Стало заметно свежее. Иногда перед ними, теперь уже совсем близко, мелька
ли за холмами синие пятна водной поверхности, и Райков старался не смотр
еть в ту сторону, словно боялся что-нибудь испортить в предстоящей встре
че. Когда наконец за последним холмом открылась линия далекого горизонт
а, море буквально оглушило их. Нет, не шумом. Оно очень тихо лежало у самых н
ог, ослепительно синее в серых шершавых берегах, под ярко-зеленым небом. И
даже не простором, от которого они отвыкли за долгие месяцы полета. Навер
но, все-таки тем, что, пролетев миллионы километров, потеряв корабль и тов
арищей, в этот свой последний час они стояли на берегу обыкновенного, по-з
емному синего моря… Нет, все же не совсем обыкновенного. Поражали невысо
кие, необычно толстые валики волн, словно это была не вода, а ртуть, и еще пр
ибой. Он не шипел, не выбрасывался на берег, как на Земле, а осторожно, ласко
во лизал серые камни берега.
Практикант медленно пошел навстречу волне, вытянул вперед руки, но все ж
е секунду помедлил, обернулся и вопросительно посмотрел на Физика. Тот м
олчал. Тогда Райков зачерпнул полные пригоршни синей воды и поднес их к с
амому лицу. Ничего не случилось. Не было ни ожога, ни боли. Вода как вода. Пра
вда, она не стала прозрачней, эта частица моря у него в ладонях, не потерял
а своего цвета. Казалось даже, потемнела еще больше, пропиталась синевой,
словно кто-то растворил в ней хорошую порцию ультрамарина.
Ч Похоже на солевой расплыв или пресыщенный раствор.
Он оглянулся на Физика. Тот наблюдал за ним с интересом, в котором по-преж
нему чувствовалась неуместная сейчас ирония. Больше всего Практиканта
поразила эта ирония. Что-то в ней было. Какая-то мысль, уже понятная Физику
, но ускользнувшая от него. И, словно протестуя против иронического молча
ния Физика, он осторожно поднес ладони с синей водой к губам. «Не надо! Ч м
елькнула мысль. Ч Это же глупо, в конце концов! Ч И тут же он возразил себ
е: Ч А что сейчас не глупо? Ждать, пока пройдет шесть часов, и потом глотать
анестезин?»
Вода отдавала свежестью горного ручья, и она не была соленой… Странный п
ривкус. Может быть, именно этого ждала от них планета? Доверия?
Ч Ну как, вкусно? Ч спросил Физик.
Ч Не знаю. Несоленая, немного похожа на… ни на что это не похоже.
Физик стянул через голову рубашку. Он тяжело дышал, по спине сбегали капл
и пота. Неуклюже разбежавшись, прыгнул в воду. Не было даже брызг. Просто в
олны чуть разошлись, как податливая резина, и вытолкнули человека наружу
. Синяя пленка прогибалась под тяжестью его тела. Словно Физик был иголко
й в школьном опыте по поверхностному натяжению жидкостей.
Физик зачерпнул воды и плеснул себе на грудь. Она разбежалась блестящими
шариками.
Ч Странная жидкость, а? Похоже, не искупаться. Жаль. Но все равно лежать пр
иятно, как в гамаке, а рука свободно проходит, почти без сопротивления. Как
ая-то избирательная плотность, разная для разных предметов. Жалко, нет эк
спресс-анализатора, с полевым тут не разобраться. Ну ладно, лезь сюда.
Райкова поразило лицо Физика. Спокойное, отрешенное от всяких мыслей, сл
овно он лежал на земном пляже, а не на этой похожей на резину упругой синей
поверхности. Он искренне, с удовольствием, как делал все подобные вещи, на
слаждался подвернувшимся отдыхом и сейчас, расслабившись и задрав подб
ородок, блаженно щурился зеленому светилу чужой планеты.
Лежать на поверхности моря и в самом деле было приятно. Для того чтобы смо
чить голову и грудь, приходилось черпать воду пригоршнями. Потом они поп
робовали сесть. Это удалось не сразу. Зато теперь вода доходила им почти д
о пояса. Правда, она все равно не везде касалась тела. Под ними образовалас
ь довольно глубокая воронка, стены которой, казалось, были выстланы рези
ной.
Наконец им надоело это странное купание, и оба вылезли на берег. Вытирать
ся не пришлось: жидкость каким-то образом ухитрилась не пристать к телу.

Физик выбрал камень полегче и бросил его в воду. Камень скрылся без вспле
ска. На гладкой поверхности моря не было видно ни единого пятнышка или мо
рщинки.
Часа два они молча брели по берегу без всякой видимой цели. От жары или от
радиации кружилась голова, обоих клонило в сон. Наконец Физик остановилс
я в тенистом месте под большим валуном. Разгребли мелкий сухой песок. Пре
жде чем лечь, Физик достал коробочку с красной полоской.
Ч Если станет плохо, прими одну таблетку.
Ч Как будто не все равно, сколько я их приму!
Ч Нет. Не все равно. Мы все время спешили, а теперь давай не будем этого дел
ать.
… Все можно довести до абсурда. Даже это желание не спешить, показное, в су
щности, желание… «Неужели он сможет уснуть? Ч подумал Райков. Ч Прошло
не меньше четырех часов. Значит, осталось всего два». Физик отвернулся и д
ышал ровно и тихо… Наверно, так и нужно. Просто эти последние два часа чело
век должен быть наедине с собой. В этом что-то есть, в том, что они все после
днее время слишком спешили, так, словно кто-то их подгонял, так подстраива
л события, наслаивал их друг на друга, что не оставалось времени подумать,
разобраться толком в том, почему все кончилось так нелепо в этой хорошо с
планированной и безупречно организованной экспедиции к звездам…
В последние десятилетия процент гибели экспедиций измерялся сотыми до
лями. Какое-то фатальное невезение необходимо для того, чтобы попасть в ч
исло невозвратившихся, пропавших без вести… С чего же, собственно, начал
ось? Автомат вел корабль строго по курсу Ч не мог не вести… Корабль откло
нился… или нет, скорее, наткнулся на что-то… Но на что можно наткнуться в н
адпространстве, если нет материальной среды? Странность номер один. Быва
ет. Разладился автомат, допустим, хоть это и маловероятно. Авария по неизв
естным причинам. Почти все аварии бывают по неизвестным причинам. В этом,
во всяком случае, нет ничего странного. Хотя сам факт аварии, приведшей к к
атастрофе на современном корабле, обладающем почти неограниченным зап
асом живучести, случай из ряда вон выходящий. Автомат не сумел справитьс
я с аварией. Не сумел или не захотел? Нет, это опять абсурд, он не мог нарушит
ь основную программу. Итак, странность номер два. Современный звездолет,
набитый до предела самовосстанавливающейся автоматикой, получает необ
ратимые разрушения. Отметим, кстати, что при этом он все-таки не гибнет, эк
ипаж не получает ни малейшей царапины, зато полностью разрушен централь
ный автомат. От вибрации. Допустим. По крайней мере, теперь из игры выбывае
т один из важнейших элементов. Нет больше центрального автомата, некому
выполнять программу. Зато теперь на сцене наконец появляется экипаж. В т
очке выхода из надпространства, в пределах досягаемости искалеченного
звездолета, обнаружена неизвестная звезда…
Получается довольно длинная, но все же приемлемая цепочка совпадений и с
лучайностей. Посмотрим, что будет дальше.
Во время посадки выходит из строя магнитная рубашка генератора… Пожалу
й, это уже следствие предыдущего. Звездолет так разбит, что в этой последн
ей аварии нет уже ничего странного. Странно, правда, что они успели выбрат
ься на шлюпке, обычно такие взрывы происходят мгновенно… Но, правда, выбр
ались не все… Кое-что Навигатор и Энергетик все-таки могли сделать…
Теперь планета. Давление, гравитация, состав атмосферы, кислород, диапаз
он температур, отсутствие враждебной биосферы, наконец, Ч все в предела
х того узкого островка условий, в которых может существовать ничем не за
щищенный человек… Ничем не защищенный… Может быть, поэтому они лишились
скафандров? И только радиация… Райков облизнул мгновенно пересохшие гу
бы. Он боялся думать… Он понимал, что подошел к той самой черте, за которой
вот сейчас, сию минуту поймет что-то очень важное, имеющее для них решающе
е значение…
А что, если предположить, только предположить, что все это не случайно? Не
может быть так много совпадающих случайностей, тогда только эта радиаци
я выпадает из общей схемы. Ну, а если и она не выпадает? Если они просто что-
то еще не понимают в ней? Короче, если он прав, радиация для них безвредна.

Он вскочил на ноги и секунду смотрел на расплавленную синеву моря.
Красиво? Да, пожалуй, даже слишком красиво для дикой планеты.
Совершенно неожиданно для себя он обнаружил, что Физик спит. Самым естес
твенным и спокойным образом. С завистью Райков подумал, что ему наверняк
а снится хороший сон, возможно, Земля… Надо бы его разбудить и поделиться
своими догадками, да только сказать, в сущности, будет нечего. Разве можно
передать глубоко охватившее его убеждение, что все, что их окружает, и все
, что с ними было до этого, все это не напрасно, не может быть напрасно. И зна
чит, во всех событиях есть смысл. Смысл, которого они не заметили, события,
которыми кто-то управляет? Но это же бред. «Ты принимаешь желаемое за дейс
твительное. У тебя же нет доказательств…» Ч вот что ему ответит Физик. Че
рез два часа, через десять и через двадцать. Надо подождать. Совсем немног
о подождать…
По крайней мере, если он ошибается и проснуться не удастся, некому будет ж
алеть об этой последней ошибке.
Веки отяжелели от яркого непривычного света. Практикант все еще пытался
бороться со сном. Но недолго. Сказалось нервное напряжение последних час
ов.
Снились ему сосны. Ласковые, земные, с длинными иглами, в которых свистел в
етер. Смутно, сквозь сон он понимал, что здесь не может быть никаких сосен,
и от этого даже во сне чувствовал невыносимую тоску и горечь. Он видел тра
ву, растущую у их корней, гладил шершавую кору, на которой блестели смолян
ые слезы… Проснулся он оттого, что Физик тряс его за плечо, сел, открыл гла
за…
Вокруг плотной стеной стоял сосновый лес. На коричневой коре деревьев бл
естели капли прозрачной смолы. Свет едва пробивался сквозь могучие крон
ы деревьев. В двух шагах от их песчаной постели цвели одуванчики. В густой
зеленой траве они казались вспышками земного солнца…

3

Если можно было доверять показаниям курсографа, шлюпка шла вверх почти в
ертикально. Не работал ни один обзорный экран. Кибернетик сердито передв
игал рукоятки горизонтальных рулей.
Ч Высота подходящая, и все-таки я не могу вести шлюпку вслепую. Кому-то пр
идется корректировать. Ты сможешь заменить меня?
Ч Я сдавал экзамены, но я мог бы…
Ч Лучше не надо. Садись на мое место.
Отдраивать люк на ходу было не просто. Зато потом Кибернетик сразу увиде
л под собой рыжеватую поверхность планеты. Пропало ощущение слепоты в эт
ой несущейся неизвестно куда железной клетке.
Доктор вел шлюпку неровно, рывками, иногда он заваливал ее набок, и тогда К
ибернетику приходилось изо всех сил держаться за поручни, чтобы не вывал
иться. Он отключил рацию скафандра и теперь мог себе позволить громко пр
оклинать Доктора, планету, шлюпку, жару и все остальное.
Пейзаж внизу постепенно менялся. Холмистая пустыня превратилась в пред
горье. Все чаще попадались острые пики отдельно стоящих скал. Наконец од
на из них появилась прямо по курсу. Пришлось включить рацию и вежливо поп
росить Доктора снизить скорость и отвернуть в сторону. Вместо этого Докт
ор повысил скорость, и они просто чудом не врезались в скалу. На этот раз К
ибернетик забыл выключить рацию. Доктор обиделся и отказался дальше вес
ти шлюпку. Все равно нужно было садиться. В конденсаторах почти не остало
сь энергии. Кибернетик выбрал небольшое ущелье, и по его командам Доктор
посадил шлюпку у самой стены. Место для лагеря оказалось очень удачным. У
зкие стены ущелья закрывали шлюпку с трех сторон. По расчетам Кибернетик
а, солнце могло заглядывать сюда только на рассвете, и это означало, что те
перь они избавлены от удушающей жары. Кроме того, стены ущелья представл
яли собой неплохую естественную преграду. В случае обороны защищать при
шлось бы только одну сторону. Почему-то Кибернетик не очень верил в «полн
ое отсутствие биосферы». Слишком поспешен был вывод Доктора, он по опыту
знал, как много сюрпризов таят в себе новые, недостаточно исследованные
планеты.
Разбивку лагеря решили отложить до возвращения Физика и Практиканта. То
чно в условленное время зажгли дымовую шашку. Истек первый контрольный с
рок. Постепенно тревога за товарищей вытеснила все другие мысли. Захвати
в бинокли, Кибернетик и Доктор пошли к выходу из ущелья. Метров через сто о
но кончалось, открывая широкую панораму равнины, над которой совсем неда
вно летела шлюпка.
Солнце плыло над самым горизонтом. Ветер стих, и теперь во всем этом мертв
ом пространстве не было даже намека на движение. Они прождали в полном мо
лчании четыре часа. Становилось заметно темнее. Несмотря на медленное вр
ащение планеты, солнце почти скрылось за горизонтом. Необходимо было дож
даться второго контрольного срока, установленного Физиком через сутки.
Начинать поиски до утра было бессмысленно. Пришлось вернуться в лагерь.
Поужинали питательной пастой. Все тело зудело под толстой броней скафан
дров, капризничали регуляторы температуры.
Ч Я чувствую, что постепенно превращаюсь в черепаху, Ч жалобно сказал Д
октор. Ч Давай выйдем наружу, Ч попросил он.
Ночь оказалась светлой и туманной. Наверное, в этом было виновато фиолет
овое свечение атмосферы. Не просматривались даже звезды. Контуры скал ка
зались нерезкими. Их тени над головой то и дело меняли очертания. Чудилос
ь какое-то движение, слышались шорохи… Часа два оба пытались уснуть, пото
м Доктор предложил снова перейти в кабину шлюпки, но Кибернетик ему ниче
го на это не ответил. Неприятно было даже вспоминать тесное пространство
рубки, забитое угловатыми приборами, пропахшей горелой резиной и пластм
ассой.
Прошло еще несколько часов. Рассвет все не наступал. Кибернетик предложи
л начать разбивку лагеря. Несмотря на необходимость экономить энергию, р
ешили зажечь прожектор. Голубой конус света выхватил из темноты зазубре
нную стену ущелья. Ночью в свете прожектора ущелье казалось совершенно н
езнакомым. Изменились тени скал, их очертания. Доктору показалось, что в м
омент, когда вспыхнул луч, в стороне от светового конуса, у входа в ущелье,
что-то двинулось. Какая-то большая, едва различимая в боковом рассеянном
свете масса.
Ч Посвети-ка вон туда, к выходу, Ч попросил он Кибернетика.
Едва луч скользнул в сторону, как Доктор сам схватился за рукоятку проже
ктора и довернул его еще больше. Прямо посреди ровного дна ущелья стояла
какая-то гладкая скала. Доктор мог бы поклясться, что вчера здесь ничего н
е было. Никакой скалы. И тут оба заметили, что между дном ущелья и скалой пр
оходит широкая, в полметра, полоса света… Скала словно бы неподвижно вис
ела в воздухе. Они не успели прийти в себя от изумления, как вдруг скала вс
я заколыхалась сверху донизу, словно была целиком вырезана из огромного
куска желе, и медленно, очень плавно двинулась к ним.
Ч Вот оно, твое отсутствие биосферы!
Прежде чем Доктор успел ответить, прежде чем он успел предотвратить несч
астье, темноту вспорол малиновый луч бластера. Голубое облако шумно вздо
хнуло на том месте, где только что двигалось неизвестное, и вокруг них сом
кнулась ночь. Прожектор почему-то погас.
Ч Давай прожектор! Ч крикнул Кибернетик, не опуская бластера, но Доктор
не ответил ему.
Он лихорадочно шарил по поясу скафандра, наугад нажимая кнопки и уже пон
имая, что это бессмысленно: все энергетическое оборудование вышло из стр
оя, не загорался даже аварийный нашлемный фонарь, и только рация почему-т
о продолжала работать. Он отчетливо слышал шумное дыхание Кибернетика, щ
елчки тумблеров и его проклятия.
Кибернетик рванул затвор бластера, развернулся в сторону стены и, уже не
надеясь ни на что, нажал спуск. Но бластер не подвел. Видимо, его автоматич
еский реактор продолжал действовать, и хотя разряд оказался намного ниж
е нормы, в его желтоватой вспышке они успели увидеть, что вокруг уже ничег
о не было. Никаких движущихся скал.
Ч Перестань, Ч сказал Доктор. Ч Вернемся в шлюпку. Может быть, там что-н
ибудь уцелело.
Они повернулись и молча пошли к шлюпке. Тьма стояла такая, что хоть глаз вы
коли. Наверное, оттого, что их ослепила вспышка бластера. Они прошли десят
ь шагов, пятнадцать Ч шлюпки не было.
Ч Ты уверен, что мы идем правильно? Ч спросил Доктор.
Ч Сейчас посмотрим!
Кибернетик снова щелкнул затвором, но Доктор перехватил его руку.
Ч По-моему, довольно. Твоя иллюминация только привлекает внимание к нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16