До тех пор, пока
этот вариант не будет исключен.
- А я проведу небольшой разведрейд по соседним кронам, да посмотрю
издали на Суфэтх. Интересно все же, что это за "кладбище Шаданакара", кого
там похоронили. "Надеюсь, вы знаете, что делаете. Но отвага - хорошо, а ум
и отвага - лучше. Будьте осторожнее". - Дадхикраван пропал, как и Велиал
до него.
- Спасибо за совет, - сказал Никита, глядя на то место, где только
что стоял огненный псевдочеловек. Ему вдруг пригрезилась сцена Большого
театра, яма оркестра, затемненный зал и тысячи лиц, смотрящих на сцену:
зрители ждали его выхода...
Впервые он остался один.
Ощущение было странным, двойственным. С одной стороны, казалось, что
все время мерзнет незащищенная спина: все-таки присутствие Такэды и
Дадхикравана действовало успокаивающе, да и тыл прикрывался ими достаточно
надежно. С другой стороны, отсутствие помощников мобилизовывало,
заставляло кровь быстрей струиться по жилам и жить в ускоренном темпе,
динамичней.
Настроив все паранормальные органы чувств в резонансе гипервидения,
Сухов "заглянул" в соседний хрон, никого не учуял и почти без усилий
"сдвинул" время на один хроноквант - как делал это Дадхикраван. Он
оказался в сером нигде и в невесомости: это было облако пыли, висящее в
пустоте и освещенное длинными волокнами какой-то далекой туманности.
Причем - в радиодиапазоне. Этот Мир Веера был мертв, даже звезд в нем не
осталось, все давно погасли или взорвались, рассеяв по пустому
пространству гигантские облака пыли.
Следующий хрон тоже оказался мертвым, вернее, заполненным горячим
газом и ле менее горячей пылью, которую крутили турбулентные завихрения.
Звезд в этом хроне не было по той простой причине, что они в данной
вселенной и не могли образоваться в силу местных законов.
Затем шел Уппум, хрон Уицраора, самого загадочного из Великих игв,
носящего прозвище "бог необъяснимого". Никита осторожно прозондировал
скопления материи в этом хроне на предмет выявления дворца или замка,
принадлежащего демону, не нашел ничего соответствующего не только понятию
"замок" или "город", но и "планета", и вышел на острове, плавающем в
огромном, беспредельном океане, по которому таким же образом плавали такие
же острова, архипелаги и гигантские куски суши площадью с земную
Австралию. Особенностью этого мира была плоская метрика с градиентом
масштабов: по сути, он представлял собой бесконечную водную плоскость с
изменяющейся по мере углубления в нее размерностью, что создавало иллюзию
бездны, бесконечной глубины. На самом деле при погружении в океан
изменялся сам объект погружения - сжимался, уменьшался до бесконечно малых
величин, что и создавало эффект глубины. Реальная же глубина океана Уплума
- на взгляд землянина - не превышала трех метров.
Точно такой же эффект "бесконечной высоты" создаралаи атмосфера
Уппума. Реальная толщина ее не достигала и сотни метров, но если бы
кто-нибудь вознамерился достичь "потолка", ему бы это не удалось.
Освещался же океан свечением верхнего слоя атмосферы. Диапазон свечения
вбирала себя и небольшой интервал электромагнитного излучения, в котором
видел человеческий глаз. Цвет неба, на взгляд землянина, приближался к
багрово-красному, закатному.
Остров, на который сошел Сухов, закутавшись в кокон защитного
магиполя, был невелик и совершенно гол - этакий выпуклый каменный щит,
весь в трещинах, покрытый пятнами солей и плесени. Осмотрев его и заглянув
в глубины, Никита испытал небольшое потрясение: остров был живым
существом! И плыл он не по воле волн и ветра, а в соответствии с
инстинктами гиганта. Для определенности Никита назвал его "черепахой",
хотя ни головы, ни ног у нее не было. Плыла же она, изменяя силу
поверхностного натяжения воды.
Обойдя остров, Никита снова попытался обнаружить местонахождение базы
Уицраора и снова потерпел неудачу. Мир Великого игвы не имел очагов
напряженности магического поля, будто и не находился под контролем
демономага. Выбрав остров побольше, Никита переместился туда, соблюдая все
предосторожности разведчика, оставаясь невидимым и неслышимым под своим
защитным "балахоном". Заметить его присутствие мог бы только маг очень
высокого ранга, но в хроне, судя по спектру излучений и полей, их не было.
Остров, равный по размеру земному Мадагаскару, тоже оказался
"черепахой", но ландшафт спины ее оказался разнообразнее.
Во-первых, он был накрыт сетью из черных дымных струй, то вспухающих,
то сжимающихся до толщины и плотности канатов. Сеть висела без опор на
высоте двадцати с лишним метров и падать на остров не собиралась.
Во-вторых, остров был когда-то заселен, имел леса, реки и озера, но
теперь выглядел так, будто по нему прошелся ураган.
Странный ураган, надо признаться. Он не смел все с поверхности почвы,
не сломал деревья и леса, а словно взорвал их изнутри!
Каждый дом, каждый предмет. И не только предмет. Никита не сразу
сообразил, что за холмики видит в развалинах перед собой, а когда понял,
его чуть не стошнило. Необычного вида, кроваво-красные, с синими жилами и
пятнами, топорщившиеся наростами и вздутиями, продолговатые холмики
оказались трупами существ, буквально вывернутыми наизнанку!
- Дьявольщина! - прошептал Никита, глотая горькую слюну. - Что здесь
произошло?
Спустившись на потрескавшуюся и взрыхленную землю одного из
разрушенных поселений, он обошел его кругом и везде видел одно и то же:
взорванные изнутри строения, но не разлетевшиеся, застывшие с вывернутыми
внутренностями, и останки жителей поселка, превращенных в муляжи, пособия
по анатомии, вывернутые неизвестной силой таким образом, что кожа и
внешние органы оказались внутри, а все остальное: сердце, легкие, печень,
костный каркас - снаружи. И произошла эта трагедия совсем недавно, за
часы, если не за минуты до появления в Уплуме Никиты.
Побродив в окрестностях поселения, разглядывая развернутые веером
древесные стволы, Никита переместился еще на один "черепаший" остров, не
накрытый сетью из черного тумана.
Здесь царило запустение, леса давно сгнили, а над рассыпавшимися в
прах поселками кружили страшные женские головы с распущенными волосами, с
безумством во взоре. Изредка они пикировали на развалины, доносился тяжкий
удар, поднималось облако пыли, под которым образовывалась гладкая
площадка.
Конечно, "головы" Сухов видел человеческим зрением, на самом же деле
это были многомерные существа, имеющие облик, далекий от земных аналогий.
Никита не стал разбираться, что они делают, интуиция подсказывала ему, что
"разведпоиск" пора заканчивать. Но ради полноты впечатлений он решил
посетить еще один район океана - за пару миллионов парсеков отсюда.
Прыжок его закончился над островом, ландшафт которого поразительно
напоминал земной. Зеленые и желтые поля, перелески, голубые озера и ручьи
живо напомнили разведчику пейзажи среднерусской полосы, коих пруд пруди в
Подмосковье или где-нибудь под Тверью. У Никиты даже в груди защемило,
когда он разглядел березовую рощу на склоне холма, неторопливо
спускавшуюся к небольшой реке, на водопой. "Интересно, в чем же
проявляется хозяин, "бог необъяснимого"? - подумал Никита мимолетно. -
Пока все, что я вижу, вполне объяснимо".
Понаблюдав за жизнью острова сверху, он опустился возле одного из
полей, на котором шла пахота: трое странного вида существ, карикатурно
похожих на людей и одновременно на горбатых страусов, шли за плугом,
который тащила куча насекомых, напоминающих гигантских муравьев. И хотя
Никита не выходил из-под защитного колпака, эта троица что-то учуяла,
потому что замедлила ход, а потом и вовсе остановилась. Шагавший чуть
впереди оглядел единственным выпуклым глазом рощу неподалеку, холмы, реку
и... передал глаз соседу. Тот, поозиравшись в свою очередь, передал глаз
третьему пахарю. Это были хаббардианцы, владевшие одним глазом на троих,
на все девять голов, по две из которых прятались в горбах? "Кто же наказал
вас таким образом? - подумал Никита с невольной жалостью. И за что?"
Оратаи внезапно сорвались с места, попрыгали в реку, переплыли ее,
забрались в грубо сработанную из деревянных досок, обломков и фанерных
листов машину, напоминающую старинный самолет типа ПО-2 времен Второй
мировой войны, и взлетели, унеслись в небеса. "Муравьи", тащившие плуг,
рассыпались кучей и начали расползаться во все стороны. За ними расплылся
и плуг, который, как оказалось,был "склеен" из черных кинжаловидных
пиявок, попрыгавших в воду. Тень упала на остров, редкая кружевная тень.
Никита, не раздумывая, метнулся к океану, и вовремя: на спину
"черепахи" опустилась знакомая сеть из черного тумана. И тотчас же по
всему пространству острова со всхлипом пробежала волна искривления,
превратив все, что на нем росло, жило и двигалось, во "взорванные
изнутри", вывернутые наизнанку страшные останки.
Сеть явно стремилась уничтожить вторичные ростки жизни,
распускавшиеся на островах-"черепахах". Вероятнее всего, это был некий
автоматический чистильщик Уицраора, вроде рыбы-прилипалы на шкуре акулы,
уничтожавшей паразитов, грибки и водоросли. Но если грибки и паразиты на
теле акулы не осознавали, кто они такие, то хаббардианцы, да и другие
существа, строившие города, обладали разумом! И уничтожение, по мнению
землянина, рассматривать нужно было уже под другим углом.
И все же он не вмешался бы в чужой порядок вещей, если бы не
случилось нечто экстраординарное. Лишь когда это произошло, Никита понял,
что купился, как "последний фраер", но было уже поздно что-либо менять.
Последний островок, на котором он решил задержаться, был невелик и
походил на площадку для гольфа, покрытую густой и короткой травой. Даже
мрачное освещение Уппума не могло полностью скрыть зеленые сочные краски
острова, окаймленного по берегу ровной полосой кустарника. Остров был явно
облагорожен и предназначен ддя отдыха, поэтому Сухов не удивился, узрев
одинокую фигуру на траве. Затем сердце оборвалось от предчувствия, ибо
единственный отдыхающий на осторове был женщиной. Долгое мгновение Никита
вглядывался в нее, боясь ошибиться, но сердце не обмануло - это была
Ксения!
Она сидела, обнаженная, с улыбкой на лице, и примеряла
прозрачно-дымчатые пеньюары, беря их из вороха белья всевозможных форм, но
одного цвета - алого. Процесс примерки только начался, судя по тому, что
Ксения отбросила пеньюар в сторону, к такому же, и взяла еще один. Но этот
не сняла, а надела сверху второй. Потом третий, четвертый, десятый, пока
не старта похожа на кочан капусты. "Боже мой!" - ахнул про себя Никита. Но
восклицание его относилось не к видимому помешательству девушки. Ему
показалось, что он понял, как можно вернуть Ксении все, что у нее отняли -
интеллект, разум, память, душу.
Тень упала на остров - сверху опускалась зловещая черная сеть. И
Никита, понимая в последнее мгновение, что Ксения, примеряющая ночные
рубашки, всего лишь фантом, чей-то недобрый розыгрыш, не удержался от
порыва. Выйдя из-под скорлупы защитного поля, он тремя ударами-всполохами
меча разрубил задымившую сеть на части... и оказался лицом к лицу с
гигантской фигурой Уицраора. Гигантской не только по масштабам, но и по
наполнению энергетической и информационной сути, по реакции мира,
заколебавшегося от проявления архонта, владыки данной вселенной.
Уицраор действительно был многомерным существом, как и его хрон, и в
каждом измерении виделся по-разному, но человеческому глазу он показался
бы сгорбленным стариком в фиолетовом, с голубым ореолом, плаще с
капюшоном, из-под которого на собеседника угрюмо и страшно смотрела Тьма.
Врасплох появление Великого игвы Никиту не застало, он знал, где
находится, кто здесь хозяин и что может произойти. Однако даже ожидаемая
неприятность от этого не становится более приятной, поэтому у Сухова
создалось впечатление неловкости, будто его застукали на чем-то неэтичном
и мелком, вроде кражи варенья из банки.
Их разговор, если можно называть разговором многоуровневый обмен
информацией в сверхбыстром темпе, длился всего сотую долю секунды, и
передать его содержание полностью человеческим языком не удалось бы, разве
что общий смысл эмоциологем-фраз, пакетов информации. Так первая "фраза"
Уицраора включала в себя утверждение, удивление, недоумение с
подсмысловыми "гармониками" и целый ряд образов в сопровождении сложнейщих
мысленных формул, но ее можно было свести, в общем-то, к приветствию типа:
- Ба, Посланник! Какие люди - и без охраны!
Никита ответил вежливо и короче, хотя и его ответ в пси-диапазоне
содержал планы, подпланы и перспективы:
- Привет, Великий.
Никита перешел на полное возбуждение сверхсознания. Уицраора он не
опасался, хотя и понимал, что справиться с подручным Люцифера будет
непросто. Но драться не хотелось.
- Прости, Великий, что ворвался в твой мир непрошено. Поддался
любопытству. Но ты ведь давно знал, что я здесь?
- Я слежу за тобой с момента знакомства с Велиалом, Посланник. Твоя
магизащита несовершенна.
- Зато совершенно оружие. Зачем тебе понадобилось затевать эту игру
с... моей девушкой? Вернее, с ее призраком?
- Проверял твою реакцию. Гиибель была права: ты излишне эмоционален,
а следовательно, уязвим. Тебе не удастся ни собрать Семерых, ни даже
уцелеть.
Обмен информацией прекратился, потому что дальнейший контакт
демономага и мага связи протекал в ином режиме, энергетическом и
материально-физическом, и длился не более долей секунды.
Уицраор нанес колющий удар вардзуни - Сухов мечом отразил выпад.
Великий игва сделал залп из шиххиртха - Никита заставил стрелы-ракеты
взорваться раньше. Уицраор перестроил метрику пространства, скрутив
многомерный жгут и пытаясь загнать туда гостя, Никита ответил "размоткой"
более обширной области хрона в плоский двумерный континуум. Озадаченный
Уицраор приостановился, почуяв необычную силу противника.
- Предлагаю разойтись мирным путем, - передал Сухов послание всеми
мыслимыми способами связи. - Я не хочу воевать.
Ни с тобой, ни с кем-либо вообще.
- Но Гиибель ты уничтожил.
- Не было выхода. В противном случае она уничтожила бы меня, а я еще
не закончил Путь.
- Тогда зачем ты явился в мой хрон? Только ли ради любопытства?
- Мне нужен был выход к Суфэтху, а твой хрон граничит с ним.
- Кладбище Шаданакара не предназначено для разглядывания его не
только простым смертным, но и магам. Войти туда легко, выйти - невозможно.
- Я бы предпочел убедиться в этом сам. Еще раз предлагаю мир. Нам
нечего делить в мирах Веера.
- Кроме славы.
- Ах да. Я забыл, что Великие игвы тщеславны.
- Не без оснований, Посланник. Едва ли-еще когда-нибудь родятся маги
и создатели такого уровня, как мы.
- Если бы вы, создавая, не разрушали при этом, - грустно вздохнул
Никита. - Конструкторы вы действительно великие, но, вынужден огорчить:
во-первых, и вам неведомо предельное совершенство, во-вторых, даже в
кронах Веера найдутся не менее великие строители, экспериментаторы и
зодчие, о других же ансамблях вселенных говорить не приходится.
- Ты ошибаешься, Посланник. Единственный маг, который превосходит нас
в какой-то мере, это Люцифер. Но не будем опускаться до спора. Ты
свободен. - Уицраор высветил в пси-диапазоне свое имя как комбинацию
четырех девяток и исчез.
Никита вспомнил магическую арифметику Такэды: четыре девятки,
которыми был отмечен Великий игва, означали редкий ум, жестокость,
неспособность к милосердию и откровенное презрение к более слабому.
Человеку, обладающему подобным характерологическим сочетанием цифр,
открывались истины Вселенной. Какие же истины открыты Уицраору? И почему
он отступил?
Что-то мелькнуло над головой. Сухов глянул вверх. На него опускалась
гигантская черная сеть. Горизонт начал зыбиться, искривляться, темнеть,
океан под ногами собрался в текучий кратер вулкана, поглотил остров.
Одновременно поле зрения во всех диапазонах электромагнитного спектра
сузилось, а пси-диапазон вообще оказался задавлен мощным полем помех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79