Из-за длинной полированной стойки на Корри удивленно смотрел бармен в белом переднике.Корри вбежала в зал и смешалась с толпой танцующих. Не разбирая дороги, не обращая внимания ни на нескромные реплики, ни на мужской смех в ее адрес, она проталкивалась сквозь плотную стену влажных, расслабленных, надушенных тел. Кто-то попытался поймать ее за талию, но она вывернулась и продолжала бежать, поскальзываясь на опилках, по направлению к дальнему концу зала.Юноша в белой куртке с подносом, уставленным тарелками с едой, чуть не налетел на нее и сердито буркнул что-то неразборчивое.Кухня! Ну конечно! Там должна быть дверь на задний двор!Корри оттолкнула с дороги юношу, тот потерял равновесие, тарелки градом посыпались на пол и разлетелись на мелкие кусочки.Она бросилась в том направлении, откуда шел юноша, и через секунду толкнула скрипящую, замызганную дверь кухни. Толстый повар-китаец удивленно приподнял бровь, но Корри была уже на заднем дворе и пробиралась среди пустых коробок и мусорных куч. Из-под ее ног метнулась в сторону крыса, Корри едва не потеряла равновесие, но удержалась и продолжала бежать без оглядки.
Ли Хуа надела черный шелковый пеньюар и медленно застегивала перед зеркалом янтарные пуговицы. Ее рука слегка дрожала – то ли от радости, то ли от волнения. Было около полуночи, то самое время, когда солнце ненадолго скрывается за горизонтом, чтобы вскоре снова взойти на небосклон. Из-за стены раздавались музыка, чей-то смех. Жизнь в «Принцессе Дансинг» била ключом.А ее собственная жизнь? Ли Хуа опустилась в роскошное кабинетное кресло-качалку, недавно приобретенное у местного антиквара. В доме у Стюартов было точно такое, – наверное, поэтому она не удержалась и купила его.Ли Хуа терзали сомнения. Она до сих пор не могла поверить до конца… С того момента, как два часа назад Уилл сделал ей предложение, Ли Хуа не находила себе места. Она бродила взад-вперед по кабинету, то и дело натыкаясь на маленький инкрустированный столик, забитый флаконами с помадой для волос, щипцами для завивки, парижскими шляпками и париками, разными украшениями…– Ли Хуа…Уилл произнес ее имя каким-то сдавленным голосом, он чувствовал себя неловко среди всех этих женских безделушек.– Ты знаешь, я немногое могу тебе предложить. Моя нога… в общем, я навсегда останусь хромым, это очевидно. Что касается моей медицинской практики, то я решил остаться здесь, на Аляске, до тех пор, пока люди будут нуждаться в моей помощи. Я люблю Север. И мне нужна женщина, которая разделила бы мою любовь. – Он взял Ли Хуа за руку и сжал ее. – Мне нужна ты.– Я?Ли Хуа недоуменно посмотрела на него, чувствуя, как трепещет ее сердце.– А кто же еще? – Уилл смущенно улыбнулся. – Ты единственная женщина, которую я люблю, Ли Хуа. Я полюбил тебя в тот день, когда увидел впервые, на Чилкутском перевале. Я лечил тогда твою бедную маленькую ножку, а ты цеплялась за мою руку, чтобы не закричать от боли. Ты очень храбрая, Ли Хуа. Во всех смыслах.Ли Хуа опустила глаза.– Нет… это совсем не так. Я… я была проституткой, Уилл.– Да, я знаю.Ли Хуа не в силах была взглянуть на него.– В таком случае… жениться на мне было бы безумием с твоей стороны.Уилл взял ее голову большими теплыми руками и посмотрел ей прямо в глаза.– Это не безумие, Ли Хуа. Ты прекрасная и храбрая женщина. Я люблю тебя и хочу остаток дней провести рядом с тобой.Он продолжал:– Ты думаешь, я безгрешен? Что никогда в жизни не совершал ошибок? Возможно, больших? Господи, любимая моя, сколько я их сделал! И не исключено, что сделаю еще. Но дело не в этом, а в том, что я люблю тебя, Ли Хуа. Ты согласна стать моей женой?– Да, – прошептала Ли Хуа. – Да, Уилл.Они решили остаться в Доусоне после свадьбы. Уилл будет по-прежнему заниматься своей любимой медициной, она – дансингом. По крайней мере, до тех пор, пока старатели не охладеют к танцам. А потом, возможно, она откроет магазин дамского платья…Ли Хуа не могла избавиться от мучительных мыслей. А что, если Уилл пожалеет о своем решении? Вдруг он решит, что сделал очередную ошибку? Про себя она знала точно – ничто на свете не заставит ее пожалеть об этом. Никогда.Яростный стук в дверь вывел ее из задумчивости. Встревоженная, Ли Хуа поднялась с кресла.– Кто там?– Это я, Корри! Ради Бога, Ли Хуа, впусти меня! Спаси меня! Спрячь меня!– Ну, рассказывай все по порядку.Ли Хуа пришлось крепко держать подругу первые несколько минут, чтобы та успокоилась и пришла в себя. Вид у Корри был безумный: глаза широко раскрыты и беспокойны, волосы растрепаны и в беспорядке разметаны по плечам.– Я не могу! У меня нет на это времени! Как ты не понимаешь, Ли Хуа, доктор Санти знает, что мы знакомы. Он знает, что ты моя подруга. Он придет сюда, я уверена. Может, он уже близко. Ты должна спрятать меня… Пожалуйста… Дональд не должен меня найти.Ли Хуа внимательно посмотрела ей в глаза. Да, Дональд Ирль – действительно чудовище. Ей ли не знать об этом? Но не исключено, что Корри и вправду сумасшедшая. По крайней мере, выглядит она именно таким образом. И говорит что-то невразумительное.– Послушай, Корри. Наверное, ты все-таки кое-что преувеличиваешь. Наркотики! Убийства! А что означает эта брошь и девушка, которая сгорела заживо, но продолжает кричать? Бессмыслица какая-то!– Вовсе не бессмыслица, Ли Хуа! Я тебе потом все расскажу, если только ты меня спрячешь. Доктор Санти придет сюда… Ли Хуа, если мы с тобой друзья, ты не откажешь мне в помощи. Если Дональд найдет меня… я не знаю даже, что он сделает. Пожалуйста, спрячь меня.– Но ты не можешь остаться здесь. Куда я тебя спрячу? Под кровать? Ко мне приходят разные люди. И потом, здесь он тебя моментально найдет.Корри лихорадочно осматривала комнату.– Но ведь должно же найтись место…Ее взгляд задержался на маленьком столике, где были разложены парики. Корри схватила один из них, черный, и вскричала:– Можно надеть его, Ли Хуа? Я могу спрятаться где-нибудь в дансинге! Должна же найтись какая-нибудь маленькая щелочка, где можно отсидеться несколько дней.– Может быть, в театре? Он почти отстроен и…– Конечно, в театре! Скорее!Ли Хуа ловким движением собрала волосы Корри в пучок и заколола его шпильками. Потом натянула сверху парик. Корри мгновенно преобразилась.– Отлично. Теперь нужно переодеться, иначе тебя узнают по платью. Вот возьми мою накидку.Она набросила ее на плечи Корри.– Вот так, хорошо. Тебя невозможно теперь узнать. Иди через дансинг. Скажи Джиму – бармену – что ты пришла на прослушивание. Пусть он отведет тебя в гримерную. Я открываю свой собственный театр, премьера в четверг, так что Джим ничего не заподозрит.С черной высокой прической и в накидке, застегнутой таким образом, что была видна пышная, красивая грудь, Корри походила на хорошенькую и фривольную танцовщицу. Ли Хуа надела на нее шляпу с черной шелковой вуалью.– Опусти ее на лицо, Корри. И иди скорее! Нельзя терять ни минуты! Иди!– Ли Хуа, я не знаю, как мне благодарить тебя.– Потом будешь благодарить. Иди! А то будет поздно!Корри заспешила к двери. Только она вышла, как Ли Хуа услышала настойчивый стук в дверь.Первый человек, которого увидела Корри, выйдя на улицу, был доктор Санти. Он размашисто шел по тротуару прямо на нее и был похож на огромного, угрюмого рыжего паука. Корри почувствовала, что еще мгновение – и она закричит и бросится бежать. Но она совладала с собой, опустила вуаль и заставила себя идти не спеша, плавно покачивая бедрами.Они поравнялись. Доктор Санти едва взглянул на нее и направился прямо к двери Ли Хуа. Корри, затаив дыхание и дрожа всем телом, подошла к двери дансинга.Зал был переполнен. Никто не обратил на нее внимания. Слева от входа сверкала стойка е зеркальной витриной, уставленной бутылками. Бармен, молодой человек с вкрадчивыми манерам, выдавал трем девицам жетоны за отработанные танцы.– Да? – бросил он небрежно Корри.– Где здесь театр? Ли Хуа велела мне… подождать в гримерной. Я пришла на прослушивание.– Да?Глаза бармена уставились на то место, где под черной накидкой вздымалась пышная грудь посетительницы.– Ну что ж, пойдем. Это близко. Я сам провожу тебя.Корри была так напугана встречей с доктором Санти, что торопливо последовала за барменом – в другой ситуации она бы остереглась и предпочла обойтись без провожатых. Позади стойки была маленькая дверца, ведущая в коридор, в конце которого и помещался театр – небольшой зал, пахнущий свежей стружкой, и сцена с голубым бархатным занавесом, отделанным по низу кистями.– Зрительских мест еще нет, но к четвергу будут. Как тебе здесь нравится? По-моему, неплохо. Бьюсь об заклад, что мы отлично сыграем премьеру, если, конечно, Ли Хуа возьмет тебя на работу. Ты танцуешь или поешь?– Пою, – храбро солгала Корри.– За сценой есть комнатка, там и подождешь. А может, подождем вместе?Гримерная оказалась каморкой с туалетным столиком, шатким стулом и зеркалом, висящим на стене. Пол был усеян свежими стружками.– Нет, спасибо, я подожду одна.– А что так? Чем я тебе не мужчина? Мы могли бы отлично скоротать время.Он просунул руку под накидку и схватил Корри за грудь. Она яростно оттолкнула его.– Оставьте меня в покое! Я пришла на прослушивание, и только за этим!– Да? Что ж, очень жаль.Тем не менее он отошел на шаг и, не сводя с Корри сладострастного взгляда, дружелюбно добавил:– Удачи тебе. И держи ухо востро, чтобы эта сука Ли Хуа не надула тебя. Она только с виду такая кроткая. А на самом деле – палец в рот не клади.Как только он ушел, Корри без сил опустилась на стул, всем телом дрожа от страха неизвестности. Глава 36 Следующие два дня Корри провела в маленькой гримерной. Ли Хуа велела Джиму втащить туда матрас, а сама принесла подруге нитки и полотно: чтобы убить время, Корри принялась вышивать натюрморт с цветами и фруктами. Ли Хуа легко удалось выпроводить доктора Санти, так что Корри чувствовала себя почти в безопасности.Ли Хуа рассказывала о своей помолвке с Уиллом Себастьяном, и Корри не могла скрыть искренней радости.– О Ли Хуа, как же это прекрасно! Я так счастлива за тебя!– Я тоже счастлива.Карие глаза китаянки светились теплой улыбкой, их взгляд снова стал добрым и мягким, как прежде, в безоблачные времена юности.– Он знает про меня все, Корри, и любит такую, какая я есть.– Вы собираетесь вместе вернуться в Сан-Франциско?– Нет, Корри. Наши сердца принадлежат Северу. Даже когда «золотая лихорадка» закончится, в Доусоне останутся люди, которым будет необходима помощь Уилла. И он никуда отсюда не уедет. А я буду рядом с ним. По крайней мере, здесь я чувствую себя свободной.Корри крепко обняла подругу, ее глаза стали влажными.– Ты всегда была свободной, Ли Хуа; знаешь ты об этом? Возможно, именно ты научила быть свободной и меня.Долгие часы, когда Ли Хуа была занята в дансинге и салоне, Корри посвящала писанию длинных, полных отчаяния писем к Куайду. Она отправляла их в самые разные города и поселения, какие только приходили ей в голову, – в Секл Сити, Танану, Дайю, Игл. Даже если Куайд не погиб, у него было немного шансов получить хоть одно из этих писем – Корри ведь не знала адреса и писала до востребования. Она чувствовала, что не может сидеть сложа руки и ждать неизвестно чего. Надо было действовать! Корри отправила Джима на пристань, чтобы он купил ей билет на пароход до Сороковой Мили. Она поедет туда и сама все разузнает. В любом случае это лучше, чем пребывать в бесконечной неизвестности.На утро третьего дня Корри проснулась рано, ей не спалось от волнения, голова была переполнена планами. Около полудня отходил пароход «Дж. П.Лайт», а ей нужно было еще помыться и собраться.Она скатала матрас и засунула его под туалетный столик, чтобы иметь хоть какое-то пространство для передвижения. В дансинге за стеной было тихо, в этот час девушки спали в своих комнатах, восстанавливая силы после бесконечных ночных вальсов. Пианино молчало, улица еще не наполнилась обычным дневным шумом, так что были слышны лишь рассветные птичьи трели.Корри попыталась привести в порядок свою синюю юбку, изрядно помятую и испачканную во время стремительного бега по задворкам дансингов и кабаков. Если бы только у нее был утюг, чтобы погладить одежду! И еще нужна горячая вода: Корри чувствовала себя невыносимо грязной, настолько, что, и помыслить нельзя было о том, чтобы отправиться в путь, не помывшись.Она потихоньку приоткрыла дверь гримерной и огляделась. Она проберется на кухню и раздобудет кувшин воды. А если совсем повезет, у нее будет возможность подогреть воду на плите…Корри притворила за собой дверь, поморщившись от неприятного, громкого скрипа, прошла через маленькую сцену и стала спускаться по ступенькам в зал.– Совсем не роскошно. Я имею в виду помещение. У нас в Сан-Франциско театры в тысячу раз лучше, правда, Корри?– Дональд!Корри отшатнулась от испуга и неожиданности. Дональд стоял, непринужденно опершись на рампу. Он был одет в безукоризненно отутюженный черный шевиотовый сюртук и белую рубашку с тугим галстуком. Его внешний вид был настолько цивилизованным, что, казалось, он только что вышел из собственного экипажа на Калифорния-стрит.– Ты удивлена? Не ожидала увидеть меня, Корри? Напрасно. Наверное, твой приятель Джим рассказывал тебе о том, что мечтает отправиться в Ноум. Для этого ему нужны деньги, провизия и снаряжение. А мне нужна ты. Так что все очень просто.Корри затравленно оглянулась. Бежать было некуда. За сценой не было другого выхода, а Дональд преграждал ей путь в дансинг. Он подошел и крепко взял ее за локоть.Когда они проходили через танцевальный зал, то столкнулись с Ли Хуа, которая разбирала какие-то деловые бумаги у стойки бара. При виде Дональда ее глаза расширились от ужаса, и лицо побледнело и стало цвета льняного полотна.Ли Хуа мгновенно поняла, что нужно делать. Она метнулась к внутренней стороне стойки – там в ящике Джим держал заряженный пистолет.– Не двигайся с места, узкоглазая шлюха!Дональд вытащил из-за пояса кольт и угрожающе потряс им в воздухе.– Корри моя, и я не позволю никакой грязной китайской твари становиться на моем пути!Ли Хуа оцепенела, на ее щеках выступили красноватые пятна. Глаза девушек встретились, и Корри увидела, как испугана и обескуражена ее подруга. Попытка Ли Хуа спасти ее с треском провалилась. Дональд потащил Корри к выходу, и в этот момент они обе поняли, что, может быть, видятся в последний раз.– Ли Хуа…Корри бросилась к подруге.– Осторожно, Корри…Прежде чем Корри успела ответить, Дональд грубо толкнул ее к двери и вывел на улицу.Отчаяние и безысходность навалились на Корри тяжелым грузом, так что она едва передвигала ноги, идя под руку с Дональдом. В гостиничном номере доктор Сайта упаковывал в сундук ее одежду и фотокамеру. На кровати были разложены книги. Когда Корри вошла, доктор бросил на нее обиженно-возмущенный взгляд.– Значит, маленькая беглянка поймана.Корри не ответила и обратилась к Дональду:– Куда мы едем?– Домой, в Сан-Франциско. Скорее всего в дом твоего отца. Мне всегда нравилось это место. Теперь, когда твоя тетя переехала, нам с тобой будет там уютно. Я подумал, что, наверное, не стоит помещать тебя в лечебницу, ведь с нами едет доктор Санти – он согласился быть твоим лечащим врачом. Я уверен, что он сможет надлежащим образом следить за состоянием твоей психики.– То есть будет моим надсмотрщиком? Ты это имеешь в виду?Доктор Санти еще раз обиженно взглянул на Корри и вышел из комнаты. Дональд продолжал говорить, как будто не слышал ее вопроса:– Когда мы приедем в Сан-Франциско, я куплю тебе другое бриллиантовое кольцо, взамен того, которое ты так опрометчиво выбросила. Я выберу кольцо с самым крупным бриллиантом. Он будет сверкать на твоем пальце, как тысяча солнц. Ты будешь очень гордиться им. Особенно тогда, когда ты совсем перестанешь артачиться и мы с тобой сможем снова войти в общество.Корри, наученная горьким опытом, знала, к чему приведут все ее протесты, поэтому ничего не ответила. Она подошла к окну и выглянула на улицу. Обычная толчея людей, лошадей, телег, а над всем этим простиралось чистое голубое небо, такое яркое, что до боли резало глаза. Косяки перелетных птиц растворялись в этой голубизне и казались едва заметными черточками. Аляска! Суровая, необъятная земля, прекрасная и жестокая!Корри наконец обернулась к Дональду и сказала:– Не мог бы ты сделать для меня одну вещь, прежде чем мы уедем?– Какую?– Не мог бы ты разузнать, что случилось с… моим другом Куайдом Хиллом?Лицо Дональда исказилось, как будто он получил пощечину, но Корри, запинаясь, продолжала говорить:– Ты же знаешь, что я собиралась сама отправиться на Сороковую Милю. Я хотела все разузнать об этом пожаре в гостинице. Дональд, пожалуйста, помоги мне. Ты можешь не говорить ему, где я и что со мной. Ты вообще можешь с ним не встречаться. Единственное, что я хочу знать наверняка, – жив он или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Ли Хуа надела черный шелковый пеньюар и медленно застегивала перед зеркалом янтарные пуговицы. Ее рука слегка дрожала – то ли от радости, то ли от волнения. Было около полуночи, то самое время, когда солнце ненадолго скрывается за горизонтом, чтобы вскоре снова взойти на небосклон. Из-за стены раздавались музыка, чей-то смех. Жизнь в «Принцессе Дансинг» била ключом.А ее собственная жизнь? Ли Хуа опустилась в роскошное кабинетное кресло-качалку, недавно приобретенное у местного антиквара. В доме у Стюартов было точно такое, – наверное, поэтому она не удержалась и купила его.Ли Хуа терзали сомнения. Она до сих пор не могла поверить до конца… С того момента, как два часа назад Уилл сделал ей предложение, Ли Хуа не находила себе места. Она бродила взад-вперед по кабинету, то и дело натыкаясь на маленький инкрустированный столик, забитый флаконами с помадой для волос, щипцами для завивки, парижскими шляпками и париками, разными украшениями…– Ли Хуа…Уилл произнес ее имя каким-то сдавленным голосом, он чувствовал себя неловко среди всех этих женских безделушек.– Ты знаешь, я немногое могу тебе предложить. Моя нога… в общем, я навсегда останусь хромым, это очевидно. Что касается моей медицинской практики, то я решил остаться здесь, на Аляске, до тех пор, пока люди будут нуждаться в моей помощи. Я люблю Север. И мне нужна женщина, которая разделила бы мою любовь. – Он взял Ли Хуа за руку и сжал ее. – Мне нужна ты.– Я?Ли Хуа недоуменно посмотрела на него, чувствуя, как трепещет ее сердце.– А кто же еще? – Уилл смущенно улыбнулся. – Ты единственная женщина, которую я люблю, Ли Хуа. Я полюбил тебя в тот день, когда увидел впервые, на Чилкутском перевале. Я лечил тогда твою бедную маленькую ножку, а ты цеплялась за мою руку, чтобы не закричать от боли. Ты очень храбрая, Ли Хуа. Во всех смыслах.Ли Хуа опустила глаза.– Нет… это совсем не так. Я… я была проституткой, Уилл.– Да, я знаю.Ли Хуа не в силах была взглянуть на него.– В таком случае… жениться на мне было бы безумием с твоей стороны.Уилл взял ее голову большими теплыми руками и посмотрел ей прямо в глаза.– Это не безумие, Ли Хуа. Ты прекрасная и храбрая женщина. Я люблю тебя и хочу остаток дней провести рядом с тобой.Он продолжал:– Ты думаешь, я безгрешен? Что никогда в жизни не совершал ошибок? Возможно, больших? Господи, любимая моя, сколько я их сделал! И не исключено, что сделаю еще. Но дело не в этом, а в том, что я люблю тебя, Ли Хуа. Ты согласна стать моей женой?– Да, – прошептала Ли Хуа. – Да, Уилл.Они решили остаться в Доусоне после свадьбы. Уилл будет по-прежнему заниматься своей любимой медициной, она – дансингом. По крайней мере, до тех пор, пока старатели не охладеют к танцам. А потом, возможно, она откроет магазин дамского платья…Ли Хуа не могла избавиться от мучительных мыслей. А что, если Уилл пожалеет о своем решении? Вдруг он решит, что сделал очередную ошибку? Про себя она знала точно – ничто на свете не заставит ее пожалеть об этом. Никогда.Яростный стук в дверь вывел ее из задумчивости. Встревоженная, Ли Хуа поднялась с кресла.– Кто там?– Это я, Корри! Ради Бога, Ли Хуа, впусти меня! Спаси меня! Спрячь меня!– Ну, рассказывай все по порядку.Ли Хуа пришлось крепко держать подругу первые несколько минут, чтобы та успокоилась и пришла в себя. Вид у Корри был безумный: глаза широко раскрыты и беспокойны, волосы растрепаны и в беспорядке разметаны по плечам.– Я не могу! У меня нет на это времени! Как ты не понимаешь, Ли Хуа, доктор Санти знает, что мы знакомы. Он знает, что ты моя подруга. Он придет сюда, я уверена. Может, он уже близко. Ты должна спрятать меня… Пожалуйста… Дональд не должен меня найти.Ли Хуа внимательно посмотрела ей в глаза. Да, Дональд Ирль – действительно чудовище. Ей ли не знать об этом? Но не исключено, что Корри и вправду сумасшедшая. По крайней мере, выглядит она именно таким образом. И говорит что-то невразумительное.– Послушай, Корри. Наверное, ты все-таки кое-что преувеличиваешь. Наркотики! Убийства! А что означает эта брошь и девушка, которая сгорела заживо, но продолжает кричать? Бессмыслица какая-то!– Вовсе не бессмыслица, Ли Хуа! Я тебе потом все расскажу, если только ты меня спрячешь. Доктор Санти придет сюда… Ли Хуа, если мы с тобой друзья, ты не откажешь мне в помощи. Если Дональд найдет меня… я не знаю даже, что он сделает. Пожалуйста, спрячь меня.– Но ты не можешь остаться здесь. Куда я тебя спрячу? Под кровать? Ко мне приходят разные люди. И потом, здесь он тебя моментально найдет.Корри лихорадочно осматривала комнату.– Но ведь должно же найтись место…Ее взгляд задержался на маленьком столике, где были разложены парики. Корри схватила один из них, черный, и вскричала:– Можно надеть его, Ли Хуа? Я могу спрятаться где-нибудь в дансинге! Должна же найтись какая-нибудь маленькая щелочка, где можно отсидеться несколько дней.– Может быть, в театре? Он почти отстроен и…– Конечно, в театре! Скорее!Ли Хуа ловким движением собрала волосы Корри в пучок и заколола его шпильками. Потом натянула сверху парик. Корри мгновенно преобразилась.– Отлично. Теперь нужно переодеться, иначе тебя узнают по платью. Вот возьми мою накидку.Она набросила ее на плечи Корри.– Вот так, хорошо. Тебя невозможно теперь узнать. Иди через дансинг. Скажи Джиму – бармену – что ты пришла на прослушивание. Пусть он отведет тебя в гримерную. Я открываю свой собственный театр, премьера в четверг, так что Джим ничего не заподозрит.С черной высокой прической и в накидке, застегнутой таким образом, что была видна пышная, красивая грудь, Корри походила на хорошенькую и фривольную танцовщицу. Ли Хуа надела на нее шляпу с черной шелковой вуалью.– Опусти ее на лицо, Корри. И иди скорее! Нельзя терять ни минуты! Иди!– Ли Хуа, я не знаю, как мне благодарить тебя.– Потом будешь благодарить. Иди! А то будет поздно!Корри заспешила к двери. Только она вышла, как Ли Хуа услышала настойчивый стук в дверь.Первый человек, которого увидела Корри, выйдя на улицу, был доктор Санти. Он размашисто шел по тротуару прямо на нее и был похож на огромного, угрюмого рыжего паука. Корри почувствовала, что еще мгновение – и она закричит и бросится бежать. Но она совладала с собой, опустила вуаль и заставила себя идти не спеша, плавно покачивая бедрами.Они поравнялись. Доктор Санти едва взглянул на нее и направился прямо к двери Ли Хуа. Корри, затаив дыхание и дрожа всем телом, подошла к двери дансинга.Зал был переполнен. Никто не обратил на нее внимания. Слева от входа сверкала стойка е зеркальной витриной, уставленной бутылками. Бармен, молодой человек с вкрадчивыми манерам, выдавал трем девицам жетоны за отработанные танцы.– Да? – бросил он небрежно Корри.– Где здесь театр? Ли Хуа велела мне… подождать в гримерной. Я пришла на прослушивание.– Да?Глаза бармена уставились на то место, где под черной накидкой вздымалась пышная грудь посетительницы.– Ну что ж, пойдем. Это близко. Я сам провожу тебя.Корри была так напугана встречей с доктором Санти, что торопливо последовала за барменом – в другой ситуации она бы остереглась и предпочла обойтись без провожатых. Позади стойки была маленькая дверца, ведущая в коридор, в конце которого и помещался театр – небольшой зал, пахнущий свежей стружкой, и сцена с голубым бархатным занавесом, отделанным по низу кистями.– Зрительских мест еще нет, но к четвергу будут. Как тебе здесь нравится? По-моему, неплохо. Бьюсь об заклад, что мы отлично сыграем премьеру, если, конечно, Ли Хуа возьмет тебя на работу. Ты танцуешь или поешь?– Пою, – храбро солгала Корри.– За сценой есть комнатка, там и подождешь. А может, подождем вместе?Гримерная оказалась каморкой с туалетным столиком, шатким стулом и зеркалом, висящим на стене. Пол был усеян свежими стружками.– Нет, спасибо, я подожду одна.– А что так? Чем я тебе не мужчина? Мы могли бы отлично скоротать время.Он просунул руку под накидку и схватил Корри за грудь. Она яростно оттолкнула его.– Оставьте меня в покое! Я пришла на прослушивание, и только за этим!– Да? Что ж, очень жаль.Тем не менее он отошел на шаг и, не сводя с Корри сладострастного взгляда, дружелюбно добавил:– Удачи тебе. И держи ухо востро, чтобы эта сука Ли Хуа не надула тебя. Она только с виду такая кроткая. А на самом деле – палец в рот не клади.Как только он ушел, Корри без сил опустилась на стул, всем телом дрожа от страха неизвестности. Глава 36 Следующие два дня Корри провела в маленькой гримерной. Ли Хуа велела Джиму втащить туда матрас, а сама принесла подруге нитки и полотно: чтобы убить время, Корри принялась вышивать натюрморт с цветами и фруктами. Ли Хуа легко удалось выпроводить доктора Санти, так что Корри чувствовала себя почти в безопасности.Ли Хуа рассказывала о своей помолвке с Уиллом Себастьяном, и Корри не могла скрыть искренней радости.– О Ли Хуа, как же это прекрасно! Я так счастлива за тебя!– Я тоже счастлива.Карие глаза китаянки светились теплой улыбкой, их взгляд снова стал добрым и мягким, как прежде, в безоблачные времена юности.– Он знает про меня все, Корри, и любит такую, какая я есть.– Вы собираетесь вместе вернуться в Сан-Франциско?– Нет, Корри. Наши сердца принадлежат Северу. Даже когда «золотая лихорадка» закончится, в Доусоне останутся люди, которым будет необходима помощь Уилла. И он никуда отсюда не уедет. А я буду рядом с ним. По крайней мере, здесь я чувствую себя свободной.Корри крепко обняла подругу, ее глаза стали влажными.– Ты всегда была свободной, Ли Хуа; знаешь ты об этом? Возможно, именно ты научила быть свободной и меня.Долгие часы, когда Ли Хуа была занята в дансинге и салоне, Корри посвящала писанию длинных, полных отчаяния писем к Куайду. Она отправляла их в самые разные города и поселения, какие только приходили ей в голову, – в Секл Сити, Танану, Дайю, Игл. Даже если Куайд не погиб, у него было немного шансов получить хоть одно из этих писем – Корри ведь не знала адреса и писала до востребования. Она чувствовала, что не может сидеть сложа руки и ждать неизвестно чего. Надо было действовать! Корри отправила Джима на пристань, чтобы он купил ей билет на пароход до Сороковой Мили. Она поедет туда и сама все разузнает. В любом случае это лучше, чем пребывать в бесконечной неизвестности.На утро третьего дня Корри проснулась рано, ей не спалось от волнения, голова была переполнена планами. Около полудня отходил пароход «Дж. П.Лайт», а ей нужно было еще помыться и собраться.Она скатала матрас и засунула его под туалетный столик, чтобы иметь хоть какое-то пространство для передвижения. В дансинге за стеной было тихо, в этот час девушки спали в своих комнатах, восстанавливая силы после бесконечных ночных вальсов. Пианино молчало, улица еще не наполнилась обычным дневным шумом, так что были слышны лишь рассветные птичьи трели.Корри попыталась привести в порядок свою синюю юбку, изрядно помятую и испачканную во время стремительного бега по задворкам дансингов и кабаков. Если бы только у нее был утюг, чтобы погладить одежду! И еще нужна горячая вода: Корри чувствовала себя невыносимо грязной, настолько, что, и помыслить нельзя было о том, чтобы отправиться в путь, не помывшись.Она потихоньку приоткрыла дверь гримерной и огляделась. Она проберется на кухню и раздобудет кувшин воды. А если совсем повезет, у нее будет возможность подогреть воду на плите…Корри притворила за собой дверь, поморщившись от неприятного, громкого скрипа, прошла через маленькую сцену и стала спускаться по ступенькам в зал.– Совсем не роскошно. Я имею в виду помещение. У нас в Сан-Франциско театры в тысячу раз лучше, правда, Корри?– Дональд!Корри отшатнулась от испуга и неожиданности. Дональд стоял, непринужденно опершись на рампу. Он был одет в безукоризненно отутюженный черный шевиотовый сюртук и белую рубашку с тугим галстуком. Его внешний вид был настолько цивилизованным, что, казалось, он только что вышел из собственного экипажа на Калифорния-стрит.– Ты удивлена? Не ожидала увидеть меня, Корри? Напрасно. Наверное, твой приятель Джим рассказывал тебе о том, что мечтает отправиться в Ноум. Для этого ему нужны деньги, провизия и снаряжение. А мне нужна ты. Так что все очень просто.Корри затравленно оглянулась. Бежать было некуда. За сценой не было другого выхода, а Дональд преграждал ей путь в дансинг. Он подошел и крепко взял ее за локоть.Когда они проходили через танцевальный зал, то столкнулись с Ли Хуа, которая разбирала какие-то деловые бумаги у стойки бара. При виде Дональда ее глаза расширились от ужаса, и лицо побледнело и стало цвета льняного полотна.Ли Хуа мгновенно поняла, что нужно делать. Она метнулась к внутренней стороне стойки – там в ящике Джим держал заряженный пистолет.– Не двигайся с места, узкоглазая шлюха!Дональд вытащил из-за пояса кольт и угрожающе потряс им в воздухе.– Корри моя, и я не позволю никакой грязной китайской твари становиться на моем пути!Ли Хуа оцепенела, на ее щеках выступили красноватые пятна. Глаза девушек встретились, и Корри увидела, как испугана и обескуражена ее подруга. Попытка Ли Хуа спасти ее с треском провалилась. Дональд потащил Корри к выходу, и в этот момент они обе поняли, что, может быть, видятся в последний раз.– Ли Хуа…Корри бросилась к подруге.– Осторожно, Корри…Прежде чем Корри успела ответить, Дональд грубо толкнул ее к двери и вывел на улицу.Отчаяние и безысходность навалились на Корри тяжелым грузом, так что она едва передвигала ноги, идя под руку с Дональдом. В гостиничном номере доктор Сайта упаковывал в сундук ее одежду и фотокамеру. На кровати были разложены книги. Когда Корри вошла, доктор бросил на нее обиженно-возмущенный взгляд.– Значит, маленькая беглянка поймана.Корри не ответила и обратилась к Дональду:– Куда мы едем?– Домой, в Сан-Франциско. Скорее всего в дом твоего отца. Мне всегда нравилось это место. Теперь, когда твоя тетя переехала, нам с тобой будет там уютно. Я подумал, что, наверное, не стоит помещать тебя в лечебницу, ведь с нами едет доктор Санти – он согласился быть твоим лечащим врачом. Я уверен, что он сможет надлежащим образом следить за состоянием твоей психики.– То есть будет моим надсмотрщиком? Ты это имеешь в виду?Доктор Санти еще раз обиженно взглянул на Корри и вышел из комнаты. Дональд продолжал говорить, как будто не слышал ее вопроса:– Когда мы приедем в Сан-Франциско, я куплю тебе другое бриллиантовое кольцо, взамен того, которое ты так опрометчиво выбросила. Я выберу кольцо с самым крупным бриллиантом. Он будет сверкать на твоем пальце, как тысяча солнц. Ты будешь очень гордиться им. Особенно тогда, когда ты совсем перестанешь артачиться и мы с тобой сможем снова войти в общество.Корри, наученная горьким опытом, знала, к чему приведут все ее протесты, поэтому ничего не ответила. Она подошла к окну и выглянула на улицу. Обычная толчея людей, лошадей, телег, а над всем этим простиралось чистое голубое небо, такое яркое, что до боли резало глаза. Косяки перелетных птиц растворялись в этой голубизне и казались едва заметными черточками. Аляска! Суровая, необъятная земля, прекрасная и жестокая!Корри наконец обернулась к Дональду и сказала:– Не мог бы ты сделать для меня одну вещь, прежде чем мы уедем?– Какую?– Не мог бы ты разузнать, что случилось с… моим другом Куайдом Хиллом?Лицо Дональда исказилось, как будто он получил пощечину, но Корри, запинаясь, продолжала говорить:– Ты же знаешь, что я собиралась сама отправиться на Сороковую Милю. Я хотела все разузнать об этом пожаре в гостинице. Дональд, пожалуйста, помоги мне. Ты можешь не говорить ему, где я и что со мной. Ты вообще можешь с ним не встречаться. Единственное, что я хочу знать наверняка, – жив он или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46