Ты счастлива?
Изабел проглотила ком в горле. Как она может быть счастлива, когда он умирает? Как она может быть счастлива, зная, что это замужество, замужество, которого она не хотела, может разрушить все, что ей дорого? Усилием воли добавив голосу веселости, она ответила:
– Конечно! – Изабел взглянула на Маркуса, стоявшего подле нее. – У меня умный и красивый муж. Какая женщина не будет счастлива на моем месте?
– А я, – медленно проговорил Маркус, лаская взглядом лицо Изабел, – женился на единственной женщине, которую хотел сделать своей женой.
И Маркус вдруг осознал, что это правда. Женитьба никогда не входила в его планы, но как только они обручились с Изабел, весь его мир перевернулся, и жизнь без Изабел в роли жены стала немыслимой. Какая-то часть его знала, еще до этого шокирующего объявления о помолвке знала, что на всем белом свете для него есть только одна женщина – Изабел. Да, он хотел жениться на ней, и, возможно, хотел очень-очень давно.
Лорд Мэннинг тихо засмеялся, и внимание Маркуса тут же переключилось на старика. Барон лежал на постели бледный, изможденный, но Маркус заметил, что цвет его лица улучшился и страшное отсутствующее выражение ушло.
– Как вы себя чувствуете? – тихо спросил Маркус.
Старик улыбнулся одной половиной лица:
– Не так хорошо, как мне хотелось бы. Думаю, теперь мне самое время отдохнуть. – Его узловатая рука сжалась на руке Эдмунда. – Но мальчика вы оставьте.
Маркус, Изабел и Сиуард потихоньку вышли из комнаты.
– Почему бы вам не присоединиться к остальным? Внизу подали закуски, – сказал Маркус Сиуарду. – Мы с миссис Шербрук останемся рядом, в гостиной, и если что, сразу же вас позовем. И пожалуйста, передайте Дирингу, чтобы прислал нам сюда поднос. Выбор мы оставляем за ним. – Он взглянул на изнуренное лицо Изабел. – Однако горячий чай обязателен.
Сиуард колебался.
– Лорд Мэннинг отдыхает, и вы ничего не можете сделать для него, разве что побеспокоить, – продолжил Маркус. – Он либо поправится, либо умрет. Его судьба не в вашей власти.
Доктор глубоко вздохнул, коротко кивнул и отправился вниз.
Маркус отвел Изабел в прелестную гостиную, которая примыкала к спальне лорда Мэннинга, усадил ее на обитую темно-синей камкой софу, потом вернулся в спальню барона поговорить с Эдмундом.
Лорд Мэннинг уже заснул, но Эдмунд поднял голову, когда Маркус приблизился. Он улыбнулся мальчику:
– Мы с твоей мамой будем в гостиной. Я оставлю дверь приоткрытой, и если мы тебе понадобимся – зови.
Эдмунд смущенно улыбнулся и кивнул.
Маркус прошел обратно в гостиную и сел на стул рядом с Изабел. Ее ярко-рыжие волосы огнем горели в желтом свете свечей, а юбки янтарного платья составляли красивый контраст с темно-синей обивкой софы. Напряжение ночи не прошло для Изабел бесследно: под глазами залегли темные тени, кожа казалась неестественно бледной, рот был плотно сжат – не говоря уже о том, что она беспрестанно заламывала пальцы. Да уж, никто не узнал бы в ней новобрачную. По крайней мере счастливую новобрачную.
Маркус накрыл большой теплой ладонью ее маленькие холодные руки. Ее пальцы тут же вцепились в нее, и взгляд потерял отстраненность.
– Насыщенная выдалась ночь, не так ли? – тихо спросил он.
Она коротко рассмеялась:
– Да, можно и так сказать. – Она перевела взгляд на их сплетенные пальцы. – Как мы будем жить дальше? – печально спросила она. – У нас даже не было времени обсудить планы перед с-свадьбой. – Она сглотнула. – Я знаю, мы теперь муж и жена, но я… – Она осеклась, и на щеках ее вспыхнул румянец.
Прекрасно понимая, что она хочет сказать, Маркус улыбнулся и приподнял ее лицо за подбородок. Их взгляды встретились.
– Изабел, я не собираюсь сегодня же требовать от вас исполнения супружеского долга, – тихо проговорил он, – если вас беспокоит именно это. Велите Дирингу приготовить для меня комнату, и на следующие несколько дней мы можем притвориться, что я просто ваш гость. Когда моя мать вернется домой, я попрошу ее проследить, чтобы слуги собрали и доставили сюда мои вещи. Не стану отрицать, я несколько иначе представлял себе первую брачную ночь, но на кону сейчас гораздо больше, нежели плотские утехи. Я не намерен нарушать распорядок жизни в Мэннинг-Корте больше, чем это потребуется, а именно перевозить вас с Эдмундом в Шербрук-Холл или врываться в вашу спальню. Мы женаты. Даст Бог, у нас впереди долгая жизнь. Нам хватит времени на все.
Изабел просияла и подалась вперед.
– О, Маркус! – с искренней радостью воскликнула она. – Спасибо, вы самый понимающий человек на свете. – Она обернулась и бросила взгляд на приоткрытую дверь в спальню лорда Мэннинга: – Б-боюсь, я сейчас не в состоянии думать ни о чем, кроме… – Слова потонули в слезах.
– Мне он тоже дорог, – угрюмо сказал Маркус – Если барон умрет, – добавил он сурово, – нам предстоят мучительные недели, и не придется волноваться из-за перемен, что несет наш брак. – Он глубоко вздохнул. – Мы сосредоточимся на наших обстоятельствах. Когда это все закончится.
От облегчения у Изабел кружилась голова. Холодная, железная лапа, сжимавшая ей внутренности с тех пор, как с бароном случилось несчастье, наконец-то разжалась. Откинувшись на мягкую спинку дивана, она посмотрела на Маркуса. Небрежность его облика делала его особенно привлекательным. Черные волосы спадают на лоб, галстук немного сбился на сторону, жакет цвета бутылочного стекла и сапоги не блещут первозданной чистотой, но это все только добавляет ему шарма. Она улыбнулась про себя. Изабел рассматривала его из-под полуопущенных ресниц, рассматривала человека, который стал ее мужем. Удивительно знакомый и родной, сегодня он притягивал ее своей небрежной элегантностью, как никогда. Она ощутила порыв погладить его широкий лоб, стереть со смуглого лица следы усталости и волнений и эту печальную складку у губ. Мысль о том, что эти губы будут жадно ласкать ее грудь, породила в ней яркую вспышку желания. Изабел в смятении ахнула. Как же можно думать о таких вещах, когда в соседней комнате умирает лорд Мэннинг?
– Что такое, моя дорогая? – спросил Маркус, от которого не укрылся этот тихий вздох.
К огромному облегчению Изабел, в этот момент постучали в дверь, и Маркус разрешил войти. В комнату вошел Диринг с большим серебряным подносом. Он сохранял невозмутимый вид, но быстрый взгляд, который он бросил на дверь в спальню лорда Мэннинга, красноречиво поведал, о чем он думает. Опустив поднос на столик красного дерева, что стоял сбоку от дивана, Диринг поклонился и мрачно объявил:
– Кухарка на ногах с тех самых пор, как лорду Мэннингу стало плохо. Здесь теплые булочки, пирожки с жареными яблоками, имбирные пряники, филе с кровью, жареный бекон, яйца всмятку, чай и кофе.
Маркус улыбнулся ему:
– Передайте ей мою благодарность. Моя жена… – какое наслаждение произносить эти слова, знал только Маркус, – моя жена, наверное, полакомится сладостями и выпьет чаю, а филе и яйца – как раз то, что нужно мне.
На лице Диринга мелькнула бледная улыбка.
– Да, кухарка мне сказала то же самое, когда я вздумал протестовать. – Диринг указал взглядом на дверь спальни и понизил голос: – Ну как он?
Маркус покачал головой:
– По крайней мере без изменений к худшему. Отдыхает. С ним внук.
Диринг не сумел придумать причину, чтобы остаться, и неохотно покинул комнату.
Изабел ела пряник и пила чай, а Маркус наложил себе большую тарелку мяса с кровью, яиц, добавил теплых булочек и пару пирожков. В последний раз он ел довольно давно. Некоторое время в комнате царило молчание: Изабел пощипывала булочку и смотрела в никуда, Маркус сосредоточился на еде.
Когда его тарелка опустела, Маркус почувствовал прилив сил. Он встал:
– Я сейчас вернусь. Пойду узнаю, как там милорд, и предложу Эдмунду пару пирожков, пока они теплые.
Неслышно войдя в комнату, он обнаружил, что и лорд Мэннинг, и Эдмунд спят. Эдмунд лежал, свернувшись калачиком, рядом с дедом, и рука лорда Мэннинга покоилась на плече мальчика. У Маркуса защемило сердце от этой картины. Смерть барона станет для всех тяжелой утратой, но Эдмунду достанется больше всего. Бедный постреленок. Такой маленький, а уже потерял отца, теперь еще и дед… Маркус вспомнил, как страшно страдал после смерти собственного отца, и поклялся, что сделает все, что в его силах, для этого мальчика и даже больше, чтобы стать достойной заменой старому барону.
Лорд Мэннинг как будто почувствовал присутствие Маркуса: его веки дрогнули, он проснулся и улыбнулся ему одной из этих болезненно кривых улыбок:
– Сердишься, что я таким способом погнал вас к алтарю?
Маркус покачал головой, в серых глазах промелькнул слабый отблеск смеха.
– Нет, в действительности я даже благодарен. Изабел все увиливала, не хотела назначить дату свадьбы, и вы мудро поступили, назначив ее за нас. – Его взгляд стал серьезнее. – В этом-то и состоял ваш план, так?
Старик осторожно снял руку с плеча Эдмунда.
– Мне казалось, что она рада помолвке, но она ведь независимый дьяволенок, и я боялся, что после моей смерти она найдет способ ее расторгнуть, – признался лорд Мэннинг. – Когда меня не станет, к Эдмунду отойдут ценные земли и большое состояние, но пока он не достигнет совершеннолетия, ему и Изабел нужны защита и крепкая мужская рука.
– О, только Изабел этого не говорите! – усмехнулся Маркус.
Он оценивал состояние старика. Несмотря на то что левую половину тела разбил паралич, он выглядел на удивление хорошо: более-менее нормальный цвет лица, глаза ясные, а говорит он хотя и с трудом, но вполне членораздельно. Добрый знак.
Лорд Мэннинг тихо засмеялся:
– Да знаю я, знаю. Не сомневаюсь, что она более чем в силах управлять имением и распоряжаться, однако ей придется действовать против традиций, и они с сыном могут пострадать от тех не слишком порядочных типов, которым захочется поживиться за их счет. Ты, как ее муж, защитишь их.
– Я сделал бы это в любом случае, – тихо сказал Маркус.
Лорд Мэннинг прикрыл глаза. Его лицо вновь стало изможденным.
– Знаю, – ответил он негромко и невнятно. – Знаю, но так будет лучше, и я могу умереть, зная, что они в безопасности.
Маркус коснулся его руки, безвольно лежавшей на постели. Мэннинг открыл глаза. Маркус подмигнул ему:
– Милорд, думайте больше о жизни и меньше о смерти.
Старик едва заметно улыбнулся и снова погрузился в сон.
Маркус развернулся и пошел в гостиную.
В дверях его встретила Изабел.
– Он в порядке? – взволнованно спросила она. – Вас так долго не было, что я испугалась…
Маркус взял ее под руку и отвел обратно в гостиную.
– Успокойтесь, – сказал он. – С ними обоими все хорошо. Лорд Мэннинг проснулся, и я поговорил с ним, потому и задержался.
– Он говорил с вами? Что он сказал?
– Что счастлив видеть нас мужем и женой.
Она неуверенно улыбнулась:
– А вы? Вы счастливы?
Маркус притянул ее к себе и, глядя в глаза, негромко сказал:
– Может, наша помолвка и произошла случайно, но если вы хоть чему-то верите, поверьте, что больше всего на свете я хотел на вас жениться.
Было в его взгляде, в его лице что-то такое, отчего ее сердце бешено заколотилось. Разве это возможно? Неужели сбылась ее самая тайная, самая заветная мечта? Маркус ее любит? Или же в его глазах она видит только теплую привязанность опекуна к подопечной? На нее нахлынуло отчаяние. Если он женился на ней из чувства долга, видя в ней всего лишь несносную подопечную девчонку, лучше ей утопиться в озере! Но если… если он женился, потому что увидел в ней женщину, женщину, которая будет любить его до конца своих дней… В ее сердце вспыхнула надежда. Если это то, что она прочла в его глазах, то она поистине счастливейшая из женщин.
Она знала это смуглое лицо и серые глаза почти так же хорошо, как свои собственные, они долго являлись ей в снах. Она не понимала, видит ли она реальность – или то, что хочет видеть. То, что Маркус мог полюбить ее, казалось ей невероятным. Она внутренне вздрогнула. Ведь она ничего не сделала, чтобы понравиться ему, но в те мгновения в его объятиях… Ее затопило теплом, внутри что-то сладостно затрепетало. Он желал ее, желал, как мужчина желает женщину, желал ее так же сильно, как и она его – с семнадцати лет… Румянец окрасил ее щеки, она опустила глаза.
– Красиво сказано, – пробормотала она, играя с пуговицей на его жакете.
Он наклонился и коснулся губами ее уха:
– Дорогая, милая жена моя… Мне очень много нужно тебе сказать. Скоро.
Она подняла голову.
– И не будешь ругаться? – поддела она его. Его глаза засияли, и он притянул ее ближе.
– Нет, ругаться не буду. У меня есть другие методы наказания для бессовестных маленьких мегер вроде тебя. – Его губы нашли ее рот, и вожделение к ней, которое никогда не оставляло его, вновь взорвалось внутри. Он целовал ее пылко, не скрывая внезапного и неистового желания. Маркус попытался вернуть самообладание, но его тело, как пленный зверь, почуявший свободу, имело другие соображения на этот счет, и он прижал Изабел к себе еще крепче, целуя с нарастающей страстью.
Изабел с жаром отвечала на его поцелуй. Ощущение близости его высокого, мускулистого тела приводило ее в восторг, и в восторг приводили ее его губы. Грудь напряглась и заныла, низ живота сгорал в огне. Она обвила шею Маркуса руками и прижалась к нему.
Они целовались и целовались, и их взаимный голод усиливался с каждой секундой. Первобытные инстинкты и желания затуманили разум Маркуса, и он потянулся к краю ее подола. Он задрал ее многочисленные юбки и тихо застонал, когда пальцы его нащупали нежную кожу ее ягодиц. Он стиснул их ладонями и прижался к Изабел пахом, но этого было мало. Чудовищно мало.
Оторвавшись от ее рта, он огляделся в поисках места, куда бы ее положить. И тут у него в голове прояснилось. Господи Иисусе! Он собирался заняться с Изабел любовью в гостиной при спальне лорда Мэннинга, прямо на диване барона!
С трудом владея собой, Маркус решительно отстранил Изабел. Это далось ему нелегко. Ее лицо слегка раскраснелось, прекрасные золотисто-карие глаза заволок туман желания, а рот ее, нежный, мягкий, так манил его…
Но мысль о том, что Мэннинг лежит в соседней комнате и, может быть, умирает, подействовала на Маркуса, как ведро холодной воды.
Изабел моргнула, и он понял, что реальность обрушилась и на нее. Она ахнула и повернулась к открытой двери. Ее лицо выражало неподдельный ужас.
– Боже! Как я могла забыть…
Маркус скривился:
– Мы оба нынче не в себе.
Она рассмеялась почти истерически:
– Да уж, с этим не поспоришь.
Изабел торопливо оправила платье. Ее бросило в дрожь при воспоминании о теплых ладонях Маркуса на обнаженной коже. С неестественно прямой спиной она села на диван и через силу сделала глоток чаю. Чай уже остыл, но он давал ей возможность отвлечься от поцелуев Маркуса.
Маркус, которому нужно было что-то покрепче, заметил несколько графинов и стаканы на низком столике, покрытом причудливой резьбой. Он налил себе бренди, одним глотком выпил обжигающий напиток и налил еще порцию.
Сделав глубокий вздох, он вернулся и сел на свой стул. Пригубив бренди, он задумался, чем бы им отвлечься друг от друга и от лорда Мэннинга. Вспомнив сегодняшнее, точнее, уже вчерашнее приключение, Маркус улыбнулся.
– У меня для тебя кое-что есть. – Он поставил стакан на стол и, сунув руку в нагрудный карман, вытащил оттуда медальон. – Кажется, это твое? – спросил он Изабел.
Изабел побелела как полотно и отпрянула, словно он держал на ладони не золотое украшение, а кобру. Испуганная, она вскочила и впилась в него взглядом.
– Где ты это взял? – спросила она хрипло.
Маркус нахмурился: он не ожидал такой реакции. Он посмотрел на медальон – только сейчас он увидел его в нормальном свете. Что такого в этой безделушке, что Изабел так тревожится? Что за тайны скрывает старый медальон? И что еще важнее – что это за тайна такая, что Уитли решил, будто Изабел отдаст что угодно, лишь бы она не раскрылась?
Глава 10
Маркус переводил взгляд с Изабел на медальон и обратно и хмурил брови.
– Я повторюсь: тебе не кажется, что пришло время рассказать мне, что происходит? Уитли явно почувствовал, что этот медальон имеет над тобой какую-то власть. – Он прищурился: – Ты это искала у него в номере?
Изабел в смятении смотрела на медальон, затем отвернулась.
– Не совсем, – в конце концов ответила она. – Когда я говорила, что не знаю, что у него в руках, я говорила правду.
– А этот медальон может навредить тебе? – изумленно спросил Маркус.
– Да. Нет. Ах, да не знаю я! – Она набрала в грудь побольше воздуха. – Но я не могла пустить все на самотек, когда у Уитли, возможно, была какая-то вещь, которая… – Она закусила губу и отвернулась. – Это все очень запутано.
Маркус хмыкнул:
– Очевидно. То есть я не могу рассчитывать на то, что ты расскажешь мне эту запутанную историю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Изабел проглотила ком в горле. Как она может быть счастлива, когда он умирает? Как она может быть счастлива, зная, что это замужество, замужество, которого она не хотела, может разрушить все, что ей дорого? Усилием воли добавив голосу веселости, она ответила:
– Конечно! – Изабел взглянула на Маркуса, стоявшего подле нее. – У меня умный и красивый муж. Какая женщина не будет счастлива на моем месте?
– А я, – медленно проговорил Маркус, лаская взглядом лицо Изабел, – женился на единственной женщине, которую хотел сделать своей женой.
И Маркус вдруг осознал, что это правда. Женитьба никогда не входила в его планы, но как только они обручились с Изабел, весь его мир перевернулся, и жизнь без Изабел в роли жены стала немыслимой. Какая-то часть его знала, еще до этого шокирующего объявления о помолвке знала, что на всем белом свете для него есть только одна женщина – Изабел. Да, он хотел жениться на ней, и, возможно, хотел очень-очень давно.
Лорд Мэннинг тихо засмеялся, и внимание Маркуса тут же переключилось на старика. Барон лежал на постели бледный, изможденный, но Маркус заметил, что цвет его лица улучшился и страшное отсутствующее выражение ушло.
– Как вы себя чувствуете? – тихо спросил Маркус.
Старик улыбнулся одной половиной лица:
– Не так хорошо, как мне хотелось бы. Думаю, теперь мне самое время отдохнуть. – Его узловатая рука сжалась на руке Эдмунда. – Но мальчика вы оставьте.
Маркус, Изабел и Сиуард потихоньку вышли из комнаты.
– Почему бы вам не присоединиться к остальным? Внизу подали закуски, – сказал Маркус Сиуарду. – Мы с миссис Шербрук останемся рядом, в гостиной, и если что, сразу же вас позовем. И пожалуйста, передайте Дирингу, чтобы прислал нам сюда поднос. Выбор мы оставляем за ним. – Он взглянул на изнуренное лицо Изабел. – Однако горячий чай обязателен.
Сиуард колебался.
– Лорд Мэннинг отдыхает, и вы ничего не можете сделать для него, разве что побеспокоить, – продолжил Маркус. – Он либо поправится, либо умрет. Его судьба не в вашей власти.
Доктор глубоко вздохнул, коротко кивнул и отправился вниз.
Маркус отвел Изабел в прелестную гостиную, которая примыкала к спальне лорда Мэннинга, усадил ее на обитую темно-синей камкой софу, потом вернулся в спальню барона поговорить с Эдмундом.
Лорд Мэннинг уже заснул, но Эдмунд поднял голову, когда Маркус приблизился. Он улыбнулся мальчику:
– Мы с твоей мамой будем в гостиной. Я оставлю дверь приоткрытой, и если мы тебе понадобимся – зови.
Эдмунд смущенно улыбнулся и кивнул.
Маркус прошел обратно в гостиную и сел на стул рядом с Изабел. Ее ярко-рыжие волосы огнем горели в желтом свете свечей, а юбки янтарного платья составляли красивый контраст с темно-синей обивкой софы. Напряжение ночи не прошло для Изабел бесследно: под глазами залегли темные тени, кожа казалась неестественно бледной, рот был плотно сжат – не говоря уже о том, что она беспрестанно заламывала пальцы. Да уж, никто не узнал бы в ней новобрачную. По крайней мере счастливую новобрачную.
Маркус накрыл большой теплой ладонью ее маленькие холодные руки. Ее пальцы тут же вцепились в нее, и взгляд потерял отстраненность.
– Насыщенная выдалась ночь, не так ли? – тихо спросил он.
Она коротко рассмеялась:
– Да, можно и так сказать. – Она перевела взгляд на их сплетенные пальцы. – Как мы будем жить дальше? – печально спросила она. – У нас даже не было времени обсудить планы перед с-свадьбой. – Она сглотнула. – Я знаю, мы теперь муж и жена, но я… – Она осеклась, и на щеках ее вспыхнул румянец.
Прекрасно понимая, что она хочет сказать, Маркус улыбнулся и приподнял ее лицо за подбородок. Их взгляды встретились.
– Изабел, я не собираюсь сегодня же требовать от вас исполнения супружеского долга, – тихо проговорил он, – если вас беспокоит именно это. Велите Дирингу приготовить для меня комнату, и на следующие несколько дней мы можем притвориться, что я просто ваш гость. Когда моя мать вернется домой, я попрошу ее проследить, чтобы слуги собрали и доставили сюда мои вещи. Не стану отрицать, я несколько иначе представлял себе первую брачную ночь, но на кону сейчас гораздо больше, нежели плотские утехи. Я не намерен нарушать распорядок жизни в Мэннинг-Корте больше, чем это потребуется, а именно перевозить вас с Эдмундом в Шербрук-Холл или врываться в вашу спальню. Мы женаты. Даст Бог, у нас впереди долгая жизнь. Нам хватит времени на все.
Изабел просияла и подалась вперед.
– О, Маркус! – с искренней радостью воскликнула она. – Спасибо, вы самый понимающий человек на свете. – Она обернулась и бросила взгляд на приоткрытую дверь в спальню лорда Мэннинга: – Б-боюсь, я сейчас не в состоянии думать ни о чем, кроме… – Слова потонули в слезах.
– Мне он тоже дорог, – угрюмо сказал Маркус – Если барон умрет, – добавил он сурово, – нам предстоят мучительные недели, и не придется волноваться из-за перемен, что несет наш брак. – Он глубоко вздохнул. – Мы сосредоточимся на наших обстоятельствах. Когда это все закончится.
От облегчения у Изабел кружилась голова. Холодная, железная лапа, сжимавшая ей внутренности с тех пор, как с бароном случилось несчастье, наконец-то разжалась. Откинувшись на мягкую спинку дивана, она посмотрела на Маркуса. Небрежность его облика делала его особенно привлекательным. Черные волосы спадают на лоб, галстук немного сбился на сторону, жакет цвета бутылочного стекла и сапоги не блещут первозданной чистотой, но это все только добавляет ему шарма. Она улыбнулась про себя. Изабел рассматривала его из-под полуопущенных ресниц, рассматривала человека, который стал ее мужем. Удивительно знакомый и родной, сегодня он притягивал ее своей небрежной элегантностью, как никогда. Она ощутила порыв погладить его широкий лоб, стереть со смуглого лица следы усталости и волнений и эту печальную складку у губ. Мысль о том, что эти губы будут жадно ласкать ее грудь, породила в ней яркую вспышку желания. Изабел в смятении ахнула. Как же можно думать о таких вещах, когда в соседней комнате умирает лорд Мэннинг?
– Что такое, моя дорогая? – спросил Маркус, от которого не укрылся этот тихий вздох.
К огромному облегчению Изабел, в этот момент постучали в дверь, и Маркус разрешил войти. В комнату вошел Диринг с большим серебряным подносом. Он сохранял невозмутимый вид, но быстрый взгляд, который он бросил на дверь в спальню лорда Мэннинга, красноречиво поведал, о чем он думает. Опустив поднос на столик красного дерева, что стоял сбоку от дивана, Диринг поклонился и мрачно объявил:
– Кухарка на ногах с тех самых пор, как лорду Мэннингу стало плохо. Здесь теплые булочки, пирожки с жареными яблоками, имбирные пряники, филе с кровью, жареный бекон, яйца всмятку, чай и кофе.
Маркус улыбнулся ему:
– Передайте ей мою благодарность. Моя жена… – какое наслаждение произносить эти слова, знал только Маркус, – моя жена, наверное, полакомится сладостями и выпьет чаю, а филе и яйца – как раз то, что нужно мне.
На лице Диринга мелькнула бледная улыбка.
– Да, кухарка мне сказала то же самое, когда я вздумал протестовать. – Диринг указал взглядом на дверь спальни и понизил голос: – Ну как он?
Маркус покачал головой:
– По крайней мере без изменений к худшему. Отдыхает. С ним внук.
Диринг не сумел придумать причину, чтобы остаться, и неохотно покинул комнату.
Изабел ела пряник и пила чай, а Маркус наложил себе большую тарелку мяса с кровью, яиц, добавил теплых булочек и пару пирожков. В последний раз он ел довольно давно. Некоторое время в комнате царило молчание: Изабел пощипывала булочку и смотрела в никуда, Маркус сосредоточился на еде.
Когда его тарелка опустела, Маркус почувствовал прилив сил. Он встал:
– Я сейчас вернусь. Пойду узнаю, как там милорд, и предложу Эдмунду пару пирожков, пока они теплые.
Неслышно войдя в комнату, он обнаружил, что и лорд Мэннинг, и Эдмунд спят. Эдмунд лежал, свернувшись калачиком, рядом с дедом, и рука лорда Мэннинга покоилась на плече мальчика. У Маркуса защемило сердце от этой картины. Смерть барона станет для всех тяжелой утратой, но Эдмунду достанется больше всего. Бедный постреленок. Такой маленький, а уже потерял отца, теперь еще и дед… Маркус вспомнил, как страшно страдал после смерти собственного отца, и поклялся, что сделает все, что в его силах, для этого мальчика и даже больше, чтобы стать достойной заменой старому барону.
Лорд Мэннинг как будто почувствовал присутствие Маркуса: его веки дрогнули, он проснулся и улыбнулся ему одной из этих болезненно кривых улыбок:
– Сердишься, что я таким способом погнал вас к алтарю?
Маркус покачал головой, в серых глазах промелькнул слабый отблеск смеха.
– Нет, в действительности я даже благодарен. Изабел все увиливала, не хотела назначить дату свадьбы, и вы мудро поступили, назначив ее за нас. – Его взгляд стал серьезнее. – В этом-то и состоял ваш план, так?
Старик осторожно снял руку с плеча Эдмунда.
– Мне казалось, что она рада помолвке, но она ведь независимый дьяволенок, и я боялся, что после моей смерти она найдет способ ее расторгнуть, – признался лорд Мэннинг. – Когда меня не станет, к Эдмунду отойдут ценные земли и большое состояние, но пока он не достигнет совершеннолетия, ему и Изабел нужны защита и крепкая мужская рука.
– О, только Изабел этого не говорите! – усмехнулся Маркус.
Он оценивал состояние старика. Несмотря на то что левую половину тела разбил паралич, он выглядел на удивление хорошо: более-менее нормальный цвет лица, глаза ясные, а говорит он хотя и с трудом, но вполне членораздельно. Добрый знак.
Лорд Мэннинг тихо засмеялся:
– Да знаю я, знаю. Не сомневаюсь, что она более чем в силах управлять имением и распоряжаться, однако ей придется действовать против традиций, и они с сыном могут пострадать от тех не слишком порядочных типов, которым захочется поживиться за их счет. Ты, как ее муж, защитишь их.
– Я сделал бы это в любом случае, – тихо сказал Маркус.
Лорд Мэннинг прикрыл глаза. Его лицо вновь стало изможденным.
– Знаю, – ответил он негромко и невнятно. – Знаю, но так будет лучше, и я могу умереть, зная, что они в безопасности.
Маркус коснулся его руки, безвольно лежавшей на постели. Мэннинг открыл глаза. Маркус подмигнул ему:
– Милорд, думайте больше о жизни и меньше о смерти.
Старик едва заметно улыбнулся и снова погрузился в сон.
Маркус развернулся и пошел в гостиную.
В дверях его встретила Изабел.
– Он в порядке? – взволнованно спросила она. – Вас так долго не было, что я испугалась…
Маркус взял ее под руку и отвел обратно в гостиную.
– Успокойтесь, – сказал он. – С ними обоими все хорошо. Лорд Мэннинг проснулся, и я поговорил с ним, потому и задержался.
– Он говорил с вами? Что он сказал?
– Что счастлив видеть нас мужем и женой.
Она неуверенно улыбнулась:
– А вы? Вы счастливы?
Маркус притянул ее к себе и, глядя в глаза, негромко сказал:
– Может, наша помолвка и произошла случайно, но если вы хоть чему-то верите, поверьте, что больше всего на свете я хотел на вас жениться.
Было в его взгляде, в его лице что-то такое, отчего ее сердце бешено заколотилось. Разве это возможно? Неужели сбылась ее самая тайная, самая заветная мечта? Маркус ее любит? Или же в его глазах она видит только теплую привязанность опекуна к подопечной? На нее нахлынуло отчаяние. Если он женился на ней из чувства долга, видя в ней всего лишь несносную подопечную девчонку, лучше ей утопиться в озере! Но если… если он женился, потому что увидел в ней женщину, женщину, которая будет любить его до конца своих дней… В ее сердце вспыхнула надежда. Если это то, что она прочла в его глазах, то она поистине счастливейшая из женщин.
Она знала это смуглое лицо и серые глаза почти так же хорошо, как свои собственные, они долго являлись ей в снах. Она не понимала, видит ли она реальность – или то, что хочет видеть. То, что Маркус мог полюбить ее, казалось ей невероятным. Она внутренне вздрогнула. Ведь она ничего не сделала, чтобы понравиться ему, но в те мгновения в его объятиях… Ее затопило теплом, внутри что-то сладостно затрепетало. Он желал ее, желал, как мужчина желает женщину, желал ее так же сильно, как и она его – с семнадцати лет… Румянец окрасил ее щеки, она опустила глаза.
– Красиво сказано, – пробормотала она, играя с пуговицей на его жакете.
Он наклонился и коснулся губами ее уха:
– Дорогая, милая жена моя… Мне очень много нужно тебе сказать. Скоро.
Она подняла голову.
– И не будешь ругаться? – поддела она его. Его глаза засияли, и он притянул ее ближе.
– Нет, ругаться не буду. У меня есть другие методы наказания для бессовестных маленьких мегер вроде тебя. – Его губы нашли ее рот, и вожделение к ней, которое никогда не оставляло его, вновь взорвалось внутри. Он целовал ее пылко, не скрывая внезапного и неистового желания. Маркус попытался вернуть самообладание, но его тело, как пленный зверь, почуявший свободу, имело другие соображения на этот счет, и он прижал Изабел к себе еще крепче, целуя с нарастающей страстью.
Изабел с жаром отвечала на его поцелуй. Ощущение близости его высокого, мускулистого тела приводило ее в восторг, и в восторг приводили ее его губы. Грудь напряглась и заныла, низ живота сгорал в огне. Она обвила шею Маркуса руками и прижалась к нему.
Они целовались и целовались, и их взаимный голод усиливался с каждой секундой. Первобытные инстинкты и желания затуманили разум Маркуса, и он потянулся к краю ее подола. Он задрал ее многочисленные юбки и тихо застонал, когда пальцы его нащупали нежную кожу ее ягодиц. Он стиснул их ладонями и прижался к Изабел пахом, но этого было мало. Чудовищно мало.
Оторвавшись от ее рта, он огляделся в поисках места, куда бы ее положить. И тут у него в голове прояснилось. Господи Иисусе! Он собирался заняться с Изабел любовью в гостиной при спальне лорда Мэннинга, прямо на диване барона!
С трудом владея собой, Маркус решительно отстранил Изабел. Это далось ему нелегко. Ее лицо слегка раскраснелось, прекрасные золотисто-карие глаза заволок туман желания, а рот ее, нежный, мягкий, так манил его…
Но мысль о том, что Мэннинг лежит в соседней комнате и, может быть, умирает, подействовала на Маркуса, как ведро холодной воды.
Изабел моргнула, и он понял, что реальность обрушилась и на нее. Она ахнула и повернулась к открытой двери. Ее лицо выражало неподдельный ужас.
– Боже! Как я могла забыть…
Маркус скривился:
– Мы оба нынче не в себе.
Она рассмеялась почти истерически:
– Да уж, с этим не поспоришь.
Изабел торопливо оправила платье. Ее бросило в дрожь при воспоминании о теплых ладонях Маркуса на обнаженной коже. С неестественно прямой спиной она села на диван и через силу сделала глоток чаю. Чай уже остыл, но он давал ей возможность отвлечься от поцелуев Маркуса.
Маркус, которому нужно было что-то покрепче, заметил несколько графинов и стаканы на низком столике, покрытом причудливой резьбой. Он налил себе бренди, одним глотком выпил обжигающий напиток и налил еще порцию.
Сделав глубокий вздох, он вернулся и сел на свой стул. Пригубив бренди, он задумался, чем бы им отвлечься друг от друга и от лорда Мэннинга. Вспомнив сегодняшнее, точнее, уже вчерашнее приключение, Маркус улыбнулся.
– У меня для тебя кое-что есть. – Он поставил стакан на стол и, сунув руку в нагрудный карман, вытащил оттуда медальон. – Кажется, это твое? – спросил он Изабел.
Изабел побелела как полотно и отпрянула, словно он держал на ладони не золотое украшение, а кобру. Испуганная, она вскочила и впилась в него взглядом.
– Где ты это взял? – спросила она хрипло.
Маркус нахмурился: он не ожидал такой реакции. Он посмотрел на медальон – только сейчас он увидел его в нормальном свете. Что такого в этой безделушке, что Изабел так тревожится? Что за тайны скрывает старый медальон? И что еще важнее – что это за тайна такая, что Уитли решил, будто Изабел отдаст что угодно, лишь бы она не раскрылась?
Глава 10
Маркус переводил взгляд с Изабел на медальон и обратно и хмурил брови.
– Я повторюсь: тебе не кажется, что пришло время рассказать мне, что происходит? Уитли явно почувствовал, что этот медальон имеет над тобой какую-то власть. – Он прищурился: – Ты это искала у него в номере?
Изабел в смятении смотрела на медальон, затем отвернулась.
– Не совсем, – в конце концов ответила она. – Когда я говорила, что не знаю, что у него в руках, я говорила правду.
– А этот медальон может навредить тебе? – изумленно спросил Маркус.
– Да. Нет. Ах, да не знаю я! – Она набрала в грудь побольше воздуха. – Но я не могла пустить все на самотек, когда у Уитли, возможно, была какая-то вещь, которая… – Она закусила губу и отвернулась. – Это все очень запутано.
Маркус хмыкнул:
– Очевидно. То есть я не могу рассчитывать на то, что ты расскажешь мне эту запутанную историю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33