.. вот и природу человека не сразу поймешь. – Тетушка махнула рукой. – Пойди сюда и сядь рядом со мной, дитя мое. Расскажи, что тебя тревожит.
Фрэнки подошел и опустился рядом на колени. Посмотрел на Маркуса, тот одобрительно кивнул. И, собравшись с духом, рассказал свою историю.
Пока он рассказывал, тетушка Орфа, похоже, уснула. Голова свесилась на грудь, очки сползли на нос. Фрэнки беспокойно заглядывал в глаза, спрятавшиеся за толстыми линзами. И очень удивился, когда тетушка вдруг ожила и быстрее, чем можно было ожидать, схватила его руку своими.
А когда отпустила, не сразу, она устроилась в кресле поудобнее.
– Тут действует какая-то сила. Тайная сила. – Тетушка как бы заново оценивала Фрэнки. – Злая это сила или нет – сказать не могу.
– Злая, – заверил ее Фрэнки.
– Ясно одно. У тебя нервы напряглись и гудят. Тайная сила угнетает твою природу – до самой макушки твоей головы. Сильно давит на мозг. Рано или поздно эта сила убьет его. Или ты станешь истеричкой.
– В меня вселился дьявол, – пожаловался Фрэнки. – А может, я сам стал дьяволом.
– Кто-то тебя очень сглазил, – кивнула тетушка Орфа. – Да, сглаз сильный. Говоришь, ты видела того мужчину? Это тот, кто завладел твоим духом?
– Позавчера видел. Но я его не узнал. Если честно, с того момента я никого не узнаю и совершенно ничего не помню.
– А мужчина? Он видел тебя?
– Он спит. Терри сказал, у него кома. Что станет со мной, если этот человек не выйдет из комы или вдруг умрет?..
– Сильно, сильно тебе давит на мозг, – пробормотала тетушка и вдруг надолго умолкла.
Маркус сидел, сложив руки на коленях, спокойно ожидая продолжения. Потянулись минуты, во Фрэнки росло нетерпение. От чаю переполнился мочевой пузырь, спина устала и побаливала. Мысль о том, что тот мужчина может умереть, страшила Фрэнки, тогда он окажется в беде, настоящей беде, без поддержки и утешения. Хотелось бежать в больницу, спасать его всеми возможными способами... Фрэнки собирался уже встать, как вдруг встрепенулась тетушка Орфа. Она откашлялась, поправила очки и допила кока-колу.
– Есть единственный способ побороть тайную силу, – проговорила она. – Силу, которая сильнее тебя. Я расскажу, что надо сделать. Во-первых, достань кусочек красной фланели. И катушку ниток. Черных. Срежь у того мужчины пучок волос, можно взять отсюда, – тетушка потеребила свои волосы, выбившиеся из-под шарфа. – Но лучше возьми в паху. Заплети волосы в маленькую косичку и примочи ее. Поняла?
– Она имела в виду – помочиться на косичку, – пояснил Маркус.
– Достаточно увлажнить. Потом обстриги у него ногти на пальцах рук. И на ногах – если удастся, конечно. Срезай так, чтобы падало на бумагу, где будет написано твое имя девять раз. Сразу хорошо заверни.
– Чье имя? – переспросил Фрэнки. – Мое или его?
Тетушка задумалась. – Пожалуй, лучше начерти "X". Так делают те, кто не умеет писать. Тогда не ошибешься. Положи эту бумагу на фланелевую тряпочку, рядом с волосами. Потом насобирай у себя в доме пыль, сыпани поверх, все это сверни и затяни ниткой. Затяни крепко, сделай петлю, чтобы можно было носить на шее. Это твой амулет.
– Амулет? Больше ничего не нужно? – уточнил Фрэнки. – Сделать все это не представляло особого труда, за исключением разве что ногтей.
– Да, если не хочешь слушать дальше. – Тетушка повернулась к Маркусу. – Сынок, принеси мне воды.
Выпив воды, она продолжала: – Одного амулета мало, нужно, чтобы он действовал. А это зависит от тебя. Понимаешь? Ты должна приходить к тому мужчине, в его сны, девять ночей.
– На всю ночь? Я должен с ним проводить всю ночь?
– Не обязательно долго, главное – проникнуть в него мыслями как можно глубже, не отпускать, он должен почувствовать тебя. И так девять ночей подряд. А наутро после последней ночи закопай амулет.
– Где мне его закопать?
– Вырой яму в земле поблизости от своего дома. Небольшую. Вложи туда амулет и присыпь.
Фрэнки озадаченно поднял брови.
– Она живет в многоквартирном доме, тетушка, – пояснил Маркус. – У нее нет рядом земли.
– Его нужно зарыть, сынок. Иначе не будет иметь силы.
– Может, парк для этого подойдет? – спросил Фрэнки. – Или стоянка? Любое место, где есть земля.
– Надо, чтобы амулет мог пролежать там долго. Важно, чтобы эту силу никто не беспокоил, это важно.
Он медленно кивнул. – Я, кажется, понимаю. Это что-то вроде могилы.
– Отдых в покое, – быстро пробормотала тетушка, нащупывая на груди свой амулет.
– Что делать потом?
– Потом? Сделаешь все так, как я тебе сказала, и дух, принесший несчастье, отступит и уже никогда тебя не потревожит. Дальше ты сама будешь распоряжаться собою.
Фрэнки вопросительно взглянул на Маркуса, тот кивнул.
– Человек не станет жить в доме, если это не его дом, – добавила тетушка Орфа. – Он его носит с собой. Скинь с себя лишнее и вернется к тебе твое. Твоя свобода, как по природе. – Она вздохнула и начала подниматься со стула. – Я немного устала, – молвила она. – Мне, я думаю, лучше прилечь.
Маркус помог ей подняться. Фрэнки подал трость и, порывисто обняв, сердечно поблагодарил. Тетушка вышла, явно довольная.
Фрэнки побежал в ванную. Он испытывал немалое облегчение от того, что встретился с тетушкой Орфой и обрел надежду на скорое освобождение от злого духа. Камень, лежавший на пути, сдвинулся. Тетушка Орфа подала ему реальную надежду на успех.
* * *
Фрэнки оказался в больнице в восемь двадцать, за десять минут до того, когда заканчивалось время посещения больных. Сел в лифт, поднялся на восьмой этаж; там группка людей жаждала уехать вниз. Медсестра указала спешившему Фрэнки на часы.
– Поздновато вы.
– Мне на несколько минут.
И, не дожидаясь ответа, он поспешил по коридору в палату 816. Чуть задержался у двери, нащупывая в одном кармане ножницы и кусачки для ногтей, в другом – кусочек фланели от юбки, найденной дома в шкафу. Он старался держать себя в руках. Глубоко втянув воздух, открыл дверь...
Фрэнки был готов извиниться, если оказалось бы, что в палате посетитель. Но там, кроме самого больного, никого не было. Занавески отдернуты, лампа выключена. Слабый наружний свет падал из маленького окна на дальнюю стену. Мужчина по-прежнему спал, только лицо казалось более бледным и щеки больше запали. Все больше волнуясь, Фрэнки поспешно нащупал ножницы и подошел к изголовью. Протянул трясущиеся руки поверх ограждения, зацепил ими пучок жирных грязных волос, стараясь не дергать: вдруг человек от боли закричит, – и, наконец, затаив дыхание, отрезал.
Ножницы, казалось, оглушительно звякнули, однако мужчина не пошевелился. В столь глубоком покое он казался уже погребенным. Чуть приободренный этим, Фрэнки срезал еще пучок, потом в третий раз. Теперь следующий шаг...
Он положил волосы на фланельку и позвал мужчину по имени. Ткнул в плечо, тот не отреагировал, и Фрэнки осторожно отвернул край одеяла. Мужчина был ограничен в движениях: его торс обтягивал тяжелый парусиновый корсет, привязанный с обеих сторон к кровати. К счастью, корсет располагался достаточно высоко и не мешал выполнению задачи. Фрэнки беспокоило, как он будет стаскивать штаны, и он с облегчением вздохнул, когда увидел в штанах пижамы большую дырку у паха – там в тусклом освещении темнел островок волос.
У него захватило дух – не оттого, что увидел пенис, а потому что боялся нечаянно его поранить. Фрэнки осторожно отодвинул в сторону вялый член, облаченный в кондом с трубочкой, тянувшейся к мешочку на бортике кровати. Потом защипнул пальцами грубые лобковые волосы, не такие мягкие и жирные, как на голове – срезал и положил к другим. Мужчина не возражал. Фрэнки срезал еще и только потом обратил внимание на ногти.
Они были чистые и ухоженные, но их пора было подстричь. Фрэнки не знал, нужно ли подстригать все, и решил, что хватит обрезков с нескольких пальцев. Он вынул кусачки, расстелил бумагу с девятью знаками "X", потом срезал на нее тонкие серпики ногтей с мизинца и большого пальца обеих ног. То же самое проделал с пальцами рук, туго свернул бумагу и положил на фланель рядом с кучкой волос. Затем свернул ткань и сунул себе в карман и облегченно вздохнул. Дело сделано.
Мужчина начал двигаться.
Он издал гортанный звук и повернулся к окну. Губы свело судорогой, рука сжалась в клешню. Фрэнки окаменел от ужаса. Вскоре все прошло: голова мужчины упала на кровать, гортанный стон прекратился, на лице появилась прежняя отрешенность. По телу растекся покой; казалось, невидимая рука повернула выключатель.
Фрэнки попятился к двери. Вдруг его пронзила ужасная мысль. Он боязливо подкрался к кровати и приблизил ладонь к губам и носу больного: тот дышал. Облегченно вздохнув, Фрэнки повернулся и вышел.
По дороге домой его грызла одна мысль. С самого начала он исходил из того, что если получит назад свое законное тело, все будет как прежде. Но теперь появились сомнения. Что если он получит это тело в его теперешнем состоянии? Этот мужчина болен, вполне возможно, у него поврежден мозг. Вдруг заклинание подействует и Фрэнки до конца жизни окажется заключенным в этом существе, которое вечно надо держать в путах? Что тогда? Вот не повезет, и он навсегда останется чем-то вроде животного. Какая неволя лучше?
* * *
Вернувшись домой, Фрэнки сразу прошел на кухню и разложил содержимое мешочка. Судя по рассказу тетушки Орфы, в волосах головы и паха таится сила, и Фрэнки сплел их вместе в одну маленькую косичку, концы скрепил ниткой. Потом сходил с косичкой в туалет и увлажнил, как было велено. Вернувшись к столу, положил ее рядом с бумажным комом, в котором были ногти, заглянул под плиту, насобирал там щепоть пыли – все это сунул во фланелевый мешочек, конец которого туго обвязал ниткой и вытянул большую петлю, чтобы пролезала голова.
Он приподнял мешочек, тот оказался почти невесомым. Интересно, надо ли произносить какие-нибудь заклинания или молитвы. Тетушка Орфа об этом ничего не сказала, а сам Фрэнки не смог придумать. Поэтому просто накинул мешочек себе на шею.
Ничего не произошло. Фрэнки стал беспокоиться. Может, должно соприкасаться с кожей? Он расстегнул кофточку и сунул внутрь, во впадинку между грудями, мягкий фланелевый мешочек, ткань которого не пропускала влагу косички.
Он подождал. Опять ничего. В голове никаких перемен, даже намеков. Может, он сделал что-то не так? Фрэнки еще раз просмотрел содержимое и попробовал мешочек в разных положениях. Попытался припомнить ранние сомнения. Как любой больной, он желал быстрого излечения.
Наконец он сдался и пошел к постели. Там начала беспокоить другая мысль: а вдруг Терри, вернувшись домой, заметит мешочек, рассказывать об этом ему не хотелось бы. Он лег на спину и, играя мешочком, старался точно вспомнить слова тетушки Орфы. При личном общении ее советы казались чем-то особенным, а сейчас все размытое, смутное, неясное. Самому надо подумать, сымпровизировать. Но себе Фрэнки не доверял. Он хотел, чтобы его вели за ручку.
Главное, наверное, в том, что он должен выйти из пределов своего существа. Чтобы чего-то добиться, нужно отдать часть себя. Чтобы приобрести силу, нужно силу применить. Он как магнит с притягивающим и отталкивающим полюсами. Образ был таким чистым, каким бывают видения на грани сна. Магнит... Его свобода...
Глава 13
Терри сразу понял, что происходит с Фрэнки.
– Теперь занялась колдовством? Идол-фетиш? Святые? Какого черта, Фрэнки. Я думал, с этим уже покончено.
– Это ж твой друг, – возразил Фрэнки. – Ты не доверяешь своему другу?
– Маркус может заниматься всем, чем захочет. Эта дрянь у него в крови. Ты похожа на испорченную белокожую девицу из Новой Англии. Поверь, колдовство – не для тебя. Существует единственная тайная сила, а именно – то, что заставляет тебя поступать правильно.
– Как раз это тетушка мне и обещала. Девять ночей, сказала она. И я буду как по природе. Для тебя это значит быть девушкой. Вот что я скажу. Я желаю ей всяческой удачи.
– Опять ты о своем. Это не игра в кости, черт побери. Фрэнки, это ты. Скажи сама себе "все", и этому наступит конец. Повезет не повезет, не важно.
– Еще девять дней, прошу тебя, и мы покончим с этой историей. Потом делай, что захочешь.
Они сидели в кухне, Фрэнки в халате, Терри голый до пояса. Терри ожидал, что их отношения после сцены в больнице станут теплее, и Фрэнки сдержит свое слово. И вот что имеем. Эта женщина не знает чувств, приличий, в ней нет любви. Она только и делает, что обдуривает его. Он ощущал это физически. Это укор его духу, его зрелости. И Терри, стукнув по столу, выругался.
– Я достаточно натерпелся от тебя, ведьма. Для одного мужчины этого более чем достаточно. – Он смахнул тарелку на пол и схватил вилку.
Фрэнки не испугался, только брань его злила. Он в ловушке: с одной стороны разъяренный самец, с другой – он сам как причина его ярости. Маленькая ссора грозила разрастись в нечто большее. Фрэнки попросил Терри остановиться и, наступив на свою гордость, извинился.
– Вот, – Фрэнки снял с шеи мешочек. Забери, если это тебя так беспокоит.
– Меня беспокоишь ты, а не поганый амулет. – Он размахивал вилкой, это могло плохо кончиться.
– Ты меня пугаешь.
– Вот и хорошо. Может, в твоей голове прибавится чувств.
Фрэнки плотнее замотался в халат.
– Боже, ты сводишь меня с ума. Проклятие!
– Извини. Я бы сам хотел быть другим.
– Ну так будь. Перестань изводить меня.
– Я пытаюсь, поверь. Я тоже в отчаянии.
– И ты это называешь отчаянием? – Терри занес вилку над головой, лицо его неузнаваемо исказилось.
– Не-е-т, – прошептал Фрэнки.
Терри тупо уставился на нее, потом медленно перевел взгляд на вытянутую руку. Казалось, он не понимал, откуда взялась вилка. Пальцы сами разжались, и вилка упала на стол. Терри будто сломался.
– Не покидай меня, – умолял он. – Пожалуйста. Не уходи.
Фрэнки, озадаченный, не знал что ответить.
– Ты меня накрутила так... а потом вдруг все лопнуло. Я делаю то, чего не хочу. Это не я. Это кто-то другой. Я никогда не сделаю тебе больно, Фрэнки. Ты это знаешь. Никогда...
Фрэнки автоматически кивал. – Извини.
– Скажи, что не уйдешь, что останешься. Пожалуйста, скажи.
– А куда мне идти?
– Это так тяжело, чертовски тяжело. – Он был готов расплакаться. – Я вижу тебя, я слышу твой голос. И не могу поверить, что это не ты. А потом, как ты поступаешь, что говоришь, не имеет значения. Если бы ты хотела уйти, ты бы ушла, разве не так? Ты бы не осталась ради того, чтобы водить меня за нос. У нас есть проблемы, но мы ничего не сделали такого, чтобы это заслужить. Ты никогда не причинишь мне боль, я знаю. Я это хорошо знаю. Ты не станешь...
– Девять ночей, – взмолился Фрэнки. – Это все, о чем я прошу.
– Девять? И с этим будет покончено? Ты обещаешь? Будет покончено?
– Да.
Терри облегченно вздохнул. – Может, это должно идти своим ходом... Нас учили в институте. Например, кожная сыпь. Или грипп. Нужно время, чтобы болезнь прошла.
– Я не думаю, что у меня грипп.
– А может, потому, что не везет... Наверное, это так и есть. Просто не везет.
– Ужасно.
– Я как магнит, притягиваю что-то одно. – Он показал ей жестом, чтобы надела мешочек. – Сделай, как велела старушка. Надо девять ночей, значит девять. Любовь – это терпение. Я подожду.
* * *
На следующий вечер Фрэнки отправился в больницу рано. И опять он был единственным посетителем в палате. Больной лежал неподвижный, бледный, всеми забытый. Фрэнки сел на стул. Он пытался сконцентрироваться... на том, природу чего понимал весьма смутно. Внутреннее напряжение, такое сильное... что после требуется несколько часов отдыха. Мужчина не реагировал, и Фрэнки злило, что топчется на месте. Посмотрел на часы – он здесь уже двадцать минут. Еще пять минут напряжения, но безрезультатно, Фрэнки только расстроился.
Он вернулся домой. Терри готовил ужин, ушел пораньше с работы, попросил Сэл в случае чего заменить. Купил свежую рыбу, овощи в магазине рядом со станцией "Спринг". Терри радостно улыбнулся, увидев Фрэнки, и предложил ей принять душ, если она, конечно, того хочет; ужин скоро будет готов.
За столом спросил, как прошел день. Фрэнки ответил, что ничего особенного – после обеда смотрел телевизор, потом ездил в больницу.
– И.?..
– Ничего. Все как обычно.
– Что ты там делала?
– Я сел у кровати и пытался думать. Не спрашивай, о чем. Я чувствовал себя глупо и...
– Это только первый день.
– Я не выдержал и часу.
– Ты создаешь себе основу, Фрэнки. Потерпи. – Он вздохнул.
– А ты что сегодня делал?
– Работал. Продавал книги. Думал о тебе.
– Ты любишь книги.
– Пожалуй. Это моя работа.
– Давно ты там, в магазине?
– Не помню. Года два или три.
– А наш... – Фрэнки было трудно подобрать слово. – Как долго мы вместе?
Терри улыбнулся. – Пошел второй, бэби.
– А что было раньше?
– Раньше в мире было темно и холодно. Кромешная тьма и ничего не видать.
– Ты учился в медицинском институте?
– Кто тебе сказал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Фрэнки подошел и опустился рядом на колени. Посмотрел на Маркуса, тот одобрительно кивнул. И, собравшись с духом, рассказал свою историю.
Пока он рассказывал, тетушка Орфа, похоже, уснула. Голова свесилась на грудь, очки сползли на нос. Фрэнки беспокойно заглядывал в глаза, спрятавшиеся за толстыми линзами. И очень удивился, когда тетушка вдруг ожила и быстрее, чем можно было ожидать, схватила его руку своими.
А когда отпустила, не сразу, она устроилась в кресле поудобнее.
– Тут действует какая-то сила. Тайная сила. – Тетушка как бы заново оценивала Фрэнки. – Злая это сила или нет – сказать не могу.
– Злая, – заверил ее Фрэнки.
– Ясно одно. У тебя нервы напряглись и гудят. Тайная сила угнетает твою природу – до самой макушки твоей головы. Сильно давит на мозг. Рано или поздно эта сила убьет его. Или ты станешь истеричкой.
– В меня вселился дьявол, – пожаловался Фрэнки. – А может, я сам стал дьяволом.
– Кто-то тебя очень сглазил, – кивнула тетушка Орфа. – Да, сглаз сильный. Говоришь, ты видела того мужчину? Это тот, кто завладел твоим духом?
– Позавчера видел. Но я его не узнал. Если честно, с того момента я никого не узнаю и совершенно ничего не помню.
– А мужчина? Он видел тебя?
– Он спит. Терри сказал, у него кома. Что станет со мной, если этот человек не выйдет из комы или вдруг умрет?..
– Сильно, сильно тебе давит на мозг, – пробормотала тетушка и вдруг надолго умолкла.
Маркус сидел, сложив руки на коленях, спокойно ожидая продолжения. Потянулись минуты, во Фрэнки росло нетерпение. От чаю переполнился мочевой пузырь, спина устала и побаливала. Мысль о том, что тот мужчина может умереть, страшила Фрэнки, тогда он окажется в беде, настоящей беде, без поддержки и утешения. Хотелось бежать в больницу, спасать его всеми возможными способами... Фрэнки собирался уже встать, как вдруг встрепенулась тетушка Орфа. Она откашлялась, поправила очки и допила кока-колу.
– Есть единственный способ побороть тайную силу, – проговорила она. – Силу, которая сильнее тебя. Я расскажу, что надо сделать. Во-первых, достань кусочек красной фланели. И катушку ниток. Черных. Срежь у того мужчины пучок волос, можно взять отсюда, – тетушка потеребила свои волосы, выбившиеся из-под шарфа. – Но лучше возьми в паху. Заплети волосы в маленькую косичку и примочи ее. Поняла?
– Она имела в виду – помочиться на косичку, – пояснил Маркус.
– Достаточно увлажнить. Потом обстриги у него ногти на пальцах рук. И на ногах – если удастся, конечно. Срезай так, чтобы падало на бумагу, где будет написано твое имя девять раз. Сразу хорошо заверни.
– Чье имя? – переспросил Фрэнки. – Мое или его?
Тетушка задумалась. – Пожалуй, лучше начерти "X". Так делают те, кто не умеет писать. Тогда не ошибешься. Положи эту бумагу на фланелевую тряпочку, рядом с волосами. Потом насобирай у себя в доме пыль, сыпани поверх, все это сверни и затяни ниткой. Затяни крепко, сделай петлю, чтобы можно было носить на шее. Это твой амулет.
– Амулет? Больше ничего не нужно? – уточнил Фрэнки. – Сделать все это не представляло особого труда, за исключением разве что ногтей.
– Да, если не хочешь слушать дальше. – Тетушка повернулась к Маркусу. – Сынок, принеси мне воды.
Выпив воды, она продолжала: – Одного амулета мало, нужно, чтобы он действовал. А это зависит от тебя. Понимаешь? Ты должна приходить к тому мужчине, в его сны, девять ночей.
– На всю ночь? Я должен с ним проводить всю ночь?
– Не обязательно долго, главное – проникнуть в него мыслями как можно глубже, не отпускать, он должен почувствовать тебя. И так девять ночей подряд. А наутро после последней ночи закопай амулет.
– Где мне его закопать?
– Вырой яму в земле поблизости от своего дома. Небольшую. Вложи туда амулет и присыпь.
Фрэнки озадаченно поднял брови.
– Она живет в многоквартирном доме, тетушка, – пояснил Маркус. – У нее нет рядом земли.
– Его нужно зарыть, сынок. Иначе не будет иметь силы.
– Может, парк для этого подойдет? – спросил Фрэнки. – Или стоянка? Любое место, где есть земля.
– Надо, чтобы амулет мог пролежать там долго. Важно, чтобы эту силу никто не беспокоил, это важно.
Он медленно кивнул. – Я, кажется, понимаю. Это что-то вроде могилы.
– Отдых в покое, – быстро пробормотала тетушка, нащупывая на груди свой амулет.
– Что делать потом?
– Потом? Сделаешь все так, как я тебе сказала, и дух, принесший несчастье, отступит и уже никогда тебя не потревожит. Дальше ты сама будешь распоряжаться собою.
Фрэнки вопросительно взглянул на Маркуса, тот кивнул.
– Человек не станет жить в доме, если это не его дом, – добавила тетушка Орфа. – Он его носит с собой. Скинь с себя лишнее и вернется к тебе твое. Твоя свобода, как по природе. – Она вздохнула и начала подниматься со стула. – Я немного устала, – молвила она. – Мне, я думаю, лучше прилечь.
Маркус помог ей подняться. Фрэнки подал трость и, порывисто обняв, сердечно поблагодарил. Тетушка вышла, явно довольная.
Фрэнки побежал в ванную. Он испытывал немалое облегчение от того, что встретился с тетушкой Орфой и обрел надежду на скорое освобождение от злого духа. Камень, лежавший на пути, сдвинулся. Тетушка Орфа подала ему реальную надежду на успех.
* * *
Фрэнки оказался в больнице в восемь двадцать, за десять минут до того, когда заканчивалось время посещения больных. Сел в лифт, поднялся на восьмой этаж; там группка людей жаждала уехать вниз. Медсестра указала спешившему Фрэнки на часы.
– Поздновато вы.
– Мне на несколько минут.
И, не дожидаясь ответа, он поспешил по коридору в палату 816. Чуть задержался у двери, нащупывая в одном кармане ножницы и кусачки для ногтей, в другом – кусочек фланели от юбки, найденной дома в шкафу. Он старался держать себя в руках. Глубоко втянув воздух, открыл дверь...
Фрэнки был готов извиниться, если оказалось бы, что в палате посетитель. Но там, кроме самого больного, никого не было. Занавески отдернуты, лампа выключена. Слабый наружний свет падал из маленького окна на дальнюю стену. Мужчина по-прежнему спал, только лицо казалось более бледным и щеки больше запали. Все больше волнуясь, Фрэнки поспешно нащупал ножницы и подошел к изголовью. Протянул трясущиеся руки поверх ограждения, зацепил ими пучок жирных грязных волос, стараясь не дергать: вдруг человек от боли закричит, – и, наконец, затаив дыхание, отрезал.
Ножницы, казалось, оглушительно звякнули, однако мужчина не пошевелился. В столь глубоком покое он казался уже погребенным. Чуть приободренный этим, Фрэнки срезал еще пучок, потом в третий раз. Теперь следующий шаг...
Он положил волосы на фланельку и позвал мужчину по имени. Ткнул в плечо, тот не отреагировал, и Фрэнки осторожно отвернул край одеяла. Мужчина был ограничен в движениях: его торс обтягивал тяжелый парусиновый корсет, привязанный с обеих сторон к кровати. К счастью, корсет располагался достаточно высоко и не мешал выполнению задачи. Фрэнки беспокоило, как он будет стаскивать штаны, и он с облегчением вздохнул, когда увидел в штанах пижамы большую дырку у паха – там в тусклом освещении темнел островок волос.
У него захватило дух – не оттого, что увидел пенис, а потому что боялся нечаянно его поранить. Фрэнки осторожно отодвинул в сторону вялый член, облаченный в кондом с трубочкой, тянувшейся к мешочку на бортике кровати. Потом защипнул пальцами грубые лобковые волосы, не такие мягкие и жирные, как на голове – срезал и положил к другим. Мужчина не возражал. Фрэнки срезал еще и только потом обратил внимание на ногти.
Они были чистые и ухоженные, но их пора было подстричь. Фрэнки не знал, нужно ли подстригать все, и решил, что хватит обрезков с нескольких пальцев. Он вынул кусачки, расстелил бумагу с девятью знаками "X", потом срезал на нее тонкие серпики ногтей с мизинца и большого пальца обеих ног. То же самое проделал с пальцами рук, туго свернул бумагу и положил на фланель рядом с кучкой волос. Затем свернул ткань и сунул себе в карман и облегченно вздохнул. Дело сделано.
Мужчина начал двигаться.
Он издал гортанный звук и повернулся к окну. Губы свело судорогой, рука сжалась в клешню. Фрэнки окаменел от ужаса. Вскоре все прошло: голова мужчины упала на кровать, гортанный стон прекратился, на лице появилась прежняя отрешенность. По телу растекся покой; казалось, невидимая рука повернула выключатель.
Фрэнки попятился к двери. Вдруг его пронзила ужасная мысль. Он боязливо подкрался к кровати и приблизил ладонь к губам и носу больного: тот дышал. Облегченно вздохнув, Фрэнки повернулся и вышел.
По дороге домой его грызла одна мысль. С самого начала он исходил из того, что если получит назад свое законное тело, все будет как прежде. Но теперь появились сомнения. Что если он получит это тело в его теперешнем состоянии? Этот мужчина болен, вполне возможно, у него поврежден мозг. Вдруг заклинание подействует и Фрэнки до конца жизни окажется заключенным в этом существе, которое вечно надо держать в путах? Что тогда? Вот не повезет, и он навсегда останется чем-то вроде животного. Какая неволя лучше?
* * *
Вернувшись домой, Фрэнки сразу прошел на кухню и разложил содержимое мешочка. Судя по рассказу тетушки Орфы, в волосах головы и паха таится сила, и Фрэнки сплел их вместе в одну маленькую косичку, концы скрепил ниткой. Потом сходил с косичкой в туалет и увлажнил, как было велено. Вернувшись к столу, положил ее рядом с бумажным комом, в котором были ногти, заглянул под плиту, насобирал там щепоть пыли – все это сунул во фланелевый мешочек, конец которого туго обвязал ниткой и вытянул большую петлю, чтобы пролезала голова.
Он приподнял мешочек, тот оказался почти невесомым. Интересно, надо ли произносить какие-нибудь заклинания или молитвы. Тетушка Орфа об этом ничего не сказала, а сам Фрэнки не смог придумать. Поэтому просто накинул мешочек себе на шею.
Ничего не произошло. Фрэнки стал беспокоиться. Может, должно соприкасаться с кожей? Он расстегнул кофточку и сунул внутрь, во впадинку между грудями, мягкий фланелевый мешочек, ткань которого не пропускала влагу косички.
Он подождал. Опять ничего. В голове никаких перемен, даже намеков. Может, он сделал что-то не так? Фрэнки еще раз просмотрел содержимое и попробовал мешочек в разных положениях. Попытался припомнить ранние сомнения. Как любой больной, он желал быстрого излечения.
Наконец он сдался и пошел к постели. Там начала беспокоить другая мысль: а вдруг Терри, вернувшись домой, заметит мешочек, рассказывать об этом ему не хотелось бы. Он лег на спину и, играя мешочком, старался точно вспомнить слова тетушки Орфы. При личном общении ее советы казались чем-то особенным, а сейчас все размытое, смутное, неясное. Самому надо подумать, сымпровизировать. Но себе Фрэнки не доверял. Он хотел, чтобы его вели за ручку.
Главное, наверное, в том, что он должен выйти из пределов своего существа. Чтобы чего-то добиться, нужно отдать часть себя. Чтобы приобрести силу, нужно силу применить. Он как магнит с притягивающим и отталкивающим полюсами. Образ был таким чистым, каким бывают видения на грани сна. Магнит... Его свобода...
Глава 13
Терри сразу понял, что происходит с Фрэнки.
– Теперь занялась колдовством? Идол-фетиш? Святые? Какого черта, Фрэнки. Я думал, с этим уже покончено.
– Это ж твой друг, – возразил Фрэнки. – Ты не доверяешь своему другу?
– Маркус может заниматься всем, чем захочет. Эта дрянь у него в крови. Ты похожа на испорченную белокожую девицу из Новой Англии. Поверь, колдовство – не для тебя. Существует единственная тайная сила, а именно – то, что заставляет тебя поступать правильно.
– Как раз это тетушка мне и обещала. Девять ночей, сказала она. И я буду как по природе. Для тебя это значит быть девушкой. Вот что я скажу. Я желаю ей всяческой удачи.
– Опять ты о своем. Это не игра в кости, черт побери. Фрэнки, это ты. Скажи сама себе "все", и этому наступит конец. Повезет не повезет, не важно.
– Еще девять дней, прошу тебя, и мы покончим с этой историей. Потом делай, что захочешь.
Они сидели в кухне, Фрэнки в халате, Терри голый до пояса. Терри ожидал, что их отношения после сцены в больнице станут теплее, и Фрэнки сдержит свое слово. И вот что имеем. Эта женщина не знает чувств, приличий, в ней нет любви. Она только и делает, что обдуривает его. Он ощущал это физически. Это укор его духу, его зрелости. И Терри, стукнув по столу, выругался.
– Я достаточно натерпелся от тебя, ведьма. Для одного мужчины этого более чем достаточно. – Он смахнул тарелку на пол и схватил вилку.
Фрэнки не испугался, только брань его злила. Он в ловушке: с одной стороны разъяренный самец, с другой – он сам как причина его ярости. Маленькая ссора грозила разрастись в нечто большее. Фрэнки попросил Терри остановиться и, наступив на свою гордость, извинился.
– Вот, – Фрэнки снял с шеи мешочек. Забери, если это тебя так беспокоит.
– Меня беспокоишь ты, а не поганый амулет. – Он размахивал вилкой, это могло плохо кончиться.
– Ты меня пугаешь.
– Вот и хорошо. Может, в твоей голове прибавится чувств.
Фрэнки плотнее замотался в халат.
– Боже, ты сводишь меня с ума. Проклятие!
– Извини. Я бы сам хотел быть другим.
– Ну так будь. Перестань изводить меня.
– Я пытаюсь, поверь. Я тоже в отчаянии.
– И ты это называешь отчаянием? – Терри занес вилку над головой, лицо его неузнаваемо исказилось.
– Не-е-т, – прошептал Фрэнки.
Терри тупо уставился на нее, потом медленно перевел взгляд на вытянутую руку. Казалось, он не понимал, откуда взялась вилка. Пальцы сами разжались, и вилка упала на стол. Терри будто сломался.
– Не покидай меня, – умолял он. – Пожалуйста. Не уходи.
Фрэнки, озадаченный, не знал что ответить.
– Ты меня накрутила так... а потом вдруг все лопнуло. Я делаю то, чего не хочу. Это не я. Это кто-то другой. Я никогда не сделаю тебе больно, Фрэнки. Ты это знаешь. Никогда...
Фрэнки автоматически кивал. – Извини.
– Скажи, что не уйдешь, что останешься. Пожалуйста, скажи.
– А куда мне идти?
– Это так тяжело, чертовски тяжело. – Он был готов расплакаться. – Я вижу тебя, я слышу твой голос. И не могу поверить, что это не ты. А потом, как ты поступаешь, что говоришь, не имеет значения. Если бы ты хотела уйти, ты бы ушла, разве не так? Ты бы не осталась ради того, чтобы водить меня за нос. У нас есть проблемы, но мы ничего не сделали такого, чтобы это заслужить. Ты никогда не причинишь мне боль, я знаю. Я это хорошо знаю. Ты не станешь...
– Девять ночей, – взмолился Фрэнки. – Это все, о чем я прошу.
– Девять? И с этим будет покончено? Ты обещаешь? Будет покончено?
– Да.
Терри облегченно вздохнул. – Может, это должно идти своим ходом... Нас учили в институте. Например, кожная сыпь. Или грипп. Нужно время, чтобы болезнь прошла.
– Я не думаю, что у меня грипп.
– А может, потому, что не везет... Наверное, это так и есть. Просто не везет.
– Ужасно.
– Я как магнит, притягиваю что-то одно. – Он показал ей жестом, чтобы надела мешочек. – Сделай, как велела старушка. Надо девять ночей, значит девять. Любовь – это терпение. Я подожду.
* * *
На следующий вечер Фрэнки отправился в больницу рано. И опять он был единственным посетителем в палате. Больной лежал неподвижный, бледный, всеми забытый. Фрэнки сел на стул. Он пытался сконцентрироваться... на том, природу чего понимал весьма смутно. Внутреннее напряжение, такое сильное... что после требуется несколько часов отдыха. Мужчина не реагировал, и Фрэнки злило, что топчется на месте. Посмотрел на часы – он здесь уже двадцать минут. Еще пять минут напряжения, но безрезультатно, Фрэнки только расстроился.
Он вернулся домой. Терри готовил ужин, ушел пораньше с работы, попросил Сэл в случае чего заменить. Купил свежую рыбу, овощи в магазине рядом со станцией "Спринг". Терри радостно улыбнулся, увидев Фрэнки, и предложил ей принять душ, если она, конечно, того хочет; ужин скоро будет готов.
За столом спросил, как прошел день. Фрэнки ответил, что ничего особенного – после обеда смотрел телевизор, потом ездил в больницу.
– И.?..
– Ничего. Все как обычно.
– Что ты там делала?
– Я сел у кровати и пытался думать. Не спрашивай, о чем. Я чувствовал себя глупо и...
– Это только первый день.
– Я не выдержал и часу.
– Ты создаешь себе основу, Фрэнки. Потерпи. – Он вздохнул.
– А ты что сегодня делал?
– Работал. Продавал книги. Думал о тебе.
– Ты любишь книги.
– Пожалуй. Это моя работа.
– Давно ты там, в магазине?
– Не помню. Года два или три.
– А наш... – Фрэнки было трудно подобрать слово. – Как долго мы вместе?
Терри улыбнулся. – Пошел второй, бэби.
– А что было раньше?
– Раньше в мире было темно и холодно. Кромешная тьма и ничего не видать.
– Ты учился в медицинском институте?
– Кто тебе сказал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26