Хозяин горящего дома, кожевник, послал своих ребят, они прошмыгнули
под самым носом каргов, вопя во всю глотку и дразня их, а потом исчезли,
как дым в дыму. В это время мужчины, крадясь вдоль заборов и перебегая от
дома к дому, обошли каргов с тыла и осыпали сгрудившихся в кучу каргов
дождем стрел и копий. Один из них упал, пронзенный копьем, наконечник
которого не успел еще остыть. Другие были лишь поцарапаны стрелами и в
слепой ярости рванулись вперед, чтобы изрубить нападающих в куски, но
встретили только туман, полный таинственных голосов. Они погнались за
этими голосами, вслепую нанося удары длинными, запятнанными кровью пиками.
Крича, они побежали по деревенской улице, мимо пустых домов, которые то
вырастали перед ними, то вновь растворялись в клубящемся сером тумане.
Жители разбегались в разные стороны - они знали в деревне каждую травинку,
но некоторые, в основном старики, не могли бегать быстро... Карги
протыкали их пиками или рубили мечами, сотрясая воздух своим боевым кличем
- именами белых Богов-Братьев острова Атуан: "Вулах! Арвах!"
Некоторые бандиты остановились, почуствовав под ногами каменистую
почву и поняв, что они пробежали всю деревню насквозь. Все вокруг было
заполнено ускользающими образами, мелькающими со всех сторон одновременно.
Одна группа каргов погналась за ними прямо к Обрыву - высокому утесу над
истоками Ара, и здесь призраки исчезли, растворились в тумане, в то время
как преследователи один за другим с криками ужаса срывались с утеса и
целых сто футов падали сквозь туман на острые камни среди мелких прудов. А
те, кто бежал сзади и не упал, остановились и стали прислушиваться.
Сердца каргов сжались от ужаса, и они начали искать в этом
сверхестественном тумане уже не врагов, а друг друга. Они собрались на
склоне холма, но призраки и туманные видения продолжали являться среди
них, коля копьями и ножами, и снова исчезая. Толпа каргов побежала без
оглядки - вниз, вниз, в полном молчании, пока внезапно они не выскочили из
серой пелены тумана и не увидели в реку и пустынные овраги в ярком
солнечном свете. Они остановились и оглянулись. Серая колеблющаяся пелена
преграждала тропу, скрывая все, что лежало за ней. Из этой стены выскочило
еще несколько отставших, спотыкаясь и шарахаясь из стороны в сторону, с
качающимися на плечах длинными пиками. Ни один карг не оглянулся дважды.
Все сломя голову понеслись вниз, прочь от заколдованного места.
А внизу этих вояк ждала битва, к которой они так стремились. В
городах Восточного Берега собрались все мужчины острова и выступили против
завоевателей. Весь этот день и весь следующий каргов гнали к пляжам около
Восточного порта, где они увидели, что корабли их сожжены. Карги бились,
встав спиной к морю, пока не погиб последний из них. Песок на берегу был
красным от крови, и только прилив смыл ее.
А в то утро туман в деревне Тэн Алдерс повисел еще немного, потом
поредел и рассеялся. Один за другим, люди поднимались с земли и с
изумлением осматривались вокруг. Под ярким солнцем лежали рядом мертвый
карг с окровавленными желтыми волосами и деревенский кожевник, павший в
битве, подобно королю. На окраине деревни еще горел его дом, и люди
принялись тушить пожар. Около тисового дерева они нашли Дани, сына
кузнеца. Он стоял молча, и в глазах его была пустота. Мир перестал
существовать для мальчика. Жители деревни прекрасно понимали, что он
сделал для них. Они отвели его в отцовский дом и все, кроме четверых,
погибших в битве, отправились на поиски колдуньи, чтобы выгнать ее из
пещеры и заставить вылечить героя, спасшего их.
Дани не был ранен, но он не ел, не разговаривал и не спал; он не
слышал, что говорили ему, и не узнавал подходивших к его постели. К
сожалению, не было в тех краях волшебника настолько искусного, чтобы
вылечить его. Колдунья сказала:
- Он слишком щедро тратил свою силу, - но помочь ему не могла.
Пока Дани лежал, глухой и немой, история о пареньке, распугавшем
знаменитых воинов-каргов обыкновенным туманом, неслась по острову. Ее
рассказывали и в Северном Доле, и в Восточном Лесу, высоко в горах и даже
за горами, в Великом Порту острова Гонт. И случилось так, что на пятый
день после Великого Истребления Каргов в деревню Тэн Алдерс вошел
незнакомец - человек средних лет, закутанный в плащ и с непокрытой
головой, опиравшийся на высокий дубовый посох. Он пришел не снизу, а
сверху, из горных лесов. Это было в высшей степени необычно. Деревенские
кумушки с первого взгляда поняли, что это волшебник, и когда он сказал,
что может вылечить любую болезнь, его тут же привели в дом кузнеца.
Выпроводив из дома всех, кроме отца и тетки Дани, незнакомец склонился над
кроватью, в которой с потухшим взором лежал мальчик. Он не сделал почти
ничего, если не считать того, что положил руку ему на лоб и пальцем другой
руки коснулся его губ.
Озираясь по сторонам, Дани медленно сел в постели. Через некоторое
время он начал разговаривать, к нему начали возвращаться силы, а вместе с
ними - и аппетит. Ему дали немного попить и поесть, после чего он опять
прилег, с удивлением глядя на незнакомца.
Кузнец сказал страннику:
- Ты не простой человек.
- Этот мальчик тоже не будет обыкновенным, - ответил тот. - Рассказы
о битве в тумане дошли и до Ре Альби, моего дома. Я пришел сюда, чтобы
дать ему имя, если он, как говорят, еще не прошел Обряд Посвящения в
мужчины.
Колдунья прошептала на ухо кузнецу:
- Братец, это же Маг Ре Альби... Огион Молчаливый, укротивший
землетрясение...
- Господин, - сказал кузнец, которого знаменитое имя отнюдь не
повергло в трепет, - тринадцать лет моему сыну исполнится через месяц, но
мы хотели исполнить Обряд Посвящения зимой, на Празднике Возвращения
Солнца...
- Пусть он получит свое имя как можно скорее, - сказал маг. - Оно ему
необходимо. У него много дел, но я обещаю вернуться в тот день, когда ты
этого пожелаешь. Потом, с твоего согласия, я заберу его с собой. Если он
покажет себя, я возьму его в ученики или прослежу за тем, чтобы он получил
приличествующее его таланту образование. Нельзя держать в невежестве
разум, созданный для великих дел. Это опасно.
Очень тихо говорил Огион, но с такой уверенностью, что его правоту
был вынужден признать даже упрямый кузнец.
В день тринадцатилетия Дани, изумительный осенний день, когда
ярко-желтые листья еще не опали с деревьев, из своих странствий по Гонту
вернулся Огион, и Обряд Посвящения был исполнен. Колдунья взяла у мальчика
имя, данное ему при рождении. Безымянный и нагой, он ступил в холодный
родник под высокими утесами, из которого берет свое начало река ар. Когда
он вошел в воду, облака затмили лик солнца, и огромная тень пала на воду.
Он перевек небольшое озерцо и вышел на другой берег, дрожа от холода, но
шествуя, как и полагалось в том случае - медленно и прямо. На берегу его
ждал Огион. Он взял мальчика за руку и, нагнувшись, прошептал ему на ухо
настоящее имя: Гед.
Так Гед получил свое имя из уст того, кто был мудр и знал, как
пользоваться данной ему властью.
Празднество было в самом разгаре - стол был уставлен яствами и
напитками, люди от души веселились, а сказитель из нижней долины пел песню
о славных делах Повелителей Драконов, когда маг тихо сказал Геду:
- Пойдем, парень. Простись со всеми, и пусть они веселятся.
Гед взял с собой немного: хороший брозовый нож, выкованный для него
отцом, кожаную куртку, сшитую вдовой кожевника, и ольховый посох, который
зачаровала его тетка - это было все его имущество, если не считать одежды.
Он сказал всем слова прощания, единственным людям, которых знал в
целом мире, в последний раз посмотрел на деревню под высокими утесами... И
отправился в путь со своим новым учителем, по крутым лесным тропинкам,
сквозь буйство красок и теней чудесной осени.

2. ТЕНЬ
Геду представлялось, что будучи учеником великого мага, он сразу
окунется в тайны волшебства. Он думал, что сразу научится понимать язык
животных и шепот листьев в лесу, управлять ветром, принимать любое
обличье, какое пожелает. Может, ему и учителю удастся немного побыть
оленями и побегать по лесу; или долететь до Ре Альби на орлиных крыльях.
Действительность жестоко обманула все его ожидания. Они шли - сначала
вниз по долине, потом начали постепенно сворачивать на юго-запад, огибая
Гору. Иногда они ночевали в маленьких деревушках, но большей частью
проводили ночи под открытым небом, подобно мелким бродячим заклинателям,
лудильщикам или нищим. Ни одного заколдованного замка не встретилось на их
пути. Дубовый посох мага, на который Гед поначалу взирал с благоговейным
ужасом, оказался обыкновенной палкой - на нее было очень удобно опираться
при ходьбе. Прошло три дня, прошло четыре дня, а Гед так и не услышал из
уст Огиона ни одного заклинания, не узнал ни одного нового имени, ни одной
руны.
Он был очень молчалив, но в то же время это был такой мягкий и
спокойный человек, что Гед скоро перестал его бояться, а еще через пару
дней настолько осмелел, что спросил:
- Учитель, когда же вы начнете меня учить?
- Я уже начал, - сказал Огион.
Наступила пауза, как будто Гед хотел сказать что-то еще, но никак не
мог решиться.
- Но ведь я еще ничему не научился!
- Это оттого, что ты еще не понял, чему я тебя учу, - ответил маг,
уверенно шагая по дороге на длинных ногах. Огион был темноволосым, как
большинство гонтийцев, но в его волосах уже пробивалась седина. Худой и
сильный, как гончая собака, он никогда не знал усталости. Огион редко
говорил, мало ел и почти не спал. Маг обладал острым зрением и слухом.
Казалось, он все время к чему-то прислушивается.
Гед промолчал. Не очень-то легко разговаривать с магом.
- Ты хочешь научиться заклинаниям, - сказал Огион, продолжая идти. -
Но ты и так уже взял слишком много воды из этого колодца. Не торопись.
Мужчина должен быть терпелив. А маг - в десять раз терпеливее. Посмотри,
что растет около тропинки?
- Бессмертник.
- А это?
- Не знаю.
- Это четырехлистник. - Огион остановился и указал на маленькое
растение медным наконечником посоха. Гед внимательно посмотрел на цветок и
сорвал высохшую семенную коробочку. Огион по-прежнему молчал, тогда Гед
спросил:
- А какая от него польза, учитель?
- Понятия не имею.
Они пошли дальше. Гед помял в руках коробочку, потом выбросил.
- Когда ты изучишь корень, листья и цветы растения, сможешь узнавать
его во все времена года по виду, запаху и семенам, когда ты поймешь его
суть, только тогда тебе откроется его настоящее имя, а суть гораздло
важнее, чем польза. В самом деле, какая польза от тебя? Или от меня?
Полезна ли гора Гонт или Открытое море?
Они прошли еще с полмили, и наконец Огион сказал:
- Чтобы услышать, надо молчать.
Мальчик нахмурился. Ему не нравилось чувствовать себя дураком. Он
полавил в себе обиду и нетерпение. Он постарается быть послушным, может
быть, тогда Огион согласится научить его чему-нибудь. Он рвался к знаниям,
ибо только так мог стать сильным. Он подумал, что приобрел бы больше
знаний, путешествуя с любым собирателем трав или деревенским колдуном.
Они обошли гору с запада и оказались в дремучих лесах за Уиссом. Гед
все сильнее сомневался в величии и колдовских способностях этого
знаменитого мага. Когда лил дождь, Огион даже ни разу не произнес
заклинания, чтобы отвести непогоду, хотя оно хорошо известно любому
заклинателю погоды. В краях, где столько колдунов, например на Гонте или
Энладе, иногда можно увидеть, как дождевая туча шатается из стороны в
сторону: это заклинания местных колдунов отталкивают ее к соседней
деревне. И так продолжается до тех пор, пока она не оказывается над морем
и может без всяких помех пролить дождь. Но Огион не мешал дождю идти
всегда и везде.
Сейчас тоже лил дождь. Темнело. Маг нашел густую ель и улегся под
ней. Гед скрючился под кустом. С листьев на него капала вода, он промок и
совсем упал духом. Непонятно, какой смысл быть волшебником, если ты
слишком мудр, чтобы воспользоваться своей властью. Он снова пожалел, что
не пошел в ученики к тому старому колдуну из Долины, по крайней мере уж
спал бы в сухой постели. Гед не высказал этих мыслей вслух, промолчал. Его
учитель улыбнулся и заснул, а дождь все лил и лил.
Ближе к Дню Возвращения Солнца, когда на склонах Гонта выпали первые
обильные снега, они пришли в Ре Альби, родной город Огиона. Он стоит на
краю высоких скал Оверфелл, и его название означает "Гнездо сокола".
Отсюда далеко внизу можно увидеть глубокую гавань и башни порта Гонт,
корабли, входящие и выходящие из гавани между Укрепленными скалами. На
западе, в море, едва различимы голубые горы Оранеа, самого восточного из
Внутренних островов.
Дом мага, большой и прочный, во всем походил на деревенские дома,
только вместо очага в нем красовался камин с трубой. Как и в деревенских
домах, здесь была одна комната, а сбоку пристроен сарай для коз. У
западной стенннны дома находилось что-то вроде алькова, где спал Гед. Окно
над его койкой выходило на море, но большую часть года ставни приходилось
держать закрытыми, потому что зимой постоянно дул суровый северо-западный
ветер. В этом теплом и темном доме Гед провел всю зиму. Он слышал шум
дождя, свист ветра и тишину снегопада, учился писать и читать Шестьсот Рун
на хардийском языке. Учение приносило ему радость. Тем более, он понимал,
что если просто запоминать заклинания и магические формулы, не зная рун,
то настоящим магом никогда не станешь. В хардийском языке Архипелага не
больше волшебной силы, чем в любом другом человеческом языке, но он
происходит от Древнего Языка, в котором вещи называются настоящими
именами. А понять этот язык можно только с помощью рун, написанных в те
времена, когда острова поднялись из моря.
Однако ни чудес, ни волшебства не было. Всю зиму он только и видел,
что тяжелые страницы Книги Рун да дождь со снегом за окном и еще Огиона,
когда тот возвращался с долгих прогулок по замерзшему лесу или из сарая,
где кормил коз. Огион стряхивал снег с башмаков и молча садился у огня.
Его долгое и чуткое молчание наполняло комнату и занимало мысли Геда.
Иногда казалось, что он разучился говорить, и, когда Огион наконец
произносил что-нибудь, было такое впечатление, будто он только что изобрел
речь. Однако в его словах не было ничего важного. Они касались простых
вещей: хлеьа, воды, погоды, сна.
Пришла весна, дружная и солнечная. Огион часто посылал Геда собирать
травы на горных лугах над Ре Альби. Он не торопил мальчика и разрешал ему
целыми днями гулять вдоль ручьев, разбухших от ливней, по лесам и по
влажным полям, зеленеющим на солнце. Каждая прогулка доставляла Геду
огромную радость. Он гулял до позднего вечера, но не забывал и о травах.
Однажды между двумя ручьями он увидел луг, весь усеянный цветами,
которые называются белый ХЭллоу. Эти цветы встречаются редко, и знахари
особенно ценят их бутоны. На следующий день он снова пришел сюда.
Оказалось, что на лугу он не один - там была девочка. Он знал ее лицо: это
была дочь старого правителя Ре Альби. Сам бы он с ней не заговорил, но она
подошла к нему и приветливо сказала:
- Я тебя знаю. Ты Ястреб-перепелятник, ученик нашего мага. Мне очень
хочется, чтобы ты рассказал мне о колдовстве!
Гед посмотрел на белые цветы, касавшиеся края ее белой юбки. Сначала
он смутился, нахмурился, пробормотал в ответ что-то непонятное. Но она
продолжала болтать непринужденно, беззаботно и добродушно, и постепенно
его смущение прошло. Это была высокая девочка примерно его возраста, очень
бледная. В деревне говорили, что ее мать родом из Осскила или еще
какого-то заморского края. Длинные прямые волосы падали девочке на плечи
черным водопадом. Геду она показалась уродливой, но почему-то ему
захотелось сделать ей приятное, вызвать ее восхищение. Она заставила его
рассказать, как он "сплел" туман, который помог победить каргских воинов,
и слушала рассказ удивленно и восторженно, но не похвалила его, а тут же
заговорила о другом:
- Ты можешь позвать к себе зверей и птиц? - спросила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9