Асбьёрн все-таки продолжал устраивать пиры. Он мог это делать потому, что у него с прежних времен оставалось зерно и все, что было необходимо. Но когда прошел еще один год, урожай оказался нисколько не лучше, чем прежде. Сигрид хотела не устраивать больше пиров или хотя бы не устраивать их так часто. Асбьёрн не соглашался. Осенью он отправился к своим друзьям и купил у них зерна, сколько мог, а некоторые ему так дали. Так что и в тот год Асбьёрн устраивал пиры, как прежде. На следующую весну было плохо с посевами, так как никто не мог купить посевного зерна. Сигрид сказала тогда, что надо уменьшить число работников. Асбьёрн не согласился, и в то лето все осталось по-прежнему. Надежды на урожай не было. К тому же с юга пришла весть, что Олав конунг запретил вывоз зерна, солода и муки на север. Тут Асбьёрн понял, что ему не достать всего необходимого в хозяйстве, и он решил спустить на воду один из своиг грузовых кораблей. Этот корабль был такой большой, что годился для плавания по морю. Корабль был отличный, оснастка его – отменная, а парус – полосатый.
Асбьёрн отправился в плавание и взял с собой двадцать человек. Летом они поплыли на юг, и ничего об их плавании не рассказывают, пока они однажды вечером не вошли в пролив Кармтсунд и стали у мыса Эгвальдснес. Недалеко оттуда на острове Кёрмт есть большое поместье, которое называется Эгвальдснес. Оно принадлежит конунгу. Там есть большая усадьба. Управителем этого поместья был Торир Тюлень. Торир не был знатного рода, но был человеком дельным, мастером на все руки и говорил красно. Он был высокомерен, тщеславен и непокладист. Он стал таким после того, как заручился поддержкой конунга. Он был остер на язык и за словом в карман не лез.
Асбьёрн со своими людьми пробыли там ночь. Утром, когда рассвело, к кораблю подошел Торир с несколькими людьми. Он спросил, кто хозяин этого великолепного корабля. Асбьёрн назвал себя и сказал, кто его отец. Торир спрашивает, куда он собирается плыть дальше и какое у него дело. Асбьёрн отвечает, что он хочет купить зерна и солода и говорит, что на севере у них большой неурожай, как на самом деле и было, и добавляет:
– А нам сказали, что у вас хороший урожай. Не продашь ли ты нам зерна, бонд? Я вижу у вас большие скирды, и нам, верно, незачем плыть дальше.
Торир отвечает:
– Тебе и вправду незачем плыть дальше за зерном, и в других местах в Рогаланде тебе его искать не надо. Я могу сказать тебе, что ты должен повернуть обратно и никуда не плыть дальше, потому что ни здесь, ни в других местах зерна ты не получишь, так как конунг запрещает нам продавать зерно на север. Возвращайся обратно, халогаландец, так тебе будет лучше.
Асбьёрн говорит:
– Если, бонд, все так, как ты говоришь, и мы не сможем купить зерна, тогда у меня есть не менее важное дело. Я хочу отправиться к своим родичам в Соли и навестить Эрлинга.
Торир говорит:
– А кем тебе приходится Эрлинг?
Асбьёрн отвечает:
– Моя мать ему сестра.
Торир говорит:
– Может быть, тогда я говорил опрометчиво, раз ты племянник конунга ругиев.
Тут Асбьёрн и его люди разобрали шатер и повернули корабль в море.
Торир тогда сказал:
– Счастливого пути! И заходите сюда на обратном пути.
Асбьёрн говорит, что они так и сделают. Они отправились в путь и вечером приплыли в Ядар. Асбьёрн, взяв десять человек, сошел на берег, а остальные десять человек остались охранять корабль. Когда Асбьёрн пришел в усадьбу, его там хорошо приняли. Эрлинг был очень рад его приезду, он усадил его рядом с собой и стал расспрашивать о новостях с севера. Асбьёрн подробно рассказывает ему о том, что у них произошло. Эрлинг сказал:
– Плохо, что конунг запретил продавать зерно. Я знаю, нет никакой надежды, что здесь кто-нибудь посмеет вслушаться приказа конунга, а мне и так трудно ладить с ним, так как многие хотят нас рассорить.
Асбьёрн говорит:
– Поздно я узнаю правду. Когда я был молод, мне говорили, что все в роду у моей матери свободные люди, и самый знатный из ее родичей – Эрлинг из Соли. А теперь я слышу, как ты говоришь, что зависишь от рабов конунга и не можешь распоряжаться своим собственным зерном, как тебе хочется.
Эрлинг посмотрел на него, усмехнулся и сказал:
– Вы, халогаландцы, меньше знаете о могуществе конунга, чем мы, ругии. Такие смелые речи ты сможешь вести дома, и тебе уже недол-то осталось ждать. Давай сначала сядем пировать, племянник, а завтра посмотрим, как быть с твоим делом.
Они так и сделали и веселились весь вечер. На следующий день Эрлинг и Асбьёрн стали беседовать. Эрлинг сказал:
– Я кое-что придумал насчет твоего намерения купить зерно, Асбьёрн. Кте должен быть тот, у кого ты собираешься купить зерно?
Асбьёрн говорит, что ему все равно, у кого покупать, лишь бы тот, кто предлагает, имел на это право. Эрлинг сказал:
– Я думаю, что у моих рабов ты сможешь купить столько зерна, сколько тебе надо. На них законы не распространяются.
Асбьёрн говорит, что ему это подходит. Рабам сказали, что у них хотят купить зерна. Они принесли зерна и солода, продали Асбьёрну, и он загрузил свой корабль, как хотел. Когда он собрался в дорогу, Эрлинг на прощание поднес ему та знак дружбы богатые подарки, и они расстались большими друзьями. Дул попутный ветер, и Асбьёрн уже вечером пристал к Эгвальдснесу в проливе Кармтсунд. Они провели там ночь.
Ториру Тюленю уже было известно, что Асбьёрн плывет назад и что его корабль доверху нагружен. Ночью Торир созвал к себе людей, и еще до рассвета у него было шестьдесят человек. Когда стало светать, Торир отправился к кораблю Асбьёрна. Они сразу же взошли на корабль. Асбьёрн и его люди уже были одеты, и Асбьёрн поздоровался с Ториром. Торир спрашивает, что за груз у Асбьёрна на корабле. Тот отвечает, что это зерно и солод. Торир говорит:
– Эрлинг по своему обыкновению ни во что не ставит приказ конунга. Ему не надоедает во всем противиться конунгу. Странно, что тот ему все спускает.
Так Торир говорил в гневе, а когда он замолчал, Асбьёрн сказал, что купил зерно у рабов Эрлинга. Торир грубо отвечает, что ему нет дела до хитростей Эрлинга и его людей, и говорит:
– А теперь, Асбьёрн, или вы сами сойдете на берег, или мы вас сбросим за борт, так как мы не хотим, чтобы нам мешали, когда мы будем разгружать корабль.
Асбьёрн видел, что сила на стороне Торира, и вместе со своими людьми сошел на берег. Торир приказал забрать с корабля весь груз. Когда там уже ничего не осталось, Торир прошел по кораблю и сказал:
– У этих халогаландцев на удивление хороший парус. Возьмите наш старый парус и отдайте им. Для них он будет достаточно хорош, ведь корабль у них теперь пустой.
Так и было сделано, и паруса поменяли.
Асбьёрн со своими людьми поплыл дальше. Он плыл на север вдоль берега и нигде не останавливался до тех пор, пока в начале зимы не приплыл домой. Об этой его поездке очень много говорили.
Асбьёрну уже не надо было стараться готовить пиры на ту зиму. Торир Собака пригласил Асбьёрна, его мать и всех тех, кого они захотели с собой взять, на йоль. Асбьёрн ехать не захотел и остался дома. Как заметили люди, Торир считал, что Асбьёрн отнесся к нему неуважительно, отказавшись от приглашения. Он подшучивал над поездкой Асбьёрна:
– Не одинаково уважает своих родичей Асбьёрн. Летом он потратил много труда, чтобы встретиться со своим родичем Эрлингом в Ядаре, а ко мне не хочет приехать, хотя я живу от него ближе всех. Не боится ли он, что Торир Тюлень подстерегает его на каждом островке?
Об этих и подобных речах Торира узнал Асбьёрн. Он и так был очень недоволен своей поездкой, но рассердился еще больше, узнав, что над ним смеются и издеваются. В ту зиму он оставался дома и никуда не ездил, куда бы его ни приглашали.
CXVIII
У Асбьёрна был боевой корабль на сорок гребцов. Он стоял в большом сарае. После сретения он велел спустить его на воду, принести снасти и подготовить корабль к плаванию. Он созвал своих друзей и собрал около девяноста человек. Все они были хорошо вооружены. Когда корабль был готов и подул попутный ветер, они подняли паруса и поплыли вдоль берега. Ветер был несильный, и они плыли довольно медленно. Когда они были уже на юге, они стали держаться по возможности дальше от берега, чем обычно плавают корабли. Ничего не случилось во время их плавания, пока вечером на пятый день пасхи они не подошли к Кёрмту. Кёрмт – большой остров, длинный, но большей частью не широкий. Он лежит к западу от обычного морского пути. Остров заселен, но та часть острова, которая обращена к открытому морю, во многих местах пустынна. Асбьёрн и его люди как раз там и пристали. Когда они разбили шатер, Асбьёрн сказал:
– Вы останьтесь здесь и подождите меня, а я схожу на берег и разведаю, что здесь происходит, так как мы пока ничего не знаем.
Асбьёрн надел старую одежду, натянул на голову широкополую шляпу и взял в руки багор. Под одеждой у него был спрятан меч. Асбьёрн пошел вглубь острова и пересек его. Когда он поднялся на какую-то возвышенность, он смог оттуда увидеть усадьбу на Эгвальдснесе и дальше пролив Кармтсунд. Он увидел, что и по морю, и по суше движется много людей, и все направляются в усадьбу Эгвальдснес. Ему это показалось странным. Тогда он пошел в усадьбу, туда, где слуги готовили еду. Из того, что они говорили, он понял, что на пир приплыл Олав конунг и что сейчас он уже сидит за столом. Тут Асбьёрн пошел в палаты. Когда он вошел в прихожую, никто на него не обратил внимания, так как там все время взад и вперед ходили люди. Дверь в палату была открыта, и он увидел Торира Тюленя, который стоял у стола перед престолом. Был уже поздний вечер. Асбьёрн слышал, как Торир рассказывал о том, как он с ним обошелся. Торир рассказывал подробно, но Асбьёрн видел, что рассказ его явно лжив. Тут Асбьёрн услышал, как кто-то спросил:
– А как себя вел Асбьёрн, когда вы забирали груз с его корабля?
Торир ответил:
– Когда мы забирали груз, он вел себя более или менее сносно, хотя и не очень достойно, а вот когда мы взяли его парус, он заплакал.
Когда Асбьёрн услышал это, он тотчас выхватил меч, бросился в палату и нанес удар прямо Ториру по шее. Голова у того слетела с плеч и упала на стол перед конунгом, а тело Торира упало к ногам конунга. Всю скатерть сверху донизу залило кровью. Конунг велел схватить Асбьёрна, и так и было сделано. Асбьёрна схватили и вывели из палаты. Потом убрали всю утварь и скатерть со стола, вынесли труп Торира и вытерли все, что было забрызгано кровью. Конунг был очень рассержен, но, как и обычно в подобных случаях, не подал виду. Тут Скьяльг сын Эрлинга встал, подошел к конунгу и сказал:
– Теперь, конунг, как бывало и раньше, только Вы можете уладить это дело. Я хочу предложить выкуп за этого человека, чтобы он остался цел и невредим, а остальное, конунг, Вам решать.
Конунг отвечает:
– Разве не заслуживает смерти тот, кто нарушил мир на пасху? Тот, кто совершил убийство в покоях конунга? И, наконец, хотя, может быть, тебе и твоему отцу покажется, что в этом нет ничего важного, тот, кто превратил мои ноги в плаху?
Скьяльг отвечает:
– Жаль, конунг, что Вам этот поступок пришелся не по вкусу. Иначе его можно было бы считать истинным подвигом. Но, хотя Вы, конунг, считаете этот поступок тяжким преступлением, я все же надеюсь, что за свою службу могу многое у вас попросить, и многие скажут, что Вы не должны мне отказать.
Конунг говорит:
– Как бы дорог ты мне ни был, Скьяльг, я не буду из-за тебя нарушать законы и терпеть унижение достоинства конунга.
Скьяльг повернулся и вышел из палаты. Со Скьяльгом было двенадцать человек, и все они ушли с ним. За ними последовали и многие другие. Скьяльг сказал Торарину сыну Невьольва:
– Если ты хочешь остаться мне другом, сделай все, чтобы этого человека не убили до воскресения.
Потом Скьяльг и его люди сели в лодку, которая там была у него, взялись за весла и поплыли на юг, гребя изо всех сил. Они приплыли в Ядар на рассвете, пошли в усадьбу и поднялись в покои, где спал Эрлинг. Скьяльг стал так ломиться в дверь, что она слетела с петель. Эрлинг и те, кто там были, сразу проснулись. Эрлинг быстрее всех вскочил на ноги и, схватив меч и щит, подбежал к двери и спросил, кто это так сюда ломится. Скьяльг говорит, что это он, и просит кого-нибудь отворить дверь. Эрлинг говорит:
– Если уж кто-то дурачится, то этого скорее всего можно было ожидать именно от тебя. Или за вами кто-нибудь гонится?
Дверь отворили, и Скьяльг сказал:
– Хотя ты и считаешь, что я слишком тороплюсь, думаю, что Асбьёрн, твой племянник, который сидит в кандалах на севере в Эгвальдснесе, так не считает. Мы должны отправиться туда и помочь ему.
Отец стал расспрашивать сына, Скьяльг рассказал Эрлингу о том, как был убит Торир Тюлень.
CXIX
После того как в палате было убрано, Олав конунг сел на свое место. Он был очень разгневан и спросил, что сделали с убийцей. Ему ответили, что убийца сидит в сенях под стражей. Конунг спросил:
– Почему его до сих пор не убили?
Торарин сын Невьольва отвечает:
– Государь, разве не черное дело убивать ночью?
Тогда конунг сказал:
– Закуйте его в кандалы, а завтра утром убейте.
Асбьёрна заковали в кандалы и заперли на ночь. На следующий день конунг послушал утреню и пошел потом решать тяжбы, и задержался до обедни. Когда он возвращался с обедни, он спросил у Торарина:
– Не достаточно ли высоко встало солнце, чтобы можно было повесить вашего друга?
Торарин поклонился конунгу и сказал:
– Государь, епископ в прошлую пятницу рассказывал, что конунг, который правит всем миром, умел терпеть обиды, и благословен тот, кто может уподобиться ему, а не тому, кто приговаривает человека к смерти или убивает. До утра уже недолго осталось, и наступает будний день.
Конунг посмотрел на него и сказал:
– Хорошо, его сегодня не убьют, будь по-твоему. Но ты должен тогда взять его к себе и стеречь, и знай, если он как-нибудь сбежит, тебе не сносить головы.
Конунг ушел, а Торарин пошел туда, где сидел закованный в кандалы Асбьёрн. Торарин снял с него кандалы, отвел его в маленькую горницу, накормил, напоил и сказал ему, что сделает конунг, если он сбежит. Асбьёрн говорит, что Торарину бояться нечего. Торарин пробыл с ним целый день и остался там на ночь.
В субботу конунг встал и пошел к заутрене, а потом отправился решать тяжбы, вобралось много бондов, и у них было много жалоб. Конунг пробыл там долго и чуть даже не опоздал к обедне. После службы конунг пошел обедать. Конунг поел, но не ушел сразу, а сидел и пил, поэтому столы не убирали. Торарин пошел к священнику, который был тогда в церкви, и дал ему два эйрира серебра, чтобы тот начал праздничный звон, как только у конунга уберут столы. После того как конунг выпил столько, сколько ему хотелось, стол убрали. Тогда конунг говорит, что пора рабам вывести убийцу и казнить его. В это самое время раздался звон, возвещавший о начале праздника. Тут вышел Торарин и сказал:
– Надо оставить жизнь этому человеку на время праздника, хотя он и совершил преступление.
Конунг говорит:
– Позаботься тогда, Торарин, чтобы он не сбежал.
В конце дня конунг пошел в церковь, а Торарин и в этот день остался с Асбьёрном. В воскресенье к Асбьёрну пришел епископ, исповедовал его и разрешил ему присутствовать на торжественной мессе. Торарин пошел к конунгу и попросил, чтобы тот дал ему людей для охраны убийцы, и сказал:
– Я больше не хочу его стеречь.
Конунг поблагодарил его и дал людей для охраны Асбьёрна, и того снова заковали в кандалы. Когда все пошли на мессу, к церкви привели и Асбьёрна. Он остался стоять вместе со своими стражами около церкви, а конунг и весь народ были в церкви.
СХХ
Теперь надо вернуться к тому, на чем мы остановились, а именно к тому, как Эрлинг и его сын Скьяльг стали обсуждать, что им предпринять в этом трудном положении. По настоянию Скьяльга и других сыновой Эрлинга было решено разослать ратную стрелу и созвать войско. Скоро собралось большое войско, и они взошли на корабли. Когда людей посчитали, оказалось, что их было около пятнадцати сотен. Они пустились в плавание и в воскресенье приплыли в Эгвальдснес на Кёрмте. Их войско подошло к усадьбе как раз, когда кончалось чтение евангелия. Они сразу же направились к церкви и сняли кандалы с Асбьёрна.
Услышав шум и лязг оружия, все, кто стоял у церкви, вбежали внутрь, а те, кто был в церкви, стали оглядываться, кроме конунга, который стоял, не оборачиваясь. Эрлинг и его сыновья поставили своих людей пв обеим сторонам дороги, ведущей от церкви к палатам. А сам Эрлинг со своими сыновьями встал около палат.
После того как все молитвы были пропеты, конунг вышел из церкви. Он шел первым, а за ним один за другим шли его люди. Конунг был уже у дверей палат, когда к нему подошел Эрлинг, поклонился и приветствовал его. Конунг ответил на его приветствие. Тогда Эрлинг сказал:
– Мне говорили, что мой родич Асбьёрн сделал большую глупость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Асбьёрн отправился в плавание и взял с собой двадцать человек. Летом они поплыли на юг, и ничего об их плавании не рассказывают, пока они однажды вечером не вошли в пролив Кармтсунд и стали у мыса Эгвальдснес. Недалеко оттуда на острове Кёрмт есть большое поместье, которое называется Эгвальдснес. Оно принадлежит конунгу. Там есть большая усадьба. Управителем этого поместья был Торир Тюлень. Торир не был знатного рода, но был человеком дельным, мастером на все руки и говорил красно. Он был высокомерен, тщеславен и непокладист. Он стал таким после того, как заручился поддержкой конунга. Он был остер на язык и за словом в карман не лез.
Асбьёрн со своими людьми пробыли там ночь. Утром, когда рассвело, к кораблю подошел Торир с несколькими людьми. Он спросил, кто хозяин этого великолепного корабля. Асбьёрн назвал себя и сказал, кто его отец. Торир спрашивает, куда он собирается плыть дальше и какое у него дело. Асбьёрн отвечает, что он хочет купить зерна и солода и говорит, что на севере у них большой неурожай, как на самом деле и было, и добавляет:
– А нам сказали, что у вас хороший урожай. Не продашь ли ты нам зерна, бонд? Я вижу у вас большие скирды, и нам, верно, незачем плыть дальше.
Торир отвечает:
– Тебе и вправду незачем плыть дальше за зерном, и в других местах в Рогаланде тебе его искать не надо. Я могу сказать тебе, что ты должен повернуть обратно и никуда не плыть дальше, потому что ни здесь, ни в других местах зерна ты не получишь, так как конунг запрещает нам продавать зерно на север. Возвращайся обратно, халогаландец, так тебе будет лучше.
Асбьёрн говорит:
– Если, бонд, все так, как ты говоришь, и мы не сможем купить зерна, тогда у меня есть не менее важное дело. Я хочу отправиться к своим родичам в Соли и навестить Эрлинга.
Торир говорит:
– А кем тебе приходится Эрлинг?
Асбьёрн отвечает:
– Моя мать ему сестра.
Торир говорит:
– Может быть, тогда я говорил опрометчиво, раз ты племянник конунга ругиев.
Тут Асбьёрн и его люди разобрали шатер и повернули корабль в море.
Торир тогда сказал:
– Счастливого пути! И заходите сюда на обратном пути.
Асбьёрн говорит, что они так и сделают. Они отправились в путь и вечером приплыли в Ядар. Асбьёрн, взяв десять человек, сошел на берег, а остальные десять человек остались охранять корабль. Когда Асбьёрн пришел в усадьбу, его там хорошо приняли. Эрлинг был очень рад его приезду, он усадил его рядом с собой и стал расспрашивать о новостях с севера. Асбьёрн подробно рассказывает ему о том, что у них произошло. Эрлинг сказал:
– Плохо, что конунг запретил продавать зерно. Я знаю, нет никакой надежды, что здесь кто-нибудь посмеет вслушаться приказа конунга, а мне и так трудно ладить с ним, так как многие хотят нас рассорить.
Асбьёрн говорит:
– Поздно я узнаю правду. Когда я был молод, мне говорили, что все в роду у моей матери свободные люди, и самый знатный из ее родичей – Эрлинг из Соли. А теперь я слышу, как ты говоришь, что зависишь от рабов конунга и не можешь распоряжаться своим собственным зерном, как тебе хочется.
Эрлинг посмотрел на него, усмехнулся и сказал:
– Вы, халогаландцы, меньше знаете о могуществе конунга, чем мы, ругии. Такие смелые речи ты сможешь вести дома, и тебе уже недол-то осталось ждать. Давай сначала сядем пировать, племянник, а завтра посмотрим, как быть с твоим делом.
Они так и сделали и веселились весь вечер. На следующий день Эрлинг и Асбьёрн стали беседовать. Эрлинг сказал:
– Я кое-что придумал насчет твоего намерения купить зерно, Асбьёрн. Кте должен быть тот, у кого ты собираешься купить зерно?
Асбьёрн говорит, что ему все равно, у кого покупать, лишь бы тот, кто предлагает, имел на это право. Эрлинг сказал:
– Я думаю, что у моих рабов ты сможешь купить столько зерна, сколько тебе надо. На них законы не распространяются.
Асбьёрн говорит, что ему это подходит. Рабам сказали, что у них хотят купить зерна. Они принесли зерна и солода, продали Асбьёрну, и он загрузил свой корабль, как хотел. Когда он собрался в дорогу, Эрлинг на прощание поднес ему та знак дружбы богатые подарки, и они расстались большими друзьями. Дул попутный ветер, и Асбьёрн уже вечером пристал к Эгвальдснесу в проливе Кармтсунд. Они провели там ночь.
Ториру Тюленю уже было известно, что Асбьёрн плывет назад и что его корабль доверху нагружен. Ночью Торир созвал к себе людей, и еще до рассвета у него было шестьдесят человек. Когда стало светать, Торир отправился к кораблю Асбьёрна. Они сразу же взошли на корабль. Асбьёрн и его люди уже были одеты, и Асбьёрн поздоровался с Ториром. Торир спрашивает, что за груз у Асбьёрна на корабле. Тот отвечает, что это зерно и солод. Торир говорит:
– Эрлинг по своему обыкновению ни во что не ставит приказ конунга. Ему не надоедает во всем противиться конунгу. Странно, что тот ему все спускает.
Так Торир говорил в гневе, а когда он замолчал, Асбьёрн сказал, что купил зерно у рабов Эрлинга. Торир грубо отвечает, что ему нет дела до хитростей Эрлинга и его людей, и говорит:
– А теперь, Асбьёрн, или вы сами сойдете на берег, или мы вас сбросим за борт, так как мы не хотим, чтобы нам мешали, когда мы будем разгружать корабль.
Асбьёрн видел, что сила на стороне Торира, и вместе со своими людьми сошел на берег. Торир приказал забрать с корабля весь груз. Когда там уже ничего не осталось, Торир прошел по кораблю и сказал:
– У этих халогаландцев на удивление хороший парус. Возьмите наш старый парус и отдайте им. Для них он будет достаточно хорош, ведь корабль у них теперь пустой.
Так и было сделано, и паруса поменяли.
Асбьёрн со своими людьми поплыл дальше. Он плыл на север вдоль берега и нигде не останавливался до тех пор, пока в начале зимы не приплыл домой. Об этой его поездке очень много говорили.
Асбьёрну уже не надо было стараться готовить пиры на ту зиму. Торир Собака пригласил Асбьёрна, его мать и всех тех, кого они захотели с собой взять, на йоль. Асбьёрн ехать не захотел и остался дома. Как заметили люди, Торир считал, что Асбьёрн отнесся к нему неуважительно, отказавшись от приглашения. Он подшучивал над поездкой Асбьёрна:
– Не одинаково уважает своих родичей Асбьёрн. Летом он потратил много труда, чтобы встретиться со своим родичем Эрлингом в Ядаре, а ко мне не хочет приехать, хотя я живу от него ближе всех. Не боится ли он, что Торир Тюлень подстерегает его на каждом островке?
Об этих и подобных речах Торира узнал Асбьёрн. Он и так был очень недоволен своей поездкой, но рассердился еще больше, узнав, что над ним смеются и издеваются. В ту зиму он оставался дома и никуда не ездил, куда бы его ни приглашали.
CXVIII
У Асбьёрна был боевой корабль на сорок гребцов. Он стоял в большом сарае. После сретения он велел спустить его на воду, принести снасти и подготовить корабль к плаванию. Он созвал своих друзей и собрал около девяноста человек. Все они были хорошо вооружены. Когда корабль был готов и подул попутный ветер, они подняли паруса и поплыли вдоль берега. Ветер был несильный, и они плыли довольно медленно. Когда они были уже на юге, они стали держаться по возможности дальше от берега, чем обычно плавают корабли. Ничего не случилось во время их плавания, пока вечером на пятый день пасхи они не подошли к Кёрмту. Кёрмт – большой остров, длинный, но большей частью не широкий. Он лежит к западу от обычного морского пути. Остров заселен, но та часть острова, которая обращена к открытому морю, во многих местах пустынна. Асбьёрн и его люди как раз там и пристали. Когда они разбили шатер, Асбьёрн сказал:
– Вы останьтесь здесь и подождите меня, а я схожу на берег и разведаю, что здесь происходит, так как мы пока ничего не знаем.
Асбьёрн надел старую одежду, натянул на голову широкополую шляпу и взял в руки багор. Под одеждой у него был спрятан меч. Асбьёрн пошел вглубь острова и пересек его. Когда он поднялся на какую-то возвышенность, он смог оттуда увидеть усадьбу на Эгвальдснесе и дальше пролив Кармтсунд. Он увидел, что и по морю, и по суше движется много людей, и все направляются в усадьбу Эгвальдснес. Ему это показалось странным. Тогда он пошел в усадьбу, туда, где слуги готовили еду. Из того, что они говорили, он понял, что на пир приплыл Олав конунг и что сейчас он уже сидит за столом. Тут Асбьёрн пошел в палаты. Когда он вошел в прихожую, никто на него не обратил внимания, так как там все время взад и вперед ходили люди. Дверь в палату была открыта, и он увидел Торира Тюленя, который стоял у стола перед престолом. Был уже поздний вечер. Асбьёрн слышал, как Торир рассказывал о том, как он с ним обошелся. Торир рассказывал подробно, но Асбьёрн видел, что рассказ его явно лжив. Тут Асбьёрн услышал, как кто-то спросил:
– А как себя вел Асбьёрн, когда вы забирали груз с его корабля?
Торир ответил:
– Когда мы забирали груз, он вел себя более или менее сносно, хотя и не очень достойно, а вот когда мы взяли его парус, он заплакал.
Когда Асбьёрн услышал это, он тотчас выхватил меч, бросился в палату и нанес удар прямо Ториру по шее. Голова у того слетела с плеч и упала на стол перед конунгом, а тело Торира упало к ногам конунга. Всю скатерть сверху донизу залило кровью. Конунг велел схватить Асбьёрна, и так и было сделано. Асбьёрна схватили и вывели из палаты. Потом убрали всю утварь и скатерть со стола, вынесли труп Торира и вытерли все, что было забрызгано кровью. Конунг был очень рассержен, но, как и обычно в подобных случаях, не подал виду. Тут Скьяльг сын Эрлинга встал, подошел к конунгу и сказал:
– Теперь, конунг, как бывало и раньше, только Вы можете уладить это дело. Я хочу предложить выкуп за этого человека, чтобы он остался цел и невредим, а остальное, конунг, Вам решать.
Конунг отвечает:
– Разве не заслуживает смерти тот, кто нарушил мир на пасху? Тот, кто совершил убийство в покоях конунга? И, наконец, хотя, может быть, тебе и твоему отцу покажется, что в этом нет ничего важного, тот, кто превратил мои ноги в плаху?
Скьяльг отвечает:
– Жаль, конунг, что Вам этот поступок пришелся не по вкусу. Иначе его можно было бы считать истинным подвигом. Но, хотя Вы, конунг, считаете этот поступок тяжким преступлением, я все же надеюсь, что за свою службу могу многое у вас попросить, и многие скажут, что Вы не должны мне отказать.
Конунг говорит:
– Как бы дорог ты мне ни был, Скьяльг, я не буду из-за тебя нарушать законы и терпеть унижение достоинства конунга.
Скьяльг повернулся и вышел из палаты. Со Скьяльгом было двенадцать человек, и все они ушли с ним. За ними последовали и многие другие. Скьяльг сказал Торарину сыну Невьольва:
– Если ты хочешь остаться мне другом, сделай все, чтобы этого человека не убили до воскресения.
Потом Скьяльг и его люди сели в лодку, которая там была у него, взялись за весла и поплыли на юг, гребя изо всех сил. Они приплыли в Ядар на рассвете, пошли в усадьбу и поднялись в покои, где спал Эрлинг. Скьяльг стал так ломиться в дверь, что она слетела с петель. Эрлинг и те, кто там были, сразу проснулись. Эрлинг быстрее всех вскочил на ноги и, схватив меч и щит, подбежал к двери и спросил, кто это так сюда ломится. Скьяльг говорит, что это он, и просит кого-нибудь отворить дверь. Эрлинг говорит:
– Если уж кто-то дурачится, то этого скорее всего можно было ожидать именно от тебя. Или за вами кто-нибудь гонится?
Дверь отворили, и Скьяльг сказал:
– Хотя ты и считаешь, что я слишком тороплюсь, думаю, что Асбьёрн, твой племянник, который сидит в кандалах на севере в Эгвальдснесе, так не считает. Мы должны отправиться туда и помочь ему.
Отец стал расспрашивать сына, Скьяльг рассказал Эрлингу о том, как был убит Торир Тюлень.
CXIX
После того как в палате было убрано, Олав конунг сел на свое место. Он был очень разгневан и спросил, что сделали с убийцей. Ему ответили, что убийца сидит в сенях под стражей. Конунг спросил:
– Почему его до сих пор не убили?
Торарин сын Невьольва отвечает:
– Государь, разве не черное дело убивать ночью?
Тогда конунг сказал:
– Закуйте его в кандалы, а завтра утром убейте.
Асбьёрна заковали в кандалы и заперли на ночь. На следующий день конунг послушал утреню и пошел потом решать тяжбы, и задержался до обедни. Когда он возвращался с обедни, он спросил у Торарина:
– Не достаточно ли высоко встало солнце, чтобы можно было повесить вашего друга?
Торарин поклонился конунгу и сказал:
– Государь, епископ в прошлую пятницу рассказывал, что конунг, который правит всем миром, умел терпеть обиды, и благословен тот, кто может уподобиться ему, а не тому, кто приговаривает человека к смерти или убивает. До утра уже недолго осталось, и наступает будний день.
Конунг посмотрел на него и сказал:
– Хорошо, его сегодня не убьют, будь по-твоему. Но ты должен тогда взять его к себе и стеречь, и знай, если он как-нибудь сбежит, тебе не сносить головы.
Конунг ушел, а Торарин пошел туда, где сидел закованный в кандалы Асбьёрн. Торарин снял с него кандалы, отвел его в маленькую горницу, накормил, напоил и сказал ему, что сделает конунг, если он сбежит. Асбьёрн говорит, что Торарину бояться нечего. Торарин пробыл с ним целый день и остался там на ночь.
В субботу конунг встал и пошел к заутрене, а потом отправился решать тяжбы, вобралось много бондов, и у них было много жалоб. Конунг пробыл там долго и чуть даже не опоздал к обедне. После службы конунг пошел обедать. Конунг поел, но не ушел сразу, а сидел и пил, поэтому столы не убирали. Торарин пошел к священнику, который был тогда в церкви, и дал ему два эйрира серебра, чтобы тот начал праздничный звон, как только у конунга уберут столы. После того как конунг выпил столько, сколько ему хотелось, стол убрали. Тогда конунг говорит, что пора рабам вывести убийцу и казнить его. В это самое время раздался звон, возвещавший о начале праздника. Тут вышел Торарин и сказал:
– Надо оставить жизнь этому человеку на время праздника, хотя он и совершил преступление.
Конунг говорит:
– Позаботься тогда, Торарин, чтобы он не сбежал.
В конце дня конунг пошел в церковь, а Торарин и в этот день остался с Асбьёрном. В воскресенье к Асбьёрну пришел епископ, исповедовал его и разрешил ему присутствовать на торжественной мессе. Торарин пошел к конунгу и попросил, чтобы тот дал ему людей для охраны убийцы, и сказал:
– Я больше не хочу его стеречь.
Конунг поблагодарил его и дал людей для охраны Асбьёрна, и того снова заковали в кандалы. Когда все пошли на мессу, к церкви привели и Асбьёрна. Он остался стоять вместе со своими стражами около церкви, а конунг и весь народ были в церкви.
СХХ
Теперь надо вернуться к тому, на чем мы остановились, а именно к тому, как Эрлинг и его сын Скьяльг стали обсуждать, что им предпринять в этом трудном положении. По настоянию Скьяльга и других сыновой Эрлинга было решено разослать ратную стрелу и созвать войско. Скоро собралось большое войско, и они взошли на корабли. Когда людей посчитали, оказалось, что их было около пятнадцати сотен. Они пустились в плавание и в воскресенье приплыли в Эгвальдснес на Кёрмте. Их войско подошло к усадьбе как раз, когда кончалось чтение евангелия. Они сразу же направились к церкви и сняли кандалы с Асбьёрна.
Услышав шум и лязг оружия, все, кто стоял у церкви, вбежали внутрь, а те, кто был в церкви, стали оглядываться, кроме конунга, который стоял, не оборачиваясь. Эрлинг и его сыновья поставили своих людей пв обеим сторонам дороги, ведущей от церкви к палатам. А сам Эрлинг со своими сыновьями встал около палат.
После того как все молитвы были пропеты, конунг вышел из церкви. Он шел первым, а за ним один за другим шли его люди. Конунг был уже у дверей палат, когда к нему подошел Эрлинг, поклонился и приветствовал его. Конунг ответил на его приветствие. Тогда Эрлинг сказал:
– Мне говорили, что мой родич Асбьёрн сделал большую глупость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98