Копье в его руке засияло белым накалом и с треском
превратилось в молнию, вонзившуюся ему в грудь.
Тело мага заиграло перламутрово-радужными переливами, свечение
сползло с него на песчаную почву слоем красивого пламени, растворив слой
песка в диаметре четырех метров. Пахнуло холодом и запахом сгоревшей
картофельной ботвы.
- Ибо тело человеческое, как и любое другое, по сути,
многодиапазонная антенна, а также пакет квантово-механических волн, -
закончил Никита. Протянул Такэде перстень эрцхаора. - Возьми на всякий
случай, мне он уже не нужен. Ты готов? Тогда идем туда, где нас никто не
ждет.
Транскоф послушно перенес их в темпорал, и уже через четверть часа
Посланник и его "оруженосец" выходили из камеры хроносдвига в один из явно
неблагополучных миров Веера. Такэда сразу почувствовал его тягостное
давление на мозг по целому спектру внушаемых негативных эмоций, от угрюмой
подавленности до скрытой угрозы. Диморфант снял большинство из них, но
тяжесть на душе осталась.
- Здесь зона биологического дискомфорта, - обернулся к Толе Сухов,
блеснув зубами. - И даже в диморфантах нам долго не продержаться, поэтому
действовать надо быстро. Может, останешься, подождешь меня тут?
- Где мы?
В "предбаннике" Ада. Этот хрон - база Гиибели - соседствует с
Гашшарвой, ее хроном, и контролируется ею. - Никита подождал реакции Толи,
усмехнулся. - Но, во-первых, вряд ли она ждет нас на своей базе,
во-вторых, засечь наши переходы теперь не просто, и, в-третьих, мы найдем
здесь то, что ищем.
Такэда безмолвно шагнул из камеры хроносдвига в коридор, который
вывел их наружу. Инженер оказался у подножия какого-то исполинского
изваяния, судя по гигантской, лоснящейся чернотой, "львиной" лапе, из-под
когтя которой они вышли. Фигуру изваяния невозможно было охватить одним
взглядом, к тому же выше пояса она скрывалась в сияющей желтой дымке,
окутывающей весь ландшафт и не позволяющей видеть предметы дальше
двухсот-трехсот метров.
Прямо перед собой Толя увидел стену какого-то сооружения, по виду из
грубо обработанных бурокоричневых каменных глыб, со множеством ниш и окон,
напоминающего римский Колизей.
Вершина сооружения и края так же скрывались в дымке, мешающей
определить его истинные размеры, но и так было ясно, что строили его
исполины и для исполинов.
Почва здесь была каменистая, цвета запекшейся крови, со множеством
трещин и россыпей острых камней, напоминающих по цвету и блеску золото.
Из-за дымки цвет и глубину неба оценить было невозможно, дышать в здешнем
воздухе тоже было нельзя из-за целого набора ядовитых газов и запахов, и
диморфант инженера перешел на полную автономность, превратившись в
скафандр.
Однако ослабить пси-давление этого мира на мозг хозяина до нуля он не
смог.
- Ну как, идти можешь? - раздался в ушах тихий пси-шепот Сухова.
Такэда передернул плечами, взвесил в руке меч.
- Я пойду первым. Куда?
Никита хмыкнул, обошел его и повернул направо, направляясь вдоль
стены здания в светло-желтое зарево.
Это был город. Зданий, конечно, Такэда не видел, только их основания,
проплывающие то слева, то справа, но сомневаться в том, что они идут по
мертвому, полуразрушенному временем, городу, не приходилось. На взгляд
Такэды, привыкшего опираться на здравый смысл и интуицию. Тем более
поразительным оказался ответ Сухова на вопрос, что это за город.
- Это не город - пересечение двенадцатимерных компактных пространств,
образующих цепочку метастабильных состояний.
Некоторое время "Толя шел молча, озираясь и обдумывая услышанное.
Сухов покосился на друга, хорошо видя его сквозь скафандр, посочувствовал:
Что, сложно, инженер? Хочу предупредить: мы зашли за пределы человеческих
восприятий, поэтому не старайся дать названия и не надейся получить
объяснения, что увидишь. Ты увидишь совсем не то, что сможешь объяснить,
реакция человеческих чувств не даст адекватную картину отражения мира,
особенно в зонах прямого просачивания Хаоса.
- Что ж, - хладнокровно сказал Такэда, - я и не претендую на полное
постижение истины, но ты мог бы интерпретировать поступаемую визуальную
информацию. У Брюсова есть такие строки:
Верь в звук слов:
Смысл тайн в них.
- Словами можно выразить лишь ничтожную часть вселенского поля
информации, как бы ты их ни произносил, тихо или громко.
- Самые тихие слова - те, что приносят бурю. Это Заратустра Ницше.
- Я помню. Там дальше у него: "Мысли, приходящие, как голубь,
управляют миром". И это правда. - Сухов понял, что Толя пытается
справиться с растерянностью и потрясением, поэтому так многословен. -
Договорились, я буду говорить о том, что вижу сам.
Через час они вышли на "площадь города", оружейную темными громадами
"зданий" - объемами многомерных пространств, "закристаллизовавшихся" в
этом мире в виде знакомых человеческому глазу форм.
- Где-то здесь, - заключил для себя Никита.
Словно в ответ на его слова в золотистой дымке послышался шум, и
сквозь сияние медленно проявилась фигура невиданного чудовища со
складчато-бугристым, гиппопотамьим телом и кошмарной головой, состоящей,
казалось, из десятка гигантских клыкастых пастей. Ни передних, ни задних
лап у него не было, так что оставалось загадкой, как оно двигалось. Увидев
людей, чудовище ускорило движение, тяжеловесное, плавное и неумолимое, как
ход асфальтового катка. Однако стоило Никите взяться за рукоять меча, оно
притормозило, глухо заворчав и замотав рылом, похожим на переднюю часть
шахтопроходческого комбайна с фрезами и пилами.
- Бордонгкуй, - сказал Никита. - Один из магов, "вывернутый
наизнанку" Гиибелью и приспособленный для защиты ее базы. Правда, если
тело его при этом выдержало, то разум - нет.
- Помочь ему нельзя?
- Чем? "Вывернуть" назад тело можно, интеллект же вернуть нельзя.
Иди, иди, - тихо обратился Сухов к могучему существу. - Может быть, мы еще
вернемся за тобой.
Чудовище с ворчанием, от которого у Такэды сжалось сердце, отступило
к краю площадки, исчезло в ровном сиянии тумана.
- М-да! - сказал Толя.
- Вот именно, - мрачно откликнулся Никита, поднял руку. -
Погоди-ка... Стражей здесь хватает, но интересно то, что все они выполняют
функцию обыкновенного замка. Что ж, я прав: нас не ждали.
- Если есть замок, должен быть и ключ. Ты знаешь, где его искать? И
где находится вход на базу?
Сухов тронул рукоять меча в ножнах.
- Ключ - вон он, теперь надо определить, куда его вставить.
Но вход где-то здесь, рядом, я чую.
- Вход куда?
- На главную базу Гиибели. В принципе все эти "здания", по сути, ее
лабазы, склады, по внутреннему объему не уступают, наверное, земным
галактикам, но есть и база, где игвы хранят самую мощную свою магитехнику:
"кибер-солдат", жругров, генераторы состояний вакуума, излучатели тьмы -
Хаоса, генераторы свертки и развертки многомерных пространств, устройство
изменения принципов и законов физики - это уже из наследия Люцифера,
псипреобразователи и прочее.
- Но Зу-л-Кифл предупреждал, что техника игв подчиняется только им.
- Вот и проверим. А не получится, попробуем реализовать еще одну
сумасшедшую идею.
- Если уцелеем, - проворчал Такэда.
- А что с нами сделается? Хоп! - Никита вдруг взмахнул рукой, на
мгновение растворившейся и засиявшей белым накалом, и вытащил из ниоткуда,
из воздуха, какую-то серую тень с парой умоляющих глаз. - Познакомься,
самый натуральный человек-невидимка, звать Наумом. По характеру болтун, по
призванию шпион. "Тень" забилась в руке Сухова, пытаясь освободиться,
захлопала глазами.
- Говори по-человечески, не то высушу, - пригрозил Никита. - Кто тебя
послал следить за нами?
- Великий... Великая... Великое... - запричитало почти невидимое
существо тоненьким детским голоском. - Он... она... оно... точно не знаю.
Но не конкретно за вами, господин, вообше за всеми, кто появится.
Отпустите, я ничего никому не скажу.
Никита подумал немного, отпустил "тень", рука его перестала
светиться. Невесомый Наум метнулея прочь, бледнея, исчезая на фоне
свечения, только глаза остались видимыми, обращенные на людей. Но убегать
совсем неведомое существо не хотело, озадаченное тем, что его отпустили.
Видимо, оно телепатически что-то спросило у Сухова, потому что тот
засмеялся, оглянувшись на Такэду.
Он спрашивает, не смерть ли мы ищем? - Повернулся к невидимке-Науму.
- Я же просил общаться по-человечески, аль не понимаешь? Есть хочешь?
Существо по имени Наум озадачилось еще больше. Пробурчало с
сомнением:
- Смеешься? Мне же запрещено принимать пищу. Помру.
- Это тебе твое Великое сказало? Вранье, братец. Оно боится, что ты
перестанешь шпионить в его пользу, вот и держит на голодном пайке.
- Но я ж тогда видимым стану.
- А чем это плохо? Не надоело мыкаться по воле тех, кто тебя в грош
не ставит? Вот я видим, зато свободен.
В глазах странного существа появилось выражение испуга.
- Оно услышит... прилетит... растрясет... разобьет...
- Авось, не услышит. Не хочешь есть, беги, докладывай своим владыкам,
что Посланник Семерых пришел.
Глаза, висящие в воздухе уже в трех шагах, заморгали, отразили
сомнения, растерянность, недоумение, печаль. Потом исчезли.
- Жаль, - сказал Сухов. - Я думал, он поможет.
- Кто этот Наум?
- По сути, душа еще одного мага,, переметнувшегося на сторону демонов
Люцифера еще до Битвы. А наказали его свои же, сами игвы, за длинный язык.
Ну не хочет, так не...
Глаза перед людьми появились вновь.
- А чего надо-то, добрый господин? - прозвучал детский голосок.
- Вход в... м-м, огромную пещеру, который охранял каменный человек.
Но учти: если Великое, привязавшее тебя здесь, узнает, что ты нам помог,
засушит.
- Ну и пусть. Я, конечно, боюсь, но устал от вечного страха.
Может быть, если обо мне вспомнят добрым словом, и мне легче станет?
А вход вот он. - Глаза Наума подплыли к видневшемуся неподалеку валуну
поперечником в два метра. - Я видел, как Великое... кая... кое... входило
сюда. Но там... много... глубоко... страшно!
Голосок пресекся, Наум исчез.
- Странно, что охрана главной базы доверена таким скомпрометировавшим
себя стражам, - обронил Такэда, с недоверием глядя на красно-коричневую
глыбу. - Если только это и есть главная база. Не мог Наум обмануть?
- Нет, не обманул! - раздался с небес грохочущий голос, и с ударом
грома на площади перед людьми проявилась в облаке пламени знакомая фигура:
старик в овчинном тулупе с филином на плече и с посохом в руках.
- Праселк! - узнал Такэда.
- Ба! - спокойно и даже как-то лениво произнес Сухов. - Дуггур Али
бен-Хурхурра собственной персоной. А я уж, грешным делом, подумал, что не
встречусь со столь знаменитым игвой.
- Я тебя вычислил, землянин. - Голос у Дуггура был звучен и
бархатист, хотя изредка срывался на громовые раскаты. - Ты хитер, но не
настолько, чтобы провести службу планирования и целеуказаний Великих игв.
- Значит, я проиграл. - Никита закрыл лицевую сторону
шлема-диморфанта руками, в голосе его прорезались плачущие нотки. - Что ж,
Великие игвы будут довольны. Кто из них придет за мной?
- Никто, - с презрением проговорил Праселк-Дуггур, и Такэда лишь
теперь понял, что слышит не голос, а пси-передачу, мощности которой
хватало и на прием его несовершенной "антенной" - мозгом.
- На Олирне вы добились ничьей с Даймоном, - продолжал Праселк тем же
тоном, - только благодаря тому, что он устал, к тому же вас было трое.
Один же ты - ничто, даже с мечом Святогора, моя команда легко справится с
тобой и без помощи Великих.
Ни одно человекоподобное существо не способно бросить вызов игвам и
бороться с творцами вселенных.
Такэда, не понимая замысла Никиты, бросился в атаку, но был
остановлен могучим ударом силового поля, который едва не сплющил его в
лепешку. Сквозь красный туман в глазах он увидел, как рядом с Праселком
проявились другие фигурц в черных плащах с капюшонами, окружили застывшего
в непонятной задумчивости Сухова, направили на него холодно мерцающие
острия вардзуни, еще какое-то оружие вида грозного и мрачного.
- Значит, Великие игвы не знают о твоем блестящем расчете, - произнес
Никита и вдруг засмеялся, легко и непринужденно. - Да, Уэтль был прав: ни
одно существо Веера не может сравниться с игвамипо чисто человеческим
качествам: высокомерию, спеси, надменности и мании величия. И, видит Бог,
в этом их единственная слабость.
Черные фигуры - не менее двух десятков, как успел прикинуть Такэда,
очевидно, весь отдел ГПУ, - открыли огонь. Залп вардзуни вырыл глубокую
звездчатую воронку в том месте, где стоял Сухов, но самого Посланника там
уже не было. Он стоял в двух десятках шагов отсюда, на глыбе входа в
главную базу Гиибели, опираясь на меч, и смотрел на неподвижного
Праселка-Дуггура, на лбу которого открылся, словно от изумления, третий
глаз.
- Дуггур, - прозвучал тихий, но отчетливый пси-голос Никиты, - ваша
постоянная ошибка в том, что вы недооцениваете противника.
Игва не ответил, но его охотники, сориентировавшись, снова подняли
излучатели распада. В тоже мгновение меч Никиты взлетел над его головой,
породив колебание воздуха и почвы под ногами, разделился на два десятка
призрачно светящихся клинков и одним мгновенным ударом поразил сразу всех
"черных коммандос", отрубив у них руки, держащие оружие. Лишь один из них,
стоявший рядом с Такэдой, сумел каким-то невероятным образом увернуться от
удара. Но Толя не дал ему времени воспользоваться копьем.
С криком: "Иди в ад, пес смердячий!" - он снес ему своим мечом голову
с капющоном.
- Фу! - сказал Никита с оттенком неодобрения. - Как вы грубо
выражаетесь, Тоява-сан!
- Гомэн кудасай, - ответил Такэда. - Больше не повторится, зуб даю.
- Итак, Дуггур, - снова обратился к главе ЧК Никита, - даю шанс. Вы
предоставляете нам время на обследование владений Великого игвы Гиибели,
мы отпускаем вас с миром.
- Боюсь, вы тоже недооцениваете меня, - проскрипел старик.
Филин сорвался с его плеча и, превращаясь на лету в жуткую
трехголовую тварь, ринулся на Сухова. Все остальное произошло в течение
трех-четырех секунд.
Праселк-Дуггур тоже изменил облик, преобразившись в трехметрового
монстра в сверкающей чешуе, шестирукого, с ногами слона и с двумя мордами,
соединявшими черты крокодила и человека, и оттого еще более
отталкивающими. В четырех лапах он держал вардзуни, в пятой - шиххиртх, а
в шестой - посох, представляющий собой аппарат свертки-развертки метрики
пространств.
Такэда, не уступавший в реакции "чекистам", собиравшимся вмешаться в
бой, метнул в "филина" подаренный Мстишей нож и бросился на ликвидаторов в
черных рясах, отвлекая их на себя.
Одновременно с его броском Дуггур выстрелил из посоха, а Сухов пустил
в ход меч.
Финист оказался быстрее. Свистящее зелено-серебристое пламя его
клинка отделило от туловища обе головы Дуггура, вторым движением разрубило
его на две части, а третьим снесло все шесть лап с оружием. Посох
выстрелил уже в момент падения лапы, державшей его, поэтому выстрел
оказался неточным.
С острия посоха сорвался короткий фиолетовый луч с отрубленными
краями и, расширяясь, засверкав, как сине-фиолетовое солнце, поплыл в
золотистый туман, оставляя за собой непрозрачный столб вихрящейся тьмы.
Еще через мгновение этот столб взорвался. Черный вихрь ударил во все
стороны, разметал отряд ЧК, отбросил останки Дуггура за пределы видимости
и повалил Такэду, уцелевшего благодаря усилиям диморфанта. Свет дня, если
можно было назвать днем золотистое свечение туманной дымки, погас.
- Жив? - окликнул Толю в темноте Никита.
- Что мне сделается? А ты?
- Нормально. Этот дурак включил компактификатор, добавивший этому
миру "лишнее" измерение, но не успел его зафиксировать. Хорошо, что оно
тут же схлопнулось обратно.
- Он... жив?
- Вряд ли. Но нам надо поторопиться: компактификатор "качает" Веер не
хуже магического удара.
- Сейчас, где-то здесь мой меч...
- Вот он, слева. Спасибо за бросок, я не успел бы переключиться с
"филина" на Дуггура.
- Мстишу благодари, заговоренный им клинок великолепен, Такэда
подобрал меч, сунул в ножны.
Мгла рассеялась через полчаса, обнажив гладкую, без единого камешка,
площадь и глыбу в центре, угрюмо-незыблемую, исподтишка наблюдавшую за
людьми и ждущую их действий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79