, Тит курил одну самокрутку за другой. Но вскоре он опамятовался. Не такие уж большие у него были запасы табака, чтобы так их транжирить, а Курков неизвестно, когда появится. И появится ли вообще. В этом он все больше и больше сомневался…
В конец умаявшись бродить по лесу в поисках пропитания, Тит забрался в свое логово. Постаравшись устроиться поудобнее, он закрыл глаза. Сразу же перед его мысленным взором появилась дымящаяся миска наваристых щей и горшок каши с салом. Воображение рисовало, как он берет ложку и погружает ее в варево, зачерпывая куски картошки и большой кусок мяса, и отправляет все это в рот. Горячая пища обжигает язык и небо, но он не обращает внимания, смакуя райский вкус. По телу разливается приятное тепло. Проглотив, он откусывает большой кусок хлеба и опять погружает ложку в щи…
— Тит!
Голос прозвучал властно и очень близко. В первый момент Фролов подумал, что это, наконец, заявился Курков. Но, осторожно выглянув наружу, он увидел сидевшего на пне совершенно незнакомого ему человека. Мужчина был одет в ярко-красную рубаху, штаны с красными лампасами. На ногах красовались новенькие, надраенные до блеска сапоги, на голове — казацкая фуражка с красным околышем, из-под которой торчал непокорный русый чуб. Вроде, ничего необычного в этом человеке не было, но, едва взглянув в его лицо, Фролов почувствовал такой ужас, что не смог даже закричать. Густые брови, хищный крючковатый нос, как у стервятника, тонкие губы, кривившиеся в улыбке, выступающий вперед подбородок с ямочкой, делившей его посредине, — все это делало его черты неприятными, но не более. А вот глаза… Глаза у него были черные, без зрачков. Один раз взглянув в них, Тит уже не смог отвести взгляда, с ужасом чувствуя, как он тонет в их бездонной глубине, засасывающей его туда, откуда уже возврата не будет…
— Что же ты, Тит? — проговорил незнакомец, возвращая обратно на землю. — Выходи, поговорим!
Фролов выбрался наружу, от страха даже забыв о нагане. Он не очень-то хотел покидать свое укрытие, но все члены тела заработали сами по себе, подчиняясь властному голосу и выталкивая его тело наружу.
— Кто ты? — хрипло поинтересовался Тит, хотя где-то в глубине сознания уже был ответ на этот вопрос.
— А ты не догадываешься? — усмехнулся незнакомец. — Ты же знаешь, кто я, а?
Фролову невольно захотелось перекреститься, но рука не слушалась его.
— Напрасно ты это, Тит! — сказал незнакомец, и глаза его зловеще блеснули дьявольским огнем. — Я ить к тебе по-хорошему, а ты вона что удумал!
— Чего тебе надобно? — взмолился Фролов, чувствуя лишь одно желание: оказаться где-нибудь подальше отсюда.
— Мне? — его собеседник рассмеялся. — Это не мне надобно, а тебе, Тит. Дашка-то ить тебя сдала своему дружку, Ваньке Вострякову!
Фролов почувствовал отчаяние. Конечно, можно было не поверить незнакомцу, но что-то ему говорило, что это — правда. И от этой правды ему стало еще хуже, чем было. Он был все равно что волком, которого обложили в собственном логове. И деться было некуда, кругом — одни охотники…
— Ну, не отчаивайся, Тит! — продолжал тем временем незнакомец. — Я ить и пришел к тебе, чтоб помочь. Мы с тобой могем навсегда отбить у них охоту соваться в энтот лес.
— Как? — поинтересовался тот.
В душе у Фролова зародилась слабая надежда. В самом деле, со своим могуществом его собеседнику ничего не стоило просто взять и уничтожить его преследователей. Но, видимо, у того были свои взгляды на это…
— У тебя же имеются две гранаты и карабин!
— Карабин раздолбанный, — возразил Фролов.
— Неважно, — ответил на это незнакомец. — Для ловушки сгодится.
— Но я ить не умею делать ловушки!
— А я тебе пособлю.
В руках у незнакомца вдруг непонятно откуда появилась лопата. Он встал с пня, на котором сидел, и сказал:
— Пойдем.
Тит пошел следом за ним, но через некоторое время остановился в недоумении.
— Послухай, куда мы идем? Хутор в другой стороне.
Незнакомец оглянулся на него и сказал:
— Они пойдут с этой стороны.
Тит открыл было рот, чтобы поинтересоваться, откуда тот знает, но вовремя вспомнил, с кем имеет дело, и промолчал.
Они шли около десяти минут, потом остановились. Незнакомец протянул ему лопату.
— Копай здесь…
Тит работал в поте лица, а незнакомец все подгонял и подгонял его.
— Поторопись. Они уже идут.
Фролов выкопал яму, забил в нее заостренные колья и замаскировал сверху. Потом, руководствуясь указаниями своего «благодетеля», установил взведенный карабин и гранаты, соединив их тоненькой проволокой, которую ему услужливо подсунул незнакомец. Подобные ловушки будут распространены через несколько десятилетий, но Тит, естественно, не мог знать об этом…
Наконец, работа была закончена. Фролов отошел в сторону и оглядел дело своих рук. Все было сделано очень хорошо. Со стороны нельзя было заметить, что впереди что-то было.
— Чего дальше? — поинтересовался он у незнакомца.
Но ответа не последовало. Тит огляделся. Его «благодетеля» нигде не было видно. И вот тут Фролов почувствовал панику. Он не знал, что ему делать дальше. Где-то впереди треснула ветка под чьей-то ногой. Тит понял, что они идут, и если он не уберется отсюда вовремя, то в самое ближайшее время его увидят. Он развернулся, побежал и…
…проснулся.
Он находился в своем убежище. Поразмыслив, Тит пришел к выводу, что все увиденное им было всего лишь сном. Просто он уморился и заснул, на самом деле никакого таинственного незнакомца здесь не было, как не было и разговора с ним. Соответственно, никуда он не ходил и никакие ловушки не устраивал.
Эта мысль принесла Титу облегчение.
— От, дьявол, приснится же такая чертовщина! — сказал он, выбираясь из своего логова.
И в этот момент где-то в лесу, в том направлении, где он во сне ставил ловушки, послышался сухой треск выстрела, потом — два взрыва и крики людей, заставившие его побледнеть. Тит быстро проверил, на месте ли его боеприпасы. Ни гранат, ни карабина на их обычных местах не было. И тогда он осознал, что это был не сон…
Лес наполнился стрельбой. Тит почувствовал нарастающую панику. Дело было не в том, что в лесу появились люди, пришедшие по его душу. Их-то он как раз и не боялся. Дело было в другом…
Тит, как и любой, наверное, житель их хутора (да и не только их хутора), был суеверным. То, что было непонятно его разуму, чего он не мог никак объяснить, пугало его. В последнее время ему часто приходилось сталкиваться с подобными явлениями, если и не напрямую, то косвенно. Фрол Бородин убил Демида, приняв его за Дарью Гришину. Потом Тит убил его, а трупы так запрятал, что ни одна собака не должна была сыскать их. Но каким-то таинственным образом милиция все же обнаружила это убийство. Мало того, им стало известно, что это — его рук дело. Хорошо еще, что он вовремя сумел понять это и улизнуть, а то сейчас гнил бы в застенках милиции или ГПУ…
Во всем была виновата Дарья, он был в этом уверен. Ее видел Фрол Бородин, она много раз угрожала им. Она же натравила на него прошлой ночью волков, от которых ему с трудом удалось отбиться. Рука до сих пор плохо действовало, напоминая ему, что это не было бредом его помутненного рассудка. Правда, никаких следов, кроме своих собственных, ему не удалось обнаружить, но ведь факт был, как говорится, налицо. Вон они, следы волчьих клыков, до сих пор были видны на теле…
А последние события вообще были для него загадкой. Теперь он убедился, что все то, что, как ему казалось, привиделось ему во сне, наяву обернулось реальностью. Конечно, можно было предположить, что Тит во время забытья, как лунатик, совершенно не отдавая себе отчета, наставил ловушек. Однако это не объясняло, как ему удалось узнать, с какой стороны придет опасность. Также было загадкой, как они узнали о его убежище. О нем знал только Курков, но в нем, в отличие от Фрола Бородина, Тит был уверен, как в себе самом. Значит, оставалась Дарья Гришина. Она, конечно, тоже не могла знать, но… Узнала же она, что это они пытались убить Ваньку Вострякова! Дарья была ведьмой, в этом Тит теперь уже не сомневался. А ведьмам доступно многое…
Таким образом, выходило, что незнакомец тоже был реальностью. Причем, это было уже пострашнее выходок Дарьи Гришиной. Она все-таки была человеком, хоть и ведьмой. А вот этот таинственный незнакомец не принадлежал к миру живых, он в этом был уверен…
С него было достаточно колдовства и всякой другой нечисти. Надо было убираться подальше от этих мест, и чем дальше, тем лучше. Он уже был по горло сыт этими приключениями, его рассудок находился на грани безумия. Он смертельно устал, он нуждался в отдыхе. Ему необходимо было спрятаться, переждать, пока не уляжется шум вокруг него. Здесь, как он успел убедиться, это было невозможно…
И Тит, приняв решение, побежал прочь, обходя место, откуда до сих пор доносилась стрельба. Он хотел пробираться в город, где жило намного больше народу, где он мог раствориться, спрятаться в массе людей, где, соответственно, его было труднее найти…
Иван с Михаилом Атаманчуковым быстро собрали своих людей, но пришлось ждать прибытия Мохова. Тот появился во главе сводного отряда сотрудников ГПУ и милиции и сразу взял командование в свои руки. Он заранее распределил людей, объяснив каждой группе, что и как делать. Только после этого они отправились к лесу…
Их вел Семен Беспалов, знавший эти места, как свои пять пальцев. Он же предложил зайти в лес не со стороны хутора, а с противоположной стороны, откуда Фролов их не ждал. Мохов посчитал это предложение весьма разумным, поэтому они потратили немного больше времени, объезжая лесной массив стороной.
Оперативники осторожно пробирались между стволами деревьев, держа оружие наготове. Мохов разделил свой отряд на две части. Одна половина пошла с ним, вторая перекрыла выходы к хутору. Люди старались не шуметь, но все же один из оперативников наступил на сухую ветку. Треск ломающегося дерева в этой глухой тишине прозвучал подобно выстрелу. Оглушительное эхо прокатилось по лесу. Казалось, этот звук мог разбудить и мертвого…
Люди замерли, чутко прислушиваясь к тишине, воцарившейся в лесу после того, как эхо затихло. У Ивана, шедшего рядом с Моховым, вспотела ладонь, сжимающая рубчатую рукоять нагана. Ему казалось, что Фролов должен был обязательно услышать этот звук. Вот сейчас зазвучат первые выстрелы, которые, возможно, оборвут чьи-то жизни. Может быть, даже его… Но все было тихо, и они двинулись дальше…
Первым в отряде Мохова шел Беспалов. Следопыт каким-то внутренним чутьем, а, может быть, по каким-то одним ему известным приметам, уверенно вел людей к цели. Его глаза зорко ощупывали все пространство перед собой, руки сжимали винтовку. Он был готов в любой момент предупредить людей, если заметит опасность. Но пока все было тихо…
Чуть позади него шел Михаил Атаманчуков. Они втроем были единственными хуторянами, которых Мохов взял с собой. Остальные остались во втором отряде. Атаманчуков также настороженно вглядывался в заросли…
И все же они пропустили ловушку. Беспалов заметил проволоку, протянутую невысоко над землей, когда зацепился за нее ногой. Да и немудрено. Она была так хитро замаскирована, что ее надо было специально разыскивать, зная о ее наличии. И то это трудно было сделать. А Беспалов к тому же был слишком занят, чтобы тщательно смотреть себе под ноги. Они думали, что Фролов не будет их ждать с этой стороны…
Прозвучал одинокий выстрел. Беспалов, выронив винтовку и схватившись руками за грудь, стал медленно валиться на землю. Сразу же вслед за этим оглушительно прогремели два взрыва, наполнив воздух горячими осколками. Кто-то громко закричал от боли.
В первые секунды люди растерялись. Нападение было очень неожиданным для них. Но оперативники быстро пришли в себя, открыв огонь по тому месту, откуда прозвучал выстрел. Стрелял и Иван. Он не видел цели, но, поддавшись общему настрою, палил в белый свет, как в копеечку.
— Прекратить стрельбу! — заорал Мохов, пытаясь перекричать шум.
Постепенно выстрелы стихли. В лесу опять установилась тишина, нарушаемая лишь стонами раненых людей. В отряде было три человека убито (среди них оказался и Михаил Атаманчуков) и двое раненых. Один из них, Семен Беспалов, был еще жив, но, видимо, доживал последние минуты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Алена была раздавлена, смята, уничтожена этими словами. На глазах ее выступили слезы, но во взгляде вдруг обозначилась прежняя решимость.
— Не надейся! — выдавила она из себя. — Я не отдам тебе его, я буду бороться!
Дарья пожала плечами.
— Борись. Поглядим, кто кого…
— Будь ты проклята, ведьма! — с ненавистью сказала Алена и, повернувшись, бросилась прочь из конюшни.
Дарья проводила ее взглядом и опять взялась за вилы. Но после этих двух встреч желание работать пропало. Ей необходимо было рассказать матери, с чем к ней приходил Иван. Но сделать это надо было осторожно. Дарья знала, что если ей рассказать о том, что отцу приписывают контрреволюционную деятельность, ее сердце могло и не выдержать подобного удара. Поэтому, идя в хату, она ломала голову, как начать разговор, чтобы известие не было столь неожиданным…
Мать восприняла известие внешне спокойно, словно давно ждала его. Только Дарья чувствовала, какая буря чувств поднялась у нее внутри. То, что она увидела, невольно заглянув за тот занавес, которым отгородилась от нее Аксинья, напугало ее. Если раньше в этой всегда сильной духовно женщине еще жила надежда, что все обойдется, что ее Степана выпустят, то теперь эта вера рухнула окончательно, сломав ее и морально, и физически…
— Дашенька, доченька, съезди к отцу, повидайся с ним, — только и сказала она в ответ на ее слова. — Чую, не выбраться ему оттуда…
— А как же ты, мама?
Аксинья вымученно улыбнулась и погладила ее по голове.
— За меня не волнуйся, доченька. Я справлюсь…
Дарья почувствовала отчаяние. У нее возникло предчувствие, что сейчас ей ни в коем случае нельзя покидать мать. Почему нельзя этого делать, она не могла сказать, чувствовала только, что в ее отсутствие произойдет что-то нехорошее. К тому же она еще не закончила свое дело… Но отказать матери в ее просьбе девушка тоже не могла.
— Хорошо, мама, — сказала она. — Завтра с утра я поеду, съезжу к нему…
Иван вошел в здание сельсовета и с порога объявил Михаилу Атаманчукову, сидевшему за столом и что-то старательно вписывающему в тетрадь:
— Мишка, Фролов объявился!
Тот оторвался от своего занятия и удивленно посмотрел на него.
— Ну?.. Где?
— Он прячется в лесу, в заброшенном волчьем логове!
Атаманчуков вскочил и выбежал из-за стола.
— Будем брать?
Иван кивнул в ответ.
— Будем. Только надобно послать гонца к Мохову, чтобы он прислал своих орлов.
— А не сбегет? — недоверчиво поинтересовался Михаил. — Может, своими силами обойдемся?
Иван покачал головой.
— Нет, Мишка. Хватит с меня Давыдова. Пусть энтим делом занимаются соответствующие товарищи, а мы подсобим.
— Ну, ладно, — нехотя согласился Атаманчуков. — Тебе виднее…
Иван повернулся, собираясь идти, но Михаил остановил его.
— Ты хоть расскажи, как съездил-то? Как прошло бюро?
Иван повернулся к нему.
— Сняли меня с секретарей, Мишка. И из партии исключили…
Атаманчуков, вытащивший из стола наган, так и застыл с оружием в руках.
— Да ты что?! За что?
Иван горько усмехнулся.
— За связь с Дарьей, дочкой врага Советской власти. Ну, и ишо набралось…
— Да они что там, совсем, что ли?..
Иван ничего не ответил, а Атаманчуков нервно заходил по комнате взад-вперед.
— Нет, Иван, этого нельзя так оставлять! Надо выходить на окружком. Мы добьемся правды, мы этих бюрократов всех к ногтю!..
— Не кипятись, Мишка, — остановил его Иван. — Тута не все так просто. Мохов и тот ничего не смог поделать… Ладно, разберемся. Зараз нам надобно покончить с Фроловым, а там поглядим…
XVI
До обеда Фролов прошатался бесцельно по лесу, пытаясь найти для себя что-нибудь из еды. Создавалось такое ощущение, что все зверье куда-то ушло. Напрасно он бродил по лесу, надеясь увидеть хоть какую-нибудь пичугу. Все было тщетно. Лес словно вымер…
Он соорудил для себя удочку из ветки, рыболовную снасть захватил из дома, когда готовился бежать. Накопал червей, насадил на крючок, закинул и стал ждать. Он просидел несколько часов, но так ничего и не поймал. И это в месте, которое славилось, как самое хорошее для рыбалки! Не зря же Фрол со свояком прошлой ночью подались именно сюда…
Как бы то ни было, но Титу не удалось поймать даже маленькой, захудалой рыбешки. Плюнув на это дело, он опять принялся бродить по лесу. Его грыз сильный голод. Фролов не мог ни о чем думать, только о еде. Но даже вшивого гриба не было во всей округе…
Чтобы хоть как-то заглушить сосущее чувство голода, Тит курил одну самокрутку за другой. Но вскоре он опамятовался. Не такие уж большие у него были запасы табака, чтобы так их транжирить, а Курков неизвестно, когда появится. И появится ли вообще. В этом он все больше и больше сомневался…
В конец умаявшись бродить по лесу в поисках пропитания, Тит забрался в свое логово. Постаравшись устроиться поудобнее, он закрыл глаза. Сразу же перед его мысленным взором появилась дымящаяся миска наваристых щей и горшок каши с салом. Воображение рисовало, как он берет ложку и погружает ее в варево, зачерпывая куски картошки и большой кусок мяса, и отправляет все это в рот. Горячая пища обжигает язык и небо, но он не обращает внимания, смакуя райский вкус. По телу разливается приятное тепло. Проглотив, он откусывает большой кусок хлеба и опять погружает ложку в щи…
— Тит!
Голос прозвучал властно и очень близко. В первый момент Фролов подумал, что это, наконец, заявился Курков. Но, осторожно выглянув наружу, он увидел сидевшего на пне совершенно незнакомого ему человека. Мужчина был одет в ярко-красную рубаху, штаны с красными лампасами. На ногах красовались новенькие, надраенные до блеска сапоги, на голове — казацкая фуражка с красным околышем, из-под которой торчал непокорный русый чуб. Вроде, ничего необычного в этом человеке не было, но, едва взглянув в его лицо, Фролов почувствовал такой ужас, что не смог даже закричать. Густые брови, хищный крючковатый нос, как у стервятника, тонкие губы, кривившиеся в улыбке, выступающий вперед подбородок с ямочкой, делившей его посредине, — все это делало его черты неприятными, но не более. А вот глаза… Глаза у него были черные, без зрачков. Один раз взглянув в них, Тит уже не смог отвести взгляда, с ужасом чувствуя, как он тонет в их бездонной глубине, засасывающей его туда, откуда уже возврата не будет…
— Что же ты, Тит? — проговорил незнакомец, возвращая обратно на землю. — Выходи, поговорим!
Фролов выбрался наружу, от страха даже забыв о нагане. Он не очень-то хотел покидать свое укрытие, но все члены тела заработали сами по себе, подчиняясь властному голосу и выталкивая его тело наружу.
— Кто ты? — хрипло поинтересовался Тит, хотя где-то в глубине сознания уже был ответ на этот вопрос.
— А ты не догадываешься? — усмехнулся незнакомец. — Ты же знаешь, кто я, а?
Фролову невольно захотелось перекреститься, но рука не слушалась его.
— Напрасно ты это, Тит! — сказал незнакомец, и глаза его зловеще блеснули дьявольским огнем. — Я ить к тебе по-хорошему, а ты вона что удумал!
— Чего тебе надобно? — взмолился Фролов, чувствуя лишь одно желание: оказаться где-нибудь подальше отсюда.
— Мне? — его собеседник рассмеялся. — Это не мне надобно, а тебе, Тит. Дашка-то ить тебя сдала своему дружку, Ваньке Вострякову!
Фролов почувствовал отчаяние. Конечно, можно было не поверить незнакомцу, но что-то ему говорило, что это — правда. И от этой правды ему стало еще хуже, чем было. Он был все равно что волком, которого обложили в собственном логове. И деться было некуда, кругом — одни охотники…
— Ну, не отчаивайся, Тит! — продолжал тем временем незнакомец. — Я ить и пришел к тебе, чтоб помочь. Мы с тобой могем навсегда отбить у них охоту соваться в энтот лес.
— Как? — поинтересовался тот.
В душе у Фролова зародилась слабая надежда. В самом деле, со своим могуществом его собеседнику ничего не стоило просто взять и уничтожить его преследователей. Но, видимо, у того были свои взгляды на это…
— У тебя же имеются две гранаты и карабин!
— Карабин раздолбанный, — возразил Фролов.
— Неважно, — ответил на это незнакомец. — Для ловушки сгодится.
— Но я ить не умею делать ловушки!
— А я тебе пособлю.
В руках у незнакомца вдруг непонятно откуда появилась лопата. Он встал с пня, на котором сидел, и сказал:
— Пойдем.
Тит пошел следом за ним, но через некоторое время остановился в недоумении.
— Послухай, куда мы идем? Хутор в другой стороне.
Незнакомец оглянулся на него и сказал:
— Они пойдут с этой стороны.
Тит открыл было рот, чтобы поинтересоваться, откуда тот знает, но вовремя вспомнил, с кем имеет дело, и промолчал.
Они шли около десяти минут, потом остановились. Незнакомец протянул ему лопату.
— Копай здесь…
Тит работал в поте лица, а незнакомец все подгонял и подгонял его.
— Поторопись. Они уже идут.
Фролов выкопал яму, забил в нее заостренные колья и замаскировал сверху. Потом, руководствуясь указаниями своего «благодетеля», установил взведенный карабин и гранаты, соединив их тоненькой проволокой, которую ему услужливо подсунул незнакомец. Подобные ловушки будут распространены через несколько десятилетий, но Тит, естественно, не мог знать об этом…
Наконец, работа была закончена. Фролов отошел в сторону и оглядел дело своих рук. Все было сделано очень хорошо. Со стороны нельзя было заметить, что впереди что-то было.
— Чего дальше? — поинтересовался он у незнакомца.
Но ответа не последовало. Тит огляделся. Его «благодетеля» нигде не было видно. И вот тут Фролов почувствовал панику. Он не знал, что ему делать дальше. Где-то впереди треснула ветка под чьей-то ногой. Тит понял, что они идут, и если он не уберется отсюда вовремя, то в самое ближайшее время его увидят. Он развернулся, побежал и…
…проснулся.
Он находился в своем убежище. Поразмыслив, Тит пришел к выводу, что все увиденное им было всего лишь сном. Просто он уморился и заснул, на самом деле никакого таинственного незнакомца здесь не было, как не было и разговора с ним. Соответственно, никуда он не ходил и никакие ловушки не устраивал.
Эта мысль принесла Титу облегчение.
— От, дьявол, приснится же такая чертовщина! — сказал он, выбираясь из своего логова.
И в этот момент где-то в лесу, в том направлении, где он во сне ставил ловушки, послышался сухой треск выстрела, потом — два взрыва и крики людей, заставившие его побледнеть. Тит быстро проверил, на месте ли его боеприпасы. Ни гранат, ни карабина на их обычных местах не было. И тогда он осознал, что это был не сон…
Лес наполнился стрельбой. Тит почувствовал нарастающую панику. Дело было не в том, что в лесу появились люди, пришедшие по его душу. Их-то он как раз и не боялся. Дело было в другом…
Тит, как и любой, наверное, житель их хутора (да и не только их хутора), был суеверным. То, что было непонятно его разуму, чего он не мог никак объяснить, пугало его. В последнее время ему часто приходилось сталкиваться с подобными явлениями, если и не напрямую, то косвенно. Фрол Бородин убил Демида, приняв его за Дарью Гришину. Потом Тит убил его, а трупы так запрятал, что ни одна собака не должна была сыскать их. Но каким-то таинственным образом милиция все же обнаружила это убийство. Мало того, им стало известно, что это — его рук дело. Хорошо еще, что он вовремя сумел понять это и улизнуть, а то сейчас гнил бы в застенках милиции или ГПУ…
Во всем была виновата Дарья, он был в этом уверен. Ее видел Фрол Бородин, она много раз угрожала им. Она же натравила на него прошлой ночью волков, от которых ему с трудом удалось отбиться. Рука до сих пор плохо действовало, напоминая ему, что это не было бредом его помутненного рассудка. Правда, никаких следов, кроме своих собственных, ему не удалось обнаружить, но ведь факт был, как говорится, налицо. Вон они, следы волчьих клыков, до сих пор были видны на теле…
А последние события вообще были для него загадкой. Теперь он убедился, что все то, что, как ему казалось, привиделось ему во сне, наяву обернулось реальностью. Конечно, можно было предположить, что Тит во время забытья, как лунатик, совершенно не отдавая себе отчета, наставил ловушек. Однако это не объясняло, как ему удалось узнать, с какой стороны придет опасность. Также было загадкой, как они узнали о его убежище. О нем знал только Курков, но в нем, в отличие от Фрола Бородина, Тит был уверен, как в себе самом. Значит, оставалась Дарья Гришина. Она, конечно, тоже не могла знать, но… Узнала же она, что это они пытались убить Ваньку Вострякова! Дарья была ведьмой, в этом Тит теперь уже не сомневался. А ведьмам доступно многое…
Таким образом, выходило, что незнакомец тоже был реальностью. Причем, это было уже пострашнее выходок Дарьи Гришиной. Она все-таки была человеком, хоть и ведьмой. А вот этот таинственный незнакомец не принадлежал к миру живых, он в этом был уверен…
С него было достаточно колдовства и всякой другой нечисти. Надо было убираться подальше от этих мест, и чем дальше, тем лучше. Он уже был по горло сыт этими приключениями, его рассудок находился на грани безумия. Он смертельно устал, он нуждался в отдыхе. Ему необходимо было спрятаться, переждать, пока не уляжется шум вокруг него. Здесь, как он успел убедиться, это было невозможно…
И Тит, приняв решение, побежал прочь, обходя место, откуда до сих пор доносилась стрельба. Он хотел пробираться в город, где жило намного больше народу, где он мог раствориться, спрятаться в массе людей, где, соответственно, его было труднее найти…
Иван с Михаилом Атаманчуковым быстро собрали своих людей, но пришлось ждать прибытия Мохова. Тот появился во главе сводного отряда сотрудников ГПУ и милиции и сразу взял командование в свои руки. Он заранее распределил людей, объяснив каждой группе, что и как делать. Только после этого они отправились к лесу…
Их вел Семен Беспалов, знавший эти места, как свои пять пальцев. Он же предложил зайти в лес не со стороны хутора, а с противоположной стороны, откуда Фролов их не ждал. Мохов посчитал это предложение весьма разумным, поэтому они потратили немного больше времени, объезжая лесной массив стороной.
Оперативники осторожно пробирались между стволами деревьев, держа оружие наготове. Мохов разделил свой отряд на две части. Одна половина пошла с ним, вторая перекрыла выходы к хутору. Люди старались не шуметь, но все же один из оперативников наступил на сухую ветку. Треск ломающегося дерева в этой глухой тишине прозвучал подобно выстрелу. Оглушительное эхо прокатилось по лесу. Казалось, этот звук мог разбудить и мертвого…
Люди замерли, чутко прислушиваясь к тишине, воцарившейся в лесу после того, как эхо затихло. У Ивана, шедшего рядом с Моховым, вспотела ладонь, сжимающая рубчатую рукоять нагана. Ему казалось, что Фролов должен был обязательно услышать этот звук. Вот сейчас зазвучат первые выстрелы, которые, возможно, оборвут чьи-то жизни. Может быть, даже его… Но все было тихо, и они двинулись дальше…
Первым в отряде Мохова шел Беспалов. Следопыт каким-то внутренним чутьем, а, может быть, по каким-то одним ему известным приметам, уверенно вел людей к цели. Его глаза зорко ощупывали все пространство перед собой, руки сжимали винтовку. Он был готов в любой момент предупредить людей, если заметит опасность. Но пока все было тихо…
Чуть позади него шел Михаил Атаманчуков. Они втроем были единственными хуторянами, которых Мохов взял с собой. Остальные остались во втором отряде. Атаманчуков также настороженно вглядывался в заросли…
И все же они пропустили ловушку. Беспалов заметил проволоку, протянутую невысоко над землей, когда зацепился за нее ногой. Да и немудрено. Она была так хитро замаскирована, что ее надо было специально разыскивать, зная о ее наличии. И то это трудно было сделать. А Беспалов к тому же был слишком занят, чтобы тщательно смотреть себе под ноги. Они думали, что Фролов не будет их ждать с этой стороны…
Прозвучал одинокий выстрел. Беспалов, выронив винтовку и схватившись руками за грудь, стал медленно валиться на землю. Сразу же вслед за этим оглушительно прогремели два взрыва, наполнив воздух горячими осколками. Кто-то громко закричал от боли.
В первые секунды люди растерялись. Нападение было очень неожиданным для них. Но оперативники быстро пришли в себя, открыв огонь по тому месту, откуда прозвучал выстрел. Стрелял и Иван. Он не видел цели, но, поддавшись общему настрою, палил в белый свет, как в копеечку.
— Прекратить стрельбу! — заорал Мохов, пытаясь перекричать шум.
Постепенно выстрелы стихли. В лесу опять установилась тишина, нарушаемая лишь стонами раненых людей. В отряде было три человека убито (среди них оказался и Михаил Атаманчуков) и двое раненых. Один из них, Семен Беспалов, был еще жив, но, видимо, доживал последние минуты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21