А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Ага, – сухо подтвердил Финн. – И ты сделаешь ее королевой Хомейны.
Я перевел взгляд на Роуэна. Он стоял тихо, но избегал встречаться со мной глазами. Воины взглядов не отводили – зато я никогда не мог угадать их мысли, если они этого не хотели. Что же до Дункана и Финна, я и без того знал, что они думают.
Я беру с собой в постель ядовитую змею… Я вздохнул, но потом вспомнил, какой властью над мужчинами обладает эта змея, и внутри у меня все затрепетало от желания. Может, одна ночь с ней и стоит такого риска… и я собирался рискнуть.
Я снова взглянул на Финна:
– Это принесет Хомейне мир. Он не улыбнулся:
– Кого ты пытаешься в этом убедить?
Я хмыкнул и начал спускаться вниз по ступеням:
– Роуэн, идем со мной. Я дам тебе поручение привести мою госпожу и мать из Жуаенны, как только она сможет отправиться в путь. Нужно перевезти сюда и Торри… хотя, несомненно, Лахлэн пожелает заняться этим сам, – я вздохнул и обернулся. – Финн. Ты проследишь за эскортом для Торри?
Он молча кивнул, я подумал, что он до сих пор не одобряет мое решение жениться на Электре. Но это не имело значения. Не на Финне же я женюсь.
***
Звук.
Строго говоря, не совсем звук: просто – не-тишина. Тень звука, почти неуловимая, но заставившая меня сесть на ложе.
Моя рука потянулась к кинжалу, лежащему у подушки – даже в Хомейне-Мухаар я не оставил этой давней привычки: кинжал и меч слишком долго были рядом со мной – даже когда я спал, без них я не чувствовал себя в безопасности. Но когда я откинул покрывало и выскользнул из постели, я понял, что это было бесполезно.
Кто устоит против Чэйсули?..
Сперва я увидел ястреба. Он восседал на спинке стула, глаза его в свете факела не мигали. Факел держал в руке Дункан.
– Идем, – больше он не сказал ничего. Я отложил нож. Снова Чэйсули куда-то звал меня среди ночи… Но этого я знал слишком плохо – а то, что все же знал о нем, пробудило во мне подозрения:
– Куда? И зачем?
Он еле заметно улыбнулся. В неярком свете его лицо было маской, не имевшей определенного выражения. Зрачки желтых глаз, отражающих свет, казались просто черными точками. Из-под прядей волос поблескивала серьга в форме ястреба.
– Мне оставить мой нож?
Я почувствовал, как жаркая краска заливает мое лицо.
– Зачем? – уязвлен но ответил я, – Ты и без него можешь убить меня. Дункан рассмеялся:
– Вот уж никогда не думал, что ты станешь бояться меня…
– Я, строго говоря, и не боюсь, – возразил я, – ты никогда не убьешь меня, ты ведь сам говорил о том, что я – одно из важнейших звеньев вашего Пророчества. Но я подозреваю, что знаю причины, приведшие тебя сюда.
– Кэриллон, – торжественно объявил он, – этой ночью я сделаю тебя королем.
Я почувствовал, как волосы зашевелились у меня на голове:
– Ты собираешься сделать королем меня? Или – другого?
Ошибиться в смысле моих слов было невозможно. Он и не ошибся – в этом я был уверен.
– Идем со мной, и ты узнаешь.
Я натянул штаны, рубаху – первое, что сумел отыскать в темноте, – и сапоги до колен, потом я пошел за Дунканом. Каю он приказал остаться.
Чэйсули вел меня по моему дворцу. Он шел уверено – так, как может идти только человек, хорошо знающий это место. Но я знал, что Дункан нечасто появлялся в Хомейне-Мухаар. Хэйл по крайней мере один раз приводил его сюда но тогда он был еще ребенком и вряд ли смог бы запомнить дорогу в этом лабиринте залов и коридоров. И все же Дункан шел по дворцу так, словно родился и вырос здесь.
Как я и думал, он привел меня в Тронный Зал. Здесь воин взял второй факел, укрепленный на стене, зажег его от того, который уже держал в руках и протянул оба мне:
– Там, куда мы идем, – пояснил он, – темно. Но воздуха там достаточно.
Я почувствовал пробежавший по спине холодок, но воздержался от вопросов, и только в молчаливом изумлении смотрел, как он опускается на колени возле очага.
Дункан начал разгребать незажженные дрова. Пепел взметнулся и осыпал его волосы, словно он внезапно постарел – старик с лицом без единой морщинки, чьи волосы из черных стали седыми, а на руках по-прежнему поблескивало золото. Я закашлялся, вдохнув пепел, и чихнул. Но Дункан уже покончил с дровами и взялся за железное кольцо на дне жаровни – кольцо, которого я никогда прежде не видел.
Я нахмурился: какие еще тайны Хомейны-Мухаар могут быть известны Дункану?
Но мне пришлось заставить себя быть терпеливым, смотреть и ждать.
Дункан даже прищурился от напряжения, ему потребовалась вся его сила и обе руки для того, чтобы поднять кольцо.
Как оказалось, оно было прикреплено к железной плите, прикрывавшей какой-то ход. Чэйсули медленно поднял плиту, потом откинул ее, взметнув облачко пепла, и устало поморщился.
Я подался вперед и заглянул в дыру. Ступени. Лестница. Нахмурился:
– Куда…
– Иди и узнаешь, – Дункан забрал свой факел и начал спускаться вниз. Шаг за шагом, он медленно исчезал в провале. Я последовал за ним, чувствуя себя неуютно.
Воздуха здесь было достаточно, как он и обещал, правда, воздух этот был застоявшимся и влажным – но он все-таки был. Оба факела продолжали гореть, гаснуть они и не собирались, и я понял, что мы в безопасности и не задохнемся.
Так я и спускался вслед за Дунканом, размышляя о том, откуда он знает о существовании подобного места.
Лестница была узкой, ступени – невысокими, мне приходилось нагибать голову, чтобы не удариться. Дункану тоже – он был почти равен со мной ростом, но для Финна, как мне подумалось, высота была бы в самый раз. Внезапно с тем же неуютным чувством, я пожелал, чтобы Финн оказался здесь со мной… Но нет – я послал его к моей сестре, а сам остался в руках его брата.
– Здесь, – Дункан спустился еще на две ступени, на нижнюю площадку лестницы. Он коснулся пальцами стены, и я увидел высеченные в камне древние руны, позеленевшие от сырости и времени. Смуглые пальцы Финна, сейчас серые от пепла, оставляли следы на стене, повторяли очертания рун, а он что-то приглушенно бормотал и под конец кивнул:
– Здесь.
– Что ты… – я не завершил фразу: незачем было. Дункан нажал на один из камней, потом надавил на стену плечом. Один из каменных блоков повернулся на оси, открыв вход.
Еще одна лестница? – нет. Комната. Или склеп. Я поморщился: похоже на катакомбы.
Дункан сунул внутрь факел и огляделся, потом обернулся и кивнул мне, предлагая войти первым.
Я смотрел на него с явным недоверием, растущим с каждой минутой.
– Выбирай, – сказал Дункан. – Войти сюда принцем, чтобы выйти Мухааром… или уйти сейчас – и всегда чувствовать себя ущербным.
– Я не чувствую себя ущербным! – сказал я, моя тревога все росла. – Разве я – не то звено, о котором ты говорил?
– Звено нужно сперва отковать, и закалить металл, – он смотрел мимо меня на лестницу, ведущую вверх. – Путь к отступлению – позади тебя. Но я не думаю, что ты им воспользуешься. Мой рухолли не стал бы служить трусу или глупцу.
Я оскалил зубы в угрюмой усмешке:
– Если ты думаешь, что эти слова повлияют на мое решение, то ошибаешься. Я готов признать за собой и то, и другое, если это поможет мне выжить. И, если ты не убьешь меня – чего, по твоим словам, ты делать не собираешься – я выйду отсюда Мухааром, даже если и не войду в эту комнату.
Я стиснул зубы. пытаясь подавить невольную дрожь, факел плясал в моей руке:
– Ты, видишь ли, не Финн, и ничто не заставляет меня слепо верить тебе мы никогда не были с тобой друзьями.
– Верно, – согласился он. – Но только потому, что между нами стояла женщина – а даже Аликс здесь нет места. Это – твое дело.
– Ты оставил Кая наверху, – сейчас для меня это подтверждало его вину.
– Только лишь потому, что здесь, в этом месте, достаточно лиир и без него.
Он был бы лишним.
Я уставился на него, только что рот не разинув. Лишний лиир? И я слышу это от Дункана? Боги… но если он готов расстаться с половиной своей души ради всего этого, я бесспорно должен доверять ему!
Я вздохнул. Попытался сглотнуть комок, застрявший в горле, и, держа факел перед собой, вошел.
Лишний. Да, Кай был бы лишним здесь, это верно. Потому, что здесь собрались все лиир мира, и еще один был попросту не нужен.
Это был не склеп – скорее, своего рода памятник или, может быть, храм. Во всяком случае, что-то связанное с Чэйсули, лиир и их богами. Потому что стены были из лиир – лиир на лиир – вырезанных из бледного кремового мрамора.
Отблески пламени пробегали по стенам, заставляя прожилки в мраморе вспыхивать золотом. Из гладкого полированного камня проступали очертания орла с распахнутыми крыльями, разинутым клювом и выпущенными когтями, медведя, сутулившего могучую спину, стоящего на задних лапах и вытянувшего переднюю, словно для удара, стремительной длиннохвостой лисицы, повернувшей голову и смотрящей через плечо, кабана со сверкающими острыми клыками и недобрыми маленькими глазками…
И еще, и еще – так много, что я должно быть, даже сосчитать бы их не смог.
У меня перехватило дыхание, безмолвно я обводил взглядом круглую комнату, разглядывая стены. Такое сокровище, такая красота, такое мастерство – и все это похоронено глубоко под землей!
…Ястреб, чьи крылья соприкасались с крыльями сокола. Необыкновенно красивая горная кошка, готовая к прыжку. И волк – конечно же, волк, похожий на Сторра, с золотыми глазами… От пола до потолка вся стена была украшена изображениями лиир.
Кай был бы лишним. Но сейчас лишним здесь был я. Я почувствовал, что слезы жгут мне глаза, а грудь сжала нежданная боль. Бессмысленно жить, если ты хомэйн, а не Чэйсули – на что жизнь, если ты не отмечен благословением богов если у тебя нет лиир?.. Как мелок и ненужен был Кэриллон Хомейнский…
– Жа-хай, – сказал Дункан. – Жа-хай, чэйсу, Мухаар.
Я обернулся и поглядел на него. Он стоял уже в комнате подняв факел, разглядывая лиир с тем же, если не большим, изумлением и восхищением, что и я сам.
– Что значат эти слова? – спросил я. – Финн произнес их, когда говорил с богами, и ты сказал, что он не должен был этого делать…
– Это был Финн, – звуки прошелестели в тени, полной лиир. – Их должен произносить вождь клана и тот, кто мог бы стать Мухааром, – он улыбнулся, увидев, что я собрался возразить. – Нет, я вовсе не желаю этого, Кэриллон. Если бы желал, никогда не привел бы тебя сюда. Здесь, во Чреве Жехааны, ты родишься снова. Станешь истинным Мухааром.
– Эти слова, – настойчиво повторил я. – Что они значат?
– Ты достаточно знаешь Древний Язык от Финна, чтобы понимать, что не все в нем можно перевести однозначно. В нем есть свои оттенки смысла, которые теряются при переводе, есть то, что не произносится, а передается жестами… он продемонстрировал знак толмооры. – «Жа-хай, чэйсу, Мухаар»
– это что-то вроде молитвы богам по сути своей. Прошение. Хомэйн мог бы сказать: Примите этого человека, этого Мухаара. Я фыркнул:
– Что-то непохоже на молитву.
– Просьба – или молитва – как та, которую произнес Финн, а теперь произношу я – требует особого ответа. Боги всегда дают ответ. Жизнью – или смертью.
Я снова встревожился:
– Значит, я могу умереть здесь, внизу..?
– Можешь. И, что бы с тобой ни произошло, тебе придется пройти через испытание одному.
– Ты знал об этом, – внезапно сказал я. – Хэйл рассказал тебе?
Лицо Дункана было спокойно:
– Хэйл рассказал мне, что это. А о существовании этого места знает большинство Чэйсули, – по его лицу скользнула улыбка. – Это не так уж и страшно, Кэриллон. Это всего-навсего Утроба Земли.
Я почувствовал, что по моей спине стекают струйки холодного пота:
– Какая утроба? Какая земля? Дункан… Он указал. Прежде я смотрел только на стены, не обращая внимания на пол. Теперь я увидел яму в центре этого маленького зала.
Подземная темница. В такой человек мог умереть. Я инстинктивно отшатнулся, чуть не сбив с ног стоявшего у дверей Дункана, он протянул руку и забрал у меня факел. Я мгновенно обернулся и потянулся за ножом, которого у меня не было, но Дункан уже укрепил оба факела на стенах у входа. Теперь комната была залита светом.
Однако свет, падавший в яму в середине зала, полностью исчезал, поглощенный темнотой.
– Ты спустишься в Утробу, – спокойно сказал он, – и, когда выйдешь из нее, ты родишься Мухааром.
Я сдавлено выругался. Я бы шею ему свернул – хотя и не был уверен, способен ли я на это – но все равно остался бы в подземелье. Но Утроба – нет, это совсем другое дело.
– Просто – спуститься? Но – как? Здесь что, есть веревка? Или уступы, за которые можно уцепиться?
Я остановился, глупо было задавать такие вопросы. Подземелья строятся, чтобы держать в них людей. И из этой темницы не поможет мне выбраться ничто. Ты должен прыгнуть.
– Прыгнуть, – мои руки сжались в кулаки, ногти впились в ладони. Дункан… – Быстрее войдешь – быстрее выйдешь, – он не улыбался, но в глазах плясали веселые искорки. – Земля – такая же жехаана, как и остальные, Кэриллон: она сурова, ее легко разгневать, она зачастую нетерпелива, но отдает тебе свое сердце. Она дает жизнь ребенку. Сейчас мы хотим, чтобы в мир пришел Мухаар.
– Я уже пришел в мир, – напомнил я ему, – Я уже однажды родился, меня родила Гвиннет Хомейнская. Одного рождения вполне достаточно – по крайней мере, его-то я не помню. Давай покончим с этим и пойдем куда-нибудь еще: я не охоч до утроб.
Его рука легла мне на плечо:
– Ты останешься. Мы закончим то, что начали. Если придется, я заставлю тебя.
Я повернулся к нему спиной и отошел в самый дальний угол, старательно обходя край ямы. Там я и ждал, прислонившись к камню, когда ощутил на своей шее осторожное прикосновение крыльев сокола. Это заставило меня отодвинуться от стены.
– Ты не Чэйсули, – сказал Дункан. – Ты не можешь стать Чэйсули. Но тебя можно заставить понять, что значит чувствовать и думать, как Чэйсули.
– И это сделает меня человеком? – мне не удалось до конца скрыть насмешку.
– Это сделает тебя, хотя бы ненадолго, одним из нас, – его лицо в свете факелов было спокойным и торжественным. – Это не продлится долго. Но на мгновение ты сможешь ощутить, что значит быть Чэйсули. Сыном богов, – он сделал жест толмооры. – Это сделает тебя хорошим Мухааром.
У меня пересохло в горле:
– Мухаар – слово Чэйсули, не так ли? А Хомейна?
– Мухаар означает – король, – тихо ответил он. – Хомейна – это фраза: всех кровей.
– Король всех кровей, – я почувствовал, как все внутри у меня сжимается. Итак, поскольку ты не можешь посадить на трон Чэйсули, то решил сделать все, чтобы превратить меня в одного из вас.
– Жа-хай, чэйсу, – вместо ответа сказал он. – Жа-хаи, чэйсу, Мухаар.
– Нет! – крикнул я, – Ты что, хочешь предать меня богам? Дункан… мне страшно…
Эхо подхватило это слово. Дункан ждал. Он уже почти подчинил меня своей воле. Я чувствовал, как по моему телу течет пот, страх охватил меня. Меня била дрожь.
– Человек должен предстать перед богами обнаженным.
Итак, он хочет, чтобы я еще и разделся. Угрюмо, зная, что он сейчас увидит, как съежились мои гениталии, я стянул сапоги, рубаху, а под конец и штаны. В глазах Дункана не было ни жалости, ни насмешки. Только сопереживание и понимание.
Он подошел к факелам, взял их и двинулся к лестнице. Дверь была открыта, но я знал, что уже не выйду через нее.
– Когда я закрою выход, ты должен прыгнуть.
Он закрыл выход.
И я прыгнул…
Глава 19
Жа-хай, чэйсу, Мухаар…
Эти слова эхом отдавались в висках.
Жа-хай, чэйсу, Мухаар…
Я падал и падал. Так далеко… В черноту, в совершенную пустоту. Так долго – так далеко…
Я закричал.
Звук отразился от стен колодца – гладких скругленных стен, которые я не мог видеть. Эхо возвратило его, усилив, заставив вибрировать мои кости.
Я падал.
Я подумал, слышал ли меня Дункан. Я подумал… подумал… Я больше не думал ни о чем. Я просто падал.
Жа-хай, чэйсу, Мухаар…
Эта пропасть поглотила меня, я падал назад во Чрево. И не знал, извергнет ли оно меня снова…
Дункан, о, Дункан, почему ты не предупредил меня …но можно ли предупредить об этом, как должно? Или остается падать, и падать, и падать, чтобы узнать, чтобы понять?..
Вниз.
Я был пойман. Что-то задержало, остановило меня в моем бесконечном полете вниз. Что-то обвилось вокруг моих лодыжек и запястий. Руки? – нет, что-то иное, что-то, что протянулось из темноты, крепко охватив мои запястья и лодыжки, ноги и грудь. Я висел животом вниз над кромешной тьмой.
Меня вырвало. Блевота, поднявшаяся из глубины желудка, хлынула у меня изо рта вниз, в глубину. Я был опустошен – оболочка трепещущей плоти. Я висел совершенно неподвижно, не решаясь ни пошевелиться, ни вздохнуть – безмолвно моля, чтобы то, что меня поймало – что бы это ни было – не выпустило меня снова.
Боги… не дайте мне упасть… только не это – снова…
Сеть? Прочная тонкая сеть, возможно, укрепленная на невидимых мне выступах по окружности ямы? На верхних краях я ничего подобного не видел, но, может быть, стены ямы вовсе не такие гладкие, как мне показалось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40